Мои дорогие мужчины Робертс Нора
– Вроде тридцать первое.
Сет сдернул солнечные очки и уставился на берег: он надеялся увидеть Грейс. Ему так хотелось помахать кому-то знакомому!
– Завтра начинается крабовый сезон. Черт побери! Ручаюсь, что Этан притащит домой целый бушель этих красавчиков. Поедим, как короли. Ты любишь крабов?
– Не знаю.
– Что значит «не знаю»? – Кэм сорвал крышку с банки колы и залпом выпил. – Неужели ты никогда не пробовал крабов?
– Не-а.
– Ну так приготовься, парень, потому что завтра у нас будет настоящий пир.
Повторяя жест Кэма, Сет достал и открыл банку.
– Положим, все, что вы готовите, есть нельзя. Поскольку это было сказано с улыбкой, то и принято соответственно.
– Уж крабов-то я готовить умею. Ничего особенного. Кипяток, куча специй, потом бросаешь в котел этих кусающихся паразитов…
– Живьем?
– Иначе нельзя.
– Противно…
Кэм только переступил с ноги на ногу.
– Они недолго живут. А потом это уже обед. Добавляем шесть банок пива – и получается пир. Кладешь такого орла между двумя кусками хлеба, вгрызаешься зубами…
Сета передернуло.
– Только не я!
– Ты что, слишком брезгливый?
– Да нет, просто я не привык.
– Бред! А нас летом, по субботам, мама с папой часто приводили в доки. Мы покупали сандвичи с крабами, бадью картошки, жаренной в ореховом масле, и смотрели, как туристы пытаются найти себе что-нибудь съедобное. Смеялись до колик!
Кэм покрутил головой, словно стараясь стряхнуть нахлынувшую печаль.
– Иногда мы носились под парусом, как сейчас. Или заходили в реку и ловили рыбу. Мама не очень любила рыбачить, поэтому она купалась, а потом сидела на берегу и читала.
– Почему она просто не оставалась дома?
– Она любила плавать на яхте, – тихо сказал Кэм. – И она любила находиться рядом с нами.
– Рэй говорил, что она заболела…
– Да, она заболела.
Кэм вздохнул. Стелла была единственной женщиной, которую он любил, единственной женщиной, которую он когда-либо терял. Он так скучал по ней, что иногда тоска сводила его с ума.
– Поворачиваем! – приказал Кэм. – Плывем в Аннемессекс, посмотрим, может, что-нибудь поймаем.
Ни одному из них не пришло в голову, что три часа, проведенных на воде, были самыми мирными за последние несколько недель. Зато, когда они вернулись домой с шестью жирными полосатыми окунями в ящике со льдом, оба чувствовали полную гармонию.
– Умеешь их чистить? – спросил Кэм.
– Не очень. – Вообще-то Рэй учил его, но Сет не был дураком. – Я поймал четырех из шести, значит, чистить будете вы!
– Вот и все преимущества босса… – начал Кэм и остановился как вкопанный, заметив простыни, развевающиеся на старой бельевой веревке;
С тех пор, как заболела мама, Кэм не видел, чтобы там что-либо висело. На мгновение он испугался, что у него снова галлюцинации, во рту пересохло.
Затем открылась дверь, и на веранду вышла Грейс Монро.
– Привет, Грейс!
Кэм впервые услышал в голосе Сета такую неподдельную радость и чисто мальчишеский восторг. Он настолько удивился, что вытаращил глаза и чуть не уронил на ногу ящик со льдом, поскольку Сет отпустил свой конец и бросился вперед.
– Привет! – Сердечный тон Грейс контрастировал с ее обычной сдержанностью.
Она была высокой и стройной, с длинными ногами, благодаря которым когда-то мечтала стать танцовщицей. Однако жизнь научила Грейс отказываться от большинства желаний.
Грейс стриглась по-мальчишески коротко: так было удобнее, а у нее не оставалось времени и сил на то, чтобы думать о моде. Летом в ее волосах цвета темного меда обычно сверкали выгоревшие на солнце пряди. Под спокойными зелеными глазами лежали усталые тени, но лицо всегда освещала искренняя веселая улыбка, а в уголках рта мелькали ямочки.
Кэм всегда удивлялся, почему мужчины не бросаются к ногам этой хорошенькой женщины с лицом феи и голосом сирены.
«Чего нельзя сказать о мальчишке», – изумленно отметил он, когда Сет бросился в раскрытые ему объятия. Трудно было поверить, что это тот самый колючий пацан, который терпеть не может, чтобы его трогали!
Внезапно Сет покраснел и отступил, а затем начал играть со щенком, вслед за Грейс выбежавшим из дома.
– Добрый день, Кэм, – Грейс поднесла ладонь ко лбу, защищая глаза от солнца. – Этан вчера заезжал в паб и сказал, что вам здесь не помешает помощь.
– И ты готова взять на себя домашнюю работу?!
– Ну, я могу выкроить для вас три часа раза два в неделю, пока…
Она не успела закончить фразу: Кэм бросил ящик, подбежал к ней, перепрыгивая через ступеньки, и пылко поцеловал. Увидев это, Сет нахмурился, а Грейс рассмеялась.
– Очень мило, но все равно вам придется платить мне.
– Сколько скажешь. Я обожаю тебя! – Кэм схватил ее руки и расцеловал их. – Я отдам за тебя жизнь,
– Вижу, я здесь действительно необходима… и мне будут благодарны. Кстати, я положила розовые носки в отбеливатель. Должно помочь.
– Красный носок принадлежит Филу. Так что это он, виноват. Надо сказать, вообще непонятно, какому нормальному парню может понадобиться пара красных носков.
– Мы еще поговорим о сортировке белья… и о проверке карманов. В последнюю стирку попала чья-то черная записная книжка.
– Вот дерьмо! – Кэм заметил ее взгляд, устремленный на Сета, и откашлялся. – Прошу прощения. Думаю, это моя.
– Я приготовила лимонад и хотела потушить овощи, но, кажется, вы сами добыли себе ужин.
– На сегодня. Но мы бы не отказались и от овощей.
– Хорошо. Вообще-то Этан не совсем ясно сформулировал, что мне нужно делать. Может, нам следует уточнить?
– Дорогая, делай все, что сочтешь необходимым, и мы никогда не сможем с тобой расплатиться!
Грейс сама уже это заметила. Розовое белье, толстый слой пыли на одном столе и какое-то неопознанное вещество, прилипшее к другому. А плита? Один Бог знает, когда ее чистили в последний раз.
«Как хорошо быть нужной, – подумала она. – Как хорошо знать, что следует делать…»
– Ладно, тогда пусть все будет, как сложится. Только учтите: иногда мне придется приносить ребенка. Джулия сидит с ней по вечерам, когда я работаю в пабе, но в другое время мне обычно не с кем ее оставить. Обри, конечно, спокойная девочка, и все-таки…
– Я могу присмотреть за ней, – неожиданно предложил Сет. – Я возвращаюсь из школы в половине четвертого.
– С каких это пор? – поинтересовался Кэм, и Сет пожал плечами.
– С завтрашнего дня! Если меня не исключат.
– Вот и прекрасно. Обри любит играть с тобой. У меня остался еще час, – сказала Грейс. Ей постоянно приходилось рассчитывать время. – Так что я потушу овощи и поставлю их в холодильник. Вам останется только разогреть их. Да, я составила список чистящих веществ, которые у вас заканчиваются. Если хочешь, могу купить их сама.
– Купишь сама! – Кэм готов был упасть перед ней на колени. – Сегодня же замолвлю словечко перед Этаном, и ты получишь прибавку к жалованью.
Грейс рассмеялась.
– Сет, смотри, чтобы щенок не хватал рыбные кишки. А то он будет вонять целую неделю.
Когда Грейс скрылась в доме, Сет смерил Кэма суровым взглядом.
– Вы, надеюсь, не собираетесь приударять за ней?
– Приударять за ней?! – Кэм даже не сразу понял, затем отрицательно покачал головой. – Боже милостивый! Я знаю Грейс половину жизни. А кроме того, запомни: я не приударяю за каждой женщиной, которая попадается мне на глаза. Пойдем-ка лучше чистить рыбу.
– Ладно.
Подхватив ящик-холодильник, Кэм направился вокруг дома к специальному столу для чистки рыбы. Тон мальчика заставил его задуматься: Сет говорил как ревнивый собственник.
– Послушай, может, ты сам положил на нее глаз, а?
Сет чуть покраснел, затем достал из ящика скребок для рыбной чешуи.
– Я просто присматриваю за ней, вот и все.
– Грейс действительно очень красивая, – небрежно сказал Кэм и с удовольствием увидел, как в глазах Сета снова вспыхнула ревность. – Однако в данный момент я приударяю за другой женщиной, и мне понадобится очень много сил, чтобы завоевать ее. А кроме того, опасно бегать за несколькими сразу.
8
Поскольку Кэм все равно признался Сету, что начал ухаживать за Анной, он решил, что самое время позвонить ей. Оставив Сета дочищать последнюю пару окуней, он пошел в дом, с наслаждением вдохнул доносящийся с кухни аромат и поднялся наверх.
На пороге своей комнаты Кэм замер и чуть не разрыдался от благодарности. Постель была застелена, простое зеленое покрывало аккуратно расправлено, подушки взбиты, и он понял, что некоторые из простыней, висевших на веревке, его собственные.
Сегодня он будет спать на свежих, чистых простынях, которые ему даже не пришлось стирать самому! Перспектива провести ночь в одиночестве показалась гораздо менее удручающей.
Старый дубовый комод не только был освобожден от толстого слоя пыли. Он сиял. Книжные полки с призами и несколькими любимыми романами тоже были приведены в порядок, а мягкое кресло, которое он обычно использовал как свалку, теперь пустовало. Кэм понятия не имел, куда Грейс убрала его вещи, но подумал, что найдет их, следуя простой логике.
Вероятно, гостиничная жизнь в последние несколько лет избаловала его, но как же приятно войти в собственную спальню, не чувствуя груза полудюжины отвратительных домашних дел, ожидающих его внимания!
«Жизнь налаживается», – подумал Кэм, плюхнувшись на кровать, и потянулся за телефоном.
– Анна Спинелли, – откликнулась трубка низким, профессионально нейтральным голосом.
Кэм закрыл глаза, чтобы ничто не мешало фантазировать. Он представил Анну за письменным столом в обтягивающем голубом платье, и этот образ ему очень понравился.
– Мисс Спинелли, как вы относитесь к крабам?
– Что…
– Позвольте мне сформулировать иначе. – Кэм растянулся на кровати и понял, что если не будет сопротивляться, то заснет через пять минут. – Как вы относитесь к вареным крабам?
– Благосклонно.
– Прекрасно! Как насчет завтрашнего вечера.?
– Кэмерон…
– Здесь, – уточнил он, – в доме. Вам не о чем беспокоиться: этот дом никогда не бывает пустым. Завтра начинается сезон ловли крабов, и Этан наверняка принесет домой целый бушель. Мы их сварим. А ты посмотришь, как Куины общаются, налаживают отношения. Посмотришь, как Сет привыкает к домашней обстановке.
– Неплохая мысль…
– Еще бы! Я и раньше имел дело с социальными работниками. Конечно, ни один из них не носил голубые лодочки на высоких каблуках, но…
– Это было в нерабочее время, – напомнила Анна. – И я действительно думаю, что твой план может сработать. Во сколько?
– Примерно в половине седьмого. – Кэм услышал шелест бумаг и почувствовал раздражение от того, что Анна явно сверяется со своим ежедневником.
– Хорошо. Я смогу приехать. В шесть тридцать.
По мнению Кэма, согласие прозвучало слишком официально: как будто она назначала деловую встречу.
– Ты там одна?
– В кабинете? Да, сейчас одна. А что?
– Просто интересно. Я думал о тебе весь день. Позволь мне завтра заехать за тобой, тогда я после ужина отвезу тебя домой. Мы могли бы остановиться по дороге, и я… чуть не сказал «перелез бы на заднее сиденье», но в «Корвете» нет заднего сиденья. Все же я думаю, мы как-нибудь смогли бы устроиться.
– Не сомневаюсь, что смогли бы. И именно поэтому я приеду сама.
– Анна, я хочу тебя.
– Я знаю. Очевидно, рано или поздно это случится, но пока…
Ее голос стал хриплым и уже не таким чопорным. Кэм улыбнулся.
– Я мог бы сейчас рассказать, что собираюсь с тобой делать. Шаг за шагом. А ты могла бы записать в своей маленькой книжечке для последующего сравнения.
– Я… я думаю, нам лучше отложить это. Как-нибудь в другой раз. К сожалению, через несколько минут у меня деловая встреча. До завтра, Кэм.
– Анна, ты уделишь мне десять минут наедине? – прошептал он. – Десять минут, чтобы я мог дотронуться до тебя.
– Я… мы обговорим это завтра. Я должна идти. До свидания.
– До свидания. – Довольный тем, что смутил и разволновал ее, Кэм положил трубку на рычаг и провалился в заслуженный долгожданный сон.
Ровно через час его разбудил резкий стук парадной двери и громкий, разъяренный голос Филипа.
– Узнаю родной дом! – пробормотал Кэм, скатился с кровати и, спотыкаясь, спустился в прихожую. Он совершенно не умел спать днем и если иногда баловал себя, то просыпался одуревшим и раздраженным, с единственной мыслью в голове: немедленно выпить кофе.
К тому времени, как Кэм добрел до кухни, Филип уже открывал бутылку вина, которую принес с собой.
– Где все, черт побери?! – раздраженно спросил он.
– Не знаю. Не болтайся под ногами.
Растирая лицо, Кэм вылил из кофейника остатки кофе, сунул кружку в микроволновку и наугад нажал несколько кнопок.
– Страховая компания сообщила мне, что не будет выплачивать страховку до завершения расследования.
Кэм помотал головой. Его затуманенный мозг воспринимал отдельные слова – страховка, расследование, – но никак не мог связать их вместе.
– Что?
– Прочухайся, черт побери! – Филип нетерпеливо взмахнул рукой. – Компания не желает платить нам страховку за отца, потому что подозревает самоубийство.
– Бред собачий! Он сам сказал мне, что не убивал себя.
– Неужели? – несмотря на раздражение, Филип умудрился иронически выгнуть брови. – Вы что же, разговаривали после его смерти?
Кэм вовремя спохватился, покраснел, снова выругался и распахнул дверцу микроволновки.
– Я хотел сказать, что он никак не мог совершить самоубийство. А компания упирается, потому что просто не хочет платить.
– Проблема в том, что они затеяли расследование! Их следователь разговаривал с людьми, и некоторые из его собеседников с восторгом сообщили ему самые неприглядные детали. Они знают о письме матери Сета… о том, что отец платил ей.
– Ну и черт с ними! – Кэм глотнул кофе, обжег небо и снова выругался. – Пусть подавятся своими погаными деньгами!
– Не так все просто. Если они не заплатят, это будет означать, что отец покончил с собой. Ты этого хочешь?
– Нет.
Кэм почувствовал, что голова раскалывается, и сжал переносицу. Он прожил жизнь без головных болей, а теперь они постоянно преследовали его.
– Нам придется или смириться с их выводами, или подать на них в суд и доказать, что отец не убивал себя. И учти: выпутываться мы будем у всех на виду! – Пытаясь успокоиться, Филип пил вино маленькими глотками. – В любом случае имя отца будет опорочено. Я думаю, мы все-таки должны найти эту женщину – Глорию Делотер. Мы должны все выяснить.
– Почему ты думаешь, что, если мы найдем ее и поговорим с ней, что-то прояснится?
– Мы заставим ее сказать правду!
– Каким образом? Пытками? – Кэм подумал, что эта идея не лишена привлекательности. – Мне бы не хотелось, чтобы она виделась с Сетом: мальчик явно ее боится. Кроме того, если она объявится, то может помешать оформлению опекунства.
– А если не объявится, мы, возможно, никогда не узнаем правду. Всю правду.
«А мне необходимо знать правду, – подумал Филип. – Чтобы постараться смириться с ней».
– По-моему, правда ясна, как Божий день! – Кэм со стуком поставил кружку на стол. – Эта женщина искала легкую добычу и решила, что нашла ее. Отец заинтересовался ребенком, захотел помочь ему. Поэтому он и начал сражаться за него – точно так, как сражался за нас. А она требовала от него все больше. Я считаю, что в тот день он возвращался домой расстроенным, встревоженным. Он вел машину очень быстро, недооценил ситуацию, потерял контроль над управлением. Вот и все.
– Жизнь не так проста, как тебе хотелось бы, Кэм. Ты привык стартовать в одном месте, чтобы как можно быстрее финишировать в другом. Но существуют еще виражи, препятствия, окольные пути. Тебе пора начинать думать и о них.
– Зачем? Вот ты всегда о них думал, и, кажется, в конечном итоге мы с тобой оказались в одном и том же месте.
Этот довод трудно было оспорить. Филип устало вздохнул и решил, что ему не помешает еще один стакан вина.
– Что бы ты ни думал, мы попали в неприятное положение и должны искать из него выход. Где Сет?
– Понятия не имею. Где-то шатается.
– Господи, Кэм! «Где-то шатается!» Предполагается, что ты смотришь за парнем.
– Я смотрел за ним весь этот проклятый день! Он недалеко. – Кэм прошел к задней двери, окинул взглядом двор и, не увидев Сета, нахмурился. – Наверное, гуляет перед домом или пошел куда-то. Я не собираюсь держать его на поводке.
– В это время он должен делать уроки. Тебе же приходится следить за ним всего пару часов после школы.
– Сегодня все было несколько иначе. Он, видишь ли… отдыхал от школы.
– Прогулял? Ты позволил ему прогулять, зная, что у нас на хвосте социальная служба?!
– Нет, он не прогулял. – Кэм повернулся к брату. – Там произошла неприятная вещь. Какой-то маленький подонок в школе дразнил его, бил, обзывал сыном шлюхи…
Тихое раздражение Филипа тут же сменилось праведным гневом. Его золотистые глаза засверкали, рот превратился в тонкую линию.
– Маленький подонок? Кто он, черт побери?!
– Какой-то жирный парень по имени Роберт. Сет разбил ему нос, и администрация решила временно исключить его за это.
– Черта с два! Кто там сейчас директор? Какой-нибудь неонацист?
Кэм не смог сдержать улыбку. В критических обстоятельствах на Филипа всегда можно положиться.
– Непохоже. Когда я приехал в школу, мы вытянули из Сета всю историю, и замдиректора изменила свою точку зрения. Завтра я снова везу его на беседу.
Теперь ухмыльнулся Филип. Во весь рот.
– Ты? Известный драчун Кэмерон Куин собирается в среднюю школу на родительское собрание восстанавливать справедливость? Интересно было бы посмотреть!
– И посмотришь. Потому что ты тоже едешь. Филип поспешно проглотил вино, чтобы не поперхнуться.
– Что значит – я тоже еду?
– И Этан, – решил Кэм, не сходя с места. – Мы все едем. Нужно выступить единым фронтом. Да, именно так и должно быть!
– Но у меня встреча…
– Отмени ее. А вот и мальчишка, – Кэм заметил появившихся из рощи Сета и Глупыша. – Он просто гулял с собакой. Этан явится с минуты на минуту, и я огорошу его.
Филип хмуро уставился в стакан с вином.
– Терпеть не могу, когда ты оказываешься прав, но сейчас, похоже, как раз такой случай. Ладно, мы все едем.
– Веселенькое будет утро! – Довольный собой,
Кэм дружески толкнул Филипа в плечо. – Сначала изобразим из себя солидных опекунов, а потом отпразднуем первую маленькую победам над властями… ведром крабов, – настроение Филипа заметно улучшилось
– А я и забыл, что завтра первое апреля, День дураков. Отлично! Открывается крабовый сезон.
– А сегодня у нас на ужин свежая рыба. Только, чур, уговор: я поймал – ты готовишь. Я иду в душ – Кэм расправил плечи. – Кстати, завтра на ужин приглашена мисс Спинелли.
– Что? – Филип резко повернулся, когда Кэм уже выходил из кухни. – Ты пригласил на ужин социального работника? Сюда?!
– Вот именно. Я же говорил тебе, что она мне нравится.
Филип обреченно закрыл глаза.
– Только этого нам не хватало. Ты приударяешь за социальным работником?
– Она сама за мной приударяет, – Кэм ослепительно улыбнулся. – И мне это нравится!
– Кэм, сейчас не время критиковать твое извращенное представление о любовных романах, но включи мозги. У нас проблема со страховой компанией, у нас школьные проблемы с Сетом… Представь, какое впечатление это произведет на социальную службу!
– Мы умолчим о первой проблеме и честно расскажем о второй. Я уверен: мы произведем отличное впечатление на мисс Спинелли – ей очень понравится, что мы все втроем заступились за Сета.
Филип открыл было рот, но потом немного подумал и кивнул.
– Ты прав. Пожалуй, это сработает. – Ему в голову пришла новая мысль. – Послушай, а ты не мог бы использовать свое… влияние на нее, чтобы ускорить оформление опекунства и избавить нас от придирок и лишних формальностей?
Кэм сам удивился тому, как сильно разозлило его предложение Филипа, и поэтому ответил не сразу. Взяв себя в руки, он тихо сказал:
– Я не собираюсь влиять на нее в этом отношении. И запомни: одна ситуация не имеет к другой никакого отношения.
Когда Кэм вышел, Филип поджал губы. «Интересно, – подумал он, – очень интересно…»
Направляя свое судно к причалу, Этан заметил во дворе Сета: мальчик бросал щенку палку. Саймон, сидевший рядом с хозяином, радостно залаял.
– Да, приятель, мы почти дома.
Убирая паруса, Этан подумал, что по этому двору всегда за палками или мячами гонялся какой-нибудь щенок, всегда было с кем поваляться в траве. Он вспомнил Дюмбо, очаровательного ретривера, в которого безумно влюбился, когда только попал к Куинам.
Дюмбо был первым псом в жизни Этана.
Именно с Дюмбо он узнал, что такое безоговорочная, безоглядная любовь. Он начал доверять собаке намного раньше, чем Рэю и Стелле Куин, не говоря уже о мальчишках, которые стали потом его братьями.
Когда Этан появился здесь много лет назад, он был раздавлен, опустошен морально и физически. Он не надеялся, что его жизнь действительно изменится. Обещания, заверения, приличная еда и приличные люди ничего не значили для него. Этану хотелось одного: поскорее покончить с этой жизнью.
Вода притягивала его уже тогда. Он представлял, как входит в залив и идет, пока вода не сомкнется над его головой. Он не умел тогда плавать, так что все должно было получиться очень просто. Тонуть, тонуть, тонуть, пока все не закончится.
Но когда той ночью Этан выскользнул из дома, пес увязался за ним. Лизал руку, прижимался теплым пушистым телом к ногам. Первый раз Этан забросил палку от ярости, просто чтобы отогнать собаку. Но Дюмбо радостно погнался за ней и принес, виляя хвостом, с надеждой заглядывая в глаза. Этан бросал палку снова и снова, десятки раз. Потом он упал на траву и горько разрыдался, прижимая к себе пса, как якорь спасения.
Желание покончить с жизнью прошло.
«Все-таки собака – изумительное существо», – думал Этан, почесывая Саймона за ухом.
Сет заметил судно и на секунду замер в нерешительности, но затем помахал рукой и помчался вместе со щенком к причалу.
– Держи концы, приятель!
– Есть! – Сет довольно ловко схватил тросы и накинул петли на тумбы. – Кэм сказал, что вы завтра привезете крабов.
– Неужели? – Этан улыбнулся и сдвинул на затылок бейсбольную кепку. Саймон с победным лаем прыгнул в воду и поплыл к берегу. – Похоже, он прав. Зима была не слишком суровой, и вода быстро согревается. Завтра должно быть много крабов.
Перегнувшись через поручни. Этан вытащил из воды крабовую ловушку, свисавшую с причала.
– Видишь? Нет зимних волос.
– Волос? Какие могут быть волосы в старой клетке из проволоки?
– Это крабовая ловушка. Если бы в ней оказались белые водоросли, это значило бы, что вода еще слишком холодная для крабов. Иногда после суровой зимы вода не прогревается до самого мая. И в такую весну тем, кто зарабатывает на жизнь в заливе, приходится нелегко.
– Но сейчас не такая весна? Ведь вода теплая.
– Похоже, так. Если сегодня положишь в эту ловушку приманку – цыплячьи шейки или рыбную требуху, – то утром, возможно, найдешь в ней пару сердитых крабов: Они всегда попадаются на одно и то же.
Сет встал на колени, чтобы получше рассмотреть ловушку.
– Неужели крабы такие глупые?
– Я думаю, просто голодные.
Читать бесплатно другие книги:
