Протокол «Шторм» Полевой Влад

Пашка послушно расшнуровал ботинки, повесил на спинку стула куртку и начал скидывать брюки.

– Трусы оставлять?

– Оставляйте, вы не у венеролога, – довольный смешок эскулапа, очевидно, свидетельствовал о том, что он пошутил. – Корью, свинкой, скарлатиной в детстве болели?

Осмотр, собственно, был самым рутинным. Доктор послушал дыхание, простукал, прощупал и промял всего Кочеткова, начиная от головы и заканчивая нижними конечностями, померил давление, попросил подышать в трубочку на предмет паров алкоголя и, шлепнув на принесенный Пашкой бланк печать, отправился за ширму, стоящую в дальнем углу. Несколько минут оттуда слышалась возня, а затем доктор появился, сжимая в руке устрашающее приспособление, больше похожее на пистолет.

– Что это? – ахнул Кочетков, наблюдая, как хозяин кабинета уверенно шагает в его сторону.

– Простейшая процедура, – вновь лучезарно, показав ряд ровных жемчужного цвета зубов, пояснил доктор. – Чипование.

– Нафига? – не смог сдержаться Пашка. – Я же вам не собака, чтобы меня чиповать.

– Это необходимо, – пожал плечами эскулап. – Датчик передает ваш пульс, кровяное давление, присутствие в организме веществ, способных навредить, и прочее. Функций там много, и все они полезны. Но главное, по датчику всегда можно определить, где вы находитесь, в независимости от самого мира. Случатся командировки к параллельщикам, тогда будете меня благодарить.

– Да не буду я ставить эту дрянь, – начал отпираться Кочетков. – Ну, ей богу, мы так не договаривались.

Вместо ответа доктор перевернул бланк, на котором Пашка собственноручно оставил автограф, и постучал пальцем по нужному пункту.

– Ознакомьтесь, любезный, если до сих пор не удосужились.

Потирая плечо, в котором поселилось хитрое инородное устройство, Пашка заскочил в отдел кадров, а затем был переправлен в гараж под надежную опеку местного механика Митрича. Встретил мужик его дружелюбно, но настороженно и тут же с порога засыпал вопросами.

– Откуда ты такой взялся, красивый?

Вытерев руку о комбинезон, механик сжал пятерню Кочеткова.

– Да вот, – развел руками тот. – На работу к вам устроился.

– Город-то хорошо знаешь? – ехидно поинтересовался Митрич. – Мне вроде сказали, что приезжий ты, а у нас не поселок, пока из одного конца в другой проедешь по пробкам, не один час пройдет.

И тут Пашка понял всю абсурдность ситуации. Города он действительно не знал и решительно не представлял, как будет действовать на выезде, в плотном трафике мегаполиса.

– Да ладно, сдрейфил?! – обрадовался Митрич, толкая дверь в гараж. – Но не трусь. Шестьдесят второй отдел на всякое барахло богат. Параллельщики, из тех, что легальные, нам свои технологии поставляют, так что тебе остается только на кнопки жать, а аппарат сам все сделает. Тут скорее не ездить, а летать и не обделаться уметь надо.

Гараж тоже оказался обычный, однако идеальный порядок и чистота боксов, поддерживаемая Митричем, Кочеткова приятно поразили. Ни пятен масла на полу, ни разбросанной по углам грязной ветоши, испачканной в ГСМ. Вот только комбез механика был не идеально чист, но, наверное, мужику некогда было менять и стирать рабочую одежду. С кадрами в отделе были проблемы, и не потому, что механиков на рынке труда найти было сложно. Тут был важен подход самого зампотеха, который даже на пушечный выстрел не подпускал к своей конюшне посторонних.

– Полезешь под капот, – предупредил он Пашку, – руки оторву. Все у меня в исправности. Если машина заглохла – значит, бензин закончился, и никак иначе, – сказано это было столь категорично, что Пашка решил это взять себе за основу.

– Парк у нас разный, – продолжил механик, ведя новичка по гаражу, – от машин представительского класса до наших, служебных, для экстренных выездов.

Парк тоже был примечательный, и гаражный комплекс вмещал пять кузовов различной модификации. Первым в глаза бросился черный мерседес представительского класса с наглухо затонированными стеклами. Кургузый зад и матовые диски придавали силуэту некую хищность, как будто большой черный зверь затаился перед прыжком и сейчас, выпрямившись звенящей пружиной, ринется вперед, украсив морду звериным оскалом.

– Пугало, – отмахнулся Митрич от поблескивающего под лампами дневного света чуда немецкой автомобильной промышленности. – Для официальных встреч. Бензину жрет прорву, а проходимость в ноль. На нее даже джамп-двигатель не думали ставить. Поцарапаешь при операции, потом тонну бумаги на рапорта изведешь.

– Джамп-двигатель?

– Ага. – Митричь подошел к достопамятному москвичу, за рулем которого совсем недавно восседал Дварф. – Вот наше все, универсальное средство передвижения.

Механик вальяжно облокотился на старенький аппарат, и тот, просев, умоляюще скрипнул рессорами.

– Самое замечательное в этом корыте, – снова любовное похлопывание по кузову, – что встал параллельный движок, без каких-либо доработок. Выбросить, правда, пришлось много чего, но основное подсоединилось с минимальными доработками.

Откинув капот москвича, механик весело подмигнул Кочеткову.

– Любуйся, малец, на чудо враждебных технологий. Двигатель внутреннего сгорания с коэффициентом полезного действия, равным девяносто двум процентам. Расход такой, что хочется петь и плясать, а если начать внедрять такое в производство, то все нефтяные компании по миру пойдут с протянутой рукой.

Пашка перевел взгляд с ухмыляющейся физиономии Митрича в подкапотное пространство и обомлел. Да, безусловно, если сильно постараться, то в продолговатом серебристом куске металла, спрятавшемся внутри автомобиля, можно было угадать двигатель, однако привычных свечей зажигания, высоковольтных проводов или катушки при детальном осмотре не нашлось. Не нашлось и маслозаливной горловины. Единственное, что оказалось штатно, так это трасса топливопровода, идущего от бензонасоса, но на этом все и заканчивалось.

– Работает пес знает как, – честно признался Митрич новому водителю, – однако штука замечательная. Бензин туда заливали в прошлом году, так до сих пор стрелка до половины не доползла. Одометр уже успел очуметь, а уровень горючки на высоте.

– И откуда у вас такое богатство? – Кочетков осторожно, почти с опаской, провел ладонью по гладкой поверхности иноземного чуда.

– По бартеру достался, – хмыкнул механик. – Они нам двигатель, мы им ракетный окислитель. Парни говорили, что эти чудики параллельщики его в коктейли добавляют. Штырит их, видите ли.

– Да, – Пашка восхищенно покачал головой. – А что с полетами?

– С чем? – нахмурился хозяин гаража.

– Ну ты же говорил вроде, что и город знать не обязательно.

– Ах, ты об этом? – Митрич скроил хитрую физиономию и, открыв водительскую дверь, плюхнулся на сиденье. – Дуй сюда, салага, сейчас тебе будет первый и последний инструктаж.

Пожав плечами, Кочетков уселся на пассажирское сиденье, и взгляд его тут же задержался на странной приборной панели. Вместо привычных приборов, она была наглухо закрыта черным, в цвет антрацита, стеклом.

– С виду, торпеда как торпеда, – пустился в объяснения механик, – но стоит повернуть ключ зажигания…

Едва ключ был вставлен в замок и повернут, как приборная панель ожила. В мгновение ока по поверхности стекла пронеслась масса информации с такой скоростью, что человеческий глаз вряд ли смог ее воспринять, однако пляска цифр очень быстро прекратилась, и приятный баритон, раздавшийся откуда-то из-под руля, услужливо поинтересовался:

– Назовите, пожалуйста, режим.

– Вежливый, – оскалился Митрич, однако умная система иронии не поняла.

– Ошибка в режиме. Пожалуйста, назовите режим.

– Городской.

– Принцип следования?

– Штатный.

– Исполнено.

Как по мановению волшебной палочки, стекло приобрело прозрачность, и взгляду предстал обычный спидометр и прочая москвичевская ерунда.

– И все? – почти разочарованно поинтересовался Пашка. – Эдак любой компьютер тебе картинку нарисует.

– Подожди, – поморщился механик. – Сейчас. Самое вкусное, как говорится, на ужин. Машина, сменить режим.

– Принято. Назовите, пожалуйста, режим.

– Туннельный.

– Принцип следования?

– Джамп.

– Исполнено.

Стекло на приборке вновь мигнуло, и изображение на секунду сменилось рябью, но когда сигнал наладился, интерфейсное окно было не узнать. Спидометр с тахометром сменились чем-то вроде карты местности, больше смахивающей на городской пейзаж, однако черные жирные полосы, пересекающие местности, не походили ни на дороги, ни на линии метрополитена.

– Видишь? – указательный палец Митрича уперся в одну из таких линий. – Это туннели, пространственные лазейки. – Увидев, что Пашка открывает рот, чтобы задать вопрос, механик замахал на него руками: – Слушай, что говорю, и не перебивай. Передаю ровно то, что сказали, и ни словом больше. Я же в этом ни в зуб ногой. Пробовал, знаю, но вот какие там шестеренки вертятся, и кто дергает за ручки, понять не в нашем с тобой понимании. Так, сбил меня. – Митрич нахмурил лоб. – Вот о чем я тебе толковал?

– О пространственных лазейках, – охотно напомнил Кочетков.

– Точно. Есть такие. Оказывается, ими все опутано. Стоит задать координаты, просто назвав адрес. Машина вынимает из базы данных отправную точку и точку прибытия и проталкивает наш москвичонок по наиболее короткому маршруту. Есть, конечно, риск при выходе из туннеля приземлиться на дорогую иномарку, однако система контролирует посадку с помощью двух двигателей на днище кузова. Тебе всего-то и надо, что с помощью руля выбрать свободное место и аккуратно припарковать вверенную тебе технику.

– А если увидит кто? – нахмурился Пашка. – Виданное ли дело, летающая колымага.

– С этим не проблема, – просто пожал плечами механик. – Увидит – значит, увидит, однако пусть треплет, сколько ему заблагорассудится. На машине ведомственные номера, вскрыть капот нереально, там хитрющий замок, а под брюхо никто и заглядывать не будет. Дел только не натвори, а уж остальное, если шум поднимется, то урегулирует Библиотекарь.

– Дела! – Пашка восхищенно покачал головой.

– Митрич, – молодой лейтенант опасливо шел по гаражу, озираясь по углам, – Митрич, ты где? Новенький с тобой?

– Ну, со мной. – Механик вылез наружу и, скрестив руки на груди, вопросительно взглянул на гонца.

– На выезд, – стараясь не встречаться с мужиком взглядом, пояснил полицейский. – Кали треба до вокзала довезти. Дежурка готова?

– Она всегда готова.

Вытащив из замка зажигания связку ключей, Митрич протянул ее Кочеткову и сочувственно похлопал по плечу, будто не на выезд провожал, а прощался.

– Кали? – удивленно прищурился Пашка.

– Ага. Оперативник. Бой баба. Дело свое знает, однако стерлядь знатная. Ты с ней особо не разговаривай, и все будет в порядке.

Через пять минут Пашка вывел москвич из гаража и, не глуша двигатель, принялся ждать появления загадочной особы. Машина слушалась на удивление хорошо, резво завелась и плавно стронулась с места. Выкатив за ворота, неторопливо остановилась около поребрика. Пассажирка себя ждать не заставила, быстро спустилась по ступенькам и упала на пассажирское сиденье.

– Новенький?

Волосы, собранные в хвост, хищный мейкап, ботинки с высоким берцем, осторожно обхватывающим изящные лодыжки, и черная кожаная куртка со множеством карманов.

– Ага. Драйвер меня зовут…

– …Иииииии… – демонстративно зажав уши ладонями, Кали выдала звонкую трель сломанного патефона. Накричавшись и отняв руки от ушей, она с иронией оглядела нового сотрудника отдела. – Мальчик, – четко, почти по слогам произнесла она, – когда я говорю, ты отвечаешь односложно: да или нет. Еще лучше, если просто киваешь. Какое у тебя погоняло в отделе, мне до фонаря. Ты рулишь, я делаю работу. Понятно?

Пашка кивнул, чем вызвал на лице Кали улыбку кобры, застывшей перед атакой. Наверное, змеи не улыбаются, но если бы могли, то выглядели бы примерно так.

– Гони до Витебского. Только быстро.

По дообеденному времени, улицы большого города еще не были перегружены, так что вопреки своим собственным ожиданиям Кочетков решил воспользоваться навигатором и достаточно быстро доставил Кали до точки назначения. Припарковавшись в переулке, он заглушил двигатель, и девушка, обронив на ходу: «Жди», – покинула салон автомобиля. Сколько ждать и что делать, если Кали не появится, Пашка решительно не представлял, а спросить было не у кого. В машине не обнаружилось ни рации, ни другого передающего устройства. Было скучно, а что делают люди, когда им нечем заняться? Правильно, начинают заниматься всякой ерундой.

Вытащив из кармана мобильник, Пашка потратил некоторое время на игры, которые достаточно быстро ему надоели. Затем он запустил навигатор и от нечего делать стал просматривать список ресторанов и закусочных в ближайших окрестностях. Давешний завтрак был уже переварен, а обеденное время еще только маячило на горизонте. Закончив с обзором точек питания, Кочетков переключился на окружающую действительность, и она ему не очень понравилась. Вокруг все куда-то торопились, нарочито избегая встречаться взглядами. Серая одежда взрослых перемежалась крикливыми пестрыми куртками подростков. Кеды проносились мимо туфель на высоком каблуке, кепки расходились с фетровыми шляпами, и потоку этому не было конца. Казалось, окружающим было наплевать друг на друга. Вот произойдет несчастье, станет кому-то плохо, и незнакомец, схватившись за сердце, медленно, будто куль с мукой, осядет на заплеванный асфальт, а людской поток так же быстро и целеустремленно, обогнув несчастного с двух сторон, продолжит свой путь, вычеркнув человека, как ненужную строчку в биографии.

– Трогай, болван, – появление Кали было неожиданным и даже приятным. Затягивающая Кочеткова пелена безразличия и всеобщей апатии развеялась, как дым, а вместо нее возник укоризненный взгляд и брезгливо сжатые губы. Так-то лучше, так-то и жить, наверное, проще.

– Почему болван? – Пашка повернул ключ в замке зажигания.

– Хвост. Да не крути ты головой, отвяжется. Серебристый ниссан.

– Не хочешь пояснить?

Аккуратно вывернув с места, Кочетков увидел, как с противоположной стороны улицы тронулся серебристый автомобиль и, быстро развернувшись, аккуратно покатил вслед за москвичом.

– Не хочу, – отрезала оперативница. Сверток на ее коленях был аккуратно запакован в бумагу и перевязан с двух сторон бечевой, из-за чего походил на мультяшный узелок, в котором ежик нес варенье медвежонку. – Да и не твое это дело.

– А делать, делать-то что? – Пашка уверенно вжал педаль акселератора, и не в меру резвое чудо отечественной промышленности с дьяволом под капотом, стремительно набирая темп, понеслось по проулку в сторону Московского проспекта.

– Даже не знаю, – Кали, казалось, первый раз за все это время была смущена. – Обычно либо нападают, либо просто садятся на хвост, и незаметно – так, чтобы объект слежки и не почуял. Эти же ребята ведут себя совсем по-иному, почти афишируют свое присутствие. Кати пока в центр, а там разберемся.

Немного поблуждав по городу, Кочетков выбрался на гостевой проспект и погнал автомобиль в сторону Сенной. Проскочив перекресток, где в будке дремал госавтоинспектор, и миновав институт, он влился в оживленное дневное движение и, пристроившись в потоке за кургузым внедорожником, начал проталкиваться в исторический центр. Серебристое импортное авто не отставало, однако водитель сближаться не пытался, и ниссан, лениво ворочая колесами, держался корпуса за два до служебной машины.

– Может, показалось? – решил внести свою версию происходящего Пашка, однако Кали на него так посмотрела, что слова застряли в горле.

– Это твой пубертатный возраст тебе показался, – язвительным тоном пояснила она. – Хвост – значит, хвост, знать бы только, кто.

Оперативница оказалась права. Кочетков перестраивался из ряда в ряд и пару раз даже заворачивал в крохотные извилистые улочки, однако только ему казалось, что серебристый хвост отстал, как хромированная решетка радиатора преследователей, нагло ухмыляясь, снова появлялась в зеркале заднего вида.

– Оторваться?

– Это в городе-то, днем? Слушай, парень, а ты психиатра вообще прошел, прежде чем в штат зачислили?

Это уже было сверх всякой меры. Ну ладно, покровительственный тон или брезгливое выражение лица с тонкими, плотно сжатыми губами. Ну, пусть бравада по поводу своей опытности в жизни и деле, но хамство откровенное – этого Пашка стерпеть не мог. Вдавив газ в пол, он сорвал аппарат с места, и тот, взвизгнув покрышками, с дикой скоростью полетел по заполненному автомобилями городом. Ускорение дернуло, вдавив в кресло твердой рукой, да так, что кости затрещали. Картинка за окном замелькала, пытаясь слиться в один серый мазок, однако Пашка вел уверенно, ловко проскакивая между автомобилями и уверенно закладывая повороты. Пару раз пришлось даже воспользоваться ручником. Темп гонки потрясал, однако данный демарш не прошел незамеченным, и вскоре Кочетков услышал леденящий шепот Кали:

– Идиот, кретин, кусок дерьма! Мы же на всех камерах сейчас засветимся. Уже сегодня вся это микроблоггерская шушера выложит в интернет видеоролики прокачанного москвича, и город будет гадать, кто же сидит за его рулем. Мы не цирковые клоуны!

– Так оторвались же?!

– Ага, дожидайся.

Пашка удивленно взглянул на Кали и, снизив скорость, аккуратно вкатил – редкий случай – на спокойную улицу, и когда вновь взглянул в зеркало, то опешил. Серебристый ниссан, все так же ухмыляясь решеткой радиатора, вновь нарисовался в поле зрения.

– Параллельщики, – резюмировала дама на переднем пассажирском. – Другие бы не угнались.

– А теперь что делать?

– Давай во двор, – Кали кивнула в сторону темной арки метрах в трехстах вдоль по улице. – Там проезд узкий, мы впишемся, а эти индивиды почти наверняка застрянут. Вылезем на соседний проспект и зажмем их, пока будут сдавать задним ходом. Там проезд сужается только по второму колодцу.

– Хорошо, – уже менее уверенно, но все еще затаив лютую злобу на коллегу, неохотно согласился Пашка и, снова нажав на педаль акселератора, устремился к спасительному проезду. Машина ловко заскочила под каменные своды и, шелестя покрышками, покатила вперед, высвечивая в полумраке колодца предстоящий путь. Выехав под первый кусок неба и солнца, Кочетков начал озираться, однако вторая арка нашлась достаточно быстро. Вывернув руль влево, он бросил автомобиль туда, однако случилось непредвиденное. Вместо того чтобы проскочить в проезд и выбраться на оживленный проспект, он едва не столкнулся с выкатившим оттуда… Догадайтесь с трех раз: правильно, с серебристым ниссаном.

– Свяжись с базой, – процедила сквозь зубы Кали, отстегивая ремень безопасности, однако Кочетков решил по-другому. Не дожидаясь, пока оперативница откроет дверь и то же сделают преследователи, сидящие в иномарке, он рванул с места и, кроша в куски пластиковый бампер машины второго, с удивительной проворностью совершил тот маневр, который кроме как лобовая атака не назовешь. Начавшие открываться двери ниссана мгновенно захлопнулись, а на лицах мужчин на переднем сиденье отразилась смешанная гамма эмоций. Водитель дернулся, хотел было вновь стартануть, но, уверенно вращая колесами, москвич плотно впечатал кузов иномарки в узкий проход, замуровав в нем параллельщиков со всеми их дурными намерениями.

– Однако, – только и успела выдохнуть Кали, но задняя передача уже была включена. Собирая проклятия местных пенсионеров за расшвыренные в разные стороны комья земли с клумбы, Кочетков вывернул в арку и, оказавшись в переулке, на удивление резво влился в автомобильный поток. Больше серебристая иномарка в зеркале заднего вида не маячила.

После такого происшествия разумнее всего было выдвинуться на базу, что экипаж, по взаимному согласию, и сделал.

Вечером, когда Кочетков добрался до квартиры, его ждал сюрприз. Сам сюрприз выразился в виде новых дверных замков. Попытавшись открыть их старыми ключами и потерпев неудачу, Пашка был вынужден воспользоваться звонком. Едва его палец коснулся кнопки и первая трель прозвенела в коридоре, запоры щелкнули, и на пороге появился низкий лысоватый человек в помятом сером костюме. Вид у него был самый что ни на есть неопрятный. Грязная обувь и засаленный воротничок сорочки, а также крохи перхоти на плечах презентабельности человечку не добавляли, однако вид он имел уверенный и, строго поглядев на уставившегося на него Кочеткова, поинтересовался:

– Чем обязан, молодой человек?

– Да живу я здесь.

– Ах, вы второй квартирант! – Руки паршивца сложились в молельном жесте и на лице засияла радостная улыбка. – Тетушка мне о вас говорила.

– Тетушка, значит? – хмыкнул Пашка.

– Именно что тетушка. – Новый хозяин квартиры сделал шаг в полутьму коридора, пропуская молодого человека внутрь. – У нас, знаете ли, очень крепкие родственные связи и клановость. Как только дражайшая родственница покинула нас, права на наследование жилплощади тут же перешли ко мне.

– И что же из этого следует?

– А то, – усмехнулся пархатый. – Квартиру я сдавать вам отказываюсь, как, впрочем, и любому другому. Вы уж не обижайтесь, но у меня другие планы.

– Но позвольте, – опешил Кочетков. – Я же проплатил аванс за месяц вперед.

– Ну да, ну да… – на секунду замялся странный человечек. – Тут сложности, конечно, однако и это можно решить.

Вытащил из кармана мешковатых брюк пухлое портмоне, пархатый отсчитал несколько купюр и почти насильно всунул их в руку Кочеткову.

– Этого более чем достаточно. Прошу выбыть из помещения в трехчасовой срок.

– Я в милицию буду жаловаться! – взвился Кочетков, мигом представив себе, что крайний срок эвакуации из комнаты придется примерно на полночь. – Вы же меня на улицу в темноту и холод выставляете!

– В милицию можете жаловаться сколько угодно, – пожал плечами мужичок. – Документы у меня в порядке. И в шестьдесят второй отдел тоже. – Хитрый прищур карлика сменился маской неприязни и отвращения. – В любом случае юридически я чист, а как мне известно, договора у вас на руках не имеется, так что пакуйте вещи и прошу на выход, иначе я сам обращусь в соответствующие органы.

Пашка, по натуре не конфликтный, спорить не стал, а молча сунув в карман мятые банкноты, отправился в комнату паковать вещи. Положение складывалось неприятное. Работа уже имелась, а жилплощадь отпала. Быстро побросав в сумку нехитрые пожитки, Кочетков шагнул прочь и без особого сожаления покинул крохотную коморку, обсиженную клопами. Проходя мимо плюгавенького мужичка, Пашка взглянул на его ехидную физиономию.

– Зря ты так, паря. Тетка твоя, или уж не знаю, кто она тебе по-настоящему…

– Не хочу ничего слышать, – отрезал злобный карлик. – Выметайтесь.

– Как скажешь. – Хлопнув дверью, Кочетков быстро спустился по лестнице, где нос к носу столкнулся с поднимающимся Ивашкой.

– Ты куда на ночь глядя? – удивился Петров.

– Выставили.

– Кто?

– Новый хозяин.

От подобного известия у оперативного сотрудника Ивашки отпала челюсть, и несколько секунд он просто моргал, не в силах что-то произнести. Наконец дар речи вернулся, и, кивнув, юноша бросился вверх по лестнице, обронив на ходу:

– Погоди, сейчас разберусь.

Послышались торопливые шаги, потом шуршание неподходящих ключей и как следствие предсмертный хрип дверного звонка, после чего ситуация повторилась вновь. Отсутствовал Ивашка минут тридцать, после чего появился хмурый, сгибаясь под тяжестью здоровенного рюкзака. Вещей он, в ходе ловли на живца, точнее на собственную персону, в квартиру притащил изрядно, и теперь, пыхтя и потея, эвакуировал свое имущество.

– Козел, – хмуро прокомментирован он. – Хорошо, что я мебель не стал доделывать.

– Хорошо, – согласился Пашка. – Так что делать будем? На улице-то уже темно.

– Хочешь, – добродушно предложил коллеге Ивашка, – можешь у меня переночевать. Денек перекантуешься, а завтра новую квартиру найдешь.

– А вот скажи мне, Ивашка, а что у вас по кликухам все? – Пашка снова задал вопрос, всплывавший недавно в кабинете строго руководителя шестьдесят второго отдела. – Будто не люди, а звери какие.