Как подготовить ребенка к экзаменам. Советы для родителей в помощь детям Любимова Елена
© Е. Любимова, 2015
© ООО «Издательство „Вектор“», 2015
Введение
Каждый родитель знает, что его малыш – самый умный, самый талантливый, самый красивый на свете. С первых дней его жизни мы верим в него безо всяких сомнений. И, что примечательно, в течение всего периода дошкольного развития дети обычно стремятся не разочаровывать родителей. Невероятно, но факт: ребенок, не имеющий врожденных отклонений умственного развития, в дошкольном периоде «схватывает на лету», проявляет наблюдательность, отличную память и находчивость там, где, подчас, спасовал бы даже взрослый.
Независимо от того, тихим или буйным нравом отличается ребенок, в детстве он учится, как правило, быстро и успешно, всему подряд – от речевых навыков и расширения словарного запаса до самостоятельного проектирования и сборки сложных игрушек.
Однако рано или поздно приходится перейти вместе с юным поколением нашей семьи от обучения домашнего к систематизированному – начальному, среднему и высшему. То есть, когда нашему сорванцу исполняется семь лет, мы отправляем его в школу, не всегда отдавая себе отчет в том, какой ворох проблем взваливаем тем самым на свои плечи. На праздничной линейке по случаю первого звонка мы морально готовимся к чему угодно – к вызовам по поводу плохого поведения, травмам, частым ОРВИ у нашего дотоле вполне здорового чада… И какое же нас ждет разочарование, когда уже по итогам первого полугодия нас приглашают к завучу, чтобы обсудить вовсе не его плохое поведение, а неуспеваемость по тем или иным предметам!
Каждая гуманитарная наука (от педагогики и психологии до анатомии) пытается дать убедительное и исчерпывающее объяснение этому феномену – отсутствию у детей интереса к школьным знаниям, при том что за пределами школы юный пытливый ум жаждет их с прежней силой. Но ни одной из них пока это не удалось. Считается, что виной тому явный элемент принуждения – попытки мотивировать ребенка выучить то, что ему неинтересно и, как кажется, не нужно.
Дети совершенно не понимают слово «надо», а рассуждения вроде «Это очень пригодится тебе в будущем» кажутся им пустым звуком, так как они еще не умеют заглядывать вперед так далеко. Основные аргументы учителей и родителей кажутся им набором ничего не значащих фраз, вот они и не хотят учиться в школе, хотя за ее пределами усваивают новое достаточно хорошо.
Так или иначе, обучение заканчивается еще и экзаменом – проверкой, насколько прочно и полно школьник усвоил преподанный ему ранее материал. И от этой проверки уклониться уже не так просто, как от урока, который достаточно прогулять. Экзамен (особенно первый) служит одинаково серьезным испытанием для учеников как весьма прилежных, так и нерадивых. Более того, для вторых он может оказаться «встряской» даже меньшей, чем для первых, хотя, казалось бы, все должно быть наоборот.
Но, в любом случае, перспектива экзамена как проверки обязательной, пусть и пока далекой, никак не прибавляет новоиспеченным школярам радости по поводу того, что они теперь «уже совсем как взрослые», «сами выбирают себе путь», «отвечают за результаты своей учебы». Учеба, как занятие «взрослое» и «ответственное», радует очень немногих детей и даже подростков, поскольку, как мы помним, далеко не все из них вообще этого хотели.
Осознание необходимости учиться, как и смысла слов «надо», «должен» и т. п., для детского возраста нехарактерно. Поэтому юные школьники и, нередко, даже студенты воспринимают все это как принуждение извне, нужное кому угодно, кроме них самих. И не то чтобы они были вовсе неправы, не так ли?.. Ну, а когда выясняется, что уже навязанный принудительно процесс закончится еще большей неприятностью вроде проверки усвоенного, эта новость, естественно, лишь усилит у ребенка желание взбунтоваться против такого «насилия»!
Мы хотим, чтобы ребенок «сдал на пять»… Но хочет ли этого он сам?
Случаи, когда у ребенка, узнавшего о грядущих, пусть и не скоро, экзаменах, совершенно опускаются руки, а знания начисто вылетают из головы вместе с остатками интереса к учебе, отнюдь не редки. Такая реакция весьма широко распространена. Более того, это случается и у взрослых: разве мы сами никогда не хотели спустить всю уже проделанную работу в мусоропровод и забыть о ней лишь оттого, что ее резко раскритиковал начальник? То-то же! Дети, как и взрослые, любят, когда их хвалят за достижения. А экзамен означает пристрастное и тщательное изучение экзаменатором имеющихся недочетов в знаниях. Мало кто обрадуется такой перспективе, не правда ли?
Оттого в резком снижении желания учиться лишь от одной новости, что в конце учебного года предстоит продемонстрировать свои знания на экзамене, ничего удивительного нет. У взрослых людей опасение, что их работу могут раскритиковать, постоянно компенсируется не менее сильными стимулами продолжать ее, например, стремлением получить премию, повышение по службе (это называется положительной мотивацией) или же желанием просто избежать штрафных вычетов из зарплаты, выговора, увольнения (это зовется мотивацией отрицательной).
Ребенку же за его достижения в школе не то чтобы полагается меньше вознаграждений (и родительская похвала, и лишний проведенный за компьютером час для него достаточно значимы). Скорее, дело в том, что подавляющее большинство родителей забывают или не умеют правильно мотивировать ребенка к дальнейшим успехам, хотя, казалось бы, в их руках имеются все нужные инструменты.
Да, об обещанной нам на работе премии мы не забудем – рискнем карьерой, но обязательно напомним начальнику о его опрометчиво данном обещании. А вот премировать ребенка, да еще так, чтобы он понял это вознаграждение правильно, мы или забываем (часто – намеренно), или не умеем. Более того, большинство родителей не считает нужным делать что-то подобное, потому что каждый взрослый знает – ребенок учится ради собственного, а не нашего обеспеченного будущего! И на фоне этой естественной для взрослых мысли мы уверены, что успехи в учебе не нуждаются в поощрении, которое к тому же может избаловать нашего воспитанного в атмосфере «строгости, но справедливости» будущего отличника. Казалось бы, ход родительской мысли прозрачен и верен – на то мы и взрослые, чтобы не давать своему ребенку плохих советов. Только вот ему взаимосвязь между хорошей учебой и светлым будущим не видится такой же прямой и однозначной.
На самом деле, многое из того, что взрослому кажется совершенно очевидным, ребенку бы даже не пришло в голову. На то оно и детство, с его наивностью и простотой взглядов, чтобы не уметь заглядывать вперед так далеко, не иметь печального опыта, доказывающего, что в обществе успех обеспечен лишь «самым-самым», а прочим в нем нет места…
Одним словом, наша оплошность в этом случае состоит в том, что для нас аргумент учебы как вклада в собственное будущее весьма весом. Ведь мы в полной мере осознаем, что такое конкуренция, карьера, высокая и низкая зарплата и т. п. А ребенок, по сути, еще не видел их реального влияния на свою жизнь, так как пока он довольствуется лишь результатами наших усилий в этих направлениях. Поэтому наивно ожидать от него, что он проникнется нашими уверениями столь же глубоко. То, что представляется крайне значимым для нас, для него не обладает таким уж значением.
Ребенок, конечно, верит нам на слово, что трудится в школе не ради нас, а ради себя. Но это «светлое будущее» представляется ему куда более сомнительной наградой за сегодня совершаемые им усилия. Возможность получить похвалу, конфету, новую игрушку, лишнее время для развлечений и прочие соответствующие его возрасту блага прямо здесь и сейчас для него выглядят куда более серьезным аргументом, потому что такое вознаграждение ему понятнее, чем все эти отдаленные и далеко не бесспорные, надо заметить, перспективы.
Оттого все время, пока мы, уверенные в том, что убедили своего юного школьника, принимаем его старания как нечто само собой разумеющееся, он с каждым днем все меньше понимает, зачем ему вообще эта «каторга» и «рутина», которую мы называем школой. Тем более, если его даже лишний раз не похвалят, не говоря уже о походе в кино на выходных! А в этом свете его мотивы хорошо готовиться к надвигающимся экзаменам, как и учиться в целом, уже не выглядят столь очевидными, не правда ли?
Как помочь ребенку сменить апатию на энтузиазм?
В сущности, мы уже сильно поможем своему ребенку, если нам удастся снизить парализующий его волю страх перед провалом, а также подчеркнутой серьезностью проверки, настроя принимающей экзамен комиссии. Однако вопрос серьезный и многогранный. Мы видели, что ранее, до школы чадо училось новому охотно – причем не только практическим и простым вещам вроде похода за хлебом, но и сложным, наподобие лепки, обработки дерева, рисования и др.
Вообще-то, если нужно, ребенок освоит даже основы алгебры без нашей помощи – главное, чтобы ему это понадобилось для каких-то практических целей, в числе которых может значиться, скажем, конструирование собственных игрушек, предметов быта и др. Увы, сейчас такие занятия не слишком популярны – нас от них отучает потребительский, коммерческий уклад общества.
Тем не менее еще 20–30 лет назад работали кружки, где дети собирали собственные модели самолетов (между прочим, отлично летающие мини-копии!), машин и другой техники… А уж самостоятельно изготовить летающего змея или воздушный шар было обычным делом!
Что ж, советская эпоха действительно лучше, если угодно, чувствовала взаимосвязь между научными абстракциями вроде «Энергия тела равняется его массе, умноженной на скорость света, возведенную в квадрат» и их практическим применением. А популярность обучающих игр в те времена базировалась не только на дефиците хороших игрушек. Помимо возможности гордиться созданным полностью своими руками «чудом техники» или мягкой игрушкой, сшитой по безукоризненной выкройке, маленькие авторы этих шедевров имели возможность, так сказать, пощупать пальцами физику, геометрию и другие традиционно сложные для детей науки.
На ребенка давит школьная система
Вспомнив о достоинствах прошлого, вернемся в наше время, потому что сроки сдачи экзамена подходят, а у нас с ребенком еще работы – непочатый край!.. Суть дела вы уже ухватили, не так ли?
Основная беда современного школьного обучения – в избытке теоретического материала и дефиците практических занятий. А между тем детское мышление предметно – до абстракций как способности сопоставлять однотипные явления ему еще развиваться и развиваться. Так что это – очевидное упущение российской образовательной системы, нехарактерное, кстати, для Западной Европы и США, где практическому данному аспекту обучения отведено значительное место.
Проблема в том, что сама современная методология преподавания слишком скучна для детей, непонятна, оторвана от их реальности. А это значит, что ребенку изначально не хочется учиться в таком формате – во всяком случае, преподаваемый материал интереса в нем уж точно не пробудит, потому что способ его преподавания выглядит довольно пресным…
Казалось бы, учитель должен уметь предусмотреть это и обойти, но мы должны понимать, что его возможности в данном случае ограничены – и количеством часов, отведенных на практику, и материально-технической базой учебного заведения, и многими другими факторами, на которые ни он, ни мы повлиять никак не можем. Так что это неизбежно, и нам нужно с самого начала понимать, что большая часть школьных предметов не будит в ребенке никакого любопытства – только зевоту.
Второй аспект извечной лени и апатии школьника состоит в сильном негативном элементе, свойственном любой системе преподавания знаний. Часть этих отнюдь не лучших сторон унифицированного образования мы уже осветили.
Кроме того, сюда входит и образ учителя как старшего, авторитетного «повелителя» класса, которому приходится периодически или постоянно подавлять приступы веселья, гомон, привлекать внимание к своему предмету со всей настойчивостью. Сюда же относятся более серьезные административные меры – плохие оценки, выговоры в дневнике, внесение в списки оставшихся на второй год обучения и др.
Ребенок тем временем растет, его личность оформляется все отчетливее. А личность – это формация, которая стремится свести любое давление на нее извне к минимуму независимо от того, насколько оно оправданно или полезно. И она, кроме всего прочего, не желает тратить свои ресурсы на то, что ей не интересно и даже, скорее всего (у детей такое подозрение зарождается уже к пятому классу) не понадобится в жизни.
Из вышесказанного очевидно, что ребенок может учиться, пожалуй, разве что ради хорошей оценки – независимо от того, за знания ему ее поставят или за «красивые глаза». Кто-то из них достигает больших успехов первым путем, кто-то – вторым. Но дети не хотят учиться. И происходит это потому, что социальной значимости в такой учебе значительно больше, чем практической.
А дети еще не обучены социальным взаимоотношениям и плохо понимают, в чем их польза – они как раз успевают более или менее освоить и оценить «житейскую премудрость» к моменту окончания школы. Так что этот основной школьный предмет их, на самом деле, занимает еще меньше алгебры с географией! Ну, и как тут, спрашивается, не впасть в тоску, если ради какой-то пятерки нужно усвоить тонну бесполезной информации?..
Школу любят, школу ненавидят, в школе общаются, в школе скучают, школу боятся, на школу стараются не обращать внимания, школу хотят побыстрее закончить или избежать, школой заинтересованы, школа – место, куда можно уйти из дома, школа… Обучение в этом ряду стоит не на первом месте далеко не всегда и не у всех. Отношение к школе и учебе говорит мало правды о природных способностях, склонностях, лени, трудолюбии и прочих личных качествах ребенка. Очень важно это запомнить, потому что нашей «домашней» педагогике, пока мы считаем своего школяра лентяем и разгильдяем, тоже едва ли грозит приблизиться к совершенству в обозримом будущем.
Для того чтобы у нашей попытки вернуть ему интерес к знаниям появились шансы на успех, нам нужно хорошо понимать суть проблемы – причину, по которой он его утратил. В данном случае она заключается в чрезмерном количестве знаний, которые прямо сейчас ребенку не пригодятся и, более того, наверняка не пригодятся и в будущем.
Что здесь можно сделать?.. Конечно, первое, что приходит нам на ум, – это мотивировать его к учебе другими способами, тем более что подобные стимулы педагогика пыталась уже проработать за нас – честное слово, пыталась. Например.
Мы можем, вслед за учителем, повторить ребенку в очередной раз, что ни он, ни мы сейчас не можем предсказать, понадобится ли ему школьная программа в будущем или нет. Можно развить эту мысль, сказав, что у него наверняка есть планы на взрослую жизнь, но для их реализации ему необходимо знать не только основной для выбранной профессии предмет.
Например, ребенок, условно, решил стать «олигархом» – смешное, но, увы, крайне распространенное среди нынешней детворы желание, заменившее, видимо, «космонавта» из прошлых лет. Это, конечно, достойная мечта. Но ведь для ее воплощения необходимо хорошо разбираться в экономике, юриспруденции, бухгалтерии, которая основана на математике.
Приведем практический пример – спросим, как иначе он собирается искать так называемые теневые схемы, скрывать доходы, понимает ли он вообще, что это такое? А затем добавим, что «олигарху», как известно, часто приходится бывать и в светском обществе, вести там многочасовые беседы «ни о чем». Поинтересуемся, сможет ли наш ребенок, не прочитавший пока ни одного литературного произведения, вести такую беседу? А что он будет делать, приехав на деловые переговоры с партнерами, говорящими только на английском языке?..
Не стоит слишком давить в этом разговоре на ребенка – мы не читаем лекцию на тему нравственности, а лишь пытаемся направить его собственное воображение (и свое заодно) в нужное русло. Иначе говоря, родительское дело сейчас – доказать ребенку, независимо от того, о какой профессии он мечтает, что нужных и ненужных знаний в мире нет, и что жизнь достаточно многогранна, чтобы потребовать от него эрудиции в самых разных сферах и поставить его в случае их отсутствия в весьма неловкое положение. Только эти довольно абстрактные рассуждения на сей раз не должны выглядеть таковыми. Напротив, мы обязаны оттолкнуться от конкретного примера, приведенного самим ребенком, и нарисовать ему несколько естественных, правдивых пунктов, иллюстрирующих нашу, а не его мысль.
Очевидно, что здесь потребуется известная гибкость мышления, ведь если ребенок хочет занять в обществе место более конкретное (например, стать программистом или системным администратором), нам придется связать уже эту профессию и с историей, и с литературой… Это тоже возможно – достаточно начать с того, что, как минимум, один язык – английский – даже для этого нужно знать очень хорошо.
Но универсальным выходом, так сказать, на взаимосвязь между точными и гуманитарными науками является предложение подумать, о чем сможет свободно поговорить с коллегами, понравившимся представителем противоположного пола и вообще в свободное от работы время человек, который кроме своей профессии ничего не знает и не слышал. Общие рабочие темы?.. Нет, это не подойдет, так как от работы люди устают на работе, поэтому по вечерам и выходным говорить о ней совершенно не жаждут… Словом, в нарисованной нами картине нелюбопытный ребенок будет стоять в компании и молчать. А остальные в это время будут говорить без него, и у них всегда найдется предмет для обсуждения потому, что они хоть понемногу, но владеют любой темой!
Словом, если мы знаем или подозреваем, кем хочет стать ребенок в будущем, у нас есть возможность продумать свои аргументы заранее. Главное здесь – проработать вместе с ним эту абстракцию как можно подробнее, ведь, скорее всего, он, подобно всем людям, видит в своей мечте лишь лучшую ее часть, ту, которая изначально его привлекла, хотя на деле она, скорее всего, имеет очень небольшое отношение к реальности.
Задача родителей – как раз продемонстрировать ребенку эту реальность, но не с целью разочаровать его, а с целью доказать наличие как можно более тесных взаимосвязей между тем, что он хочет получить потом, и той частью этого «потом», которая формируется уже сейчас.
…и домашний уклад тоже!
Следующий очевидный аспект негатива, давящего на ребенка и его инициативу в процессе усвоения знаний, таится вовсе не в школе со всей спецификой ее манеры обучать, а у нас дома. Естественно, что принесенная школяром домой плохая оценка или замечание в дневнике, аккуратно выведенное красной пастой, будят непреодолимое и, как нам кажется, педагогически обоснованное желание присовокупить к уже понесенному в школе наказанию что-нибудь «от себя». Поэтому можно не сомневаться, что неудачи, постигшие ребенка в течение учебного дня или года, не встречают понимания не только у его учителей, но и у родителей.
Нередко реакция последних на этот случай такова, что «проштрафившийся» шалопай в прямом смысле слова не хочет идти домой, ведь там его ожидает новая взбучка – куда более болезненная для его личности или даже определенных частей тела, чем уже перенесенная на уроке. Такое тоже случается в семьях, где приняты строгие физические и моральные наказания, и вторые могут оказаться неприятнее порядочной порки.
Скорее всего, вы уже сами давно убедились, что эффективную систему воспитания организовать не так уж просто. Большинство родителей использует в этих целях схему поощрений и наказаний – самый распространенный и в то же время простой для понимания ими вариант. Он считается таковым потому, что именно на нем строились базовые методы обучения детей – в том числе в Древней Греции и Древнем Риме, двух цивилизациях прошлого, на опыте которых была построена наша. Кроме того, именно на системе поощрений и наказаний основаны и взрослые, социальные отношения. Например, разве не она составляет суть системы работы любого предприятия? Неудивительно, что опробованная на «собственной шкуре» методика кажется нам наиболее знакомой, понятной, едва ли не «родной»!
Однако тут есть свои нюансы. Проблема в том, что положительная мотивация (денежная премия, повышение по службе и др.) оказывает на взрослого человека большее влияние, чем на ребенка.
Дети не слишком крепки долгосрочной памятью и значительно хуже взрослых приспособлены к вычислению потенциальных выгод от подарка. Поэтому ожидать от ребенка, что одна такая «премия» (в чем бы она ни выражалась) перечеркнет несколько его былых обид от наказания или, скажем, подзадорит его продолжать в том же духе, бесполезно. Взрослых одна похвала мотивирует, несомненно, на больший период. Ребенок же запомнит «миг своей славы» в лучшем случае на неделю.
Таким образом, обиды на выговоры, «стояние» в углу, вечер без компьютера и прочие неприятности накапливаются, запоминаясь надолго – детский мозг предпринимает все меры, чтобы запомнить негатив как опасную для него ситуацию, которой необходимо в дальнейшем избегать. Этот метод работы детской памяти не нов – головной мозг любого человека в любом возрасте стремится запомнить плохое прочнее и подробнее хорошего, так как именно усвоение и избегание негативного опыта важно для сохранения жизни и обеспечения деятельности всего организма.
Можно сказать, что именно поэтому подавляющее большинство людей – прирожденные пессимисты. Ребенок же, с его пока катастрофически низкой способностью заглядывать в будущее, строить планы, анализировать, попросту обречен на пессимизм такого рода – ведь он лишен ресурсов, позволяющих, так сказать, продлить удовольствие от хороших моментов. Да и могут ли родители или учитель предложить ему несколько более «долгоиграющее» вознаграждение, кроме минутной похвалы, новой игрушки (у него их много, и новая надоест так же быстро, как старая), пары часов на аттракционах, наконец?..
На ребенке система поощрений и наказаний действительно срабатывает совсем не так, как на нас. И избежать «перекоса» между теми и другими невозможно по ряду мало зависящих от нас причин. Хуже того, обычно мы этой разницы даже не видим, поскольку на нас она сказывается не столь заметно, как на нем!.. В результате же возникает эффект не самый педагогичный. Вместо того чтобы мотивировать школьника к дальнейшим успехам путем поощрений, мы создаем вокруг него обстановку, когда поощрения кажутся ему редким и почти недостижимым идеалом, зато наказания сыплются со всех сторон словно из рога изобилия.
Конечный результат срабатывания этой системы тоже не радует – ребенок постепенно приходит к выводу, что он совершенно бездарен и не «потянет» того, что от него требуют, даже если «костьми ляжет». Итог: мы мотивируем его таким способом, по сути, не учиться лучше, быть увереннее в своих силах, а, наоборот, плюнуть на учебу из уверенности, что он ни к чему толком не способен, родился неудачником!
Непосредственно в процессе обучения это разочарование в себе может отразиться на успеваемости лишь частично. Скажем, об этом можно говорить в случае, если ребенок постепенно «скатывается» с отличных оценок на хорошие, а потом – на посредственные. Однако это не обязательно будет снижение успеваемости, многие дети «спускают пар», например, систематически нарушая дисциплину. Но по мере приближения экзамена последствия нашей недальновидности и, возможно, избыточной строгости в любом случае предстанут перед нами, так сказать, во всей красе.
Худшего ученика, чем разочаровавшийся в самом себе ребенок, на свете не существует, а худшего испытуемого на экзамене – так тем более. К «финишной прямой» он придет с багажом недоверия к собственным возможностям, страха перед нашей реакцией на его провал и перед излишне строгими (как ему видится) учителями / экзаменационной комиссией. Возможно ли в этом случае получить положительную оценку? Разумеется, нет, и будет еще очень хорошо, если он не упадет в обморок, едва увидев первый вопрос теста!
Родителям следует постоянно следить за реальной эффективностью применяемых к ребенку мер, каковы бы они ни были. Если какой-то принцип (отдельные варианты поощрений или наказаний) перестает действовать или не действует изначально, зачем упорствовать в его повторении/усилении, верно? Совершенно очевидно, что его следует заменить! Например, если мы, по традиции, за каждую пятерку и другие отличия в учебе покупаем ребенку сладости/игрушки, закономерно, что он привыкнет к ним настолько, что перестанет считать ценными.
Точно так же и с наказаниями: если ситуация сводится к тому, что целый день ребенка занят только исполнением назначенных нами наказаний, понятно, что каждое из них по отдельности производит на него действие, обратное ожидаемому! То есть увеличение числа проступков вместо предполагаемого уменьшения свидетельствует о том, что уже принятые меры мотивируют ребенка нарушать все больше правил, делать это все чаще. Разве этого мы хотели изначально? Если нет, то кому-то здесь нужно остановиться и сменить тактику. И понятно, что ребенок этого первым точно делать не будет, раз он не сделал этого раньше!
Что делать с этой апатией?
Итак, если наш юный школяр учится безо всякой охоты, это плохо, но естественно – школа с ее текущими методами обучения не слишком интересует ребенка, которому, как и ранее, важнее один раз пощупать, чем сотню раз прочесть словесное описание. Если его безразличие еще усиливается, наверняка немалую лепту в этот процесс вносим мы, родители, и наш собственный подход к вопросу. Если экзамен уже «на носу», а охоты хоть что-то выучить ребенок не демонстрирует, можно не сомневаться, что даже угроза грядущей катастрофы не заставит его выйти из этого «ступора».
Вполне вероятно, что мы от природы – отнюдь не самые выдающиеся педагоги, и вообще люди достаточно занятые, чтобы безнадежно упустить момент, когда он начался. Менять теперь всю систему воспитания и мотивирования, которую мы применяли раньше, уже поздно – экзамен неотвратимо близится, мы попросту не успеем. Но если нам удастся вернуть ребенку хоть толику любопытства к тому, что сейчас он способен разве что заучить без тени понимания смысла (да и то «из-под палки»), возможно, нам удастся в последний момент спасти этот, так сказать, кораблик от столкновения с рифами жизненных реалий. Что для этого придется сделать?
Срочно (в прямом смысле) и искренне заверить ребенка в том, что никто не собирается выгонять его из школы или из дому и как-либо наказывать за провал на экзамене. Объяснить ребенку, что такое бывает даже с детьми и взрослыми, которые знают предмет неплохо – просто по случайности, из-за неудачного стечения обстоятельств.
Очень важно убедить мнительного, занятого самоедством школяра, что мы не оправдываем его, но признаем свою часть вины в случившемся, и потому не накажем его ни за какую плохую оценку. Однако нам бы хотелось, конечно, чтобы она была как можно лучшей. По этой причине мы просим его (нужно действительно попросить – в том числе с использованием слова «пожалуйста»), если он считает это возможным, подучить, «собраться» и сдать экзамен как можно лучше.
После фазы взаимных извинений и признания своей вины следует перейти к следующей фазе.
Необходимо поговорить более предметно о том, чем мы со своей стороны можем помочь, и заверить в том, что мы обязательно сделаем все, чтоб в наших силах. При этом нужно задать несколько наводящих вопросов, так как едва ли ребенок ответит на это общее предложение достаточно конкретными тезисами, и его следует подтолкнуть к нужной мысли.
В частности, нам наверняка тотчас придет на ум, что нужно составить план и расписание самостоятельных занятий по повторению пройденного. Однако не нужно при этом заявлять: «Я составлю тебе план и график в две минуты. Будешь начинать в шесть утра, а заканчивать – в пять вечера, потому что кто рано встает, тому бог дает!»
Отныне и впредь нам следует спрашивать, как бы сам ребенок хотел изучать необходимый для сдачи экзамена материал, как он видит свою подготовку, намерен ли он вообще предпринимать в этот период какие-то особые меры. Но поскольку очевидно, что сам он видит их достаточно смутно, предлагать, на самом деле, придется только нам.
И делать это теперь придется в форме вопросов, с элементами обсуждения – это довольно невинная и распространенная в мире взрослых «дипломатическая» хитрость. Например, предложим составить для начала план действий: подсчитаем на ходу, в уме и тут же озвучим, сколько тем ему примерно нужно повторить в день с учетом оставшегося количества времени. Точно так же обсудим тему графика работы – по возможности, совпадающего с его обычными пиками активности, с учетом времени пробуждения, приема пищи и др. Если ребенок захочет внести несущественные коррективы, нужно это ему позволить.
Естественно, мы сильно рискуем услышать в ответ лукавое «Зачем мне готовиться, я и так все знаю!» или столкнуться с молчанием, означающим «Не знаю я, нужен ли мне план, и какой!». В таком случае не следует возвращаться к прежнему командно-приказному тону. Разумнее заметить:
«Если кто-то ничего не делает и не соби-рается делать, он ничего и не получит.
Выходит, ты сказал пять минут назад, что хотел бы сдать экзамен, просто так, не подумав? Если не хочешь – так и скажи, мы уже обещали, что не будем тебя ругать! Но если действительно хочешь, пора действовать, ведь время идет!»
Это напомнит ребенку о минуте откровенности, имевшей место недавно, когда мы взаимно извинялись за накопившиеся недоразумения, давали друг другу обещания… Не нужно слишком связывать ребенка этими сказанными в порыве чувств словами – следует лишь напомнить ему о них и о том, что для исполнения всякого желания, если оно есть, нужно сперва что-то сделать, чтобы оно исполнилось. Кроме того, ребенку в этих обстоятельствах будет полезно обдумать еще одну мысль.
Если он будет повторять выученное хаотично, когда придется, то не просто не успеет и половины – он сделает массу лишнего и потратит в результате на подготовку втрое больше времени, чем требовалось на самом деле, но ничего толком не запомнит.
• Ребенку, растерявшему уверенность в себе в процессе учебы, будет нелегко восстановить хотя бы ее часть, хотя бы на время, и это будет дополнительно нервировать его, сбивать с толку. Чтобы его представление о своих способностях росло быстрее, стоит попробовать следующие действия.
• Предложить ему отвечать уже повторенные темы на его же выбор вслух. Подчеркнем, что выбирать темы для ответов должен он – пусть отвечает не то, что не знает, а то, в чем он разбирается неплохо, так как в данном случае нам нужно не просто снизить его страх перед аудиторией, а поднять самооценку.
Предложить ему «стравливать пар» (в минуты отчаяния или злости, что материал не дается) на каком-нибудь безопасном предмете, с которым легко совладать. Это может быть подушка, он может колотить ее сколько влезет, или специальная силиконовая/резиновая игрушка, устойчивая к физическим воздействиям и продающаяся именно в качестве немедикаментозного «антистресса».
• Если у ребенка есть какая-то нелюбимая работа по дому, за которую он всегда брался с неохотой, его можно освободить от нее. Но это нужно сделать ненавязчиво, стараясь не подчеркивать лишний раз, что это – только на период подготовки к экзамену или с условием, что он будет готовиться прилежно. Кроме того, не следует избавлять его ото всех положенных работ – только от тех, что дополнительно нервируют, обижают его, назначаются в качестве наказания за провинности.
• Предложить проводить часть таких уроков на повторение с одним-двумя друзьями, особенно если все стороны согласны и считают это уместным. Как правило, формат обсуждения и совместного обучения дает лучшие результаты в плане освоения материала (понимания, а не заучивания), а также его запоминания. Однако очевидно, что здесь есть изрядный риск превращения совместных занятий в совместное же баловство. Поэтому компанию нужно выбирать аккуратно. В частности, друзей следует приглашать не более двух, иначе превращение занятий в дружескую потасовку неизбежно.
• Заниматься детям нужно предложить там, где мы сможем тихонько сесть в уголке и, делая вид, что увлечены своими делами, следить за их поведением. Это может быть детская с открытой в нашу комнату дверью, или одна из общих комнат, при условии, что через нее не проходят остальные члены семьи. Конечно же, смотреть поблизости от занимающихся телевизор или «тихонько» играть на компьютере нельзя – можно читать газету, вязать, вышивать и совершать другие не слишком отвлекающие от учебы действия.
• При составлении распорядка дня в период подготовки нужно обязательно учитывать время, которое будет отведено ребенку для игр – как обычно. Нельзя занимать его работой на целый день – несколько месяцев взаперти, за учебниками не выдержит даже видавший виды взрослый, не то что ребенок.
• Предложить периодически делать перерывы – на чаепитие или еду, небольшую разминку и др. включая, возможно, просмотр мультфильма, фильма или чего-то еще, приятно отвлекающего. (Если, например, у вас растет футбольный фанат, а вы будете настаивать на продолжении занятий во время трансляции важного матча, то толку от занятий не будет никакой, все мысли болельщика будут там, в выключенном телевизоре. Поэтому на период матча можно устроить перерыв в занятиях или даже окончить подготовку на сегодня. И настроение поднимает, и грызущего гранит науки не отвлекает.)
• Нужно помнить, что усидчивость у детей увеличивается с каждым годом, но постепенно, а не сразу и не до бесконечности. По этой причине максимальный период, в течение которого ребенок может сосредоточиться на одном предмете, равняется 30–45 минутам. Перерыв между домашними «уроками» может составлять и до получаса-часа, но слишком растягивать его обычно нерационально. При подобном распорядке их и так будет слишком много, чтобы все успеть. Поэтому необходимые «переменки» не стоит превращать в досуг – тем более что время для развлечений ребенку мы выделяем достаточное.
Дети взрослеют, а по мере взросления в них все заметнее проявляется личность с ее собственными интересами и желанием намеренно подчеркнуть разницу между ею и нами. Поэтому если надолго «задержаться» на мотиве «Так хотим мы, твои папа и мама», то можно сильно на этом прогадать, даже если у ребенка нет заметных конфликтов со старшим поколением семьи.
Другое дело, что по мере взросления социальные контакты и внешние события начинают интересовать детей куда больше учебы – этого требует их формирующаяся личность, которая самоопределяется в окружении других личностей. А вот убедительно показать взаимосвязь между успешным социальным становлением и хорошими знаниями нам удается не всегда. Проблема в том, что дети кое-чему учатся сами, и часто видят рядом одноклассников с посредственной успеваемостью, пользующихся авторитетом даже среди взрослых, потому что их родители обладают высоким социальным статусом.
По этим причинам нам стоит чаще обращать внимание не только на личный опыт («Я не президент и не олигарх, а простой менеджер потому, что плохо учился в школе» или наоборот, если нам есть, чем похвастать), а и на примеры, когда нерадивое следующее поколение сводило на «нет» достижения родителей. Для этого нам придется, преимущественно, обращаться к истории – в ней такие случаи описаны хорошо и ярко. Заодно разнообразные, пересказанные правдиво, подробно и эмоционально «зарисовки» из человеческого прошлого наверняка пробудят в ребенке даже негуманитарного склада интерес к этому предмету.
Дети и подростки любят захватывающие сюжеты, а те, которые в данном случае нам предстоит подобрать, захватывают как нельзя сильнее. Возможно, ему стоит показать несколько исторических фильмов, иллюстрирующих пример распада по вине наследника целой страны, которую с таким трудом создавал и укреплял его отец. Будет неплохо, если подобные примеры найдутся и в среде знакомых, чтобы мы могли доказать на деле, что история неизбежно повторяется.
В плане возможности если не провести лично, то хоть посмотреть, как реализуются на практике некоторые законы и парадоксы, интересные факты науки, интернет – это настоящий кладезь информации, просто ее нужно уметь и хотеть найти. Как уже упоминалось выше, западноевропейская система обучения, стандарты которой мы как раз пытаемся перенять, всегда уделяла практическим занятиям очень много внимания.
Тем не менее, если мы, опытные и целеустремленные пользователи, способны правильно распределить собственную активность в интернете, то целенаправленно сможем отыскать в нем многое из того, что недодает ребенку современная школа, и что невозможно предоставить ему в условиях среднестатистического дома/квартиры. Речь идет, конечно, о практическом материале – опытах и экспериментах, которые ранее проводились (или даже не проводились) в школьных лабораториях, но теперь существуют лишь в качестве доступной к просмотру видеозаписи.
После исчезновения советской системы образования, тоже содержавшей значительную практическую часть, как раз это пока к нам не вернулось (в основном из-за дефицитов снабжения школ материалами и оборудованием) и не пришло с Запада. Поэтому видеозаписи такого рода, преимущественно, делают и размещают в сети иностранные школьники, студенты, сами учебные заведения. Так что недостатка в таком видео нет – есть недостаток возможностей увидеть что-то подобное в отечественных школах и вузах…
При этом заметим, что полагаться в смысле поиска обучающих материалов на ребенка бесполезно и опасно. Он, конечно, с удовольствием согласится проводить в сети часы и даже сутки… Но если мы взглянем на результаты его поиска, то убедимся, что в лучшем случае он будет смотреть в сети мультфильмы и общаться в социальных сетях.
Поэтому поисками обучающего материала в интернете должны заниматься только родители. Кроме того, будет просто превосходно, если наше знание законов и интересных фактов, открытых наукой, окажется достаточно обширным, чтобы не забывать или суметь проиллюстрировать их примерами из жизни – не с экрана компьютера. В основном это не сложно, ведь практические результаты теоретических открытий окружают нас повсюду. Кроме того, иллюстрация некоторых законов не требует сложной материально-технической базы – специальных приборов, реактивов и др.
Скажем, законы оптики легко продемонстрировать с помощью пары линз (очков, лупы, которые найдутся в каждом доме). А законы электричества отлично «проиллюстрирует» сгоревший предохранитель или гроза за окном – просто на все эти явления нужно не забывать указывать как на пример.
Следует отметить, также, что профессиональная точка зрения педагогов на сей счет гласит, что все родительские «потуги» вроде описанных выше бесполезны и что идеальным для нашего и любого другого ребенка решением было бы получение образования, по сути, такого же, как ему дадут и в школе (с некоторыми отступлениями – например, с углубленным изучением наиболее интересных ему предметов), но частным порядком.
Компромиссный вариант – создание учебных заведений с небольшими классами, по 7–10 человек. Впрочем, опять-таки, это будет не школа государственного образца, а частный лицей и т. п. Поэтому у данного варианта преимуществ перед предыдущим не так много, как кажется – тем более для родителей, всегда учитывающих финансовую сторону дела. И главное из них в том, что если обучение на дому будет препятствовать социальной адаптации ребенка, то обучение в значительно более близком к обычной школе формате – способствовать.
Чего ни в коем случае нельзя делать при подготовке ребенка к экзамену
Возможно, многим родителям будет сложно осознать, что кое-какие слова и действия недопустимы даже при обращении с собственным чадом без посторонних свидетелей. Тем не менее для взрослых, как и для детей, слово «нельзя» остается одним из наиболее актуальных. Просто, в отличие от детей, взрослые могут позволить себе не послушаться запрета, и от них безупречного послушания, как правило, никто уже и не ждет…
Существует целый ряд ошибок в обращении с ребенком со стороны родителей – и при внешкольном воспитании, и в процессе учебы, и, тем более, в преддверии экзамена. Речь идет о тех маневрах, к которым мы прибегаем с самой благой целью – пытаемся стимулировать чадо учиться лучше. Однако уже давно доказано, что эти методы никогда не срабатывают в нужном направлении – исключительно в противоположном. Вечно погруженным в свои проблемы, издерганным стрессом взрослым они кажутся «идеальным решением» из века в век – совершенно искренне, между прочим.
На самом же деле это далеко не так, и вместо того, чтобы помочь, данные методы могут все только испортить. Пришло время рассмотреть эти ошибки поподробнее, потому что, если мы этого не сделаем сейчас, ребенок может не сдать грядущий экзамен уже не по своей, а только по нашей вине. Итак, сперва о том, чего делать нельзя ни в коем случае.
Не следует предлагать ребенку свою помощь в форме, содержащей насмешку, угрозу и другие намеки на наше негативное отношение к его достижениям.
Под формами мы подразумеваем предложения вроде: «Так и быть, попробую тебя чему-нибудь научить!» или «А ведь мы предупреждали, что этим кончится!» Можно не сомневаться, что нечто похожее просится на язык каждому из нас – этакий короткий миг торжества человека, более умудренного опытом, над кем-то менее предусмотрительным.
Да, мы, родители, конечно, вправе получить это небольшое вознаграждение за все эпизоды собственных обид на ребенка, когда он спорил и огрызался в ответ на наши дельные «рекомендации». Тем не менее согласитесь, что если бы предложение о помощи, сделанное в таком тоне, поступило к нам, мы бы непременно отказались от него, даже нуждаясь в совете, в прямом смысле слова, позарез. Почему же мы так уверены, что ребенок поступит иначе? Конечно, он откажется, как и взрослый на его месте!
А между тем без нас он не справится. И, стало быть, скоро нам станет еще хуже, потому что к стыду и обиде за прошлые эпизоды с плохим поведением отпрыска прибавится еще один – эпизод с публичным провалом на экзаменах. А если мы понимаем, что так и будет, не самое ли время доказать, как хорошо мы владеем собой, отложив этот «отыгрыш» на потом и искренне предложив ребенку помочь, если он этого захочет?
Не следует запугивать чадо, угрожая ему в духе: «Если не сдашь, месяц будешь мыть полы во всем доме, забудешь, что такое компьютер, будешь посажен под домашний арест!»
Как мы уже говорили выше, система поощрений и наказаний очень плохо применима к детям. Ее положительные стороны срабатывают преимущественно на взрослых людях, лучше понимающих значение слова «выгода». И тем более поощрения неактуальны, когда ребенок и так нервничает сильнее обычного, боится других аспектов надвигающейся проверки знаний. В данной ситуации один уже и так немаленький страх наложится на другой.
Длительный избыток стрессовых гормонов и без того сильно тормозит мыслительную активность – таковы законы химии нашего и его тела. Страх как мгновенно вспыхнувшее чувство (скажем, в минуту опасности) не столь плох, как затянувшееся давление на «подкорку» – он приводит ко всплеску адреналина, то есть сильного стимулятора активности центральной нервной системы.
Но длительный, подспудно нарастающий ужас вызывает рост уровня другого гормона, именуемого кортизоном. Неотвязные мысли, приводящие к постоянной перегрузке коры головного мозга, заставляют ее все сильнее стремиться отдохнуть. Потому она и пытается успокоиться, так сказать, своими силами, увеличивая концентрацию гормона, который подавляет ее деятельность.
Таким образом, если мы еще начнем «прессовать» ребенка перед самым экзаменом, едва ли стоит ожидать, что он покажет себя с лучшей стороны. Напротив, он будет выглядеть заторможенным и сонным, как никогда – словно мы «накачали» его транквилизаторами. По этой причине угрожать на тему экзаменов (когда бы это ни произошло) нельзя.
Не следует переживать, «охая и ахая» вместе с ребенком.
Нужно сказать, это не всегда получается сознательно – есть взрослые, всю жизнь обладающие повышенной эмоциональностью. Для родителей естественно переживать за своего ребенка и его будущее, обычно – переживать даже сильнее него. Поэтому случаи, когда родителей предэкзаменационная «лихорадка» довела до нервного срыва раньше, чем самого школьника, нередки. Конечно, ребенок, родившийся в такой семье, вырастет более развитым в эмоциональном плане. Однако подобное «обучение» полезно не всегда – в частности, в обстоятельствах переломных, критических.
Школьное образование обладает одной особенностью – оно является длительным, растянутым на многие годы. Дети проводят в школе добрую половину периода, когда их организм активно растет, формируется, проходит самые заметные стадии взросления. А для разных возрастов характерна разная биохимия и психологические внутренние проблемы. Из-за этого совпадения ребенок может чувствовать себя неуверенно, испытывать вдвое больший страх и стресс, чем обычно. В таких условиях он стремится найти эмоциональное равновесие в окружающих его людях, а не в себе самом, так как его внутреннее состояние ощутимо меняется день ото дня и крайне нестабильно.
Поэтому родительстве спокойствие и уверенность в чаде сейчас важны для него как никогда – это единственное, на что ему осталось опереться, чтобы найти собственный баланс. Поплакать «в жилетку» друг другу еще будет полно возможностей – там, в будущем. А сейчас – чем взвешеннее и сдержаннее будут вести себя родители, основные помощники ребенка, тем более «волшебный» успокаивающий эффект это на него произведет.
Не следует давать обещания вроде: «Если сдашь экзамен на такую-то оценку, я куплю тебе все, что ты так давно просил, да мы откладывали!»
Да, в случае с детьми, которые по каким-то причинам не доверяют своим родителям, сторонятся их, склонны делать назло и др., некоторое поощрение даже необходимо – и поощрение материального толка наиболее понятно любому ребенку. В то же время, в данном случае более важным было бы подарить ребенку приятные впечатления от общения с родителями, в противовес тому негативу, который несли ему эти контакты до сих пор.
Рекомендация связана с тем, что накаленную атмосферу между родителями и детьми успокоить, как правило, непросто, и это трудно сделать за пару месяцев, оставшихся до экзамена. У сложных отношений родителей и детей всегда есть причины – уже преданное когда-то доверие и любовь ребенка, обилие наказаний, их явное доминирование над поощрениями.
Дети, которых мы сами заставили рано оценить достоинства сдержанного и критического отношения к нам, также рано постигают истины, которые мы традиционно пытаемся от них скрыть. Например, что успехи в школе часто никак не отражаются на будущих успехах в карьере, не влияют на выбор призвания и общее число «бонусов», полученных за всю жизнь. Поэтому такие аргументы, как «Ты учишься ради себя, а не ради нас», «Отличников всегда ждет рай земной, а двоечники сплошь спиваются» и т. п. перестают действовать на детей значительно раньше, чем кажется взрослым. И это при том, что эти идеи изначально кажутся простому детскому уму несколько абстрактными, сомнительными.
Родителям следует подбирать и постоянно реализовывать именно ту систему поощрений за успехи, которая понятна для их ребенка, действует на него. Но это должна быть система – постоянно действующее правило, даже если оно было введено нами сравнительно поздно/недавно.
Если же мы вдруг решили поощрить ребенка подарком, так сказать, соразмерным важности события, не помешает сперва поразмыслить.
• О том, что взаимосвязь между величиной подарка и важностью экзамена, несомненно, увидит даже ребенок. Он сразу поймет, что это подкуп, и запомнит этот ход раз и навсегда. Не начнет ли он требовать подарки за каждый случай, когда он поступит так, как вы просите?
• О том, что ни одни личные взаимоотношения «внезапно» не восстанавливаются – ни с родителями, ни со школой. Это означает, что ребенок может просто нам не поверить (если доверия нет уже давно!) и решить, что мы снова откажем ему, когда получим желаемое, так как ему в данном случае все равно выполнять условия первым.
• О том, что личное стремление к знаниям и хорошей успеваемости обычно не удается качественно подменить стремлением к вознаграждению за них. Дело в том, что, когда самому школьнику эта учеба «в печенках сидит», но без подарка оставаться не хочется, ситуация вполне способна подтолкнуть его к обману.
• О том, что «проглоченные впопыхах» знания «вылетают» из головы ровно в тот момент, когда перестают быть нужны. Заученный, но не понятый материал забывается быстрее записанного в память на основе понимания, потому что бессмысленным набором фраз потом все равно невозможно оперировать. Иными словами, даже если сокрытое в них понадобится, они не помогут, и тему придется сперва изучить заново, уже осмысленно. Вот головной мозг и избавляется от этой пустой информации быстрее, чем от той, которую он способен обработать и использовать!
• О том, что то же самое происходит и со знаниями, усвоенными ради «счастливого будущего» или обещанного подарка. В первом случае они будут, так сказать, терпеливо дожидаться в памяти ребенка часа, когда наступит это самое будущее. Во втором же они покинут голову сразу, как только вожделенная награда окажется в его руках, поскольку больше никакой пользы от них ребенок не видит.
Таким образом, внешнее поощрение за успех выглядит делом привычным, нормальным. Однако его всегда нужно применять с большой осторожностью. Безусловно, нам может быть все равно, сдаст ли наше чадо экзамен ради новой игрушки, ради нашей похвалы, ради того, чтобы мы им гордились или ради чего-то еще.
Итог здесь можно счесть более важным, чем соображения, которые к нему привели – тем более в ситуации, когда никакие иные уговоры на него не действуют и опасность «завалить» тесты явно превышает вероятность сдать их хотя бы на тройку. Такое рассуждение тоже имеет смысл, верно? Но все дело в том, что обучение (да и жизнь в целом) таит в себе массу нюансов, с которыми некоторые методы мотивирования дают опасные сочетания.
Этот случай – один из них, поскольку головной мозг старается не запоминать ненужное. И такие параметры, как скорость, прочность, качество усвоения материала напрямую зависят от цели, с которой серые клетки коры головного мозга стремятся его усвоить. Потому метод поощрений (особенно «сиюминутных» – немедленных) вреден своей способностью настраивать на быстрый, разовый результат. И в этом случае самим родителям нужно как следует разобраться в собственных желаниях.
Если мы видим, что, несмотря на все наши усилия, чадо твердо идет на двойку и впереди для него явственно замаячила перспектива остаться на второй год, ситуация, безусловно, критическая – и здесь, пожалуй, можно решиться и на крайние меры. Если же случай не острый или мы ставим качество знаний однозначно выше оценки, лучше обратить внимание на вероятные негативные последствия этого маневра.
Не следует манипулировать личным отношением ребенка к родителям с помощью возгласов наподобие: «Твои неудачи загоняют меня (папу, дедушку, бабушку, другого члена семьи) в гроб!»
В особенности этого нельзя делать, если в действительности проблемы со здоровьем или нервами у вас или другого родственника не имеют прямого отношения к успеваемости ребенка. Дело в том, что в подавляющем большинстве случаев эти два явления и впрямь не связаны – или почти не связаны…
Небольшой процент исключений может касаться случаев сердечно-сосудистых патологий у взрослых, которые обостряются в случае волнения, беспокойства – в том числе по поводу плохих оценок или поведения ребенка, вероятного провала на экзаменах. Но даже в этом случае очевидно, что начались и прогрессируют заболевания по причинам, объективно не связанным с успеваемостью чада – скажем, по мере развития возрастного атеросклероза, сужения сосудов, малоподвижного образа жизни, который лишь ускоряет естественное старение сердца и сосудов!
Что до симптоматики сугубо нервной (когда родители волнуются не меньше ребенка), то она может быть самой разной и, в принципе, способна несколько усилить симптомы существующих заболеваний. Опять-таки, появились эти заболевания наверняка не по причине наших переживаний по поводу учебы ребенка.
Возможный здесь максимум тесноты взаимосвязей – общая высокая подверженность эмоциям, особая чувствительность нервной системы к раздражителям, которая с течением времени может обернуться развитием крапивницы (специфичной «нервной» аллергии). Детям же о том, что мы говорим неправду, часто известно лучше, чем нам кажется.
Ребенок забывает, что маме/папе/бабушке когда-то было плохо, только на время – до момента, когда их состояние вновь ухудшится из-за усилившегося стресса. Поэтому в момент, когда ребенку бросят первое обвинение: «Ему/ей опять плохо из-за тебя!», он отчетливо вспомнит, что так бывало и раньше, когда он учился гораздо лучше, а значит, обвинение несправедливо и является ложным.
И какой вывод он из этого сделает в итоге? Конечно, правильный – что родители пытаются «надавить» на его совесть или жалость. Но даже если он сейчас сдаст экзамен, следующее обострение патологии останется лишь делом времени, поскольку одно с другим все равно не связано!
А вот простит ли ребенок попытку родителей обвинить его в «преступлении», к которому он непричастен и в котором вообще никто не виноват, поскольку людям свойственно болеть по разным причинам – вопрос сложный. И, как показывает практика, отрицательный ответ на него встречается чаще положительного.
Не следует демонстрировать чрезмерно высокий «боевой дух», громогласно заявлять, что «если что», мы заставим учителя поменять плохую оценку на хорошую любой ценой.
Понятно, что таким способом мы пытаемся поддержать ребенка, снизить его неуверенность и страх – причем, скорее всего, делаем это не впервые. Логично, что ребенок, и так не допускающий сомнений, что родители всегда решат за него проблему, которая ему не по силам, поверит в наши заявления без оглядки – то есть мгновенно успокоится. Но обратим внимание, насчет чего именно мы его успокаиваем: насчет того, что ему не следует бояться, чтобы ответить на вопросы лучше, или того, что, как бы он ни ответил, мы все равно добьемся для него хорошей оценки?
Разница есть, не так ли?.. Работа на снижение страха и неуверенности ребенка – это совсем не то же самое, что фактическое приглашение «хоть и ничего не делай – мы заставим их поставить тебе хорошую оценку»! В первом случае мы помогаем ребенку обрести уверенность в себе, а во втором – в нас. Потому неудивительно, что такой ход, если применять его часто, воспитывает «маменькиных» дочерей и сыновей – детей, неспособных к самостоятельным решениям и поступкам. А с точки зрения здравого смысла и вероятности исполнить обещанное ситуация выглядит заранее нелепой.
Обещать – не значит сделать. Поскольку реальные родительские возможности повлиять на вопрос о пересдаче, проверке результатов оценивания на ошибки и проч. относительно невелики (будет ли удовлетворено это требование, решать не нам), нам самим не выгодны столь опрометчивые заявления. Ведь обещанного ребенок может и не получить. Но если обычно он обиделся бы на себя или на систему оценивания/слишком строгих членов комиссии, то теперь он обидится на нас, так как мы дали слово «все сделать», и не выполнили его!
Не следует перекладывать на ребенка собственные былые надежды и ожидания и требовать от него тех же успехов, что достигли когда-то мы сами, или, напротив, достичь тех целей, к которым мы стремились, но, увы, не достигли.
В целом, предъявление к кому-то тех же требований, что и к себе, справедливо. Однако эквивалентный их уровень – это одно. Он полезен тем, что исключает поблажки для «себя любимого» или других участников общего дела, создавая и подкрепляя ощущение равенства условий. А в случае с учебой в школе и экзаменами имеются следующие немаловажные вещи.
• Во-первых, мы не учимся вместе с ребенком – он учится и сдает тесты один, а мы, максимум, немного ему помогаем, когда требуется. Учеба может подразумевать работу в команде – если этого потребует учитель. Но вообще это дело – сугубо индивидуальное. Поэтому и требовать от ребенка, чтобы он успевал так же, как мы когда-то, хотя это было давно и множество условий вокруг изменилось, не является справедливым.
• Во-вторых же, такой подход противоречит тому, что мы полагаем основным побуждающим мотивом учиться – утверждением, что ребенок учится для себя, а не для родителей. А что если его устраивает его нынешняя успеваемость? Нужно понимать, что если уж мы отдали учебу под его личную ответственность перед собой, не стоит сравнивать его с нашими былыми «золотыми стандартами» и медалями. Ваша честность будет лучшим воспитанием, тем более что ребенок быстро заметит противоречие между «учись, как ты хочешь сам» и «учись, как учился я». А потом он начнет размышлять, какое из них является ложью, и едва ли кто из нас возьмется предсказать, что он решит в итоге!
Что же касается прямого и настойчивого вмешательства по принципу «Ты хочешь стать экономистом, но у мамы когда-то не вышло с карьерой программиста, поэтому быть тебе программистом», то мы и сами видим, в чем тут проблема, не так ли? Каждый человек является отдельной личностью со своими взглядами, интересами, характером, наконец. То есть ребенок – это, если можно так выразиться, не гибрид из папы и мамы, а третий, отдельный член семьи, индивид со своим собственным взглядом на жизнь.
Конечно, в период, когда личность только формируется, у ребенка нет внутренних ресурсов противиться родительской воле, даже если она противоречит его желаниям. На этом этапе родителям, желающим, чтобы чадо воплотило их собственную давнюю мечту, может показаться, что у них есть шанс на успех. Однако десятилетний и, тем более, старший подросток – это уже далеко не «глина», из которой мы легко слепим все, что захотим. Требование сдать экзамен на пятерку, потому что «мы с папой этого хотим», в лучшем случае не сработает, и ребенок сдаст так, как сдаст. В худшем же оно может вынудить его поступить назло нам – то есть сработать прямо противоположным образом.
Не следует вводить для ребенка подчеркнуто «особые» меры и режим на все время подготовки к экзаменам.
Для родителей естественно иногда стремиться подчеркнуть заботу о ребенке в период подготовки к экзаменам – в частности, когда он нервничает, беспокоен, устает от зубрежки и т. д. А так как в действительности мы мало чем способны ему помочь, она легко выливается в какие-то внешние «нововведения».
Например, родители часто полностью перестраивают график занятий ребенка, почти не оставляя в нем времени на досуг (кроме сна и приемов пищи, разумеется), стремятся полностью избавить его от работы по дому. Правда, они лишают ребенка и таких источников развлечений, как компьютер, телевизор, мобильный телефон и др.
В итоге, вокруг человека месяцами все «ходят на цыпочках», кормят тем, что он захочет и когда он попросит, свободы у него появляется много, как никогда… Тем не менее, ничего из этого его не радует, потому что его свобода ограничена четырьмя стенами комнаты и письменным столом, за которым он вынужден корпеть сутки напролет.
Созданный родителями из лучших побуждений почти полный вакуум тяготит все сильнее, порождая ненависть к этой «проклятой» учебе, экзаменам, учителям, оценкам… И по мере ее нарастания ранее прилежный ученик все чаще сидит часами, просто уставившись в окно, или начинает все чаще срываться на всех подряд по любому пустяку.
Виной всему – устроенный родителями сенсорный голод и невозможность «стравить пар», давление которого, между прочим, стремительно растет, путем физической активности, игр и прочих типичных для детей механизмов такого рода. К тому же, всеми этими «особыми» условиями мы подчеркиваем «особость» положения, в котором он сейчас находится, события, которое его ждет.
Мы и правда хотим, чтобы он в таких исключительных условиях считал грядущий экзамен обычной жизненной задачей, которую успешно решили уже сотни поколений до него?.. Очевидно, что наши, так сказать, нововведения прямо противоречат всем попыткам успокоить школяра, убедить его в тривиальности тестов на знание школьной программы!
Не следует устраивать столь же «особые» процедуры в день экзамена или на «финишной прямой» – то есть в день или ночь перед ним.
Ни для кого не секрет, что утром за день до экзамена каждый сдающий его просыпается в ужасе от понимания, что до «часа икс» осталось всего ничего, а повторять ему еще – на неделю хватит, если не больше. В итоге, последний день он проводит в паническом перелистывании конспектов, хватаясь за соломинку. И поскольку она все более ощутимо выскальзывает у него из рук, он посвящает зубрежке и ночь, чтобы явиться на сам экзамен с головой, тяжелой не столько от знаний, сколько от недосыпания и страха.
Знакомо, не так ли?.. Так вот, сплошь и рядом родители пытаются помочь ребенку преодолеть естественно растущие трудности с удержанием только что повторенного в голове, а они, конечно, неизбежны, поскольку темп, с которым ребенок повторяет пройденное, все растет, знания в голове начинают путаться.
Чего точно не надо делать, чтобы помочь ребенку справиться с предэкзаменационной нагрузкой?
1. Приобретать ребенку ноотропы – препараты для улучшения памяти, сосредоточенности, внимания и вообще всего, что ему как раз сейчас так необходимо. Некоторые из них рекламируют как профилактические – дескать, пейте, чтобы кора головного мозга всегда работала «как часы»… А между тем медицинские средства такого рода все срабатывают по одному принципу – помогают клеткам головного мозга перестроиться на работу в условиях дефицита стимулирующих гормонов (дофамин, эндорфины, серотонин и прочие кортикостероиды), а также плохого кровоснабжения мозговой ткани.
Эти лекарства предназначены для лиц зрелого и пожилого возраста, уже имеющих явные, хотя, возможно, не дошедшие до состояния патологии, проблемы с сосудами или гормональным фоном. Очевидно, что школьник и даже студент слишком молод для таких отклонений – за исключением случаев наследственных или врожденных заболеваний. А потому выгода от приема препаратов с таким механизмом действия будет гораздо меньше, чем наносимый молодому мозгу вред.
2. Не следует разрешать ребенку пить кофе в «лошадиных» дозах с целью стимулировать активность коры, снизить сонливость и др. Вообще, кофе действительно выступает сильным стимулятором активности ЦНС, и в разумных рамках он далеко не так вреден для организма, как любят нас пугать сторонники здорового образа жизни. Но все же кофеин относится к стимуляторам, а чем сильнее содержащиеся в нем вещества «подгоняют» нейроны ЦНС, тем больше усилий прилагают эти клетки, чтобы уравновесить инерцию таким же сильным торможением. Бесконтрольное ускорение их работы может кончиться припадком по типу эпилептического, поэтому нейронам и впрямь есть чего опасаться… А это означает, что принятие дозы стимулятора, превышающей все мыслимые пределы, взбодрит всего минут на 10–15, не более. А потом наступит время крепкого, беспробудного сна, и он займет все то время, которое ребенок планировал учиться.
3. Многие считают, что холодный душ – это то, что надо, чтобы проснуться, взбодриться, сосредоточиться, а подчас и стресс снять. Все это правда или почти правда – попробуй усни под струей ледяной воды!.. У таких «бодрящих» процедур имеется множество модификаций – от растирания лица льдом до зарядки/пробежки ранним зимним утром в одной футболке по морозу… Однако, даже если мы посоветуем нечто подобное ребенку, презрев риск вероятной простуды (допустим, он отличается хорошим здоровьем или привык к закаливанию), учтем, что в его жизни уже сейчас совпали два стресса – возрастная перестройка организма и переход на новую социальную ступень, оформленный в виде экзамена. Если мы добавим к ним третий экстремальный элемент, едва ли это пойдет ему на пользу, особенно в сочетании с двумя предыдущими.
Почти каждый человек, если захочет, может придумать своему/чужому организму биологическую «встряску» с целью заставить его пробудить скрытые резервы. Просто в данном случае нужно учитывать, что «встряска» уже налицо, и притом длительная, занявшая не один месяц сплошными нервами и учебой. Поэтому здесь рациональнее, наоборот, ничего организму не «добавлять», потому что его скрытых резервов может банально не хватить на борьбу со всеми имеющимися проблемами.
Не следует разрешать ребенку учиться в ночь перед экзаменом вместо сна.
Естественно, мы как никто понимаем и видим, что экзамен уже вот он, завтра, а ребенок не успел сделать столько, что впору хвататься за голову… Однако из уставшей головы он завтра не выудит даже усвоенной части знаний – не то что той, которую он не успел освежить. Поэтому, если сон к нему не идет (из-за волнения это случается часто), можно дать ребенку легкое успокаивающее – настойку пустырника или валерианы, например.
Не помешает также принять другие «усыпляющие» меры – наполнить ему горячую ванну, капнуть на его подушку лавандового масла, попробовать занять его какой-нибудь умиротворяющей игрой на сон грядущий, как мы поступали когда-то давно, когда он был совсем маленьким и нам нужно было его убаюкать… Словом, родительская задача здесь – не поддержать, по сути, самоубийственное для результатов экзамена намерение учиться ночь напролет, а, напротив, сделать все, чтобы ребенок полноценно отдохнул перед испытанием.
Не следует давать ребенку какие бы то ни было успокоительные препараты непосредственно перед экзаменом с целью снятия стресса.
Следует понимать, что транквилизаторы любого рода и происхождения замедляют решительно все нервные и регулируемые нервами процессы – от скорости биения сердца до мышления. Иными словами, под успокоительными ребенок рискует ответить еще хуже, чем «на нервах».
Что будет разумнее предпринять вместо «забракованных» мер?
Конечно, если мы говорим об упомянутых психологических «трюках», то в отношении них ответ всегда один – просто никогда их не использовать, заменив другими, более, так сказать, чистоплотными и соответствующими целям.
Что же касается прочих мер, позволяющих облегчить, так сказать, участь и ребенка, и нашу, лучше всего поступить следующим образом.
Следует включить в режим подготовки ребенка к экзамену подвижные игры или зарядку – несколько раз, в течение дня.
Физическая активность хорошо отвлекает от переживаний, стимулирует кровообращение во всем организме, включая головной мозг, делает его более равномерным. Кроме того, нужно учитывать, что усталость коры головного мозга не обязательно означает крепкий сон. Напротив, как раз из-за стресса, вызванного переживаниями и избытком поглощаемой информации, кора часто и хотела бы отдохнуть, но не справляется с этой задачей. Пики и спады ее активности регулируются гормонами, которые по ее команде выделяют несколько эндокринных желез тела. Повышение уровня какого-то из них, достижение пика концентрации и постепенный спад – все это процессы не мгновенные, занимающие время от нескольких минут до нескольких часов.
Действие некоторых кортикостероидов (гормонов, регулирующих скорость работы коры головного мозга) может быть мгновенным – как адреналина, например. Но большинство из них обладает эффектом несравнимо более мягким, и, более того, в деятельности желез, которые их вырабатывают, природой заложено обязательное правило постепенного повышения и снижения активности. Скажем, тот же серотонин – гормон дневной бодрости и сосредоточенности, вырабатывается в одной из двух желез, расположенных непосредственно в тканях головного мозга – эпифизе (тот, что находится рядом с гипофизом). А эпифиз ускоряет или замедляет его синтез не столько по требованию коры, которой «приспичило» поработать среди ночи, сколько на основании данных об уровне освещенности снаружи. Поэтому искусственное освещение, конечно, заметно нарушает работу этой железы.
Но и кора мозга тоже не сильно может повлиять на тот факт, что с утра эпифиз вырабатывает преимущественно серотонин, в то время как к ночи он сам собой начинает продуцировать мелатонин (гормон сна и сонливости в целом). И никто ему в этом не указ, кроме клеток кожи и сетчатки глаза, собирающих совокупную информацию о времени суток за пределами организма!
Так что, скажем, эпифиз с его логикой работы – это отличный пример железы, на график работы которой кора повлиять не может, притом что результаты этой работы сказываются на активности коры самым непосредственным образом.
Точно так же могут обстоять дела и с другими железами – когда они больны или утратили функциональность, нервные пути к ним оказались перерезаны или сильно повреждены и кора мозга лишилась возможности «приказывать» им напрямую. Словом, необходимость для коры обращаться каждый раз к другим органам за «допингом» или «транквилизатором» скорее осложняет и удлиняет этот путь, чем упрощает его.
Потому данный механизм несовершенен, срабатывает медленнее, чем это иногда необходимо, и даже может преподносить неприятные сюрпризы.
Например, гормон стресса кортизон отличается химической устойчивостью – куда там действующему всего полдня серотонину! Его действие на кору головного мозга является крайне негативным – кортизон угнетает ее деятельность надолго и весьма специфичным образом. Поэтому человеческая физиология предусматривает вероятность его передозировки – кортизон даже под действием сильного стресса начинает вырабатываться далеко не сразу, и оттого накапливается очень медленно, только если стресс носит затяжной характер.
Скажем наперед, что предэкзаменационная «лихорадка» – это как раз такой вид стресса. Действие кортизона угнетает мыслительную активность коры мозга лишь на ее пиках, а не постоянно. Фактически, он насильственно распределяет активность коры, делая ее более равномерной в течение дня – хочет она того или нет.
Именно для действия кортизона характерно постоянное состояние «сомнабулы» – ощущение сонливости и вялости как раз в моменты, когда нам нужно думать и действовать нестандартно, быстро. Новый стресс провоцирует у нас лишь еще более явственный упадок сил: после неприятного разговора с начальником мы смотрим на раскритикованный проект с искренним желанием тотчас его исправить, но не можем сосредоточиться на деле, как ни стараемся.
Однако заметим – под действием кортизона мы целый день хотим только спать, и больше ничего. Но едва вокруг воцаряются темнота, тишина и долгожданный покой, сон как рукой снимает: в голову начинают лезть непрошенные мысли о «несправедливости жизни», а отчаяние, обида и переживания за день завтрашний бурлят, словно мы и не зевали целый день с риском вывихнуть челюсти… В итоге, мы спим целыми днями на ходу, не можем ни на чем сосредоточиться, внимание снижено, мы допускаем глупые ошибки на «ровном месте». А вот крепкого ночного сна, дающего коре отдохнуть, эта форма хронической усталости не приносит.
Лучше всего с действием избытка (накопленного избытка) кортизона знакомы взрослые с их жизнью, полной неприятностей и стрессов. А дети впервые знакомятся с ним в период предшествующей экзаменам подготовки. Действие кортизона является скорее ограничивающим, чем угнетающим, так как он не дает усталой коре работать на полную тогда, когда это необходимо. То есть высокая его концентрация в крови не столько способствует, сколько препятствует крепкому сну. Зато усталость от физической активности всегда гарантированно дает глубокий сон. Поэтому ожидать от вялого, апатичного чада, что с его жалобами на постоянную усталость оно будет спать «как убитое», не имеет смысла.
Если усталость связана со стрессом от приближения экзаменов, ребенок, с одной стороны, ничего не выучит, сколько бы часов у него ни заняло усердное «клевание носом» над книгой. С другой же – он будет половину ночи мучиться бессонницей, чтобы встать наутро не просто не отдохнувшим ни капли, а с ощущением, будто за ночь он устал еще больше.
Со всеми этими эффектами позволяет справиться здоровая (обычная для ребенка) доля физической активности в сутках. При этом количество времени, потраченного на игры, наверняка придется ограничить. Но прогулки и гимнастика – необходимые при подготовке к экзаменам виды физической активности.
Следует научить ребенка пользоваться такими нетрадиционными методами расслабления, как, например, дыхательные техники или так называемые визуализации.
Такие приемы зачастую оказывают на детей куда более сильное действие, чем на взрослых. Поэтому излишне напряженного ребенка можно обучить «пятиминуткам» быстрого и глубокого дыхания (для активизации мышления), а также расслабляющим техникам, которые следует применять перед сном. В качестве основного средства борьбы со страхом, как известно, является техника медленного, глубокого дыхания – вдоха во всю грудь, после которого необходимо сосчитать в уме до 3–5 и неторопливо выдохнуть весь воздух без остатка.
Также расслабиться перед сном или в периоды усиления страха/стресса помогает направленная работа воображения. Например, мы можем посоветовать ребенку (а ему это, в силу возраста, не составит никакого труда!) представлять в такие минуты какие-нибудь приятные события из прошлого.
Традиционно, взрослых и детей успокаивают воспоминания о том, как они покачиваются на волнах, глядя в небо, или слушают прибой, сидя на берегу моря. Детям также нравится воображать себя валяющимися в траве, бродящими по летнему саду или лугу. Образы моря и пляжа днем содержат тонизирующий элемент наравне с успокаивающим – так же, как и воображаемая картина, например, погружения в прохладные морские волны. Ребенка будет полезно научить представлять в критический момент, когда он готов запаниковать или «взорваться» эмоциями, будто он прикладывает себе ко лбу холодный компресс или пакет со льдом, подставляет голову под струю воды и др.
Только образы нужно подбирать строго индивидуально, ведь они должны быть связаны с тем моментом из прошлого ребенка, когда он чувствовал себя просто отлично – в безопасности и, в то же время, в гуще самых захватывающих и положительных эмоций.
Не следует пытаться обучить чадо слишком сложным техникам самоуспокоения – например, дыханию поочередно через правую или левую ноздрю, практикам медитации или йоги, требующим сосредоточения и внимания в течение длинного отрезка времени.
Эти практики оказываются не по силам некоторым взрослым и детям, но по разным причинам. Взрослый нередко просто физически с трудом выдерживает час, проведенный в «позе лотоса», или не может выполнить какую-нибудь асану в силу возрастных нарушений в суставах. Ребенку же состояние суставов как раз не помеха, поэтому физическую часть он выполнит легко и с удовольствием. А вот сосредоточиться, «выпроводить» все посторонние мысли из головы ему вряд ли удастся – невозможно сделать это в силу возрастной низкой способности сконцентрироваться на чем-то одном сильнее, чем требует возникшее любопытство. Когда этот интерес будет удовлетворен (это произойдет куда быстрее, чем нужно для полноценного выполнения упражнения), ребенок тут же отвлечется.
И зачем ему эти сложности, если ему нужно научиться лишь быстро приводить свои эмоции к балансу – в том числе на экзамене, где у него не будет времени на долгие и сложные «ритуалы»? Непосредственно на экзамене возможности для ребенка быстро успокоиться будут ограничены, так сказать, обстановкой и правилами приличия. Скажем, громкое сопение при выполнении дыхательных упражнений будет мешать окружающим и привлечет внимание.
Поэтому на такой случай ему лучше показать другой трюк – например, сжать при страхе изо всех пальцы ног, подержать и отпустить. Да, движение само по себе бессмысленно – оно никак не может помочь в борьбе с паникой с точки зрения моторики или физиологии. Однако психологически ребенок может успокоиться, если мы пообещаем, что, если он так сделает, ему сразу станет спокойнее.
Как и в случае с игрой воображения, к разным детям лучше подбирать разные, но похожие физические движения-«ключики». Скажем, кому-то больше подойдет сжать пальцы не ног, а рук, чтобы они образовали кулак – жест агрессивный и, разумеется, придающий уверенность в себе.
Следует занять ребенка какой-нибудь конструктивной или просто игровой деятельностью в промежутке между повторением материала и экзаменом.
У подготовки к экзаменам есть один неприятный эффект: пока она в разгаре, о самой процедуре ребенку думать просто некогда. Когда же подготовка завершена, но до экзамена еще остается время, мысль о нем вместе со всеми воображаемыми «ужасами» начинает его буквально преследовать. В эти дни или часы, по вечерам, во время обычных процедур перед отходом ко сну, ребенок, чьи мысли и воля не направлены ни на что конкретное, неизбежно натолкнется на воспоминание, что завтра уже (или «через неделю / через пару дней») наступит «час икс», самое кошмарное событие в его жизни…
Естественно, при этом относительное спокойствие, которого ребенку удалось добиться в течение дня, отвлекаясь то на одни дела, то на другие, мгновенно пропадает, к горлу подступает комок. В результате ужин «не лезет в горло», обычно радующие книжки – раздражают, сон не идет долгими, томительными часами. В такие периоды ребенок может и капризничать, и затеять скандал, и прийти к решению, что завтра он «точно сбежит отсюда на край света, где не надо сдавать никаких тестов»… Чтобы всего этого избежать, ребенка нужно занять чем-то и на оставшееся время. Лучше всего, если это будет интересная совместная игра или приятная прогулка – деятельность или развлечения, обладающие двумя главными качествами.
Первое из них – наличие у ребенка искреннего интереса к занятию, каким бы оно ни было. Это значит, что, скорее всего, он согласится на игру, а не уборку или мытье посуды.
Второе же заключается в том, чтобы занятие было совместным, коллективным. Другими словами, ребенка на этот период не стоит оставлять играть в одиночестве (это утомительно, скучно и не отвлекает от ненужных переживаний). Однако компанию ему нужно составить из детей или взрослых, которых он хотел бы видеть и сам. Родственников старшего возраста или сверстников, с которыми он не в ладах, лучше не приглашать, иначе выяснение отношений на повышенных тонах неизбежно. А вот закадычного друга или того из членов семьи, кого ребенок считает лучшим другом, можно пригласить составить ему компанию.
В это время лучше не брать ребенка с собой, в гости к своим мало ему знакомым друзьям – если у них нет детей аналогичного возраста. Дело в том, что походы к друзьям мамы и папы для детей крайне утомительны и нисколько их не развлекают, так как требуют «хорошего поведения», «воспитанности», неудобной официальной одежды и манеры держаться – словом, прямо как на экзамене!.. Поэтому если ребенок увидит в этом намек на столь пугающую его подспудную мысль, то разнервничается из-за родительских окриков или тесных ботинок вдвое сильнее, чем было, потому что был он уже «на взводе». Мы рискуем получить фантастический вечер со знаком «минус» – то есть с фантастической силы скандалом или ревом.