Ни дня без мысли Жуховицкий Леонид

«МУСИ — ПУСИ» КАК ЗЕРКАЛО РОССИЙСКОГО ПАТРИОТИЗМА

Лидер хит-парадов многих недель — произведение искусства, прямо скажем, не совсем рядовое. Даже название нестандартное: «Муси-Пуси».

Известный в мире популярной музыки специалист, руководитель одной из радиопрограмм, рассказывая по телевидению о новом гвозде сезона, только что не плевался — кошмар, бессмыслица и безвкусица. Ведущий передачи удивился:

— Почему же вы без конца ставите эту песню в эфир?

— Слушатели требуют! — возмущенно объяснил музыковед.

Для тех немногих, кто еще не слыхал, стоит процитировать:

Ну, и дальше в том же роде, с откровенным обещанием ночных удовольствий. И положено это на музыку, напоминающую постельные стоны. И поет все процитированное очаровательная девушка Катя Лель.

Почему поет, спрашивать бессмысленно, и так ясно — потому, что хотят слушать. А вот почему хотят слушать именно это?

Лет десять назад модный в ту пору попсовик на чье-то едкое замечание пожал плечами: «Пипл хавает». Случайная фраза благодаря своей циничной точности стала крылатой: разные СМИ без конца позорят производителей продукции, ориентированной на хавающий пипл. Охотно соглашусь, что большинство наших поющих и хохмящих эстрадников не стоят доброго слова. Но меня в данном случае интересует совсем иное: почему пипл хавает именно это? Почему так популярны «Муси-Пуси»?

Легче легкого обругать современную молодежь, обвинить ее в примитивности, в уклонении от всего серьезного, в преклонении перед Западом, Востоком и Югом, в равнодушии к славным традициям отечественной культуры, в полном отсутствии патриотизма. Но будет ли это справедливо?

Мне кажется — нет. Как ни парадоксально, «Муси-Пуси» имеют прямое отношение к российскому патриотизму.

Патриотизм — это любовь к родной стране. А за что любят родную страну?

Во-первых, ни за что. Просто так. Как любят родителей или детей, дом, где рос, двор, где играл с пацанами, где с Петькой дружил, а с Васькой дрался, где девочка в мини-юбке впервые подразнила точеными ножками.

Во-вторых — за что-то. Скажем, француз любит Францию за то, что прекрасная, что Париж мировая столица, что Наполеон величайший полководец в истории, а Кристиан Диор величайший модельер. Американец любит свои Штаты за то, что самая свободная страна, и самая богатая, и конституция у них лучшая на планете. Даже мальтиец гордится своим крохотным островом, потому что это уникальный музей архитектуры семи народов и двадцати веков.

Вот и мы Россию любим, во-первых, ни за что. А во-вторых — за что? История у нас тяжелая, со свободой всегда было тупиково, конституции свои не только не исполняли, но и не читали, модой пользовались чужой, в архитектуре что было создано, на три четверти сами же и развалили. Уважать собственное государство нет никакой возможности: бесчисленные чиновники как сидели веками на шее у народа, так и нынче сидят. Гимн четырежды перелицовывали, и вышел он таким, что даже спортсмены на почетном пьедестале не могут вспомнить вымученные слова. Победили в великой войне? Да, тут есть, чем гордиться, но и стыда хватает: чужих фашистов разгромили, а свои сегодня маршируют со свастикой по нашим городам, и милиция охраняет их митинги в честь Гитлера, а суды оправдывают. В последние годы начали было богатеть, но и тут все непросто, сразу сказалась жестокая российская завистливость: та же Америка или Япония гордятся своими миллиардерами, которые под завязку набили валютой страну и тем самым резко подняли уровень жизни всех своих сограждан — а несколько наших только проникли в первую тысячу мировых богачей, как их стали всячески поносить, изгонять и даже сажать, чтобы, сволочи, не высовывались. А зависимость, стыд, страх, унижение — они, как известно, к песням не располагают.

Так что же, выходит, во-вторых нам не за что Россию любить и не за что славить в песнях?

Да нет — есть за что! Еще как есть! По крайней мере, в одном мы на планете самые везучие и счастливые. Об этом когда-то замечательно сказал самый русский из российских поэтов, Сергей Есенин:

И вот в этом все дело. За века своей неконтролируемой власти чиновники всех мастей отняли у народа все, что смогли — свободу, достоинство, возможность выбиться из серого ряда трудом и талантом и, вообще, добиться разного, о чем мечтает человек. Но с одним крапивная братия все же не совладала: не сумела отнять друг у друга мужчин и женщин. Тут уж наши соотечественники встали стеной. И неграмотные крестьяне в пронзительных песнях воспевали или оплакивали своих единственных. И великие наши поэты — Пушкин, Блок, Пастернак, Окуджава — лучше всех в мире писали о любви. И простодушная девушка Катя Лель, которая «вся во вкусе», поет о своей нежной страсти свободно и откровенно, нимало не заботясь ни о мировой поэтической традиции, ни о раздраженных гримасах музыковедов, ни о презрительных ухмылках ревнителей хорошего тона. Она без проблем порхает, как бабочка, она в ритме танца обещает миленькому массу интимных радостей и тем самым славит перед лицом потрясенной планеты свою родину — уникальную, единственную в мире страну всепобеждающей любви.

Поэтому мне и кажется, что «Муси-Пуси» — чистое, ничем не замутненное зеркало современного российского патриотизма.

ВЕСЕННЕЕ ОБОСТРЕНИЕ

Анекдот года — предложение вице-премьера Чечни Рамзана Кадырова разрешить в горной республике многоженство. Большинство комментаторов уже вынесло свой вердикт: у молодого политика просто весеннее обострение. Не знаю, может, оно и так. Но в этом случае у меня тоже весеннее обострение, поскольку к идее Кадырова я отнесся абсолютно серьезно. Без восторга, но серьезно.

Чтобы не отвлекаться на нелепые предположения, хочу сразу же официально заявить: я считаю, что идеальная семья та, в которой папа, мама и дети. И все любят друг друга. И не тратят здоровье на домашние скандалы. И в разводах с чередой последующих браков не нуждаются.

Не знаю, как смотрит на вещи Рамзан Кадыров, я с ним не знаком и никогда его не видел, кроме как в новостях по ящику. Но, учитывая, что у вице-премьера одна жена и пятеро детей, подозреваю, что и он не противник моногамной семьи.

Почему же при таких благонамеренных убеждениях он предлагает разрешить в Чечне многоженство, а я считаю полезным эту идею обсудить?

Дело в том, что идеальная семья предполагает идеальные условия жизни. А где же их взять в наше время, тем более, в Чечне? Две жестокие войны, бесконечные теракты, вражда тейпов, убийства чеченцев чеченцами привели к неизбежным в подобных случаях последствиям. В частности — к огромному количеству безмужних женщин. Это очень тяжелая проблема. Не только потому, что гибель мужчин ведет к женскому одиночеству, но и по другой причине: когда женщины перестают рожать, народ истончается и слабеет. Мог ли Рамзан Кадыров, один из руководителей республики, об этом не думать? Возможно, предложенный им выход плох. Но кто-нибудь предложил лучший?

Талантливый и умный писатель недавно сказал мне с усмешкой, что на практике многоженство есть и будет, но зачем эту практику вводить в закон? Стоит ли протестовать против правила, если его так легко обходить? Я бы с ним согласился — но в чеченских аулах на свободную любовь и внебрачных детей смотрят несколько иначе, чем в Москве и Питере. Так, может, стоит предоставить малому кавказскому народу возможность решить проблему так, как удобней ему, а не нам?

Кстати, мусульманская традиция многоженства возникла в схожей ситуации. Мухаммед возвращался из похода, в котором погибло множество бойцов, а вдовы с детьми остались без кормильцев и защитников. Вот Мухаммед и предложил уцелевшим воинам взять на себя заботу о семьях погибших товарищей. Последующая многовековая практика подтвердила, что на черный день годится и такая форма человеческих отношений…

Ладно, у Чечни свои обычаи, полигамная мусульманская семья на Кавказе не новость. А как быть в центральной, восточной или северной России, где традиционна как раз моногамия? Разве у нас нет тех же проблем? Разве всем невестам хватает женихов, а всем женщинам мужей? Это лишь перед выборами можно обещать каждой бабе по мужику — но выборы-то всего раз в четыре года!

В любой стране любая неувязка так или иначе разруливается, иногда в рамках закона, иногда вне рамок. Вот и в России женщины, которым не повезло выйти замуж за любимого, решают свои проблемы без оглядки на чиновников с их корыстью и ханжей с их моралью. Количество одиноких матерей в России не убывает, скорей прибавляется. Поступай женщины иначе, демографическая катастрофа не угрожала бы нам в будущем, а обрушилась уже сегодня. Нравится это кому-то или нет, восхищает или возмущает, не имеет никакого значения. Право женщины рожать, когда она хочет и от кого хочет, уже утвердилось в реальности и быстро входит в общественное сознание. Так что разумней признать это как факт и не третировать неполную семью как уродливое исключение из безукоризненного правила, а подумать, как помочь выстоять одинокой матери и выжить ребенку, который уж точно ни в чем и ни перед кем не виноват.

Известно, что население России уменьшается, причем, с ускорением. Остановить этот процесс способны только женщины — если станут больше рожать. А они явно не хотят рожать больше.

Недавно в центральной газете патриотично настроенный журналист написал, что все дело тут в запущенности идеологической работы, и потребовал, чтобы в женских консультациях дамам, как он выразился, «вдалбливали», что производить детей их долг перед государством. Мне, однако, кажется, что в данном случае никакое идеологическое давление не сработает.

Сегодня, рожая ребенка, женщина изрядно теряет в уровне жизни, в социальном статусе и резко понижает возможности карьерного роста: порой она просто выпадает из среднего класса в непривлекательный слой малообеспеченных. И ничего не надо ей «вдалбливать» — куда эффективней вспомнить классическую формулу «Не учите меня жить, лучше помогите материально».

Государство, надо отдать ему должное, помогает. Но на что хватает этой помощи? Еще недавно детское пособие составляло 70 рублей. Сейчас то ли уже составляет, то ли вот-вот составит 150 целковых. Ничего не скажешь, деньги приличные: их вполне хватит на полпачки памперсов. К сожалению, нет гарантии, что в ответ на заботу начальства младенцы проявят высокую сознательность и не станут пачкать дарованную родиной суперпеленку чаще, чем раз в неделю.

Бюджет у нас утверждает Государственная дума. Мне нравится бережливость народных избранников: казна не резиновая. Но я никогда не мог понять — почему особенно усердно депутаты экономят на несмышленышах? Правда, недавно кое-что прояснилось.

Случайно поймав кусок телепередачи, я услышал, как проблему анализировал думский деятель Сергей Бабурин. Он утверждал, что пособия для одиноких матерей лишь поощряют женское легкомыслие, а помогать надо не распутницам, а мамашам из моральных и благополучных, то есть полных семей. Поскольку спорить с оратором у меня технической возможности не было, я, пока он говорил, на клочке бумаги подсчитал, что его депутатская зарплата превосходит детское пособие то ли в тысячу, то ли в полторы тысячи раз. И вот какая у меня появилась идея.

На заре современного российского парламентаризма наши депутаты приняли закон, по которому их зарплаты приравнены и привязаны к зарплатам министров. Поэтому любое предложение о повышении жалованья чиновникам хоть вдвое, хоть вчетверо наши законодатели встречают с энтузиазмом: ведь ровно во столько же раз возрастает и их собственное благосостояние. Чем лучше чиновникам, тем лучше депутатам. Чем лучше депутатам, тем лучше чиновникам. Вот так, ноздря в ноздрю, они и движутся в светлое будущее.

В принципе, ничего плохого в этом нет: рыба всегда ищет, где глубже. Жаль только, что прочие российские граждане находятся как бы на отшибе, в стороне от этой сферы благоденствия. И дети — тоже. Вот я и подумал: а что, если оклады законодателей привязать не к министерским зарплатам, а к детским пособиям?

Подчеркиваю: не приравнять, а всего только привязать.

Я прекрасно понимаю, что у народного избранника потребности куда выше, чем у детсадовца или школьника. Где несмышленыш обойдется одним памперсом, депутату нужно минимум пятьдесят. И, вообще, нельзя его равнять с грудничком, которому не нужна ни квартира представительского класса, ни иномарка с водителем, ни секретарша, ни галстук за сто долларов, ни костюм за тысячу. Я просто хочу, чтобы роль единицы измерения депутатского жалованья играло детское пособие.

Пускай уважаемый заседатель с Охотного ряда получает в двадцать, в тридцать, в пятьдесят раз больше малоформатного обитателя коляски и манежика — но пусть это соотношение будет жестко закреплено законом. Прибавили депутату — автоматически прибавляют и малышу.

Тогда возникнет прямая зависимость: чем лучше ребенку, тем лучше депутату. Чем богаче российский законодатель, тем обеспеченней российский новорожденный.

Ведь тогда, пожалуй, женщины перестанут бояться рожать. А у детишек исчезнут проблемы то с кашкой, то с учебниками, то с ботинками. А у нашего самого гуманного на планете государства не будет столь тяжких забот с демографией.

ЧТО РЕКЛАМИРУЕТ ЗАДНИЦА?

Немолодая актриса жалуется знакомым:

— Не могу включать телевизор — противно. Сплошные задницы! Дергаешь этот дурацкий пульт и перескакиваешь не с канала на канал, а с задницы на задницу. Вы же понимаете, я не ханжа, просто по профессии не могу быть ханжой. Да, есть ситуации, когда необходимо раздеться — скажем, в эротической сцене. Ну ладно, реклама колготок — пускай. Джакузи — пускай. Но автомобили, лак для ногтей, губная помада — причем тут задницы? Что они рекламируют?

Знакомые смеются и соглашаются: давно пора эти агрессивные части тела с малого экрана убрать. Я тоже смеюсь. А вот соглашаться ли — не знаю. Колеблюсь.

Нагота хоть в живописи, хоть в скульптуре, хоть в кино, хоть на сцене очень сильное выразительное средство. Только дураку или безумцу придет в голову идея нарядить в купальник Афродиту, выходящую из пены морской. Но нет ли перебора в нашей нынешней рекламе? Конечно, любому коммерсанту хочется показать товар лицом — но ведь лицом, а не задницей.

Вот репортаж с выставки-продажи сантехники. Если бы речь шла об унитазах, было бы понятно. Но на экране телевизора сверкающий кран над белоснежной раковиной, а над раковиной обычно моют руки, то есть, совсем не то, что преподносит нам видеокартинка.

Про кино и говорить нечего. Фильм, где молодая героиня ни разу не разделась, просто не выйдет на экран по самой элементарной причине — прокатчики не примут рекламный ролик без обнаженки. В любимых публикой клипах на первый план выходит вовсе не голос, и если даже певица не готова на крайние меры, всегда выручит нудистский балет за ее спиной.

Сильный пол в этой сфере традиционно отстает. Но и тут есть подвижки: стриптизер по кличке Тарзан пробил брешь в железном занавесе, так что теперь и нам есть, что показать всем этим зажравшимся Парижам и Лондонам. Правда, прочие шоу-бизнесмены мужеска пола пока что не спешат поддержать инициативу первооткрывателя, но на то есть вполне резонные объяснения. У господина Тарзана все же уникальная биография, он закален трудным детством, проведенным в джунглях, и с младых ногтей впитал благородные традиции и высокие моральные принципы обезьяньей стаи, до которых уроженцам города и деревни еще только предстоит дозреть.

Борцы за нравственность не раз решительно требовали полностью изъять телезадницы из обращения. Борцы за свободу столь же энергично отстаивали их право на существование, в том числе, виртуальное. Ни консенсуса, ни компромисса не достигли.

Самый умный из моих друзей скучным голосом заявил, что относится к проблеме фиолетово — то есть, никак. Он считает, что полемика не имеет смысла, ибо задница на экране в любом случае непобедима.

— Видишь ли, — пояснил он, — в нашей державе задницы прочно захватили то место, которое в нормальных странах занимают мозги. Посмотри на наших парламентариев — они-то кто? Вот и перед телевизорами сидят те же задницы. Они все равно своих в обиду не дадут.

Справедливости ради надо отметить, что верховных телебоссов их собственная работа тоже огорчает — они печально говорят, что сами любят Чехова и Дебюсси, но как быть, если у публики вкусы иные? Голая попа дает рейтинг, рейтинг привлекает рекламодателей, реклама приносит деньги, а деньги, к сожалению, непременное условие выживания ТВ.

На это возразить трудно. Конечно, правда факта, глубина мысли, независимость искусства вещи прекрасные — но если именно голая попа содержит наш неприхотливый домашний экран — спасибо голой попе.

Однако неужели, действительно, все решают деньги?

Не так уж давно, может, с год назад в Москве произошло событие, которое заставило в этой закономерности усомниться.

Началось, как обычно: на столичных улицах появились огромные транспаранты, на которых была яркая, предельно качественная фотография обнаженной красавицы. Топ-модель? Молодая звезда крутого порно, в поте лица и прочих частей тела добывающая свой трудный хлеб?

Вскоре выяснилось — ничего похожего: девушка на щите оказалась женой крупного предпринимателя. Он и благословил законную супругу на служение высокому искусству уличной фотографии, предоставив возможность всем мужчинам столицы созерцать прелести, которыми по традиции положено наслаждаться одному.

Первая реакция была изобличающая: вот вам эти новые русские, которые ради крикливой рекламы пойдут на все, даже собственную супругу выставят в чем мать родила на всеобщее обозрение. Лишь бы деньги, лишь бы барыш…

Оставалось определить, чем торгует изобретательный коммерсант, что конкретно рекламируют бесспорные достоинства его жены. Но тут-то и вышла неувязка. Рядом с плакатной красавицей не было ничего — ни мебельного гарнитура, ни холодильника, ни набора дамского белья, ни, хотя бы, названия фирмы или адреса супермаркета.

Неужели чистое искусство?

Пришлось признать — да, чистое. Никакого коммерческого умысла: просто очень красивая женщина.

Этот случай вынуждает взглянуть чуть-чуть иначе на обилие экранных филейных частей.

Конечно, по идее, они рекламируют товары массового или элитного спроса — но, будем справедливы, делают это очень плохо. Считанные секунды красуется на экране нагое тело, оставляя телезрителю ограниченные выбор: то ли любоваться увиденным, то ли лихорадочно записывать название и цену товара, который пытается впарить нам с вами хитроумный продавец. Что предпочли бы вы? Вот и телезритель, как правило, выбирает то же самое. Да и опытная телезрительница скорее станет сравнивать свою попу с эталонной, чем свой пылесос с навязчиво предлагаемым.

Так что же выходит — телезадницы так ничего толком и не рекламируют?

Ни в коем случае. Рекламируют! Они прекрасно рекламируют самих себя. И это их, как минимум, частично, а, может, и полностью оправдывает. Поскольку ежедневная пропаганда стройности, красоты и, в конечном счете, здоровья весьма полезна в нашей не самой благополучной стране.

Недавно очень популярный немецкий журналист, последний раз приезжавший в Россию в восьмидесятых, побывал у нас вновь. Он был удивлен масштабами жилищного строительства, обилием личных машин, множеством магазинов, в которых есть все. Но — и это самое любопытное — он заметил, как здорово изменились российские женщины: они стали стройней, ухоженней и просто красивей. Конечно, произошло это, прежде всего, потому, что даже неопытный российский капитализм резко поднял уровень жизни в стране, что люди стали лучше питаться и одеваться. Но есть и другая причина: в России стало модно следить за фигурой и, вообще, хорошо выглядеть. Не потому ли среди наших студенток и старшеклассниц нынче так много спортсменок, умниц и просто красавиц? И ведь не случайно с всемирных конкурсов красоты наши золушки то и дело возвращаются королевами…

Мне кажется, свою скромную лепту в этот процесс вносит и многажды обруганная телевизионная попа. Разве она не пропагандирует культ совершенного тела? Разве не служит положительным примером для миллионов российских девиц? И разве это в конечном счете не полезней рекламы сигарет «Мальборо» или пива «Толстяк»?

БАБУШКА ПРОДАЕТ ДЕДУШКУ

Среди множества безликих ток-шоу, которыми под завязку забит наш телеэкран, почему-то запомнилось одно. Так уж вышло.

Героиня ток-шоу, молодая бабушка (лет сорок с маленьким хвостиком) рассказала аудитории свою то ли грустную, то ли счастливую, но уж точно трогательную историю. Маленькая семья. Молодые, любящие друг друга бабушка и дедушка. Не слишком везучая дочь с извилистой судьбой. И — внук, которого молодая бабушка любит больше всего на свете и ради которого готова на все. На что конкретно — она рассказала честно и без утайки.

Семье не хватало денег. Молодой дедушка, свободный художник, работал много, но зарабатывал, к сожалению, мало: портреты нужных людей не писал, картины продавались со скрипом, приходилось считать каждую копейку. Молодая бабушка предложила выход: почему бы молодому дедушке не заняться частным извозом, не начать «бомбить» на семейной малолитражке, как это вполне успешно делают некоторые знакомые. Извоз не живопись, им всегда можно заработать…

Дедушка заупрямился, и в который раз принялся утверждать, что его живопись со временем непременно оценят. Тогда молодая бабушка села за руль сама. Ради внука.

Однажды руку у тротуара вскинула дама, оказавшаяся бывшей однокурсницей. Естественно, удивилась: неужели ты этим зарабатываешь на жизнь? Молодая бабушка с достоинством возразила, что в России от тюрьмы да от сумы лучше не зарекаться. Приятельница подала идею: «Помнишь Виктора? Он же в институте был в тебя влюблен. А теперь разбогател, своя фирма. Обратилась бы к нему — он человек благородный, наверняка поможет»! Молодая бабушка ответила уклончиво. Но через пару дней Виктор сам позвонил и пообещал, что отныне его бывшая любовь не будет нуждаться ни в чем. Короче, теперь молодая бабушка живет с владельцем фирмы, она, действительно, не нуждается ни в чем. Молодого дедушку, к сожалению, по-прежнему любит, но считает, что поступила правильно. Ради внука.

Сама история очень походила на дамский роман со страданиями, душевными метаниями и хэппи-эндом. Не исключу, что ее сочинил средней руки сценарист. Но реакция аудитории явно была подлинной.

Присутствовавшие, в основном, дамы, молодую бабушку одобрили. Она поступила правильно: прежде нуждалась, а теперь не нуждается. К тому же — ради внука. Старушка лет семидесяти с трогательными седыми кудряшками, покраснев, сказала, что раньше она главным в браке считала любовь, но поскольку сегодня самое важное в жизни деньги, наверное, о них и надо думать в первую очередь. А молодой человек студенческого вида признался, что в его семье произошло примерно то же самое, и он, хотя скучает по папе, маму поддержал, потому что отчим оказался хорошим человеком и даже купил нашему герою однокомнатную квартиру.

Не люблю идти против течения. Раз все одобрили бабушку, то и я ее одобряю. Ведь деньги, действительно, очень важны. И собственная фирма, безусловно, лучше непродающихся картин. И жизнь без проблем уж точно лучше жизни с проблемами. Особенно ради внука.

Но кое-что меня смущает. А именно — промежуточность результата. Да, молодая бабушка сделала разумный выбор — но жизнь-то на этом не закончилась! Ведь и дальше что-то будет. И в этом «дальше» возможны самые различные варианты.

Бизнес вещь ненадежная: сегодня предприниматель купается в деньгах, завтра тонет в долгах. А ну как благородный Виктор разорится — что тогда? Делить несчастье с нелюбимым? Или рулить назад? Но молодой дедушка уже вкусил холостяцкой свободы и, возможно, нашел в ней некий кайф. В облике одинокого непризнанного художника немало романтики, таким всегда хватает и поклонниц, и натурщиц, и любовниц, готовых на все, причем не обязательно ради внука.

Кстати, благородному Виктору вовсе не обязательно разоряться — он может просто разочароваться в собственном благородстве. Он-то хотел соединить душу и тело с очаровательной однокурсницей, которая в былые времена ему так и не досталась. А получил, хоть и молодую, но бабушку. Что помешает ему по прошествии короткого времени усомниться в корректности сделки, в соотношении качества и цены, и решить, что молодая девушка все-таки привлекательней молодой бабушки?

Еще вариант, тоже вполне допустимый: картины молодого дедушки вдруг вошли в моду, евро, лиры и тугрики текут рекой, посольские жены ходят за ним табуном, он свой человек в элитарных тусовках, а где-то в обозримом будущем уже замаячил прижизненный музей, как у Шилова, Глазунова или обошедшего всех конкурентов суперпопулярного Никаса Сафронова. Что делать в этом случае молодой бабушке ради внука? И — можно ли что-нибудь сделать?

И, наконец, самый обидный случай. Внук вырастет, на бабушкином примере усвоит, что в наше время самое важное именно деньги, и невесту подберет такую, чтобы до конца жизни избавила его от любых материальных проблем. Но ведь совсем не факт, что семье невесты придется по нраву родня жениха. Что, если внук будет вынужден выбирать между бабушкой и, например, тещей? Как он поступит? Гневно долбанет кулаком по столу или продаст бабушку, как она когда-то продала дедушку?

Деньги, безусловно, сегодня очень важны. Как были важны вчера и позавчера. Важны, потому что за деньги можно купить очень многое. Можно машину, можно квартиру, можно путевку на вечнозеленые Канарские острова. В каких-то случаях можно и нечто более ценное, вплоть до яхты розового дерева. Но кто скажет, сколько злата-серебра нужно выложить за право каждый вечер ложиться в постель с любимым человеком?

Если особенно везет, это право достается нам бесплатно — просто потому, что все мы люди, и от самого рождения нацелены на счастье. А какое же счастье без любви?

ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ГИНЕКОЛОГИЯ

Около века назад высоконравственные немецкие власти после долгих колебаний разрешили показывать на киноэкране поцелуй — правда, продолжительностью не более чем в полсекунды. С этого неосмотрительного решения как раз и началась сексуальная революция, сперва на белом, а потом и на голубом экране.

Мало-помалу развратные режиссеры ухитрились протащить в кинопродукцию поцелуй длиной в секунду, а там и в полторы. Затем последовали объятия, юбки до колена, оголенные плечи. Правда, еще каких-нибудь пятнадцать лет назад даже в эротических сценах соблюдалось определенное приличие: прекрасные дамы ложились в постель обнаженными, зато кавалеры в наглухо застегнутых брюках — видимо, предполагалось, что под одеялом жгучая страсть каким-нибудь образом преодолеет эту преграду.

Но прогресс остановить нельзя. Постепенно на телеэкране одежда на влюбленных облетала, как листва в октябре, к общей радости творцов, зрителей, продюсеров и рекламодателей. А дальше что? Ведь кожу не снимешь…

Дальше пошли многочисленные передачи «ПРО ЭТО». Варианты рассматривались самые разные. От скучного «он и она» до куда более экзотических: «он и он», «она и она», «он-она-она», «они и они», «она и оно» — ну, и так далее. Осваивали тему почему-то исключительно дамы — скорей всего, предполагалось, что эфирное создание с розовыми щечками и распахнутыми ресницами хотя бы поначалу не вызовет явного отвращения. Если ведущая обладала чувством юмора, как умница Елена Ханга, получалось не столько скандальное, сколько забавное шоу. Если чувства юмора не оказывалось, получалось то, что получалось.

Видимо, рекламодатели становились все требовательней. Нежную эротику сменила эротика крутая — что ж, это тоже часть жизни, причем, не самая неприятная. Даже порнухой возмущаться нет резона — в конце концов, на экране мы видим только то, чем регулярно занимаемся сами. Естественное не позорно.

Спрашивать, куда мы идем, не имеет смысла — хотя бы потому, что уже пришли. Я понял это, посмотрев программу про секс с госпожой Анфисой, чей славный псевдоним лучше вспомнить по какому-нибудь иному поводу.

В титуле передачи главенствует слово «секс». В самой передаче секса нет — совсем как в СССР при коммунистическом режиме. Нет эротики. Нет порнографии. Очень целомудренная программа.

А что есть?

Есть вот что.

Безвестные корреспонденты, смущаясь и стыдясь своего смущения, как старые девы на приеме у молодого гинеколога, нудно анализируют технологические детали процесса, который миллиарды мужчин и женщин на планете вполне успешно осваивают без углубленной теоретической подготовки. Обсуждаются животрепещущие проблемы — скажем, каковы оптимальные размеры винтика и как лучше растачивать гнездо под этот винтик. Все прочее на том же уровне.

Пару лет назад, роясь в книгах, я наткнулся на безжалостно затрепанный томик, изданный для детей и подростков еще до Второй Мировой. Назывался он, если память не изменяет, «Занимательная арифметика». Когда-то это полезное издание любящие родители осторожно подсовывали ленивым школярам: может, юные бездельники Лобачевскими не станут, но, с Божьей помощью, математику хоть на тройку, да сдадут. Так вот, передачу госпожи Анфисы по справедливости надо бы назвать «Занимательной гинекологией», адресовав ее вечным подросткам, дремучим троечникам жизни, безрадостным в высокой сфере любви и горьким неудачникам в постели.

Век информации требует полной прозрачности — народ хочет знать! Любознательному человечеству надоело гнуться в три погибели у замочных скважин, оно настоятельно требует, чтобы отчаянные герои бесконечных реалити-шоу трахались перед камерой крупным планом. Ясность нужна во всем. Даже на конкурсах красоты наиболее существенные достоинства очаровательных девушек определяет рулетка: голова годится любая, лишь бы корона держалась, а вот попа у королевы должна быть точно девяносто сантиметров в обхвате. Качество мужчины тоже выражается в цифрах — правда, тут, как правило, учитываются уже не сантиметры, а рубли, или доллары, или евро.

Как-то на одном из каналов я наткнулся на очень живую дискуссию по жгуче актуальной теме: насколько важны для современной женщины мужские подарки. Я был несказанно рад, увидев на экране знакомое приятное лицо: госпожа Анфиса анализировала проблему уже в качестве гостьи дружественной передачи. Ее точка зрения была конкретна и убедительна — Анфиса утверждала, что всегда судит о мужчине именно по его подаркам, ибо если они отсутствуют или недостаточно дороги, мужчина либо жаден, либо беден.

В принципе, такой подход показался мне справедливым: жадный мужчина, безусловно, плох, бедный еще хуже. Но потом я подумал, что вряд ли стоит ограничиваться только двумя названными вариантами — возможны ведь и иные. Скажем, мужчина может быть богатым и щедрым, но предпочитает преподносить дорогие презенты не госпоже Анфисе, а кому-нибудь еще. Или, что иногда бывает, вообще не любит корыстных дам. Или слишком уважает себя, чтобы платить за любовь даже борзыми щенками — такие чудаки ведь тоже встречаются…

Когда телезрителя чем-то не устраивает передача, у него есть прекрасный выход: нажать на кнопку пульта. Я так и сделал. После двух или трех стрелялок, после увесистой физиономии говорливого депутата, возникло, наконец, нечто человеческое — худенькая женщина второй молодости с усталым лицом добродетельной матери и верной жены, у которой, к сожалению, каждый вечер болит голова и ломит поясница. Передача заканчивалась, ведущая прощалась с аудиторией до новой встречи: вымученно улыбнувшись, она пожелала согражданам — нет, не здоровья, не счастья, не удачи хотя бы, а… полноценных оргазмов! Вот тебе и мать семейства. Спасибо, дорогая, и вам того же, высокого качества и столько, сколько позволит ваше хрупкое телосложение — хоть раз в неделю. Гулять, так гулять!

Я очень далек от того, чтобы в чем-то упрекать бедных дам. В конце концов, они не хозяева передачи, а просто ведущие: куда прикажет продюсер, туда и ведут. К тому же я прекрасно понимаю, что на телевидении, как и в любом супермаркете, должны быть товары на любой вкус. Эротику я и сам люблю, в порнухе не нуждаюсь, но если кому-то без нее жизнь не в радость, пусть смотрит и вдохновляется. У занимательной гинекологии тоже, наверное, есть свои потребители.

Но одна вещь меня озадачивает.

Сегодня практически ни на одном центральном или дециметровом канале нет, как ни странно, передачи о любви. Вы что-то вспомнили? Значит, вам повезло больше, чем мне.

Так в чем тут дело? Не востребовано аудиторией? Сомневаюсь — даже озабоченным подросткам полезно знать, что постельные радости людей, полных друг другом, очень сильно отличаются от секса без любви. Тысячи пианистов умеют бегать пальцами по клавишам — но только один из них Святослав Рихтер, и только один Владимир Ашкенази, и только один Николай Петров.

Мои претензии к телевидению, по сути, весьма скромны: пусть на десять передач для стремящихся грамотно совокупляться будет хоть одна для тех, кто не умом, а кожей воспринимает слова великого барда: «Просто мы на крыльях носим то, что носят на руках».

Страна Пушкина и Блока, Есенина и Окуджавы имеет право на крылья.

ПОЧЕМУ Я ДОЛЖЕН ЭТО ЗНАТЬ?

На первой странице популярнейшего издания крупными, в два раза больше названия газеты, буквами — главная сенсация недели, а то и месяца, а то и года: «Тарзан: Наташу Королеву я у Николаева не уводил». И шикарное фото мужичка с романтической женской прической.

Открыл газету на нужной странице, прочитал интервью. Надо же! Все переживали, а, оказывается — зря. Думали — уводил, а он не уводил. Можно успокоиться.

Освоив эту гвоздевую новость и немного придя в себя, я задумался: а какое, собственно, лично мне до всего этого дело? А если бы, не дай Бог, все же уводил — тогда мне что, стреляться? Почему я должен знать, кто у них кого там бросил первый, а кто второй?

Игорь Николаев — это который поет, как правило, удачно. Наташа Королева — тоже поет, иногда в джинсах, прозрачных на попе. Тарзан не поет, зато работает стриптизером и, по слухам, снимает штаны элегантней, чем остальные — мастер своего дела, настоящий профи. Молодцы ребята, все трое.

Вообще, если бы наша жизнь была сплошной курорт, я бы, может, и заинтересовался, кто у них с кем, когда, как и даже в какой позе. Но жизнь-то, увы, не курортная! Американцы решают, бомбить Иран или пока подождать, на Ближнем Востоке теракт — взорвали автобус с детьми, у нас в Москве за неделю шесть заказных убийств, две международных фотовыставки и четыре театральных премьеры. Мало того — как раз на этих днях какие-то юные сволочи забили железными прутами старика-азербайджанца. А меня настойчиво убеждают, что главная суперновость — кто конкретно обрюхатил симпатичную эстрадную девушку.

Неожиданно закралось горькое сомнение: если они со мной разговаривают как с дураком, может, я и есть дурак? Подошел к зеркалу — да нет, физиономия как физиономия, взгляд вполне осмысленный. И диплом есть, и на службе, вроде бы, ценят, и соседи время от времени совета спрашивают. За что же со мной так?

Позвонил знакомому из той самой редакции. Он сказал равнодушно: «Да, мы желтые. Ну и что? Читатель требует — вот мы и даем».

Точка зрения известная: тот же коммерческий принцип «Пипл хавает». И все же в этой конструкции кроется немалая ложь.

Пипл не хавает — пипл хлебает, что дают. А дают ему изо дня в день одно и то же. На всех каналах телевидения. В половине газет, а про глянцевые журналы и говорить нечего, две трети статей про голливудские разводы, треть — про отечественные. И привыкают наши Пети и Машеньки, что настоящая жизнь там, на глянцевых страницах, где поют с голой попой или за хорошие деньги снимают на сцене штаны.

Мне скажут — и это нужно. Соглашусь. Но именно — «и это»! А — не только это. Не только свадьбы, разводы, измены и примирения звезд, широко известных в городе Урюпинске, на Садовой улице, в третьем подъезде дома номер шесть.

Я лютый враг любой цензуры, кроме одной-единственной: цензуры совести. А если с совестью туго, должен быть хоть здравый смысл. Ведь у журналистов тоже дети растут. И хавают они те же СМИ — ведь ни газет, ни передач для особо элитных детей не существуют. Что же из них вырастет на таком-то пайке?

Я вдруг подумал, что уже лет десять не видел ни на одной из обложек фотографии Юрия Башмета, Инны Чуриковой, Василия Аксенова. И вообще никогда не видел — нашего гениального соотечественника и современника, к сожалению, уже покойного Сергея Аверинцева. А почему, собственно, он не заслуживал первой страницы? Ведь он тоже не уводил Наташу Королеву у Игоря Николаева.

НЕ СЛЮБИЛОСЬ И НЕ СТЕРПЕЛОСЬ

Праздником этот день никак не назовешь — но что дата, это безусловно. Десять лет назад в одном из парижских туннелей погибла Диана — «народная принцесса», разведенная жена наследника английского престола, любовница Доди аль-Файеда, одного из самых денежных плейбоев Европы. Сейчас все таблоиды мировых столиц откликнулись на печальный юбилей — было, что вспомнить.

Кого только ни винили в ее гибели! И проклятых папарацци, которые, так настырно преследовали лимузин с любовниками, что водитель просто вынужден был гнать машину во всю мощь немерянных лошадиных сил, и самого водителя, то ли пьяного, то ли обкуренного, и даже английскую королеву, которая якобы стремилась убрать скандальную экс-невестку. Официальные и журналистские расследования оправдали и фотографов, и королеву, а водитель сам погиб, и ничего уже не расскажет. Остался только факт роковой аварии да смятый в лепешку «Мерседес». И, конечно же, красочная легенда о «принцессе на все времена», как нынче назвали Диану сразу несколько изданий, не только желтых.

О мертвых хорошо или ничего. А как быть с легендой? Она-то жива, еще как жива — постоянно обрастает новыми деталями. О легенде, я думаю, лучше — честно.

Сразу после гибели Дианы она была назначена на роль ангела, разведенному супругу достались рога и копыта. Не любил, изменял, с этого все и началось. Началось, однако, гораздо раньше.

У наследного принца, некрасивого и нескладного Чарльза, были свои проблемы, надо сказать, довольно тяжелые. Будучи не «принцем на все времена», а вполне рядовым молодым человеком, он много лет любил Камиллу Паркер и хотел жениться именно на ней. Увы, Камилла была из простой семьи, и по этой причине в принцессы не годилась. Возможно, Чарльз и мог бы плюнуть на корону во имя любви — но подруга упорно не хотела лишать любимого человека будущего трона. Не имея возможности жениться на Камилле, принц долго не женился вообще — а это было уже против жестких английских традиций. Поползли слухи, что Чарльза вообще не привлекают женщины. Пришлось искать невесту. В поисках участвовала и подруга, она и порекомендовала Диану — красивую аристократку с благополучной репутацией. Чарльз женился, Камилла вышла замуж, под прошлым подвели черту.

Оказалось, однако, что любовь — зла.

У Принца с Дианой не заладилось. Любви не было ни с той, ни с другой стороны. Тем не менее, венценосные супруги честно предполагали нести свой красивый крест. Надеялись, стерпится — слюбится. Увы, сперва не слюбилось, потом не стерпелось.

Внутренне близкими людьми они так и не стали. Диане очень нравилось все, что вокруг брака: фотографии в газетах, благотворительность под фотокамеры, приемы в лучших домах планеты. Она держалась естественно, ее любил народ, о ней много и, в основном, восторженно писали. Диана не сразу поняла, что, став женой наследного принца, она фактически поступила на работу, и трудная должность накладывает массу ограничений. В частности — никогда не попадать в скандальные ситуации. С этой работой Диана не справилась.

Став женой Чарльза, Диана не стала ему подругой. А принц, не наделенный ни большими талантами, ни бешеным темпераментом, ни особым умом, нуждался именно в подруге. Отношения с Камиллой возобновились. Диана поступила так, как в подобных ситуациях поступают миллионы жен — завела любовника, одного из охранников дворца. Скандал не вышел за пределы королевской семьи, охранника тихо уволили. Следующим оказался инструктор по верховой езде, потом дворецкий, потом еще ряд джентльменов и не джентльменов. Все они обращались с ней довольно плохо или просто плохо и, в конце концов, бросали. Можно винить в этом именно их. Но если человек десять раз подряд спотыкается на ровном месте — может, он просто плохо смотрит под ноги? Кратковременные любовники принцессы продавали ее письма и публиковали воспоминания с перечислением ее мужчин. Подонки? Конечно. Но почему Диана выбирала именно их? Просто оказывались под рукой? Правда, среди ее любовников оказался и сын президента США Джона Кеннеди, человек умный, образованный и энергичный — но их роман начался вечером, а утром кончился.

Еще не разойдясь с Чарльзом, Диана стала любовницей врача-кардиолога Хасната Хана. Как пишут, позже она рассказывала, что только Хан относился к ней по-человечески. Но и он не вытерпел, когда Диана, уже разведясь с Чарльзом, попыталась по-своему вертеть судьбой любовника — сперва попробовала искать потенциальному мужу работу в Южной Африке, а потом направилась в Пакистан просить у родителей Хана согласия на брак с их сыном, даже не поинтересовавшись, что по этому поводу думает он сам… Возмущенный ее агрессивным эгоизмом, Хан с ней порвал.

Пожалуй, эта история довольно много говорит о причинах любовных неудач леди Ди: вместо того, чтобы встраиваться в жизнь, считаясь с интересами окружающих, Диана жестко и нетерпеливо пыталась приспособить окружающих к своим желаниям и планам. В Англии, где личная свобода и достоинство ценятся очень высоко, где даже местоимение «я» пишется с большой буквы, это могло вызвать только раздражение и отторжение.

Был ли Доди аль-Файед исключением в веренице мужчин леди Ди? После парижской трагедии отец Доди миллиардер Мохаммед аль-Файед утверждал, что любовники собирались пожениться, и Диана была беременна. Беременность подтверждения не нашла, а о подлинных намерениях Доди, к тому же подсевшему на наркотики, судить невозможно — не исключено, что связь с бывшей женой наследного принца Англии просто льстила самолюбию не только сына, но и папы, «новых египтян», фантастически богатых, но не вхожих в консервативную лондонскую элиту. Теперь гадать бессмысленно: все кончилось так, как кончилось.

Никто не знает, как сложилась бы дальнейшая судьба красивой, тщеславной и очень эгоистичной женщины. Под извилистой жизнью подведена прямая черта. Кровавая авария в парижском туннеле оказалась трагичной для Дианы и наредкость удачной для легенды: ничто так не украшает биографию знаменитости, как безвременная смерть.

Ну, а я — зачем я все это пишу? Зачем ищу скрытую истину в почти остывшей золе? Ведь легенда уже сложилась, оформилась, отвердела. Кому она мешает?

Я люблю легенды за их красоту и законченность. Но вот что меня тревожит: слишком часто подростки воспринимают легенду не как красивую сказку, а как желанную модель собственной судьбы. Когда-то один из моих любимых поэтов, Маяковский, советовал юношам делать жизнь с товарища Дзержинского. Сколько романтиков послушались, пошли в чекисты, а потом расстреливали измученных пытками людей в подвалах Лубянки, пока сами не кончили жизнь у тех же стенок в тех же подвалах.

Легенда делает мир ярче. Правда — справедливее.

Кстати, правда о Диане, постепенно проникла в разные слои английского общества и сделала это общество гораздо человечней. Когда измотанный несчастливой женитьбой принц Чарльз годы спустя все же женился на своей единственно любимой женщине, Камилле Паркер, общественное мнение консервативной Британии одобрило этот далекий от традиции брак. Любовь и понимание даже для наследного принца важнее аристократического происхождения невесты — Бог даст, этот тезис отныне прочно войдет в жесткую английскую традицию. Тогда можно будет считать, что неудачный брак красавицы Дианы и невезучего Чарльза все же сделал жизнь на Земле немного лучше.

ЗАМУЖ ЗА БОГАТОГО

Девятилетняя девчушка мечтательно произносит:

— Если у меня будет богатый муж, обязательно куплю «Ягуар».

Между прочим, дочка рядовых и достаточно интеллигентных родителей, которые скромно ездят на многократно битых «Жигулях».

Взрослые посмеиваются — вон куда глядит юное поколение! А у меня легкая тревога. Не из-за мечты о шикарной тачке, тут все нормально, не о «Запорожце» же ей мечтать. Но почему — богатый муж? Могла бы, например, сказать, что вырастет, выучится, заработает кучу денег и купит все, что душа захочет. Так нет же, уповает именно на мужа. Выходит, уже и в младших классах угнездилась идея о браке как средстве заработка…

Особенно удивляться нечему.

В переломные моменты истории все меняется быстро и резко. Карьеры делаются за недели, крупные состояния создаются стремительно, слава буквально лежит на земле: кто первый нагнулся, тот и знаменит. Конечно, как и во всяком деле, везет единицам, талантливым, решительным или просто удачливым. Но с миллионами самых рядовых людей, не талантливых, не отчаянных и не шибко везучих, произошло то, что называется психологическим шоком. Или, в переводе на наш обыденный — поехала крыша. Вон, сосед разбогател — а я?

Шикарная жизнь, бушующая по соседству, сметает не только моральные нормы, но и обычный здравый смысл. Где добро, где зло, где разумный риск, где откровенная дурь — пойди разбери. В моду вошли небывалые прежде профессии: дилер, брокер, маклер, риелтер, топ-менеджер, депутат, рэкетир, банкир, валютная проститутка. Всех этих специалистов объединило одно, но важное: высокий заработок. В этом ряду логично возникла еще одна очень доходная профессия — замуж за богатого.

Каким-то ремеслам в последние годы начали обучать в густо расплодившихся экономических, юридических и управленческих академиях. Рэкетиры, депутаты и проститутки повышали квалификацию на практике, по месту работы. Но больше всего учебных пособий, отечественных и переводных, публиковалось по специальности «богатая жена».

По телеэкранам нынче толпами бродят разного рода прекрасные няни, длинноногие секретарши, начинающие певички из провинции и прочие золушки, на каждую из которых в конце сериала находится свой принц. У принца чаще всего уже есть семья, но удачливым золушкам, как правило, удается вытряхнуть устаревшую жену из супружеской постели. Десятки дамских журналов обстоятельно описывают охотничьи угодья, где водятся миллионеры. Молоденькие звезды кино и эстрады то и дело выходят замуж под телекамеру, и на просторной лужайке перед дворцом состоятельного избранника поздравить молодых собираются знаменитости, которых всех вместе увидишь разве что на правительственном концерте в честь Дня милиции.

Дети телевизор смотрят в полглаза, дамские журналы, как правило, не читают, но в этом и нет нужды — идея носится в воздухе.

Из всех денежных профессий работа богатой жены, пожалуй, самая привлекательная. Рэкетир рискует не только свободой, но и жизнью. Банки лопаются. Проституток то и дело убивают вместе с клиентами. Богатые жены рискуют меньше — даже в случае развода они уходят в новую жизнь не с пустыми руками.

Конечно, и у них есть проблемы. Та, например, что их очень не любят рядовые россиянки, работающие, ведущие хозяйство и растящие детей. Более того, ухоженных охотниц за готовым богатством они называют жабами. Жабы обижаются, и вполне справедливо: ну что стоило назвать тигрицами, волчицами, акулами, хотя бы щуками. А то — жабы! Но что поделаешь — слово прижилось.

Еще охотней, чем о роскошных свадьбах, дамские издания пишут о роскошных разводах. Какой иск подан в суд, какие доказательства представлены, сколько берет адвокат, сколько обещает высудить. Все это, конечно, не точно, по слухам, что осторожные журналисты разумно оговаривают — но какие же красивые слухи! Голливудская звезда требует с другой голливудской звезды три виллы, два дворца, двенадцать «Мерседесов» и дачный участок на Аляске. Отставная жена Пола Маккартни собирается отсудить у последнего живого битла половину миллиардного состояния. Бывшая супруга российского металлургического олигарха разошлась с ним много лет назад, но теперь при горячей поддержке популярной газеты взыскует алименты на сына в количестве двадцати миллионов долларов в месяц.

Надо сказать, успешных жаб в России не так уж много. По той простой причине, что миллионеров у нас куда меньше, чем не только в США, но и в какой-нибудь Голландии. К тому же в большинстве своем состоятельные россияне уже не молоды, давно женаты и вовсе не собираются менять жен на жаб. Тут вполне годится старинное присловье офицерских супруг: хочешь стать генеральшей, выходи замуж за лейтенанта. Но это правило, естественно, не для тех, кто хочет все и немедленно.

Шансы на супервыгодное замужество ничтожно малы. Почему же тяга к нему так велика? Почему не единицы, не десятки — тысячи и тысячи девушек всерьез рассчитывают на жабью удачу?

Возможно, дело в том, что на их иллюзиях жиреет целая индустрия, в которой крутятся огромные деньги.

Чтобы журналу давали дорогую рекламу, нужен солидный тираж. А где его взять? Вот и приманивают сладкой жизнью бесчисленных секретарш и парикмахерш, продавщиц и станочниц. Конечно, с деньгами у бедных девушек перебои — но стоит ли жалеть сотню в месяц, если в перспективе почти гарантированный миллион! Телеаудитория еще масштабней, рейтинги каналам еще нужней. Хотите знать, с помощью какого дезодоранта медсестра из провинции вышла замуж за лорда? А еще она носила ажурное белье нашей фирмы и пользовалась нашей краской для волос. Л’Ореаль, Париж — ведь вы этого достойны. Не переключайтесь, реклама пройдет быстро!

Реклама проходит быстро, жизнь тоже. Есть белье в сеточку, есть чудодейственная краска для волос — все есть, кроме богатого мужа…

Одна из самых стойких иллюзий — иностранцы без ума от русских женщин, а всякий иностранец уж точно богач. Пословица про бесплатный сыр не работает — любое импортное предложение принимается, практически, без рассмотрения. Изрядно поездив по заграницам — сорок стран пятнали своими штампами мой паспорт — попробую объяснить любовь иноземцев к нашим соотечественницам.

Практически везде парни женятся на тех девушках, что рядом: общий язык, общие нравы, общая культура, общая компания, общие представления о нормальной семье. Проще притираться, удобней жить, легче растить детей. Но, действительно, во многих европейских странах есть мужчины, которые поглядывают в сторону русских жен. Кто они?

Тут вариантов несколько.

Прежде всего, студенты, учившиеся в России. Смешно думать, что молодой парень сможет пять лет обходиться без женщин. Он и не обходится. К тому же российская подруга или жена — хороший гид по нашей нестандартной действительности, она помогает прожить долгий срок учебы комфортно и приятно. Естественно, на родину молодой специалист возвращается с русской семьей.

Второй вариант — вдовец или разведенный с детьми. Ему нелегко найти новую пару: европейки предпочитают делать собственную карьеру и не горят желанием провести жизнь, поддерживая огонь в чужом очаге. Вот мужчина и ищет «home wife», домашнюю жену, женщину без претензий, бесплатную домработницу, готовую решить все проблемы одинокого мужчины и у плиты, и у стиральной машины, и в постели.

Есть и третий вариант. Социальные аутсайдеры, не наделенные ни внешностью, ни обаянием, ни профессией, ни богатством — те бедолаги, что просто не могут найти женщину в силу своей крайне низкой конкурентоспособности на брачном рынке. Часто они живут на пособие по безработице, которого хватает на общение по Интернету, а если полгода ужиматься, то и на авиабилет для виртуальной избранницы.

В жизни бывает все, в том числе, и вполне удачные браки с иностранцами любых категорий — даже в лотерее кто-то выигрывает. Но на это «бывает», все-таки, лучше не делать ставку.

Вот несколько житейских историй.

Красивая студентка гуманитарного ВУЗа, к зависти подруг, вышла замуж за итальянца из богатой семьи и уехала на родину мужа. Знакомые обнадеживали: не понравится — разведешься, хуже не будет, вернешься не нищей. Возвращаться Марина не собиралась, муж ей нравился, да и Ломбардия, все же, не Рязань. В Италии семья мужа считалась, правда, не богатой, но вполне состоятельной — это состояние оценивалось то ли в пять, то ли в восемь миллионов евро. Однако семейные деньги были вложены в виноградники и молочное хозяйство, поскольку отец завидного мужа был фермером. До ближайшего города километров сто, до ласкового Адриатического моря все двести. Денег на тряпки и туфли хватало с избытком, но куда было в этих тряпках пойти? Ресторанчик да кино на чужом языке — вот и все радости.

Семья оказалась трудовая: вставали с рассветом и трудились до темна, как и положено крестьянам. Русскую невестку поначалу щадили, пусть осмотрится да подучит язык. Потом прозрачно намекнули, что надо бы работать вместе с другими женщинами. Она обиделась и сказалась больной. Со временем, однако, пришлось выздороветь. Остался выбор — крестьянствовать или разводиться. Марина предпочла развестись. К тому времени она уже немного подучила итальянский и была уверена, что в красивой южной стране и ей выпадет новый шанс.

Расходы и хлопоты муж благородно взял на себя. А дальше случился шок: оказалось, что Марина не имеет никаких прав не только на семейное имущество, но и на итальянское гражданство. Езжай, девушка, домой. В маленьком городке Бальцано дель Граппа ее привела ко мне сердобольная итальянская тетка, бухгалтерша местного радио. Марина была на грани истерики. Но чем я мог помочь? Италия не Россия, там закон есть закон, и изменить решение суда не может не только заезжий писатель, но и президент республики. Девушка рыдала и жаловалась, что ее обманули. В этом была доля истины — только обманул ее не муж и не судья, обманула легенда о богатой и глупой загранице, где стоит выйти замуж за местного, и ты навек в шоколаде.

Похожий случай произошел с моей приятельницей Аленой, симпатичной богемной девочкой, которая в Москве вышла замуж за англичанина, выпускника театрального института, по диплому режиссера. У нее уже был ребенок и ожидался второй, хотя во втором она еще не была уверена. Алена зашла ко мне попрощаться. Я спросил, что она думает делать в Англии. Девушка снисходительно улыбнулась и объяснила, что в Англии женщине с ребенком работать не обязательно, там такие пособия, что с лихвой хватит на все. Тем более что муж очень талантлив, и у него есть план создать в Лондоне экспериментальный театр. Через полтора года Алена вернулась уже с двумя детьми. Выяснилось, что английских пособий с лихвой хватает на детей, но вот никогда не работавшая мама в этих льготах никак не учитывается. Надежды на мужа, к сожалению, не было, поскольку он считал, что в Англии творческому мужчине работать тоже не обязательно, нужно сосредоточиться на главном, продумывать детали эксперимента и копить энергию на будущие театральные свершения. Он вел такую же богемную жизнь, как прежде в Москве, а вот Алена этой приятной возможности была лишена, ибо кому-то надо же сидеть с детьми. И в этом случае никто никого не обманывал — обманула разве что прельстительная легенда о красивой жизни неработающих английских мамаш.

Совсем уж анекдотичный случай произошел с нашей соотечественницей, тридцатилетней горничной в одной из гостиниц областного приволжского города, простоватой женщиной со многими материальными и жилищными проблемами. Она вышла замуж за весьма пожилого немца, предпринимателя очень средней руки. С ее стороны не было не только любви, но даже намека на симпатию — она вышла замуж, чтобы развестись. В крохотном городишке, где все ей было безнадежно чужое, она прожила с немцем месяца три, составив за это время реестр его имущества, включая два банковских счета, для него скромных, для нее колоссальных. Будучи наслышана, что в Германии суды справедливые, при разводе она уверенно потребовала делиться «по честному» — то есть, располовинить маленькую мастерскую, магазинчик и счета. И была искренне возмущена, услышав, что ей не причитается ничего, да и сам брак признан не действительным. Она с трудом добралась до ближайшего российского консульства, где ей смогли помочь только в одном — отправить домой. Бедная жаба вернулась в свою гостиницу и долго рассказывала всем желающим, какие сволочи немцы и какие предатели наши дипломаты.

Вообще, во всех нормальных, то есть демократических, странах не существует никаких специально женских или специально мужских прав — есть равные права супругов. В случае развода каждый остается с тем, что имел до брака, и только имущество, нажитое совместно, делится пополам. Кто зарабатывал в этот период больше, кто меньше или не зарабатывал ничего, существенного значения не имеет, что, в общем-то, справедливо — крайне трудно определить, как делились обязанности в семье, да и надо ли определять? Поэтому краткосрочные браки практически ничего не меняют в материальном положении разведенных — ведь они просто не успевают что-то нажить совместно. Примерно такие законы и в России, и суды, как и в Европе, не могут выходить за их рамки.

Любопытно, кстати, как закончились самые громкие и скандальные тяжбы. Бывшая жена Пола Маккартни получила раз в десять меньше, чем хотела. Да еще и потеряла репутацию — английская общественность отнеслась к собранному ею компромату, да и к ней самой, с понятной брезгливостью. А недавно в печати появилась маленькая заметка о судьбе иска бывшей жены к российскому металлургическому олигарху. Вместо двадцати миллионов долларов в месяц она получила трехкомнатную квартиру в провинциальном городе, машину отечественного производства, шестьдесят четыре тысячи баксов наличными и пятьсот зеленых ежемесячно на сына. Однако нельзя сказать, что от этой истории никто не выиграл: выиграли конкуренты предпринимателя, затеявшие и оплатившие весь этот нечистый скандал, и, конечно же, дорогие адвокаты, которые получают свое при любом решении суда.

Недавно, участвуя в одном из наших бесчисленных телевизионных ток-шоу, я узнал, что в России создан профсоюз домохозяек. Объявила об этом невысокая женщина в сером, мужского покроя, костюме, по профессии адвокат, председатель этого самого профсоюза. Присутствующие удивились — чьи профессиональные права должна защищать эта новая контора? Права жен защищает закон, права детей — тем более. Оказалось, новому профсоюзу предстоит представлять интересы неработающих бездетных женщин. Можно согласиться, эту категорию российских гражданок тоже требуется оберегать от разных житейских невзгод. Но кто они, эти женщины? Жены станочников, инженеров, врачей и учителей, будучи бездетными, конечно же, работают: рядовому россиянину даже маленькую семью в одиночку содержать нелегко, да и что станет делать целыми днями молодая здоровая женщина одна в скромной квартирке?

Наверное, есть и такие. Однако кое-что сразу вызвало сомнение. Профсоюз дело дорогое — тут и офис, и транспорт, и филиалы по стране, и зарплаты служащим, включая саму председательшу, которая, естественно, вправе рассчитывать на достойный адвокатский доход. На какие шиши создана эта контора? На что станет существовать? Вряд ли жена токаря, пекаря или лекаря станет тратиться на членские взносы в пользу нового чиновничьего аппарата.

Из ответов на недоуменные вопросы кое-что прояснилось. Речь, оказывается, шла не обо всех бездетных домохозяйках, а лишь о тех, кто собирается в возможном будущем делить нефтяные компании, алюминиевые комбинаты, заводы, газеты, пароходы, городские особняки и загородные дворцы. То есть, о тех неработающих домохозяйках, которых домохозяйки работающие как раз и именуют жабами — о так называемых рублевских женах. Их мало, очень мало, но уж им-то вполне хватит средств на содержание новой конторы. Видимо, они и скинулись на необычный профсоюз во главе с председательшей в костюме мужского покроя.

Короткий отрезок узкой подмосковной дороги оказывает все большее влияние на российскую действительность. У жаб с Рублево-Успенского шоссе уже появились свои моды, свои клубы, свои тусовки, свои развлечения, свои телевизионные программы и даже своя литература. Почему бы не появиться и своему профсоюзу — ведь этим дамам есть, что защищать. Масштабно и агрессивно они рекламируют свой стиль существования, множа бесчисленные стада несчастных дурочек, которые в погоне за чужой жизнью безнадежно упускают свою. Те юные провинциалочки, что толпятся в переулках и подворотнях близ гостиниц или дежурят ночами на обочинах Ленинградского шоссе — они ведь не родились проститутками. В большинстве своем это жабы-неудачницы, легковерные золушки, которым никогда не добраться до бала в королевском дворце. Скорей всего, их будущее — до обидного короткая дорожка из бедной молодости прямиком в нищую старость. Вот их бы объединить в профсоюз! Но кому они нужны — им ведь нечем платить предприимчивой адвокатше…

Справедливости ради надо заметить, что и до жаб добралось равноправие. Нынче брак стал средством заработка не только для женщин. Правда, в России мужики пока не афишируют свои материальные победы при разводах, но, судя по чужеземному опыту, ждать этого недолго. Молодой муж Элизабет Тейлор (они познакомились в лечебнице для алкоголиков) прожил с великой актрисой полтора года и при расставании высудил полтора миллиона долларов, по миллиону за год. Видимо, очень уж нелегкой оказалась работа! Брачные контракты у нас в новинку, а в Европе и Америке обычное дело. И вовсе не обязательно они защищают права женщин. Знаменитый писатель Гарольд Робинс в известном романе «Искатели приключений» привел условия брачного контракта между сыном русского эмигранта Сергеем Никовичем и влюбленной в него дочерью парижского банкира. После долгого торга с адвокатами будущего тестя «они пришли к соглашению относительно приданого в сто тысяч долларов и ежемесячного содержания в две с половиной тысячи долларов. По обоюдному согласию в договор был добавлен еще один пункт: в случае требования развода со стороны Сью-Энн Сергей должен был получить по пятьдесят тысяч долларов за каждый год их супружеской жизни»… Все вышло по писанному: Сью-Энн пожелала развестись, и Сергей полностью получил положенное. Следует учесть, что действие романа происходило в середине сороковых прошлого века, когда месячная зарплата столичного журналиста составляла сто долларов, за один доллар можно было пообедать в ресторане, а самая шикарная машина стоила в пределах тысячи. Так что жабы мужского пола тоже своего не упускали и не упускают.

…Уже хотел поставить точку, но оказалось — рано. По ящику в лихой программе «Пусть говорят» показали уморительный сюжет. Тема — внебрачные дети. Героини по-русски не понимают, они приехали в Москву из Германии. Пожилая дама рассказывает, что сорок лет назад в Гамбурге она переспала с уже поминавшимся Полом Маккартни, и ее девочка, скорее всего, дочь знаменитого музыканта. Девочке уже под сорок, ростом она раза в полтора выше Пола, весит раза в два больше. Сходство не просматривается. Тем не менее, немочки полагают, что Маккартни надо бы согласиться на генетическую экспертизу — а вдруг и в самом деле дочь?

У аудитории горят глаза. Полно сочувствующих. Хватает и недоверчивых. Кто-то полагает, что если музыкант не хочет экспертизы, значит — отец. Робкое возражение, что в случае, если согласится, все шизофренички обоих полушарий планеты тоже захотят испробовать свой шанс, во внимание не принимается. Экс-любовницу последнего битла спрашивают, почему она не сделала предъяву раньше — не потому ли, что сорок лет назад паренек из Ливерпуля был безвестен и беден, а нынче миллиардер. Пока переводчица подбирает слова поделикатней, ведущий умело отодвигает бестактный вопрос: «Скажите, а тогда, сорок лет назад, вы подозревали, что Маккартни такой негодяй»? Пожилая немка растерянно хлопает глазами, а ведущий обращается уже к молодой: «А если вы встретитесь с отцом, вы его простите»? Сорокалетняя девушка мнется. Положение спасает рекламная пауза, и ведущий торопливо желает телевизионным истицам высудить у знаменитости все, что можно.

А я думаю: почему немецкие жабы приехали со своей слезницей в Россию? Почему не обличили предполагаемого отца у себя в Германии, а еще лучше, сразу в Лондоне? Ответ, впрочем, угадывается. В Европе правосудие не наше. Конечно, телесенсации и у них ценятся дорого. Но за вранье там адвокаты потребуют столько, что блудливый канал пойдет по миру. А у нас, слава Богу, не совсем Европа, у нас пока еще можно квакать в свое удовольствие, громко и не без выгоды: представляете, сколько заплатят за рекламную паузу в передаче о внебрачной дочери мировой знаменитости! Да и наши скромные звезды ни от чего не застрахованы: каждого третьего популярного певца преследовали сыновья лейтенанта Шмидта. Самой Пугачевой пришлось доказывать, что жесткий концертный график никак не позволял ей тайно родить дополнительную дочку, повсюду заявляющую о своем выгодном родстве…

Я человек действия. И если уж ставлю какую-нибудь проблему, мучительно пытаюсь понять: а как ее решить? В данном же случае никакого решения не вижу. Запретить ложь в СМИ? Но как его запретишь? И кто станет отделять откровенное вранье от смелых гипотез? Да и когда на Руси соблюдали запреты?

Выход вижу только один — напрямую обратиться к авантюрным старшеклассницам, загодя планирующим свою сладкую жизнь. Милые вы мои, не рассчитывайте на олигархов, не надейтесь на иностранцев, не напрашивайтесь в дочки к Полу Маккартни. Надейтесь на себя! Тогда, авось, не придется собирать остатки собственных иллюзий на обочине Ленинградского шоссе.

КАК Я СТАЛ ПАТРИОТОМ

Полвека назад в Москве прошел Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Газеты в связи с юбилеем на давнее событие бегло отозвались. А мне что делать, если в моей памяти с той поры так и звенят колокольчики?

Тогда, в пятьдесят седьмом прошлого века, в Москву приехали тысячи молодых иностранцев. Причем, не только болгар или поляков, которые, хоть и в малом количестве, все же учились в наших ВУЗах и к которым мы понемножку привыкли — в городе появились французы, англичане, американцы и прочие представители стран, во главе которых стояли злобные враги всего прогрессивного человечества. Юные гости столицы ходили по Арбату, по бульварам, по Красной площади, к ним можно было запросто подойти и даже поговорить. Правда, этой возможностью почти никто не пользовался: в иностранных языках наша молодежь в ту пору была предельно слаба. Мне же повезло: я еще старшеклассником три года отучился на вечерних курсах английского, и о вещах обиходных вполне мог потолковать.

В жаркий летний день накануне торжественного события, когда фестиваль еще не открылся, но иностранцы уже съехались, ко мне зашел бывший одноклассник с младшим братом. Они позвали побродить по центру, явно рассчитывая использовать меня в качестве устного переводчика, по старинному толмача. Я с удовольствием согласился — когда еще представится случай попрактиковаться в языке? Дошли до Манежной. Никакой формы или знака для гостей праздника не существовало, но иностранцы бросались в глаза сразу — они резко выделялись из толпы. Не только непривычной в те годы яркостью одежды, не только длинными волосами у парней и короткой стрижкой у девушек, но и еще чем-то — пожалуй, это была внутренняя свобода, которая у нас появилась где-то в середине девяностых. На улице их сразу обступали, причем, любопытство было взаимным: они приехали посмотреть на загадочную Россию (Советский Союз был названием, скорее, внутренним), а москвичи, лишенные возможности поехать в Европу или, тем более, Америку, пытались понять чужой сад по случайно залетевшим к нам листикам.

На углу музея Ленина, где сейчас, кажется, Городская дума, в центре небольшой толпы стояла высокая девчонка с темными кудряшками и растерянным веснущатым лицом. Ее о чем-то спрашивали, все разом, а она в ответ только улыбалась. А что ей оставалось — спрашивали-то по-русски.

Вот тут и пригодился мой английский. «Хочешь, спасу?», спросил я девчонку и, не дожидаясь ответа, взял за руку и потащил из толпы. Высокая девочка оказалась англичанкой, жила в Лондоне, звали ее Валери. Я сказал, что по-русски получится «Валька». Ей идея понравилась, она тут же и меня переиначила по-своему: «Ленни».

Ей-ей, ни о чем греховном я не думал — только подремонтировать мой московский английский. К тому же я был комсомолец и дурак, верил всему, что писали в наших газетах, и не сомневался, что именно коммунизм светлое будущее всего человечества. Спасибо Никите Сергеевичу — я уже знал, что Сталин оказался мразью. Но Ленин, партия — это было святое. И я был готов выполнить свой долг советского человека, то есть убедить англичанку в великих преимуществах социализма.

Но мне было двадцать пять, ей двадцать один. И уже на следующий день стало ясно, что ограничиться одной лишь политической пропагандой вряд ли получится.

Переломный момент вышел довольно смешной. Валери, видимо, впервые в жизни увидела на ком-то из моих сограждан тюбетейку и заинтересовалась этим нестандартным головным убором. Оказалось, родные наказывали ей привезти из Москвы в качестве экзотического сувенира русскую шапку. Правда, шапка подразумевалась меховая, но где же при тогдашнем дефиците ее было взять? Однако и тюбетейка могла сойти за традиционный московско-сибирский головной убор. Я тут же вызвался круглую расшитую шапочку Вальке подарить. Зашли в ЦУМ. Повезло — тюбетейки, хоть и одного вида, там лежали.