Звездный Надзор Романов Виталий

Мишель Бертран нелепо дернулся всем телом, соскочил с кресла второго пилота, замер по стойке «смирно».

– Стажер! Ну-ка, быстро сбегай к камере шлюзования, посмотри, что там такое! Но только быстро! Одна нога здесь, другая уже снова здесь! Понял?

– Так точно, сэр!

Мишель рванулся к двери ходовой рубки с такой скоростью, что ему мог бы позавидовать спринтер на олимпийских играх, но добежать не успел, створка распахнулась сама. В проеме появился человек с пистолетом в руках.

– Привет! – сказал он замершему на месте Бертрану. Секунду они разглядывали друг друга, а потом незнакомец поднял руку со стволом и дважды выстрелил в Мишеля.

Нелепо взмахнув руками, стажер отлетел назад, спиной на стену рубки, медленно сполз вниз. Мелькнул в иллюминаторах белый красавец-лайнер. Он рос и рос, заслоняя собой все звездное небо. Пассажирский корабль, как раз такой, о каком мечтал Бертран, – многопалубный, ярко расцвеченный огнями. На мостике улыбался капитан, он приветственно махал рукой Мишелю, предлагая подняться на борт и занять место рядом с собой.

Стажер улыбнулся в ответ, хотел тоже взмахнуть рукой, но его пальцы, а затем ладонь вдруг налились свинцовой тяжестью, кисть не поднималась. Вся рука одеревенела, стала похожа на пудовую гирю, и как ни старался Бертран сдвинуть ее с места, ему не удавалось помахать капитану лайнера в ответ. Красавец корабль медленно и величественно проплывал мимо, сияя разноцветными огнями, как новогодняя елка. Потом он растаял где-то вдали, и только обжигающие звезды остались перед глазами. А после наступила полная темнота, в которой не было ничего.

– Что за... – начал Болдвейн.

– Спокойно, капитан, – резко перебил «гость», прочертив стволом дугу в воздухе. Теперь черный зрачок был направлен в лоб Николасу. – Я – Крог. Крог! Корабль захвачен. Все ваши люди мертвы или умрут в ближайшие минуты. У вас, конечно, есть ко мне вопросы. У меня, в свою очередь, есть предложения. Но прежде, чем начнем диалог, я хотел бы поинтересоваться: не желаете переговорить с женой или дочерьми?

– Что? Что... вы сказали, – Николас задохнулся, хватаясь за сердце. Воздух вдруг стал упругим, плотным. Он не шел в легкие, обжигал.

Болдвейн пошатнулся, сильное головокружение мешало ему стоять. Капитан «Одинокого Бродяги» схватился за пульт, наклонился вперед.

– Ну-ну, капитан, – Крог похлопал его по плечу, опуская пистолет. – Вот не думал, что вы так распереживаетесь...

– Что... вы... сказали, – с трудом разлепляя губы, прохрипел Николас Болдвейн.

– Капитан, мне кажется, вы сами все поняли. Ваша жена Рэчел Болдвейн и ваши дочери находятся под надежной охраной. Можете прямо сейчас убедиться в этом, один звонок – потребуется всего один звонок. Я вынужден был сообщить вам неприятную информацию, так как опасаюсь, что вы начнете хвататься за канал экстренной связи с Надзором или надумаете подавать SOS. Всего этого делать не нужно, сами понимаете. Понимаете?!

Николас медленно опустился в кресло.

– Я хотел бы поговорить с женой...

– Без проблем. Сейчас отключу генератор помех, чтобы связь заработала.

Крог вынул небольшой пульт из кармана, нажал какие-то кнопки. Капитан «Одинокого Бродяги» ждал, повесив голову. В его руку легла трубка коммуникатора дальней связи.

На обзорных экранах маячили до боли знакомые контуры стартовых полос базы, озарявшиеся яркими вспышками. Универсальный бортовой эл-мозг заканчивал предполетные тесты, вот-вот должен был выдать на дисплей разрешающий сигнал, и Роман в ожидании команды растянулся в кресле. Поерзал немного, давая возможность противоперегрузочному креслу «запомнить» удобное для человека положение.

– Ка-Вэ-Эм шесть-восемь-четыре, прошу добро на выход из базы... – пробурчал он себе под нос и тут же, спохватившись, покосился на индикатор двухсторонней связи с центром управления. Линк еще не был активирован, и старший лейтенант Дмитревский успокоился, уходя мыслями в прошлое.

...Все-таки отпуск. Вторая беседа с Адмиралом, состоявшаяся на следующее утро после возвращения командира, продолжалась гораздо больше времени, чем первая. Поначалу Роман вновь выложил рапорт на стол, не особенно прислушиваясь к аргументам Свенссона, но командующий Надзором сумел подобрать нужные ключи к Дмитревскому. Адмирал, конечно, умолчал, что в этом ему помогли Геннадий Волков, очень точно высчитавший, на чем можно «подцепить» молодого офицера, и Дэй Крэм, поделившийся наблюдениями личного характера.

Потому для Пирата осталось загадкой, в какой момент времени и почему он потерял уверенность, что принятое решение правильное. Чуть позже, уже понимая, что погорячился и поступил малодушно, он взял рапорт со стола и порвал бумагу.

Норт Свенссон удовлетворенно улыбнулся, распрямляясь. Дмитревский и не догадывался, что командиру этот разговор дался весьма непросто.

– Отдохни немного, Пират, – предложил Адмирал, и Дмитревский про себя отметил, что его прозвище стало известно даже командованию ЗвеНа. – Десять дней – хороший срок, чтобы сбросить напряжение. Поживи немного на обычной планете, среди нормальных людей, хватит болтаться на причальной мачте, привязанным к противоперегрузочному креслу. Хватит готовности «тридцать» к старту. Ты наверное забыл, как выглядит солнце, я даже не говорю про горячие пляжи у океана…

Офицер молчал.

– Вопросы?

– Командир... Могу я убыть в отпуск на «Малыше» или должен отправиться на обычном пассажирском лайнере?

– На «Малыше»? – Свенссон глубоко задумался, прикрывая глаза и просчитывая возможные последствия согласия. Офицер Надзора отправлялся в отпуск на боевом корабле класса «Призрак»... Но у старшего лейтенанта Дмитревского безупречный послужной список. Тем более ранее уже были прецеденты, когда офицеры Надзора поступали так же. Правда, такое случалось крайне редко, и всякий раз Волков морщился, будто от зубной боли. Старый Лис…

– Добро, – решительно произнес Адмирал. – Приказываю: до 00.01 по межгалактическому времени сдать все текущие оперативные дела старшему лейтенанту Стивену Морли. Об убытии доложить вице-адмиралу Дэю Крэму, вопрос с ним согласован. А потом, на десять суток – вон с базы. Если вернешься раньше, – вдруг прорычал Свенссон, – лично всажу тебе в борт заряд хорошей атомной дроби! Если прибудешь позже – будет то же самое. Ладно, аудиенция закончена. Давай, отваливай, Пирр-рат!

...Отпуск. Именно поэтому Роман висел в противоперегрузочном кресле в ожидании разрешения на старт. Дмитревский задумчиво обернулся. Ходовая рубка «Малыша» представляла собой сферу, вся внутренняя поверхность которой была «соткана» из голографических мониторов, создававших вокруг мостика иллюзию открытого звездного пространства. Казалось, можно вытянуть руку и сорвать яркую звезду, как спелый плод с огромного дерева Млечного Пути.

Пилот вместе с пультом управления кораблем находился в самом центре видеосферы. Экраны, расположенные за спиной Дмитревского, выдавали объемное изображение командной цитадели ЗвеНа – искусственной станции, с огромной скоростью мчавшейся в пространстве между звездами. «Малыш» висел на одной из выдвижных причальных мачт.

В мире существовало не так уж много типов кораблей, которые могли подходить ко взлетно-посадочным полосам оперативной базы. Здесь, помимо стратегического центра управления силами ЗвеНа, располагалась база тяжелых десантных крейсеров, отделы сбора-обработки информации, получаемой от планет. Исполинский лабиринт-сфероид больше всего напоминал колючего ежа, ощетинившегося навстречу врагу сотнями орудий, способных в любой миг утопить чужака в море огня; иголок-кораблей, готовых в любую минуту стартовать навстречу опасности.

Кроме этой базы, которую – взамен старой – построили около двадцати лет назад, существовали еще вспомогательные центры – там базировались штурмовые бригады Звездного Надзора. Также в структуру ЗвеНа входили обычные планеты с тренировочными базами, курсантскими школами, центрами реабилитации...

Но старший лейтенант Дмитревский не стремился к человеческому обществу, именно поэтому просил разрешения отправиться на собственном корабле. Пират надеялся отыскать тихую, спокойную планету, земного типа, чтобы отдохнуть от бесконечной суеты, вдали от людей.

Роберт Полянский, второй механик «Одинокого Бродяги», в сотый раз чертыхнулся и с размаху ударил ключом по стальному корпусу двигателя. Ничего не получилось. Он вновь перебрал турбину спасательной капсулы грузовика и опять не смог найти повреждения.

– Ф-фух! – Роберт опустился на пол, уперся спиной в стену, подтянул к себе колени, от усталости закрывая глаза. Спасательная капсула на «Бродяге» не функционировала давно, он даже точно не знал, сколько. Движок катера полетел еще до прихода Полянского на грузовой корабль, по словам боцмана, он вышел из строя лет пять назад.

Разумеется, командир корабля, Николас Болдвейн, прекрасно знал, что они рискуют – весь экипаж играл со смертью. Случись с кораблем какая беда – и им даже не на чем будет покинуть аварийный борт. Но у капитана на находилось средств на ремонт двигателя шлюпки в порту, а потому негласно все просто закрыли глаза на эту неисправность, отдавая себе отчет, что уже пять лет ходят по лезвию бритвы.

Худое, вытянутое лицо Роберта болезненно перекосилось – он проводил у двигателя все свободное время, но никак не мог найти неисправность. Полянский посидел еще несколько минут, а потом с трудом поднялся на ноги, медленно направился к двери спасательного отсека.

Кровь. Первое, что он увидел, как только вышел из спасотсека, – кровь. Она текла из-под неплотно прикрытой двери выходного шлюза: широкий рубиновый язык, от вида которого второй механик почувствовал приступ тошноты. Руки стали вялыми, он, с огромным усилием переставляя ватные ноги, сделал несколько шагов вперед, надавил на створку. Сердце бухало в груди, толчками гоняя кровь, и от этого было горячо в висках...

За дверью, как только Полянский заглянул внутрь, он увидел Альфредо Карлоса. Роберт опознал старпома лишь по нашивкам да по большому росту, потому что Альфредо был в скафандре, а лицо помощника капитана представляло кровавое месиво. Чуть в стороне, дальше, в глубине камеры, лежал Валдис Крапикас. Рубиновый язык тянулся оттуда. Полянский взглянул на ноги боцмана, и его начало рвать. Механик перегнулся пополам, спазмы выворачивали желудок наизнанку.

Потом он медленно, с трудом нащупывая перед собой дорогу, толкнул створку... Освещенный коридор, в две стороны, и тихо. Очень тихо.

– Центральный! – хрипло дыша, позвал Роберт, через силу разогнулся.

Внутренняя связь не работала.

– Центральный! – Полянский с трудом пополз вперед, в сторону рубки, придерживаясь за стену. Ноги не слушались механика.

– Вот он!!! – громко крикнул кто-то впереди, и Роберт остановился. Навстречу бежали два незнакомых человека с оружием в руках.

– Сссука! – отчетливо донеслось до Полянского. – Мы его по всему кораблю разыскиваем, а он пьяный!

«Тук-тук-тук», – часто-часто забилось сердце, в глазах прояснилось, а мозг заработал четко, словно арифмометр. Механик пришел в себя – дуло лучевого пистолета уже поднималось вверх. Полянский прыгнул в сторону, в каюту, всем телом прижимая створку и пытаясь заблокировать затворы. С другой стороны двое убийц матерились и били в дверь чем-то тяжелым. Руки тряслись, когда Роберт стал герметизировать переборку. Полянский уже догадался: на корабле происходит что-то страшное. Механик прислушался. Звуки доносились из-за двери с трудом, но он все-таки разобрал часть разговора.

– Да! Да! Да! Заперся в пустой каюте. Крог, ну кто же знал, что этот урод шастает по кораблю?! Боцман сказал, парень у себя, отдыхает... Да, понял! Достанем! Хорошо, резать.

– Что? – уточнил второй голос. – Что резать?

– Бери лучевой ствол, – распорядился первый из бандитов. – Режь створку!

– Тю! – в голосе прозвучало удивление. – То ж скока времени потратить надо?

– Крог сказал: чтобы никого не осталось. Значит – никого! Если не хочешь, чтобы проблемы возникли у тебя...

– Да ладно, ладно, понял я. Все понял.

Все стихло. Полянский постоял, затем приложил руку к двери и почувствовал, что она нагревается. Лазерный резак медленно двигался по контуру. Его пока не было видно, но Роберт точно знал, что дверь долго не выдержит.

Механик, отлично знавший внутреннее устройство грузовика, отступил от двери, лихорадочно шаря глазами по каюте. Никакого оружия. И ничего тяжелого. Взгляд Роберта упал на вентиляционную решетку... Спустя мгновение Полянский оказался у стены, отдирая заслонку узкого воздушного хода.

Мысль втиснуться в шахту воздухообмена могла прийти в голову только сумасшедшему. Или человеку, которому нечего было терять.

Геннадий Волков переступил порог конференц-зала, того самого, где менее суток назад Адмирал проводил совещание. Начальник «двойки» аккуратно прикрыл за собой дверь, огляделся, скорее по привычке, на всякий случай. Пересек длинный кабинет и приложил руки к стене, надавливая на невидимые выступы. Что-то щелкнуло, часть обшивки отъехала в сторону, заместитель командующего Надзором протиснулся в образовавшуюся щель, тут же нажал кнопку. Панель обшивки мягко вернулась на свое место, маскируя проход.

Волков шел по узкому металлическому коридору, о существовании которого знали лишь немногие офицеры базы. Вице-адмирал по прозвищу Лис провел электронной картой по кодовому замку, бесшумно открыл дверь и вошел в рубку, передняя стена которой была утыкана мониторами. Заместитель Адмирала поднял со свободного стула папку, опустился на сиденье. Офицер второго отдела, занимавший соседнее кресло, не обернулся. Он знал, что войти в помещение с помощью электронного ключа мог только начальник «двойки».

Здесь, в самом сердце базы, находился дублирующий командный пункт, куда могли попасть лишь некоторые офицеры второго отдела, а также Норт Свенссон и Дэй Крэм. В этом логове, на терминалах которого собиралась и отображалась вся информация ЗвеНа, Геннадий Волков еще раз перечитывал личное дело молодого офицера штурмового отряда.

«Роман Дмитревский.

Выпускник школы пилотов-дальнобойщиков, переподготовка в академии Звезного Надзора на…

Звание: старший лейтенант.

Возраст: двадцать семь лет.

Семья: нет.

Боевой опыт: восемнадцать успешных операций в составе пятой штурмовой бригады под управлением Дэя Крэма... Поощрения за...»

Волков нетерпеливо перевернул страницу, мельком глянул на видеотерминал.

– Летит? – осведомился начальник «двойки», не поворачиваясь к дежурному офицеру, сидевшему за пультом.

На обзорном экране прямо перед ними висел «Малыш», причальная мачта подрагивала, вибрируя от раскручивавшихся стартовых турбин мини-крейсера.

– Готовность – три минуты! «Пуповину» еще не отстыковывали, – быстро ответил офицер, снова погружаясь в изучение струящихся по терминалу цифр.

– Шоковая депрессия... – задумчиво вымолвил Волков.

Он отлично знал, что старший лейтенант Дмитревский недолюбливает второй отдел ЗвеНа. Многие офицеры из первого – боевого – подразделения Дэя Крэма с неприязнью смотрели на службу внутренней контрразведки. Заместитель командующего не испытывал никаких комплексов по этому поводу. Ему не нужны были любовь или обожание подчиненных. Вице-адмирал стремился лишь к одному – к стопроцентной гарантии, что внутри Звездного Надзора все чисто. И пусть молодые лейтенанты или даже капитаны смотрят на него хоть с неприязнью, хоть с ненавистью, его задача в том, чтобы никто и никогда не выстрелил в спину этим мало что понимающим в жизни ребятам...

– Депрессия, – чуть громче повторил Волков, потирая переносицу. – Комплекс вины. А что, если игра?

– Как вы сказали? – оторвался от потока цифр вахтенный офицер, он не расслышал последнюю фразу, которую произнес начальник «двойки». – А-а-а! – его взгляд упал на колени шефа, на которых лежало раскрытое личное дело старшего лейтенанта Дмитревского, как раз на результатах последних медицинских тестов. – А, вы об этом...

– Угу, – озабоченно прищуриваясь, подтвердил Волков. Заместитель Адмирала принялся барабанить пальцами по столу. – Если через десять дней не восстановится, не возьмет себя в руки – потребуется направление в реабилитационный центр. Или будем переводить из штурмовой группы в другой отдел. Или не будем переводить? Или – вообще... – он глубоко задумался, не закончив фразу.

Посидев несколько минут, Лис положил папку на кресло. Все так же размышляя о том, среди каких групп офицеров в первую очередь искать «крота», Волков покинул запасной командный пункт.

– Что с моими людьми? – тихо спросил капитан «Одинокого Бродяги», исподлобья глядя на командовавшего в рубке человека. Теперь, после беседы с женой, у Николаса Болдвейна пропала надежда, что Крог блефует. Нет, главарь захватчиков не врал, его люди основательно подготовились к проведению операции. Если они держат в заложниках Рэчел Болдвейн и дочерей, значит, заранее готовились к захвату именно этого судна. – Что с моими людьми?

– С вашими людьми? – картинно удивился Крог, оглядываясь. – Э-э-э, вот стажер. Как там его? Бертран, кажется, плохо запомнил дурацкую фамилию. Видите? Тихо лежит у стены. Старпом и боцман – в шлюзовой камере. Механики должны быть в машинном отделении, во всяком случае, двое моих людей работают по данному вопросу.

При этих словах капитан грузовика содрогнулся. «Работают по данному вопросу».

– Вы убили всех? – зачем-то спросил он, надеясь на чудо.

Крог только улыбнулся.

– Николас, не уделяйте внимания всяким пустякам. Вам необходимо думать лишь о том, как сохранить жизнь семье. А для этого следует очень точно выполнять мои указания.

В этот момент коротко пискнул коммуникатор, Крог поднес его к уху:

– Да! Что? Механик... Заперся?! Вырезайте дверь, достать и доложить! Жду!

Бандит топнул ногой, бормоча под нос ругательства. Потом повернулся к Николасу, взял себя в руки:

– Вот видите, капитан. Убили не всех. Один еще бегает по кораблю, в прятки играет. Кажется, второй механик. Заперся в каюте, гаденыш. Ну ничего, сейчас мы его вытащим и поджарим.

– Что вам нужно, Крог? Зачем столько смертей?! Не пойму... У нас дерьмовый груз – оборудование для буровых, геологическое. На кой оно вам? А больше на «Бродяге» взять нечего.

– Эх, капитан! – бандит прошелся по рубке, задумчиво играя пистолетом. – В который раз удивляюсь: почему люди так мелочны? Почему не видят дальше собственного носа? Нет, точно, человечество вырождается. Ему нужны санитары. Люди, которые занялись бы гуманитарной чисткой, помогли бы улучшить породу…

– О чем вы? – ошарашенно спросил Болдвейн, не понимая, к чему Крог затеял этот разговор.

– А-а, пустое, капитан! Выбросьте из головы. Давайте-ка лучше займемся делом. Разворачивайте антенны правого борта, будем передавать сигнал пеленг-маяка. У нас назначено рандеву, но спешащий навстречу корабль должен получить курс с «Бродяги».

– Нам навстречу идет еще один корабль?!

– Уже рядом, капитан. Готово? Включайте маяк! Не волнуйтесь, скоро все узнаете.

– Крог, меня вы тоже убьете, потом? Я «скоро все узнаю» и буду опасным свидетелем.

– Капитан, разве теперь речь идет о вас? Помните про свою семью...

– Я и говорил о них, – глухо вымолвил Николас. – Меня вы убьете. Но ведь жена и дочери не нужны вам, правда? Их... отпустят?

– Ничего не могу обещать, Болдвейн, – беззаботно скалясь, ответил бандит. – Все возможно в этом мире. Сначала надо хорошо поработать, а уж тогда посмотрим.

– Я готов делать то, что прикажете, лишь бы…

– Вот и отлично. Для начала встретим корабль, потом выбросим хлам из грузового трюма.

– Хлам?! Но там нет хлама.

– А! Я говорю о всяких ненужных железяках, для геологов.

– Вы хотите выбросить оборудование? – тупо переспросил Болдвейн.

– Ага, – весело рассмеявшись, ответил Крог. – Там будет размещен другой груз, более интересный.

– И ради его доставки, вы захватили наш корабль? – капитан начал понимать суть происходящих событий.

– Ну да, – ощерился бандит. – Именно для транспортировки нашего груза.

– И куда же мы повезем его?

– На Лауру, капитан, на Лауру.

Корабль «Одинокий Бродяга» опаздывал. По расписанию он должен был приземлиться на космодроме Лауры примерно в четыре часа дня. Дженифер и ее одноклассница Милена Райдер успели выложить друг дружке все последние сплетни, в ожидании прилета грузовика. Дженни долго и со вкусом рисовала подруге красочные картины предстоящего отпуска отца. Милена восторженно ахала, слушая дочь Тагора Рола.

Конечно, Дженни слегка приврала. Они с отцом выбрали, куда хотели попасть за две недели, но посетить столько мест, сколько наговорила Дженни, просто не смогли бы.

Впрочем, подруга не особенно представляла, о чем говорит Дженифер. Милене за всю жизнь ни разу не приходилось бывать на Земле, ее детство прошло совсем в других краях, а последние несколько лет, с тех пор как родители получили назначение на Лауру, Милена Райдер безвылазно провела на этой планете. Потому Дженифер без тени сомнений и проблем с совестью пересказала подруге весь рекламный каталог.

Милена широко распахнула от восторга ярко-голубые глаза, на искрящуюся глубину которых попадались многие парни. В ответ, чтобы не ударить в грязь лицом, Райдер принялась сочинять длинную историю о том, как трогательно за ней ухаживает Альберт Саркисян. Просто Милене нечего было рассказать, а Альберт маячил перед глазами девушек – с тех пор, как закончил школу. Саркисян устроился работать охранником на космодром.

Как раз сейчас он неторопливо прохаживался вдоль кромки посадочного поля, мужественным баском отгоняя поселенцев от широкой белой полосы, которая разграничивала зону ожидания и посадочную площадку. В сторону девчонок Альберт старался не смотреть. Он был на три года старше Дженифер и Милены, а потому к увлечению «малышкой» Райдер многие знакомые Саркисяна относились со смехом. Альберт даже на какое-то время стал героем анекдотов, но своей привязанности стойко держался, даже после того как закончил школу и пошел работать. Потому сейчас всеми силами старался быть на виду у Милены, но при этом так же старательно делал вид, что предмет воздыханий он не замечает.

Впрочем, Милена прекрасно понимала эту нехитрую игру. В свою очередь, она делала вид, что Альберта в природе не существует, а с посадочного поля разгоняет нетерпеливых колонистов дух первого поселенца Лауры. При этом девушка со смехом нашептывала на ухо Дженифер всякие интересные подробности тайных встреч, которые происходили у нее и Альберта.

Временами Дженифер фыркала от смеха, слушая подругу. Она раз за разом бросала любопытные взгляды на Альберта, и тот, в конце концов, начал догадываться, о чем, точнее – о ком, говорят девушки. Дженифер так веселилась, что Саркисян, долго державшийся, в конце концов стал пунцовым, как майская роза. Он нахмурился, с раздражением посмотрел на Милену, но та как ни в чем ни бывало, продолжала шептать на ухо подруге свои тайны. Справедливости ради надо сказать, что половину Милена приврала, точно так же, как Дженифер до нее. Но это было обычным делом для обеих...

Время тянулось медленно. Оно просто остановилось после того, как на космодроме стало известно, что грузовик прибудет с некоторой задержкой. Милена успела выдохнуться – рассказала подруге все, что было, и все, что сумела придумать. И тут на глаза Дженифер попался Норри Чавес. Конечно, пройти мимо такого события было невозможно! Дженифер принялась в красках описывать утренний разговор, который произошел у нее с Норри, сделала круглые глаза, рассказывая про школу Джуда Ли, и про великого учителя, который многие годы руководил ею. Милена вновь принялась восторженно ахать, даже стала бросать кокетливые взгляды в сторону Чавеса, который теперь становился знаменитостью. Тем более Дженни честно призналась подруге, что не испытывает особого восторга от предложения Норри поехать с ним.

– Я бы тоже не поехала, – деловито отрезала Милена, продолжая незаметно для Дженни строить глазки ее воздыхателю.

– Как хорошо, что ты меня понимаешь! – воскликнула Дженифер, простодушно не замечая двойную игру подруги.

– И вообще, – продолжила Милена вкрадчивым голосом, но сама же не удержалась и прыснула со смеху. – Мартин Кукоч – как раз тебе подойдет.

– Что-о-о?! – закричала Дженифер, так громко, что собравшиеся неподалеку поселенцы нервно отшатнулись от девушек. – Кукоч? Мне?! Ты... ты...

У нее не находилось слов. А Милена продолжала хохотать, не забывая временами кидать взгляды то на Альберта Саркисяна, то на Норри Чавеса. Дженифер, наконец, раскусила нехитрую игру подруги.

– Ах ты! – размахивая сумочкой, она бросилась за Миленой, которая, веселясь от души, сорвалась с места и понеслась по кромке летного поля, вызывая недовольное ворчание Альберта. Впрочем, девушки не обращали на охранника никакого внимания.

А через минуту Милена и Дженифер остановились. Кто-то из поселенцев первым заметил в небе яркую звезду, ткнул в нее пальцем, а спустя несколько секунд десятки глаз нашли ту же светящуюся точку, и над посадочным полем прокатился восторженный гул.

Грузовой корабль «Одинокий бродяга» с опозданием примерно на два часа, шел на посадку.

Николас Болдвейн проклинал себя за малодушие. «Одинокий Бродяга» приближался к Лауре, оставалось все меньше времени на то, чтобы предпринять какие-то попытки изменить ситуацию, мысли командира грузовика метались от одного варианта к другому, но он никак не мог решиться...

Броситься на Крога? Подать SOS? Связаться с ближайшей базой Звездного Надзора? «Если бы речь шла только о моей жизни!» – в сотый раз беззвучно шептал Николас, в досаде сжимая кулаки. В руках бандитов были его дочери, Тереза и Алисия. Капитан метался, как зверь в клетке, но не видел способа выбраться из западни. С тех пор как Болдвейн понял, какой именно груз Крог собирается поместить в трюм грузовика, командир «Бродяги» окончательно потерял покой.

…Когда неизвестный корабль вышел из гипера в нескольких условных единицах от грузовика и малым ходом подошел к «Бродяге», Николас послушно, как кукла на ниточках, выполнил все распоряжения главаря захватчиков. Когда подручные Крога принялись манипуляторами выталкивать геологическое оборудование с грузовой палубы корабля – отнесся к этому почти равнодушно. Лишь где-то в глубине сознания промелькнула мысль о том, что выгодный контракт умер, но Николас отогнал ее, как назойливую муху. Он даже не стал размышлять о штрафных санкциях, которые наложит на него федерация торговых перевозок. Болдвейн сам удивился этому безразличию.

Впрочем, он всего лишь ждал, что произойдет дальше. Подсознание, независимо от воли или желаний капитана, готовилось к чему-то худшему, и как только чужой корабль показал свой груз, Николас Болдвейн понял: до этого все было пустяком. Гибель членов экипажа «Одинокого Бродяги», потеря геологического оборудования, даже его собственная жизнь – всё это не имело значения...

Десантные шлюпки раз за разом совершали рейсы от борта черного корабля до грузового трюма «Бродяги», высаживая на широкую палубу вооруженных людей. «Десять... Двадцать... Тридцать – шептали губы Болдвейна. – «Господи сколько же их?! Что они собираются делать?» И тут в памяти всплыли слова Крога:

« – Там будет размещен другой груз, более интересный.

– И ради его доставки вы захватили наш корабль?

– Ну да. Именно для доставки этого груза.

– И куда же мы повезем его?

– На Лауру, капитан, на Лауру».

– На Лауру... – вслух произнес капитан, пораженный догадкой. Он, сам не сознавая, как сильно рискует, повернулся к Крогу, который находился в рубке. – Вы везете этих вооруженных людей на Лауру! Вам нужна планета... Планета земного типа…

– В самом деле? – удивился Крог. – Поразительная догадливость, капитан!

– Крог...

– Капитан, я прошу вас убрать руки от пульта, на несколько минут! – главарь бандитов быстро скользнул по рубке и оказался за спиной Николаса Болдвейна. Ствол пистолета уперся между лопаток. – У меня сложилось впечатление, что вы собираетесь совершить глупость... Хочу напомнить, что ваши жена и дочери в опасности.

Напрягшиеся было плечи командира «Бродяги» безвольно опали, Николас, тяжело дыша, опустился в кресло.

– Вот так-то лучше, капитан! Не надо поспешных решений. Вся беда – от непродуманных, нерасчетливых действий. Ну, в самом деле, подумайте, есть ли ваша вина в том, что именно «Одинокий Бродяга» оказался тем кораблем, который доставит нас на Лауру? На этом месте мог быть любой другой. Вы, капитан, лишь жертва обстоятельств. И не надо брать на себя слишком большой груз. Думайте о детях.

– Вы... будете... убивать... – с трудом произнес Болдвейн, ему было очень трудно выговорить эти слова.

– Ну, только по необходимости. Без нужды – не станем.

– По необходимости, – эхом повторил Николас, медленно поворачиваясь вместе с креслом, чтобы заглянуть в глаза Крогу. – Здесь, на борту, тоже по необходимости? Всех?

– У вас нет выбора, капитан.

«Выбор есть всегда», – подумал командир «Одинокого Бродяги», поспешно отводя глаза. Он вдруг понял, как следует поступить. И тут же испугался, что бандит увидит решение в его взгляде.

Мелодично прожурчал сигнал коммуникатора, оповещая пилота о том, что двухсторонняя видеосвязь активирована. На экране монитора появился Норт Свенссон собственной персоной.

– «Радуга-два», добро на старт! – произнес Адмирал, поднимая руку в приветственном жесте.

– Есть, – быстро ответил Роман Дмитревский, а про себя подумал: «Вот это да!»

«Радуга-два» – позывной его корабля в эфире. Командующий Звездным Надзором пришел в рубку оперативного дежурного, чтобы лично отправить старшего лейтенанта Дмитревского в отпуск. «Вот это да!»

Пилот аккуратно выжал акселераторы маневровых двигателей, задавая малую мощность на турбины. При этом он старательно обдумывал ситуацию. Стивен Морли как-то раз предположил, что Адмирал испытывает привязанность к Роману. Барс даже нашел этому логичное объяснение: мол, Пират похож на тайного сына Норта Свенссона, а потому старик души не чает в Дмитревском. Глупости! Роман только посмеялся в ответ, любой кадет из школы пилотов знает о том, что у Адмирала никогда не было детей, что вся его жизнь посвящена Надзору. Как же Роман мог напоминать «тайного ребенка», если у Норта нет ни сына, ни дочери? Глупости!

– А может, не глупости? – тихо-тихо пробормотал Дмитревский. Потому что Адмирал все-таки пришел в рубку, чтобы проводить его лично. Многие ли офицеры Надзора могли похвастаться тем же?

Тайная привязанность? В Звездном надзоре офицеров возраста Дмитревского... Со многими Адмирал знаком лично – Роман невольно вспомнил летные учения, занятия в классах по тактическим разборам операций... Откуда у командира время на подобные глупости?

Все же он еще раз он внимательно посмотрел в глаза Адмирала. Роману показалось, что в глазах Норта Свенссона промелькнуло что-то необычное, глубоко спрятанное, затаенное, чего и не объяснишь толком. Роман вздрогнул, отвел глаза. Ему показалось: на самом дне огромного колодца он почувствовал страх. Страх Адмирала, за него, старлея Дмитревского.

– Все будет ОК! – неожиданно для самого себя выпалил Роман. Вспомнился пистолет на столе командира, тщательно укрытый ворохом бумаг. И тогда, лишь на миг подняв глаза, Дмитревский добавил: – Не волнуйтесь, Командир. Обещаю, что не буду играть со спичками...

Что-то дрогнуло в лице Свенссона, взгляд изменился, пропал страх на дне колодца, уступая место чему-то другому. Но Роман не успел понять чему. Адмирал, поколебавшись, кивнул, делая шаг назад. На его месте тут же возник Стивен Морли.

– Хей, Пиратушка! – весело прокричал он, да так, что сидевший в соседнем кресле оператор невольно поморщился. – Старт по третьему инверсионному коридору! Готовность полста пять. Привези мне через десять дней старинное сокровище, бочонок рома и обжигающий кусочек счастья!

– Спокойных звезд! – произнес Роман традиционную формулу прощания, невольно улыбаясь. Стивен вел себя так, будто отъезд друга был для него самым главным счастьем в жизни. Однако Дмитревский прекрасно знал, что Барсу придется тянуть нагрузку за себя и «за того парня». Он даже знал, за какого парня придется работать старшему лейтенанту Морли. – Удачи тебе! – Роман приветственно мотнул головой, задавая координаты стартового коридора эл-мозгу. – Стиви, дай, пожалуйста, еще раз Адмирала, если он по-прежнему в рубке.

На экране вновь появился командующий Надзором. Он выжидающе посмотрел на Романа.

– Командир, имею ли я право выключить «Глаз слежения»?

– Зачем? – наклонив голову, полюбопытствовал Адмирал. Похоже, вопрос поставил его в тупик.

– Я нахожусь в отпуске, для чего антенна будет фиксировать все мои перемещения?

– Антенны слежения всегда сопровождают корабли Звездного Надзора, – монотонно произнес Норт Свенссон. – Особенно ударные корабли. – Адмирал голосом выделил слово.

– Командир, моим кораблем никто не сможет воспользоваться, вы же знаете. А если я срочно буду нужен, аварийный канал и дублирующий общего приема – круглосуточно включены.

– Добро, – коротко ответил Адмирал.

На коммуникаторе вновь появился Стив. Пару секунд он косо смотрел вбок – ждал, пока командующий Звездным Надзором покинет рубку оперативного дежурного. Потом развернулся к экрану. Теперь его лицо было хмурым и озабоченным. – Парень, объясни-ка, что на тебя нашло?!

– Да сам не знаю, Стиви. Блажь в голове. Хочу кое-кого позлить.

– Ну ладно, я, конечно, многое могу понять, – улыбнулся Барс, который хорошо знал, как Дмитревский относится к начальнику «двойки». – Но помни, что Лис будет недоволен. Сильно недоволен. Второй отдел возьмет тебя на карандаш. Я представляю, какое лицо будет у Волкова, когда он узнает, что ты отключил «глаз слежения». Вдруг поехал секреты ЗвеНа продавать, а?

– Да пошел ты, – беззлобно ругнулся Пират, – Не хуже меня знаешь, что управлять «Малышом» могу только я, потому что корабль настроен на личные биоритмы.

– Да знаю-знаю, – отмахнулся Морли. – И про то, что корыто взорвется, если посторонний займет кресло пилота тоже помню. Не учи азам работы ЗвеНа. Но контрразведка есть контрразведка, так что приготовься к объяснениям и длинному разбору после возвращения. Как бы не посадили тебя под арест. О-о-о! – Стивен посмотрел на терминал. – Ты уже семнадцать секунд как должен был отойти от причала и освободить стартовый коридор! Исчезни, пока «двойка» не взялась за тебя! Не мешай работе дежурного персонала!

– У Лиса свои заботы, он вечно кого-то ловит, – усмехнулся Дмитревский, даже не подозревая, что запись этого разговора вскоре ляжет на стол начальника службы безопасности Звездного Надзора. – Ну все, я трогаюсь...

– Спокойных звезд!

Пират неторопливо потянул на себя пульт-штурвал, увеличивая обороты стартовых двигателей. Мини-крейсер задрожал. Отошел стыковочный узел, оставляя за собой быстро тающее облачко жидкого кислорода. Старший лейтенант Морли махнул рукой, поднялся с кресла, уступая место дежурному оператору.

«Малыш» тихонько отвалил от причальной мачты и, удалившись на безопасное расстояние, резко дал ход. Дежурный офицер проконтролировал его движение световым трассером: мини-крейсер шел точно по стартовому коридору. Кивнув, лейтенант отключился.

Роман выжал тягу разгонной ступени до максимума, хвост раскаленной плазмы вытянулся за кормой корабля на многие километры. Ускорение мощной лапой вжало в кресло, но пилот лишь усмехнулся, даже не глянув в сторону активатора установки искусственной гравитации. Дмитревский запустил на прогрев маршевые двигатели.

Нужное, единственно правильное решение возникло в голове Николаса Болдвейна неожиданно. Он быстро опустил глаза, так как испугался, что Крог сможет все понять по взгляду пленника. Но бандит был слишком занят, «Одинокий Бродяга» уже приближался к Лауре, а потому на судне, захваченном террористами, началась предпосадочная суматоха.

«Так, – лихорадочно прикидывал в голове капитан грузовика. – Экипажа уже нет в живых. Хотя...» Болдвейн задумался. Он знал, что Роберт Полянский смог уйти от расправы, об этом говорили между собой Крог и его подручные. Преследователям удалось вскрыть каюту, где забаррикадировался второй механик, но тот ускользнул от убийц по вентиляционной шахте. Полянский скрывается где-то в хитросплетениях магистралей ходовой части корабля. Итак, от экипажа остались капитан и второй механик... Но что значили жизни Роберта Полянского и Николаса Болдвейна по сравнению с жизнями всех обитателей Лауры?

Капитану был ясен ответ на этот вопрос. И, хотя умирать очень не хотелось, Николас все четче понимал, что нашел единственное правильное решение. Маленькая, но роковая неточность, техническая ошибка при посадке – и огромный корабль впечатается в бетон посадочного поля... Это даже не будет больно, все произойдет слишком быстро. Может, он не успеет по-настоящему испугаться. Три или четыре десятка вооруженных головорезов погибнут вместе с капитаном «Одинокого Бродяги» и вторым механиком. Но зато Лаура будет спасена от страшной резни...

«Да. Это единственное правильное решение, – сказал себе Болдвейн, закрывая глаза. – Просто так легли карты... Надо играть, Николас, каков бы ни был расклад. Если повезет, те, другие, что сейчас удерживают в заложниках жену и дочерей, не успеют ничего понять, мы просто пропадем из радиоэфира... И тогда появляется шанс, что бандиты исчезнут из жизни Рэчел. Зачем им старая женщина, которая не знает никаких деталей о том, что происходит около Лауры? Убирают только свидетелей. Да. Таких, как я. Так что все равно нет выхода – все закончилось, когда мы поспешили на сигнал SOS».

Николас до боли в суставах сжал подлокотники пилотского кресла. Мысль о том, что конец уже близок, казалась нелепой. Как все люди, Болдвейн предполагал, что однажды умрет, но почему сейчас? Это несправедливо, неправильно! Он надеялся, что впереди еще много лет... Но так легли карты.

Капитан глубоко вздохнул, собираясь с силами. Предстояло самое трудное – сделать вид, что он готов и дальше полностью подчиняться воле Крога, выполняя все команды главаря захватчиков. Сыграть роль сломанного, подавленного старика, не видящего дальше своего носа. И при этом не думать о... «Не думать о смерти», – мысленно закончил фразу Николас, поднимаясь с кресла.

– Капитан Крог, – спокойно произнес он и сам удивился тому, как ровно прозвучал голос. – Мы входим в зону действия радаров Лауры, наступает время для обмена секретными кодами с центром спецсвязи планеты. Видимо, вы не хуже меня знаете, что без обмена кодами там сразу же поднимется тревога.

– Конечно, знаю, – улыбаясь, ответил Крог. – Мне просто любопытно было посмотреть, насколько вы, капитан, готовы к сотрудничеству. Я даже заключил пари сам с собой: «забудете» вы про коды оповещения или вспомните?

– Ну, и кто выиграл? – медленно, с усилием спросил Болдвейн.

– В любом случае, я не проиграл, – расхохотался бандит. Но тут же стал серьезным. Он внимательно изучал лицо Николаса. – И не проиграю!

Капитан «Одинокого Бродяги» отвернулся к терминалу связи, активируя канал. Он не хотел, чтобы бандит заметил горькую усмешку.

– Лаура, здесь «Одинокий Бродяга», сухогруз торгового флота, регистрационный номер Капа – двадцать пять – дробь семнадцать – тридцать четыре. На связи капитан Николас Болдвейн, прием.

– «Одинокий Бродяга», ЦСПС Лауры на связи. Дайте коды оповещения, прием.

Рука Болдвейна легла на ключ. Только он, единственный человек на борту, на память знал секретную комбинацию, без которой Лаура мгновенно вызвала бы на помощь силы космической полиции. Если сейчас передать неверный шифр, планета будет спасена. Но тогда умрут Рэчел, Тереза, Алисия. Нет! Пусть все идет, как идет. Пусть бандиты считают, что ход событий под их контролем. Николас передал верный шифр.

– Благодарю, «Одинокий Бродяга»! – раздался веселый голос оператора. – Все в порядке, идентификация прошла успешно. Ждем вас с нетерпением, вы задержались на несколько часов против расчетного графика. Были какие-то сложности в полете?

– Да... – мельком глянув на вмиг насторожившегося Крога, ответил Болдвейн. Ствол пистолета снова смотрел капитану судна в лоб. «Небольшие проблемы», – еле слышно прошептал бандит.

– Небольшая поломка. Она благополучно устранена.

– Добро! – у оператора в центре связи было приподнятое настроение. – Ждем вас, «бродяги»! Даю посадочный трассер, прием!

– Вижу луч! – мгновенно отозвался Болдвейн, реагируя на писк автонавигатора, зафиксировавшего сигнал маяка.

Николас ввел необходимые данные в бортовой анализатор и повернулся к Крогу.

– Входной контроль пройден, капитан Крог.

Бандит, не отвечая, вытащил из кармана коммуникатор:

– Дайк, я жду тебя в рубке...

Болдвейн занервничал. Он вдруг почувствовал, что перестал существовать для Крога. Теперь главарь смотрел на него, как на пустое место. Несколько минут прошли в томительном молчании. Потом хлопнула дверь.

– Ну, что там? – нетерпеливо спросил Крог.

– Порядок, кэп! – ответил пришедший, потирая руки. – Двигатели исправны, все блестит. Хороший экипаж... Был.

– Разберешься с управлением?

– Без вопросов. Стандартный грузовик, класса «Странник».

– Понял, – Крог поднялся с кресла, поднял пистолет. Николас не успел двинуться с места, как ствол был прижат к его спине.