Мои дорогие мужчины Робертс Нора
– Ничего, – начал Кэм. – Он просто…
– Я упал с крыши! – выпалил Сет. Он уже успел успокоиться, и слабость сменилась безумной гордостью.
– Упал с… – Потрясенная до глубины души, Анна инстинктивно начала ощупывать Сета. Мальчик напрягся, съежился, но она упорно продолжала исследование, пока не убедилась, что кости не сломаны. – Боже мой! Что ты там делал? – Она бросила на Кэма испепеляющий взгляд. – Вы вызвали «Скорую помощь»?
– Не нужна ему никакая «Скорая помощь». У тебя просто женская истерика.
– Истерика? – Обняв Сета за плечи, Анна набросилась на братьев. – Истерика?! Вы тут стоите, как стадо павианов, а у ребенка, возможно, внутренние повреждения! Он истекает кровью…
– Только пальцы, – Сет вытянул руки, восхищенно глядя на них: в понедельник он точно станет школьной сенсацией! – Я соскользнул с лестницы, когда спускался, и ухватился за оконную раму, а она сломалась. Вон там, – он показал, где именно, и у Анны закружилась голова от высоты. – Кэм велел разжать руки и сказал, что поймает меня. И я разжал, а он и вправду поймал.
– Обычно из этого чертова ребенка и пары слов не выжмешь, – пробормотал Кэм Филипу, – зато иногда невозможно заткнуть фонтан. – Он повысил голос: – Парень в полном порядке. Просто испугался немного.
Анна даже не стала отвечать, только снова испепелила его взглядом и с улыбкой повернулась к Сету.
– Милый, дай мне взглянуть на твои руки. Мы отмоем их и посмотрим, не надо ли наложить швы. – Она снова взглянула на Кэма, и даже темные стекла не смогли скрыть ярость, пылающую в ее глазах. – А потом, Кэмерон, я хотела бы поговорить с тобой.
– Не сомневаюсь, – пробурчал Кэм, когда она повела Сета к своей машине.
Сет обнаружил, что ему даже нравится, когда с ним нянчатся. Забавно как женщины суетятся из-за капли крови! У этой чиновницы оказались ласковые руки и успокаивающий голос. И пусть пальцы горят и пульсируют, это небольшая цена за великолепное приключение!
– Я долго летел, – гордо сообщил он Анне.
– Представляю себе, – пробормотала Анна, чувствуя, что гнев вскипает в ней с новой силой. – Ты, наверное, испугался.
– Только на секунду. – Он закусил щеку, чтобы не заскулить, когда Анна начала перевязывать его раны. – Другие бы наверняка завизжали и обмочили штаны!
Сет не знал точно, визжал ли он сам, но джинсы проверил и убедился, что там все в порядке.
– А Кэм ужасно разозлился. Можно подумать, что я нарочно отшвырнул эту чертову лестницу!
Анна вскинула голову.
– Он орал на тебя?
Сет собрался изложить все подробно, но что-то в ее взгляде остановило его. Однако и нагло соврать он тоже не решился.
– Всего минуту. Он просто перепугался. Можно подумать, я сломал руку – так он меня обнимал, и гладил, и все такое.
Сет пожал плечами, но ему было приятно вспоминать чувство безопасности, которое его охватило в тот момент.
– Вы же знаете, некоторые мужчины не выносят вида крови.
Анна откинула волосы с лица Сета, ее улыбка смягчилась.
– Да, я знаю. Ну, для парня, который любит нырять с крыш, ты в приличном состоянии. Только больше так не делай. Хорошо?
– Одного раза достаточно.
– Рада слышать. В корзинке – жареные цыплята, если, конечно, там что-то еще осталось.
– Господи, я мог бы съесть дюжину! – Сет уже собрался бежать, но вдруг почувствовал угрызения совести – еще одно очень редкое для него состояние, – повернулся и посмотрел Анне в глаза: – Кэм сказал, что поймает меня и действительно поймал. Он молодец.
Затем Сет бросился за сарай, крича Этану, чтобы тот спас для него хоть немного проклятых цыплят.
Вздохнув, Анна присела на край пассажирского сиденья и стала приводить в порядок аптечку. Она продолжала возиться, не поднимая головы, когда на нее упала тень, когда она почувствовала запах Кэма: мужчины, пота, мыла, которым он мылся утром. Анна теперь так хорошо знала его запах… и знала, как он смешивается с ее собственным. Она могла бы найти Кэма в комнате, полной мужчин, даже с повязкой на глазах и связанными руками! И хотя ей действительно любопытно было посмотреть на здание, это был всего лишь предлог, чтобы увидеть Кэма…
– Думаю, не надо говорить, что десятилетним мальчикам не следует лазить по приставным лестницам без присмотра?
– Думаю, не надо.
– И о том, что десятилетние мальчики неосторожны и неуклюжи.
– Сет не неуклюжий, он ловок, как обезьяна! – возмутился Кэм и с издевкой добавил: – А поскольку мы павианы, это естественно.
Анна закрыла аптечку, вручила ему и встала.
– Естественно, – согласилась она. – Однако несчастья случаются, даже если соблюдать осторожность, даже если стараться предотвратить их.
Поэтому они и называются несчастными случаями.
Анна посмотрела ему в глаза и заметила, что он все еще раздражен. На нее, на обстоятельства… И ярость, которая никогда не исчезает полностью, кипит в нем, готовая вырваться на поверхность.
– Интересно, – тихо сказала она, – сколько лет жизни этот инцидент отнял у тебя? Он вздохнул.
– Лет двадцать. Но парень быстро очухался. Кэм повернулся, оглянулся на здание, и тут Анна увидела пятна крови на его спине. И у нее екнуло сердце. В первую секунду она решила, что Кэм тоже ранен, но потом поняла, что эти пятна оставлены руками Сета. Мальчика обнимали! И он обнимал…
Кэм обернулся и увидел ее улыбку.
– Что?
– Ничего. Ну раз уж я здесь и вы едите то, что я привезла, думаю, я заслужила экскурсию.
– Какую часть этой истории ты внесешь в отчет?
– Я не на работе! – сказала она более резко, чем намеревалась. – Я хотела просто навестить друзей.
– Ты меня не поняла.
– Неужели? – Анна с силой захлопнула дверцу, еле сдерживая гнев. Черт побери, она приехала повидать его, а не захватить врасплох неожиданным официальным визитом! – Я запишу в отчете – если вам не удастся разубедить меня, – что ребенок прекрасно уживается со своими опекунами. Ты обязательно получишь копию. Экскурсия откладывается. Вернешь корзинку, когда тебе будет удобно.
«Очень эффектный уход со сцены», – подумала Анна, огибая автомобиль, однако Кэм схватил ее в тот момент, когда она уже взялась за водительскую дверцу, и все испортил.
Анна замахнулась, но ее кулак соскользнул с влажной груди, не причинив Кэму боли.
– Убери руки!
– Куда ты едешь? Подожди минуту.
– Я не желаю ничего ждать, и не смей меня трогать! – Анна отпихнула его обеими руками: – Господи, какой же ты мерзкий!
– Успокойся и выслушай…
– Что выслушать? Ты принимаешь меня за идиотку? Я прекрасно понимаю, что вы подумали, когда я приехала: «О, дьявол, вот явилась эта чиновница! Сомкнем ряды, парни!» Ну и катись к черту.
Кэм мог бы все отрицать, он мог бы ловко притвориться, что не понимает, о чем она говорит. Очень ловко. Но ее взгляд подействовал на него точно так же, как на Сета: у него язык не повернулся солгать.
– Ладно, ты права. Это вышло автоматически.
– Спасибо, что хоть постеснялся соврать, – горько усмехнулась Анна. Она не ожидала, что ей будет так больно, удивилась силе этой боли и от того пришла в еще большую ярость.
– Не понимаю, чего ты так раскипятилась.
– Не понимаешь? – Она резко вскинула голову: – Тогда я тебе скажу. Я смотрела на тебя и видела мужчину, который мне дорог, своего любовника. А ты смотрел на меня и видел символ системы, которой ты не доверяешь и которую не уважаешь. Теперь, когда мы все выяснили, прочь с дороги!
– Прости. – Голова раскалывалась, и Кэм ^ стянул с нее нелепый платок. – Ты снова права. Мне жаль…
– Мне тоже.
Она потянула дверцу.
– Подожди же!
Кэм провел рукой по волосам, и Анну остановил не его нетерпеливый тон, а этот усталый жест.
– Ладно, – она отпустила ручку дверцы. – У тебя есть минута.
Кэм подумал, что вряд ли на всей планете найдется женщина, с которой он объяснялся бы больше, чем с той, что сейчас хмуро смотрит на него.
– Мы все были немного не в себе. Ты не смогла бы выбрать худший момент для своего визита, даже если бы захотела. Черт побери, у меня до сих пор руки дрожат. – Ему неприятно было признавать это… Просто отвратительно. Пытаясь успокоиться, он отвернулся, отошел, снова вернулся. – Я один раз попал в аварию. Около трех лет назад, на «Гран-при». Выбросил парашют – и не рассчитал. Машина завертелась. Она просто разваливалась вокруг меня! Но самое страшное – невидимый огонь. Я представил, как вспыхиваю факелом. Только на мгновение, но очень отчетливо.
Кэм смял платок в руке и опять разгладил.
– Анна, клянусь тебе: стоять там, под мальчишкой, и смотреть на его болтающиеся шнурки было хуже. Гораздо хуже!
Разве она могла после этого цепляться за свой гнев? И как он не понимает, что в нем такой огромный запас любви? Почему он не позволяет себе любить свободно? Кэм сказал, что, возможно, обидит ее, но она не подозревала, что это случится так скоро… И не знала, откуда ждать удар.
Все это время она смотрела не в ту сторону.
Она не понимала, что по-настоящему влюбляется в него!
– Я не могу, – сказала Анна скорее себе, чем ему, и обхватила руками плечи: ей стало зябко, хотя она стояла на палящем солнце. Как далеко она зашла? И сможет ли отступить, чтобы спастись? – Не понимаю, о чем я думала. Наши личные отношения только все осложняют. Мы должны думать о ребенке.
– Анна, не отказывайся от меня! – Ему снова стало страшно, но это был совсем другой страх. Подобного он никогда прежде не испытывал. – Да, мы сделали пару неверных шагов. Но мы все исправим. Ведь нам хорошо вместе!
– Нам хорошо в постели, – уточнила она и удивленно замигала, заметив вспыхнувшую в его глазах обиду.
– Только?
– Нет, – медленно ответила она, когда он подошел к ней, – не только. Но…
– Анна! – Кэм забыл, что у него грязные руки, и взял ее за плечи: – Я не понимаю пока свое чувство к тебе, но оно есть. И впервые в жизни я не хочу мчаться к финишу.
Но Анна понимала, что они все равно придут к финишу. Ей придется подготовиться к тому моменту, когда он порвет финишную ленточку… раньше ее.
– Ты не должен смешивать меня с чиновником из социальной службы, – тихо сказала она. – Тебе придется быть честным со мной, или все остальное ничего не будет значить.
– Я был с тобой честнее, чем с любой другой женщиной. И я знаю, кто ты.
– Хорошо. – Кэм наклонился поцеловать ее, и она положила ладонь на его щеку. – Посмотрим, что будет дальше.
14
Стоял чудесный весенний день. Ароматный воздух, теплый ветер, легкие облака, не позволявшие солнцу прожигать тело до самых костей. Этан направил свое рыболовное судно к причалу. Набережная, как всегда, кишела туристами, наблюдавшими за рыбаками и ловкими сборщиками крабов.
Сегодня Этан рано выполнил свою норму, и это вполне его устраивало. В баках под выгоревшим Полосатым тентом ползали раздраженные крабы. Уже к вечеру они попадут в чьи-то желудки. Он выгрузит улов, оставит помощника возиться с закапризничавшим мотором и отправится посмотреть, как продвигаются дела с водопроводом.
Ему так хотелось поскорее закончить ремонт! Впрочем, Этан Куин привык подавлять свои желания… Во всяком случае, он не позволял себе желать слишком многого. Однако в последнее время он страстно мечтал о собственном судостроительном бизнесе, и эта мечта должна была вот-вот осуществиться.
Когда судно ударилось о пирс, Саймон радостно гавкнул. Этан уже собирался закрепить тросы, когда к ним потянулись чьи-то руки. Даже не взглянув на лицо, он узнал их: длинные красивые пальцы без колец, без лака.
– Этан, я помогу.
Он поднял глаза и улыбнулся Грейс.
– Спасибо. Что ты делаешь на пристани в разгар дня?
– Собираю крабов. Бетси решила отдохнуть, так что понадобилась еще одна пара рук. Все равно мама хотела взять Обри на пару часов.
– Грейс, ты должна думать и о себе.
– О… – Она ловко закрепила тросы, выпрямилась и пригладила короткие волосы. – Когда-нибудь. Вы уже доели свинину, которую я приготовила вчера?
– И даже подрались из-за последнего куска. Очень вкусно. Спасибо, – теперь, исчерпав темы для непринужденной беседы, Этан не знал, куда девать руки, наконец придумал и почесал Саймона. – Хороший улов сегодня.
– Я вижу. – Но ее улыбка не коснулась глаз, она нервно закусила губу, а это был верный признак того, что Грейс тревожится.
– Какие-нибудь проблемы?
– Этан, я понимаю, как ты занят, и мне неловко задерживать тебя… – Она обвела взглядом причалы. – Но ты не мог бы немного пройтись со мной?
– Конечно. Заодно выпью чего-нибудь холодного. Джим, дальше ты действуешь сам.
– Есть, капитан.
Этан сунул руки в карманы и пошел рядом с Грейс. Собака бежала впереди. Он почти не замечал мелькающих пальцев сборщиков крабов, автоматически кивал, когда слышал приветствия, и отмечал запахи… потому что очень любил их:
запахи воды, рыбы, соли. И легкий аромат мыла и шампуня Грейс.
– Этан, я не хочу причинять горе тебе и твоей семье.
– Ты и не смогла бы, Грейс.
– Вероятно, ты уже знаешь… Просто я очень беспокоюсь, это так отвратительно! – В ее голосе кипел гнев, что было для Грейс большой редкостью. Ее лицо окаменело, губы угрюмо сжались. Этан решил увести ее подальше от пристани, подумав что не так уж сильно он хочет пить.
– Так расскажи мне, облегчи душу.
– И взвалить груз на тебя? – сказала она со вздохом.
Ей не хотелось огорчать его. Этан всегда был рядом, всегда подставлял плечо в трудную минуту. Когда-то Грейс ждала от него большего… но научилась принимать жизнь такой, какая она есть.
– И все-таки, я думаю, тебе лучше знать, – тихо сказала она. – Невозможно справляться с тем, о чем не знаешь. Объявился следователь страховой компании. Он разговаривает с людьми, задает вопросы о вашем отце и о Сете. А он-то решил, что с этим покончено! Этан легко сжал ее руку. Они уже ушли достаточно далеко от пристани, от лавок на набережной, от шума машин.
– Какие вопросы?
– О душевном состоянии вашего отца в последние недели перед аварией. О том, как он привез Сета. Сегодня рано утром этот инспектор приходил ко мне. Я подумала, что лучше поговорить с ним, – Грейс взглянула на Этана и испытала облегчение, когда он одобрительно кивнул. – Я сказала ему, что Рэй Куин был одним из лучших людей из всех, кого я знала, и выложила ему свое мнение о тех, кто собирает мерзкие сплетни.
Этан улыбнулся, и ее губы тоже слегка изогнулись.
– Он довел меня до бешенства! Уверял, что просто выполняет свою работу, а сам такой скользкий, вкрадчивый… Но я встревожилась еще больше, когда он спросил, знаю ли я что-нибудь о матери Сета и о том, откуда взялся мальчик. Я ответила, что не знаю и что это не имеет значения. Сет находится там, где должен быть, и точка. Надеюсь, я поступила правильно?
– Просто отлично.
Ее глаза потемнели и теперь были цвета штормового моря.
– Этан, я знаю, какую боль причиняют сплетни. Но вы не должны обращать внимание, – Грейс взяла его руки в свои. – Все, кто знает вашу семью, никогда не поверят в эти сплетни.
– Мы пробьемся, – Этан легко сжал ее руки и снова не знал, что делать дальше: то ли держать их, то ли отпустить. – Я рад, что ты рассказала мне. – Он все-таки отпустил ее руки, но продолжал смотреть ей в глаза и смотрел так долго, что она покраснела. – Ты мало спишь. У тебя усталые глаза.
– О… – Смущенная, Грейс коснулась кончиками пальцев припухлостей под глазами. И почему он замечает только то, что у нее не в порядке?! – Обри плохо спала ночью. Мне пора возвращаться, – сказала она, потрепав по голове терпеливого Саймона. – Я завтра приду к вам убраться.
Грейс поспешила прочь, грустно думая о том, что мужчина, замечающий только твою усталость и тревоги, вряд ли обратит на тебя внимание как на женщину.
А Этан смотрел ей вслед и думал, что она слишком хорошенькая, чтобы работать, как лошадь.
Инспектор страховой компании Маккензи вел очередное расследование. На данный момент его записи содержали описания человека, который при жизни был святым – с нимбом, огромным и ярким, как солнце. Бескорыстный самаритянин Рэй Куин не только любил своих соседей, но с готовностью взваливал на себя их трудности и с помощью преданной жены спасал человечество и демократию.
Но были и другие мнения. Кое-кто считал Рэймонда Куина напыщенным и назойливым деспотом, коллекционирующим трудных подростков, как другие коллекционируют марки, и использующим их как рабов, как бальзам для раздутого самолюбия и, возможно, как средство удовлетворения похоти.
Последнее мнение было гораздо интереснее, но высказывалось меньшинством.
Будучи человеком дотошным и осторожным, Маккензи сознавал, что правда, скорее всего, лежит где-то посередине: между святостью и греховностью.
Никто не ставил перед инспектором цель причислить Рэймонда Куина, страховой номер 005-678-ЛК2, к лику святых или осудить его. Он просто должен был собрать факты, которые определят, следует выплачивать страховку или нет.
А время и труды инспектора Маккензи оплачивались в любом случае.
Проголодавшись, Маккензи остановился на набережной и перехватил сандвич в грязной забегаловке под названием «У залива». Он питал слабость к жирной пище, дурному кофе и официанткам с именами типа Лулу-Белл.
Именно поэтому в пятьдесят восемь лет он весил на двадцать – двадцать пять фунтов больше нормы, страдал хроническим несварением желудка и был дважды разведен.
Маккензи также мог похвастаться приличной лысиной, шишковатыми пальцами и хронической болью в глазном зубе. Он понимал, что не является образцом мужской красоты, но свою работу знал: все тридцать два года в компании «Надежное страхование жизни» его отчеты о расследованиях считались идеальными.
Маккензи остановил свой «Форд-Таурус» на площадке рядом с огромным зданием. Его последний собеседник, маленькое ничтожество по фамилии Клермонт, растянув губы в гаденькой улыбочке, объяснил дорогу и сказал, что здесь можно найти Кэмерона Куина.
Клермонт не понравился инспектору уже через пять минут общения. Маккензи достаточно долго работал с людьми, чтобы различать жадность, зависть и злобу даже под маской обаяния. А в Клермонте Маккензи даже никаких масок не заметил, однако вел себя с ним с профессиональной учтивостью.
Инспектор рыгнул, вспомнил об обеденном маринаде, покачал головой и вытащил таблетку «Зантака», который принимал каждый час.
Вылезая из своей машины, он заметил на площадке старый седан и щегольский классический «Корвет».
«Корвет» ему понравился, хотя он ни за что на свете не сел бы за руль такой смертельной ловушки. Никогда. Но он мог позволить себе повосхищаться ею.
И парень достоин вохищения, подумал Маккензи, когда из здания вышли двое мужчин. Не тот, что постарше, в красной клетчатой рубашке и пристегивающемся галстуке, – явно канцелярский работник. А этот, помоложе, слишком тощий, слишком напористый и остроглазый, чтобы перекладывать бумажки. Если он и не работает руками, то вполне мог бы. Похоже, этот человек всегда знает, чего хочет… и находит способ делать все, что хочет.
Маккензи решил, что если это Кэмерон Куин, то Рэю Куину – пока он был жив – скучать не приходилось.
Кэм провожал инспектора водопроводной сети. Он был в хорошем настроении: ремонт продвигался быстро. Правда, понадобится еще неделя, чтобы закончить ванную комнату, но они с Этаном вполне смогут обойтись неделю без этого милого удобства.
Кэму хотелось поскорее начать дело, и, поскольку электропроводка выдержала инспекцию так же успешно, как водопровод, не было смысла ждать.
Нового посетителя Кэм определил как «бумажную крысу». Порывшись в памяти, он попытался вспомнить, не назначал ли еще одну деловую встречу, но это показалось маловероятным. «Продает что-нибудь», – подумал он, когда Маккензи и водопроводный инспектор миновали друг друга. Когда человек ходит с портфелем, жди, что он оттуда что-нибудь достанет.
– Вероятно, вы – мистер Куин? – приветливо сказал Маккензи, окидывая парня оценивающим взглядом.
– Вероятно.
– Маккензи. «Надежное страхование жизни».
– У нас есть страховка. – Кэм был почти уверен, что есть. – Вообще-то такого рода деталями занимается мой брат Филип. – Затем до него дошло, и расслабленность мгновенно сменилась настороженностью. – «Надежное страхование жизни»?
– Совершенно верно. Я следователь компании. Прежде чем оплатить страховку вашего отца, мы должны кое-что прояснить.
– Он мертв, – ровным голосом сказал Кэм. – Разве этого не достаточно?
– Я сожалею о вашей потере.
– Думаю, страховая компания сожалеет о том, что придется раскошелиться. Что касается меня, я уверен: отец выплачивал взносы с честными намерениями. Весь фокус в том, что в данном случае ради выигрыша приходится умереть. И он умер.
Солнце припекало, и копченая говядина на ржаном хлебе с острой горчицей никак не желали успокаиваться в желудке. Маккензи вздохнул.
– С аварией не все ясно.
– Когда автомобиль встречается с телеграфным столбом, столб, как правило, побеждает. Поверьте мне, у меня большой опыт вождения.
Маккензи кивнул. В других обстоятельствах он оценил бы категоричный тон Кэмерона.
– Вы, очевидно, знаете, что в страховом договоре есть оговорка о самоубийстве.
– Я уверен: мой отец не совершал самоубийства. И поскольку вас не было с ним в машине во время аварии, будет трудно доказать обратное.
– Возможно, ваш отец был взволнован, расстроен…
Кэм презрительно фыркнул.
– Мой отец волновался и расстраивался всю свою жизнь. Но он выучил кучу высокомерных студентов и воспитал трех хулиганов.
– И взял четвертого?
– Взял. – Поза Кэма почти не изменилась, он только сунул большие пальцы в передние карманы джинсов, но Маккензи почувствовал скрытую угрозу. – Это не имеет никакого отношения ни к вам, ни к вашей компании.
– Это имеет отношение к гибели вашего отца. Остается вероятность шантажа и, безусловно, угроза его репутации. У меня есть копия письма, найденного в машине на месте аварии.
Когда Маккензи открыл портфель, Кэм сделал шаг вперед.
– Я видел это письмо. Оно доказывает лишь то, что существует женщина с материнским инстинктом бродячей бешеной кошки. И учтите: если вы попытаетесь заявить, что Рэй Куин нацелился на тот столб, потому что боялся дешевой шлюхи, я не оставлю камня на камне от вашей страховой компании. – Кэм считал, что справился со своим гневом, но он ошибался. – Мне плевать на эти чертовы деньги! Мы сами можем заработать сколько нужно. Если «Надежное страхование» не хочет выплачивать по страховому полису, этим займется мой брат… и адвокат. Но если вы или любой другой попробуете опорочить моего отца, вам придется иметь дело со мной.
Маккензи прикинул, что парень моложе его лет на двадцать пять, крепок, как скала, и разъярен, как голодный волк, и решил, что необходимо сменить тактику.
– Мистер Куин, я совершенно не заинтересован в том, чтобы запятнать репутацию вашего отца, и у меня нет никакого желания это делать. «Надежное страхование» – хорошая компания. Я проработал в ней большую часть своей жизни. – Маккензи попытался обворожительно улыбнуться. – Это просто заведенный порядок.
– Мне не нравится ваш порядок.
– Я могу это понять. Но, к сожалению, в данном случае не совсем ясны причины аварии. Медицинские заключения подтверждают, что ваш отец был в хорошей физической форме. Нет никаких свидетельств сердечного приступа, какого-либо припадка – любой физической причины, вызвавшей потерю контроля над автомобилем. Ясный день, сухое пустынное шоссе, ни одной машины поблизости… Выводы эксперта по реконструкции аварий неубедительны.
– Это ваша проблема. – Кэм заметил Сета, бредущего по дороге со стороны школы. «А это – моя», – подумал он. – Ничем не могу вам помочь. Но я могу сказать, что мой отец не привык уклоняться от своих проблем и никогда не искал легких путей. А сейчас, простите, у меня дела.
С этими словами Кэм отвернулся и направился к Сету.
Маккензи потер воспалившиеся на солнце глаза. Может, Куин думает, что ничего не добавил к расследованию, но он ошибается. Теперь Маккензи не сомневался, что Куины будут биться за свою заявку до последнего. Если не ради денег, то ради памяти отца.
– Кто этот парень? – спросил Сет, наблюдая, как Маккензи идет к своей машине.
– Так, один страховой мошенник, – Кэм заметил двоих мальчишек, слонявшихся поодаль. – А кто те парни?
Сет безразлично оглянулся, пожал плечами.
– Не знаю. Просто мальчишки из школы. Никто.
– Они к тебе приставали?
– Не-а. Мы сегодня полезем на крышу?
– Крыша готова, – пробормотал Кэм, с некоторым удовольствием наблюдая, как парочка медленно приближается, тщетно пытаясь выглядеть незаинтересованной. – Эй, ребята.
– Что вы делаете?! – зашипел Сет.
– Расслабься. Идите-ка сюда! – приказал Кэм мальчикам, застывшим как статуи.
– Какого черта вы их сюда зовете? Это просто какие-то тупицы из школы!
– Почему бы мне не воспользоваться трудом тупиц? – Кэму пришло в голову, что Сету не помешает компания ребят его возраста.
Сет передернулся, а мальчики быстро зашептались. Когда консультация закончилась, тот, что повыше, расправил плечи и гордо затопал по дороге кроссовками «Найк», видавшими лучшие дни.
– Мы ничего не делали! – с вызовом сказал мальчик. У него не хватало переднего зуба и легкое пришепетывание несколько подпортило общее впечатление.
– Я вижу. Хотите подзаработать? Мальчик скосил глаза на младшего, потом на Сета, затем осторожно взглянул на Кэма.
– Почему бы и нет?
– У тебя имя есть?
– Конечно. Я – Дэнни. А это мой младший брат Билл. Мне на прошлой неделе исполнилось одиннадцать, а ему – только девять.
– Через полгода будет десять, – заявил Билл и ткнул брата локтем под ребра.
– Он еще ходит в начальную школу, – насмешливо добавил Дэнни, переглянувшись с Сетом. – Малыш!
– Я не малыш!
Поскольку Билл уже поднял кулак, Кэм перехватил его руку, легко сжал бицепс.
– Довольно крепкий.
– Я очень сильный, – сообщил ему Билл с ангельской улыбкой.
– Проверим. Видите эту кучу хлама? Старая дранка, толь, мусор… А вон там мусорный бак. Хлам отправляется в мусорный бак – и вы получаете пять баксов.
– Каждый? – хитро прищурился Дэнни.
– Не смеши меня, парень! Но вы получите два доллара премии, если мне не придется постоянно выходить сюда и разнимать драки. – Кэм указал пальцем на Сета. – Он – главный.
Как только Кэм оставил их одних, Дэнни повернулся к Сету. Оба прищурились и молча смерили друг друга взглядами.
– Я видел, как ты вмазал Роберту. Сет слегка перенес центр тяжести и встал поудобнее. Он был готов к драке и с двумя противниками.
– Ну и что?
– Здорово было, – только и сказал Дэнни и начал подбирать доски.
Билл радостно улыбнулся Сету.
– Роберт просто жирная задница. Дэнни сказал, что, когда ты ему вмазал, из него кровь хлестала и хлестала.
Сет чувствовал, что улыбается в ответ.
– Как из резаной свиньи.
Читать бесплатно другие книги:
