Любовь подскажет Гринь Ульяна

— Но я тоже работаю и зарабатываю деньги, — Настя с усмешкой поставила кастрюлю воды на огонь. — Подай мне соль и лавровый лист, пожалуйста! Вон там, около хлебницы.

Виталик быстро нашел солонку, а вот с лаврушкой дело оказалось сложнее. Он задумчиво пытался угадать, в какой из прозрачных баночек хранится этот незнакомый ему лист, и Настя подсказала:

— Там, где целые листочки, видишь, написано — «л» и «а» — ла, «в», «р», «о» — вро…

Виталик схватил баночку и торжественно принес Насте.

— Спасибо! — кивнула она. — Вдвоём дело пойдет быстрее. А сейчас хочешь покормить кошек?

— У тебя есть кошки? — испугался мальчик, и Настя тоже испугалась:

— Да, а что?

— У мамы аллергия на кошек и собак, — почему-то шёпотом сообщил Виталик, оглядываясь.

— А у тебя? — тоже шёпотом спросила Настя.

— Не знаю…

— А глаза чешутся?

Виталик потёр глаза и вытаращился на неё:

— Вроде бы нет.

— Тогда нету! — повеселела Настя. — Можешь спокойно их кормить и гладить!

Как по команде, чёрный шерстяной Бэтмен и светлая кожаная Мадемуазель появились в тандеме в дверях кухни. Настя протянула Виталику пакет сухого корма:

— Насыпь понемножку в две мисочки, вон там, в углу.

Мальчик, опасливо косясь на котят, бросил по горсти корма в миски. Котята заурчали довольно, подбегая к еде. Виталик заметил:

— Мама говорит, что чёрные кошки приносят несчастье. А эта вторая вообще лысая… У неё, наверное, лишай!

Настя покачала головой. Ну не любишь животных, ну бог с тобой, но глупости-то зачем рассказваать ребёнку? Чёрные кошки — к несчастью, большие собаки кусают всех без разбора…

— Разве я несчастная? — спросила с усмешкой Настя. — Бэтмен кстати очень любит, когда его гладят. И спит с моим сыном. А Мадемуазель такая родилась, это у нее порода такая.

Входная дверь хлопнула, и в кухню влетел Вова. Виталик бросился ему на шею:

— Папа!

— Заяц! — Вова порывисто обнял его и поднял на руки. — Как ты здесь оказался?

— Меня бабушка привезла.

— А мама где?

— Мама уехала, далеко…

— Во блин, фигня редкостная! — Вова повернулся к Насте. — Уж извини, как получилось некрасиво!

— Почему некрасиво? — удивилась Настя. — Это же твой сын, не чужой человек!

— Сейчас позвоню Светкиной матери, узнаю, что за бордель они устроили!

— Хорошо. А мы пока с Виталиком сварим пельмени.

Настя напряженно слушала громкий голос Вовы из зала. По-видимому, он отчаянно ругался с тёщей, потом затих. Пельмени были почти готовы, когда он снова появился в кухне. Виталик, расставивший тарелки на столе, робко взглянул на отца. Настя помешала пельмени и спросила:

— Ну, и что узнал?

— Ситуация просто идиотская! — ответил Вова, присев к столу. Потом спохватился, отнес в коридор кроссовки и вернулся, мрачный:

— Короче, эта звезда уехала в Германию, как сказала её глубокоуважаемая мать, для предстоящего замужества. Ещё не развелась, стерва, а уже замуж скачет!

Настя шикнула, указывая глазами на Виталика, и Вова поперхнулся:

— Пардон, я хотел сказать… Да именно это я и хотел сказать! На старую бабку оставила моего сына!!! И укатила! А бабке нервов не хватило на этого разбойника, она его и привезла ко мне, по новому адресу, слава богу, доченька оставила!

Настя выложила пельмени в салатницу:

— Виталик, садись за стол. Вова, ты тоже, блин, потом волосы рвать на голове будешь. Ну, что случилось-то? Ну поживет немного у нас, спать с Тёмкой будет, опять же под присмотром!

Она выставила на стол сметану, майонез и кетчуп:

— Виталик, ты с чем любишь?

— Со сметаной, — тихо ответил мальчик, не поднимая головы. Вова потрепал сына по светлым волосам:

— Будешь с папой жить? Или поедешь к бабушке?

— С тобой, — вскинул голову Виталик. — Бабушка только орёт на меня! И тебя ругает!

Вова взглянул на Настю. В его глазах даже не было просьбы, просто немой вопрос. Настя положила ему пельменей в тарелку:

— Вот и хорошо! Я сейчас на работу по-быстрому, а потом посмотрим вместе в твоей сумке, Виталик, есть ли у тебя пижама, или Тёмка тебе свою одолжит.

Она улыбнулась мальчику, потом дала Вове бутылочку с молоком:

— С тебя кормление Елены Прекрасной!

— Столько бумаг надо будет сделать… — Вова прикрыл глаза, поймав Настину руку и прижав её к щеке. — Завтра же свяжусь с адвокатом!

— Всё будет хорошо, — она долго поцеловала его в бритую макушку. — Я узнавала.

Выйдя из дома, она пересекла двор до садика и нашла Тёмку ожидающим в коридоре возле подсобки со швабрами и ведрами. Увидев Настю, сын проворчал:

— Хорошо, что я на следующий год в школу иду. А то ты вечно опаздываешь, перед воспитательницей стыдно.

Настя наклонилась, чмокая его в щеку:

— Ну извини, котёночек, непредвиденные обстоятельства!

Ворча на «обстоятельства», Артём помог ей с уборкой, и уже через полчаса они отправились домой. По дороге Настя попыталась объяснить сыну про неожиданного гостя, который останется с ними надолго. Тёмка радостно вскрикнул:

— Это щенок?!

Настя засмеялась:

— Нет, не щенок! — потом посерьёзнела: — Это сын папы Вовы. Его мама уехала в длительную командировку, а бабушка старенькая, не может за ним смотреть.

— А сколько ему лет? — задал практичный вопрос Артём.

— Пять.

— Ну тогда еще ничего, я ему всё покажу и научу играть в Лего!

— И он будет спать с тобой в большой кровати. А потом мы с Вовой выбросим её и купим вам две раздельные.

— Двухэтажные! — с придыханием мечтательно сказал Артём, и Настя с улыбкой согласилась:

— Пусть двухэтажные!

И подумала с уважением — какой замечательный у неё сын!

Все угомонились только поздно вечером, когда Настя разобрала сумку Виталика и выяснилось, что бабка не положила ни пижамы, ни даже пары носков, когда оба мальчика согласились с условиями спальных мест, кто слева, кто справа и «почему я должен спать с ним?», когда уложили Ленку, накормили вечно голодных котят…

Настя расстелила диван, легла, не в силах даже дойти до душа. Вова закончил свои бумаги для бухгалтера, сложил их в папочку и тоже лёг, не выключая телевизора. Настя уже привычно придвинулась к любимому мужчине под бок, в тепло, и закрыла глаза, готовая провалиться в спасительную пелену сна.

Но любимый мужчина обнял её и тихо сказал на ухо:

— Ты у меня просто необыкновенная! Люблю тебя, за всё…

Настя зажмурилась. Никакая она не необыкновенная! Она вообще собирается убить его ребёнка!

И тут выяснилось, что беременная женщина является просто-напросто одним большим сгустком эмоций. Настя не выдержала напряжения и зарыдала, как ребёнок, у которого отняли новенькую игрушку. Вова испугался — схватил её, развернул лицом к себе и легонько встряхнул:

— Насть, ты чего?! Что случилось?!

Он долго не мог добиться внятного ответа, но, наконец, сквозь всхлипы разобрал:

— Ребёнок… Ответственность… Катастрофа…

Вова немного смешался:

— Ну, не такая уж и ответственность, он же большой уже, в садик пойдет, в школу… А там видно будет… Да и привыкнет он к тебе быстро, он умный мальчишка!

— Ты ничего не понял! — снова зарыдала Настя, и Вова сдался:

— Нет, ничего… Но неважно, пойму ведь когда-нибудь?

— Наш ребенок… Твой и мой… Ну? Понял?

Он отстранил её, заставил взглянуть в глаза:

— Насть… Ты что? Ты… Признавайся быстро, ты что-то сделала?! С ребёнком?

Видя неподдельный страх и напряжение в его взгляде, Настя покачала головой:

— Я на завтра взяла направление…

— Уффф!

Он вытер ладонью выступивший на лбу пот и облегчённо улыбнулся ей:

— Ну напугала! Хорошо, что ты сегодня мне это сказала!

— А что ты сделаешь? — с неконтролируемым вызовом поинтересовалась Настя, на что получила щелчок по носу:

— А вот увидишь! И нефиг мне тут гормоны демонстрировать, плавали-знаем!

Он протянул руку и тронул пока еще плоский живот:

— Вот тут вот? Вот такое махонькое?

Настя кивнула, улыбаясь против воли. Вова зарылся с головой под одеяло. Настя почувствовала колючую щёку на животе и услышала тихий голос:

— Привет, мой малыш…

И ещё что-то, совсем неразборчивое, но прислушиваться не стала — пусть это останется между ними.

Вова уснул, обнимая её живот, а Настя по привычке ещё долго думала о чём-то важном, неважном и просто о мелочах…

Назавтра пробуждение было слегка апокалиптическим. Дети проснулись все сразу и естественно, притопали будить родителей. Пришлось вставать. Настя потащилась убирать участок, а Вова взял на себя завтрак и одевание. В назначенный час Настя отвела обоих мальчишек в садик, сходила поговорить на ушко с директрисой, чтобы та приняла Виталика пока без официальных документов, пообещав за услугу роскошный шарф по новомодному шаблону. И вернулась домой. Вовы уже не было, и он прихватил с собой свою ненаглядную Елену Прекрасную. Настя послонялась по квартире, подобрав несколько игрушек и сложив пижамы, и решительно завалилась спать. Хочет Вова этого ребятёнка — пусть привыкает к усталости и гормональным ссорам!

Она проснулась от лёгкого равномерного стука металла по дереву. Нахмурившись, посмотрела на часы — почти два часа дня! Нифига себе вздремнула! Она вскочила, думая о неприготовленном обеде и нестиранной одежде, принялась собирать постель и вдруг прислушалась. Стук прекратился, раздались скребущие звуки и за ними голос Ленки, требующей что-то на своём детском языке. Встревоженная такой необычной активностью, Настя пошла в кухню и застыла в дверях, не веря своим глазам.

Вова, в её стареньком цветастом переднике, вспотевший от усилия, резал овощи на винегрет. В другой миске стоял готовый «Оливье», а в третьей — какой-то незнакомый Насте салат. На плите в кастрюле мариновались в масле и специях отбивные, а рядом стояла в воде начищенная картошка, ожидая своего часа.

Настя удивлённо спросила:

— Что это такое? Что-то празднуем сегодня?

Вова резко обернулся с озабоченным выражением лица и задал встречный вопрос:

— Слушай, ты морковку в винегрет кладёшь или нет, а то у меня провал в памяти…

— Кладу, — автоматически ответила Настя и спохватилась: — Отвечай на вопрос, блин!

— Празднуем, — он взял со стола вареную морковину и принялся нарезать мелкими кусочками. — Родители к сестре приехали на три дня, вот и к нам зайдут вечером.

— Зачем? — глупо спросила Настя и быстро поправилась: — В смысле, так рано? Мы же собирались в июне к ним ехать…

— Ну вот, захотели! — неопределённо покрутил головой Вова, потом добавил: — Должны же они познакомиться с будущей мамой их внука!

Настя временно обалдела и присела к столу. Машинально смахнула крошки и тихо спросила:

— А если я им не понравлюсь?

— Поедут домой, обсуждая по дороге неприятную им невестку, — рассеянно ответил Вова, сражаясь с непокорной луковицей.

Настя обиделась, неизвестно на что:

— Я, между прочим, серьёзно!

— Так и я, Насть! — удивлённо повернулся к ней любимый. — Да чего ты нервничаешь? Всё будет пучком, они у меня мировые человеки!

Но Настя нервничала. Конечно, меньше, чем если бы Вова сообщил: «К нам родители приезжают, приготовь там всё как на праздник». И тут её гормоны, скорее всего, устроили бы пляску на его костях. Просто она была плохо приготовлена ко всяким семейным вечеринкам и съездам по большим праздникам, уже потому, что не участвовала в них с детства. И побаивалась Вовиных родителей, как и все будущие невестки.

Она встала, заглядывая в миски, и Вова замахал руками:

— Иди отсюда, иди! Я всё затеял — я всё и сделаю сам! Вали, приводи себя в парадный вид, вы, женщины, любите это дело!

— Какой еще парадный вид? — насупилась Настя, пытаясь стащить щепотку Оливье. Вова покачал головой, подавая ей ложку:

— Тарелку возьми, вечно голодный желудок! Ну вид, который означает «у меня все отлично, я вообще само совершенство».

Настя усмехнулась:

— Ага, зубы почищу и готово!

Вова притянул её к себе и сладко поцеловал:

— Ну я-то это и так знаю, но ведь вам же надо пустить пыль в глаза! Попробуй вон тот салат, это мой фамильный, с селёдкой.

Настя с удовольствием попробовала и с набитым ртом заявила:

— Ошен вкушно! Что ты туда положил?

— Не скажу, — он самодовольно показал язык. — Секрет фирмы! Нет, правда, солнышко, иди отдыхай, у тебя неважный вид!

Нет на свете большего мотиватора, чем подобные слова мужчины. Настя встрепенулась и, не доев, ушла в ванную. Долго рассматривала себя в зеркало и пришла к неутешительному выводу. Вздохнула и пустила воду в ванну…

Привести себя в парадный вид ей не составило ни малейшего труда. Не так, как в первый день их с Вовой знакомства. Настя не спеша и с удовольствием вымылась, сделала маникюр, выщипала брови, уложила волосы. Сочла себя вполне пригодной к употреблению и пошла выбирать одежду.

Вова разбаловал её, как и детей. Если в его палатках появлялась новая партия товара, это означало, что у Насти в шкафу уже это есть, а если не было, значит, шмотка ей просто не нравилась. Так в шкафу скопились вещи, которые она редко меняла, а некоторые вообще ни разу ещё не надела.

Она откинула волосы с лица и попыталась представить себя пожилой деревенской женщиной. Какая девушка ей понравится? Скромная — значит, штаны с вышивкой отпадают. Домашняя — значит, ни короткую юбку, ни джинсы с низкой талией Настя не наденет. Не выскочка — значит, ничего вызывающе модного, лучше что-то классическое.

Покопавшись на полках, Настя выбрала нормальные тёмные брюки из мягкой струящейся ткани (самый крик моды в Европе, но, слава богу, мода шла в приличном направлении), к ним светлую трикотажную кофточку с длинными рукавами и цветными разводами на груди, посмотрелась в зеркало и осталась вполне довольна результатом.

За три месяца жизни с Вовой она немного поправилась, много похорошела, и призрак прошлой Насти, худой, бледной и замкнутой, навсегда испарился в тумане ушедшей зимы. Настя повернулась боком к зеркалу и попыталась хотя бы обозначить руками будущий животик. Ей это не удалось, но вот грудь явно увеличилась в размерах. С Ленкой такого не было, и Настя довольно улыбнулась. Кто будет рад — так это Вова!

Она вышла в кухню, и упомянутый мужчина уставился на неё, без слов. Впрочем, Насте не нужны были слова, чтобы раскодировать палитру чувств, перемешанных в его взгляде. Восхищение, недоверие — она ли это, желание, и даже капелька страха… Настя подошла к нему вплотную, и сильные руки осторожно обхватили её талию. Вова прижал Настю к себе и опустил взгляд на её грудь:

— У меня галлюцинации или они и вправду стали больше?

Его рука уже сделала характерное движение к объекту желания, но Настя пихнула его плечом:

— Ленка тут!

Он оглянулся на малую, которая сидела в высоком детском стульчике, грызла печенюшку и с увлечением наблюдала за ними, и жалобно протянул:

— Вот так всегда! А если мне тебя просто до невозможности захотелось?!

— Подождёшь! — со смехом вывернулась из его рук Настя. — Ещё полно всего надо сделать! Твои родители во сколько придут?

— В шесть где-то, — Вова с сожалением глянул на часы. — Не надейся уснуть вечером раньше, чем я поиграюсь с моими новыми игрушками!

Настя усмехнулась его шаловливому тону и показала язык:

— Играйся, потом твой бэбик с ними будет играться и тебе фиг даст!

— Это мы еще посмотрим! — самоуверенно пообещал Вова.

К шести часам всё было готово. Настя накрыла стол в зале, выставив парадные тарелки из «прошложизненного» сервиза, одолжила бокалы для шампанского у тёти Веры и причудливо сложила бумажные салфетки по модели из журнала. Отбивные, издавая упоительный запах, доходили в духовке, салаты пропитывались майонезом в холодильнике, шампанское и водка запотевали в морозилке.

А Настю охватила нервная дрожь. Она никогда не видела родителей Вити, которые переехали на Камчатку незадолго до её знакомства с их сыном. Поэтому и не знала, что такое иметь свёкра и свекровь.

Когда раздался звонок в дверь, она вздрогнула и жалобно посмотрела на Вову. Тот протянул ей руку:

— Пошли уж, не смотри на меня взглядом осужденной на расстрел!

Она глубоко вздохнула, вцепилась в его ладонь и вдруг ужаснулась:

— Тапочки!

— Какие тапочки? — опешил Вова, обнимая её за плечи.

— У нас нету тапочек для твоих родителей…

Она произнесла это с таким трепетом, словно от наличия тапочек зависило её будущее с Вовой. Словно, узнав об отсутствии сменной обуви, свёкр начнёт оскорблять её, а свекровь демонстративно повернётся и уйдёт.

Вова ничего не сказал, только повертел пальцем у виска, и потянул Настю в коридор.

Вовины родители оказались совсем не такими, как она их себе представляла. Не старая ещё женщина с гладким полным лицом, с весёлыми тёмными глазами, никаких вышедших из моды бабьих юбок и кофт на пуговичках. Она была в джинсах и обтягивающей кожаной куртке до бедра и при этом нисколько не стеснялась своего, явно лишнего, веса. Вовин отец был худой и сутулый, из-за высокого роста, с пышными усами «а ля Будённый» и уже знакомыми серыми, чуть раскосыми глазами, которые, видимо, проявлялись в каждом поколении. Он тоже носил джинсы, и куртка была простяцкая, типа модных недавно пиджаков. Он протянул Вове руку, внимательно оглядел Настю и сказал:

— Ну здрасьте, — и практически без перехода бросил сыну: — Слушай, посмотрим потом свечи, заводится через раз, скотина, а Иркин муж уж такой безрукий!

— Посмотрим, бать, знакомьтесь, это Настя, — угорая со смеху, ответил Вова.

Его мама быстро взяла ситуацию в руки — ей хватило одного взгляда, чтобы заметить Настино состояние, — шагнула к ней, обнимая, и звучно чмокнула в щёку:

— Ну вот и познакомились, здрасьте! Ой, что ж ты бледненькая такая? А мы вам смородинового сока привезли, сама давила, из своей смородины, без никакой химии, всё на говне, как раз и тебе румянца прибавит и маленькому полезно!

Настя смутилась до слёз, и Вовина мама, быстро потрепав её по плечу, сунула в руки две торбы:

— Давай-ка показывай, где у тебя кухня-то, там вкусняшки деткам, и чайку заварим крепкого, как батька любит, а то он непьющий, чё он на нас смотреть будет с сухим горлом…

Настя беспомощно взглянула на Вову, но тот махнул ей рукой, мол, ваши женские дела, и она позволила увлечь себя на кухню. Там свекровь, не переставая говорить, начала выкладывать из пакетов бесконечные баночки, пакетики и свёртки:

— Ну, значит, ты Настя, а я Катерина, без «Е», как в «Москва слезам не верит», ну а ты меня зови, как хочешь, — Катерина, Катя, мама или всё вместе! — она засмеялась своей шутке. — Только в печь не ставь, как говорится! А где детки? В садике? Где мой внучонок? Сколько твоей младшенькой? Нам-то Вовка говорил, но память уже не та, всё забываем… Да ты сядь, ничего, что я у тебя распоряжаюсь? Просто вижу, что ты застеснялась…

Настя кивнула, успокаиваясь. Катерина протянула ей бутылку, закрытую пробкой:

— Вот вам настойка домашняя, делаю для детей, батька-то наш закодировался.

— Спасибо, — наконец, выдавила Настя. — А дети скоро из садика… А малая в зале, в манеже, её Лена зовут, скоро девять месяцев.

— Ой, самый лучший возраст! Они такие смешные, ходить пытаются и всё такое…

— Нет, она только встает и сразу плюхается на попу, — рассмеялась Настя. — Лентяйка, как её отец, он вроде вообще в 15 месяцев начал ходить.

Она осеклась, думая, что Катерина сейчас спросит про бывшего мужа и всё такое, но та только кивнула:

— Да-да, они такие! Вовка-то быстро пошёл, я прям не успевала за ним, он сразу бегать начал, а вот Ира, сестра его, она рано заговорила и поздно пошла…

— Мама, ну вы не будете Насте про всё мое детство рассказывать?! — Вова заглянул в кухню. — Там батька ногами сучит, есть просит!

— Ну пошли, пошли, — покладисто согласилась Катерина. — Чего-нибудь надо захватить?

— Да всё на столе, мама, три часа кошек отгоняем, — укоризненно ответил Вова. — Насть, ты чуть-чуть шампанского? Мама, вы водку? Идите уже, я чай заварю и к вам!

Вовин отец сидел за столом с Ленкой на коленях, и малая сосредоточенно обследовала желтоватые усы новообретённого дедушки. Увидев маму, она вскинула руки и восторженно закричала:

— Маааааааа!!! Матиииииии!

Это значило «смотри» и было любимым Ленкиным словом, его постоянно говорил Вова. Увидев его, она продублировала:

— Паааааааа!!! Матиииииии!

— Классные усы у деда, а? — гордо ответил ей Вова, подмигивая отцу. Тот подбоченился:

— А то!

— Всё, садимся! — скомандовал Вова. — Насть, ты сюда, мама, вы туда, потом там и Виталька с Тёмкой сядут… Осторожно, открываю шампуньское!

Он умело хлопнул пробкой, никуда не выстрелив и ни во что не попав, и налил три бокала, отцу минералки, и поднял свой бокал:

— Предлагаю первый тост — за знакомство!

Настя с улыбкой чокнулась с ним, с его родителями и глотнула пузыристого искристого вина.

— За знакомство с нашей будущей невесткой, — подмигнула ей Катерина, а отец добавил:

— Да уже почти невесткой.

В общем, обстановка сложилась мирная и спокойная. Катерина болтала с Настей о детях, Николай — Вовин отец — обсудил с сыном проблему свечей и умолк, посвятив всё своё внимание Елене Прекрасной. Настя посмотрела на часы — уже скоро идти за малыми в садик, и тут Катерина спросила:

— Настя, а где твои родители? Мы думали, что вы тоже их пригласите.

Настя беспомощно глянула на Вову, но тот помотал головой, допивая свои сто грамм:

— Не смотри на меня, я вообще не в курсе, забыла, что ли?

Настя кивнула. Как это она упустила из виду, что они никогда не заводили разговор о Настиной семье? О погибшем муже, да, говорили, а вот о родителях…

И она ответила как можно более непосредственно:

— Я их не знаю. То есть, отца не знаю, а мать не видела с шести лет. Её лишили родительских прав, и меня воспитало государство.

Молчание за столом длилось ровно пять секунд, потом Катерина громко и ободряюще сказала:

— Ну и, значит, справилось с задачей! Главное, что ты к этому нормально относишься!

— Почему ты мне никогда не говорила? — укорил Настю Вова.

— К слову не пришлось, — она пожала плечами и виновато улыбнулась. — Что бы это поменяло?

— Ничего… Так, для общей инфы, — проворчал он.

Настя покачала головой, улыбаясь про себя. Конечно, если бы рассказала раньше, он смог бы грудью закрыть амбразуру, защитить, как и положено, но в этот раз не вышло.

Она встала:

— Пора мне за мальчишками. Я быстро, убирать сегодня не буду, завтра утром схожу.

Неизвестно, что он рассказал о ней родителям, так хотя бы будет время для обсуждения.

До садика она добежала на одном дыхании. Мальчики уже были одеты, и ждали с нянечкой на крыльце, благо стало уже совсем тепло. Настя поблагодарила няню и быстро сказала:

— Тань, я завтра приду утречком и всё помою, у меня сегодня свекровь в гостях.

— Ни пуха, — понимающе пожелала ей Таня. — Знаю, что это такое.

— Да вроде нормальная, — пожала плечами Настя. — Там видно будет.