Двуликий мир Щерба Наталья

Тим

Никогда Тим не бежал так быстро.

Дыхание давно сбилось, пот застилал глаза, но парень не останавливался. Проклятая луна светила прямо в лицо и не давала забыть о надвигающейся опасности.

Хищные тени фонарей быстро сменяли друг друга, неслась навстречу широкая тротуарная полоса. Еще миг – и покажется с левой стороны долгожданный поворот: дальше – тупик, стена из неровно выложенного кирпича, за которой – спасение. Но почему его преследователи не устают? Тим ощущал позади их четкий, размеренный бег – расстояние стремительно сокращалось.

Нет, он больше не выдержит! Сдаться?.. Упасть на пыльную дорогу, закрыть голову руками, может, и пронесет… выживет как-нибудь, и не такое бывало в уличных потасовках. Но зачем себя обманывать? Ведь эти трое не были обычными хулиганами, случайно забредшими чужаками из других районов.

Тим сипло выдохнул и, рванувшись из последних сил, ускорил бег. Сердце бухало в груди, толчками подгоняя непослушное тело, – казалось, не будет конца нелепой, безумной погоне.

И зачем он полез через ограду? Да и наверняка бегут-то за ним охранники из этого большого и красивого дома. Дома с изгибами крыш и башенок, изукрашенных молочными в темноте скульптурами и тонкой решетчатой ковкой оград. Дома, которого раньше он не замечал, – сколько раз ни ходил по знакомым с детства дорогам… Возможно, его отгрохал за год какой-нибудь богач – вон сколько строек ведется вокруг. А этот дом и стоял как-то особняком, возле самых зарослей орешника, где начиналась дорога в густой сосновый лес. И все чернел на фоне звезд, словно причудливая каменная громадина старинного замка – страшная, пугающая, притягивающая взгляд, темная обитель. Парень всего-то и хотел – глянуть вблизи на диковинный фасад, прогуляться по извилистым переплетениям дорожек…

Да только лишь Тим, уцепившись за гладкий кругляш оградного столбика, аккуратно перемахнул через полутораметровый забор, увенчанный острыми шипами, – мгновенно сиганул обратно. Казалось, эти трое поджидали его: быстро оглянувшись, парень видел, как взлетели над забором в высоком прыжке три черные фигуры и тут же бросились за ним.

Резкий уход влево – и вот он, спасительный провал тупика. Три летящих прыжка, и Тим уже на стене. Казалось, всего лишь подтянуться на руках, перемахнуть за край барьера, туда, к родному дому номер двадцать на улице Солнечной. Пролезть по гулкой водосточной трубе, перейти на узкий каменный бортик, подтянуться к балкону, вскочить на карниз «пятачка», и все – останется лишь запрыгнуть с разбегу в родное окно, которое никогда не закрыто…

Острая тонкая боль в затылке догнала его ровно на самом верху: он замер, словно бы передумал лезть дальше, и вдруг тяжело повалился на землю. Впрочем, его тут же подняли, повернули лицом к кирпичной стене.

– Так ты видел наш дом, парень?

Глухой и вкрадчивый голос заставил содрогнуться: хотелось уйти в сторону, убежать и скрыться, но тело Тима будто держали в невидимых тисках – он не мог даже повернуть голову.

– Ты видел дом, парень? – повторил человек более сухим, жестким тоном.

– Да…

– Каким ты его видел? – Этот голос казался старшим, более спокойным и уверенным.

– Большим… необычным.

Тима била мелкая дрожь, он не понимал, зачем этим людям понадобилось гнаться за ним и после задавать нелепые вопросы. Ему вдруг вспомнилась страшная сцена из старого военного фильма. Где вот так же, возле скалящейся осколками кирпичей стены, стоял пленный и держал руки за головой… стоял, приговоренный к расстрелу, готовый молча принять судьбу. Тим тоже был повернут лицом к стене – ладони царапала крошка кирпича – и чувствовал себя так же скверно, как и военный киногерой.

– Зачем ты приходил? Как оказался в том месте? – Вкрадчивость бесследно исчезла, тон голоса стал приказным. – Что забыл там, малец?

– Да ничего! – В голосе Тима полыхнуло отчаяние. – Я просто люблю прогуляться ночью… Сам.

– Под луной или под звездами? – Кажется, это вмешался третий из преследователей. Его голос казался ироничным, насмешливым.

Тим не ответил, справедливо полагая, что над ним просто издеваются.

– Я не хотел ничего плохого, – твердо произнес он. – Просто решил взглянуть поближе…

– Похоже, он не врет, – задумчиво протянул смешливый голос. – Что будем делать? Отпустим?

– Чтобы он рассказал про наш… про наш дом? А если парень двулик?

– Это вряд ли…

– Почему? Он быстро бегает, прыгает. Все задатки для какого-нибудь астра.

– Неизвестно… похоже, малец просто неплохой акробат, и только.

– Может, пусть старший разберется?

– Стоит ли беспокоить главного такой ерундой?

– Тогда избавимся… Быстро, без шума. Без неприятностей.

– Нет. Повернись-ка, малец.

Тим, не посмевший ослушаться приказа, медленно развернулся.

И тут же полоснула по глазам яркая оранжево-зеленая вспышка – будто его накрыло, упав с самой высоты зенита, огромное слепящее солнце. Парень закричал – стены домов узкого проулка мгновенно размножили болезненный вопль, превратив его в хриплое, стонущее эхо. Казалось, будто под веки проник огненный жар и его частицы разбежались по телу, вспухая тысячами мелких, пульсирующих точек боли…

И вдруг действие прекратилось: Тим осел на землю, прислонившись спиной к кирпичу, – лишь его тело мелко и часто дрожало, напоминая о пережитом потрясении.

– Парень безлик, – донеслось до Тима словно сквозь шум водопада. – Но вот что странно: свет луны тут же покинул его… пацан невосприимчив к лунному влиянию. Но видит наш дом. Дом лунатов. Любопытный экземпляр.

– Короче, внуши ему что надо, и уходим, – в этом голосе послышалось нетерпение, – и так потеряли много времени! Вряд ли кто заметил пацана – пусть живет. А если он тебя заинтересовал – возьми под наблюдение. Городок маленький, разыщем в два счета.

– Подумаем…

Утренний сон разорвал звонок. Будильник отца – проклятый китайский экземпляр. Тим ненавидел это изобретение человечества всеми фибрами души, да и вообще предпочитал вставать сам – на рассвете. Он нехотя приоткрыл глаза, уловил привычные очертания окна за прозрачно-зеленоватой, сильно помятой шторкой и вдруг замер – вспомнил.

Что это было? Кошмарный сон, дикая полуявь, бредовая галлюцинация?

Парень осторожно ощупал веки: все нормально, никаких повреждений, зрение тоже в норме.

Зеркало в ванной лишь подтвердило: с лицом все в порядке. Карие глаза под выгоревшими на солнце бровями смотрели тревожно. Ежик коротко стриженных волос, как всегда, топорщился. Тим напряг мышцы так, что желваки заходили по скулам и его черты лица ужесточились. Таким вот, злым, он нравился себе больше. Но все равно глаза выдавали добродушный характер.

Пожалуй, стоит завязывать с длинными пробежками по ночам – днем сил ни на что не хватает, да и вот – всякие ужасы снятся-видятся. Хотя чувствовал – не привиделось. Уж слишком отчетливо запомнились три странных голоса, кирпичный барьер и оранжевая вспышка. И дом – огромный, в башенках, словно восставший из самых глубин черной земли… Странный дом – незнакомый, чужой… Ведь не было его там раньше? Точно не было… Надо сходить еще раз, обязательно проверить…

Нет, ночью из дома ни на шаг! Хватит с него: то на обычное хулиганье нарвешься, то просто зазеваешься. Однажды выскочившая из-за поворота машина чуть не сбила его – Тим еле увернулся, навсегда запомнив очертания колеса, чуть не проехавшегося по его лицу. А как-то раз грязный, полудикий бульдог, наверняка за дело выгнанный из хозяйского дома, едва не отгрыз ему ноги – хорошо, что Тим мигом перемахнул через ограду детского садика. И вот теперь – эти трое…

Но разве сможет он без «звездных дорог», как называл Тим свои ночные прогулки? Сможет ли без тусклого света фонарей на улицах, без мягкого шуршания шагов в тишине, без таинственных огней ночного неба? Без далеких мерцающих звезд – друзей своего одиночества.

– Тимофей, спускайся! Чай стынет! Тимофей!

Крик отца вернул парня к действительности. Тим вздрогнул, поморщился: ненавидел, когда отец называл его полным именем, словно кота какого-то. Вот мама всегда именовала коротко: Тим, и все. И никогда не сюсюкала с ним, сколько Тим помнил. Почему она не взяла его с собой, когда уходила от отца?.. Где она сейчас, чем занимается? Не пишет, не звонит. Неужели ей совсем наплевать на них? Впрочем, это ее выбор. Ее решение. Ладно, и вправду пора спускаться.

Как только Тим прожевал первый бутерброд, отец тут же спросил:

– Надеюсь, ты не забыл о собеседовании?

Тим сделал большой глоток холодного невкусного чая, выигрывая время на передышку.

– Тимофей, ты должен пойти, – отец верно разгадал его замешательство, – это хорошая работа. Как раз для тебя. И на твои тренировки время останется…

– Папа, Валерьич обещал меня устроить в наш клуб. – Тим посмотрел отцу в глаза. – Помощником. Уже в сентябре. Буду учить детишек делать сальто… Причем за хорошую зарплату.

– Нормальные деньги за такую работу не дадут. – У отца по шее пошли красные пятна – первый гневный признак. – А в кузнице тебя ждет отличный заработок… И, знаешь, сынок, пора прекратить эти твои ночные похождения.

– Может, хватит за меня беспокоиться? – Тим отставил кружку в сторону. – Хватит переживать? Я уже сам могу принимать решения, что и как мне делать.

– То-то весь дом на мне, – не удержался от ехидства отец, – ты знаешь, во сколько обходится его содержание? Лишь обновил забор, как начала протекать крыша… Тебя же первого на твоем чердаке затопит!

– Ладно, – резко произнес Тим, вставая, – я пойду в эту твою кузницу, ясно? Но если меня не примут – не обессудь. А тренировки не брошу, уж извини.

– Только захвати свои лучшие рисунки. – Голос отца сразу же подобрел. – Например, тот хорош – где узор из виноградных листьев и этих… звездочек, такой любопытный орнамент. И несколько своих карт старинных… Собеседование на два часа, не опоздай.

Тим не ответил, лишь кивнул. Машинально потер левый локоть – дурацкая привычка – и вдруг ощутил под пальцами шероховатый рубец. Вчера этой раны не было… Пригляделся – короткая толстая полоса запекшейся крови, как будто хорошо так прошелся по кирпичу. Вспомнил оранжево-зеленую вспышку и вдруг ощутил – правда. Была погоня, странный допрос и жуткая боль.

– Ладно, пойду на собеседование, а после – в зал, – буркнул, видя, что отец внимательно следит за выражением вмиг побелевшего лица сына. – Пока.

Селестина

Я же своей рукою

Сердце твое прикрою,

Можешь лететь

И не бояться больше ничего;

Сердце твое двулико,

Сверху оно набито

Мягкой травой,

А снизу каменное,

каменное дно…

Агата Кристи

Тихо. Лишь ночь и серебро.

Тает вдали сияющее покрывало Звездного Моста; скользят по небу тонкие иглы призрачного света, льдистые осколки блуждающих искр. Безликие, равнодушные огоньки – чужие для людей миры, холодные, недружелюбные звезды.

Но не для всех. Не для Селестины.

Плавно взмахивая тяжелыми крыльями, гигантские совы облетают самую высокую башню полуразрушенного замка. Ее тонкий шпиль отчетливо виден при нежном сиянии звезд, усеявших небесную ткань. Хоровод из сов то разлетается на некоторое расстояние, то вновь сжимает черное кольцо, но движение по кругу неумолимо продолжается, словно бег стрелок на циферблате старинных часов, отсчитывающих в холле родового гнезда третью сотню лет.

Собрание началось.

Но Селестина не спешила. Завидев сов, она приземлилась на верхушку сосны, росшую невдалеке от старого замка. Покачалась на ветвях, полюбовалась звездами. Мелькнула шальная мысль не прийти на семейное собрание, но нет – так нельзя. Накажут.

Не выпустят больше, запретят ночные прогулки…

Вздохнув, Селестина резко взмахнула руками, свечкой взмывая в небо, перевернулась вокруг себя и, уйдя в пике, в самый последний момент уцепилась за одну из нижних ветвей. Спружинила, побалансировала немного, аккуратно сползла по стволу и тут же сорвалась с места – перешла на легкий бег, устремляясь по направлению к семейной обители.

Тени от высоких и узких проемов окон падают на мозаичный пол: третий росчерк света – место для Селестины.

Собрание встречает появление девушки неодобрительным гулом: никто не любит запоздавших.

Старый Йозеф, глава семьи вот уже двести пятьдесят лет, развалившись на троне-кресле с подлокотниками, тускло мерцающем позолотой в самом центре залы, окидывает девушку цепким внимательным взглядом. Рядом с ним, по левую руку, стоит отец – задумчив, неподвижен, даже не смотрит на дочь. Обижается? Недоволен?

Подумаешь, опять опоздала… Разве объяснить, что в такую звездную ночь лучше полазить по деревьям, попрыгать с камня на камень, искупаться в теплом ночном озере, чем выслушивать нудные речи на поднадоевших семейных сборах.

Селестина приземлилась на очерченный для нее луч звезды, села на колени, скрестив ладони, как положено по уставу, и замерла, ожидая худшего. Но все же надеялась, что пронесет и в этот раз.

Напрасно.

– Подойди ко мне, Селест.

Девушка неслышно вздохнула. Ну, что же собирается сказать в этот раз старый хрыч? Накажет? Вряд ли… Может, все-таки не стоит волноваться? Медленно поднявшись, Селест прошла по лучу звезды и остановилась в самом центре.

Йозеф окинул ее тяжелым, внимательным взглядом.

– Мне надоели твои фокусы, девочка, – четко проговаривая каждое слово, произнес глава семьи, – ты становишься неуправляемой… Как и твой отец.

– И чем же отец опять провинился? – развязно произнесла Селест, глядя Йозефу прямо в глаза. – Разве он плохо выполняет твои маленькие поручения?

Селест всегда делала так: отвечала ударом на удар. Хотя вряд ли кто в этой зале не знал, что отец девушки, Тимур Святов, – лучший разведчик астров, доверенное лицо старого хитреца.

Йозеф не ответил. Некоторое время он размышлял. И вдруг лениво взмахнул рукой.

Повинуясь его жесту, из-за трона вышел человек. Он был напуган, но изо всех сил старался не показывать этого. Селест внимательно присмотрелась к нему: невысокий, с выпуклым, немного отвисшим животом, уродующим контуры его длинного черно-желтого одеяния, слишком маленькая голова на короткой шее. Черные зрачки прищуренных глазок словно бы пульсируют желтым и подтверждают догадку – лунат.

– У этого человека пропала ценная вещь, – сказал Йозеф, – и он указывает на тебя.

Сердце девушки словно облилось кровавым кипятком, на один миг она перестала дышать… Раскрасневшиеся после полета щеки побледнели – она узнала этого двуликого.

Две недели назад они посещали дом толстяка луната – декана известного московского института. Селест отказали в поступлении. Именно этот толстяк довольно высокомерным тоном пояснил, что принимают только самых одаренных. Учеба в стенах лучшего из вузов – лишь для самых-самых талантливых абитуриентов. Селест обрадовалась, что ее не примут в институт, а значит – разлука с отцом откладывается на некоторое время. Но ведь пришлось выслушивать долгую и нудную речь о ее «профнепригодности». Конечно, если бы и хотела девушка учиться, то только здесь, в АДИ – Академии Двуликих Искусств. Но для нее, как для астры, вход в сие заведение был заказан. Пока лунаты правят этим миром, ни один астр не сможет спокойно постигать премудрости двуликой мистики. Самой Селест этого и не надо было – ее с малых лет обучал отец. А отца с некоторых пор учил сам Йозеф… Да и не хотела девушка вновь сесть за книги и тетради, пусть и среди студентов престижного вуза, хватит и вполне удачного завершения средней общеобразовательной школы.

С самого детства Селест хотела стать разведчицей, как отец. Чтобы открывать втайне от лунатов новые Расколы и когда-нибудь найти заповедную долину, где берет начало Великий Звездный Мост. Селестина не будет продавать долины лунатам. Ни одной не продаст, никогда. Даже если совсем не останется денег, даже если будет голодать. Но об этом позже… Сейчас есть более реальные вопросы. Например, хорошо бы узнать, что хочет от нее этот толстый и смешной лунат. И какую такую игру затеял старый хитрюга Йозеф.

– Что ты можешь сказать в свое оправдание, девочка? – Старик произнес фразу строго, даже уголки губ не дрогнули. И, тем не менее, Селест абсолютно перестала бояться. Вот если бы старый хрыч улыбался, да еще и добродушно, тогда стоило опасаться… А тут сидит такой весь грозный, борода клочьями топорщится, глаза гневно сузились: нет, здесь что-то не так. Нелепое представление, сплошной фарс… Цирк на проводе.

Селест перевела взгляд на отца, но тот не ответил ей тем же – наоборот, продолжал делать вид, что с большим интересом рассматривает ветхую узорную лепнину на старинном потолке залы, – как будто первый раз в этих стенах, ага. Эх, папа, папа… Это что, испытание? Разве не знаю, что ты и отправить меня в этот институт хотел, чтобы избавиться… Нет, не так – чтобы переложить заботу обо мне на другие плечи.

Конечно, работа у отца опасная – производить первые разведки новых Расколов, искать тайные двуликие долины. Благодаря его невероятному таланту семья Йозефа приобрела статус одной из самых уважаемых астросемей в мире двуликих. Лунаты хорошо, пусть и не щедро, платят за открытие новых междумирных земель. Хоть и знают, какова тайная цель астров. На международной Ассамблее Звезд семья Йозефа получила статус «альфа» – за лучшие успехи в разведке. Йозеф даже был награжден почетным орденом. И все благодаря своему лучшему разведчику – Тимуру Святову. Да, ее отец – великий астр. Ну и конечно, такая популярность имеет свои неприятные стороны – ловкого разведчика лунаты давно взяли под наблюдение. Ну а свои, астры, тоже не жалуют… Лишь благодаря особой прирожденной способности – «нюху» отыскивать все новые и новые ходы ее отец пока еще на свободе. Его ненавидят, но уважают за этот великий и странный талант.

Ну а дочка, пусть и тоже не глупая, пусть и очень способная, мешает его планам. Командировки отца становятся все более продолжительными, да это и неудивительно – мир волнуется из-за древних гороскопов, лунаты и астры возбуждены сверх меры – близится час Звездного Моста… или Лунной Дороги? Как же там у лунатов… А, все равно! И вот, если не удалось устроить дочку в институт, то… не в подземелье же они собрались ее упечь? За кражу полагается серьезное наказание… Ну уж нет – в этом случае совесть ее предельно чиста. Она не позволит издеваться над ней!

– Если этот человек думает, что я у него что-то украла, – это его проблемы. – Селест глянула на жирного луната почти с ненавистью. – Я ничего не брала.

– У этого почтенного гражданина есть доказательства.

– Девчонка стащила мой веер! – вдруг пронзительно вскричал толстяк. – Редкий экземпляр, вещь особого свойства…

Селестина чуть не задохнулась от возмущения. Да зачем ей какой-то дурацкий веер?!

– Ты будешь наказана, Селест.

Тихо. Даже слышно, как шуршат под полом крысы.

И звенит эхо из четырех слов, все еще кружась под потолком.

Краем глаза девушка окинула лица молчаливых людей: на многих застыло одобрительное выражение. Да, не любят в семье отца, хотя кому-кому, как не ему они обязаны своим положением, привилегиями… Люди вообще недолюбливают тех, кому обязаны. И тех, кому чаще других улыбается удача. Поэтому не любят здесь Селестину – любимицу Йозефа, взбалмошную девчонку с именем лунной принцессы, – девчонку, которой все прощается.

Молчаливые взрывы несказанных слов. Фейерверк недружелюбных мыслей…

Как же ей это надоело!

Йозеф поднял руку, и зала, подернувшись фиолетовой дымкой, исчезла. Селест показалось, что лишь на миг моргнула. Да, ловко старик умеет перемещать людей – почти мгновенно…

Оглянувшись, девушка без особого удивления осознала, что находится в личном кабинете главы семьи. Она не раз бывала здесь вместе с отцом, рассматривала старинные книги, пока старшие беседовали. Значит, все обойдется? Но зачем был нужен этот спектакль? Опять отец со стариком что-то задумали, а ей забыли сказать.

Она присела на краешек кожаного дивана. А затем, решившись, с удовольствием растянулась на нем, закинув ноги на упругий мягкий валик. Скрестила руки на груди, закрыла глаза.

Интересно, что сейчас происходит в зале…

– Умирать собралась? Не спеши…

Селест скорчила рожицу: Йозеф, как всегда, не умел нормально шутить – имел страсть к черному юмору. Зато вот появляться бесшумно и неожиданно – о, это у него отлично получалось.

– Йозеф, ну что за спектакль, а? – Селестина сразу перешла в наступление. – Что за веер этот? И где папа?

– Отец твой сейчас подойдет. – Йозеф кинул скучающий взгляд на дверь, которой никогда не пользовался. – Он занят разговором с лунатским толстяком. Объясняет ему, что за наказание тебя ждет. Сама понимаешь, толстяк должен уйти в уверенности, что ты пол своей молодой жизни проведешь в родовых подвалах, охотясь за крысами…

– Но я не крала!

Йозеф окинул девушку насмешливым взглядом.

– Иногда, чтобы хоть что-то произошло, абсолютно ничего не надо делать, – весьма туманно изрек он и подошел к шкафу. Облокотился на шаткую кованую лесенку, позволяющую доставать книги с самых верхних полок, и тогда уже продолжил: – При твоих способностях, Селест, мы вправе ожидать от тебя большего понимания. Большего сотрудничества, что ли? Из всего поколения семьи только ты имеешь редкий дар полета. Уникальная способность для астры, не правда ли?

– Я умею летать, потому что моя мать была лунатой, – девушка равнодушно пожала плечами, – такое бывает.

– Нечасто, – Йозеф усмехнулся и, откинувшись на спинку кресла, продолжил: – Ты – астра, которая умеет не только прыгать, но и летать. Это редкая способность. А все необычное имеет право на самое пристальное внимание. Даже в древнем гороскопе сказано, что Луну преодолеет невозможное… А вдруг, Селест, именно ты станешь тем ключом, благодаря которому астры смогут возвыситься над лунатами? Ты покроешь себя и свой род вечной славой!

– Вот не надо только меня подкалывать, дедушка. – Селест редко называла главу семьи так, хотя Йозеф и на самом деле был ее двоюродным дедом по папиной линии. – Мне эти сказки ваши вот здесь, – девушка махнула у горла, – комом стоят… Может, я и умею летать, как лунаты, но в полнолуние – бессильна и летаю только под звездами. И то иногда. Прыгать интереснее.

– Конечно, интереснее, – хмыкнул Йозеф, – когда в любой момент падение можно заменить полетом. Так можно и через полпланеты прыгнуть, если хватит воображения.

– Не хватит, – огрызнулась девушка. – Сил не хватит.

– Хорошо, что хватает сил скрывать свой дар, – покачал головой Йозеф. – Люди не любят тех, кто выделяется. Особенно когда выделяются способностями лютых врагов. Люди ненавидят лучших за лучшее. Ведь с ненавистью в душе куда как проще жить, да, девочка?

– Может, хватит издеваться? Ты скажешь наконец, почему меня обвиняют в краже, которую я не совершала?

Йозеф не ответил. Вместо этого он развернулся лицом к шкафу и стал увлеченно разглядывать толстые семейные книги. Селест проследила за ним любопытствующим взглядом: ее, как и всех, очень интересовало, что за книги так тщательно сберегает дедушка в этом своем кабинете, но спросить напрямую – слишком непочтительно. Наблюдая, как старый Йозеф перекладывает увесистые фолианты, девушка вдруг подумала: а не ждет ли ее сейчас нотация длиной часов в десять? Как в детстве… Старый Йозеф любил поучить жизни.

Но, к большому облегчению Селест, дедушка не только не вытащил на свет божий книгу, чтобы зачитать оттуда какую-нибудь длиннейшую цитату, наоборот – извлек нечто совершенно иное: небольшой графин с узким горлышком из тонкого черного стекла. Вино, зелье? Чернила, в конце концов?

– Это водка, – рассеял ее догадки Йозеф, – настоянная на звездном корне.

Девушка промолчала, не зная, как реагировать на такое заявление.

– Ты знаешь ведь, Селест, насколько редкая это вещь…

Голос старика звучал как-то тихо и вкрадчиво, непривычно. Конечно, она знает, какой ценой добывают звездный корень и в чьей крови его вымачивают… Что ты задумал, старый пень?

– Две-три капли – и ты сможешь гулять под луной, как настоящая луната, – вел дальше хитрый дед. – Но берегись – если узнают, что ты астра, быстро поймут, как тебе удалось не спать в полнолуние. Ты же понимаешь, лунаты не простят тебе распитие напитка, который настаивается на жертвенной лунатской крови. Иначе говоря, тебе в этом случае придется туго.

– С чего бы это мне гулять под луной? – процедила девушка, следя за пляшущими бликами свечей на тонких гранях черного стекла.

– Тебе придется ненадолго уехать, Селест.

Тимур Святов, отец Селестины, возник из пустоты почти так же мгновенно, как дед; постучал для вежливости по двери, насмешливо сдвинув брови, и, пройдя к дивану, уселся рядом с дочерью.

Селестина подарила ему гневный взгляд.

– Хочешь избавиться от меня? – угрюмо спросила.

– У меня будет важное дело, Селест, – мягко произнес отец. – Я должен уехать… на два-три месяца.

– На разведку? Та самая, новая расселина? Большой Раскол, да? – Селест постаралась улыбнуться, чтобы не выдать своего отчаяния, но губы все равно задрожали от обиды. – Я чувствую…

– Да, я обнаружил новый Раскол, – рассеянно кивнув, подтвердил отец. – Но не только я… И за мной следят. Наша семья должна добраться до новой расселины первой. Кто знает, может, именно мы найдем тот самый Звездный Мост? – Он ободряюще усмехнулся. – Мост, который приведет не в еще одну двуликую долину, оборачивающуюся тупиком… Проведет дальше – в Астралис, истинный мир астров. Надеюсь, астры найдут дорогу в свой мир раньше, чем лунаты ее закроют…

– Согласно древнему гороскопу, – ввернул Йозеф, – кто из двуликих рас первым найдет дорогу в Астралис, или Селениду, как называют заповедные земли лунаты, тому земля и покорится…

– Я все это знаю, – не вытерпела Селест. – Лучше скажи, почему ты не можешь взять меня с собой?

Йозеф погладил бороду, раздумывая над ответом.

– Твой отец, Селест, нашел удивительный Раскол – проход в долину невероятных размеров. Маяк долины посылает слабый, но довольно уверенный сигнал. От результатов разведки будет зависеть многое… И, должен признаться, лунаты уже проведали о нашем секрете и сделают все, чтобы самим как можно скорее пробраться в долину. – Дед недовольно прищелкнул языком. – Ничто не сохранишь в тайне от этих ублюдков.

– А я буду мешать? – Глаза девушки сузились от обиды. – Возьми меня с собой! Ты же знаешь, я умею быть осторожной…

– Рядом со мной ты будешь в опасности, – мягко остановил ее отец. – Кроме того, не скрою, я бы хотел действовать сам.

– Я могла бы помочь тебе. – Селест упрямо мотнула головой. – Ты ведь знаешь, у меня тоже есть способности к разведке… Я не вижу двуликие долины, не очень хорошо дерусь… Но могу выстраивать крепкие «туннели», поддерживать связь с Землей, пользоваться навигатором… Ты сам говорил, что я чуть ли не лучший Якорь среди всех твоих друзей. Кто будет страховать тебя?

Тимур Святов нахмурился, на его лице промелькнуло раздражение.

– В этот раз все слишком серьезно, Селест. Я возьму с собой лучших… Мне не нужен лишний риск.

Селест обиженно поджала губу. Вот как, лишний риск. Отец никогда не будет принимать ее всерьез.

– Для тебя у нас тоже будет небольшое порученьице, девочка, – неожиданно вмешался старый Йозеф. – Тимур, расскажи наконец о нашем плане. Пока малышка окончательно не разобиделась.

По лицу отца пробежала легкая тень беспокойства. Селест, хорошо изучившая родителя за два десятка лет совместной жизни, мгновенно заметила это и подозрительно прищурилась.

– Мы отправим тебя к маме, Селест. В Яховск. На летние каникулы.

Девушка застыла. Наверное, она ослышалась. Но нет: лица обоих мужчин, присутствовавших в комнате, в эту минуту казались абсолютно серьезными.

– Ты хочешь поселить меня с лунатами?!

– Зато тебя никто не будет там искать, – примиряюще заговорил отец. – А есть риск, что через твою персону будут воздействовать на меня… Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, пока я буду отсутствовать.

– А у лунатов, значит, я буду в безопасности?! – не выдержала Селест. – Здорово придумал, спасибо…

– Не скрою, поначалу я хотел оставить тебя в Жемчужине, в нашем тайном старом доме.

От такого известия у Селест глаза на лоб полезли.

– Да ведь в Жемчужине земли метр на метр! И что бы я там делала?! Цветочки в саду поливала бы? Там даже спутниковая тарелка не ловит! И мобилка, между прочим, тоже!

– Вот именно, дочка. – Отец оставался невозмутим. – А так познакомишься со своей матерью, сестрами, братом… Да и, в общем, ты едешь не куда-нибудь, а в Яховск – отличный городок, уютный и цивилизованный. Найдешь, чем заняться.

– Ты сошел с ума, – покачала головой девушка и перевела взгляд на деда. – Папа сбрендил, да?

– Это я посоветовал ему отправить тебя к матери, – спокойно ответствовал Йозеф. – И заодно поручить небольшую задачку.

– Обстоятельно расскажу по дороге, – ответил отец, вставая, – а сейчас, дочка, разреши подарить тебе маленькую, но весьма ценную вещь…

И Тимур Святов достал из-за пазухи пиджака веер.

– Ну, папа… – выдохнула Селест и недоуменно покачала головой.

– С помощью этого веера можно читать чужие мысли, – пряча улыбку, торжественно произнес отец. – И, по словам бывшего владельца этой вещи, как оружие использовать. Помнишь, я показывал тебе приемы с ножами? Здесь та же техника, но есть и особые удары, я разъясню тебе после… Правда, очень надеюсь, тебе не придется применять его в таком ракурсе. Но подобные знания пригодятся.

– Не возьму.

– Бери, бери, – поддержал Йозеф, – и так все думают, что ты его украла у директора Академии Двуликих Искусств. Впрочем, он и сам в этом уверен. – Дед хихикнул. Что-то Йозеф подозрительно в хорошем настроении сегодня…

Селест осторожно, двумя пальцами взяла «подарок» и раскрыла его. Веер состоял из острых стальных пластин, покрытых вязью мелких черточек и крючков, складывающихся в частый, сложный, но какой-то бессмысленный орнамент.

– Это эфирные схемы, – пояснил отец. – Весьма чувствительные. Техника водостойкая, но вот перепады температур плохо выдерживает, так что с огнем поаккуратнее.

– А действует каким образом? – как можно равнодушнее спросила Селест, стремясь скрыть заинтересованность, однако, судя по насмешливой улыбке деда, это ей совсем не удалось.

– Легкий взмах, мысленный эфирный импульс к объекту, обычный сенсорный круг – и, пожалуйста, аппаратура работает. Лунаты не придумали пока ничего такого, что бы мы не знали. – Йозеф хмыкнул.

Селест повторила требуемое: послышался легкий свист – монотонный звук, прерывающийся на частые, короткие паузы. Девушка сосредоточилась, послала эфирный импульс, ориентируясь на ближние цели…

– Наши мысли ты не прочитаешь, – усмехнулся отец. – На двуликих веер действует только исподтишка, когда жертвы твоего мысленного террора не подозревают о подслушивании. А вот на безликих можешь пробовать сколько угодно.

– Ладно. – Селест не хотелось сдаваться, хотя ее заинтересовала вся эта история с мнимой кражей, веером и поручением. – А ты подумал, отец, как отнесутся ко мне родственники, когда узнают, что я астра?

– А ты представишься им безликой.

– Нет, ты точно сошел с ума… – Селест в доказательство постучала себя по лбу. – А если они захотят проверить?

– Я же сказал, девочка, дам тебе настойку, подавляющую желание бродить в звездные ночи. И возможность бодрствовать в лунные. Будешь пить каждую полночь по две-три капли. Каждую! Кроме того, наше поручение довольно серьезное… И опять же – немного связано с хищением… Но об этом позже. Меня больше волнует, захочет ли твоя мать взять тебя в дом на некоторое время. Не скрою, есть риск, что испугается.

– Самое главное – муж Тамары будет отсутствовать, – сообщил Йозеф. – Вот он мог бы запросто раскрыть тебя. Он ненавидит астров, чувствует нас… Опасный человек.

– К счастью, мы имеем точные сведения, что он уехал в очень важную командировку, – добавил отец. – Его не будет дома до октября. За это время ты выполнишь поручение и успеешь вернуться домой.

– Хорошо, уговорили! Съездим к мамочке, – процедила Селест. Она немного успокоилась. Во всяком случае, не хотела же она поступать в эту Академию Двуликих Искусств? А ее взяли – и не взяли! Может, и сейчас пронесет… И если ее «лунная» мама откажется принять дочурку в дом, то отец, кто знает, может передумать да и взять Селестину в свою важную экспедицию.

Размышляя таким образом, девушка заметно приободрилась.

– Вот и прекрасно, – довольно кивнул Йозеф, наблюдая за улучшением ее настроения. – А теперь давайте наконец поговорим о нашем поручении для юной девы…

– Ты уверен, что мы поступаем правильно?

– Нет, но так будет лучше, мой мальчик.

Тимур Святов пробежался пальцами по корешкам книг, вытащил одну из них. Раскрыл наугад и тут же захлопнул.

– Наверное, все-таки я мог бы взять Селест с собой.

– Нет.

Йозеф подошел к нему, положил руку на плечо.

– Ты же понимаешь, насколько велик риск, – мягко начал глава семьи. – Подумай, что и сколько поставлено на карту… зависит наше будущее. Будущее семьи, да что там – всей астральной общины. Наши друзья за рубежом только и ждут твоего слова – от результата этой разведки может перемениться многое… А Селест побудет у матери. В тихом городке, погуляет со сверстниками. Все будет отлично. Для всех.