Семейные обстоятельства (сборник) Папанова Мария

Глава III

Антон крепко сжал руку Лены:

– Я сегодня же пойду в военкомат, я должен… Я должен защищать Родину. Я умею управлять самолетом.

– Но тебе еще нет восемнадцати, – испуганно сказала Лена.

Она поняла, что может потерять Антона, и крепко обняла его, чтобы удержать хотя бы на некоторое время возле себя. Она знала, что он уйдет на фронт одним из первых!

А как же она? Ведь она его так любит! Нет, она его не отпустит!

Они не сговариваясь побежали, все еще держась за руки, к дому, где жил Антон.

Там их встретили родители Антона – Вера Сергеевна и Иван Антонович. Они, как и все, были встревожены. Они уже хорошо понимали, что произошло. Случилось самое страшное в жизни любой страны, любого народа: война!

Вера Сергеевна с заплаканными глазами кинулась к Антону, судорожно обняла его и крепко прижала к себе:

– Антоша, я тебя не пущу… никуда не пущу… Теперь ты ни на шаг от меня не отойдешь.

Она говорила это в каком-то исступлении, глаза ее бегали, как будто она искала в ком-то или в чем-то выход из этого ужаснейшего положения. Потом она, словно очнувшись, сказала:

– Леночка, тебе лучше идти домой. Тебя ждет бабушка, она беспокоится за тебя, уже несколько раз звонила нам.

Лена печальным голосом ответила:

– Конечно, я должна идти домой. – Она торопливо обняла Антона и сказала: – Антон, ты пока никуда не ходи, ни сегодня, ни завтра, не повидав меня. Я тебя об этом очень прошу…

И она стремглав побежала по лестнице вниз, к выходу. Дома ее встретила бабушка со слезами на глазах. Она обняла Лену и тихо прошептала:

– Что теперь будет? Как мы дальше будем жить?

Лена вдруг поняла, что она должна успокоить бабушку.

– Ничего, это не надолго. Врага разобьют, и все будет хорошо!

Глаза ее загорелись, она говорила громко, с вызовом:

– Я обязательно поступлю в институт – стану врачом, буду лечить людей, как моя мама!

Она крепко прижимала голову бабушки к своей груди. Та тихо всхлипывала, ничего не говоря в ответ.

В городе – во дворах, на площадях, в скверах, парках – собирались кучками люди и обсуждали текущий момент. Все ждали выступления Сталина. Народ недоумевал: неужели для него это тоже стало большой неожиданностью? Почему он молчит? Вместо него говорил Молотов, его речь произвела глубочайшее впечатление. Он призывал еще больше сплотиться и таким образом дать решительный отпор врагу. Хотя это оставалось большой тайной, позже все-таки просочилась информация, что Сталин впал в прострацию и поручил выступить перед народом по радио Молотову.

Уже 29 июня была разработана Директива Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) – программа борьбы с врагом, руководство партии по перестройке хозяйства на военный лад, мобилизации сил и средств на защиту страны, организации партизанской войны в тылу врага.

И в Москве с первых дней войны звучал лозунг: «Все для фронта! Все для победы!»

Лена пребывала в большом замешательстве. Все планы относительно поступления в мединститут рухнули. Теперь уже никто не знал, в каком режиме будет жить вся страна и Москва. И все-таки Лена отправилась к зданию мединститута через две недели после объявления войны.

У здания томились девушки и парни, они все хотели знать: будет прием в институт или нет. На их вопросы все только разводили руками. Никаких распоряжений пока не было. И что будет дальше с обучением – неизвестно! Лена, так ничего толком и не разузнав, вернулась домой, где ее ждал Антон. По ее лицу он понял, что она ничего не выяснила.

– Так как, прием будет?

– Пока никто ничего не знает, но ближе к первому августа я еще раз схожу, тогда, может, что-нибудь прояснится. А у тебя как дела?

– Я не ходил в институт, сейчас мне – мужчине – не до этого. Идет война, и мне нужно защищать родину… Я съездил в летную школу, и с завтрашнего дня буду там находиться постоянно: теорию я сдал, а практику надо проходить ежедневно, поэтому я буду там жить. И домой стану приезжать очень редко. Вот, я пришел к тебе, чтобы повидаться, ведь никто не знает, когда с тобой снова встретимся.

– А родители как к этому относятся?

– Я им пока не сообщил, я пришел к тебе первой, а они еще на работе.

Он обнял Лену и поцеловал.

– Лена, я тебя очень люблю. При первой же возможности я дам о себе знать.

– Антон, я тебя тоже очень люблю и буду ждать тебя несмотря ни на что.

В комнату заглянула Надежда Михайловна – бабушка Лены:

– Лена, Антон, вы будете пить чай?

– Нет, я не буду, я спешу, – ответил Антон.

Он еще раз обнял Лену и на глазах Надежды Михайловны поцеловал ее. Это был прощальный поцелуй. После этого он ушел, а Лена вдруг заплакала. Бабушка обняла ее.

– А если я его больше не увижу?

– Увидишь! Ведь он же еще не на фронт уходит. А когда его призовут на фронт, он обязательно придет к тебе. Так что, Лена, успокойся, и пойдем пить чай.

Лена послушно двинулась вслед за бабушкой. Действительно, ведь он же не на войну уходит! Так что они еще увидятся.

И она, немного успокоенная, села за стол и стала вместе с бабушкой пить чай. Они сидели молча, говорить им не хотелось.

Глава IV

Война продолжалась уже больше месяца. Государственный комитет обороны под председательством И. В. Сталина принял решение: эвакуировать на Восток крупнейшие предприятия страны, в том числе и города Москвы, а также мирных жителей. Поговаривали, что и институты вместе с профессорско-преподавательским составом и студентами будут эвакуированы на восток, за Волгу. По замыслу плана «Барбаросса», политическая цель фашистской Германии заключалась в истреблении и порабощении населения СССР за полтора-два месяца, а также в захвате территории до Волги. Поэтому программа, разработанная ЦК ВКП(б) и СНК СССР, была направлена на защиту страны, сохранение промышленного потенциала. На передовые позиции фронта послали коммунистов.

Антон вместе с другими курсантами летной школы усиленно обучался управлению военным самолетом, изучал действия пилота в военной обстановке. Домой он уже не приезжал.

Лена поступила в Первый медицинский институт. Она уже и не надеялась, что в это грозное для страны время откроют прием, но все же на первый курс приняли более 1200 студентов. Уже в августе в институте для вновь набранных студенток были организованы курсы сандружинниц, где их учили оказывать первую помощь при ожогах, переломах и огнестрельных ранах.

В сентябре начались упорные бои на подступах к Москве. Многие ее жители были заняты укреплением плацдарма защиты столицы. Копали противотанковые рвы, устанавливали крестообразно железнодорожные рельсы, словом, делали все, чтобы враг не смог ни на метр продвинуться к Москве.

Рано утром Лена с группой своих однокурсников должна была ехать на оборонительные работы. Она еще с вечера приготовила небольшой запас провизии и теплую одежду. Надежда Михайловна не спала всю ночь, она боялась за внучку: все-таки та едет на позиции, близкие к врагу. Ведь немецкие солдаты были хорошо вооружены – их не одолеешь с лопатой, ломиком или просто голыми руками. Однако люди день и ночь возводили оборонительные сооружения. Бабушка зашла в комнату Лены, чтобы разбудить ее, но она уже не спала и была одета.

– Леночка, ты уже готова? Иди, покушай, я приготовила тебе завтрак.

– Хорошо! Я сейчас приду!

Лена поела жареной картошки, выпила чаю с хлебом и, поблагодарив бабушку, ушла из дома.

Ее назначили старшей в группе: она должна была раздавать лопаты, рукавицы и следить, чтобы никто не нарушал трудовую дисциплину. Она работала со своими однокурсниками – если их можно было так назвать, потому что занятий как таковых еще не было, не считая курсов, на которых их обучали самым простым способам оказания первой медицинской помощи: наложению повязок на раны, либо жгутов при сильном кровотечении, либо временных шин на сломанную руку или ногу. Лене еще не приходилось воспользоваться этими знаниями: не было случая. Она строго следила, чтобы, копая противотанковые рвы, однокурсники аккуратно отбрасывали землю, не попадая друг на друга, а также обязательно надевали перчатки.

Добравшись до места работы, они рассредоточились на определенном расстоянии, чтобы не мешать друг другу. Руководил ими инженер-строитель, которого Лена еще не видела, но была наслышана о нем как об очень строгом человеке. Через час она прошлась по отведенному ее группе участку и увидела, как небольшого роста девушка со слезами на глазах с трудом ворочает лопатой, порой едва не улетая вслед за ней. Лена подошла к девушке и спросила:

– Тяжело тебе?

– Просто мне досталась тяжелая лопата, я ее еле удерживаю.

Лена взглянула на лопату и, взяв ее из рук девушки, перевернула.

– На ней столько земли, что ее действительно трудно поднять, да и копать ею неудобно. Надо время от времени чистить ее тыльную сторону, тогда будет легче.

– А чем?

Лена посмотрела вокруг и, найдя небольшой заостренный камень, подала ей.

– Вот этим камнем.

– Хорошо, – сказала девушка и взяла камень из рук Лены.

Лена еще немного постояла возле нее, пока та не почистила лопату.

– Да, действительно легче, – улыбаясь, сказала девушка вслед уходящей Лене.

Глава V

Вся страна, в том числе и Москва, жила в ожидании чего-то ужасного, неотвратимого. Враг наступал, все глубже вторгаясь на территорию СССР, и люди находились в каком-то оцепенении. По радио сообщали тревожные вести, по всей линии фронта шли ожесточенные бои, враг приближался к Москве. Теперь едва ли не все население было занято на укреплении подходов к Москве. Лена вместе с другими студентами медицинского института по-прежнему принимала самое активное участие в оборонительных работах. Она, как и раньше, копала противотанковые рвы и оказывала первую медицинскую помощь. Особенно страдали руки: люди еще не привыкли к тяжелым земляным работам, и их одолевали мозоли. Лене поручили строго следить, чтобы вновь прибывшие надевали рукавицы, которые хоть в какой-то степени спасали от мозолей.

Вот и сейчас привезли новых «землекопов», студентов и преподавателей какого-то вуза. Лена подошла к ним и объявила:

– Прошу внимания! – Она поправила на руке повязку «Инструктор».

Эти повязки давали тем, кто проводил инструктаж и раздавал рукавицы.

– Товарищи! – строго сказала она. – Прошу без рукавиц не работать, иначе вы очень скоро выйдете из строя, а это пойдет на пользу врагу! Вы должны понимать всю ответственность поставленной перед вами задачи: это наша битва с фашистами. Враг замыслил захватить Москву и 7 ноября провести свой позорный парад на Красной площади! Так что каждая лопата земли, выброшенная из траншеи, – это удар по врагу! За работу, товарищи!

Лена понимала, что весь день без передышки копать землю физически невозможно. Она решила, что группа, закрепленная за ней, будет работать так: двое копают, один отдыхает, потом он сменяет одного из работающих и т. д. Таким образом, она разбила всех на тройки, дав им по две лопаты. К вечеру оказалось, что ее группа далеко обогнала остальных. Ответственный за участок, бывший начальник Московской строительной организации Андрей Павлович Ступченков, был удивлен смекалке этой хрупкой и совсем еще юной девушки. Он подошел к ней, когда работники пересчитывали и сдавали ей лопаты и рукавицы.

– Давайте познакомимся поближе, – сказал он Лене, протягивая ей руку. – Андрей Павлович.

– Лена, – смущенно ответила она.

– Я смотрю, вы сообразительная девушка. Завтра – да какое завтра, сегодня же – мы повсюду введем ваш метод! Скоро подвезут новых работников, они будут трудиться во вторую смену. – И он ласково похлопал ее по плечу. – Вы работаете или учитесь?

– Я поступила в мединститут, но учиться еще не пришлось, только прошла курсы по оказанию первой медицинской помощи.

– Это хорошо, что вы умеете оказывать первую помощь! – улыбаясь, сказал он.

– Да, сейчас эта помощь в основном заключается в наложении повязок на мозоли.

– Ну, не скажите, мозоль – ужасная штука! Вроде маленькая, а работать не дает.

– Я и провожу инструктаж, чтобы все надевали рукавицы, и слежу за этим.

– Я смотрю, у вас и сумка, как у настоящей санитарки!

– Да, у меня здесь есть все: бинты, вата, зеленка, йод и мази.

– Ну что ж, Лена, приятно было с вами познакомиться, надеюсь, мы с вами еще встретимся.

– Конечно, ведь мы же занимаемся одним и тем же делом!

– Нет, Лена, я над собой сейчас не властен, идет война, и меня в любой момент могут призвать на фронт. И все равно я вас буду помнить.

– И я вас, Андрей Павлович.

Лена посмотрела вслед уходящему Андрею Павловичу. И ее пронзила мысль: «Жаль, если мы больше не встретимся. Хотя кто он мне?..»

Так шли дни за днями в напряженном ожидании, что когда-то все это закончится. Оборонительные сражения за Москву, начавшиеся в сентябре, продолжались до 5 декабря. Наступление Красной Армии с 5 декабря 1941 года по апрель 1942 разбило миф о непобедимости фашистских войск. Это была одна из первых крупных наших побед в начале войны. По радио это событие называли «крахом идеи блицкрига».

Разгром немецко-фашистских войск под Москвой стал решающим военно-политическим событием первого периода войны. А он был самым трудным. Москвичи радовались, приветствуя знакомых и друзей счастливыми улыбками.

После того как по радио объявили, что враг отброшен от Москвы на 250 километров, Лена поспешила к Вере Сергеевне. Она не получала вестей от Антона почти полгода.

Она шла, не зная, застанет ли Веру Сергеевну дома. Уже стемнело, и она заметила свет в окне квартиры Веры Сергеевны. Волнуясь, она поднялась на этаж и хотела было постучать в дверь. Электричество в городе включали ненадолго, все пользовались свечками, керосиновыми лампами и другими приспособлениями. Прикоснувшись к двери, она поняла, что та не закрыта. Лена потихоньку открыла дверь и осторожно прошла внутрь.

– Есть кто-нибудь дома? – спросила она.

– Есть, есть, – услышала она голос Антона.

– Антон! – радостно закричала Лена и бросилась к нему на шею.

– Лена, как ты узнала, что я здесь? Ведь я забежал только на минутку. Мамы дома не оказалось, я ей пишу записку, на работу к ней нет времени зайти.

Лена засуетилась. Она не знала, что делать. Прижимаясь к Антону, она спросила:

– Ты хоть что-нибудь ел?

– Да, я нашел кое-что у мамы.

– Расскажи, где ты?

– У меня нет времени, я в Москве проездом. Наша часть направляется на фронт под Ленинград.

Лена вдруг поняла, что может больше никогда его не увидеть, и жарко зашептала:

– Антон, мы не должны просто так с тобой расстаться. Я люблю тебя и хочу быть с тобой.

Антон стал судорожно и горячо целовать и обнимать Лену. Вскоре они оказались в постели. Во дворе просигналила машина.

– Это за мной. Прости, дорогая, что все произошло именно так, настолько быстро, но я тебя очень люблю и буду беспощадно бить врага, чтобы вернуться к тебе. Передай на словах маме мою любовь к ней.

– А папе?

– Его нет, он уже давно на фронте, где-то в районе Смоленска.

Антон быстро оделся. Лена, закутавшись в одеяло, прижималась к нему и не хотела его отпускать, слезы заливали ей лицо. Он целовал ее, и они тихо приближались к двери. Потом он в последний раз ее поцеловал и захлопнул дверь, словно остановив ее этим, чтобы она не вышла в коридор: одеяло давно упало на пол, и она стояла обнаженная. Он убежал, а она как будто замерла на месте, не понимая, что происходит. И вдруг ее пронзила мысль: «А ведь я его больше не увижу!» И она, касаясь стен, вернулась в спальню. Лена еще долго плакала, сжимая подушку, потом, измученная всем случившимся, заснула.

Проснулась она от того, что кто-то гладил ее лицо.

– Ой, Вера Сергеевна, простите, я заснула у вас! Я шла к вам, а когда пришла, то здесь оказался Антон, и мы… Он уехал со своей частью на фронт, его направили под Ленинград.

Вера Сергеевна благодарно обняла Лену и, прижав ее к себе, сказала:

– Спасибо тебе, Леночка, за все, за сына спасибо!

– Ну что вы, Вера Сергеевна, я так люблю Антона, что готова отдать ему себя всю без остатка. А вот вам письмо от него, он просил его вам передать.

Вера Сергеевна взяла письмо дрожащими руками, начала читать, и слезы полились у нее из глаз. Прочитав письмо, она обняла Лену и тихо сказала:

– Леночка, мы вместе с тобой будем его ждать.

Глава VІ

В мединституте начались занятия. Их вуз не эвакуировали, в отличие от другого московского мединститута, который вместе с профессорско-преподавательским составом был отправлен в Омск в декабре 1941 года. Занятия проходили в уплотненном режиме, нужно было догонять упущенное. Все было очень интересно, ведь занятия вели знаменитые профессора и преподаватели. Институт, носивший имя И. М. Сеченова, был основан в 1758 году как факультет Московского университета, а с 1930 года стал самостоятельным вузом. Лена поступила на лечебный факультет, и ей все здесь нравилось: здание, в котором разместился вуз, и то, что именно этому вузу присвоено звание знаменитого русского ученого. И как это актуально сейчас, когда идет жестокая война, направленная на уничтожение людей и захват чужой территории.

Слушая лекции, Лена ловила себя на мысли, что иногда она вся сжимается внутренне, думая об Антоне. С того времени, как они виделись с ним в последний раз, прошло почти два месяца, а от него не было никаких известий. «Сегодня же зайду к Вере Сергеевне и спрошу о нем».

Но ей не удалось в тот день посетить Веру Сергеевну: после лекций их впервые повели в анатомичку. Обстановка здесь была не из приятных. В связи с уходом многих работников на фронт здесь мало следили за чистотой, и Лену вдруг резко стошнило. Она едва успела выбежать в коридор, чтобы найти туалетную комнату. Вернулась она побледневшая, и руководитель, взглянув на нее внимательно, успокаивающим тоном сказал:

– Ничего, со временем привыкнете, а пока заткните нос. – И он подал ей два небольших тампончика из ваты.

Дома она обо всем рассказала бабушке.

– А другие как прореагировали на анатомичку?

– Да и другим тоже было нехорошо, но вырвало только меня, хотя всех тошнило. Однако наш руководитель практики заверил, что это пройдет. Бабушка, ты меня завтра не жди рано домой, я хочу зайти к Вере Сергеевне, может, у нее есть новости об Антоне.

– Хорошо, Леночка, только не задерживайся, я буду беспокоиться.

Лена была старостой своей группы. Ее избрали единогласно, ведь она показала себя очень ответственным человеком еще тогда, когда ее назначили старшей на оборонительных работах. После окончания лекций Лена отнесла журнал в секретарскую и уже собиралась покинуть здание института. К ней подошла Надя Сидорова – ее однокурсница. Лена знала ее пока еще плохо, ей как старосте группы было известно только то, что Надя приехала из Курска.

– Лена, ты мне не поможешь в одном вопросе? Я до вчерашнего дня жила у знакомых, но теперь не могу у них жить, так как вернулся с фронта их сын: он теперь без ног, потерял их на фронте. Мне негде спать, у них всего одна комната и две кровати. Он военный офицер и еще до войны служил в Кронштадте. Его мать, подруга моей мамы, пригласила меня к себе жить, а сейчас…

– Я пока не знаю, Надя, но я что-нибудь придумаю. А сейчас пойдем со мной, поживешь несколько дней у моей бабушки.

– Ой, спасибо тебе, Лена!

– Я тебе дам адрес моей бабушки, ты пойдешь к ней сама: я сейчас иду не домой, мне нужно зайти в больницу к одной моей хорошей знакомой.

И Лена быстро написала записку.

– Вот, отдашь моей бабушке, она, кстати, твоя тезка – Надежда Михайловна, и она приютит тебя к моему приходу.

И Лена, попрощавшись с Надей, двинулась по направлению к метро.

Она впервые оказалась в больнице, где работала Вера Сергеевна. Поэтому она обратилась к дежурной медсестре:

– Как мне найти Веру Сергеевну?

Медсестра внимательно посмотрела на Лену:

– А вы ей кто?

– Я ее хорошая знакомая, училась с ее сыном в одном классе.

– Вы пришли не в самое лучшее время: у нее большое горе. Она получила похоронку.

Сердце у Лены оборвалось, она начала потихоньку сползать по стене. Медсестра быстро подхватила ее и повела к кушетке, стоящей здесь же, в коридоре.

– Вам плохо?

– Я полежу немного и пойду.

– Нет, я сейчас приведу к вам Веру Сергеевну, она к этому времени уже заканчивает обход. Лежите и не вздумайте вставать. Я сейчас!

И она побежала в конец коридора, заглянула в палату:

– Вера Сергеевна, к вам пришла девушка. Ей стало плохо, она на кушетке в коридоре.

Вера Сергеевна поспешила вслед за медсестрой. Подойдя к кушетке, Вера Сергеевна воскликнула:

– Лена, что-нибудь от Антона?

– Нет, Вера Сергеевна, это я думала, что вы получили что-нибудь от него.

– Нет-нет… Леночка, ты ошиблась. Это мне Маша позвонила из Севастополя, вернее, передала весточку о том, что мой старший брат, кадровый офицер, погиб во время обороны Севастополя. Это известие пришло с большим опозданием, он погиб еще в ноябре прошлого года, а сейчас уже апрель. Моя мама – Елизавета Федоровна – жила с братом и его женой в Севастополе, а мне оставила квартиру в Москве.

У Лены отлегло от сердца: значит, Антон жив!..

– Антон прислал мне письмо, в котором просил позаботиться о тебе.

– А мне он не написал…

– Он в письме указал причину: у него совершенно нет времени на письма, постоянно вылетает на вражескую территорию. Да и мне он написал всего три предложения, и в основном о том, что я должна позаботиться о тебе. Жаль, я не знала, что ты придешь ко мне на работу, и не захватила письмо с собой.

Но Лена и без того была рада, что Антон не забыл ее: даже в письме к матери вспоминал о ней.

– А что слышно об Иване Антоновиче?

– Тоже не знаю, как он там. Знаю, что работает в передвижном госпитале недалеко от линии фронта. Лена, ты подожди меня еще часок. Я уже сутки дежурю в больнице, к нам привозят с фронта тяжелораненых, так что отойти невозможно, но я освобожусь, и мы вместе с тобой поедем ко мне и там подробно поговорим.

Лена попыталась встать с кушетки, но силы опять покинули ее, и она снова легла.

– Вы идите, Вера Сергеевна, я еще немного полежу, и мы поедем с вами домой.

Вера Сергеевна попросила медсестру, дежурившую в коридоре:

– Танечка, присмотри, пожалуйста, за Леной, если что – зови меня.

– Хорошо, Вера Сергеевна.

Через час Вера Сергеевна освободилась, и они вместе с Леной отправились на метро к Вере Сергеевне домой. Хозяйка быстро зажгла примус, согрела чай и пригласила Лену, которая рассматривала фотоальбом.

– Какой Антон был серьезный, даже в детстве!

– Да, он весь в отца. Лена, садись, будем пить чай. Ты что-то бледненькая. Как вы питаетесь с бабушкой?

– Сейчас у всех с продуктами тяжело. Но бабушка кое-что запасла еще до войны, так что теперь тянем потихоньку, да получаем по карточкам все, что положено. В общем, не голодаем.

– И давно у тебя такая слабость?

– Не так уж давно, но тошнит постоянно.

Вера Сергеевна вспомнила, как она застала Лену в их спальне.

– Лена, а может, ты беременная?

Лена покраснела, но тихо ответила:

– Может быть…

– Надо провериться. Ты завтра, если сможешь, приезжай ко мне в больницу, я попрошу Ольгу Степановну – гинеколога – посмотреть тебя.

– Вера Сергеевна, дайте мне письмо Антона.

– Да, конечно.

И она протянула ей свернутый треугольник.

Но Лена приехала к Вере Сергеевне только через неделю, никак не могла вырваться: занятия в институте и анатомичка отнимали много времени.

– Ну наконец ты, Лена, приехала! Я уже переживать начала. Думала, мало ли что с тобой могло случиться. Пойдем, Ольга Степановна сейчас как раз в своем кабинете.

Ольга Степановна подтвердила беременность Лены. Вера Сергеевна очень обрадовалась этому. Она решила теперь почаще приходить к Лене, чтобы помочь ей правильно питаться и побольше отдыхать.

Лена очень переживала, боясь, что ребенок помешает ей учиться в институте. Бабушка отнеслась к ее беременности с осуждением, но Вера Сергеевна убедила ее, что будет очень рада появлению внука или внучки и не оставит Лену, а всегда ей поможет.

Лена наконец получила долгожданную весточку от Антона: он писал, что уже принимал участие в боевых действиях, но ранений пока не имеет. Лена в ответ сообщила ему, что ждет ребенка и очень счастлива из-за этого, а еще ждет с нетерпением конца войны и возвращения Антона. Ее радовало то, что она вот-вот закончит первый курс и никто не догадывается о ее беременности. Действительно, пока что ее состояние не бросалось в глаза. Но Надя – ее однокурсница – как-то невзначай сказала:

– Лена, куда ты с ребенком? Ведь тебе еще учиться четыре года, да и мужа у тебя нет.

– Муж у меня есть – отец ребенка, и я очень его люблю. Понимаешь, Надя, не могла я отказать Антону, ведь он уходил на фронт, и мы очень любим друг друга.

– Я понимаю, но ведь тебе будет тяжело.

– А как же другие женщины, которые сейчас остались без мужа с ребенком, и не одним? А многие забеременели перед самой войной. Я, Надя, справлюсь. Ведь моя мама тоже воспитывала меня одна. Отец – сын Надежды Михайловны – ушел от нас, когда мне было всего полтора года, и ничего, мама справилась, между прочим, тоже еще училась в институте.

– Сейчас вопрос в том, чтобы Антон остался жив, – ведь он летчик и находится в самых опасных местах. Извини, Лена, я не хотела тебя обидеть.

– Я и не обижаюсь, просто не говори никому, что я беременна, многие меня не поймут.

– Конечно, я буду молчать! А свекровь, если ее можно так назвать, как к этому относится? Я вижу, она часто к тебе приезжает, подкармливает тебя.

– Да, она очень хорошо ко мне относится и ждет с нетерпением внука или внучку. Говорит, что будет мне во всем помогать.

– Ну, это меняет дело. Не каждая на это способна. Видно, в хорошей семье рос твой Антон. Письма он тебе пишет?

– Да, недавно получила. Но письма коротенькие, мало что из них узнаешь.

– Ну, раз пишет – значит, жив. А это самое главное.

Тут в дверь постучали. Лена открыла дверь. На пороге стоял Антон.

– Антон, – кинулась к нему Лена, – как, это ты?!

– Да, я, когда получил от тебя письмо и узнал, что ты ждешь нашего ребенка, пошел к командиру эскадрильи и объяснил ситуацию. Он разрешил мне съездить к тебе на три дня, чтобы мы оформили брак, чтобы наш ребенок был законнорожденным.