Интеллект, семья и дети. Портрет на фоне свадебной фаты Весельницкая Ева
© Е. Весельницкая, 2014
© ООО «Издательство „Вектор“», 2014
Другие отношения с собой
Собственный выбор — это не путь к одиночеству.
Из откликов моих читательниц на предыдущие книги из серии «Особенности женского интеллекта» я поняла: высказывания о том, что такое семья с позиции женского интеллекта, что такое семья для женщины, и кто та женщина, которая будет их на практике использовать, как-то недостаточно предметны.
Вот пример. Есть женщина, которая попытается примерить ситуацию: я имею собственную позицию, собственное мнение по поводу того, что считается само собой разумеющимся, я беру на себя смелость пересмотреть эти нормы, прежде чем совершать важные для своей жизни шаги, последствия которых буду расхлебывать или которыми буду наслаждаться я, а не те, кто эти сами собой разумеющиеся вещи в меня вкладывал.
Мне показалось, что размышления о семье с таких позиций могут стать практическим приложением к теоретизированиям о женском интеллекте. Потому что реакция на мои высказывания была неожиданной. А потом я подумала и поняла, что это как раз подтверждение моих идей. Неожиданным было то, что предложенный мной взгляд на женский интеллект и на женщину, которая рискнет его применить в своей жизни, вызвал недоумение и множество вопросов.
У большинства возникала мысль, что это обязательно путь к одиночеству.
У большинства возникала мысль, что это обязательно путь к одиночеству. И многие почувствовали подвох. Все это, конечно, очень здорово, очень классно — почувствовать самоуважение, ощутить, что ты имеешь право на собственную жизнь, на собственное мнение, на собственную позицию. Действительно, возможность самовыразиться, предъявить свой внутренний мир в оформлении дома или в высказывании мнения о том, каков мир вокруг тебя, радует ум и душу. Здорово, да. Но… «Кому будет нужна такая женщина?!» — испуганными глазами смотрят на меня мои читательницы.
И, что самое удивительное, даже некоторое количество читателей. Потому что мужчины тоже воспринимают такую информацию напряженно. Они сразу прикидывают: как это было бы, если бы женщина рядом с ними вдруг заявила о своих правах на отдельную жизнь. Нет, не на то, чтобы пилить мужа, участвовать в бюджете или покупать одежду не по команде, а на право иметь свое представление о том, что вообще такое есть совместная жизнь. И вдруг заявила бы, что это не жизнь одного, к которому прикладывается еще второй, а жизнь двух человек, каждый из которых проживает собственную полноценную жизнь, с удовольствием складывая ее в нечто третье, называющееся «наша совместная жизнь».
Нечто третье, называющееся «наша совместная жизнь».
После высказанного мной в предыдущих книгах несколько ироничного отношения к бесконечным поискам половинки женщины весело рассмеялись, представив толпы инвалидок, которые с ужасом ищут «половину», для того чтобы хоть как-то потверже стоять, сидеть или идти. Посмеялись, почувствовав в этом что-то такое очень привлекательное и очень близкое к своему самочувствию в трудные минуты жизни. Но быстренько сделали шаг назад: «А как же тогда, что, одной, что ли? Если на двух ногах, то зачем чужая?» Вот вам прекрасный, абсолютный, доказуемый пример истинности того подхода, что одной из особенностей женского интеллекта является стремление свалить все в одну кучу.
Не видим мы разницы между самостоятельностью и одиночеством. Не видим, и все.
Ни в одной своей книге, ни в одном своем высказывании на эту тему ни на радио, ни на телевидении я никогда не говорила о том, что интеллектуальная, свободная, самодостаточная женщина — это женщина одинокая. Этого не было сказано нигде. Но, понимаете ли, домысливание — потрясающая способность человеческого сознания. Это шанс присоединить все новое к своей уже привычной жизни и объяснить привычными терминами.
И стали женщины оглядываться: где у них там зависимость от половинки? Что означают отношения? В чем они самостоятельные? Оглядывались, оглядывались и подзапутались. Сейчас будем распутываться.
Но пока сделаем шаг в сторону. Есть один очень яркий пример. Я довольно много использую для иллюстраций своих мыслей программу «Модный приговор». Она очень качественно показывает многое из того, что происходит с женщиной. Там делают прекрасную вещь — показывают женщине, какой она может быть. Все участники шоу пытаются дать женщине увидеть, какая она есть, и какой она может быть, и что это просто грех — объяснять свое плохое настроение, уныние, свою неуспешность, свои поражения тем, что мать-природа что-то недодала или дала слишком много.
Но я, будучи здравомыслящим человеком и давно практикующим психологом, всегда вижу следующее. Женщине создали ситуацию, ее одели профессионалы, ей сделали макияж, прическу. И объяснили, что если она будет заниматься собой, если включит в свою каждодневную жизнь заботы о себе, если, вдохновленная результатом, попробует узнать об этом мире больше, о том, как заниматься собой, о том, как за собой ухаживать, то ей станет немного лучше, легче, веселее, интереснее жить. Потому что комплименты и собственное преобразившееся отражение в зеркале, взгляды — это все равно плюс-подкрепление, а плюсы нам нужны. Это те плюсы, которые мы можем делать себе сами, и именно за это я ценю эту передачу, потому что там показывается, где лежат подкрепления, которые каждая из нас может сама пойти и взять.
Где лежат те подкрепления, которые каждая из нас может сама пойти и взять?
Но большинство из участвовавших в программе женщин вернутся в те условия жизни, которые у них были до передачи. Я счастлива за тех, кого поддержат близкие, дети, мужья и скажут: «Нет-нет, ты обещала ходить к парикмахеру, ты обещала ходить к косметологу, ты обещала, что будешь с утра делать макияж, ты обещала, что научишься… Нет-нет, не надевай это старое тряпье. Ты помнишь, как стилисты смеялись и как это некрасиво? Не надо. Давай мы это уберем, давай пойдем и купим вместе что-то новое, давай позвоним, напишем, узнаем у профессионалов, давай мы будем это делать». Это большое счастье. Потому что количество плюсов будет расти, и женщина действительно начнет расцветать.
Но надо быть трезвыми людьми и понимать, что очень многие женщины, придя домой, сняв макияж, помыв голову, переодевшись, покрутившись на кухне, сходив на работу, вдруг поймут: для того, чтобы набирать эти плюсы, им придется каким-то образом перекроить свою каждодневную жизнь. Потому что нужно находить время, которого раньше не существовало, — время для себя.
Потому что надо не чувствовать себя виноватой, если ты на час застряла вечером в ванной. Нужно найти время на то, чтобы сходить к парикмахеру в хороший салон, чтобы регулярно следить за ручками и ножками. И не чувствовать себя виноватой в том, что дети оставлены на мужа, а семья, может быть, останется без ужина — они как-то сами справятся, наверное…
А ведь мы говорим только о внешних, простых вещах: о смене стиля одежды, о некотором внимании к своей внешности. И даже это тормозит очень многих. Был праздник… и закончился. Потому в рутине каждодневной накатанной жизни не предусмотрено, не встроено это внимание к себе, а именно о нем в первую очередь мы и говорим, когда заводим речь об интеллектуальных навыках. Внимание, направленное в сознательно выбранную область, будь то внешность, работа, отношения, внутренняя жизнь. И любое изменение потребует внутреннего напряжения, личного решения и права предъявить собственную позицию.
Еще одно отступление. Милые дамы, когда вы читаете книги или слушаете лекции, в которых вам предлагают иметь собственную позицию и собственный взгляд, не надо сразу помышлять о революционных катаклизмах. Не надо думать, что это предложение разрушит мир, жизнь, заставит сменить ориентацию и вообще страну, отказаться от детей, перестать быть хорошей матерью. Нет. Если книга или лекция стоящая, она не предложит «до основанья, а затем».
И сама я — приверженец пути улитки. Я считаю улитку символом истинного пути изменения человека.
И сама я — приверженец пути улитки. Я считаю улитку символом истинного пути изменения человека. Медленно, но неуклонно и постоянно. Начинайте с малого, самого простого, бытового. Например с времени, выкроенного на себя. Вы вправе сказать: «Знаете, я устала, я сегодня не пойду в магазин, выкрутитесь тем, что есть дома». Вы вправе сказать, что вам хочется пойти погулять, что вам хочется сделать массаж, что вам хочется на фитнес, что вам просто хочется побыть одной, посидеть в кресле с книгой. Может быть, после этих примеров большинству моих читательниц станет понятно, что препятствие тут не во внешнем, не в близких, препятствие — в нас самих. Это так «невозможно сказать» — на, обязанность…
Но в этот момент женщина, у которой есть позиция и самоуважение, не почувствует себя виноватой. Перед ее глазами не встанут примеры покойной бабушки, которая надрывалась в семье с одиннадцатью детьми, все тянула на себе и рано умерла, и мамы, которая говорила: «Я тут характер проявила, и папа от нас ушел, так что уж ты терпи». Нет, она будет внимательна к себе.
Внутри нее будет спокойная уверенность, что так можно, что это принесет пользу всем, кто есть рядом, потому что она будет счастливая, довольная, веселая и отдохнувшая.
Только в таком случае можно это сделать так, как нужно, чтобы двигаться далее. Это будет маленький шажок улитки на длинной дороге к тому месту, где лежат плюсы, о которых мы так мечтаем. И не надо фантазировать о том, чтобы кто-то за нас прорыл этот тоннель и оттуда по щучьему велению протащил, и чтобы это был обязательно принц на белом коне… А если это будет Емеля со своей щукой и печкой, что тогда делать станем?
О семье, одиночестве и самостоятельности
Мы любим друг друга, мы хотим пожениться.
В той культуре, в которой мы живем, в мире, который сейчас нас окружает, ориентиры быстро меняются и потом теряются вовсе. Разрушаются сами собой разумеющиеся нормы. Стирается понимание, где граница добра и зла, хорошего и плохого, принятого и неприличного. В этом судорожно ищущем новое и теряющем старое мире люди неизбежно цепляются за разные спасательные круги. И один такой спасательный круг, за который из века в век хватались во всех катаклизмах, — семья.
Испокон веков в истории человечества, как только подходил очередной кризис, очередное время перемен, когда сжигались старые боги и еще не было слеплено новых, когда опровергались прежние идеалы и еще не выкристаллизовались новые, люди всегда обращались к исконным ценностям. Одна из них, повторюсь, — семья.
Посмотрим, почему. Ибо тут не все так однозначно.
Союз, питающий эмоции
С одной стороны, в глубине всего этого лежит одна из базовых потребностей человека — потребность в эмоциональном контакте — потребность в том, чтобы кто-то был рядом. Это та вечно неудовлетворенная потребность в близкой душе, близком теле, близком разуме, в полном взаимопонимании, в эмоциональном комфорте, которая преследует человека с момента рождения. С того момента, как отрезается пуповина и он остается один на один с миром после рая внутриутробной жизни.
Вечный поиск этого рая, этого полного дополнения, условий и людей, которые прикроют щемящее чувство уникальности и страх одиночества, идут с человеком рука об руку всю жизнь.
Благодаря этой неистребимой потребности быть рядом с кем-то, по большому счету, и возникло человеческое сообщество, и люди, несмотря на все их сложности, непохожесть, огромный труд принятия другого человека, все-таки выстояли и приняли условием, что быть среди людей — это единственный шанс быть человеком. Род человеческий вырос из вида стайного. Свои и иные, близкие и далекие, родные и чужие, нужные и ненужные, полезные и неполезные, хорошие и плохие, правильные и неправильные — вокруг люди, и только среди них я — человек. Недаром даже Робинзон нашел себе Пятницу.
Мы сделаны из людей.
Мы сделаны из людей. Я часто употребляю эту фразу и сейчас объясню, что хочу этим сказать. «Мы сделаны из людей» означает, что человек рождается в человеческое общество и с самых первых мгновений впитывает человеческий опыт, более того, ему внушают, преподают, его в нем воспитывают. Таким образом, мы как бы частички людей, которые нас растили, воспитывали, которые нас окружали, мы фрагменты книг, которые читали, фильмов, которые смотрели, картин, которые видели.
Человек — сложное существо, и в нем многое намешано, но то, что делает его человеком, он впитывает именно из людского сообщества. И чаще всего из ближайшего. Мы даже иногда не в состоянии перечислить все влияния, которые оказывают на нас те или иные люди. И давайте проследим обратную связь: это все функции удовлетворения потребности в эмоциональном контакте. Так или иначе мы соприкасаемся с людьми — резонируем с ними, реагируем друг на друга, как струны инструмента, отзываясь по-разному. Это не означает благостных отношений, это обозначает отношения как связи в целом.
Потребность в эмоциональном контакте лежит неколебимым фундаментом человеческого сообщества, что бы ни происходило.
Потребность в эмоциональном контакте лежит неколебимым фундаментом человеческого сообщества, что бы ни происходило. Да, человек не может принять все человечество и почувствовать себя его частью, но каждый из нас создает вокруг себя хоть какое-нибудь небольшое сообщество, представляющее для него человечество, благодаря которому он обретает чувство безопасности, ощущает себя нужным, востребованным, состоявшимся.
Собственно, вот этот поиск своего маленького человечества и создает во многом пафос движения человека в поисках любви, счастья, успешности, и на этой дороге семья — первый круг, в котором оказывается человек, когда появляется на свет.
Повод или не повод для брака?
Сейчас принято рассуждать о том, будто рушатся устои традиционной семьи, будто что-то меняется в мире. И это действительно так. Поэтому прежде чем говорить о конкретных людях, я бы хотела провести небольшое исследование, что же это такое — семья — и как на нее можно посмотреть.
Начнем с примера. Очень часто, когда молодые приходят к родителям и говорят, что они хотят пожениться, создать семью, то самым весомым фактом, к которому они апеллируют, оказывается: «Мы любим друг друга». Это считается неколебимым, весомым аргументом, и молодые страшно удивляются, когда родители почему-то не считают его достаточным для того, чтобы броситься к своим детям, обнимать их, и целовать, и поздравлять, и успокоиться на тему того, что все хорошо, жизнь детей состоялась. Теперь они, родители, могут спокойно заняться своей жизнью, потому что наконец-то все, ради чего они растили детей, произошло.
А ведь в действительности это далеко не все. Дело в том, что, когда встречаются два человека, которым хорошо вместе, которые называют это «мы любим друг друга», которых тянет друг к другу физически, эмоционально, которым есть о чем молчать и есть о чем говорить, — это означает только то, что встретились два человека, в этот момент жизни находящиеся в дополнении. Их миры похожи, их мечты пересекаются, их переживания близки, и поэтому они интересны друг другу, важны и нужны. Потому что они встретили того, кто избавляет их от чувства одиночества и увеличивает чувство важности друг друга, прежде всего в своих собственных глазах. Все та же потребность в эмоциональном контакте бросила строгую диету и питается вовсю, пользуясь моментом.
Давайте взглянем на ситуацию внимательно. Потребность в эмоциональном контакте играет как бы двойную роль. С одной стороны, она притягивает людей друг к другу, образуя такие прекрасные вещи, как любовь, дружба, семья, родство, близость… — отношения частной жизни. С другой стороны, из нее вырастает весь букет социальных потребностей: власть, слава и т. д. Мы вернемся к этому, когда будем говорить, как машина социума залезает на территорию нашей частной жизни. Но ведь и частная жизнь проникает в границы социума и размывает наши с вами профессиональные, карьерные устремления. И для выражения «мы любим друг друга, мы хотим пожениться» это имеет решающее значение. Двойная игра потребности в эмоциональном контакте здесь видна, как нигде больше.
Сейчас мы живем в таком мире, когда многим кажется, что чувств, притяжения, удовольствия друг от друга для семьи достаточно. Молодые девушки с ужасом смотрят фильмы, читают классические романы, трагические истории любви, когда экономические соображения, классовые различия не давали любящим сердцам встретиться и реализовать эту потребность в эмоциональном контакте. И, как ни удивительно, эти препятствия обычно усиливали притяжение людей друг к другу, потому что когда потребность труднее реализовывается, ее реализация становится ценностью.
Когда потребность трудно реализовывается, ее реализация становится ценностью.
И когда говорят о том, что чувства проверяются временем, то в данном случае можно говорить об известном законе психологии, что сила потребности равна величине препятствия, которое вы готовы преодолеть для ее удовлетворения. Поэтому, действительно, если вы так любите друг друга, если вы так важны друг для друга, если вы так нужны друг другу, то почему вы так боитесь препятствий? И даже вопросов на тему возможных препятствий? Почему вы так боитесь, что эта потребность не будет реализована сию минуту?
Неужели все действительно сводится к тому, что мы оголодали в эмоциональном плане? Вот мы сейчас быстренько съедим, будем сыты и с удивлением посмотрим на того, кто рядом: а что мы в нем нашли? Собственно, разными путями, подходами и формулировками родители именно это и пытаются объяснить.
Зачастую даже экономические вопросы поднимаются только ради того, чтобы посмотреть, дать увидеть молодым людям, что это — желание строить семью с конкретным человеком или измученная строгой диетой потребность в эмоциональном контакте. Существует в культуре печальный опыт очень многих людей, доказывающий как раз последнее.
Но есть и чисто социально-экономические привычки общества.
Привычно считать, что семья устойчивее одиночек.
Привычно, что семья — надежная ячейка общества, с которой социум знает, как надо обращаться.
Привычно, что именно семья поставляет человеческому роду потомство, то есть продолжение.
Привычно, что именно семья вкладывает в маленького человека все человеческие законы, правила, требования, ожидания и систему соответствий согласно социально-психологическому миру, в котором новый человек родился и растет.
«Привычка свыше нам дана…», и она во многом определяет те самые традиционные ценности, на которые хочется опереться, когда опереться больше не на что.
И, как мы выяснили, опираться на них нас толкают следующие соображения:
1) эмоционально-чувственные;
2) социально-экономические.
Одни основаны на базовой человеческой потребности, другие скрепляют человеческое сообщество. Так что, когда мы будем говорить, что семья — маленькое государство, стоит вспомнить об этих двух особенностях, которые способствуют ее формированию и стимулируют желание «завести семью». И всякого рода «типы семей» опять же будут укладываться в эту нехитрую базисную схемку. А использование ее для анализа собственной или какой-то другой ситуации будет не больше и не меньше использованием женского интеллекта и его особенностей. Потому что женщина вам сразу скажет, выживет это государство-семья или нет. Она же по природе своей чувствует живое и мертвое. И если не сваливает все в одну большую кучу, то прекрасно работает «предсказателем».
Зачем тебе официальный брак?
Экономика брака вчера и сегодня
Исторически традиционная семья была завязана на экономическую необходимость. Дело в том, что женщина экономически свободной стала очень недавно, совсем недавно. Говорить об экономической свободе женщин по-настоящему можно где-то уже в XX веке. Поэтому традиционная семья была еще и очень сильна именно экономически-социальным договором. Поэтому в ней легко и четко были распределены социумом, с одной стороны, приняты людьми, с другой стороны, — социальные роли. То есть изначально от корней биологических мужчина как более сильный был занят обеспечением, а женщина играла роль продолжательницы рода и хранительницы очага.
Эти две роли, которые вышли из биологической природы, потом были усложнены, оправданы, поддержаны растущим социумом и укрепляющейся социальной природой. Всем было понятно, что брак официальный нужен обеим сторонам еще и из экономических соображений. И нужен он был прежде всего женщине, потому что это являлось единственной гарантией финансового обеспечения ее и ее потомства. Это и была ее единственная возможность экономического выживания. И это укрепляло непоколебимость статуса семейной жизни. Социум, не давая «слабому полу» экономической свободы, накладывал на мужчину обязательства по финансовому обеспечению той женщины и рожденных от нее детей, которую он признал своей женой перед людьми и миром.
Поэтому так важен был для женщины когда-то официальный брак. Мужчине позволялось многое, ему прощались внебрачные связи, свободные отношения. Кроме того, в зависимости от социально-психологического мира и того, что называлось в этом мире порядочностью, он мог признать или не признать рожденных вне официального брака детей и поддерживать или не поддерживать экономически женщину как их мать, давая им возможность вырасти и получить образование.
У женщины такой возможности не было вообще. Женщина, оставшаяся вне брака с ребенком, оказывалась в положении нарушительницы всех устоев социума и подвергалась остракизму. Она делала непоправимое, она нарушала социальные конвенции. И на детях на всю жизнь оставалось клеймо рожденных вне брака как в самых нижних слоях социального общества, так и в самых высших.
Раньше женщина, оставшаяся вне брака с ребенком, оказывалась в положении нарушительницы всех устоев социума и подвергалась остракизму.
Потом наступило время, не так давно, в XX веке, когда женщина получила экономическую свободу, социальные и гражданские права перед лицом закона. И чем больше их становилось, чем больше приближались женщины к равенству, реальному равенству с мужчинами перед законом, тем больше расшатывался выстроенный на церковном страхе греха и экономической зависимости неколебимый институт брака.
Расшатывался, расшатывался и расшатался до того, что брак перестал быть равен семье, а семья потеряла свои четкие границы как структура. И, опираясь на убеждение, что человеческая психика и сознание меняются так же быстро, как появляются новые модели телефонов, люди решили: «Проживем и так». Женщины становились все самостоятельнее и все настойчивее спрашивали о «пользе» мужчин. Мужчины становились все свободнее от финансовых, социальных и прочих обязательств по отношению к своим женщинам и детям. Казалось бы, свобода…
Но давайте посмотрим, что происходит сегодня.
Женщина, которая хочет зарабатывать и быть экономически независимой и состоятельной, обеспечить себя, имеет для этого все возможности. Это непреложный факт, и все спекуляции на эту тему — не более чем спекуляции. Ибо когда женщины спекулируют тем, что им не дают добиться каких-то серьезных должностей и закрывают от них возможности профессионального роста, для них это просто замечательный способ объяснить свое нежелание сражаться за эти должности и доказывать свою профессиональную состоятельность в равной конкурентной борьбе по социальным законам.
И мир уступает женщинам. С большей или меньшей охотой, но он уступает тем женщинам, которые, не объясняя неудачи своей природой, продолжают доказывать, что могут реализовываться и осуществляться в тех сферах и на том социальном уровне, на который претендуют. Это вопрос целеустремленности, внутренней установки, силы потребности, желания, работоспособности, готовности действительно, как и мужчины, жертвовать некоторыми удобствами образа жизни ради того, чтобы поставить перед собой желаемую цель и этой цели достичь.
Социальная реализованность женщины — это вопрос целеустремленности, внутренней установки, силы потребности, готовности действительно, как и мужчины, жертвовать некоторыми удобствами жизни ради цели.
Почему же и теперь женщины все-таки продолжают говорить мужчинам о том, что неприлично не попросить руки, не предложить выйти замуж?.. Женщины, зарабатывающие не меньше своих возлюбленных мужчин, живущие с ними в избранных ими свободных отношениях, по психологическому циклу через год, максимум через три, начинают говорить о том, что… ПОРА.
Начинают ждать, когда уже им наконец предложат пойти под венец.
Психологический цикл все тот же: пришло время, мужчина должен сделать предложение.
Социальное давление все то же: «Что ты годы лучшие с ним теряешь, сколько можно уже?».
Намеки и способы давления все те же, вплоть до того, что детей рожают, как бы намекая мужчине, что совсем уже пора сделать этот социально одобренный шаг, оформление отношений как некоей социально приемлемой, понятной единицы.
В чем тут дело?
А дело в женской природе. Мы уже много раз говорили о том, что женщина — существо гораздо больше природное, чем социальное. Социум для нее не родной мир. Она, если хочет быть успешной, должна его изучать, выяснять законы, быть внимательной к конвенциям, затрачивать больше усилий на вооружение, адаптацию, вписывание себя в социальные структуры. Такова женская природа — стихийная. Удачно и эффективно применить ее в социуме — целая наука и большая внутренняя работа. Для женщины гораздо менее органично существовать в социуме как независимая, самостоятельная единица, и требует это куда больше сил. Не потому, что такие плохие мужчины устроили вселенский заговор, чтобы не пускать женщин в социум. Нет, не поэтому.
Просто женщина в любом случае на территории социального мира не чувствует себя естественно и органично, это не ее, не по ее природным законам созданный мир.
Активная женщина в социальном мире — это всегда выработанная, продуманная, взвешенная, рассчитанная социальная позиция.
То есть активная женщина в социальном мире — это всегда выработанная, продуманная, взвешенная, рассчитанная социальная позиция. Иначе получится все так, насколько обстоятельства сложатся, — знаменитое «так получилось». Вот и статистика говорит, что женщин очень много на нижних ступенях социальной лестницы, максимум среднее звено, а потом они «исчезают». Потому что когда пирамида начинает сужаться и яркость проявления социальных законов, соревновательности, борьбы, конкуренции, отсутствия отношений становится все сильнее, женщине, которая рискнет, придется потратить гораздо больше усилий, чтобы обуздать под эти законы свою природу. Такой женщине придется иметь дело со своей природой, которая будет все время бунтовать.
Чем больше человек обуздывает свою природу, тем ярче она проявляет собственную натуру, чем сильнее женщина загоняет себя в социальные рамки, тем труднее ей самой взаимодействовать со своей природой и направлять эту энергию в то русло, которое для нее неестественно, потому что природа всегда выбирает органичное для себя русло.
Эксперименты в области союзов
До определенного периода, по-моему, до конца XIX века, в стране, где мы живем, и в других странах тоже, исторически существовал только один официальный брак — церковный. Заключение церковного брака было необратимо, то есть понятия развода почти не существовало. Поэтому есть в культуре акцент на то, что вступление в брак — это вещь очень серьезная, чреватая во многом необратимыми последствиями. Одна точка, один момент.
И, собственно говоря, любому социуму, конечно, такой брак очень удобен. Не церковный, а необратимый, гарантированный, стабильный. Не зря современные общества так переживают о количестве разводов. Потому что на уровне социума люди, вступившие в брак, становятся более управляемыми, потому что брак — это заключение договора между этими людьми и социумом. Все, вы вписались. И поэтому социум знает, как должна протекать семейная жизнь, что дозволено жене, что дозволено мужу, что обязана жена, что обязан муж.
Социум знает, как должна протекать семейная жизнь, что дозволено жене, что дозволено мужу, что обязана жена, что обязан муж.
Именно в борьбе за некоторое право на частную жизнь появился так называемый гражданский брак, оформленный уже не церковью, а государственным учреждением. То есть шла борьба за власть над какой-то частью жизни человека между двумя структурами. Государство в процессе исторического размежевания с церковью отвоевывало у той право управления своими гражданами, монополизируя и право на оформление брака. Тогда это было прогрессивно. Потому что гражданский брак, в отличие от церковного, не был приговором. В нем не было оговорено, что это навсегда перед Богом и человек не имеет права ничего менять.
Появление гражданского брака в тот момент увеличило степень свободы человека. Естественно, в рамках социальных границ. Люди сами стали договариваться, что берут на себя определенные обязательства и могут от них отказаться. С появлением гражданского брака появилось и понятие развода. То есть это же социальное становление: замужем, женат — недаром во всех анкетах мира есть такая графа. Это социальная роль. Но человек получил право взять на себя эту роль и отказаться от этой роли, выйдя из этих отношений.
Хотя чем жестче бывали социумы, тем жестче социум вмешивался в личную жизнь человека. Например, в Советском Союзе очень долгое время мужчины и женщины платили налог на бездетность. Чтобы многим, которые про это никогда не слышали, было понятно: люди детородного возраста по достижении совершеннолетия, когда было разрешено вступать в брак, и до того момента, пока у них не появлялись дети, платили государству за право не рожать детей.
И, казалось бы, все в порядке, идет освобождение человека самого для себя. Но социум никогда не выпустит из-под управления людей, потому что это противоестественно его природе. Ну как же: человек — существо управляемое, и социальная природа, которую человек создал в своем порыве выживания, постепенно стала надличностным законом. И, собственно говоря, все социальные катаклизмы — это некоторый передел собственности. Человек рвется отвоевать право собственности на свою жизнь, а социум, естественно, в силу своей природы не очень рвется ее отдавать, но закон сохранения, закон здравомыслия приводит их к новым компромиссам.
Формы управления меняются, становятся на вид более мягкими, многослойными, сложными. Лучшее, что человечество создало, — это демократия: пожалуйста, говорите-говорите, вы имеете право высказываться, вы имеете право ничего не говорить, каждое слово, которое будет сказано, может быть использовано против вас. Игры человека и социума бесконечны, как бесконечны игры человека и природы.
Так уж повелось, что человек время от времени начинает мнить себя царем природы, а природа время от времени напоминает ему, кто в доме хозяин. Человечество все больше проникает в законы биологической природы и начинает играть во всякие игры. Давайте будем пытаться зачинать ребенка определенного пола, давайте будем стараться рожать только мальчиков. Никто же не думает, что произойдет потом, но будем удовлетворять амбиции, скажем, пап, которым нужен наследник, или мам, которые говорят, что девочка ближе к маме, или, наоборот. Очень хочется человеку влезть и сюда.
Появляются разнообразные способы производства людей, управляемые не природой, а человеком, наукой. Пока они не очень широко распространены, и потому всех последствий нарушения природного баланса мы еще не знаем. Но человек всегда будет проверять пределы своих возможностей, как ребенок проверяет границы дозволенного. Никуда не девается из человеческой природы эта потребность. Маленький ребенок выясняет: вот так можно хулиганить? А вот так можно? А вот здесь еще можно? А вот сюда? А вот сюда точно нельзя — последует серьезное наказание.
Без этого не было бы прогресса, естественно, потому что эти «проверяльщики» обычно и находят новые возможности, неожиданные ходы, открывают иные законы, завоевывают территории. Но теперь территорий новых открыть уже невозможно. Земля маленькая. В космосе — нужно слишком много денег, так просто не попутешествуешь. Ну давайте с человеком экспериментировать, в глубину… Человек лезет, куда можно.
Расцветает ветвь медицины, которая дает возможность женщинам иметь детей, когда они этого реально хотят. Так давайте будем рожать детей, когда биологическая природа уже не позволяет этого делать! Почему не сделать искусственным путем ребеночка себе в возрасте, когда пора воспитывать внуков, когда нужно думать о душе? Никто не думает о том, каково ребенку иметь родителей возраста дедушек, прадедушек и прабабушек. И кто будет растить этого ребенка. Это все человеческий эгоизм, он не имеет пределов. Люди в это играют.
Так же играют и с тем, что называется браком, гарантией, потому что брак — это гарантии. Можно их не давать. Официальный гражданский брак дал возможность выбора: войти в определенную социальную роль, потом выйти из нее. Но этого оказалось недостаточно.
Появилось то, что сейчас называется гражданским браком, — добровольное совместное проживание людей без предъявления своих отношений внешнему миру, без подписания какого-то пакта, договора о гарантиях в отношении друг друга и результатов совместной жизни, то есть детей. Я не знаю, как это называется в других странах.
И теперь у нас в стране есть три вида более-менее структурированных союзов людей: церковный брак, гражданский брак (он же официальный) и сожительство (оно же гражданский брак). Правда, церковь, будучи отделена от государства и не имея собственных прав полной регуляции этих отношений, не имеет права оформлять церковный брак без официального. Если вы официально не женаты, вас не повенчают. Таков договор между государством и церковью.
Так что у нас теперь есть три варианта того, что так или иначе называется браком. Я подчеркиваю: браком, а не семьей. Поэтому у нас очень смешная статистика переписи населения: в нашей стране количество замужних женщин значительно превосходит количество женатых мужчин. Что служит почвой для серьезных и многочисленных переживаний. Так почему же для женщин так важен официальный брак?
Жизнь семейная
Семья — структура социальная.
Держится семья на фундаментальных ценностях. Звучит хорошо, да? А конкретно, что такое фундаментальные ценности, кто-то сказать может? Попробуем?
Семья — это мужчина, женщина и дети.
Семья — это партнерский и экономический социальный союз людей.
Семья — это «надежный тыл», то есть место, куда люди возвращаются отдохнуть от социальных битв.
Семья — это узаконенное и одобренное государством сексуальное партнерство.
Семья — сеть маленьких человеческих сообществ, из которых складываются народы и страны.
Семья — это родные люди, считается, что самые близкие, те, от кого мы не можем отказаться.
Семья — это обязанности и как бы долг перед прошлым и будущим.
Кто-то вспомнит что-то еще?
И что бы ни говорили о том, будто рушится привычный фундаментальный тип семьи и появляются какие-то нефундаментальные, непатриархальные, другие ее варианты, все равно за этим всегда стоит желание людей быть вместе. По тем или иным причинам.
Но дело в том, что начало XXI века, цивилизованные европейские страны…
И именно в этих странах люди отвоевывают право на то, чтобы удовлетворять свою потребность в эмоциональном контакте, не вынося способы ее удовлетворения на суд внешней социальной жизни. То есть, как ни парадоксально, — потребность удовлетворять, а семью не создавать.
Вот где действительно главная проблема того, что рушится традиционный вариант семьи и создаются непонятные, неопределенные отношения людей, все время занятых тем, чтобы как-то уйти из-под влияния социума. Что значит уйти? Это значит поставить границы своей частной, неприкосновенной жизни и не пускать туда социальные законы, социальное влияние. Вариантов таких союзов сейчас множество… Но если мы оглянемся немного назад, то увидим, что в те времена, когда традиционная семья была практически единственным вариантом союза двух людей под одной крышей, существование такой частной жизни, закрытой от влияния ближнего и дальнего социума, было почти невозможно.
Вообще, право на частную жизнь появилось в истории человечества совсем недавно — когда человечество перестало выживать.
Во-первых, сначала у людей не было потребности в частной жизни. Люди просто хотели выжить, мир был другой. Потом постепенно жизнь за счет прогресса становилась легче в плане безопасности и удовлетворения потребностей. Появилось частное время. Сначала у очень богатых, у тех, кто не был озабочен проблемами выживания. Потом частное время, время для себя, для необязательного и не необходимого, как бы спускалось по социальным слоям, по мере того, как в жизнь людей входила техника, заменяющая ручной труд, и социальные законы, гарантирующие возможность не бояться за свою жизнь каждую минуту.
Чем выше становился уровень жизни среднестатистического человека, тем больше у него появлялось свободного времени, больше времени думать о себе, больше времени понять, что он сам для себя — ценность и жизнь, в общем-то, — единственное сокровище, которое у него есть. А право распоряжаться собственной жизнью во многом и есть символ человеческой свободы.
Право распоряжаться собственной жизнью во многом и есть символ человеческой свободы.
Свобода — это право заняться чем-то своим, не имеющим отношения к большому миру с его ресурсами, борьбой и т. д. Внутри этой частной жизни человек отвоевал, получил, забрал себе в собственность право чувствовать, думать и делать все, что он считает нужным, если это не идет во вред окружающим людям. Вот и все.
Первым делом частный взгляд человека обратился к семье. И, будучи структурой социальной, семья получила в социальном мире некоторый уникальный статус, потому что стала местом так называемой личной жизни. Не частной, нет, но жизни с ослабленными требованиями, с собственными правилами и законами, — территории, куда социум, конечно, заглядывал, но особо не вмешивался, если не нарушались основные конвенции.
Так остается и до сих пор. Не стоит думать, что раз у нас стирает стиральная машина, а мир стал небольшим из-за появления самолетов и скоростных поездов, и законы все больше охраняют право человека на самопроявление, социальный мир выпустил из своего внимания «личное время» человека и такую ячейку общества, как семья. Не выпустил, нет. Семья по-прежнему остается социальным образованием под управлением социальных же законов. Но… Но возможность существования внутри семьи как ячейки общества, живой ткани частной жизни, все увеличивается. Это проявляется даже в разнообразии вариантов семейного уклада, представленных сегодня. Кому-то нравится вести дом — полную чашу, кому-то — жить в спартанских условиях, кому-то — копить деньги на будущее, кому-то — тратить то, что у них есть, в надежде, что получится заработать еще. Кто-то больше ценит материальный достаток, кто-то — совместные переживания, одни тратят свои резервы и ресурсы на то, чтобы быть где-то вместе, ездить, видеть, ходить, путешествовать, рисковать жизнью как угодно, другие — на то, чтобы рос счет в банке.
Это одна сторона медали. Казалось бы, вот оно — семья и есть территория частной жизни. Но не все так просто. Исторически шел процесс отделения, выделения семьи из большой общинно-государственной общности. Семьи становились разными, делились на типы, кооперировались между собой, враждовали.
Параллельно шел еще один процесс. Люди начали ценить право быть вместе и право решать, до каких пор им вместе быть.
А параллельно шел еще один процесс. Люди начали ценить право быть вместе и право решать, до каких пор им вместе быть. И это очень важный момент. Момент, когда социум отдал человеку право решать, с кем и сколько ему быть рядом, то есть как бы закрыл глаза на часть жизни индивидуума: делайте, что хотите. Нет, конечно, традиции, устои, правила где-то строже, где-то мягче, но, в принципе, человек стал решать этот вопрос самостоятельно.
Люди начали отстаивать право радоваться жизни, а не терпеть, не мучиться ради того, что скажут другие, из каких-то соображений клана и семьи. И если два взрослых человека, даже молодых, юных человека, решили, что им хорошо быть вместе, они отстаивают это право и право перестать быть вместе, если они поймут, что то, ради чего их свела жизнь, закончилось, что они исчерпали предложенные возможности. И вот эти варианты…
Но варианты отношений, а вовсе не варианты семьи. До семьи нам еще далеко. Мы еще даже до брака не добрались.
Сейчас очень многие не упоминают ни о какой семье, принято говорить: «Мы живем вместе». Потому что у каждого из нас есть своя жизнь, у нас есть свои интересы, и вдруг мы увидели, что интересны друг другу, нам хочется быть вместе. Нам хорошо жилось, но оказывается, что быть вместе — еще лучше. Мы хотим быть вместе долго или мы хотим встречаться время от времени — это все не важно. Мы можем съезжаться и разъезжаться, мы можем вести общее хозяйство, если нам это нравится. Это не имеет отношения к семье, вот что важно. Эти люди не думают о семье, они думают о своей частной жизни.
Часто люди думают не о семье, они думают о своей частной жизни.
О жизни отгороженной, защищенной, свободной от требований и ожиданий социального мира. И к семье в нашем понимании это не имеет никакого отношения. Территория частной жизни человека расширяется пропорционально прогрессу. Чем больше свободного конвенционального времени, тем больше шансов провести его на частной территории, не подчиняясь системам требований, ожиданий и соответствий. Все ли этим пользуются? Нет, не все. Потому что, как оказалось, частная жизнь — занятие не из легких и, кроме того, с практически непредсказуемым результатом. Поэтому многие предпочитают погружаться с головой в работу или мыльные оперы. Но что места для частного становится больше — факт. Используется ли оно эффективнее — не факт. Итого, наряду с кризисом традиционной семьи мы имеем кризис смысла частной жизни.
Как это отражается на семье? На данный момент семья отходит на второй план, уступая место новым, свободным, необычным союзам. Которые тоже почему-то время от времени претендуют на звание семьи. Зачем? Чтобы таким образом прилепиться к фундаментальной ценности человечества? Зафиксироваться? Легализоваться? Возможно.
Важно еще и то, что детей сегодня учат вступать в союзы, но думать о семье, как правило, уже нет: «Слава богу, не требуется, и так хорошо живем». Не буду делать интриги и скажу сразу, что семья, с моей точки зрения, образование социальное, а вовсе не частное. И с этой точки зрения свободные отношения — прогресс для человечества в плане частных интересов каждого человека. Но вот вопрос: зачем же она сегодня нужна — семья?
Но вот вопрос: зачем же она сегодня нужна — семья?
Семья — это для взрослых
Семья — социальная функция. Классики марксизма-ленинизма дали когда-то очень точное определение: семья — это ячейка общества. С точки зрения социума семья действительно часть социальной структуры. И поэтому, когда приходят молодые и говорят: «Мы любим друг друга и хотим пожениться», — родители, семья, коллеги, друзья, которые являются в данный момент представителями не мира их частной жизни, а частью социального круга, от имени этой социальной структуры спрашивают: «Да? А где вы будете жить? А на что вы будете жить? А есть ли у вас уже социальная позиция, которая гарантирует вам заработок, ресурс? Есть ли у вас профессия? Реализовали ли вы свои амбиции? Как вы соедините это ваше желание с вашими мечтами, скажем, учиться дальше или делать карьеру?» Все правильно, социум в лице родителей собирает сведения о том, на какой ресурс собирается существовать будущая ячейка общества. Нет, он не против, а совсем даже за, но вопрос ресурса — краеугольный. В частной жизни нет ресурсов для жизни. Все, что мы имеем или хотим иметь, поступает по каналу социального мира.
Запоминаем: чтобы создать семью, нужен ресурс.
Чтобы создать семью, нужен ресурс.
Следующий вопрос социума. А знаете ли вы, что в результате могут появиться дети? Да, вы хотите детей? Прекрасно. Как продолжение вашей любви? Прекрасно.
Давайте еще раз запомним.
Могут появиться дети.
Собственно, они могут появиться в любом, даже самом краткосрочном союзе. Но мы сейчас говорим о семье, будущей семье. Которая, по мнению социального мира, одной из своих основных функций несет продолжение рода человеческого, то бишь рождение детей. Социальный мир на это очень рассчитывает. Ему необходимо пополнение рядов.
И вот о чем редко думают люди, говорящие: «Мы хотим пожениться». Они не учитывают, что с того момента, как появится новый человечек, он будет принадлежать не только их частной жизни. Общество так устроено, что, хотите вы или нет, оно взвалило на себя ответственность за жизнь того человечка, которого вы произведете на свет. Это уже не просто ваше дитя, а член общества. Пусть мои слова звучат сухо, но это так. И общество же спрашивает «заботливо»: готовы ли вы к тому, что его надо будет кормить? Что нужно будет иметь время и ресурс, чтобы его растить? Есть ли у вас для этого средства? Как вы себе представляете роль папы и мамы, а не двух юных влюбленных?
Вот он, водораздел частной и семейной жизни, вот они, отличия. При этом внутри социальной общности семьи вполне может существовать заповедная территория частной жизни. Это вариант практически идеальный. Однако вернемся к влюбленной паре.
У тех, кто только что говорили, что они не могут жить друг без друга и хотят быть вместе, чаще всего два варианта. Или они ломаются под давлением социальных требований, и союз не доживает до уровня семьи. Или перешагивают страх лишиться ресурса, когда родители говорят: «Пожалуйста, женись, только живите сами, как хотите. Я тебе не собираюсь помогать, потому что я готов был помочь тебе учиться» или «Я готов был…» что-то еще. То есть социальный мир предъявляет свои требования, ожидания соответствия. И ставит молодых в позицию взрослых людей, самостоятельно отвечающих за обеспечение себя ресурсами, за ориентацию в требованиях, ожиданиях, соответствиях социума, несущего ответственность за себя и, простите, ту самую ячейку общества, в которую они создали.
Молодые люди сталкиваются с тем, что жизнь не может быть сведена в одно, что содержание жизни многосложно, многослойно, и в одной и той же ситуации есть пересечение разных природ, к которым привязан человек.
И вот здесь впервые молодые люди сталкиваются с тем, что жизнь не может быть сведена в одно, что содержание ее многосложно, многослойно, и в одной и той же ситуации есть пересечение разных природ, к которым привязан человек. Мало того, в одной и той же ситуации присутствует человек как человек частный, так и человек — часть социальной природы, и человек — часть биологической природы. И все это единомоментно и не ждет своей очереди.
Зов биологической природы говорит: пора, род надо продолжать. А социум говорит: подожди, потому что продолжить род на уровне биологии ты уже можешь, а отвечать за последствия этого — еще нет. Потому что так выстроен социум, и у тебя еще нет ничего, что ты бы мог для этого сделать. А эмоциональная природа говорит: я не хочу быть один, я не хочу быть как вы, потому что я не признаю вас своей стаей, потому что вы чужие, вы меня не понимаете, вы меня не чувствуете, вы управляете мною, как вещью. А здесь есть рядом человек, который слышит, чувствует, уважает. И я бросаю вам вызов: мы справимся сами.
Вот такая ситуация у двух людей (давайте сейчас говорить о молодых людях, которые заявили: «Мы любим друг друга, мы хотим пожениться»). Что они имеют в виду под этим «пожениться», точно не знает ни одна из природ. НО биологическая уверена, что пора уже плодиться и размножаться. Социальная требует каких-то достижений. А идеальная ищет идеального партнера для души и ума… Думать о жилплощади как-то не желает ни одна из природ, зато очень желает социум. Но у него тоже свои заморочки. Во-первых, нужно, чтобы были дети, дети — это продолжение рода. Во-вторых, нужно, чтобы молодые здоровые люди выучились и заняли свои места функциональных единиц, то есть работали. В-третьих, надо это как-то совместить и выжать из человека все, что можно.
И вот у путеводного камня трех природ люди и взрослеют. Что же такое «взрослеть» в данной ситуации? В данной ситуации взрослеть — это входить в социальный мир как равный с равными, входить готовым участвовать в этих играх социума, в соревновании за ресурс, в отстаивании своих интересов и в ответственности за свои поступки. Что волнует окружение? Два момента: ресурс и дети. С любовью своей как хотите, но в этих двух пунктах социум просит заполнить анкеты.
Итак, мы обнаруживаем одно из фундаментальных мест нашей глобальной путаницы, имеющей отношение к семье. Есть желание установить какие-то частные отношения, вступить в частные отношения, близкие, душевные, физические, интеллектуальные, которые очень часто приводят людей к желанию и жить вместе, много быть вместе, чтобы как-то напитаться друг другом. И людям этого хочется, и это прекрасно, слава богу, мы живем в таком сообществе, где это возможно.
Социальные устои уже не осуждают людей, которые объединяются по принципу частного желания быть вместе, не заявляя официально о собственном статусе как социальной ячейки. И это прекрасно, у людей есть выбор: выбор просто быть вместе, не думая о будущем, не давая никаких гарантий, если оба на это согласны. Люди принимают решение дать возможность расти отношениям, дать им возможность развиваться, не загоняя их в какие-то рамки, не давая им название. Иногда из этого вырастает классическая семья, иногда — нет. И я считаю, что это завоевание современного человека — право выбора, право решения. Я только не советую называть это семьей и позже объясню, почему.
Сейчас современный человек в рамках европейской культуры не относится к выбору партнера, к встрече с другим человеком как к пожизненному приговору. Может быть, он и мечтает о том, чтобы это было навсегда, но готов и к тому, что все закончится. И многие понимают, что совместная жизнь — это испытание.
Совместная жизнь — это испытание.
И, прежде чем объявлять граду и миру, что двое приняли решение быть вместе, и брать на себя ответственность за все последствия совместного проживания, они имеют право проверить, готовы ли к этой ответственности, получится ли у них это. Я считаю, что это очень большое завоевание современной культуры, потому что это степень внутренней свободы человека.
Разговоры перед свадьбой
Но мы сейчас говорим о семье. Можно сказать, что семья — это как раз мост между частной жизнью и социальной. Это та самая личная жизнь, о которой мы говорили в книге «Женщина как реальность», где социальные требования все еще есть, но в смягченном виде. Не зря до сих пор спрашивают: «Ваши отношения оформлены? Они официальны?». Почему это так важно? Это важно для социума и для человека как части социума, потому что официальное заключение брака вписывает человека в социальный мир.
Здесь происходят сразу две вещи. Штампом в паспорте люди позволяют социуму до какого-то места вмешиваться в свою жизнь. Социум имеет право смотреть за тем, чтобы не нарушались права человека внутри семьи, чтобы семья не была опасна для жизни того или другого человека, чтобы дети, рожденные в этой семье, все-таки получили воспитание, образование, которые требуются социуму и которые он предлагает.
С другой стороны, человек тоже берет на себя не жесткие, но обязательства быть этой самой ячейкой общества, по возможности общество пополнить и выполнять перед ним свои функции. Видите, как механистично все выглядит. А почему? Потому что любой социальный мир — это механизм, предназначенный для чего-то конкретного. Человеческое дело — знать, для чего, и не нарушать техники безопасности.
С третьей стороны, социум предлагает и средства безопасности в этом мире. Это компромиссный вариант для наших современников, если смотреть изнутри, из частной жизни. Семья выглядит как официальная социальная оболочка для частной жизни. Часто ли мы пользуемся этими преимуществами?
В отличие от частной жизни жизнь социальная имеет твердо установленные законы и правила. Каждый социум предъявляет человеку требования, у него есть ярко выраженные ожидания, и социум надеется, что гражданин, часть этого социума, часть Мы, будет соответствовать требованиям, которые ему предъявляются, и будет оправдывать ожидания, которые на него возлагаются. И когда мы входим в социальный мир, от самого небольшого, ближнего Мы до самого большого, пересекая границы разных государств, если мы — люди грамотные, взрослые, то мы прекрасно понимаем, что ради нашего же благоденствия, ради собственного же комфорта нужно ознакомиться с этими требованиями, с этими ожиданиями и соответствиями.
С другой стороны, вступая в социальный мир, мы предъявляем ему свои требования, ожидания и соответствия. И, собственно говоря, представление о том, что у человека хорошо сложилась социальная жизнь, — это когда найден максимально устраивающий обе стороны компромисс между требованиями, ожиданиями, соответствиями социального мира и теми требованиями, ожиданиями, соответствиями, которые предъявляет ему человек. Абсолютного совпадения не бывает, но максимальное приближение случается, с минимальными уступками.
И как только люди, создавшие частные отношения, начинают размышлять, или социум им предлагает вписаться в социальный мир, то есть создать уже официальную семью, возникают простые вопросы: что вы знаете о той работе «жены», на которую устраиваетесь, и каковы правила дорожного движения на тех дорогах, по которым вы собираетесь ездить?
Что с вашей точки зрения семья? А с его точки зрения?
С этого момента ваши частные отношения уходят вглубь, они, если вы хотите их сохранить, могут и должны в идеале стать живительным ядром, живой частью той сложной конструкции, которая называется «семья».
И вот случается замечательный момент. Приходит девочка к маме и говорит: «Я выхожу замуж». И если мама действительно помнит, что все, что мы можем сделать для своих детей, — это вооружить их для жизни и предоставить их своей судьбе, то ее позиция в такой ситуации, с моей точки зрения, должна сильно отличаться от банального: «Ты его любишь, уверена? А он тебя любит?».
Не надо об этом спрашивать, дорогие мамы. Разговор должен быть совсем о другом: «Прекрасно, дорогая. А теперь расскажи мне, пожалуйста, что такое „замуж“. Что такое для тебя „жена“, что входит в такую работу, которая называется „быть женой“? А как ты себе представляешь, что такое „муж“, что это за работа, какие требования у тебя к человеку, которого ты готова назвать своим мужем, что ты от него ждешь и чему он должен соответствовать? Какие требования у тебя к себе как к жене, чего ты ожидаешь от себя — какая ты будешь жена? И какие образцы для тебя? А с ним ты говорила об этом? Ты спросила его об этом?».
Вот такие, уверяю вас, абсолютно интеллектуальные вопросы, вытаскивающие женщину из путаницы. Да, пусть думает, представляет, готовится расспросить своего избранника. С тех пор как мир женских инициаций канул в лету, мало стало взаимопонимания между женщинами разных поколений. А зря. Проявить особенности женского интеллекта никогда не рано и никогда не поздно. Главное, чтобы был предмет. А уж такой предмет, как семья, требует исключительно интеллектуального подхода.
Да, мешают и путают все три природы. Да, стучит в голове прекрасное слово «любовь», но подумать все равно не мешает. А то получится, как у классика Льва Николаевича. Снесла одна из природ голову, и надломилась судьба.
Разговоры должны быть именно такие. Потому что любящие друг друга молодые об этом не говорят. Они говорят совсем о другом. И такие разговоры очень часто на эмоциональном пике кажутся слишком рациональными, холодными, разрушающими, глупыми. «Да что мы, не справимся? Все справлялись, как-то будет».
Да, как-то будет. Но как?..
Да, как-то будет. Но как?..
Семья — маленькое государство
Построение семьи — это создание маленького государства. Вы приняли решение. Теперь оглянитесь вокруг: какой бы ни была страна, как ни различалась бы культура, география, экономика, тем не менее, суть и структура любого государства — всегда одна и та же. И если вы решили построить государство под названием «семья», то почему вы думаете, что для этого нужно меньше знаний, меньше подготовки, меньше размышлений, чем если бы вы решили открыть свой маленький ресторанчик или создать огромный холдинг или транснациональную корпорацию?
Это уже другой подход к тем же самым «ненужным» вопросам, которые могут и должны задать мамы и папы и те, с кем молодые люди решили поделиться своим решением. Это вопросы построения социальной структуры. Здесь есть свои законы и есть законы социальные, надличностные, которые, хотите вы или нет, все равно будут влиять на ваше минигосударство. Создавая семью, вы совершаете несколько действий в социальном пространстве:
1) вы объединяетесь, то есть вас воспринимают как одну социальную единицу;
2) вы выделяетесь, как маленькая страна со своими законами;
3) вы принимаете некие более или менее жесткие обязательства (платить за что-то, родить кого-то, голосовать за кого-то…);
4) вы принимаете те законы, которые существуют для семей в вашей стране проживания;
5) вы обмениваетесь правами и обязанностями друг с другом, принимая на себя роли «жены», «мужа», «матери», «отца».
И все это социальные аспекты, а не проявления частной жизни. Это договоренности с внешним окружающим миром, между собой, с конвенциональным временем… Вот о чем нужно напомнить тем, что решил создать семью. Семья — это очень много договоров. И хорошо бы договариваться на берегу. Самый крайний вариант — брачный контракт, но в нашей стране это считается слишком формальным и даже циничным. Поэтому просто поговорите с собой, с тем человеком, с которым собрались объединиться в семью. Выясните, что каждый из вас знает о семейных ролях, как представляет себе свои функции, какой будет ваша семья, откуда она будет черпать ресурс, каким образом сохранять живое ядро своей частной территории.
Потому что в действительности ваша маленькая семья уже будет частью огромного общества, воспринимаемой как ячейка огромной структуры и огромной транснациональной корпорации. Сейчас мы говорим о женщинах и для женщин. Поэтому вернемся к…
За спиной молодой девушки, в ее сознании, в ее опыте, в ее представлениях о том, что правильно и неправильно, — вся история ее семьи, даже больше, ее рода. Даже если она говорит, что это все было неправильно и она так не хочет. Это единственный опыт, который у нее есть. В процессе воспитания в нее были вложены само собой разумеющиеся нормы и представления о своем поведении, о поведении мужа, о поведении своем в отношении родителей мужа, о том, какими должны быть отношения у мужа с ее семьей. И даже в неуловимом мире процессов от этого никуда не деться. Так формируется человек. Помните, мы говорили, что человек сделан из людей? Так вот, это часть изделия. И об этом нужно помнить. Женщине своим чутким интеллектом нужно видеть, что ее взгляды, ее мысли, ее хорошо/не хорошо, правильно/не правильно, буду/не буду и все остальное взялось не из воздуха, все это растет из ядра, вложенного воспитанием, увиденного, прочувствованного на опыте родительской семьи.
Да, мы живем в мире, где семьи редко сосуществуют большими кланами, где родственные отношения часто прерваны, потому что люди легко переезжают из одного места в другое, мир меняется очень быстро, опыт и культура родителей очень сильно отличаются от опыта и культуры детей. Но самое смешное, что все это чаще всего — внешняя оболочка из одежек, слов, магазинов. И сделавшая в городе карьеру дочка и внучка женщин, проживших всю жизнь на земле, в момент эмоционального взрыва, в момент, когда она защищает что-то для нее незыблемое, свое, ведет себя, говорит, реагирует малоотличимо от того, как это делали ее мама, бабка и пробабка. Вот в чем дело.
Мало кто учит строить семью
Строить семью в современном мире никто не учит. Модно учить завоевывать мужчину, то есть тому, как заключить максимально выгодную сделку. Модно объяснять, путая свободу частной жизни с обязательствами социальными, что ты ему ничего не должна, это он тебе должен. Да, на частной территории никто никому ничего не должен, а социальная жизнь полна обязательств. Но это разные пласты и, используя уже известные нам интеллектуальные навыки, можно прикинуть, где и в каком случае вы отстаиваете свои интересы, а в каком вяжете живую ткань отношений.
Так вот строить социальную структуру — семью — сейчас учить не принято. Считается, что все будет, как будет. Или сложится, или нет.
И пока устои были неизменны, пока мир не перешел из мира вещей в мир процессов, этих вопросов не возникало. Рельсы лежали одни, традиции, если и менялись, то в мелочах. И дочь уходила в дом к мужу, так же, как уходила в дом к мужу мать. И дочь видела, как ее мать разговаривает с бабушкой, то есть со своей свекровью, и сын видел, как отец разговаривает с матерью, и миры были одни и те же, и вещи были одни и те же, и дела были все те же. Специального обучения не требовалось, все впитывалось в процессе воспитания. Структура также оставалась неизменной в каждом социально-психологическом мире.
Сегодня мир изменился, перешел из мира вещей в мир процессов. Люди не имеют времени и душевных сил на то, чтобы разобраться с собой. Но при этом очень много времени и сил тратят, чтобы удержаться на плаву в меняющемся мире. Естественно возникает первое, самое простое желание — свалить все в кучу, окунуться в любимую путаницу, в одно, и ни в чем не разбираться. Любим — женимся. Продаем свою частную жизнь, сплетничая о ней на работе… И по умолчанию было принято такое решение, что если мир вокруг так быстро меняется и мебель не передается от родителей к детям, а выбрасывается, и гаджеты все быстрее ломаются, а кухонная утварь вообще практически одноразовая, то законы психологические должны меняться столь же молниеносно.
Психологические законы должны меняться так же молниеносно… Ошибка!
И всем удобно считать, что законы, по которым формируется человеческое сознание, по которым человек встраивается в социальную жизнь, меняются с такой же скоростью, и сегодня они никоим образом не такие, какие были у родителей, бабушек, дедушек и вообще предков.
Существует множество спекуляций на эту тему. Например, такая. Людям современным, молодым, которые придерживаются взгляда на «скоропостижность изменений психики», которые думают, что они совсем другие, вдруг говорят: «Вам просто нужно вернуться в то, как когда-то было, сохранить устои». Естественно, молодые люди никогда и ни за что не примут это предложение. Потому что им предлагают сохранить внешнюю форму. Невозможно в мире компьютеров, скайпов, самолетов, невнятных профессий, быстро изменяющихся вкусов, появляющихся и исчезающих идеалов или образцов для поведения вернуть этих людей к тому, чтобы они начали жить неспешной, размеренной жизнью своих предков.
Внешнее менялось, меняется и меняться будет. И чем дальше, тем быстрее. И вернуть его невозможно. Цивилизация набирает обороты и гонит впереди себя прогресс. А вот что касается культуры, ценностей, зафиксированных в сознании и психике норм, здесь все гораздо медленнее. В этом месте человек — существо консервативное, и потому возникает некоторый парадокс. Человечество не успевает само за собой. Не успевает за собой и та молодая женщина, которая решила выйти замуж и создать семью. В ее представлении она совсем-совсем другая, чем была ее бабушка и даже мама. Вокруг ведь все другое. Мир изменился. Но психологическая структура — нет.
Что из этого следует? Следует, что надо обучать молодых людей строить семью как структуру. Надо показывать законы, по которым она существует. Нет, не частную жизнь родителей, а именно конвенциональные правила: бюджет, соотношение сил, обязанности, права, временной распорядок. Показывать и объяснять, что вот есть такой вариант, который был у нас. У вас может быть по другому, но опорные точки все равно останутся, как в любом государстве: ресурсы, оборона, внутренняя политика, внешняя, дипломатия… Потому что, еще раз повторюсь, молодые люди об этом не говорят, не думают и не видят, как будут управлять своей будущей маленькой страной.
Да, конечно, «женская наука» тоже важна. Но это другое. В отношении семьи старшие должны не навязывать молодым образ жизни, а показывать, на чем, на каких опорах эта жизнь держится, и что будет, если одна из опор исчезнет, и как быть, если потребуется где-то что-то срочно заменить. Если не научить, то хотя бы развернуть в сторону размышлений по этому поводу.
А еще хорошо бы обоим людям узнать, какие законы существуют в семьях, из которых вышли их избранники. Узнать, обдумать и обсудить. Если там что-то мало совместимо, надо заранее договориться, что вот этого не будет никогда или вот это будет обязательно.
И еще один очень важный вопрос.
Читать бесплатно другие книги:
