Жизнь среди людей Рекунова Алиса

31. Математика, физика и биология

Атом к атому – будет белок двойной цепочкой кружиться.

Вновь и вновь из тишины прорастает движение жизни.

Ноль. Единица. Ноль. Активация зарождения модели.

Прототип совершенен, начало начал поведет всех к единой цели.

Какая разница, как меня будут называть? Это просто ярлыки.

Это ничего не значит. Это просто слова.

Последние два урока в пятницу 7 марта, у нас отменили, и мы поздравляли девочек с Международным женским днем. После этого я решил зайти к Ольге Алексеевне и поздравить ее тоже.

У меня был для нее подарок.

Но когда я зашел в ее кабинет, то увидел, что она не одна. Ольга Алексеевна сидела за столом, а на краю стола сидела особь мужского пола в черном пальто. Наверное, какой-нибудь одиннадцатиклассник. Но почему он сидит прямо на столе? – Оу, – особь тут же встала. – Я, наверное, пойду.

– Привет, Леша, – улыбнулась Ольга Алексеевна. – У тебя какой-то вопрос?

– Нет, я просто… хотел подарить вам кое-что.

– О, спасибо, не стоило.

Я обошел особь и достал из кармана кольцо.

– Вот, это вам.

– Надо же, Вилья, – услышал я голос особи за плечом.

Я обернулся к нему.

– Это Кирилл, – сказала Ольга Алексеевна. – Мой друг. Приехал сюда в командировку из Питера.

Она тоже встала. Так непривычно было смотреть на нее сверху вниз, ведь обычно мы сидели на стульях, и разница в росте не была заметна. Когда я только пришел в эту школу, я был ниже нее.

– Алексей, – представился я и вновь повернулся к Ольге Алексеевне, протягивая ей кольцо Элронда из «Властелина колец». – Размер 16. У вас тонкие пальцы, наверное, подойдет.

– Это очень… Ты уверен, что хочешь мне его подарить? – спросила Ольга Алексеевна.

– Да. Оно у меня уже давно лежит, и никто не носит. Если я его надену, Игорь станет обзывать меня, а Вика не любит «Властелина колец». Так что…

Ольга Алексеевна положила руку мне на плечо.

– Спасибо большое, Леша.

– Пожалуйста, – я улыбнулся ей в ответ.

– Мм, – сказал Кирилл, – Еще и «ВК» читал.

– Конечно, читал, – я посмотрел ему в глаза. – И «Сильмариллион» тоже.

Кирилл почесал короткую рыжую бородку. И как я мог принять его за одиннадцатиклассника? Он ведь гораздо старше.

– Возьмем его с собой?

– Обедать? – спросила Ольга Алексеевна.

Кирилл кивнул.

– Почему нет? Леш, хочешь пойти с нами поесть?

– У меня мало денег, – честно признался я.

На карте осталось меньше двух тысяч рублей. Если я буду есть в кафе, то от этой суммы останется примерно половина.

– Да мы угостим, – Кирилл махнул рукой.

– Хорошо, – я кивнул.

Мне не хотелось спорить, отказываться и проявлять вежливость. Я не хотел идти домой.

Мы вышли из кабинета и направились вниз по лестнице.

– Ты знаешь, что у Ольги Алексеевны статья вышла в журнале? – спросил Кирилл.

– В каком?

– В психологическом.

– Правда? – удивился я. – Поздравляю. Это очень здорово, честно.

– Ну для аспирантуры это обычная практика, – сказал Кирилл.

– Вы учитесь в аспирантуре? – Я удивился еще больше. – А какая у вас тема диссертации?

– Ну это связано с детьми-аутистами, – ответила Ольга Алексеевна, надевая серебристый пуховик.

Так вот почему она так много знала про аутизм и синдром Аспергера. Значит, мама была неправа, когда сказала, что Ольга Алексеевна ничего не знает.

На самом деле она знала намного больше, чем большинство людей.

На улице уже темнело. Поскольку была пятница, скорее всего, Людмила Сергеевна уже пришла и начала готовить обед, который мне все равно не понравится.

В последнее время я мало ел, но почему-то смог вырасти на восемь сантиметров. Поразительный человеческий организм.

Мы пришли в кафе «Шотландская клетка» прямо рядом с метро «Сухаревская» и сели за столик.

Когда я открыл меню, оказалось, что блюда довольно дорогие, поэтому я заказал только кедровое мороженое.

– Значит, современная молодежь все еще читает «ВК»? – спросил Кирилл, когда мы сделали заказ.

– Не знаю, – ответил я. – Я ничего не знаю про современную молодежь.

Он засмеялся. Странная особь.

– Леша мало знаком с современными тенденциями, – улыбнулась Ольга Алексеевна.

– О, мы тоже, когда были мелкими, особо не заморачивались. Читали то, что нам нравилось. Вот на «ВК» меня подсадила Оля, – Кирилл пихнул ее локтем в бок, и Ольга Алексеевна сделала то же самое. – Нам было лет по двенадцать, наверное.

– Одиннадцать, – поправила его Ольга Алексеевна.

– О, это было зачетно, – Кирилл улыбнулся, глядя прямо мне в глаза. – Мы долго придумывали себе персонажей из Средиземья. Знаешь, как сложно вписать левого персонажа в генеалогические древа высших эльфов? Там и так все занято и все друг другу родственники. О, а как мы ждали выхода первого фильма. Целый год. Тогда еще видеокассеты были в ходу, и после премьеры в Америке мы мониторили пиратские лотки. Только через месяц их начали продавать. Фильм был такой жутко длинный, что его записали на две видеокассеты. Мы сразу их купили и буквально за два месяца засмотрели до дыр. Эх, что-то меня на воспоминания потянуло, – он засмеялся.

Я снова почувствовал пустоту в груди. Когда я прочитал «Властелина колец» и «Сильмариллион», то мне не с кем было обсудить, не с кем ждать фильма, и на «Хоббита» в декабре я даже не сходил.

Но зато я смотрел «Стар трек» с Викой и Владом. Это тоже было очень здорово, хотя всего один раз.

Я вышел помыть руки, а когда вернулся, Ольга Алексеевна и Кирилл рассуждали о разнице естественных наук и точных.

– Да-да, – кивнула Ольга Алексеевна, – Идеальный язык Вселенной, математические модели, абстракции. Но модели не учитывают всех характеристик объекта.

– Модель и не должна учитывать все характеристики объекта. Только самые необходимые. Зачем при моделировании стула учитывать его цвет?

– Да, ты прав, незачем. Только вот к реальному миру это отношения не имеет.

– Как не имеет? Математическая модель создается специально для изучения какого-то объекта в существующем мире.

– Но есть расхождения. Всегда есть расхождения. Идеальные модели в реальном мире.

– Это называется погрешностью. Математики стараются свести их к минимуму. Без математических моделей и обобщений мы бы не могли разобраться в законах Вселенной.

– Вы про количество пространств в М-теории? – спросил я.

– Вроде того. Обсуждаем методологию научной работы, – Кирилл засмеялся. – У нас на учебе такой предмет был.

Я кивнул, завороженный их словами.

Без обобщений невозможно разобраться в законах Вселенной. Расхождения. Свести погрешности к минимуму.

Идеальные модели в реальном мире. В М-теории 11 измерений. В человеке – в миллион раз больше.

– А ты куда хочешь поступать? – спросил Кирилл.

– Вы мне? – спросил я. – Ну я думал изучать генную инженерию. Хотя теперь меня больше интересует нейробиология.

– Неплохо, – он улыбнулся. – Кстати, вопрос по теме, которую мы только что обсуждали: ты знаешь, в чем разница между физикой и биологией?

Я немного растерялся, но вопрос показался мне интересным.

– Это естественные науки в отличие от математики, так что…

Ольга Алексеевна одними губами произнесла слово:

– Живой.

– Мм. Биология изучает живую природу, а физика… в основном явления, которые сложно назвать материальными. Скорость, время, инерция.

– А ты головастый, – Кирилл приподнял левую бровь.

Его брови были светлее, чем волосы и бородка, но ненамного. Рецессивные признаки.

Странно, но он мне уже нравился. Он был взрослый, но не такой, как остальные.

– Леша пропустил два класса, – Ольга Алексеевна улыбнулась. – Он очень умный.

Хорошо, что она не добавила «мальчик». Это словосочетание жутко раздражало.

– Круто. Два сэкономленных года. Если сравнить школу с тюряжкой, то считай, что тебя выпустят досрочно, – Кирилл подмигнул мне.

Я опустил глаза. Наверное, впервые в жизни при упоминании моих особенностей я не почувствовал угрозы.

От этого почему-то захотелось прослезиться, но в туалет я уже отходил, поэтому я начал рыться в рюкзаке, опустив глаза.

Ольга Алексеевна отошла помыть руки, а мы остались за столом вдвоем с Кириллом.

– Вам нравится жить в Санкт-Петербурге? – спросил я.

– Да, вполне. Хотя иногда он кажется очень глючным.

– Глючным?

– Мало солнца, много дождя, ну ты понял.

Я не понял, но решил не уточнять, тем более нам принесли заказ.

– А я после третьей четверти возвращаюсь в Санкт-Петербург, – сказал я, – Я там раньше жил.

– Тебя поздравить или посочувствовать?

Я пожал плечами и придвинул к себе мороженое.

К нам вернулась Ольга Алексеевна.

– О, наконец-то принесли. Приятного аппетита, – сказала она.

Мы тоже пожелали ей приятного аппетита и стали есть. Кедровое мороженое оказалось странным, но вкусным.

– Кстати, – сказал Кирилл, отвлекшись от очень вкусно пахнущих драников, – Я в мае организовываю поэтический вечер? Не хочешь прийти?

– Я?

Он кивнул мне.

– Да, я могу прийти послушать.

– А сам ты не пишешь? – спросил Кирилл.

– Ну пишу. Только никто… – я запнулся, – Я стараюсь никому не показывать.

– Почему ты не говорил, что пишешь стихи? – спросила Ольга Алексеевна.

Я пожал плечами. Слишком много вопросов.

– Может, ты захочешь выступить? – улыбнулся Кирилл, – Оля вот будет выступать со своими стихами.

– Нет, я не смогу выступить. Я плохо пишу. Но я бы хотел прийти посмотреть. Если можно.

– Конечно, можно, – улыбнулся Кирилл и вновь принялся есть драники.

А мне отчего-то стало грустно. Я ведь хотел, чтобы меня услышали. Я писал, чтобы что-то выразить. Что-то сказать. Но сейчас я понял, что слишком плохо говорю.

Я молча ел мороженое, а Ольга Алексеевна и ее друг разговаривали о чем-то. Потом Кирилл встал из-за стола и пошел куда-то. Очевидно, в туалет.

– Кстати, я прочитала «Франкенштейна», – сказала Ольга Алексеевна.

– Да? И как вам?

– Ну я тоже очень удивилась, когда Виктор ушел гулять. Но потом я почитала немного о Мэри Шелли. И, как выяснилось, ее муж не слишком интересовался ею, когда она была беременна. Их ребенок умер, но его не было рядом.

– И что это значит?

– Это значит, что он ушел погулять, оставив своего ребенка без внимания. Как Виктор Франкенштейн оставил свое творение.

Эта аналогия все меняла.

– То есть это был… крик о помощи?

– Возможно. Но Мэри Шелли любила своего мужа, и он ее любил по-своему. Однако он изменял ей с разными мужчинами и женщинами. Она не могла этого понять. А потом он утонул.

Я непроизвольно хихикнул, хотя это было не смешно. Затем помотал головой.

– Все очень сложно. Отношения и эмоции.

Ольга Алексеевна просто кивнула.

– Ты точно не хочешь поучаствовать в поэтическом вечере?

– Я… хочу. Но боюсь, что надо мной будут смеяться.

– Никто не будет над тобой смеяться. Если тебе страшно, то пусть сначала твои стихи почитает кто-нибудь другой.

– Мои одноклассники читали и смеялись.

– Они смеялись не над стихами.

– А над чем?

– Над тобой. Думаю, им все равно, какие стихи ты пишешь.

– Но я боюсь выступать перед людьми. Я не смогу.

– Ты сможешь. Надо только немного потренироваться.

Я не успел ничего сказать, потому что за стол сел Кирилл. Они с Ольгой Алексеевной стали обсуждать планы на вечер, а я быстро собрался и поехал домой.

Когда я пришел, мама, Влад, Людмила Сергеевна и Игорь уже ужинали.

Я снял пуховик, затем ботинки и подошел к ним.

Сердце колотилось очень быстро.

– Добрый вечер, – сказал я, – Мне надо с вами поговорить.

– Говори, – сказала мама.

– И сядь, – добавил Игорь.