Россия – альтернатива апокалипсису Ефимов Виктор

Причины такого положения дела состоят в том, что реформаторы 1990-х в своей политике опирались на неадекватные «теории» чикагской научной школы, олицетворяемой М. Фридманном (1912–2006), а переход к рыночной экономике (тем более не регулируемой целесообразно государством) вовсе не гарантирует инновационного развития страны, поскольку рыночная среда — только один из проводников процессов, в которых инновационные научно-внедрен чес кие циклы в их полноте могут реализовываться.

И в зависимости от объективно сложившихся параметров настройки рынка («финансовый климат», порождаемый узаконенной и фактически поддерживаемой в хозяйственной деятельности структурой функционально обусловленных расходов предприятий и налогово-дотационной политикой государства) и ряда других — внеэкономических по их сути — факторов (главный из них — нравственно обусловленная деловая этика) проводимость этой среды может меняться в очень широких пределах: от полной невозможности осуществления научно-внедренческих циклов вне русла директивно-адресного государственного управления (как это было в СССР и имеет место в постсоветской РФ) до осуществления их в сроки, близкие к объективно минимально возможным.

Напомним, «как это было в СССР». В Советском Союзе на протяжении многих десятилетий выпускались электрические чайники и самовары, но ни один завод-изготовитель не ввёл в их конструкцию автоматику, которая выключала бы чайник, когда вода в нём начинает кипеть. Но если бы такое указание дал генеральный секретарь ЦК КПСС, то по всей стране прошли бы митинги в поддержку гениального решения Политбюро, и все заводы-изготовители в течение месяца ввели бы в конструкции самоваров и чайников такого рода автоматику, а весь агитпроп после этого ещё долго рассказывал бы о роли этого указания в экономике страны.

Но есть и ещё более разительный пример. По всей видимости, первый в мире проект двухпалубного широкофюзеляжного пассажирского авиалайнера вместимостью более 700 пассажиров был разработан в СССР в первой половине 1960-х гг. на основе военно-транспортного самолёта Ан-22 «Антей». Но проект не был востребован и остался на бумаге. Поэтому первым в мире летающим двухпалубным аэробусом стал «Боинг-747». Как сообщило радио «Свобода» в одной из своих программ в начале 2000-х гг., начало этому проекту положил рисунок какого-то американского малыша, нарисовавшего «двухэтажный» самолёт в альбоме в авиационном музее фирмы «Боинг». Этот рисунок, как и все прочие рисунки, сделанные посетителями музея, был проанализирован инженерами и экономистами «Боинга» и дал старт вполне успешному проекту…

Первый в мире проект двухпалубного широкофюзеляжного пассажирского авиалайнера вместимостью более 700 пассажиров был разработан в СССР в первой половине 1960-х гг… Но проект не был востребован и остался на бумаге.

И стоит обратить внимание на то, что изрядная доля научно-внедренческих циклов, завершающие этапы которых на протяжении всего этого времени реализовывались в Японии и обеспечили ей статус одного из лидеров научно-технического прогресса, в своей основе имели фундаментальные исследования и опытно-конструкторские разработки, осуществлённые за её пределами, — вне юрисдикции правительства Японии и вне сферы проникновения её частного бизнеса.

Теории менеджмента, поскольку в них нет понятия о полной функции управления, об устойчивости объекта управления в смысле предсказуемости поведения и о процессах в суперсистемах, а также и экономические теории, выражающие финансово-счётный подход, — плохая основа для выявления и решения проблем, связанных с массовым осуществлением научно-внедренческих циклов.

Поэтому посмотрим на эту проблематику с позиций ДОТУ. Согласно ДОТУ управление (а равно — самоуправление) может осуществляться структурным и бесструктурным способами.

Структурный способ управления предполагает создание структуры, несущей алгоритмику управления процессом. Структура состоит из конечного, определённого по составу, количеству и взаимосвязям набора функционально специализированных элементов, которые взаимодействуют друг с другом и с внешней средой в соответствии с концепцией управления (то есть в соответствии с целями и алгоритмикой их достижения).

При структурном способе качество управления обеспечивается, во-первых, архитектурой структуры (набором и взаимосвязями образующих её элементов) и, во-вторых, степенью пригодности самих элементов для осуществления возлагаемых на каждый из них функций. При этом выясняется, что адекватная концепции управления архитектура структуры обеспечивает решение возлагаемых на неё задач даже при некотором предельно низком качестве входящих в неё элементов. Но ошибки в построении архитектуры структуры могут сделать её полностью неработоспособной даже в том случае, если она собрана из наилучших по параметрам своей функциональности элементов. При структурном способе управления построение структуры предшествует началу процесса управления.

Однако в ряде случаев возможно осуществление бесструктурного управления (а равно — самоуправления). Предположим, что у нас имеется множество неких элементов, которые обладают следующими свойствами:

п. 1 Все элементы самоуправляемы на основе информационно-алгоритмического обеспечения, хранящегося в их памяти.

п. 2 Каждым из них можно управлять извне, поскольку они могут принимать информацию и алгоритмику в память (по п. 1).

п. 3 Они могут управлять другими элементами (по п. 1 и п. 2), поскольку могут выдавать информацию из памяти другим элементам множества.

Множество элементов, обладающих названными свойствами, мы далее будем именовать «суперсистема».

Бесструктурное управление возможно в суперсистемах, состоящих из множества аналогичных в некотором смысле друг другу элементов: требование аналогии (то есть способности элементов к взаимозаменяемости друг друга в разных процессах) в данном случае — дополнительное требование, по отношению к трём характеристическим требованиям, положенным в определение термина «суперсистема». Его введение связано с тем, что, чем ниже показатели взаимозаменяемости, — тем ниже способность суперсистемы к порождению в себе бесструктурного управления.

Предположим, что мы распространяем в суперсистеме информацию циркулярно, то есть не персонально адресно. Распространение информации в режиме, когда она проходит через множество элементов, несёт в себе вероятностную предопределённость изменения информационного состояния памяти некоторого подмножества элементов в составе суперсистемы. Вероятностно предопределённое изменение состояния памяти элементов ведёт к изменению статистических характеристик их самоуправления. Если распространение информации в этом множестве и его последствия обладают устойчивой предсказуемостью в статистическом смысле (то есть порождает предсказуемую статистику явлений), то существует отличная от нуля вероятность, что в результате прохождения через суперсистему некоего информационного модуля некоторое количество элементов образует структуру, несущую алгоритмику управления. В этом процессе может возникнуть и более, чем одна структура. Это означает, что процессами в суперсистемах можно управлять бесструктурно, а также — в пределах суперсистемы самоуправление тоже может быть бесструктурным.

Принципиальное отличие бесструктурного управления от структурного состоит в том, что к моменту начала управления процессом какие-либо целесообразно ориентированные структуры в бесструктурном управлении отсутствуют: структуры, принимающие на себя алгоритмику управления, складываются в процессе управления «спонтанно» вследствие реакции элементов суперсистемы на появление в их памяти и алгоритмике самоуправления определённой информации.

В жизни обществ бесструктурное управление прослеживается прежде всего по процессам обмена информацией между членами общества и разного рода их объединениями, поскольку возникающие в процессе бесструктурного управления структуры далеко не во всех случаях обретают юридическую оформленность. В каких-то случаях структуры, возникающие в процессе бесструктурного управления, могут стабилизироваться и стать носителями структурного управления, а в каких-то иных случаях возникшие в бесструктурном управлении структуры могут распасться либо по достижении ими целей управления, либо не выдержав давления среды или вследствие неадекватности информационно-алгоритмического обеспечения деятельности образовавших их элементов.

В СССР научно-внедренческие циклы осуществлялись исключительно структурным способом в русле алгоритмики директивно-адресного государственного — моноцентричного — управления.

Если соотноситься с этими положениями ДОТУ, и вернуться к вопросу об алгоритмике осуществления научно-внедренческих циклов в СССР и в США, то остаётся сделать вывод о том, что:

В СССР научно-внедренческие циклы осуществлялись исключительно структурным способом в русле алгоритмики директивно-адресного государственного — моноцентричного — управления, а бесструктурное управление в силу разных причин было статистически редким явлением, не оказывавшим какого-либо заметного результата на научно-техническое развитие страны.

Максимальное количество проектов, которыми один центр способен эффективно управлять на основе структурного способа, ограничено. Это — следствие наличия некоего объективного предела возможностей любого центра управления адекватно обрабатывать необходимые объёмы информации в темпе, необходимом для успеха проектов. Поэтому сведение в государстве научно-технического прогресса исключительно к структурному способу неизбежно влечёт за собой подтормаживание научно-технического прогресса и отставание страны от геополитических конкурентов, которые в своей политике инновационного развития достаточно эффективно опираются как на структурный, так и на бесструктурный способы управления. Хотя и в этом случае какие-то единичные инновационные проекты в пределах возможностей центра управления могут выполняться вполне успешно, как это было в СССР (а в ряде случаев — и более успешно, чем у конкурентов).

В силу этого обстоятельства опора исключительно на структурный способ управления и повлекла за собой неэффективность государственного управления СССР в годы застоя и вызвала прогрессирующее научно-техническое отставание страны.

В США научно-внедренческие циклы осуществлялись структурным способном в разного рода государственных проектах (Манхэттенский проект, программа создания и развития атомного подводного флота, космические программы и т. п.), а также — в инновационных проектах, осуществлявшихся крупными корпорациями (фирмами, принадлежащими «планирующей системе», если пользоваться терминологией Дж. К. Гэлбрейта). Но наряду со структурным способом управления в США рыночная и культурная среда в целом (прежде всего — деловая этика) была достаточно эффективным проводником бесструктурного управления. И именно благодаря этому бесструктурному управлению научно-внедренческие циклы в США достаточно массово осуществлялись за пределами структурного управления инновационными проектами со стороны государства и директоратов корпораций. Это и обеспечило США мировое лидерство в научно-техническом прогрессе по многим показателям, определяющим качество жизни общества.

Благодаря этой же бесструктурно управляемой составляющей, Япония является одним из лидеров научно-технического прогресса, завершая научно-внедренческие циклы, которым дали начало фундаментальные исследования и опытно-конструкторские разработки, проведённые в других странах.

В США научно-внедренческие циклы осуществлялись структурным способном в разного рода государственных проектах (Манхэттенский проект, программа создания и развития атомного подводного флота, космические программы и т. п.), а также — в инновационных проектах, осуществлявшихся крупными корпорациями.

Этой составляющей бесструктурного управления научно-техническим прогрессом не было в СССР. Но её нет и в постсоветской РФ. А проблема организации эффективного бесструктурного управления (самоуправления) инновационным развитием страны шире, нежели проблема перехода к рыночной экономике от экономики, управляемой директивно-адресно.

Какие-либо «пилотные проекты» (типа «Сколково», «Роснано» и т. п.), основанные на структурном управлении, не могут заменить собой эту отсутствующую составляющую научно-технического прогресса по причинам ограниченности возможностей обработки информации в структурном управлении, исходящем из какого-то одного центра даже при наличии тематически специализированных иерархий структур (как это было в СССР, где существовал специфический набор специализированных отраслевых министерств и ведомств, отраслевых и академических научно-исследовательских институтов и проектно-конструкторских бюро).

Кроме того, в большинстве случаев научно-внедренческими циклами не могут эффективно руководить финансисты, не способные в силу полученного ими узкопрофильного (по сути бухгалтерски-юридического) образования вникать в существо научно-технических вопросов: так в прошлом в Российской империи не был открыт инфраструктурный проект имперской значимости освоения Северного морского пути, инициаторами которого выступали адмирал С. О. Макаров и Д. И. Менделеев. И не последнюю роль в этом сыграла научно-техническая некомпетентность и интриганство С. Ю. Витте, который не смог (либо не пожелал) оценить социально-экономические и глобально-политические перспективы, которые открывало осуществление этого проекта, хотя С. Ю. Витте в те годы был не самым плохим специалистом в области государственных и международных финансов. Поэтому высказываемые некоторыми мнения о том, что главным двигателем модернизации и инновационного развития должен стать бухгалтер, — ошибочны, поскольку они проистекают из метрологически и управленчески несостоятельного финансово-счётного подхода.

В большинстве случаев научно-внедренческими циклами не могут эффективно руководить финансисты, не способные в силу полученного ими узкопрофильного (по сути бухгалтерски-юридического) образования вникать в существо научно-технических вопросов: так в прошлом в Российской империи не был открыт инфраструктурный проект имперской значимости освоения Северного морского пути, инициаторами которого выступали адмирал С. О. Макаров и Д. И. Менделеев.

Бесструктурный способ управления, тоже имеет свои ограничения, определяющие возможности его применения, но он более полно осваивает потенциал суперсистемы в целом в решении разного рода задач. Кроме того, исторически реально в подавляющем большинстве случаев структурное управление выкристаллизовывается из бесструктурного, если решение задач, решаемых бесструктурным управлением, обретает для общества значимость, не преходящую на протяжении достаточно длительного времени, в течение которого спонтанно сложившаяся структура обретёт устойчивость и начнёт воспроизводить себя в преемственности поколений (возможн при этом модифицируясь в соответствии с «вызовами времени»). Примерами такого рода в истории являются случаи преобразования «народных ополчений» в регулярные армии.

Соответственно этим особенностям структурного и бесструктурного управления успех инновационного развития страны требуют освоения навыков и организации эффективного государственного бесструктурного управления осуществлением 1) научно-внедренческих циклов в их полноте в самой РФ и 2) завершения на территории РФ научно-внедренческих циклов, начало которым дали зарубежные фундаментальные исследования и опытно-конструкторские разработки. А для этого необходимо понимать, как в научно-внедренческом цикле связаны друг с другом экономическая и информационная составляющие процесса.

Главной в научно-внедренческим цикле является информационная составляющая: можно сколь угодно прибыльно прокручивать финансы, организовывать разного рода финансовый схемы, перемалывать природные и трудовые ресурсы, но если идеи, необходимые для реализации научно-внедрен чес кого цикла, в обществе не производятся или не доходят до тех, кому они необходимы для осуществления ими их этапов научно-внедренческого цикла, — никакого научно-технического прогресса не будет. То же касается и ситуаций, когда до генераторов идей и их носителей не доходит финансирование или они оказываются без необходимых властных полномочий.

Информационная составляющая включает в себя два аспекта: нравственно-этический и социально-организационный.

Нравственно-этический аспект уже был затронут, когда речь шла о несправедливости как о факторе, блокирующем инновации. Действительно, если все на основании жизненного опыта своего и старших поколений убеждены в том, что профессионализм и рост профессионализма (хоть массового, хоть уникального), требующегося для работы в реальном секторе и его инновационного развития, не является залогом и гарантией благосостояния их самих и их семей, то нет смысла и в его обретении и наращивании. Если плоды творчества и прогресса пожирает олигархия, то нет смысла в творчестве и прогрессе.

Если плоды творчества и прогресса пожирает олигархия, то нет смысла в творчестве и прогрессе.

В таких условиях те, у кого несправедливость не подавила интереса к творчеству, либо не могут в одиночку реализовать свои задумки, либо не находят тех, кто мог бы оценить их достижения и дать им развитие в других отраслях. В этом случае втоптанное государственной социально-экономической политикой в депрессию большинство населения влачит существование, как придётся, а не деморализованные либо уже приобщились в высокодоходным легальным сферам деятельности вне реального сектора, либо «работают» на то, чтобы приобщиться к ней. Те, кто не видит для себя таких возможностей, но не желает влачить существование, озабочены тем, как и что украсть (по возможности в особо крупных размерах) и не быть при этом наказанными. А некоторая часть населения, глядя на всё это, начинает деятельно работать на то, чтобы разрушить исторически сложившуюся систему угнетения паразитическим меньшинством большинства и биосферы.

В такой нравственно-этической атмосфере инновационное развитие невозможно, поскольку оно требует, чтобы люди думали о деле и его совершенствовании, о профессионализме и его наращивании, о координации своих усилий и организации совместной деятельности, а не о том, как хапнуть деньги (много и сразу) или о том, где добыть выпивку, чтобы утопить в ней своё бессилие и неудовлетворённость жизнью. То есть, прежде всего, необходимо работать на создание в стране нравственно-этической атмосферы, в которой достаточно большая доля экономически активного населения была бы убеждена в том, что их творческий потенциал, профессионализм и его рост, добросовестный труд — залог благосостояния их самих и их семей в преемственности поколений. Только в этом случае они будут думать о деле, вырабатывать инновационные идеи и находить в своей профессии место для реализации инновационных идей, выработанных другими.

Если инновационные идеи вырабатываются, то вступает в действие социально-организационный фактор. Он тоже носит многоаспектный характер.

Первый аспект связан непосредственно с распространением в обществе научно-технической информации. Предположим, что в неком совсекретном научно-исследовательском институте получены научно-технические достижения (то есть выработан набор идей), который в XXI веке позволяет создать техносферу XXV века. Понимая значимость этих достижений, чтобы обеспечить себе преимущество над геополитическими противниками, на эти разработки сразу же наложили предельно высокие грифы секретности, вследствие чего о них не узнает никто, кроме их разработчиков и начальников разработчиков.

Если подниматься по иерархии руководства вверх, то чем выше по иерархии — тем ниже осведомлённость и понимание сути и значимости сделанных открытий, поскольку, чем выше по иерархии — тем шире круг вопросов, с которыми приходится работать управленцам, а их возможности в детальном понимании каждого из них — ограничены.

Причём, если подниматься по иерархии руководства вверх, то чем выше по иерархии — тем ниже осведомлённость и понимание сути и значимости сделанных открытий, поскольку, чем выше по иерархии — тем шире круг вопросов, с которыми приходится работать управленцам, а их возможности в детальном понимании каждого из них — ограничены. Дальнейшая разработка и освоение инновационных идей в условиях режима секретности возможна только на основе структурного способа управления, когда начальство само решает, кого из подчинённых и в каком объёме ознакомить с той или иной засекреченной информацией. В результате вследствие неизбежности ошибок начальства в распределении информации среди подчинённых и ошибок в докладах вышестоящему начальству о полученных результатах и возникших проблемах, научно технический прогресс будет остановлен.

Так, когда появились углепластики, американцы наложили на эту тему гриф секретности, поскольку посчитали, что это перспективный конструкционный материал, в том числе и для авиационно-космической техники. Японцы, не присваивая никаких неуместных грифов секретности, начали производство лыжных палок и ручек для зонтиков. В результате углепластики вошли в конструкцию летательных аппаратов в Японии раньше, чем в США, поскольку разработка конструкций углепластиковых изделий и освоение технологий их производства в Японии осуществлялась более широким фронтом и более интенсивно.

То есть конкурентные преимущества страны в настоящее время могут быть обеспечены не засекречиванием работ по каким-либо темам, а темпом освоения множества инноваций в массовом производстве, опережающим возможности геополитических конкурентов.

Более того, режим секретности в том виде, в каком он существовал в СССР к началу перестройки и в каком он во многом унаследован постсоветской РФ, является препятствием для массового осуществления научно-внедренческих циклов в разумные сроки на основе бесструктурного управления. Обеспечение информационной безопасности общества и его развития в наши дни и в обозримой перспективе не сводится к режиму секретности. Обеспечение информационной безопасности носит двоякий характер.

С одной стороны необходимо уведомить как можно более широкий круг потенциальных пользователей полученных научно-технических достижений о результатах и перспективах, которые эти достижения открывают. Это создаёт предпосылки к тому, чтобы те, кто потенциально способен решить проблемы своей профессии на основе этих достижений, — узнали об этих достижениях и проявили инициативу к их реализации в своей сфере деятельности. Предпосылки к тому, что они поведут себя именно так, должна создать нравственно-этическая атмосфера в обществе, поддерживающая благосостояние как результат профессионализма и добросовестности в труде.

Японцы, не присваивая никаких неуместных грифов секретности, начали производство лыжных палок и ручек для зонтиков. В результате углепластики вошли в конструкцию летательных аппаратов в Японии раньше, чем в США.

С другой стороны публикации должны быть такими, чтобы геополитический конкурент на их основе не мог получить бесплатного доступа к систематическим научным данным, позволяющим ему провести все последующие этапы научно-внедренческого цикла самостоятельно, не заплатив за фундаментальные исследования и результаты опытно-конструкторских разработок и не потратив время и ресурсы на повторение полученных результатов.

То есть публикации должны быть:

доступны широкому кругу лиц по их инициативе, а не по санкции начальства, как это предусматривает сложившаяся практика осуществления режима секретности;

содержательно они должны быть таковы, чтобы профессионал был способен оценить их научную состоятельность на основе известных ему законов природы, научных теорий, своей практической деятельности, либо объяснить себе ранее необъяснимые факты на основе новых теорий, о которых сообщает публикация.

И если ознакомившись с публикациями, заинтересованные лица пожелают реализовать достижение в своей деятельности, то они должны оказаться перед дилеммой: либо обратиться к разработчику достижений за консультациями, помощью, за систематическими (а не единичными) экспериментальными или расчётными данными, либо самостоятельно провести аналогичные исследования (на что потребуется время и ресурсы — подчас не малые).

Второй аспект социально-организационного фактора связан с генерацией и поддержанием устойчивости коллективов, которые осуществляют фундаментальные исследования, опытно-конструкторские разработки и разработку серийной продукции, технологий и организации её производства и обеспечения последующих этапов жизненного цикла продукции.

Развитие культуры в целом и научно-технической её составляющей достигло такого уровня, что хотя генератором идей по-прежнему являются личности, но реализаторами этих идей могут быть только коллективы. В каких-то ситуациях структурно организованный коллектив может быть носителем научно-внедренческого цикла в его полноте.

Развитие культуры в целом и научно-технической её составляющей достигло такого уровня, что хотя генератором идей по-прежнему являются личности, но реализаторами этих идей могут быть только коллективы.

Но в большинстве случаев из-за ограниченности возможностей структурного управления в наши дни структурно организованный коллектив профессионалов разного профиля подготовки может быть носителем только какого-то одного этапа научно-внедренческого цикла в его полноте. Осуществление научно-внедренческого цикла в его полноте требует, чтобы все его преемственные этапы поддерживались достаточно квалифицированной работой как минимум одного функционально специализированного коллектива профессионалов. Если такие коллективы есть, то средствами государственного бесструктурного управления им должны быть предоставлены практически реализуемые возможности для координации их деятельности по их инициативе. Если таких коллективов нет, то средствами бесструктурного управления должны быть созданы возможности для генерации коллективов профессионалов, которые поддержали своей деятельностью реализацию соответствующих этапов научно-внедренческого цикла в их преемственности.

В общепринятой терминологии это вопрос о создании и поддержании в работоспособном состоянии научных и проектно-конструкторских школ. Как показывает историческая практика, на становление научной или проектно-конструкторской школы требуется от 5 до 15 лет в зависимости от сферы её деятельности и продолжительности в ней цикла «выдвижение идеи — её воплощение в жизнь — переосмысление результатов — генерация новой версии идеи — создание новых образцов продукции». И этот вопрос не может быть эффективно разрешён вне понимания соотношения структурного и бесструктурного управления в жизни общества.

Третий аспект информационной составляющей состоит в том, что массовое распространение инноваций и проникновение их во все отрасли экономики и во все сферы жизни возможно только на основе генерации и распространения стандартов. Неспособность общества породить, поддерживать и развивать систему стандартизации и сертификации, заблаговременно создающей пути для распространения инноваций (а не фиксирующей достижения), способна свести весь научно-технический прогресс к созданию уникальных образцов техники, по сути — демонстрационных, которые невозможно сочетать друг с другом в жизни общества даже при их массовом производстве.

На становление научной или проектно-конструкторской школы требуется от 5 до 15 лет в зависимости от сферы её деятельности и продолжительности в ней цикла «выдвижение идеи — её воплощение в жизнь — переосмысление результатов — генерация новой версии идеи — создание новых образцов продукции».

Но информационной составляющей научно-внедренческого цикла недостаточно для его осуществления, поскольку научно-внедренческий цикл прежде, чем он даст общественно-полезную отдачу, это — потребление разного рода ресурсов и благ, производимых экономикой. Для того, чтобы обеспечить экономически информационную составляющую научно-внедренческого цикла, необходима адекватная структура функционально обусловленных расходов предприятий, поддерживаемая государством. Прежде всего, она должна включать в себя функционально обусловленные расходы, направленные на обеспечение собственных исследований и опытно-конструкторских работ предприятий, а также — на создание разного рода инновационных фондов, которые бы финансировали такого рода работы профильными предприятиями.

Последнее необходимо, поскольку научные исследования в области фундаментальной науки и опытно-конструкторские разработки не способны к непосредственной самоокупаемости ни в короткие, ни в продолжительные сроки. Эти работы окупаются опосредованно — и только в масштабах всего народного хозяйства в целом, — когда научно-внедренческие циклы завершаются выпуском массово потребляемой продукции.

При этом вследствие плохой предсказуемости научно-технического прогресса неизбежно, что из всего множества начинаемых фундаментальных исследований и опытно-конструкторских работ только некоторая часть спустя годы, а то и десятилетия даёт отдачу в виде плодов завершённых научно-внедренческих циклов, а какая-то часть так и остаётся бесплодной. Но общество так или иначе оплачивает все научные исследования и опытно-конструкторские работы вне зависимости от результативности конкретных работ.

Общество так или иначе оплачивает все научные исследования и опытно-конструкторские работы вне зависимости от результативности конкретных работ.

Проблема взаимодействия структурного государственного управления инновационными проектами и организации бесструктурного управления массовым осуществлением научно-внедренческих циклов во всех отраслях и сферах деятельности общества проистекает из плохой предсказуемости научно-технического прогресса и его последствий.

В силу этого обстоятельства в структурное государственное управление попадают проекты, значимость которых была правильно оценена на перспективу руководством государства (как это было в случае создания ЦАГИ и космических программ СССР, атомного проекта США), либо отставание по которым было признано руководителями государства опасным для страны (атомный проект в СССР, космические программы США).

Но кроме них в структурное государственное управление легко попадают проекты, в осуществлении которых заведомо вообще нет никакой пользы для общества, но которые являются хорошей кормушкой для их участников, особенно, если на проекты удаётся наложить высокие грифы секретности, а чиновничество имеет возможность перекачивать финансирование такого рода проектов в свой карман. Иногда работы по такого рода заведомо бесполезным проектам проводятся на протяжении многих лет, а то и десятилетий.

Назначение же системы бесструктурного управления инновционным развитием, которую государство должно суметь построить и поддерживать в работоспособном состоянии, — вбирать в себя инновационное развитие на основе научно-технических достижений, как не предсказанных заранее, так и неоценённых правильно должностными лицами государства.

Кроме того, есть ещё одна проблема, решение которой может быть осуществлено на основе поддержки государством системы бесструктурного управления инновационным развитием. Дело в том, что возможны ещё два направления деятельности спецслужб в отношении научно-внедренческих циклов за пределами территории своих государств.

Первое из них — подвигнуть геополитических противников потратиться на осуществление дорогостоящих исследований на заведомо тупиковых направлениях, что позволяет притормозить или заблокировать его работы на перспективных направлениях за счёт перераспределения ресурсов в пользу тупиковых направлений.

Второе — организовать проведение дорогостоящих начальных этапов научно-внедренческих циклов за счёт ресурсов геополитических противников на их территории, а завершающие их этапы осуществить в своём государстве, заблокировав так или иначе их осуществление в обществах геополитических противников. Это позволяет существенно снизить собственные издержки на осуществление соответствующих научно-внедренческих циклов.

Система же государственного бесструктурного управления научно-внедренческими циклами может принять на себя роль одного из средств защиты научно-технического прогресса в собственной стране от кураторства в отношении него со стороны иностранных спецслужб на основе осуществления параллельных исследований и завершающих этапов научно-внедренческих циклов разными административно самостоятельными исследовательскими группами по их инициативе.

При этом бесструктурное управление осуществлением научно-внедренческих циклов включает в себя:

всеобщее и профессионально специализированное образование соответствующего характера и качества;

систему распространения и произвольного доступа к научно-технической и прочей информации;

законодательство о хозяйственной и финансовой деятельности, которое должно поддерживать как структурный, так и бесструктурный способны управления в их взаимно дополняющем взаимодействии на всех уровнях социальной организации;

собственно экономическую составляющую — структуру функционально обусловленных расходов предприятий, налогово-дотационный механизм, страховую и кредитно-финансовую политику.

Надо подвигнуть геополитических противников потратиться на осуществление дорогостоящих исследований на заведомо тупиковых направлениях, что позволяет притормозить или заблокировать его работы на перспективных направлениях за счёт перераспределения ресурсов в пользу тупиковых направлений.

Какие-то из этих компонент могут находиться полностью в ведении государства, какие-то могут иметь аналоги, локализованные в сфере негосударственного предпринимательства или действующие на принципах государственно-частного партнёрства. В случае адекватного построения такого рода системы инновационное развитие может быть успешным на основе компетентного государственного управления, осуществляемого как структурным, так и бесструктурным способами в их взаимодополнении.

Рынок

«Экономика похожа на женщину. Разве её поймёшь?»

Экс-министр финансов Александр Лившиц

«Таланты» и пороки современной экономики

Главная задача обществоведческого комплекса наук — осуществлять научно-консалтинговое обеспечение политики социально-экономического развития страны и глобальной цивилизации. Однако способность исторически сложившихся научных школ отраслей обществоведения к осуществлению этой функции требует критического переосмысления.

Среди них особую роль играет экономическая наука, поскольку поддержание цивилизованного образа жизни современного человечества требует управления хозяйственной деятельностью как на микро-, так и на макро-уровне вплоть до глобального. Создатель и первый директор Института экономики и прогнозирования научно-технического прогресса Академии наук СССР (ныне Институт народно-хозяйственного прогнозирования РАН) академик А.И. Анчишкин (1933–1987) ещё в начале перестройки вынужден был констатировать непригодность исторически сложившейся в СССР экономической науки и обществоведения (т. е. социологии) в целом для решения задач социально-экономического развития страны:

«Следует признать со всею определённостью, что экономическая наука, да и общественные науки в целом оказались не готовыми к ответу на вопросы, поставленные XXVII съездом партии, январским (1987 год) Пленумом, всем ходом нашего развития. Многие фундаментальные проблемы развивающегося социализма приходится решать сегодня эмпирически, методом «проб и ошибок», со всеми негативными последствиями, связанными с теоретической неподготовленностью к таким решениям. Причин сложившегося положения дел несколько, и было бы, наверное, упрощением все сводить к неудовлетворительной работе самих учёных-экономистов.

Во-первых, для успешного развития экономической науки нужна чётко выраженная общественная, политическая потребность в глубоком и объективном раскрытии реальных закономерностей экономического развития, его противоречий, нужна потребность в научной истине…

Во-вторых, состояние последней (речь идёт об экономической науке — авт.) всегда было связано с идеологическими установками, наличием или отсутствием догм, которые часто предопределяли не только направления, ход научных исследований, но и их выводы, результаты».

Эта неготовность науки к практическому разрешению общественно-политических проблем стала одной из причин краха экономики и распада СССР. После этого в постсоветские государства пришли научные школы обществоведческих наук Запада. Но по прошествии более чем 20 лет реформ, их результаты большинством населения страны не могут быть признаны удовлетворительными.

Неготовность науки к практическому разрешению общественно-политических проблем стала одной из причин краха экономики и распада СССР. После этого в постсоветские государства пришли научные школы обществоведческих наук Запада.

Приведем статистику 2010 года. Суммы доходов к сегодняшнему дню изменились, но осталось прежним соотношение уровней доходов бедных и богатых. Итак, по данным Федеральной службы государственной статистики РФ, проведшей в 2010 г. исследования распределения доходов среди различных слоёв населения России, мы имели следующую картину:

В крайней нищете живут 13,4 % населения с доходом ниже 3 422 рубля в месяц.

В нищете живут 27,8 % населения с доходом от 3 422 рублей до 7 400 рублей в месяц.

В бедности живут 38,8 % населения с доходом от 7 400 рублей до 17 000 рублей в месяц.

Богатыми среди бедных» являются 10,9 % населения с доходом от 17 000 рублей до 25 000 рублей в месяц.

На уровне среднего достатка живут 7,3 % населения с доходом от 25 000 рублей до 50 000 рублей в месяц.

К числу состоятельных относятся граждане с доходом от 50 000 рублей до 75 000 рублей в месяц. Их число составляет 1,1 % населения России.

Так называемые богатые составляют 0,7 % населения. Их доходы оцениваются свыше 75 000 рублей в месяц.

Из приведённых данных видно, что первые три группы (нищие, в том числе живущие в крайней нищете, и бедные) составляют ровно 80 % населения современной России. В продолжение темы предыдущего информационно-аналитического блока можно задаться вопросом: какая пенсия будет у трудящейся молодёжи, которая входит в эти «проклятые и забытые» нынешней властью 80 %?

80 % бедняков России — это почти 113 миллионов человек. Вместе с те, по данным депутата Госдумы В.И. Илюхина, состояние 100 валютных миллиардеров нашего государства оценивается в 520 миллиардов долларов, что равняется всем золотовалютным запасам Центробанка страны. Только вдуматься: 113 миллионов неимущих и сотня господ, имущих всё!

«Часть населения, бесспорно, является аутсайдерами, а часть — не просто лидерами, а лидерами на фоне архибогатых стран, — заявил глава Росстата Александр Суринов. — Так, по подсчётам чиновников, доходы самых бедных и самых богатых жителей нашей страны могут различаться в 800 раз!».

На основании практики применения в ходе реформ в РФ социолого-экономических теорий научных школ Запада приходится сделать вывод, что исторически сложившиеся на Западе социология, теория государства и права, узкоспециализированные теории управления (менеджмента) и экономические теории проблематику общественного развития и эффективного управления в интересах широких слоёв общества описывают неадекватно. Западные теории не осознают спектра междисциплинарных причинно-следственных связей; обременены частностями (разного рода исторически сложившейся спецификой понимания соответствующих предметных областей), обилие и хаотичность описания, которых практически исключает восприятие на их основе жизни общества как органичного процесса, а тем более этико-ноосферных проявлений в жизни общества. Это всё делает их непригодными к научно-консалтинговому обеспечению политики инновационного развития страны и преодолению системного кризиса РФ и человечества.

В подтверждение этого тезиса приведём оценку положения дел в экономической науке нобелевским лауреатом 1973 г. В.В. Леонтьевым.

80 % бедняков России — это почти 113 миллионов человек. Вместе с тем, по данным депутата Госдумы В.И. Илюхина, состояние 100 валютных миллиардеров нашего государства оценивается в 520 миллиардов долларов, что равняется всем золотовалютным запасам Центробанка страны.

Цитата № 1. «… достижения экономической теории за последние два десятилетия как впечатляющи, так и красивы. Но нельзя отрицать, что есть что-то скандальное в зрелище такого количества людей, совершенствующих анализ состояния экономики, и при этом никак не объясняющих, почему та или иная ситуация возникает или должна была возникнуть… Это положение дел нужно признать неудовлетворительным и несколько нечестным».

Цитата № 2. «Финансовую и техническую поддержку они (речь идёт о помощи со стороны США и СССР развивающимся странам — Авт.) получают как от русских, так и от нас. Но что касается помощи в методах экономического планирования, то до сих пор ни одна из сторон не смогла оказать её в достаточных размерах. Мы можем дать им много мудрых советов, но мало методов, которым легко обучить и научиться, однако последнее и есть то, что им надо».

Цитата № 3. «Порок современной экономики — не равнодушие к практическим проблемам, как полагали многие практики, а полная непригодность научных методов, с помощью которых их пытаются решать».

И это — не единственные и не случайные признания неспособности исторически сложившейся общедоступной экономической науки (и соответственно социологии в целом) гарантированно решать задачи социально-экономического развития общественно полезным образом. Чего стоят только самые известные высказывания топ-менеджеров. Экс-министр финансов Александр Лившиц: «Экономика похожа на женщину. Разве её поймёшь?» («Финансовые известия», 05.10.2005 г.). И Аркадий Дворкович, помощник президента России: «Экономистов придумали для того, чтобы на их фоне хорошо выглядели синоптики». («Комсомольская правда», 11.06.2009 г). Кроме того отметим, что ряд аналитиков обратили внимание на то, что мировой финансовый кризис 2008 и последующих годов «был сделан по рецептам» нобелевских лауреатов по экономике.

Если же говорить о том, почему ряд государств вопреки наличествующей управленческой несостоятельности экономической науки успешны в осуществлении научно-внедренческих циклов в их полноте, то ответ на этот вопрос состоит в следующем.

Во-первых, управление макроуровня, определяющее возможности микроуровня экономики и качество жизни общества в целом, в них строится не на основе теорий, преподаваемых в вузах, а на основе исторически сложившихся традиций, не документированных и не выраженных в теориях «ноу-хау», развиваемых по мере необходимости практиками макроуровня — политиками (такими, как Ф.Д. Рузвельт, Л. Эрхард), промышленниками, финансистами. Собственно в этом смысле и надо понимать сказанное В.В. Леонтьевым в приведённой выше «цитате № 2» о «мудрых советах» при отсутствии работоспособных научных методов. Об этом несоответствии культовых социолого-экономических теорий, преподаваемых в вузах, реальной жизни западных обществ и интересам общественного развития пишет и Дж. К. Гэлбрейт.

Во-вторых, умалчиваемое действительное назначение культовых социолого-экономических теорий, преподаваемых в вузах, состоит не в том, чтобы научить делу государственного и макроэкономического управления, а в том, чтобы:

сформировать массовку «клерков», несущих в своей психике поведенческие программы реагирования на те или иные социально-экономические ситуации, необходимые для автоматической работы традиций и «ноу-хау»;

защитить правдоподобием культовых теорий реальное управление от вмешательства посторонних, включая и вмешательство самих «клерков», представляющих собой (и поодиночке, и в совокупности) не более чем запрограммированный инструмент осуществления реального управления.

Экс-министр финансов Александр Лившиц: «Экономика похожа на женщину. Разве её поймёшь?»

Непригодность или весьма ограниченная работоспособность исторически сложившихся социолого-экономических теорий, признанные авторитетными профессионалами-экономистами, и подтверждаемые практически неблагоустроенностью жизни большинства населения многих стран и человечества в целом, являются объективным фактором, который обязывает к рассмотрению затронутой проблематики с иных мировоззренческих позиций.

Как «свободный» рынок закономерно привёл США к великой депрессии?

Начнём с того, что «свободный» рынок — это культ иллюзии, политическое назначение которого — убрать «посторонних» из сферы управления макроэкономикой, дабы эксплуатировать производительные силы общества в своих интересах и в ущерб интересам общества в целом и его членов персонально. Вопреки этому мифу, в действительности рынок давно регулируется, но это регулирование осуществляется не в интересах общества, а в интересах разного рода частно-корпоративного сиюиминутного (мелочного в масштабах всемирной истории) своекорыстия. Соответственно, под «свободным» рынком далее понимается рыночная система в пределах государства, не подчинённая регулированию со стороны этого государства, которое должно быть демократическим государством гражданского общества.

Если исходить из принципа «практика — критерий истины», то «свободный» рынок способен единственно к одному — из поколения в поколение воспроизводить массовую нищету и бескультурье, социальные и биосферно-экологические проблемы, на фоне которых наиболее богатые слои обществ нравственно-этически разлагаются и деградируют, сетуя при этом на лень, дикость, подлость и озлобленность простонародья, не желающего восхищаться «элитой», преклоняться перед нею и самоотверженно работать на эту систему.

«Сто с небольшим лет назад Америка представляла собой страну совсем не «американской мечты». В 1880 году средняя стоимость жизни составляла 720 долларов в год, а годовая средняя зарплата рабочих в промышленности была около 300 долларов в год. При этом средний рабочий день составлял 11–12 часов, а нередко и все 15. Каждый шестой ребёнок работал в промышленности, получая половину зарплаты взрослого за одинаковую работу. Что такое охрана труда, никто не знал. Все эти данные взятыиз заключения Бюро трудовой статистики, представленного Конгрессу США. В конце этого заключения делается вывод: “Люди должны умирать для того, чтобы процветала индустрия”».

Весь социальный прогресс — гуманизация экономических отношений и общий культурный рост населения в так называемых «развитых странах» в ХХ веке — результат реакции их правящих «элит» на события в России после 1917 г. и выработки навыков государственного регулирования рынка, которые однако в силу ряда политических причин не находят должного освещения в социолого-экономических теориях.

В 1880 году средняя стоимость жизни в США составляла 720 долларов в год, а годовая средняя зарплата рабочих в промышленности была около 300 долларов в год. При этом средний рабочий день составлял 11–12 часов, а нередко и все 15.

В частности, именно «свободный» рынок привёл США к «Великой депрессии», начавшейся в 1929 г. Если говорить о том уроне, который понесло общество США в ходе «Великой депрессии», то некоторые аналитики, изучая демографическую статистику США первой половины ХХ века, делают вывод о том, что их человеческие потери за годы депрессии того же порядка, что и потери СССР в результате коллективизации, если не больше. «… Если верить американской статистике, за десятилетие с 1931 по 1940 год по динамике прироста населения США потеряли ни много, ни мало — 8 миллионов 553 тысячи человек, причем показатели прироста населения меняются сразу, одномоментно, в два (!) раза точно на рубеже 1930/31 года, падают и замирают на этом уровне ровно на десять лет. И так же неожиданно, спустя десятилетие, они возвращаются к прежним значениям. Никаких объяснений этому в обширном, в сотни страниц, тексте американского доклада US Department of commerce Statistical Abstract of the United States» не содержится, хотя он наполнен пояснениями по другим вопросам, не стоящими по сравнению с вышеназванным даже упоминания» (Борисов Б. «Голодомор по-американски»).

«Великая депрессия» поставила вновь избранного президента США Ф.Д. Рузвельта перед дилеммой: либо марксистская революция с перспективой гражданской войны, жестокость такого варианта развития событий показала Россия после 1917 г., либо реформы с целью гуманизации экономических отношений.

Ф.Д. Рузвельт избрал второе, и сутью реформ стало государственное регулирование рынка в соответствии с целями социально-экономического развития, избранными политическим руководством страны. Однако наработки команды Ф.Д. Рузвельта в этой области не были осмыслены должным образом и не получили должного управленчески состоятельного выражения в социолого-экономических теориях.

Причина воспроизводства «свободным» рынком социальной неблагоустроенности и биосферно-экологических бедствий состоит в том, что в алгоритмике ценообразования нерегулируемого рынка выражается неравная приоритетность потребностей людей в продукции различных групп, преломляющаяся через принцип реализации сиюминутного своекорыстия участников рынка, которое может реализовываться в том числе и в ущерб интересам окружающих, потомков, биосферы.

В глобальных масштабах эта алгоритмика, преломившись через производственную специализацию регионов планеты, выражается в неискоренимом в условиях «свободы» международной торговли разделении государств на относительно небольшое количество так называемых «развитых стран», в которых проживает меньшинство населения планеты, и на безнадёжно нищие, отсталые в научно-техническом и образовательном отношении государства, в которых проживает большая часть человечества.

«Великая депрессия» поставила вновь избранного президента США Ф.Д. Рузвельта перед дилеммой: либо марксистская революция с перспективой гражданской войны, жестокость какого варианта развития событий показала Россия после 1917 г., либо реформы с целью гуманизации экономических отношений.

Наряду с этим рыночный механизм не обладает способностями: 1) к выявлению проблем, с которыми сталкиваются региональные общества и человечество в целом, 2) к целеполаганию в отношении их разрешения (целеполагание макроуровня, включая глобальное), 3) к самонастройке на режим осуществления продуктообмена в соответствии с осознанными интересами (целями) социально-экономического развития регионов планеты и человечества в целом.

Устранить эти пороки рыночной саморегуляции ни частные предприниматели сами по себе, ни покупатели конечной продукции сами по себе не в силах в условиях конкурентной среды, формируемой «свободным» рынком, как в пределах регионов, так и в глобальных масштабах, поскольку никто из них не обладает «правами системного администратора», задающего параметры функционирования рынка как системы, элементами которой являются все его участники. Поэтому наиболее дальновидные представители экономической науки настаивают на сочетании государственного планового начала и рыночной саморегуляции в одной социально-экономической системе.

В частности об этом пишет Джон Кеннет Гэлбрейт (один из членов команды Ф.Д. Рузвельта, а позднее — советник Дж. Ф. Кеннеди).

«По мере того как государство во всё большей мере начинает использоваться в интересах общества (т. е. становится демократическим по существу, а не формально-процедурно — Авт.), становится возможным рассмотрение тех реформ, для осуществления которых требуется вмешательство со стороны государства. Эти реформы логически распадаются на три части. В первую очередь существует потребность радикально усилить влияние и возможность рыночной системы, положительно повысить уровень её развития по отношению к планирующей системе, и тем самым уменьшить со стороны рыночной постоянное неравенство в уровнях развития между двумя системами.

Дж. К. Гэлбрейт усматривает в экономической системе США две подсистемы, взаимодействующие друг с другом, которые он называет «рыночной системой» и «планирующей системой».

«Рыночная система». В ней фирмы действительно функционируют в условиях конкуренции, и она большей частью представлена мелким бизнесом (главным образом семейным), который в силу своей отраслевой принадлежности и специфики рынка не имеет перспектив когда-либо стать крупным.

«Планирующая система». Она представлена крупными корпорациями, которые подчинили себе цены на рынке своей продукции и производственные издержки, работают на основе внутрифирменного долгосрочного планирования и внутриотраслевого и межотраслевого сговора (большей частью косвенного, негласного и потому юридически не наказуемого) о ценах, объёмах производства и т. п. практически без какой-либо конкуренции за рынки и покупателей. Целью их деятельности является приемлемый уровень доходов на долгосрочных интервалах времени, а не удовлетворение потребностей общества и не разрешение его проблем.

«Рыночная подсистема» служит культу мифа о свободе частного предпринимательства, о наличии «планирующей подсистемы» — умалчивают. Дж. К. Гэлбрейт именует «планирующую подсистему» «социализмом для Дженерал Моторс и Локхид», поскольку они (даже при полном провале проводимой ими научно-технической политики) практически полностью гарантированы от банкротства и своим положением на рынке, и своими взаимоотношениями с государственным аппаратом, что и отличает их от фирм, отнесённых Дж. К. Гэлбрейтом к «рыночной подсистеме», которые действительно борются за своё выживание в конкурентной борьбе, и в которой социальная защищённость и наёмного персонала, и предпринимателей-собственников находится на несопоставимо более низком уровне, нежели в «планирующей системе».

Дж. К. Гэлбрейт именует «планирующую подсистему» «социализмом для Дженерал Моторс и Локхид», поскольку они практически полностью гарантированы от банкротства и своим положением на рынке, и своими взаимоотношениями с государственным аппаратом.

Гэлбрейт также указывает на меры по уменьшению неравенства в доходах между планирующей и рыночной системами, по улучшению конкурентных возможностей рыночной системы и уеньшению её эксплуатации со стороны планирующей системы. Мы называем это «новым социализмом». Необходимость уже вызвала к жизни новый социализм в гораздо большем масштабе, чем подозревает большинство людей.

Затем приходит очередь политики в отношении планирующей системы. Она состоит в упорядочении её целей с тем, чтобы они не определяли интересы общества, а служили им. Это означает ограничение использования ресурсов в чрезмерно развитых областях, переключение государства на обслуживание общества, а не планирующей системы, защиту окружающей среды, переключение технологии на службу общественным, а не технократическим интересам. Таковы следующие шаги, которые нужно рассмотреть в стратегии реформ.

И, наконец, экономикой нужно управлять. Проблема состоит в том, чтобы управлять не одной экономикой, а двумя: одна из них подчинена рынку, а другая планируется фирмами, из которых она состоит. Подобное управление представляет собой последний шаг при определении общей стратегии реформ».

И далее, развивая тему, он продолжает:

«Новый социализм не допускает никаких приемлемых альтернатив; от него можно уклониться только ценой тяжёлых неудобств, большого социального расстройства, а иногда ценой смертельного вреда для здоровья и благополучия. Новый социализм не имеет идеологического характера, он навязывается обстоятельствами».

Не менее определённо по этому вопросу высказался и один из авторов японского «экономического чуда» Сабуро Окито. Незадолго до своей смерти в интервью профессору А. Динкевичу он заявил:

«Часто можно слышать, что провозглашённый в них (бывшем СССР и странах Восточной Европы — Авт.) переход к рыночным механизмам является убедительным доказательством превосходства рыночно ориентированной экономики над централизованно планируемой. Я полагаю, что это заблуждение… Проблема состоит в том, чтобы СОЕДИНИТЬ, СОГЛАСОВАТЬ, ОБЪЕДИНИТЬ В ЕДИНОМ МЕХАНИЗМЕ НАЧАЛА ЭТИХ ДВУХ СИСТЕМ, найти эффективный путь комбинирования рыночных механизмов и государственного планирования и регулирования».

И как это ни удивит многих, ещё ранее — в 1952 г. — о необходимости решения этой задачи (правда, в терминологии марксизма) писал И.В. Сталин в «Экономических проблемах социализма в СССР». Один из вопросов, обсуждаемых в этой работе, — необходимость сочетания в одной системе планового начала и закона стоимости в аспекте достижения наивысшей рентабельности не тех или иных предприятий, рассматриваемых обособленно, а народного хозяйства в целом.

«Совершенно неправильно также утверждение, что при нашем нынешнем экономическом строе, на первой фазе развития коммунистического общества, закон стоимости регулирует будто бы «пропорции» распределения труда между различными отраслями производства.

Если бы это было верно, то непонятно, почему у нас не развивают вовсю лёгкую промышленность, как наиболее рентабельную, преимущественно перед тяжёлой промышленностью, являющейся часто менее рентабельной, а иногда и вовсе нерентабельной?

Если бы это было верно, то непонятно, почему не закрывают у нас ряд пока ещё нерентабельных предприятий тяжёлой промышленности, где труд рабочих не даёт «должного эффекта», и не открывают новых предприятий безусловно рентабельной лёгкой промышленности, где труд рабочих мог бы дать «больший эффект»?

Если бы это было верно, то непонятно, почему не перебрасывают у нас рабочих из малорентабельных предприятий, хотя и очень нужных для народного хозяйства, в предприятия более рентабельные, согласно закона стоимости, якобы регулирующего «пропорции» распределения труда между отраслями производства?

Очевидно, что идя по стопам этих товарищей, нам пришлось бы отказаться от примата (в данном контексте — «приоритетность». — Авт.) производства средств производства в пользу производства средств потребления. А что значит отказаться от примата средств производства? Это значит уничтожить возможность непрерывного роста нашего народного хозяйства, ибо невозможно осуществлять непрерывный рост народного хозяйства, не осуществляя вместе с тем примата производства средств производства.

«Часто можно слышать, что провозглашённый в бывшем СССР переход к рыночным механизмам является убедительным доказательством превосходства рыночно ориентированной экономики над централизованно планируемой. Я полагаю, что это заблуждение… Проблема состоит в том, чтобы СОЕДИНИТЬ, СОГЛАСОВАТЬ, ОБЪЕДИНИТЬ В ЕДИНОМ МЕХАНИЗМЕ НАЧАЛА ЭТИХ ДВУХ СИСТЕМ, найти эффективный путь комбинирования рыночных механизмов и государственного планирования и регулирования».

Эти товарищи забывают, что закон стоимости может быть регулятором производства лишь при капитализме, при наличии частной собственности на средства производства, при наличии конкуренции, анархии производства, кризисов перепроизводства. Они забывают, что сфера действия закона стоимости ограничена у нас наличием общественной собственности на средства производства, действием закона планомерного развития народного хозяйства, — следовательно, ограничена также нашими годовыми и пятилетними планами, являющимися приблизительным отражением требований этого закона.

Некоторые товарищи делают отсюда вывод, что закон планомерного развития народного хозяйства и планирование народного хозяйства уничтожают принцип рентабельности производства. Это совершенно неверно. Дело обстоит как раз наоборот. Если взять рентабельность не с точки зрения отдельных предприятий или отраслей производства и не в разрезе одного года, а с точки зрения всего народного хозяйства и в разрезе, скажем, 10–15 лет, что было бы единственно правильным подходом к вопросу, временная и непрочная рентабельность отдельных предприятий или отраслей производства не может идти ни в какое сравнение с той высшей формой прочной и постоянной рентабельности, которую дают нам действия закона планомерного развития народного хозяйства и планирование народного хозяйства, избавляя нас от периодических экономических кризисов, разрушающих народное хозяйство и наносящих обществу колоссальный материальный ущерб, и обеспечивая нам непрерывный рост народного хозяйства с его высокими темпами».

Но кроме того И.В. Сталин мимоходом по сути упрекнул марксизм в метрологической несостоятельности его политэкономии, заявив: «… Наше товарное производство коренным образом отличается от товарного производства при капитализме».

Это действительно было так, поскольку налогово-дотационный механизм и эмиссионная политика СССР в тот период были ориентированы на снижение цен по мере роста производства и исчерпания дефицита в продукции по отношению к потребностям общества. И после приведённой фразы И.В. Сталин продолжил:

«Более того, я думаю, что необходимо откинуть и некоторые другие понятия, взятые из «Капитала» Маркса, … искусственно приклеиваемые к нашим социалистическим отношениям. Я имею в виду, между прочим, такие понятия, как «необходимый» и «прибавочный» труд, «необходимый» и «прибавочный» продукт, «необходимое» и «прибавочное» время…

Я думаю, что наши экономисты должны покончить с этим несоответствием между старыми понятиями и новым положением вещей в нашей социалистической стране, заменив старые понятия новыми, соответствующими новому положению.

Мы могли терпеть это несоответствие до известного времени, но теперь пришло время, когда мы должны, наконец, ликвидировать это несоответствие».

И. В. Сталин — первый политик и учёный-социолог, который обвинил марксизм в лженаучности публично и неопровержимо, хотя сделал он это в терминологии самого марксизма и не в прямой формулировке, а в форме намёка: если в любой теории выявляется метрологическая несостоятельность — она лженаучна. Т. е. И.В. Сталин вынес смертный приговор марксизму, хотя это мало кто понял.

Все перечисленные И. В. Сталиным в приведённом фрагменте «Экономических проблем социализма в СССР» понятия — метрологически несостоятельны: т. е. за ними не стоит никаких явлений, параметры которых можно было бы измерить (выявить, разграничить) в реальных процессах хозяйственной деятельности. Эти понятия — иллюзорно существующие фикции, а не абстракции, которые можно наполнить жизненным содержанием в решении практических задач. Дело в том, что наукообразные фикции от научных абстракций отличаются именно тем, что фикции невозможно наполнить реальным содержанием, а абстракции можно, решив задачу об обеспечении метрологической состоятельности моделей, построенных на основе тех или иных абстракций.

Однако если из политэкономии марксизма изъять упомянутые И. В. Сталиным «понятия», то от неё ничего не останется со всеми вытекающими из этого факта последствиями для марксизма в целом.

Т.е. И. В. Сталин — первый политик и учёный-социолог, который обвинил марксизм в лженаучности публично и неопровержимо, хотя сделал он это в терминологии самого марксизма и не в прямой формулировке, а в форме намёка: если в любой теории выявляется метрологическая несостоятельность — она лженаучна. Т. е. И. В. Сталин вынес смертный приговор марксизму, хотя это мало кто понял.

Однако после смерти И. В. Сталина его руководящее указание о необходимости создания адекватной социолого-экономической теории было предано забвению послесталинским руководством СССР вместе со всем его научным наследием в области социологии. Вследствие этого экономическая наука СССР на протяжении нескольких десятилетий была занята какими-то иными делами, уклонившись от решения этой задачи, а учёных, которые бы поняли эту работу И. В. Сталина и решили бы поставленную им задачу в инициативном порядке, в стране не нашлось. Поэтому и так называемые «косыгинские реформы» тоже проводились без должной теоретической проработки, что и стало одной из причин проблематичности их осуществления и последующего свёртывания. Это всё в совокупности и привело к горестному признанию академика А. И. Анчишкина 1987 года, приведённому выше.

Однако, как следует из признаний авторитетных учёных-экономистов, ни экономическая наука Запада, ни научно-методологическое наследие Госплана СССР в решении задачи сочетания в одной системе планового и рыночного начал помочь не могут. Если вывести из рассмотрения политические (в том числе глобально-политические) причины, обуславливающие такое состояние экономической науки, и обратиться к её методологии, то корневая причина её управленческой несостоятельности в решении задачи обеспечения всеобщего благоденствия в преемственности поколений даже в странах-лидерах — финансово-счётный, а не организационно-технологический подход к анализу хозяйственной деятельности общества.

Как, используя правила Кирхгофа, наполнить пустой «кошелек» и высохшее «море финансов»?

Нравственно-этическая обусловленность социолого-экономических теорий скрыта от непосредственного восприятия многоаспектной и многослойной политической деятельностью обществ и государств. Но если нравственно-этические и политико-идеологические факторы вывести из рассмотрения и ограничиться только научно-методологической составляющей, то выяснится, что социолого-экономические теории могут строиться на основе одного из двух подходов: финансово-счётного либо организационно-технологического.

В относительно недавнем прошлом финансово-счётный подход выражался в направлении политэкономии, именовавшемся «меркантилизм»[2], а организационно-технологический — в воззрениях «физиократов»[3] (сами они называли себя «экономисты»). После того, как кабинетные «умы» к концу XIX века преодолели «ограниченность физиократов», финансово-счётный подход стал фактически единственным и безальтернативным для всех научных школ экономики как ориентированных на обслуживание капитализма, так и ориентированных на обслуживание марксистско-бюрократического псевдосоциализма. Наиболее экстремистское выражение он нашёл в «монетаризме» чикагской школы экономической науки, олицетворением которой в России стал кумир реформаторов 1990-х, нобелевский лауреат 1976 г. М. Фридман[4] (1912–2006).

Известный экономист Михаил Хазин отнёс монетаристскую «научную школу» к числу тоталитарных сект:

«Вопросы о том, что такое экономическая теория, как она соотносится с реальностью, границы и возможности её применения, способы верификации и т. д., и т. п. являлись важной частью философии с самых давних времён. Концепций на эту тему разработано множество, и все они направлены на то, чтобы дать возможность более или менее стороннему наблюдателю понять, насколько та или иная теория объективно отражает мир. К сожалению, как только речь заходит об общественных науках, все умные теории заканчиваются, и начинается голая пропаганда…

И сегодня мы видим, что либерально-монетаристская «мафия» навязывает, используя все свои возможности по контролю над СМИ, экспертным сообществом, международными финансовыми организациями и т. д., и т. п., свою теорию народам и правительствам. А те бы и рады что-то сделать, но находятся в ловушке, поскольку любое отклонение от «линии партии» приводит к жуткой критике в СМИ (что для современных политиков смерти подобно) в части «ориентации на маргиналов», «отсутствия команды и опыта» и прочее.

Причем это — проблемы не только России, но и мира в целом, и США в частности…

… поскольку монетаристы связаны своими идеологическими штампами, то и реальные механизмы они оценивают достаточно «криво» и модели применяют на сегодняшний день совершенно неадекватные».

«Цель игры» — набить потолще СВОЙ «кошелёк», а достижение благосостояния общества в преемственности поколений якобы будет обеспечено автоматически, если все будут много и эффективно трудиться.

Это — неизбежное следствие финансово-счётного подхода. Финансово-счётный подход подразумевает, что имеются «кошелёк» частного предпринимателя или обывателя и якобы безбрежное море финансов, распределённое по неимоверному количеству таких же «кошельков», с которым этот «кошелёк» обменивается содержимым при сделках купли-продажи. Что «цель игры» — набить потолще СВОЙ «кошелёк», а достижение благосостояния общества в преемственности поколений якобы будет обеспечено автоматически, если все будут много и эффективно трудиться. Что государственное управление экономикой вредно, поскольку ограничивает частную инициативу в повышении эффективности хозяйства. Однако всё выделенное курсивом опровергается практикой жизни обществ в условиях нерегулируемого рынка, который, настраиваясь на максимум доходности (алкоголь, табак, экспорт природных богатств и т. п.), способен только воспроизводить из поколения в поколение массовую нищету и бескультурье, создавать множество социальных и экологических проблем.

Поскольку денежное обращение сопровождает хозяйственную деятельность многие века, на протяжении которых технологии, организация производства и распределения продукции, спектр самой продукции непрестанно изменяются во всё более ускоряющемся темпе, приверженцы финансово-счётного подхода убеждены, что он — универсальный подход на все времена. Такая позиция освобождает «экономистов» от необходимости знать что-либо, кроме: бухгалтерского учёта; «финансовых инструментов» и математических моделей, ориентированных на решение задач о применении «финансовых инструментов»; разделов законодательства, регламентирующих финансовое обращение, права собственности и трудовую деятельность.

В отличие от финансово-счётного, организационно-технологический подход обязывает знать метрологически состоятельные ответы на общественно значимые вопросы:

Как общество порождает потребности, и каковы они по последствиям их удовлетворения?

Какова приоритетность различных видов продукции и производств при ограниченности ресурсов и производственных мощностей?

В каких объёмах производить?

Какие технологии производства применять?

Как распределять продукцию и природные блага?

Как обеспечивать экологическую безопасность?

Ответы на эти вопросы обусловлены целями политики, проведение которо в жизнь требует экономического обеспечения, т. е. ответы на них лежат вне компетенции экономической науки, основанной на финансово-счётном подходе.

Поскольку финансовое обращение лишь сопровождает производственный и потребительский продуктообмен, то в организационно-технологическом подходе кредитно-финансовая система предстаёт как один из многих инструментов управления макроуровня в хозяйственной системе общества (кроме неё инструментами управления макроуровня являются: система стандартов, деловая этика, законодательство, включая план счетов бухгалтерского учёта). Поэтому в действительности организационно-технологический подход является более общим. И только он может быть управленчески состоятельным в решении той задачи, на необходимость теоретического и практического решения которой указывали И. В. Сталин (ещё в 1952 г.), Дж. К. Гэлбрейт (в 1973 г.) и С. Окито (в 1990-е гг.).

Нерегулируемый рынок, настраиваясь на максимум доходности (алкоголь, табак, экспорт природных богатств и т. п.), способен только воспроизводить из поколения в поколение массовую нищету и бескультурье, создавать множество социальных и экологических проблем.

Общая структура алгоритмики государственного макроэкономического управления, выражающего этико-ноосферный подход и осуществляемого в русле концепции устойчивого бескризисного развития, должна выражать принцип биосферной обусловленности жизни цивилизации. Это обстоятельство обуславливает наличие в структуре алгоритмики различных функциональных блоков, что представлено на рисунке, который расположен ниже. Этот рисунок нуждается в пояснениях.

В каждом регионе, обладающем физико-географическим своеобразием, интегральный биосферно-экологический показатель — распределение земель между: 1) заповедными зонами с первозданной природой, 2) зонами, в которых природная среда доминирует, но имеет место эпизодическое воздействие цивилизации, 3) сельхозугодьями, 4) населёнными пунктами и 5) промышленными ландшафтами, в которых нет сколь-нибудь разнообразных по видовому составу биоценозов. Реальная структура землепользования может допускать дальнейшее наращивание в регионе хозяйственной деятельности и численности населения, а может требовать их сокращения и коррекции структуры в интересах оздоровления экологии. В анализе проблематики биосферно-социального взаимодействия можно последовать подходу, предложенному в 1974 г. греческим архитектором К.А. Доксиадисом. Он предлагает шкалу градации ландшафтов, включающую 12 типов, каждый из которых характеризуется степенью угнетения цивилизацией естественно-природных ландшафтов: от первозданной природы до техносферного ландшафта без каких-либо самовоспроизводящихся природных биоценозных включений. Некоторые из 12 предлагаемых им типов могут включать подтипы.

С помощью такой шкалы можно охарактеризовать в целях обеспечения биосферно-экологической безопасности общества любой регион планеты, площадь которого достаточно велика, чтобы на ней можно было выделить «кванты» хотя бы некоторых из типов ландшафтов, предусмотренных классификацией К.А. Доксиадиса.

Анализируя вариативную структуру распределения долей каждого из типов ландшафтов в общей площади территории, К.А. Доксиадис рекомендует в качестве оптимума структуру землепользования, представленную в верхнем правом поле на рисунке, расположенном ниже, позволяющую обеспечить как устойчивость биосферы, так и хозяйственную деятельность и быт цивилизации. В оптимальной на его взгляд структуре:

40 % площади должны составлять территории, обладающие тем или иным заповедным статусом, на которых хозяйственная деятельность практически полностью запрещена,

42 % — территории, посещение которых людьми признаётся допустимым в целях отдыха и ограниченного ведения хозяйственной деятельности, не нарушающей устойчивости биоценозов в их сложившихся границах,

10,5 % — сельхозугодья.

7,3 % — территории населённых пунктов, транспортных инфраструктур и промышленных предприятий (за исключением тяжёлой промышленности и переработки отходов),

0,2 % — площади под предприятиями тяжёлой промышленности и переработки отходов.

Взаимная обусловленность частных управленческих задач в ходе реализации концепции устойчивого развития.

Соответственно на основе такого подхода можно выработать биосферно-экологическую политику государства, одним из аспектов которой является определение биосферно допустимой экологической ниши, которую в каждом регионе, обладающем физико-географическим своеобразием, может занимать цивилизованное общество (этому соответствуют блоки 1 и 2 в структуре рисунка, который расположен выше). Это предполагает необходимость отказа от исторически сложившегося образа жизни цивилизации путём перехода к ландшафтно-усадебной урбанизации (о ней в другой главе), позволяющей поддерживать устойчивость биосферы и воспроизводство здоровых поколений, сочетать в себе удобства городского образа жизни со здоровьем сельского образа жизни, и свободного от недостатков каждого из них при опоре на современные и перспективные технологии и организацию макро— и микро— уровней экономики.

Это открывает возможности к выработке демографической политики государства, которая должна определить количественные и качественные (медико-биологические и социокультурные) показатели, которыми должно обладать население в каждом регионе, а также — параметры миграции населения между регионами, допустимые как с точки зрения бесконфликтности внутрисоциальных отношений, так и в биосферно-экологических аспектах. При этом необходимо понимать, что демографическая политика — фактор, которому должна быть подчинена экономическая политика, а не наоборот (как это имеет место в либерально-рыночной экономической модели в условиях капиталократии), хотя демографические параметры и обуславливают возможности экономической деятельности. Поскольку жизнь цивилизованного общества невозможна без инфраструктур разного рода, то с демографической и биосферно-экологической политикой необходимо должна быть связана инфраструктурная политика (это отражено в блоке 3 на рисунке выше).

О снижении цен и власти олигархов

Сначала определимся в основных принципах.

Прежде всего, наука и общественность должны выработать обязательную для государства на всех уровнях систему критериев рациональности природопользования на основе принципа биосферной обусловленности жизни цивилизации для всех зональных типов биомов (биоценозных систем каждого региона страны). В соответствии с этими критериями государство должно воплощать в жизнь концепцию ландшафтно-усадебной урбанизации и развития производительных сил страны.

Необходимо определиться и в принципах настройки кредитно-финансовой системы на осуществление сборки макроэкономической системы и её функционирование в интересах безопасности общественного развития. Настройка кредитно-финансовой системы — многоаспектный процесс, включающий в себя разные факторы.

Эмиссионная политика:

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

После родов организм женщины восстанавливается в течение целого года, и в этот период нельзя мучить ...
Леонид Жуховицкий – один из самых известных современных писателей, его книги и пьесы переведены на с...
Вашему вниманию предлагается очередная книга известного писателя Андрея Ветра. Это произведение, по ...
О развернувшейся на просторах Сибири и Крайнего Севера битве за жизнь повествует эта книга. «Время к...
Венецианец Марко Поло был купцом; по Шелковому пути, который проделывали древние торговые караваны, ...
Представляем вам новую книгу бывшего начальника легендарного МУРа Юрия Федосеева «Мы – русский народ...