Ж. замечательных людей Барякина Эльвира

— Жаль, что вы друг другу не понравились, — вздохнул Эрни. — Она сказала, что ты хабалка. А еще что…

Я его перебила:

— Почему Орла написала, что у нас с Полом не может быть детей?

— А ты что, не знаешь?! У него же был рак третьей степени. После химиотерапии детей не бывает.

Дети — это не наше будущее. До последнего момента я надеялась, что это шутка. Рассказала Полу, что произошло. Глядела ему в лицо, надеясь, что он усмехнется: «Бред какой-то!» Он не смеялся.

— Извини. Мне хотелось верить, что этого никогда не было.

Мы до ночи сидели на диване и делали вид, что смотрим телевизор. Болезнь Ходжкинса — рак лимфатических узлов. Я думала, что шрамы на теле Пола — это свидетельства бурной молодости. Оказалось — хирургических операций.

Это случилось три года назад. Врач сказал, что если рецидива не будет в течении пяти лет, то он полностью вылечился.

— А каковы шансы, что все вернется?

— Пятьдесят на пятьдесят.

Я лежала на плече своего мужчины. Ощущала его тепло, его жизнь. Невозможно представить, что с нами может что-нибудь случиться.

На меня уже накатывал подобный страх, когда Леля сказала про донорскую почку. Впрочем, нет… ерунду пишу… Без почки можно жить. А как жить без… Ох, я даже подумать об этом не в состоянии!

Пол и я — удивительно самодовольные существа. Мы купались в счастье, как поросята в луже, и считали, что человеческие беды нас не касаются. Мы же умные, любимые, удачливые… Никто не предупреждал нас, что за все нужно платить.

— Мы можем кого-нибудь усыновить, — предложила я Полу. — Хочешь?

Он не отрывал взгляда от спасительного футбола.

— У меня есть замороженная сперма. Врач посоветовал сохранить одну порцию до того, как я пройду курс химиотерапии. Так что еще не все потеряно.

Я плакала, а он меня утешал. «Не все потеряно» — как это потрясающе звучит!

— Давай, Эрни морду набьем? — всхлипнула я.

Пол сразу же согласился.

— Давай!

(я написала еще пять четверостиший — но это не для публикации, иначе меня привлекут за оскорбление верующих всех конфессий).

ОТДОХНИ!

16 мая 2007 г.

Вчера я так страдала, что забыла подумать о том, каково Полу. Он пришел домой, а к нему на шею кинулась зареванная тетка: «О-о-о! Ты ведь можешь умереть! На кого ты меня покидаешь?!»

Кто тут у нас больной — причем на всю голову?

У Пола еще находятся силы подбадривать меня: «Эй, у меня же все хорошо! Чего беспокоиться зря?» Я киваю, улыбаюсь. И в то же время примечаю «знаки». В биржевых новостях: «Обвал может произойти в любую минуту», на рекламном щите: «Страхование жизни — задумайтесь о будущем сейчас»…

На окне муха: долбится башкой в стекло и не знает, что ее судьба в руках одной женщины. Женщине тоскливо, и она вполне может прихлопнуть муху — просто так, без причины. Шансы 50 на 50.

Открыла окно, выпустила. Я пытаюсь задобрить Господа (или не знаю, кого): «Будь милосерден к нам! Пожалуйста… пожалуйста…»

Вечером:

Пытаюсь успокоиться. У японцев есть изумительная традиция — поиск красоты в обычных вещах.

Момидзигари — любование осенними листьями клена.

Юкими — восхищение тихими снегами.

Цукими — созерцание луны.

Дзен-буддизм… Для того, чтобы достичь нирваны, не стоит умирать. Рай уже существует в моей душе и в окружающем мире. Нужно только заметить его.

У светофоров в ночи — удивительно красивый алый цвет. Капли на лобовом стекле — как звезды; на испорченном CD горит радуга.

Мне почти хорошо.

ЦЕЛЕБНИК

17 мая 2007 г.

Пол не хотел ничего рассказывать об Орле, но я все-таки выведала у него подробности.

Богатая наследница, образование — Стэнфорд, родители в разводе. Они дали ей все, что можно купить за деньги, и ничего — что нельзя.

По окончании университета Орла не могла устроиться на работу — любая зарплата казалась ей насмешкой. Она металась от фотографии к журналистике, от кино к дизайну. Ее с детства учили, что она звезда, только чего — разобрать было сложно.

Орла решила, что она писатель, Поначалу ей везде отказывали, но она в конце концов нашла себе и издательство, и нишу на рынке. Вскоре подтянулись и поклонники — немногочисленные, но верные.

Лично я не могу понять, как можно читать плохие романы, когда есть хорошие. А вот так… Книги — это пища для ума. Кто-то согласен лишь на гурманские блюда, а кому-то достаточно каши из топора.

Орле нелегко живется на свете. На ее сайт постоянно заглядывают правдолюбы, желающией раскрыть ей глаза: они говорят, что она не умеет писать. Орла считает, что это происки завистников.

— Как ты мог жить с такой дурой? — спросила я Пола.

Он покачал головой.

— Орла не дура. Она просто загадала себе неправильное желание: «хочу быть публикующимся автором». Вот оно у нее и сбылось. А если бы она впряглась в другой воз — «хочу стать мастером», результат был бы совсем иным.

Я почитала ее блог. Ранимая, страстная во всем, за что ни примется: если уж писать книги — то до упаду, если страдать — то до смерти. Чтобы нашли, откачали и поняли: еще чуть-чуть и цветок мог погибнуть.

Ведет массу «социальных» проектов: учит новичков, председательствует на конкурсах. Я поражаюсь ее энергии. Хотя все закономерно: кто умеет — делает, кто не умеет — учит.

Орла не могла простить Полу измену. У их развода могло быть три объяснения:

— ее муж идиот и не понял своего счастья,

— она сама идиотка,

— во всем виноваты враги.

Первые два варианта не подходили по определению. Поэтому она захотела посмотреть на меня.

— Где вы познакомились? — спросила я Пола.

— На форуме для раковых больных.

Рак застал Пола врасплох. Он сроду ничем не болел серьезнее гриппа и привык рассчитывать на свой организм как на верного товарища. А тут такое предательство.

Ему сделали биопсию и показали фотографию опухоли: розовая, нежная, она напоминала безглазого кальмара.

Потом началась химиотерапия. Глядеться в зеркало было страшно — лысый череп, под глазами круги, в глазах — пустота. Жизнь вытекала не только из тела, но и из окружающего мира: друзья перестали дружить и начали сочувствовать.

Вытащил его Папа Жао. Он давал Полу лечебный суп собственного приготовления и рассказывал древние притчи:

Царь Обезьян превратил бамбуковую палку в столб высотой в десять тысяч ли и забрался на небо, где обитали бессмертные.

— В чем ваш секрет? — спросил он.

— Когда ты научишься превращать свинец в золото, невежество в знание, а беду в счастье, тогда ты сможешь жить среди бессмертных.

Врачи говорили Полу, что причина болезни — стресс и плохая экология. Папа Жао видел все по-иному:

— Сознание — это ян, правительство; подсознание — это инь, народ. Тело — это страна. Если «правительство» не будет следить за «народом», он построит не то, что нужно, истощит свои силы и погубит «страну». Нужно разговаривать с «народом» — медитировать, давать ему руководящие указания. Дело ян — командовать, дело инь — подчиняться. Не таблетками едиными сыт человек.

Пол начинал с ним спорить. Говорил Папе Жао, что он свалил все в кучу — деревенский даосизм и рекламу из телевизора. И только во время этих споров у Пола загорались глаза.

— По-твоему, рак лечится медитацией? — подначивал он Папу Жао.

Тот не отвечал прямо.

— Тот, кто сможет превратить свинец в золото, получит бессмертие.

Ночами, лежа в постели, Пол представлял себя изнутри: лимфатические узлы, мозг, который начал давать клеткам смертельные команды: плодитесь и размножайтесь и наполняйте собой…

«Это мое тело. Я в нем командир, и я решаю, как ему жить».

Он мысленно отдирал от себя Безглазого, стряхивал липкие щупальцы с груди: «Я здоров. Я помню, как быть здоровым». Веки наливались огнем, каждая клеточка светилась изнутри.

«Это мое тело. Уходи».

Свинец нужно было превращать в золото. В несчастьях видеть новые возможности, в болезни — шанс изменить жизнь к лучшему.

Вселенная нейтральна, и мы сами выбираем, как воспринимать события: как величайшую удачу или как бедствие.

Пол решил, что рак был послан ему для того, чтобы он понял это.

— Страх смерти — самая тяжелая форма свинца, — говорил Папа Жао. — А смерти не бывает на свете: пока вы есть, ее нет, когда она есть, вас нет. Вы никогда с ней не встретитесь.

Свинец окончательно превратился в золото, когда Пол встретился с Орлой.

Она писала книжку про покойников, и ей хотелось пообщаться с приговоренными людьми: о чем они думают, чем дышат? Орла зашла на форум онкологических больных и в первый же день познакомилась с Полом. Они как-то сразу сблизились.

— Ты любил ее? — спросила я.

— Да.

— За что? Я даже теоретически не могу представить вас вместе.

— Как там у Маркеса? «Я люблю тебя не за то, кто ты, а за то, кто я, когда я с тобой».

Через полгода врач сказал, что дело пошло на поправку. В Пола влили галлоны лекарств, но он знал, что это была его собственная победа. Безглазый ушел. Жизнь потекла также, но как будто на другом, более высоком уровне. Иные знания, иная вера, иная любовь.

Я пыталась понять, какие чувства я должна испытывать по отношению к Орле: благодарность или ненависть?

— Когда мы познакомились, ты уже разошелся с ней?

— Нет. Но все шло к тому.

Орла хотела сто процентов его внимания, любви и времени. Она вела себя как Безглазый: чтобы расти, ей требовались все жизненные соки Пола.

— Это не женщина, а гуи — тухлый призрак, — ворчал Папа Жао и разводил на кухне магические курения.

Пол и Орла начали ссорится. Дело кончилось тем, что Папа Жао стал ее выгонять, а Пол не воспротивился.

— Так почему вы все-таки развелись? — спросила я.

— В армии нам давали учебные автоматы, чтобы мы тренировались плавать в полной боевой экипировке. Они были как настоящие по весу и по форме… Орла, кажется, тоже была учебной.

БУРДА

18 мая 2007 г.

У Пола над столом висел портрет, где он в военной форме — строгий и торжественный. Точь-в-точь как мой дедушка на фотографии, сделанной на смерть. С рамы свисал крестик, сверху — засохшая верба воткнута. Ее Полу мать из Англии прислала.

Эта фотография меня измучила. Смотришь на нее и чувствуешь себя вдовицей.

Убрала ее в шкаф к чертям собачьим. А Полу и Жао сказала, что их обокрали.

МИР ФАНТАСТИКИ

19 мая 2007 г.

Я думала, я простила Орлу. Ничего подобного! И какая роскошная месть изобрелась у меня по ходу дела!

В первую очередь надо позвонить Зэку.

— Милый, — прошепчу я заговорщически, — давай я тебе дам развод и денег, а ты подъедешь к некой Тупой Блондинке и пообещаешь ей кольцо с бриллиантом? У нее, кстати, гражданство есть.

Зэк придет в замешательство.

— Не понял…

— А потом ты отвезешь ее в предсвадебное путешествие… скажем, в Центральную Африку. Там вы будете ездить на сафари, фотографироваться со слонами и гулять по деревням местных жителей.

— Э-э…

— И вот там, в самой глухой деревне, вы разминетесь с Тупой Блондинкой. Как на грех деньги, паспорта и билеты останутся у тебя. Брошенная Тупая Блондинка начнет рыдать и звать мамочку. Помечется, поплачет и — что ж делать? — пойдет ассимилироваться с местным населением. Ее, конечно, примут в племя. Но по местным законам красоты она выглядит как урод-в-жопе-ноги, и посему ей определят самую что ни на есть скромную должность в племенной иерархии — «еда на случай голода».

Зэк, разумеется, с охотой согласится на мое предложение: закрутит с Тупой Блондинкой роман, бросит ее на съедение туземцам и… Правильно! Поймет, что ему секс не в радость без ее соучастия, и вообще он влюблен как Маугли по весне.

Зэк развернет свой джип, отобьет Тупую Блондинку у деревенских ребятишек и, разоблачив мои коварные планы, увезет ее прямиком в посольство для заключения брака.

А теперь финал: их приключения снимаются скрытой камерой для супер-зажигательного реалити-шоу; Америка в слезах-соплях; я получаю престижную премию за лучший телевизионный проект года, а Зэк… ха-ха-ха! получает в жены Тупую-Претупую бабу, с которой он будет денно и нощно скандалиться. Орла же получит в качестве супруга неисправимого козленка. Вскоре в их холодильнике лекарств будет больше, чем еды.

Жалко, что я добрая и ничего такого не сделаю.

МEN’S HEALTH

20 мая 2007 г.

Я только сейчас поняла, что Пол живет под знаком своей болезни. Он постоянно о ней помнит. То, что я раньше принимала за педантизм и чистоплюйство, оказалось «соблюдением режима». Он никогда не загорает, пьет нелюбимый зеленый чай, бегает трусцой и медитирует. Даже курить почти бросил — разве что сигару в хорошей компании.

Лука, мой второй муж, был военным фотографом, и пока мы не развелись, я боялась открывать письма — вечное ожидание похоронки… Бросив Луку, я думала, что навсегда избавилась от страха смерти. А страх опять прокрался в мой дом.

Папе Жао легко говорить о том, что смерти нет. Ее не существует для тех, кто умирает: она приходит лишь к остающимся.

На водительских правах у Пола совсем другое лицо. Как он изменился с тех пор! И не то чтобы постарел — переродился…

Когда Леля только-только вышла замуж, она стала невероятно плаксивой. Теперь я понимаю ее. Когда ты стоишь на вершине мира, шаг вправо, шаг влево означает падение. Ей было страшно как никогда в жизни.

То же самое у меня. Я так долго ждала Пола — с этими вздыбленными вихрами на затылке, воскресной щетиной и неумением готовить яичницу…

Ребенка бы нам… Пол сказал, что он сдал сперму, когда уже был болен. А вдруг его рак передастся по наследству?

Какой-то идиот сказал, что жизнь похожа на зебру: белая полоса, черная полоса, белая полоса, черная, жопа.

Решено: моя жизнь будет альбиносом.

ПОЭЗИЯ

21 мая 2007 г.

ФАБРИКА ЗАГАДОК

22 мая 2007 г.

Чокнутая я тетка! Сорок лет прожила без детей, а теперь приспичило. По улицам ходить невозможно: в Америке рожают много и охотно, на каждом шагу — румяная малышня. И я чувствую себя так, будто меня обокрали.

Кто-то взял и присвоил мой сверточек, кто-то чужой прижимается к теплой головке… Отдайте! Мое!

Не знаю, кому рассказать… Мелисса не поймет. Она устала от детей: ее спиногрызы совсем ее доконали. Леля вообще не верит в мои материнские способности. С Полом об этом нельзя говорить.

Позвонила Кевину: поплакалась.

— Конечно, может, еще получится родить, — вздыхала я. — Врач сказал, что ребенок из пробирки стоит как подержанный автомобиль — 11.625 долларов. Медицинская страховка на искусственное оплодотворение не распространяется.

Кевин отнесся к проблеме философски:

— Дети — это украшение жизни. А косметические операции всегда относятся на счет пациента. Ты уверена, что тебе это надо?

— Уверена.

Я постаралась объяснить.

— Я, кажется, знаю, кто такой Бог. Всемогущий, всеблагой, бессмертный, создающий все и вся… И, главное, самоочевидный, как земля и небо.

— Мардж, ты меня пугаешь.

— Я перечитала кучу книжек по религиоведению и психологии. Одно вытекает из другого: Бог — это наше подсознание! Оно ответственно за все, что происходит с нами — от пищеварения до величайших открытий. Ему имеет смысл молиться: оно разумное, оно будет слушать нас: мы ведь с ним — одно целое и оно любит нас как самого себя!

— А причем тут дети?

— Наша душа и есть Бог, и мы передаем его из поколения в поколение. И потому живем вечно. Я хочу продолжить свой род.

Кевин отозвался не сразу.

— Подсознание не может быть богом. Оно не всемогуще.

— Ты видишь и слышишь только потому, что оно руководит твоими органами чувств. Оно же ответственно за все эмоции. Все, что происходит с тобой, — это его заслуга.

Вчера я сидела на кухне, пила чай, и боялась за наше с Полом будущее. Страх, действительно, тяжелее любой ноши. Его ощущаешь физически — как могильную плиту на плечах.

В голове дровами были навалены мысли: а вдруг с Полом что-то случится? Мне нужно было найти кого-то, кто бы забрал у меня эту ношу. Кого-то, кто скажет: «Не бойся, все будет хорошо».

Человек — единственное религиозное существо. Нет ни одного народа без религии, и я на своей шкуре прочувствовала почему. Когда ты мал и бессилен, тебе остается только одно: изобрести себе Бога. Точно так в детстве мы придумывали себе «старших братьев», готовых защитить нас от беды.

«Господи, спаси и сохрани!» — это крик напуганного ребенка.

Жизнь ударила меня, я сидела, держась за голову, и плакала: «За что?! Кто-нибудь… что-нибудь… помогите мне!»

Бог — самая подходящая кандидатура на роль Спасителя.

— Кевин, понимаешь… Самое главное — с подсознанием можно договариваться: называй это молитвой или медитацией — неважно… Бог всегда на твоей стороне и готов выполнять любые твои желания. Нужно только просить, чтобы изменили тебя, а не окружающий мир: «Господи! Дай мне сил пройти через все и вся. Сделай меня мудрой и спокойной. Научи не бояться». Мне кажется, это и есть философский камень бытия: ты программируешь себя и превращаешь свинец в золото — что бы ни случилось, ты выживешь.

Кевин усмехнулся.

— Звучит, как манифест законченного эгоиста: гори оно все огнем, а я все равно останусь бодр и весел. Хоть передохните все вокруг!

— Да нет же! Если твои близкие живут по точно таким же принципам, то и они ничего не боятся. Это совсем другой уровень свободы! Я думаю, мудрецы знали эту формулу тысячелетия назад, но ее нельзя было растолковать древним людям. Они не могли поверить в то, что Бог живет в них самих. Им нужен был Господь-судья и Господь-надсмотрщик, потому что только такой Бог был для них авторитетом. Поэтому составители священных книг ничего не объясняли и просто давали указания: сделай так и обретешь жизнь вечную. А не будешь делать — дьявол заберет твою душу.

Кевин сказал, чтобы я не занималась изобретением велосипеда. А мне обидно: я не умею убеждать людей. Никто из моих знакомых не воспринимает меня всерьез: так — в голове ветер, в попе дым…

Только положила трубку — звонок.

— Алло?

— Здравствуйте! Мы проводим опрос общественного мнения. Взрослые дома есть?

Вечером:

У Папы Жао подсознание — это не Бог, а «народ»; сознание — это «правительство». Сначала я подумала, что так не бывает — нельзя же управлять Богом! А потом смотрю: мы говорим об одном и том же — только разными словами.

Подсознание действительно обладает всеми признаками божественности, но при этом оно готово нас слушать. Ведь мы — самое дорогое, что у него есть, и оно верит нам как самому себе.

Если человек изо дня в день будет думать, что он больной — он заболеет: подсознание воспримет его страх как команду к действию. То же самое с народом: если правительство изо дня в день будет доказывать людям, что они — высшая раса, они в это поверят — и чихать им на факты!

Бог — это не начальник, это лучший из исполнителей: умный, обязательный, инициативный. А вот как начальство будет им руководить — это другое дело. Здесь-то и сокрыт вечный вопрос о свободе воли. Нам она дана от рождения, но кто-то способен использовать ее, а кто-то бросает своего Бога на произвол судьбы: иди куда хочешь.

Кажется, Господь человеку — не отец, а партнер и друг. Его всегда можно попросить о помощи, но нельзя переваливать на него всю ответственность. Подсознание именно потому так и называется, что должно находится «под сознанием».

OK!

23 мая 2007 г.

У Лели вышел еще один камень — самый крупный. Операция не потребуется. Я хожу по дому, трогаю поясницу (кажется, там почки находятся) и пою: «Я тебя никогда не покину, я тебя никому не отдам!»

Врач сказал Леле, что ей надо соблюдать диету и пить специальные таблетки. Тогда, может быть, новые камни не вырастут.

Как мне хочется поделиться с Лелей своим Богом! Камни — это не вирус, не травма: организм сам их выращивает. Значит, его можно настроить на то, чтобы он так не делал.

Душа моя окончательно успокоилась. Я просто «отдала» свой страх подсознанию: «Ты уж позаботься, чтобы я не нервничала понапрасну». Плита исчезла, плечи распрямились. Во внешнем мире ничего не поменялось, а на сердце — фейерверк.

Я позвонила Арни, своему бывшему психоаналитику, и попросила порекомендовать мне книги о подсознании. Он прислал список — двести шестнадцать наименований.

Где бы взять время, чтобы все это прочитать?

ТАЙНАЯ ВЛАСТЬ

24 мая 2007 г.

Я все-таки решила отомстить Орле. Но злодействовать лично мне было лень, и я обратилась к потусторонним силам.

— Натрави на Орлу бойцовое привидение, — попросила я Мелиссу. — Самое классное — это в ванной пугать. Стоит она — вся в мыле — песни поет, а оно ей на ушко: «За проезд платить будем?»

Ветки деревьев будут выстраиваться: «В аду похолодание, столбик термометра опустится до + 1000 градусов». Стая птиц начертит на небе: «Не пиши глупых книг!»

Мелисса замахала на меня руками:

— Молчи! Привидения ничего бесплатно не делают.

— Им что, денег надо?

— Они возьмут твою бессмертную душу!

И этим моя душа потребовалась! Теперь сижу и думаю, что выгоднее — отдать ее Богу или продать привидениям? Решила подождать с торгами: вдруг цена еще поднимется? Я тогда в довесок всемирную славу попрошу.

НОВОСТИ ШОУ-БИЗНЕСА

27 мая 2007 г.

Ленка, хозяйка «Говнодавов и т. п.», позвала нас с Мелиссой на презентацию очередной панк-группы.

Все было организовано честь по чести: мрачный фильм, бурные аплодисменты, мексиканская еда. Потом мне выдали анкету и велели заполнить: «Назовите вашу любимую музыкальную группу».

Задумалась. Уже лет пятнадцать, как у меня нет любимых групп. Какие-то песни нравятся, но через пару недель я о них забываю.

Удивительное дело — в подростковом возрасте музыка была для меня признаком класса: скажи мне, что ты слушаешь, и я скажу, кто ты.

Достойные люди, витающие высоко над массами, могли «переваривать» только полуподпольный рок и зарубежную эстраду. Причем «зарубежка» должна была быть со смыслом. Помню, как я сидела со словарем и пыталась разобрать, о чем поет Led Zeppelin. С тем же успехом можно было слушать пакистанское радио. Я списала по слуху слова — русскими буквами — и потащилась к соседке, которая преподавала английский в школе. Нацепив очки, она посмотрел на мои каракули:

— Это о несчастной любви. Он ее обожает и клянется в верности до гроба. Ну… в музыкальной форме.

Меня это устраивало. Впоследствии я с умным видом «переводила» песню друзьям. Каждый раз сюжет обрастал новыми подробностями: молодой граф сидел за решеткой и пел о любви к прекрасной девушке; молодой граф летел на звездолете; молодой граф боролся за мир… Вскоре знакомые начали приносить мне пластинки для перевода, да и еще и приплачивали за работу пивом и сигаретами.

Мальчик, ответственный за сбор анкет, долго уговаривал меня вспомнить любимую группу. В его глазах светилось непонимание: как это никого не любите? Вы что — социальный изгой?

Чтобы он отвязался, я сказала, что люблю Леонида Утесова.

— Это панк?

— Еще какой. В Афганистане за его голову назначена награда в триста тысяч афгани. А в Иране его чучело еженедельно сжигают на центральной площади Тегерана.

Мальчик отошел в сторону и переписал в блокнотик имя величайшего из панков.

Рассказала сегодня вечером Полу. Думала, он поржет, а у него глаза загорелись:

— Давай спродюссируем такую группу! Забабахаем супер-навернутый сайт, найдем пяток волосатых уродцев — пусть ревут в микрофон.

Джош сказал, что он, так и быть, пойдет в солисты.

СОБЕСЕДНИК

1 июня 2007 г.