Отложение солей и подагра. Лечение и профилактика Малышева Инна

Если «отложение солей» — это уже давно не научный термин, выясним для начала, что же тогда является научным. И как вообще наука смотрит на это явление сейчас. Как мы выяснили только что, «соли» являются понятием, так сказать, растяжимым. В сущности, соль — это не только хлористый натрий. Это вообще любое соединение некой кислоты с неким основанием — веществом, способным отщепить от молекулы кислоты электрон с положительным зарядом. Иными словами, соли образуются при взаимодействии большинства веществ с какими-либо кислотами. А веществ, неспособных образовать соль ни с одной кислотой, во Вселенной очень немного.

Если мы представляем себе все это довольно туманно, мы правы. Причины выпадения солей в осадок в химии совершенно не совпадают с причинами, заставляющими их делать то же самое в человеческом организме. Что мы привыкли именовать «отложением солей»? Прежде всего, хруст в суставах при движении. Затем — шиповидные разрастания костей на торцах, образующих этот сустав. Затем, мы видим его в числе причин подагры — системного заболевания, которое одинаково больно бьет по суставам нижних конечностей, почкам, мочевому пузырю и пищеварительной системе.

Мы усматриваем злонамеренное действие все тех же «солей» в случае, если у нас обнаружились камни в мочевом, желчном пузыре, печени, почках. Словом, мы считаем их причиной целого ряда патологий, сопровождающихся скоплением химических соединений в тканях, в которых они скапливаться не должны. Хотя при этом мы не связываем с ними ни туберкулез легких, ни обызвествление мышц, при которых происходит, в сущности, то же окаменение, только мягких тканей тела.

Возникает вопрос: соли ли это? На самом деле, раз на раз не приходится. Иногда соли, иногда — нет. Например, шиповидные разрастания в суставах образуются и впрямь солями кальция. А камни в желчном или мочевом пузыре могут состоять из чего угодно. Допустим, из холестерина (по химической форме он — ненасыщенный спирт), из белков (органические камни) или действительно из солей — кальция или фосфора. А подавляющее большинство камней имеет смешанный тип и, соответственно, слоистую структуру. На их срезе отлично видно, как слой вещества одного типа накладывается на другой.

Откуда берутся эти новые для организма вещества? Теория «отложения солей» полагала, что из внешней среды. Медицине казалось, что камни, которые образуются при участии, так сказать, съедобных веществ (кальция, холестерина, пищевых кислот и пр.), возникают оттого, что пациент съедает их слишком много. Если же работа органа нарушается отложениями, которые могут образоваться только в самом организме (мочевая кислота при подагре или амилоид при амилоидозе), то налицо и впрямь обменное расстройство неясного происхождения.

Как и было сказано, взгляд несколько наивный — это заметно даже, если можно так выразиться, невооруженным глазом. Но как же выглядит правда?.. Начнем с того, что список заболеваний, в которых мы привыкли винить «соли», сплошь разнороден. В смысле того, что все они имеют разные причины, механизмы развития, и не всегда связаны с накоплением каких угодно лишних веществ.

Хруст в суставе

Обычно сначала он безболезненный, хотя и громкий. Боли начинаются потом, после пяти и более лет хруста. Издаваемый нашими костями звук не связан с появлением никаких необычных для сустава веществ. Наоборот, он связан с исчезновением оттуда части веществ, необходимых для его нормальной работы. Хруст считается начальной стадией одного из двух грядущих заболеваний — артрита либо артроза. В сущности, разница между этими двумя понятиями столь невелика и тонка, что мы пока смело можем использовать более общий термин — артроз. На этапе хруста происходит следующее:

1. Обмен веществ в суставе нарушается — обычно замедляется. Возможные причины — возраст, связанный с прекращением активного роста тканей и началом их деградации (после 25 лет). Затем — малоподвижный образ жизни, приводящий к дегенерации мышц, которые обслуживают сустав. Затем — наличие проблем с осанкой и другими частями скелета. Такие проблемы требуют компенсации от всего опорно-двигательного аппарата и создают перегрузку на другие его части. Потому-то вслед за болью в одном позвонке спины у нас появляются боли и в других областях — особенно в пояснице, тазу, ногах.

Наконец, причиной ускоренного старения именно этого сустава может быть травма (даже давняя), инфекция, хроническая перегрузка однообразными движениями (у представителей «стоячих» профессий и пр.).

2. Скорость разрушения частей сустава при движении (стирания хряща, выдавливания ликвора из суставной сумки и пр.) становится большей, чем скорость их восстановления в покое. То есть хрящ и сухожилия нарастают все медленнее. И даже во время сна или неподвижности состав и количество жидкости в суставной сумке (промежуток между «одетыми» хрящом торцами костей) не успевают прийти в норму.

3. Начальное малозаметное нарушение стремительно ускоряется потому, что хотя бы номинальная активность в нашей жизни сохраняется всегда. Даже если она ограничена уборкой, выгулом собаки и подъемом сумок с продуктами. Ведь после запуска первых явлений дегенерации мы поднимаем эти самые сумки в условиях, когда мышцы наши давно находятся не в лучшей форме — это дало старт разрушению сустава, который от их формы зависит напрямую. Теперь же к проблемам мышц присоединилось их следствие — обменное нарушение в суставе. Согласимся, что даже при полном сохранении прежнего уровня нагрузок сейчас мы продолжаем выполнять их в значительно худших условиях, чем раньше.

4. А приводит все это к логичному результату: давление лишившегося части своих белков ликвора в суставной сумке снижается. Нетрудоспособные мышцы засидевшегося в кресле человека тоже никак не помогут суставу в компенсации этой потери. Кости начинают сближаться и тереться друг о друга. Пока хрящ, покрывающий их торцы, цел, мы будем слышать один хруст. Когда он начнет стираться от слишком сильного трения, начнутся боли. Они бывают ноющие в покое и усиливающиеся при движении. Или ноющие после активного движения в сочетании с резкими вспышками острой боли в определенной точке амплитуды.

Первый случай, скорее всего, врач назовет артритом, а второй — артрозом. Но зависит картина болей не от названия, а от особенностей разрушения хряща. В первом случае его прослойка постепенно «тает», но «тает» более-менее равномерно по всей его поверхности. Во втором случае на поверхности, в общем, целого хряща образуется участок активного разрушения. Образно говоря, у нас на целом поле хряща появляется эрозия — место, где его совсем не осталось. Вот когда при движении костей одна из них задевает другую именно в этом месте, возникает «прострел».

Шиповидные разрастания в суставах

Речь идет о следующей стадии процесса, описанного только что. Если мы когда-нибудь обращали внимание на кости, остающиеся после поедания мяса, мы могли заметить, что вся кость гладкая и прочная. Однако как раз ее торцы — относительно мягкие и пористые. Дело в том, что именно на торцах костей расположено то, что можно назвать центрами сообщения костного мозга (он заключен в трубчатую кость, словно в капсулу) с остальным телом. Здесь в костный мозг входят кровеносные сосуды и нервные стволы. Именно эти пористые торцы снабжают кровеносную систему всего тела основными (форменными) элементами, которые производятся костным мозгом — эритроцитами, лейкоцитами, тромбоцитами. И они же являются основными точками расположения стволовых клеток — фактически точками роста и самой кости и, в случае надобности, многих других тканей тела.

Как видим, важность здоровья торцов костей переоценить сложно. А боль, вызываемая их повреждением, вполне объяснима. И тем более очевидно, что они от природы не могут быть такими же твердыми, гладкими и устойчивыми к любым механическим воздействиям, как вся уже сформированная часть кости. И мы понимаем, почему организм попытается защитить их от травм любой ценой, не так ли? Изначально он дает им в качестве средства защиты эластичный, обладающий неограниченной способностью к восстановлению хрящ. Но теми или иными путями дело доходит до того, что хрящ перестает восстанавливаться с нужной скоростью. Или, что еще хуже, некий процесс просто разрушает его.

Что делать организму, если он по каким-то причинам не может исправить ситуацию? Разумеется, воспрепятствовать дальнейшим травмам, зафиксировав сустав в одном положении принудительно. А достигается этот эффект с помощью шипов — остеофитов. Однако шипы неплохо справляются со своей работой. Они сильно ограничивают движение сустава и за счет болей, и за счет собственной достаточной для этого прочности.

Мы описали ситуацию довольно условно, в самых общих чертах. Детали разнятся почти всегда — артроз является полиэтиологическим (многофакторным) заболеванием. И сочетание причин у него обычно оказывается разным от случая к случаю. Но сейчас эти подробности нам не важны. Нам важно понять, что в случае с артрозом отложение солей имеет место — соли кальция образуют шипы.

Однако это отложение возникает не потому, что мы съедаем много поваренной соли, сахара, кальция или чего-то еще. Мы можем есть их сколько угодно, в огромном избытке. Но шипы, пока хрящи здоровы, в суставе не возникнут. Возникнет мочекаменная или, что еще скорее, желчнокаменная болезнь или структурная патология всей кости — но шипы так и не появятся. Организм запускает рост шипов всегда принудительно, в качестве вторичной меры. Говоря еще проще, если мы своевременно и успешно устраним первопричину (разрушение суставных хрящей), с данной формой отложения солей мы, возможно, так и не успеем познакомиться до самой смерти.

Подагра

Это заболевание — одна из основных тем, которые мы сегодня рассмотрим. Подагрой называется системное (затрагивающее весь организм) обменное нарушение, при котором нарушается процесс образования или выведения мочевой кислоты. Оно приводит к увеличению ее концентрации в крови, а также оседанию в полостях отдельных органов. Чаще всего в органах оседает не сама мочевая кислота, а ее кислые соли. Касается это в основном почек, мочевого пузыря, желчного пузыря, суставных сумок.

Что до суставов, то в их ликворе она присутствует иногда и, так сказать, лично, в виде кристаллов. При этом она раздражает и разъедает их внутренние структуры (сухожилия, связки, хрящ, кость), вызывая явления, сходные с артритом. В более крупных полостях мочевыводящих органов она присутствует чаще всего в виде солей. И может образовывать песок или полноценные камни — ураты. Отличительными чертами уратов являются красноватый или кирпично-красный цвет, а также крайне неровная, покрытая наростами и шипами поверхность.

Мочевая кислота — это один из продуктов нормального клеточного обмена. Она образуется в процессе дыхания или распада клетки, наряду с несколькими другими веществами. А именно, креатинином, мочевиной, углекислотой, молочной кислотой, метаном.

Креатинин, мочевина и мочевая кислота относятся к азотистым основаниям — именно их фильтруют и выводят из крови почки. Естественно, остальные продукты распада выводятся другими органами — легкими, печенью, селезенкой, например. Иногда это выведение требует промежуточного этапа. То есть связывания данного продукта распада с каким-нибудь другим веществом, чтобы образовалось более безопасное соединение.

Скажем, такой этап имеется у мочевины. Дело в том, что изначально клетка выделяет в кровь не ее, а аммиак. Как мы можем догадаться и сами, аммиак крайне вреден для здоровья. В свободном виде, в кровотоке он смертельно опасен. Потому попавший в кровь аммиак попадает вместе с ее током в печень. А печень обращает его в мочевину — причем через длинную цепочку реакций, на отдельных этапах которых возникает две аминокислоты и еще несколько веществ с отдельным биологическим значением.

Так что все это довольно непросто. У мочевой кислоты тоже имеется собственная цепочка реакций, в результате которых она появляется как вещество, фильтруется, выводится почками. В норме мочевая кислота возникает в процессе усвоения и переработки организмом пуриновых оснований — особенно ксантина. Об этих веществах нам важно знать немногое. Во-первых, то, что они не являются белками или аминокислотами. Однако напрямую участвуют в реакциях образования и превращения тех и других. Иными словами, пуриновые основания в норме принципиально важны для нашего тела — они принимают участие в строительстве и распаде всех его белков. А из белков в организме состоят не только клетки, но и гормоны, тельца иммунной защиты, форменные тельца крови — не говоря уже о белках, растворенных в плазме…

Во-вторых (вернее, следовательно), пуриновые основания являются очень важным элементом, от нормы содержания которого зависит не только скорость строительства новых тканей, но и распад старых клеток, и скорость обмена веществ в организме. Их роль не стоит недооценивать — пуриновые основания сами по себе необходимы и принципиально важны для жизнедеятельности. Однако есть и другой момент: когда они, пройдя весь цикл реакций, превращаются в мочевую кислоту, при некоторых обстоятельствах почки могут и не вывести этот продукт распада. Что это за обстоятельства?

1. Случается, что в организме происходит сбой на каком-то этапе образования мочевой кислоты. Сбой, в результате которого ее молекулы обретают другую структуру. Поскольку каждый орган тела создан так, чтобы опознавать лишь вещества с типичной формой молекулы, почки просто перестают узнавать нестандартные молекулы мочевой кислоты. А значит, и выводить их из крови. Обычно такой феномен имеет место при аутоиммунной подагре — заболевании, возникшем потому, что иммунная система организма начала проявлять аллергическую реакцию. Только аллергическую реакцию не такую, как мы привыкли, а особую — на отдельные вещества, появляющиеся в процессе синтеза мочевой кислоты или участвующие в нем. Иногда она затрагивает и отдельные аспекты фильтрования мочевой кислоты почками.

2. Не забудем, что почки, подобно любому органу тела, тоже могут «барахлить». В подавляющем большинстве случаев выраженные нарушения со стороны почек запускаются уже после того, как у пациента началась и развилась подагра. Однако здесь нам следует помнить, что подагра тоже может начаться с небольшого, малозаметного, почти бессимптомного нарушения их деятельности. Наиболее распространенный сценарий такого наступившего исподволь расстройства работы почек — проблемы с выработкой надпочечниками АДГ. АДГ — это антидиуретический гормон. То есть гормон, регулирующий активность почек — то, насколько интенсивно они будут фильтровать кровь и выводить мочу. Когда уровень АДГ в крови высок, почки почти не выводят ее — сохраняют жидкость в тканях для других нужд. По мере снижения его концентрации почки начинают работать активнее.

Уровень АДГ может повышаться и снижаться по много раз на дню — это напрямую зависит от условий, окружающих наш организм. Словом, сам этот механизм довольно гибок. И незначительные, зато постоянные его нарушения долгое время проходят незамеченными. Избыток АДГ в крови не вызывает почечных колик, поскольку почки не больны. А задержка жидкости в тканях при этом столь незначительна, что мало проявляется внешне. В общем, симптомов отказа или недостаточности здесь долгое время не будет совсем. А концентрация азотистых оснований в крови весь этот период будет повышена. Разумеется, это создаст прекрасные условия для ее отложения в местах, где ей находиться не положено.

3. Третий вариант возникновения подагры — избыточное потребление продуктов с высоким содержанием пуринов. В особенности если оно сочетается с уже имеющимся обменным нарушением — например, замедленным метаболизмом (сидячий образ жизни, ожирение), климактерическим и постклимактерическим возрастом. Или такой особенностью, как принадлежность к мужскому полу. Дело в том, что гормональный фон женщины предохраняет не только от атеросклероза — он еще и немало способствует нормализации пуринового обмена.

Возможно, мы все замечали, что женщины вообще не так склонны к потреблению продуктов животного происхождения, как мужчины. Основа всех этих закономерностей — отсутствие у женского фона биологической необходимости формировать и развивать большую мышечную массу. А ведь белок, холестерин, те же пурины и пр. необходимы организму в основном именно для этого.

Мужской же гормональный фон, напротив, проявляет повышенную «заботу» о высокой работоспособности мышц. Отсюда и разница в потребностях в белке, а также веществах, участвующих в белковом обмене. Общее содержание пуринов в крови женщины в единицу времени меньше, чем в крови мужчины. Кроме того, у женщин реже возникают условия для нормального, не патологического быстрого распада клеток — при высокой физической активности, например.

А в сумме это дает меньшую склонность к заболеванию подагрой — во всяком случае, в репродуктивном возрасте. С течением времени вероятность заболеть подагрой значительно возрастает у обоих полов. И потому, что увеличивается физический износ органов тела, и потому, что процесс распада клеток с каждым годом все больше преобладает над процессом их обновления. Кроме того, обмен веществ с возрастом только замедляется — не ускоряется.

Так или иначе, нам нужно помнить, что здоровый организм свободно переносит различные избытки или дефициты рациона. Однако здесь все зависит от того, насколько долго он вынужден терпеть один и тот же перекос в нашей манере питания. И, главное, насколько он был здоров изначально, и что за нарушения (пока еще не болезни!) прибавились к нашему состоянию за это время. Совершенно очевидно, что, если мы питаемся с ошибкой, повторяя ее из года в год, рано или поздно нам придется об этом задуматься. Придется потому, что за эти годы мы не помолодеем.

Даже при наличии лишь одного фактора — старения избыток чего-либо в рационе скажется на нашем обмене веществ не лучшим образом. Если этот избыток касается пуринов, мы получим прямые его следствия. Пуринами богаты мясные субпродукты — печень, почки, изделия из свернувшейся крови и пр. А также рыба ряда сортов, пиво (содержит химический предшественник пуринов), все бобовые без исключения. Кроме того, пурины в чистом виде — это растворимый кофе (он производится из них). Считается, что в сторону увеличения концентрации пуринов в крови влияют алкогольные напитки, чай, натуральный кофе, какао и другие нейростимуляторы. Это свойство связано не с наличием пуринов в них самих, а с их способностью увеличивать тонус и работоспособность мышц. У обоих полов это приводит к ускорению обмена веществ. А значит, и процесса распада самых разных белков (включая мышцы, если нейростимулятор принят перед тренировкой).

4. Подагра, разумеется, часто наступает по итогам почечной недостаточности и отказа. Неважно, были ли они острыми (травма почки, ее инфекция и некроз) или назревали постепенно. Преимущество этого сценария, в отличие от сценария с нарушением выработки АДГ, в том, что не заметить отказ почек довольно тяжело. У нас будут и характерные «мешки» под глазами по утрам, и отеки ног, и признаки отравления продуктами азотистого обмена, и почечные колики.

5. Пятый и последний в нашем списке случай подагры связан, конечно, с патологиями, когда в организме просто появляется очаг ускоренного распада тканей. Такое бывает при обширных травмах, ожогах, инфекциях, злокачественных опухолях. А также в результате лечения злокачественных опухолей путем химиотерапии и радиотерапии, при гангрене. И конечно, в результате лечения ряда других серьезных инфекций мощными внутриклеточными антибиотикам — в сущности, той же химиотерапии, только по другому поводу.

Как видим, подагра и впрямь является отложением солей — в данном случае солей мочевой кислоты, которые называются уратами. Но не только, поскольку мочевая кислота накапливается в суставах и в химически чистом виде. При этом доля случаев, когда подагра наступает по итогам длительного избытка в рационе предшественников мочевой кислоты (пуриновых оснований), не так велика.

Подавляющее большинство диагнозов «подагра» — это возрастное обменное нарушение, наступившее из-за изменения гормонального фона в сочетании с расстройством функции почек. Одним словом, наступившее в результате старения организма, которое проявилось у этого пациента таким образом, хотя у другого проявилось иначе — иными проблемами со здоровьем.

Камни в различных органах

Как и было сказано выше, камни встречаются в почках, мочевом пузыре, желчном пузыре. Окаменеть в прямом смысле слова (пропитавшись солями кальция) могут мышцы и легкие. Существует также наследственное заболевание — остеопетроз, при котором слишком уж сильному затвердеванию подвергаются кости скелета больного. Иными словами, при остеопетрозе части скелета больного из костей тоже превращаются в камень. Кроме того, камни могут попадать из желчного пузыря в поджелудочную железу и печень. Но они не образуются в этих органах — только попадают туда. Сравнительно редкие случаи образования камней связаны со слюнными железами в ротовой полости, а также с возникновением зубного камня. В других органах камни сами не появляются, хотя могут оказаться там по случаю редкого невезения.

У каждого органа, в котором могут возникнуть камни, есть своя специфика работы. В частности, та, что он работает преимущественно с разными материалами. А это значит, что в печени, поджелудочной и желчном пузыре чаще всего обнаруживаются камни из холестерина. В свою очередь, в почках и мочевом пузыре у нас могут найти ураты, фосфаты, оксалаты, органические камни. Однако здесь немало и исключений, при которых камни, образовавшиеся в одном органе, создают проблемы уже органу другому. Хотя возникнуть там они не могли. К примеру, холециститом называется патология, при которой в мочевом пузыре оказываются желчные камни — камни, состоящие из холестерина.

Как правило, у больных одним типом камней другие не появляются. Тем не менее многие камни имеют смешанный состав — на срезе их структура выглядит явно слоистой. Кроме того, у камней в разных органах бывает одна причина. Скажем, определенные виды желчнокаменной болезни нередко сопровождаются и мочекаменной болезнью. А все потому, что оба вида камней иногда образуются за счет одного компонента — солей кальция. Такое бывает при нарушении кальциевого обмена. Допустим, при выраженной диспропорции в поступлении фосфора и кальция, при остеопорозе, при ряде врожденных и приобретенных патологий формирования скелета. А «виновна» в них может быть не только генетика (карликовость, остеопетроз, др.), но и щитовидная железа (базедова болезнь), и даже патология гипофиза (гигантизм).

Холестериновые камни желчного пузыря образуются исключительно из холестерина. Никаких солей там нет. Присутствие холестерина в желчи неудивительно — она состоит из него более чем на 90 %. Холестериновые камни никогда не возникают по причине воспаления. Причин у них может быть две. Первая — это плохая проходимость желчных протоков, в результате которой желчь застаивается и формируется камень. А вторая — это лечение атеросклероза или его последствий. Например, препараты, неизбежно вызывающие желчнокаменную болезнь, назначают после инфаркта миокарда, при стенокардии, после инсульта.

Что такое ураты, мы уже знаем. А вот фосфаты — это тема интересная. Они очень часто связаны с кальциевым обменом. Дело в том, что кальций и фосфор — это два элемента, связанных между собой гораздо теснее, чем мы привыкли думать. Пропорция, в которой они поступают в организм, должна быть примерно равной. Фосфор в свободном состоянии, как мы знаем, является для организма смертельным ядом. Потому он связывается кальцием и, в свою очередь, помогает его молекулам быстрее встроиться в костную клетку. Из чего и следует, что избыток кальция по отношению к фосфору — это проглоченный безо всякой пользы компонент. А избыток фосфора — это то, что заставит организм найти для него лишние молекулы кальция любой ценой, чтобы не погибнуть.

В последнем случае организм, не получая нужный кальций извне, начинает искать его запасы внутри — в костной ткани. У него имеется механизм экстренного высвобождения кальция из уже сформированной кости. Правда, достигается это повышением ее хрупкости… Так или иначе, избыток фосфора — это фактор, благодаря которому у нас вслед за фосфатами в почках быстро появятся и кальциевые камни в желчном пузыре. Кстати, текстура многих фосфатов на срезе в точности отражает суть проблемы — слои соединений фосфора перемежаются слоями солей кальция. Само собой разумеется, что камни обоих видов в этой паре являются весьма надежным признаком увеличения хрупкости костей всего опорно-двигательного аппарата.

Откуда в нашем организме берется избыток фосфора, если мы не живем у моря и не питаемся одной рыбой? Времена, когда дефицит этого элемента можно было пополнить лишь путем употребления в пищу «даров моря», давно прошли. С тех пор как химия открыла некоторые свойства солей ортофосфорной и пирофосфорной кислот, фосфора мы получаем предостаточно. Причем именно усвояемого — такого же, как, в сущности, и в рыбе. Фосфор этот содержится в колбасе, куда его добавляют в качестве текстуратора и антиоксиданта. Он содержится во всех обильно пенящихся напитках и средствах бытовой химии — именно из-за свойства давать густую пену. Если мы подсчитаем, сколько раз на дню наша кожа контактирует со средствами личного или бытового ухода, нам даже не понадобится учитывать количество выпитой газировки. Совершенно очевидно, что в пересчете на количество рыбы мы, так сказать, съедаем ее теперь в более чем достаточном количестве.

Другой вид камней, образующийся именно из солей кислот, — это оксалаты, по сути состоящие из солей щавелевой кислоты. В общем числе случаев мочекаменной болезни оксалаты камни составляют небольшой процент. Скажем, уратные и фосфатные (а также фосфатно-кальциевые камни) встречаются значительно чаще. Особенно если говорить о чистых с химической точки зрения оксалатах. Они сравнительно редки потому, что щавелевая кислота в принципе попадает в организм в куда меньших количествах, чем вырабатываемая в нем постоянно мочевая кислота. Оттого условия и общая нагрузка на обмен веществ с этой стороны изначально неравна. А более половины случаев оксалатных камней связано не столько с проблемами нашего образа жизни или пищевыми привычками, сколько с наследственной предрасположенностью. К тому же ураты свободно появляются в результате почечной недостаточности. А она может наступить по массе самых разных причин. Зато на появление оксалатных камней работа почек не влияет — влияет только «исправность» обмена щавелевой кислоты.

Наконец, органические камни, как и камни холестериновые, никак не связаны ни с какими солями. Органические камни образованы белком. Точнее, белками крови, которые начинают просачиваться в мочу вместе с целевыми элементами — мочевиной, креатинином (кстати, это тоже белок) и мочевой кислотой. Причиной появления белков крови или плазмы там, где их быть не должно, является дегенерация фильтрующих тканей почки — паренхимы. Иными словами, органические камни — это не более чем одна из форм нарастающей почечной недостаточности. Причин у нее может быть много. Например, хроническое воспаление почек (правда, только зашедшее уже весьма далеко), врожденные дефекты формирования белков плазмы и крови, дефекты строения самих почек. Последние могут появиться как в результате аномалий внутриутробного развития, так и в качестве отдаленного последствия патологии, перенесенной несколько лет назад.

Но если брать в целом, органические камни тоже встречаются реже уратов, фосфатов, холестериновых камней. Объяснение закономерности — аналогичное. Атеросклероз (холестериновый обмен), подагра (выделительная система) и фосфатно-кальциевые камни (кальциево-фосфорный обмен) встречаются чаще потому, что причины их появления распространены больше. Что до обызвествления таких тканей, как мышечная или легочная, то отдельные камни там не появляются. Ткани, которые пропитываются солями кальция, сохраняют свою форму — легких или мышечного волокна. В итоге органы, подвергшиеся обызвествлению, становятся похожи на собственный гипсовый слепок — такой же твердый и одновременно хрупкий, как гипс. С той лишь разницей, что образуются они с участием не раствора алебастра, а все тех же солей кальция.

Кстати, нередко обызвествление настигает и кровеносные сосуды. Да, оказывается, они тоже могут окаменеть. Это заболевание, как и туберкулез легких, известно каждому, и называется оно атеросклерозом.

Изначально к стенке сосуда прикрепляется мягкая бляшка, образованная белковой оболочкой, внутри которой находятся молекулы холестерина. Но со временем прилипшая бляшка, если она, конечно, никуда не денется со своего места, начинает пропитываться уже знакомыми нам солями кальция. Причем вместе с участком сосудистой стенки под нею. Разумеется, вся конструкция при этом твердеет. Потому атеросклероз так опасен — не самим сужением просвета сосуда, нет.

Если бы сосуд только сужался, при сохранении стенкой гибкости она бы легко растягивалась под напором крови. Это было бы нехорошо, но не смертельно. Однако при атеросклерозе стенки сосудов каменеют вместе с бляшкой. Оттого при повышении давления крови ее тельца рвутся, цепляясь за шершавую поверхность нароста. Или, как вариант, стенка сосуда лопается, не выдержав возрастающего напора в этом месте.

Итак, ответим на вопросы, заданные в начале главы. Имеет ли место отложение солей различных веществ в организме? Безусловно.

Относится ли отложение солей ко всем заболеваниям, в которых мы привыкли его видеть? Конечно нет.

Является ли отложение солей нашей главной проблемой даже в случае, если оно есть? Нет, поскольку у него тоже есть своя причина — нарушение, без которого оно не наступило бы. А это значит, что и устранять нам нужно не само отложение, а его первопричину. Вернее, в нашем случае одно автоматически означает другое.

Наконец, последний вопрос: какой термин использует медицина там, где мы привыкли поминать «отложение»? Как уже очевидно, наше «отложение солей» — это то, что в науке называется обменным нарушением.

Заодно мы сами можем видеть, что часть заболеваний, которую мы ранее причисляли к интересующей нас группе патологий, нам на самом деле рассматривать не придется. В частности, это касается всех проблем опорно-двигательного аппарата, возникающих не вследствие подагры, а самостоятельно. Как мы помним, скрип или хруст в суставе обычно не связан с появлением в нем новых формаций — нам так только кажется.

Шипы, создающие боли и его тугоподвижность, тоже не относятся к обменным проблемам. Организм запускает их рост, если угодно, намеренно — чтобы зафиксировать сочленение, которое к тому моменту и так потеряло способность к движению. Точно так же, обызвествление легких и мышц начинается из-за вялотекущего, длительного воспаления в их тканях. Фактически почти по схеме образования суставных шипов. Только если в случае с суставами и мышцами воспаление вызвано хронической травмой (без участия инфекции), то в легких оно запускается бактерией — палочкой Коха.

А стало быть, на рассмотрение нам достаются мочекаменная, желчнокаменная болезнь и подагра. Как уже было сказано, камни встречаются и в других органах, однако сценарии их появления не связаны с обменом веществ. В других органах они либо не образуются (попадают из соседнего, больного органа), либо образуются, но по причинам сугубо местным. Скажем, из-за воспалительного или злокачественного процесса в органе, наличия механического препятствия в его протоках и пр.

Кроме того, мы оставим «за кадром» и несколько вариантов каменной болезни — тех, что связаны с появлением камней как бы не солевых. А именно, холестериновых и органических — белковых, образованных тельцами возбудителей заболеваний, любыми другими посторонними предметами или продуктом секреции каких-либо новообразований в органе.

Чтобы разобраться в мерах предупреждения отложения камней где бы то ни было, нам прежде всего необходимо трезво оценить, какие из причин этой патологии оказывают сильное влияние на нашу жизнь уже теперь. Просто так, без повода не возникает ни одно заболевание в мире. Независимо от того, внутри нашего организма он находится или, так сказать, снаружи. Не секрет, что обстоятельства внешние часто подкрепляются внутренними — приобретенными или даже врожденными. А значит, при любом сочетании возможного с неизбежным у нас сохраняется шанс повлиять на развитие проблемы в ту или иную сторону. Пусть даже частично. И вопрос здесь лишь в том, какую тактику мы выберем — стимулируем скорейшее развитие патологии или постараемся если не отменить, то хотя бы отсрочить ее наступление.

Как уже говорилось, люди нашего времени часто подвержены заблуждениям, которые могли приобрести популярность только в нашем веке. Например, сейчас очень распространено, так сказать, поверье, будто целый ряд заболеваний «тогда» был известен мало. Хотя «теперь» медицина бьет тревогу потому, что их распространение в мире приобретает характер пандемии. Среди них якобы значится атеросклероз, рак, сахарный диабет, подагра и, между прочим, несколько вариантов камней.

Да, действительно, вплоть до 30-х годов XХ столетия за подагрой и мочекаменной болезнью значилась слава «благородных». «Крестьянские» болезни тогда, впрочем, тоже существовали — например, артроз, плоскостопие, мозоли. А вот представление об атеросклерозе, сахарном диабете или раке как о заболеваниях чисто современных действительности не соответствует. Даже наоборот: все они были описаны впервые еще в трактатах, принадлежавших древнейшим культурам: шумерской, древнеегипетской, древнегреческой… Эти патологии имелись, возможно, уже у пещерных людей.

С другой стороны, как и было сказано, у некоторых из них имеются взаимосвязи с наследственностью и образом жизни. Тенденция к распространению и впрямь имеется как у сахарного диабета, так и у рака. Ведь один передается по наследству однозначно, а второй — предположительно. Что до мочекаменной, желчнокаменной болезни и подагры, то налицо их не распространение, а скорее «омоложение». То есть наступление во все более ранних возрастных категориях. По-видимому, современный человек ведет весьма тому способствующий образ жизни. Но, нужно сказать, удивляться тут нечему. Ведь наш быт во многих отношениях и впрямь сейчас устроен больше «по-дворянски», чем «по-крестьянски».

Да, развитие современных технологий одновременно и облегчило наш труд, и усложнило нам задачу поддержания здоровья тела. Мы прилагаем все меньше физических усилий на рабочем месте и в быту. И это отнимает у нашего организма значительную часть простора для работы, на которую он рассчитан ничуть не меньше, чем на круглосуточное «бдение» у монитора. А если учесть знакомую каждому из нас «вечную» занятость, нам придется признать, что ситуация и впрямь выглядит катастрофической. Ведь с увеличением доли труда в том виде, в котором мы им занимаемся обычно, не оставляет нам шансов ни на какое разнообразие, даже если мы очень его захотим.

Выше мы назвали в числе причин различных камней такие влиятельные факторы, как хронически неполноценный рацион и распространенность буквально антигуманных систем снижения веса. А также малоподвижный образ жизни — куда же без него. В самом деле, согласимся, что неполноценное в одном аспекте, зато избыточное в другом питание — это как раз то, что может сбить с толку даже прекрасный обмен веществ. Особенно если этот дисбаланс сочетается с полным отсутствием поля для применения даже того, что поступило с пищей.

В возрасте до 27–30 лет мы не замечаем, как сильны эти факторы и как они универсальны для большинства живущих на земле. Не замечаем потому, что большинство звеньев метаболизма «подстегивает» необходимость организма продолжать расти, и расти интенсивно. И это не зависит от уровня активности — тело требует роста потому, что его формирование пока не закончилось. А первые обменные нарушения появляются у нас именно на 30-летнем рубеже. Ведь в это время интенсивный ранее рост тканей прекращается. И мы оказываемся лицом к лицу с реальностью допущенных ранее ошибок.

Однако если брать в целом, то этими тремя особенностями современной жизни список причин камней не исчерпывается. Как и было сказано, их распространение началось лишь с середины XХ века. А у древних египтян и шумеров не было ни компьютеров, ни микроволновых печей, ни авто. Следовательно, помимо вреда, приносимого всеми этими благами цивилизации, на нас, как и на них, должно действовать что-то еще.

Мочевые камни часто появляются вследствие других заболеваний. У женщин из таких сочетаний наиболее распространен хронический инфекционный цистит, а у мужчин — аденома и простатит. Аналогично, желчные камни появляются вследствие нарушения холестеринового обмена, то есть на фоне атеросклероза или как одна из его форм. Обызвествление мышц начинается после длительного, хронического воспаления их головок — миозита. И даже процесс «окаменения» легких начинается после заражения их тканей туберкулезной палочкой.

И потом, мы забыли упомянуть еще об одной «привычке», характерной для современных людей больше, чем для любых других… Привычка эта — страсть к регулярному, бесконтрольному употреблению медицинских препаратов. Коммерческий путь, на который встала когда-то фармацевтика, вынуждает ее увеличивать прибыль от их продажи самыми разными способами. В том числе не имеющими отношения к медицине.

Именно коммерческая сторона вопроса диктует фармацевтической индустрии необходимость производить симптоматические (эффективные только против признаков заболевания) средства. Например, леденцы от кашля, порошки от гриппа и пр. А также средства немедицинского назначения, содержащие почему-то лекарственные компоненты. Из их числа, скажем, антибактериальное мыло и антисептические влажные салфетки. Антибактериальный эффект и в тех и в других обеспечивается путем добавления лекарственного препарата — универсального антибиотика в невысокой концентрации.

А что же мы? Мы соглашаемся на применение всех этих средств с легкостью. Ведь, как нам кажется, раз они не то чтобы лечат, значит, и побочными эффектами не то чтобы обладают. На фоне всех этих соображений прием симптоматических средств выглядит ни к чему не обязывающим и не требует ограничений по частоте или времени приема. А забываем мы при этом только об одном. О том, что любое средство, которое попало к нам в кровь, спустя некоторое время окажется в почках. И что именно печень или почки (главные органы, фильтрующие кровь) будут выводить его остатки из организма.

Если мы знаем, насколько тот или иной компонент принятого средства органичен для выводящих систем, мы можем поздравить себя с таким объемом знаний. Но беда в том, что подавляющему большинству людей неведомо значение половины слов, написанных даже просто во вкладыше к препарату. А уж о том, что там только подразумевается, и говорить нечего. В сумме же это приводит к закономерному результату: мы создаем своему организму и добавочную нагрузку, и осложнения. А после удивляемся, откуда у нас камни, если и фильтр вроде в кухне есть, и за здоровьем мы, кажется, если не следим, то хоть присматриваем…

Как видим, основой профилактики любых камней является всего одно-единственное правило. А именно, правило осознанного потребления чего бы то ни было извне — лекарств, воздуха, ультрафиолетового излучения, воды, пищи, гомеопатических средств, одежды и пр. Наша главная ошибка в отношении к солнцу как явлению «полезному», а к алкоголю — как к явлению «вредному» заключается в том, что мы на самом деле понятия не имеем, почему они таковыми считаются. Нам так сказали — сказал кто-то со стороны. Кто-то, кто, по нашему убеждению, знает об этом значительно больше нас.

И хотя мы, не будучи и близко знакомы с источником информации, никак его компетентность проверить не сможем, мы отчего-то убеждены, что обманывать нас он не станет. Да, намеренно наверняка не станет — раз мы и он не знакомы, у него нет и мотива желать нам зла. Но заметим — при этом он не обязан и желать нам добра.

Проще говоря, этот первоначальный источник (где-то же он имеется!) может сказать все что угодно. И ничего ему за это, если можно так выразиться, не будет. Нам не стоит заранее подозревать СМИ в злокозненности только потому, что это зло останется безнаказанным, — так и до паранойи можно дожить… Но не стоит думать и другое — что все сказанное в них имеет целью уберечь именно наше здоровье. Или что оно вообще имеет к нам такое уж прямое отношение.

Мы заботимся о себе. Мы, хочется надеяться, знаем все, что записано в нашей истории болезни. Тем более мы уже наверняка познакомились с рядом лично наших, врожденных особенностей, которые есть у каждого человека. В каком-то смысле нам известно о жизни своего тела значительно больше, чем любому врачу. А тому, кто проводил какие-то научные исследования и публиковал их результаты, ничего не известно ни о наших биологических особенностях, ни даже о нашем существовании в этом мире.

Хуже того: ученый — это, как правило, не практикующий врач. Баланс процессов в организме его не интересует и никогда не интересовал. Ученый изучает лишь один сектор в длинной цепочке обменных реакций — изучает всю жизнь. Если мы думаем, что он имеет представление о работе остальных звеньев или всей цепи метаболизма, мы ошибаемся — он давно и думать про них забыл. Целое не является предметом научного знания — только частности, зато частности во всех их вариантах и подробностях.

Что до фармацевтической фирмы, рекламирующей средство, то она уже потратила большие деньги на его разработку. И теперь лишь хочет возместить затраты с как можно более высоким процентом прибыли.

В сумме все это, как видим, лично к нам действительно не относится. Вернее, может как относиться очень точно, так и не относиться даже близко. А потому причин безоговорочно принимать на веру все, что нам скажут со стороны, у нас тоже причин нет. Авторитетность чьего-то мнения здесь значима только в одном случае. А именно, если это мнение высказывает врач, который нас уже осмотрел, опросил и имеет на руках результаты множества проведенных исследований нашего организма. Вот тогда у нас есть основания думать, что у данного специалиста на руках довольно информации. Довольно, чтобы применить весь объем имеющихся у него знаний конкретно к нашему случаю.

Остальные же варианты нам обязательно необходимо проверять лично. И никогда, ни при каких обстоятельствах не принимать какие-либо вещества или смеси только потому, что это помогло «всем» или кому-то из окружающих. Повторимся, это касается не только лекарств, но и гомеопатических средств, оздоровительных мероприятий, лекарственных трав, биологически активных добавок.

Следует помнить, что солнечные ванны полезны решительно всем. Да, кроме тех, у кого на коже или даже в тканях тела уже имеется очаг злокачественного перерождения, которому для начала активного роста не хватает лишь «последней капли». И что даже в курении имеется явный биологический смысл. Ведь именно сигарета становится для подавляющего большинства людей основным источником ниацина — одного из витаминов группы В.

Подчеркнем, что ниацин содержится во многих продуктах нашего нормального рациона. Но, к сожалению, его содержание там столь ничтожно, что, если мы не курим и не принимаем это вещество в чистом виде другим путем, мы неизбежно получаем острый его дефицит. Да, никотин — это не зависимость, а такая же биологическая необходимость, как и прием пищи. С его дефицитом мы получим расстройство многих функций, здоровья которых нам будет очень не хватать. Это касается и работы ЦНС, и желудочно-кишечного тракта, и гормонального регулирования, и даже сердечно-сосудистой системы.

Право, иногда и впрямь лучше курить, чем страдать всеми последствиями дефицита ниацина. Это хорошо было известно североамериканским индейцам, хотя об этом искренне не догадываемся мы. Ведь по итогам длительной нехватки данного вещества можно «загудеть» не только в гастроэнтерологию, но и в неврологический диспансер. Причем без всякой гарантии быть выписанными оттуда домой, а не в ближайшую психиатрическую лечебницу… И т. д. и т. п.

Точно такие же оговорки имеются у любого действия, которое мы привыкли абстрактно, по привычке считать полезным или вредным. Именно из-за того, что у каждой палки всегда два конца, нам так важно сначала понять, что и зачем нам может потребоваться. А уж после начинать прием того, что, как нам кажется, нам нужно в данный момент. Если с этим мы определились, укажем список основных правил поддержания баланса. Вернее, мер, которые помогут нам выстроить сбалансированный лично для нас рацион. Выстроить, несмотря на то что в современных продуктах от оригинального состава остается все меньше, а посторонних включений становится все больше. И почти половина этих добавок даже не указывается на упаковке.

Тщательно выбираем продукты

Привыкнем оставлять на полке магазина полуфабрикаты — готовые к употреблению или почти готовые к нему продукты с большим количеством компонентов. Одна эта простая мера избавит нас от нескольких граммов различных пищевых добавок в сутки. Согласимся, что даже при отсутствии времени на изготовление кулинарных шедевров мы вполне можем выкроить время для простой жарки или варки мяса, рыбы, яиц, шинковки овощей для салата. Отказаться от уже готовых пельменей, котлет, рыбы не так сложно, как кажется.

Правда, на этом пути мы столкнемся и с некоторыми трудностями. Ведь «полуфабрикаты» — это несколько более широкое понятие, чем мы привыкли думать. Например, из пищевых добавок на треть состоит мороженое, кетчуп, майонез и вообще все готовые соусы, кремы, глазурь. Помимо подсластителей, регуляторов кислотности, эмульгаторов в них содержатся другие неожиданные элементы. Скажем, растительные компоненты вместо животных (масло, сливки) и пр.

Не все эти элементы, улучшающие вид, вкус и устойчивость продукта, так уж вредны — большинство, напротив, безопасно. Однако если уж мы начали есть лишь то, что нам нужно, мы должны понимать, что по своему прямому назначению эти «вкрапления» нужны не нашему организму и не его обмену веществ. Они нужны продукту или, если угодно, его производителю, продавцу — но явно не нам. А значит, их суточное потребление необходимо поставить под более-менее строгий контроль.

На упаковке к каждому такому продукту указано наличие какого-то компонента. Но, во-первых, без указания еще и его концентрации — хоть в 100 г, хоть в 1 кг. И во-вторых, без учета того, сколько мы съедим разных продуктов (и разных производителей), которые содержат один и тот же элемент. Говоря проще, сейчас мы съедаем слишком много лишнего — лишнего не по пищевой ценности, но по набору веществ. И получаем к тому же изрядный риск невольной передозировки отдельных добавок. Особенно если наш рацион состоит из полуфабрикатов больше чем наполовину.

Прощаемся с иллюзией «натуральности»

Полноценное питание даже на первичных продуктах в наше время недостижимо. Мясо, молоко, крупы, овощи, фрукты в наше время производятся исключительно с помощью потоковых (конвейерных) технологий. Это значит, что скорость созревания или роста плода или животного в любом случае увеличили искусственно. Например, с помощью гормонов пола, пестицидов, других добавок.

Независимо от состава подкармливающих смесей продукт, выросший быстрее положенного, имеет другой состав волокон, чем созревший в нормальные сроки. Говоря еще проще, фермерские яблоки и свинина свежее в том смысле, что их не хранили на складе перед продажей. А цельное молоко лучше пакетированного и обработанного тем, что из него пока не забрали весь жир и белки, не разбавили его водой, не восстановили сухим молоком… Но количество витаминов, белков, минералов и пр. в овощах от этого не увеличилось. А в цельном молоке, в отличие от пакетированного, могут сохраниться возбудители опасных патологий, многие из которых устойчивы даже к нагреву.

Если мы вырастим такие же яблоки на собственном приусадебном участке и без применения каких-либо стимуляторов созревания, состав мякоти этих плодов будет значительно отличаться от купленных в агропромышленном хозяйстве. Так что эти наши ухищрения с принципами «экологического земледелия» или «из первых рук» результативны, но не во всех отношениях. Потоковые продукты как были неполноценными по содержанию многих компонентов, так и останутся таковыми. А концентрация посторонних компонентов при их хранении и обработке, кстати, только уменьшается, но не увеличивается. То есть с точки зрения концентрации всего, чем их подкармливали на грядке или в хлеву, продукты с прилавка однозначно безопаснее продуктов с поля или со скотобойни.

Ведет же все это к простому выводу: есть, конечно, нужно. И питаться качественными продуктами лучше, чем второсортными. Просто здесь нам следует понимать, что слово «качество» имеет несколько значений. Первое — это «привлекательный товарный вид», в котором нет ни тени полезного для нас. Ибо привлекательность товарного вида обеспечивается добавками, не несущими более никакой пользы, кроме быстрого роста, защиты от вредителей, долгого хранения без порчи. Второе значение — это «менее вредно, чем другое». То есть как бы продукт более высокого класса. Но более высокого не по сравнению с, так сказать, идеалом для данного продукта, а по сравнению с более низким сортом.

И только третье значение этого слова более-менее соответствует смыслу, который в него вкладываем мы, — «продукт, не содержащий потенциально опасных для здоровья элементов». Да и даже к этому значению можно придраться в любой момент, поскольку каждый полезный компонент в определенной дозировке может стать опасным и для здоровья, и для жизни. Иными словами, то, что нам следует сделать, заключается не в маниакальной настойчивости, с которой мы будем скупать только самое дорогое, самое свежее, самое «брендовое», самое сертифицированное. Мы зря потратим деньги, время и нервы. Первичных (цельных, свежих) продуктов нужно брать не менее чем половину ото всего, что мы покупаем с целью это съесть. Но более брать смысла не имеет — вообще никакого. Напротив, в иных аспектах вторичный продукт может оказаться более безопасным, чем первичный. Оттого мы в реальности не дадим маху, если оставим некоторые небольшие отступления в виде продуктов из магазина.

Учимся восполнять неизбежные дефициты

Все указанные выше неизбежные моменты приводят к тому, что ряд дефицитов нашего рациона устранить оказывается иногда просто невозможно. Ведь ко всему изложенному следует добавить, что многие компоненты природных, натуральных источников сами по себе усваиваются плохо. Либо усваиваются только в определенных сочетаниях. Иными словами, даже если в исходном продукте соблюдены все нормы содержания элементов, мы часто не подозреваем, в каком количестве нам нужно есть этот продукт для получения их суточной нормы.

На неспособности учесть и этот нюанс мы «прокалываемся» с никотином, думая, что баклажаны или помидоры заменят нам сигарету, пластырь курильщика либо, в конце концов, желатиновую капсулу или инъекционный шприц с этим веществом. А реальность тем временем такова, что да, заменят… Заменят в количестве килограммов, этак, 3 или 5 в сутки. Ведь норма никотина в день для взрослого среднестатистического гражданина равняется его содержанию в 2,5 пачек сигарет, если речь идет о так называемых легких сигаретах.

Или возьмем тот же каротин, содержащийся в моркови. Молва считает морковь и яблоки наиболее полезными овощами — ну, иногда прибавляя к этому списку капусту и свеклу. Морковь заслужила этот статус благодаря высокому содержанию каротина и ретинола, а яблоки — железа. Но каротин почти не усваивается организмом, если поступает в него в сочетании с чем угодно, кроме жира — растительного либо животного. Каротин и ретинол являются витаминами, которые растворяются исключительно в жиру, а не в желудочном или панкреатическом соке. Что до железа, содержащегося в яблоках, то его усвояемость вообще очень низка, и не превышает 30 % от общего количества, поступившего с этим яблоком в организм.

Так что столь полезный, согласно нашим представлениям, морковно-яблочный фреш на практике являет собой вкусный, но бесполезный напиток, который разнообразит лишь наши вкусовые ощущения, и не более того. А означает все это, что источники легкоусвояемых витаминов и прочих элементов рациона в природе есть, но их не так много, как мы думаем. Напротив, как раз природа, по-видимому, куда лучше нас понимала один очевидный момент. А именно, что если все ее «дары» будут усваиваться на 100 %, человек с его прожорливостью (большая масса тела) в сочетании со всеядностью (бегемот весит больше, но ест одну траву) очень быстро погибнет от гипервитаминоза. И устроила все так, чтобы даже кушающий круглосуточно индивид не переедал — если не по количеству пищи, то хотя бы по ее химическому составу.

Если современность лишь усугубила созданные еще в момент сотворения мира дефициты, жалеть об этом не стоит. Однако нам явно имеет смысл не тратить время и деньги в погоне за несбыточной мечтой — возвращением к рациону наших предков. Ведь, даже исполнившись, эта мечта не принесет нам того, что мы сейчас ищем. Намного разумнее привыкнуть постоянно употреблять средства, в которых дозировка тех или иных веществ очень точна, пропорция и состав — всегда одинаковы, а усвояемость приближена к 100 %.

Эти средства, разумеется, выпускает не лишенная недостатков, но развитая в общем весьма неплохо фармацевтика. Называются они поливитаминными, минеральными и другими добавками. Существуют препараты смешанные (допустим, витамины плюс минералы) — так называемые комплексы. Помимо них в аптеке можно найти и простые, состоящие тоже из набора веществ, но веществ одного типа — скажем, только витаминов или только аминокислот.

Вероятнее всего, нам придется начать прием нескольких комплексов. Ведь ни одно из сертифицированных на данный момент средств не содержит полного суточного набора нужных человеку веществ.

К тому же у многих из нас есть индивидуальные потребности… Чтобы быстрее сориентироваться в ассортименте, учтем несколько основных моментов:

Из всех компонентов пищи подавляющему большинству людей недостает минералов, витаминов и микроэлементов. Что до белков (аминокислот), то их острый дефицит ощущают лишь вегетарианцы. Или люди, которые едят основные животные продукты (мясо, рыба, молоко, яйца, сыр) реже двух раз в неделю. Но прежде чем сделать выбор, нам нужно выяснить состав воды в нашем регионе. Ведь микроэлементы — это, скажем, металлы (хром, железо и пр.) или такие вещества, как хлор, мышьяк… И многое другое из того, что мы, неожиданно для себя, можем получать вовсе не в дефиците.

На полках аптеки стоит препарат с усредненными суточными дозами и разных элементов. По понятным причинам он не учитывает, что один или несколько компонентов из списка жители данной области могут получать в огромном профиците. К тому же профиците на фоне нехватки всех прочих. Как правило, наиболее легко усвояемые элементы мы получаем с водой. Тем более что продукты на нашем столе, если мы не выращиваем их сами, наверняка не имеют с регионом нашего проживания ничего общего.

Когда мы говорим о биологически активных добавках, мы должны помнить, что они бывают разных видов. Например, поливитаминные комплексы выпускают фармацевтические фирмы — производители и лекарственных средств. Речь идет о веществах (витаминах и пр.), произведенных полностью синтетическим путем — в лаборатории, на конвейере.

Из-за получившей в наше время большую популярность идеи возврата ко «всему натуральному» эти средства вызывают у многих из нас такую же неприязнь, как и, скажем, бульон в кубиках. Реальных оснований сравнивать одно с другим здесь нет и быть не может.

Однако растущий спрос породил необходимость расширить ряд БАДов и средствами на натуральной основе. Из их числа различные производные растений, которые служат источником большого числа элементов, — женьшень и др. Но среди них можно встретить и несколько неожиданные вещи. Скажем, порошок оленьих рогов (пантов) и пр.

Что нам выбрать — это дело наше. Тем не менее нам не помешает учесть, что исходный состав каждого естественного продукта может заметно разниться в зависимости от условий, окружающих это растение или животное. И от технологии изготовления/хранения сырья либо готового продукта.

Проще говоря, в порошке крови марала иногда на практике не остается ничего, кроме разрушенных белков. А в купленном только что экстракте женьшеня — ничего, кроме хлорофилла и дубильных веществ. И заметим, речь не идет о подделке — речь идет просто о долгом пути, который проделал данный препарат от места изготовления к месту продажи. Или о том, что жизнь данного растения/животного вообще, так сказать, не задалась с самого начала.

Как мы понимаем, с точки зрения постоянства состава и точности пропорций как раз синтетические препараты выглядят более предпочтительными. Да и срок их хранения всегда обозначен на упаковке четче — исключена ситуация, когда его штампуют в момент фасовки, а не сбора. То есть без учета длинного промежутка после сбора, ушедшего на его подготовку, измельчение, хранение перед фасовкой.

Точнее, такое возможно, конечно, и в заводских условиях, с синтетическими компонентами. Но для этого нет никакой насущной необходимости, хотя при добыче натурального сырья она почти неизбежна.

На производство синтетических средств не влияют погодные условия, понятие сезонов созревания и сбора (как у растений). А изготовление препаратов из них не требует такого количества промежуточных этапов.

Кроме того, фармацевтические средства, в отличие от любых натуральных, никогда не подвергаются термической и механической обработке. Последнее правило строго соблюдается как в отношении лекарств, которые могут при этом серьезно изменить свои свойства, так и БАДов, многие компоненты которых при этом просто разрушаются. А в сумме это дает то, что мы и сказали, — несравнимо более богатый и при этом предсказуемый состав средства.

Помимо особенностей состава воды в регионе нам нужно озаботиться выяснением хотя бы примерных суточных дозировок основных элементов. Дело в том, что очень многие поливитаминные и другие комплексы изготавливаются для людей с замедленным, нарушенным обменом веществ. Или для людей, которые по каким-то причинам не могут принимать средство ежедневно. В таких препаратах подчас содержатся двойные и тройные суточные дозы каждого элемента. Хорошо, если фармацевт, стоящий за прилавком, различает их и вовремя укажет нам на эту особенность. Это не обязательно так, потому мы должны уметь указать на нее себе сами.

Разумнее всего выбирать средства, которые предназначены для приема в растворенном виде. У лекарственных средств может быть лишь одна форма приема — та, которую нам пропишут. Но во всех остальных случаях нам следует помнить, что растворенный в воде или другой жидкости препарат усвоится несравнимо быстрее. А значит, он будет меньше контактировать со слизистыми ЖКТ (для чего они часто не предназначены) и быстрее встроится в обменные процессы.

Выстраиваем баланс компонентов

Есть о чем задуматься, не правда ли? Вторичные продукты, как часто оказывается на практике, во многом безопаснее первичных. А синтезированные полностью искусственно, химическим путем препараты и безопаснее натуральных средств, и свежее, и усваиваются полноценнее… Ну, на самом деле, этого следовало ожидать. Разве мы открыли бы Америку, если бы сказали, что состав лепестков розы, выросшей в Стамбуле, кардинально отличается от состава той же части цветка, выросшего посреди, скажем, Москвы? Совершенно очевидно, что так и должно было быть — было бы странно, если бы вышло наоборот.

Да, общие элементы мы найдем во всех растениях одного вида и класса, где бы они ни выросли. Но, как и нашему собственному организму, окружающая обстановка обязательно придаст каждому из них свои, уникальные особенности. Если бы мы знали условия, окружавшие растение, которое мы готовимся принять в виде отвара или экстракта, это не составляло бы никакой проблемы. Но мы обычно не ведаем даже, где выросли овощи и фрукты, которые мы видим на прилавке магазина.

Если мы не знаем этого наверняка, мы должны понимать, что далеко не все из того, что можно найти в данном средстве, придется нам по душе. Так что «натуральное» как абстракция — это, конечно, хорошо. Но не всегда так хорошо, как может показаться. Ведь радиоактивное излучение тоже полностью натурально. Да и многие сильнодействующие яды получают из натуральнейшего сырья. А ведет все это к тому, что метаболизм в нашем теле — явление достаточно сложное для того, чтобы его проблемы можно было решить какими угодно простыми мерами.

Все в мире относительно, и каждое вещество, в зависимости от дозы его приема, может стать как лекарством, так и ядом. Таково единственное правило, которое нам стоит по-настоящему усвоить и перенять из опыта прошлых поколений. Потому что оно одно может оказаться нам куда полезнее всех ностальгических вздохов по временам, когда еще не существовало ни пестицидов, ни ГМО.

Что ж, теперь мы попрощались с некоторыми иллюзиями и предрассудками. Мы готовы начать питаться полноценно. Осталось лишь выяснить, все ли, так сказать, моменты полноценности мы учли. Да, тем или иным способом мы должны убедиться, что:

1. В наш организм более не поступает лавина веществ бесполезных, создающих цвет, вкус, текстуру и прочие товарные качества там, где изначально их не имелось. Как уже было сказано, избегать их вовсе не обязательно. В определенной концентрации они не несут нашему здоровью никакой угрозы. А некоторые могут даже помочь получить разовый положительный результат. При условии, что мы знаем свойства отдельных пищевых добавок, мы можем свободно применять их в кулинарии и сами. Так что строгих противопоказаний здесь нет и быть не должно — только разумные ограничения.

2. В наш организм поступают все необходимые элементы рациона — поступают с достаточной частотой и в достаточном, но не чрезмерном количестве. Самое главное здесь — перестать наконец полагаться всецело на то, что мы называем природой. Например, на пищевой инстинкт, который современным людям лжет часто, и притом не без повода. А также на неоднократно упомянутую «натуральность», которая в условиях современного пищевого производства исключена буквально на всех этапах, какой ни возьми.

3. Мы не едим и не принимаем никаких веществ, не имея к тому повода и не поставив себе четко определенные цели, которых мы хотим этим приемом достичь.

4. Мы выясняем свойства продуктов и препаратов до начала их приема, а не после него.

Как видим, ничего сложного. Но есть и момент, которым мы пока не занимались, хотя для метаболизма он принципиален. Речь идет уже не о списке веществ, поступающих в наш организм, а об их пропорции. Как уже было сказано, современный человек очень обделен «натуральностью» не только продуктов, которые он ест, но и как бы жизни, которой он живет.

Гиподинамия или малоподвижный образ жизни так же не здравы, как и изнурительный, ежедневный труд, свойственный бытовому укладу прошлого. Когда мы не движемся, биологические потребности тела резко снижаются, метаболизм замедляется. Более того, ряд его звеньев вообще отмирает, подобно рудименту, поскольку они востребованы только в условиях нагрузок, и нагрузок высоких.

Безусловно, выходов из положения здесь может быть несколько, и у каждого имеются как достоинства, так и недостатки. Факт тот, что искать оптимальный лично для нас вариант нужно в любом случае. Ведь мы не молодеем, а это значит, что наш обмен веществ будет замедляться год от года при любом образе жизни и питании. К тому же в понятие старения входит и увеличение числа ошибок в цепочках его превращений. Говоря проще, даже без «помощи» гиподинамии нам будет все труднее и труднее удержаться на линии хорошего самочувствия и крепкого здоровья.

Из числа универсальных, подходящих в том или ином виде буквально всем, мы можем назвать два выхода — физическую активность и «подгонку» манеры питаться под реальные потребности организма. Что нам нужно сделать, если мы выбрали спорт, понятно.

Главное здесь — понимать, что реже одного раза в два дня физической активностью заниматься не следует — это все равно что мы не занимаемся вообще ничем. А еще помнить, что уборка и «спринт» с продуктовыми сумками от магазина домой спортом не считаются. Спорт — это пробежка утром и вечером, длительностью не менее 45 минут. Спорт — это один час тренировки в фитнес-клубе или тренажерном зале. Спорт — это когда температура нашего тела, пульс и частота дыхания увеличились, как минимум, вдвое от нормы и когда мы чувствуем явную усталость в мышцах, которыми поработали.

А вот сбалансировать реальные потребности с психологическими намного сложнее. Причем не только в еде. Но займемся пока едой — оставим психоаналитику его законное поле деятельности. Обычно при подъеме этой темы диетологом, в беседе с пациентом тучным или страдающим лишним весом, последние недоумевают по поводу нескольких, как им кажется, странностей:

1. Даже при наличии явного лишнего веса тяга к пище у больных не снижается, и даже может увеличиваться.

2. Невозможность удовлетворить свой голод полностью и теми продуктами, которые кажутся больному вкусными, он испытывает симптомы сильнейшего стресса. В частности, не может сосредоточиться на рабочих задачах, нервничает больше обычного, становится конфликтным и агрессивным.

Конечно, неожиданности, которые преподносит обоим полам период диеты, иных настораживают, иных — заставляют бросить «эти глупости» и жить дальше в привычном весе. Однако не все они безобидны, потому и кажутся такими внешне никак с рационом не связанными.

Возникает вопрос: почему «старший менеджер» нашего организма (головной мозг) не снижает чувство голода, даже если пациент объективно переедает? Ответов здесь может быть три. Первый: головной мозг именно в силу своей способности планировать многое наперед часто просто не усматривает никакой проблемы в том, чтобы создать известный запас жира в организме. Так, на случай ухудшения рациона.

А второй объясняет случаи, когда этот запас уже столь велик, что не просто не оправдывает никакую предусмотрительность и выходит за рамки любых нужд, но и начинает создавать угрозу для здоровья. Ответ этот: у пациента начинается сахарный диабет, потому, сколько бы он ни съел, его тело просто не получает основной для него компонент любой пищи — сахар.

Происходит это не потому, что сахара недостаточно в пище. Сам по себе поступивший в кровь сахар клетками не опознается. Он может поступить в них, только если его молекула будет прикреплена к молекуле инсулина. Когда поджелудочная отказывает, количество инсулина в крови резко сокращается, и сахар из пищи сплошь остается в крови. У больных сахарным диабетом сладкая кровь, сладкая даже моча. Сахар у них накапливается где угодно, кроме места, где он должен оказаться в норме, — кроме клеток тела. Следовательно, даже при тоннах поглощаемой пищи организм диабетика голодает, и это порождает дальнейшее увеличение аппетита.

Третий же сценарий ожирения связан с хроническим дефицитом каких-то компонентов в нашем питании. Взаимосвязь между одним и другим очень проста: в ответ на постоянную нехватку одного из элементов организм все настойчивее начинает его требовать. Очевидно, что свою потребность он может выразить лишь чувством голода — ведь речь идет о компоненте пищи. Чем дольше не поступает требуемый элемент и чем их больше, тем сильнее и чаще проявляется у нас голод.

Как видим, прекрасный аппетит действительно иногда связан не столько со здоровьем, сколько с болезнью. Особенно если для всех вокруг и для нас самих очевидно, что тяга к новым порциям питательных веществ в нашем случае явно не объясняется их высоким расходом. Иными словами, если у нас аппетит грузчика сочетается с образом жизни секретаря или менеджера, нам не всегда следует этим хвастать. Тем более если наш аппетит заметно сказывается на нашей фигуре.

Люди со здоровым пищеварением и оправданно высоким аппетитом никогда не набирают значительный лишний вес. Хотя, естественно, могут обладать некоторым его количеством — временами или более-менее постоянно.

Обычно оно довольно невелико, и с точно такой же периодичностью этот вес «уходит». Человеку со здоровым обменом веществ похудеть не так уж сложно — во всяком случае, проще, чем нам. Если процесс снижения веса представляет серьезную проблему для нашего тела и души, нам явно не помешает посетить эндокринолога.

Выясним, сколько пищи нам необходимо на самом деле. Только в данном случае следует помнить, что речь идет не обо всей пище, а об основных ее элементах — белках, жирах, углеводах. С точки зрения нужды в этих компонентах разница между активным и малоподвижным образом жизни довольно значительна. Суточные нормы по минералам, витаминам и микроэлементам меняются в зависимости от уровня нашей активности мало — на то они и считаются дополнительными. Да и их дефицита мы можем иногда не замечать десятками лет кряду. А вот дефицит сахара становится заметен быстрее — за часы и даже минуты. Если он умеренный, мы ощутим нарастание голодных спазмов в желудке. Если же острый, так и в обморок упасть недолго.

Белки необходимы телу для расхода по двум основным статьям. А именно, для синтеза белков, расходуемых постоянно (тельца и белки крови, гормоны) или периодически (клетки и их составляющие). Если такая вещь как гормоны постоянно производится и тут же исчезает, вступив в какую-нибудь химическую реакцию, то клетки тела живут значительно дольше. Срок жизни многих из них зависит от скорости обменных процессов.

Например, клетки мышц при нагрузках гибнут массово. Но в их отсутствие они могут жить непозволительно долго, не проявляя особого стремления ни к распаду, ни к делению. А тот же инсулин, согласимся, появится в крови, когда мы проголодаемся, и будет подчистую израсходован уже через два-три часа после приема пищи. Время его жизни в свободном состоянии едва превышает несколько часов. Хотя иные клетки живут неделями, а срок, отпущенный некоторым (допустим, нейронам коры и тела головного мозга), даже равняется нашей собственной жизни.

Для покрытия только нужд синтеза, постоянно протекающего в костном мозге и эндокринных железах, организму требуется в среднем около 50 г белков в сутки. Разумеется, белков животного происхождения, поскольку растительные белки хороши всем, кроме того, чего в них нет, и никогда не встречается. А именно, нескольких аминокислот из довольно обширного их ряда.

Аминокислоты — это то, из чего состоит любая молекула белка. Всего их 20, и каждая молекула включает в себя полный ряд аминокислот, только в разной последовательности. Не хватает каких-то аминокислот — не образуется молекула белка.

К сожалению, так уж совпало, что в человеческом организме тоже не производятся и могут появиться только извне как раз те аминокислоты, которые отсутствуют в растительных белках. Именно это совпадение и приводит вегетарианцев к камням чаще и раньше, чем кого бы то ни было.

Организм вегетарианца испытывает серьезные затруднения каждый раз, когда у него возникает необходимость синтезировать любой из белков — гормон, клетку, иммунное тело. Оттого в их организме распад уже сформированных тканей преобладает над строительством новых. Но не от старости, а потому, что таким способом организм в каждой «авральной» ситуации изыскивает ресурсы для синтеза новых белков. Так что здесь и далее под белками мы подразумеваем мясо и рыбу, но никак не фасоль и сою.

В любом случае, больше белка нам может потребоваться в исключительных обстоятельствах. А именно, если нашу размеренную жизнь нарушили начало спортивных тренировок посерьезнее бега, массированные травмы тканей, обширный некроз или сепсис, хирургическое вмешательство.

Словом, любая ситуация, результатом которой становится исчезновение из нашего тела значительного объема плоти. В данном случае способ ее потери не имеет значения. Ведь кусок, «отхваченный» как болгаркой, так и скальпелем, организм попытается восстановить за счет ускоренного деления оставшихся клеток.

Как правило, такой период жизни требует увеличения суточной нормы белка вплоть до 150 г. У представителей профессионального спорта (а вдруг и мы когда-нибудь станем!) суточная его норма может превышать и 300 г. Но если мы пока не достигли таких высот, более 150 г нам точно не нужно. Ведь именно при распаде белков где бы то ни было в организме в крови повышается концентрация азотистых оснований. Едва ли нам составит большую разницу, что этот распад происходит, допустим, не в мышцах, а в желудке. Так что много — это хорошо не всегда, а только иногда.

Теперь жиры. Они бывают растительными и животными. Долгое время, как мы знаем, диетология стремилась перевести все человечество полностью на растительный жир, поскольку он не содержит холестерина, ранее считавшегося вредным и опасным. Сейчас он таким продолжает считаться, но с одной важной оговоркой.

Да, холестерин на стенках сосудов становится причиной их сужения, окаменения и отказа. Это явление называется атеросклерозом, а причин его развития так никто и не знает.

Однако именно из холестерина строятся оболочки для каждой клетки тела, оболочки, покрывающие нейроныбелого вещества в спинном и головном мозге. Почти полностью из холестерина состоит желчь, и он же служит основой для выработки некоторых гормонов пола. Иными словами, человечество, воодушевленное призывом к борьбе с ним, сперва и впрямь попробовало воевать. И выяснив уже в процессе этой войны, что без него человеческое тело все равно не выживет, занялось изучением его истинной роли в этом теле.

В настоящее время наука так и не рекомендует человечеству злоупотреблять продуктами, богатыми животными жирами. Впрочем, уже давно известно, что продукты животного происхождения, «приправленные» обычным растительным маслом или его химическими модификациями, покупать тоже не следует. Как оказалось, все они канцерогенны, и к тому же не особенно вкусны. Канцерогенность их образуется из того, что животный и растительный жир используется в организме на разные нужды.

Если смалец уходит на строительство оболочек для новых клеток и нейронов ЦНС, то растительный жир снабжает организм витаминами, насыщенными и ненасыщенными кислотами. Словом, элементами обмена веществ. Остальная (большая) его часть выводится в неизмененном виде.

Чтобы сравнить и убедиться, мы можем съесть однажды натощак 1 ст. ложку сливочного масла, а в другой день — растительного. И сравнить результаты через час. Первое не даст нам ничего, кроме разве что жирной отрыжки. Во втором же случае стул «как по маслу» (в прямом смысле слова) на ближайшие два часа нам обеспечен…

Растительный жир используется организмом человека не более чем на ¹/₄ от его количества — остальное выводится. А животный тело стремится употребить как можно полнее. Молекула растительного масла, окажись она в составе клеточной мембраны, не сможет заменить собой молекулу холестерина. А между тем такое вполне возможно. Ведь существуют твердые растительные жиры — подсолнечное масло, которому искусственным путем придали свойства сливочного. Такой жир входит в состав маргаринов или, как их еще называют, спредов.

Иными словами, эту давно показавшую, так сказать, свое истинное лицо затею с отказом от продуктов животного происхождения нам разумнее всего оставить экстремалам и другим экспериментаторам. Если мы хотим только здоровья и не ищем острых ощущений, нам будет достаточно лишь понять, зачем телу холестерин. Основных статей расхода у этого вещества столько же, сколько и у белков. И точно так же, как у белка, одна из них постоянная, а другая возникает лишь периодически. Постоянная статья — это синтез желчи. Желчь производится в небольших количествах постоянно, в очень больших — при переваривании богатой любыми жирами пищи. Временная статья расхода холестерина — это необходимость восстановить потерянный объем каких-либо тканей тела, включая мышечные, костные и другие.

Как мы понимаем, если у нас не сломаны кости, нет других травм и мы не даем мышцам повода для роста, в холестерине мы не нуждаемся. Во всяком случае, нуждаемся явно не в таком количестве, в котором поглощаем его сейчас. Над этим стоит задуматься: интересно, и откуда бы у нас, в самом деле, взялись камни и одышка, если нам в сутки хватит и 30 г этого вещества, а мы на практике съедаем его вдвое-втрое больше?.. Так что вывод логичен: 30 г сливочного масла в день или, соответственно, любого его эквивалента. Например, жира в мясе и рыбе, смальца и пр.

Проще говоря, самый главный наш «прокол» в борьбе с холестеринозом сосудов вовсе не в самом холестерине, а в его количестве. Мы просто не замечаем, сколько едим его на самом деле. Если мы хотим понять, сколько именно, нам нужно учесть, что доза удваивается в момент, когда мы в один прием съедаем блюдо, образованное с помощью масла (пюре или каша с ним, бутерброд). А уже в другом приеме поглощаем другой же, но тоже жирный, продукт животного происхождения. И это — еще в лучшем случае, поскольку, согласимся, сочетание пюре с маслом и свиной отбивной едва ли покажется нам странным. Хотя в действительности оно одно вполне может содержать куда более 30 г животного жира.

Как видим, в данном случае факт приготовления этого блюда в домашних условиях или в столовой никак не отразится на степени его полезности. Наоборот, если оно приготовлено для себя, то нежелательных компонентов в нем рискует оказаться значительно больше — ведь себе мы масла не пожалеем. Наверняка такое ограничение по животному жиру ввергнет нас в панику — что же тогда есть целый день, если более одной котлеты в этот план не поместится?..

Ну, на самом деле все не так трагично, поскольку это мы пока говорили только о животном жире. Растительного жира тоже не стоит съедать более 25 г в сутки. Но это только рекомендация, это не противопоказание. Он все равно почти не усваивается. Правда, для выделения из него усвояемых компонентов организму тоже требуется ресурс — синтезирующая способность желчного пузыря. Потому мы и говорим, что злоупотреблять этой «подменой» не стоит. Дело может закончиться нарушением стула, газами и даже желчными камнями, если мы будем поглощать тонны растительного масла в сутки более полугода.

Наконец, углеводы — «враги фигуры», как их часто называют диетологи. Углеводы бывают простыми и сложными. Первые расщепляются, превращаясь в сахар и воду, быстрее вторых, но разница только в этом. Углеводы имеются в подавляющем большинстве продуктов питания. Исключение составляют всего несколько продуктов с рекордно низким углеводным индексом. Самый низкий индекс у куриной грудки и длиннозернистого риса. Обычно в продуктах питания присутствуют простые углеводы. А сложных больше всего в цельном зерне и крупах такого типа. Самое высокое содержание именно сложных углеводов — в гречневой крупе, любимом ястве диабетиков.

К обороту диетологии «враги фигуры» мы бы добавили «и друзья головного мозга». Дело в том, что основное назначение углеводов в организме — вовсе не образовывать рыхлые массы у нас на боках и животе. Изначально они служат универсальным, востребованным каждой клеткой любой ткани источником энергии. Энергии, необходимой для запуска обменных процессов в клетке, а также ее зарождения, развития и деления в целом. Все это означает, что без сахара мы проживем значительно меньше, чем даже без холестерина. И не стоит считать его врагом только потому, что он испортил нам фигуру. Испортил ее не он, а мы, и глюкоза здесь совершенно ни при чем.

Если это понятно, определимся с количеством углеводов, которое нам требуется в сутки. И запомним, что, если мы не превышаем этот лимит, мы можем добирать его любыми продуктами, которыми пожелаем, — хоть печеньем, хоть мясом.

В принципе, самая совершенная система подсчета углеводного индекса каждого продукта разработана именно для больных сахарным диабетом. Он давно вычислен для всех основных блюд и их компонентов — нам стоит лишь поинтересоваться темой. Подсчет количества сахара у больных диабетом ведется в хлебных единицах, и чтобы узнать число хлебных единиц в каком-либо продукте, нам нужно лишь найти где-нибудь эту табличку. Она не является раритетом, поскольку список этих индексов имеется у каждого диабетика.

Проблема лишь в том, что потребность в сахаре у каждого из нас колеблется по многу раз в сутки и является показателем индивидуальным. Это касается даже диабетиков — из-за таких колебаний у них и возникают все возможные проблемы с тактикой компенсации.

Если бы уровень сахара зависел только от графиков приема пищи, это очень упростило бы жизнь и здоровым, и больным. Но поскольку это не так, нам не стоит полагаться на какой-то один, строго выверенный график или норму. Выберем для начала нечто среднее — попробуем начать употреблять углеводы в течение дня, но более или менее равными порциями. Конечно, их не помешает немного ограничить — тем сильнее, чем больше у нас лишнего веса. Подавляющему большинству людей, ведущих малоподвижный образ жизни, будут полезны следующие меры по установлению контроля над углеводами без сложных подсчетов. Итак:

1. При замедленном по тем или иным причинам обмене веществ разумнее перейти на многоразовое питание — по 6–7 раз вместо традиционных трех. При этом массу всех продуктов, съедаемых за один прием, нужно ограничить 200 г. Мы можем быть уверены при этом, что просто разделили каждый из трех приемов пополам — в реальности, по весу это так и есть. Если мы даже не догадывались, что съедаем три раза в день почти полкило пищи, мы можем сами взвесить тарелки с привычными для нас блюдами в привычном количестве. Убедились? Что ж, теперь нас уже не так удивляет наш лишний вес, не правда ли?

Вместе с полдниками и печеньем к чаю мы съедаем в сутки около полутора килограммов различных продуктов. Причем еще и организовываем при этом нашей пищеварительной системе чередование периодов «затишья» с настоящими «авралами». Вполне возможно, наш лишний вес растет из-за переедания только наполовину. А вторую половину создает неспособность пищеварительного тракта и системы обмена веществ своевременно распределить поступающий такими огромными порциями сахар. Потому сперва попробуем разделить порции — учтем, что сахар у нас может усваиваться медленнее, чем у других. И что создавать его разовый избыток означает лишь стимулировать его отложение в жировые запасы.

2. Заменим половину блюд, содержащих сплошь простые углеводы, гречкой или крупами. Напомним: кроме гречки, нам подойдет любая крупа из цельных зерен. А идеальную альтернативу ей составит рис. Продукты с высоким содержанием простых углеводов — это все хлебобулочные и кондитерские изделия, а также продукты, содержащие крахмал.

Например, кетчуп, майонез, сладкие и несладкие соусы, кисели, пакетированные соки — особенно так называемые с мякотью. А также вареная колбаса, кремы (за исключением взбитых или аэрозольных) и, разумеется, пудинги. Простых углеводов очень много в овощах со сладковатым вкусом — репе, фасоли, моркови, свекле. Чистый крахмал — это картофель. Углеводов много и в жареном мясе или рыбе. А варка избавляет их волокна как от лишнего жира (если не пить бульон или уху), так и от избытка углеводов.

Вот половину их общего количества можно попробовать заменить аналогичным количеством гречки, риса, куриной грудки. Белый хлеб можно наполовину «разбавить» ржаным или черным. Солить продукты можно и нужно — главное, не пересаливать, если мы к этому склонны. Что именно мы урежем, здесь не важно, потому можно отказаться от того, что меньше нравится.

К примеру, очень многим людям по мере снижения жирового компонента в блюдах начинает претить хлеб. В самом деле, от природы хлеб по душе далеко не такому числу людей, как кажется. Около трети людей ест его с жирными или жидкими блюдами и легко прощается именно с этой добавкой к рациону. Сластенам будет проще завязать с колбасой и майонезом. К тому же это, считай, не потеря, если только мы не привержены одной «Докторской» или «Любительской». Ведь в вареной колбасе крахмала значительно больше, чем в копченой, полукопченой и др. видах колбасных изделий.

3. Приучимся если и есть сладкое, то как можно более дробными порциями. Мы имеем в виду, что плитку шоколада (100 г) можно съесть за минуту, а можно — в течение одного-двух часов. Точно так же обстоят дела с печеньем, конфетами и пр. Единым куском мы обязательно должны съесть только торт или большое пирожное — на мелкие порции их не разделишь. Все же прочее мы съедаем быстро только по одной причине — потому, что хочется и мы не можем остановиться.

Основным потребителем сахара в покое является головной мозг, а при физической активности — мышцы. Причем по сравнению с работающими мышцами (особенно если они хорошо развиты) головной мозг глюкозу, считай, и вовсе не потребляет. Оттого на строгой диете думать мы можем сколько угодно, а тяжелый предмет с пола едва ли поднимем более пяти раз.

Так что, пока мы сидим в кресле и бьемся над очередной головоломкой, сахар расходуется из нашей крови не так быстро, как мы думаем, хотя и не с «черепашьей» скоростью. Нам не помешает учесть этот момент, не правда ли? Потому если мы надумали заняться спортом, сладкое не возбраняется ни за час до тренировки, ни через полчаса после нее. Даже если мы просто побегали полчаса трусцой в парке.

«В честь» легкой разминки можно съесть даже 150 г сластей. Если она была не столь уж легкой, порцию можно увеличить до 200 г. Ну а если ничего подобного нам пока на ум не приходило и мы лишь, как обычно, ищем, чем бы отвлечься от аудиенции «на ковре» у начальника, 100 г глюкозы — это наша порция на три ближайших часа. Более нам не требуется, мы можем в том не сомневаться — особенно если мы ели что-то еще.

И наконец, последний случай камней — патология образования или выведения мочевой кислоты. Как мы уже знаем, подагра приводит к развитию одновременно и мочекаменной болезни, и артрита суставов — особенно конечностей. В отличие от других видов камней подагра чаще наследуется. Это связано с тем, что среди ее причин куда чаще встречается аутоиммунный процесс. То есть случаи, когда заболевание вызвано не обменным сбоем и, следовательно, не погрешностями нашего рациона, а аллергической реакцией иммунитета на саму мочевую кислоту или звено в цепочке, ее образующей.

Как известно, аллергия, подобно вообще всем нарушениям работы иммунитета, наследуется в железном соответствии с законами генетики. Потому каждый случай передачи ее от родителей детям вносит свою лепту в распространение патологии.