Порочная невинность Робертс Нора

Но отступать было поздно, и Такер поплыл в прохладной темной воде – к белой руке со скрюченными пальцами, которая словно звала его к себе.

А ведь он вовсе не обязан вытаскивать из воды эту мертвую женщину! Она ничего не значила для него при жизни – почему же теперь она что-то значит для него?

«А потому, что это озеро называется Сладкие Воды, – внезапно понял Такер. – И потому, что я – Лонгстрит».

Он второй раз коснулся этого безжизненного запястья. Всплыла голова; волосы колыхались в воде и казались странно живыми. Стараясь ни о чем не думать, Такер обхватил Дарлин за плечи и поплыл к берегу. Он весь одеревенел от напряжения, но отвращения не чувствовал. Нет, он чувствовал только жалость.

На берегу царило молчание – такое глубокое, что ему было слышно, как у него бьется сердце. «Гробовое молчание», – подумал он, пытаясь преодолеть тяжесть, тянущую на дно.

Вскоре Такер уже мог различать в свете прожектора белые лица. Он видел Дуэйна, обнимающего Джози; глаза у них казались огромными. Берк и Карл уже нагнулись к воде, чтобы сразу же принять из его рук тело. Кэролайн стояла чуть в стороне, положив руку на плечо Сая. Лицо ее было мокрым от слез. Бернс маячил в отдалении, поглядывая на происходящее, словно на интересное представление.

– У нее к ногам что-то привязано! – крикнул Такер. – Мне нужен нож.

Вот тут Бернс выступил вперед.

– Нет, Лонгстрит, это вещественное доказательство. Мне необходимо получить его в первозданном виде.

– Сукин ты сын! – Такер с трудом продвинулся еще на шаг. – Почему бы тебе самому не нырнуть сюда и не достать собственноручно твое дерьмовское вещественное доказательство?

– Ты справишься, Тэк? – встревоженно спросил Берк. Ему явно не давало покоя, что самую грязную работу выполняет за него кто-то другой.

– Не волнуйся, я в порядке.

До берега оставалось совсем немного, и вскоре страшное плавание кончилось, Берк и Карл подхватили Дарлин под мышки.

– Сай, не смотри! – приказал Такер. – Забирай Кэролайн, и уходите отсюда. Я могу тебе ее поручить?

– Да, сэр, – с явным облегчением сказал Сай: теперь он мог уйти, не теряя чувства собственного достоинства.

Такер и сам бы отвернулся, но нужно было помогать Берку. И пока они с усилием вытаскивали Дарлин из воды, он успел увидеть все, что сделали с этим бедным телом.

Когда Дарлин положили на траву, Такер отошел в сторону и сел, опустив ноги в воду.

– Дуэйн, дай закурить.

Но рядом с ним оказалась Джози и поднесла ему уже зажженную сигарету.

– После того, что ты сделал, ты заслужил целую, – и она прижалась щекой к его щеке. – Мне очень жаль, что это выпало на твою долю, Тэк.

– Но это же наше озеро, сестренка. – Он жадно затянулся. – Слушай, Берк, у тебя есть простыня? Надо ее закрыть. Нельзя, чтобы она лежала голая.

– Мы должны здесь провести предварительное следствие. А ты иди, Тэк. – Берк протянул руку и помог Такеру встать. – Мы постараемся все закончить побыстрее.

– Но я-то видел, что с ней сделали, Берк. Быстро вы не управитесь.

– Так или иначе, будьте в пределах досягаемости – и ты, и твой брат. Мне придется вас опросить.

Ничего не ответив, Такер отвернулся и пошел вслед за Кэролайн и Саем к дому.

Кэролайн была не очень искусной поварихой, но она сварила к ростбифу, нарезанному Деллой, суп. Ей казалось, что суп обладает свойством успокаивать нервы, и, судя по тому, как Сай справился со своей порцией, это было действительно так.

Дуэйн тоже осушил тарелку и даже застеснялся своего аппетита.

– Все было очень вкусно, Кэролайн. Спасибо, что ты приготовила нам поесть.

– Мы все тебе очень благодарны, – вставила Джози, – хотя я просто не представляю, как это Дуэйн умудрился все съесть с такой губой. Что с тобой случилось, миленький?

– Ничего особенного. Мы немножко подрались с Такером. Дуэйн протянул руку за чаем со льдом, удивившись, что ему совсем не хочется спиртного.

– И Такер разбил тебе губу? – улыбнулась Джози и оперлась на руку подбородком. – Он дерется в последние несколько недель гораздо чаще, чем за всю свою жизнь. Но почему вы подрались, из-за чего? Не говори только, что ты вздумал пофлиртовать с Кэролайн! – и Джози подмигнула ей.

– Да ничего подобного, – Дуэйн беспокойно заерзал на стуле, – просто мы разошлись во мнениях, вот и все. Мы начали бороться и упали в озеро. Ну, конечно, немного повозились в воде и поплыли к тому берегу. Ну, а потом Такер... он прямо наткнулся на нее.

– Не думай об этом. – Джози, поднявшись, обняла его за шею. – Просто ему не повезло. Вот такая постоянная невезуха.

– Ну, это еще мягко сказано, – ответил ей Такер, входя в кухню. – Что-то ты слишком хладнокровна.

Джози все так же стояла, прижавшись щекой к голове Дуэйна.

– Но это правда! Если бы вы не подрались в пруду, вы бы ее не обнаружили. Она все равно бы не воскресла, могла бы так и остаться на дне. И тогда вы оба не сходили бы сейчас с ума.

Такер бросился на стул. Он чувствовал, что нервы у него напряжены до предела, и боялся, что безразличный и небрежный тон Джози окончательно выведет его из себя.

– Мы-то с ума не сойдем, а вот Дарлин умерла. Господи боже мой, Джози, у тебя просто рыбья кровь, ты ничего не способна чувствовать!

При этих словах она выпрямилась, глаза ее вспыхнули, а щеки побледнели.

– Нет, я очень даже способна чувствовать, когда дело касается моей семьи. Но я, может быть, действительно не способна рыдать над этой потаскушкой.

– Джози! – Дуэйн виновато моргнул и коснулся ее руки, но она оттолкнула его.

– Да, вот именно, она была потаскушкой, и то, что она теперь мертва, этого факта изменить не может. Мне жалко Хэппи и остальных, но меня просто тошнит от того, что вы с Дуэйном так это переживаете. И если ты, Такер Лонгстрит, полагаешь, что я чересчур хладнокровно к этому отношусь, тем лучше. Я приберегу свою чувствительность для тех, кто может оценить ее по достоинству!

И, хлопнув дверью, Джози удалилась, оставив в кухне взрывоопасную атмосферу.

– Наверное, надо пойти за ней, – сказал сконфуженно Дуэйн и встал. – У нас у всех сейчас нервы ни к черту.

– И скажи, что я очень сожалею, если, конечно, это исправит положение. – Огорченный Такер потер руками лицо. – Зачем ее шпынять за то, что она такая как есть.

– Мистер Такер, хотите пива?

Такер отнял ладони от лица и устало улыбнулся Саю.

– Безумно хочу. Но мне кажется, что лучше сейчас выпить кофе.

– Я приготовлю. – Кэролайн открыла буфет, чтобы достать чашку. – Ты не должен сердиться на нее, Такер. Она просто очень о тебе беспокоится.

– Да, знаю. Что, Делла поехала к Фуллерам?

– Да, они с Берди останутся там ночевать и помогут Хэппи с ребенком. А кузина Лулу наверху, смотрит телевизор.

Она не добавила, что старая леди предпочитает видеть убийства в фильмах, а не быть их свидетельницей в реальной жизни и уединилась с пачкой попкорна и бутылочкой пива «Дикси».

– Почему бы тебе к ней не присоединиться, Сай? – предложил Такер. – Она любит общество.

– А можно взять и щенка?

– Ну конечно, – улыбнулась Кэролайн. – Но не позволяй кузине Лулу поить его пивом.

– Нет, мэм. Спокойной ночи, мистер Такер.

– Спокойной ночи, Сай. – Он коснулся руки мальчика. – Спасибо, что помог мне и вовремя увел эту леди.

– Я для вас, мистер Такер, все на свете сделаю! – выпалил Сай и, густо покраснев, почти выбежал из кухни.

– Он очень предан тебе, – заметила Кэролайн, наливая ему супу. – Ты взял на себя большую ответственность, Такер.

– Я понимаю. – Такер поскреб щетинистый подбородок. – Думаешь, просто выступать одновременно в роли Геракла и Януша Корчака?

Поставив перед ним тарелку с супом, она погладила его по голове.

– Да, героем быть нелегко.

– Особенно когда к этому нет задатков.

– О, ты еще сам себя удивишь! – Улыбаясь, она села рядом. – Я тебе налила супу.

– Вижу, – он взял ее руку и поцеловал, – ты все умеешь, Кэролайн.

– Я сама себе то и дело удивляюсь. Хорошо, что ты меня раньше не знал, Такер.

– Ну, то, что с нами было прежде, не всегда правда. Конечно, именно прошлое формирует будущее, но гораздо важнее, какой ты сейчас.

– Мне нравится направление твоей мысли… Ты хочешь, чтобы я осталась на ночь?

Он посмотрел ей прямо в глаза, и его взгляд был полон признательности и страсти.

– Да, я хочу, чтобы ты осталась.

В Инносенс опять приехал Тедди. Джози знала, что он должен приехать и его ждут с нетерпением, поскольку провела ночь в постели с Бернсом, и агент ФБР сам ей об этом сказал. Мысль о том, что из-за нее могут поссориться патологоанатом и агент по делам особой важности, несколько смягчила раздражение, направленное против Такера.

Она решила, что не будет совсем с ним разговаривать – по крайней мере, до тех пор, пока он сам, лично, не извинится перед ней, вместо того чтобы посылать ходатаем Дуэйна.

На следующий день, пока весь Инносенс приходил в себя после очередного потрясения, Джози сидела за стойкой в «Болтай, но жуй» и подмазывала губы, смотрясь в новое зеркальце. Тедди пообещал пригласить ее на ленч, а пока он был занят предварительным осмотром тела.

– Эйрлин, – Джози, надув губы, взбила волосы на затылке, – как ты считаешь, я бесчувственная женщина?

– Бесчувственная?! – Эйрлин налегла грудью на стойку, чтобы немного снять тяжесть с натруженных ног. – По-моему, довольно трудно одновременно иметь холодное сердце и горячую кровь.

Джози удовлетворенно улыбнулась.

– Вот именно! Если я всегда остаюсь собой и ни перед кем не притворяюсь, это еще не значит, что я бессердечный человек. Правда?

– Факт.

– Знаешь, а ведь половина из тех, кто сейчас здесь сидит, нисколько не интересовались Дарлин при жизни. – Джози со стуком захлопнула зеркальце. – А теперь, когда она мертва, они только о ней и говорят!

– Такова уж натура человеческая, – глубокомысленно заявила Эйрлин. – Вот так же происходит с художниками. При жизни картины не покупают, но стоит кому-нибудь из них покончить самоубийством или попасть под поезд, и все с ума начинают сходить и платить за их картины бешеные деньги.

Джози сравнение понравилось.

– А это значит, что только после смерти Дарлин обрела какую-то ценность.

Эйрлин, может, и согласилась в душе с этим умозаключением, но она была достаточно суеверна, чтобы не говорить плохо об умерших.

– Мне Младшего жалко. И их малыша. Конечно, Хэппи и Синглтона тоже очень жалко… Живые всегда больше страдают.

Эйрлин отошла, чтобы обслужить клиента, а Джози порылась в сумочке, достала духи и щедро опрыскала шею и запястья.

В кафе вошел Карл, и разговоры за столиками сразу прекратились, а Джози приветливо похлопала по табурету рядом с собой:

– Иди сюда, садись. У тебя очень уставший вид.

– Спасибо, Джози, но не могу. Я пришел купить кое-какой еды для ребят в конторе.

– Что тебе дать. Карл? – Эйрлин снова вынырнула из-за стойки в надежде на бартерную сделку: еду – за новости.

– Мне нужно шесть гамбургеров, килограмм твоего картофельного салата и капустного тоже. И еще галлон охлажденного чая.

Джози опять взялась за свою диетическую колу.

– Здорово же вы, наверное, там в конторе заняты, если не можете сделать перерыв на ленч.

– И не говори, Джози. – Карлу казалось, что он может заснуть стоя; он с опозданием вспомнил, что надо снять фуражку. – Приехал окружной шериф с парой помощников, а агент Бернс целое утро не отходит от этой своей машины, факс называется. В конторе так жарко, что можно коптить ветчину.

– Ну, раз вы все так усердно работаете, наверное, уже что-нибудь нашли.

– Да, нашли кое-что… – Он оглянулся, а обе женщины так и уставились на него в жадном предвкушении новостей. – Но я не могу вам этого рассказать: я лицо официальное. То, что Дарлин убили, как всех остальных, вы уже знаете. И мы подозреваем, что это один и тот же человек и что он действует одним и тем же оружием.

– Ну, это каждый дурак сообразит. – Эйрлин разочарованно вздохнула. – Подумать только, у нас тут бродит какой-то психопат, и мы, женщины, не можем жить спокойно!

– Кто бы он ни был, недолго еще ему гулять на свободе. И это так же точно, как счет в банке.

– Мэтью говорил, что серийные убийцы выглядят и ведут себя, как нормальные, обычные люди, – задумчиво произнесла Джози. – Вот почему их так трудно вычислить и поймать.

– Но этого мы поймаем обязательно! – Карл наклонился к ней поближе. – Наверное, кое-что я все-таки могу сказать тебе, Джози: так или иначе, но ты об этом скоро узнаешь. Все идет к тому, что Дарлин была убита прямо у вашего озера.

– Ты хочешь сказать, что он это сделал в «Сладких Водах»? В двух шагах от дома?

– Да, у нас есть основания так думать. Я тебя не хочу пугать, Джози, но ты должна быть очень осторожна.

Она достала сигарету из пачки, лежащей на стойке, и пальцы ее при этом слегка задрожали.

– Я постараюсь. Карл…

Джози медленно выпустила изо рта струю дыма. Она намеревалась узнать досконально, что нового они нашли, как только останется наедине с Тедди.

Во дворе Кэролайн стояли лагерем журналисты. Она уже перестала подходить к двери, когда кто-нибудь стучал, и не отвечала на телефонные звонки. Все равно, когда бы она ни сняла трубку, на другом конце провода оказывались репортеры.

Чтобы отвлечься, она достала из старинного сундучка бабушкин альбом. Вся жизнь Кэролайн была запечатлена на его страницах. Вот сообщения о свадьбе ее родителей, вырезанные из филадельфийских газет. Свадебные фотографии, окруженные виньетками, открытка, извещающая о рождении Кэролайн Луизы Уэверли – ее назвали так в честь бабушки с отцовской стороны.

Еще несколько профессионально сделанных фотографий, изображающих счастливых родителей с маленьким свертком в руках. Затем фотографии одной Кэролайн – каждый раз в день рождения ее водили в фотостудию.

«И никаких любительских снимков, – отметила она, – никаких смазанных, нечетких фотографий, которые всегда бывают такими честными и непринужденными». Только бабушка и дедушка несколько раз собственноручно сфотографировали внучку во время ее краткого визита в детстве.

А дальше были только вырезки из газет, сообщающие о ее выступлениях – в шесть лет, в двенадцать, в двадцать…

«Вот и все, что бабушка и дедушка имели от меня», – с грустью подумала Кэролайн, опуская альбом в сундучок. Этот сундучок, как и все свои прочие вещи, бабушка и дедушка оставили ей. Но их самих она почти не знала…

– Мне так жаль! – прошептала Кэролайн и глубоко вдохнула запах лаванды и кедрового дерева. – Мне бы очень хотелось знать вас ближе и лучше.

На дне сундучка она нашла картонную коробку, а в ней – завернутое в мягкую бумагу крошечное крестильное платьице, отделанное белыми лентами и пожелтевшими кружевами.

«Может быть, в нем крестили мою бабушку? – подумала Кэролайн. – И уж точно в нем крестили мою мать».

– Его вы тоже сберегли для меня… – Тронутая, она потерлась щекой о мягчайшую ткань. – А я не могла быть в нем, когда подошла моя очередь.

Она осторожно завернула платьице в ту же мягкую бумагу и дала себе клятву: когда придет день, это платьице наденет ее собственный ребенок.

Во входную дверь кто-то оглушительно застучал, и щенок сразу забился под кровать. Кэролайн вынула из коробки пару крошечных детских позолоченных туфелек и растроганно улыбнулась.

– Успокойся, Никудышник. Это просто один из идиотов журналистов.

– Кэролайн, черт возьми, да открой же дверь, пока я не прикончил Кого-нибудь из этих шакалов!

– Такер? – Она чуть не подскочила от неожиданности и бросилась вниз по лестнице.

Открыв дверь, Кэролайн обнаружила, что за спиной Такера толпятся репортеры, которые тут же начали совать ей в лицо микрофоны и фотоаппараты. Она схватила Такера за руку, втащила его в дом, а сама снова вышла на крыльцо и встала, заслоняя собой вход.

– Убирайтесь отсюда!

– Мисс Уэверли, как вы чувствуете себя в роли главной героини детективной истории?

– Мисс Уэверли, это правда, что вы приехали в Миссисипи, чтобы залечить раны несчастной любви?

– Вы тогда действительно заболели?

– Вы были знакомы с…

– Убирайтесь с моей земли! – зарычала она. – Вы нарушаете права частного владения, а у нас здесь на этот счет существуют определенные законы. И если кто-нибудь посмеет пересечь границы моего владения, я отстрелю ему ноги!

Как только Кэролайн захлопнула дверь и задвинула засов, Такер подхватил ее на руки и крепко поцеловал.

– Миленькая, ты говоришь точь-в-точь как моя мама, когда она сердилась. Скоро у тебя уже появится южный акцент. Кэролайн рассмеялась и покачала головой.

– Ну нет, этого я не хочу. – Она дотронулась до его щеки. – А ты выглядишь лучше, чем сегодня утром.

– Ну, утром я, очевидно, выглядел как живой труп – и чувствовал себя соответственно. Но днем я поспал пару часиков в гамаке, как в добрые старые времена. – Он поставил ее на ноги и снова поцеловал – на этот раз медленно. – Я всю ночь ждал, что ты опустишь планку своих респектабельных привычек и придешь ко мне. Я бы все равно не спал, но чувствовал бы себя получше.

– Ну, это было неудобно: в доме полно твоих родственников…

– И полиция шныряла вокруг озера всю ночь напролет, – закончил он за нее. – Что ж, тебя можно понять. Но, пожалуйста, выполни одну мою просьбу, Кэро. Это для меня очень важно.

– Хорошо, попытаюсь.

– Поднимись в спальню, возьми, что тебе необходимо, и поедем со мной в «Сладкие Воды».

– Такер, но я уже говорила тебе…

– Ты же провела у нас прошлую ночь.

– Да, но тогда ты в этом нуждался.

– И до сих пор нуждаюсь.

Она промолчала, и тогда он схватил ее за плечи и легонько встряхнул.

– Сейчас не до стихов и не до романтики! Я прошу тебя не потому, что ты мне нужна в постели. Если бы дело было в этом, я бы остался здесь.

– Так останься…

– Но я не могу! Кэролайн, не требуй, чтобы я выбирал между тобой и родными, – мне это слишком тяжело.

– Не понимаю, о чем ты.

– Если я приеду домой без тебя, меня загрызет беспокойство, как ты здесь одна. Если я останусь, я буду так же беспокоиться о Джози, Делле и остальных. Ведь он все еще где-то здесь, он на свободе, Кэролайн. И он уже побывал в «Сладких Водах».

– Я знаю, Такер, он спрятал в вашем озере мертвое тело.

– Нет, он там убил! – В его глазах вспыхнула ярость. – Он ее убил рядом с тем местом, где всего пару дней назад мы с Саем удили рыбу. У дерева, которое посадила моя мать. Берк мне многое рассказал – может быть, даже чересчур. И я тебе тоже об этом расскажу. Мне не хотелось бы этого делать, но я должен, чтобы ты поняла, почему я обязан вернуться туда. А без тебя я вернуться не в силах.

Такер глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

– Он привязал ее к этому дереву – люди Берка нашли обрывки веревки. И кровь на траве: даже дождь не смог ее смыть. Я видел, что он с ней сделал, Кэролайн, я никогда этого не забуду. А еще я не собираюсь забывать, что он сделал это у ивы, посаженной руками моей матери. Там, где я играл ребенком с братом и сестрой, около озера, где я впервые тебя поцеловал… Но больше он не сможет тронуть никого из тех, кто мне нужен! Поэтому я прошу тебя взять то, что может понадобиться, и поехать со мной.

Она подошла к нему и положила ладони на его сжатые кулаки.

– Мне много не понадобится, Тэк.