Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник) Константинов Андрей
Старуха, благодарно кивая, засеменила к машине:
— Ох, Людочка, а я уж думала ты меня не дождалась. Совсем завертелась у плиты, а про время-то и забыла. Обернулась: четвертый час! С этими праздниками-готовками вот всегда так.
— Ничего страшного. Сейчас быстренько всё необходимое докупим и такой день рождения закатим! Вот, знакомьтесь, это Сережа, — социальная работница представила Демичевой сидящего за рулем крепко сбитого парня приятной наружности. — Он взялся отвезти нас в какой-то новый, а потому пока еще безумно дешевый гипермаркет. Да, а вы паспорт не забыли? Сережа уверяет, там у них есть дополнительные скидки для именинников.
Подтвердив, что паспорт на месте, Александра Яковлевна внимательно всмотрелась в благодетеля Сережу и заговорщицким шёпотом поинтересовалась у Людмилы:
— Жених твой?
— Вроде того, — смущенно улыбнулась та. — Ну, садитесь, поехали. Время дорого.
Демичева проворно забралась на заднее сидение. Рядом с нею, предпочтя компанию пенсионерки соседству с видным кавалером, разместилась сердобольная Людмила. Чихнув мотором, серебристый «Пежо» с народом внутри отправился на шоппинг…
…Нагруженная цветами и праздничным тортом Ольга появилась в адресе Демичевой в начале пятого. Долго и настойчиво звонилась в квартиру, но дверь ей так и не открыли. Попробовала набрать номер на мобильнике — тишина, телефон в квартире старухи по-прежнему не работал. Всё это было очень и очень странно.
«А вдруг ей там, в квартире, стало плохо? Или… того хуже?», — тревожно думала Ольга, спускаясь вниз по лестнице. На площадке между вторым и третьим этажами было невообразимо грязно — гора окурков, смятые жестяные банки и пластиковые стаканчики. Даже не вполне сочетающаяся с трапезой выпивох банановая кожура. Ольга брезгливо ступала по заплеванному бетонному полу и лишний раз благодарила судьбу за то, что в подъезде ее родительского дома с некоторых пор завелся пост консьержа. Засим, подобное свинство у них отныне окончательно и, хочется верить бесповоротно, изжилось.
Ольга вышла во двор и заприметив лавочку, двинулась туда, где в одиночестве, подставив лицо солнышку, грелась какая-то старушка. Присоседившись, она высвободила руки от подарочного джентльменского набора, и сделав по домашним шлёпанцам старушки вывод о её аборигенистости, вежливо спросила:
— Извините, а вы случайно не из этого подъезда?
— Из этого. А что? — с интересом отозвалась явно скучающая старушка.
— Вы сегодня случайно Александру Яковлевну из 22-й квартиры не видели?
— Э-э, милая, да я сама сижу — ее жду. Ума не приложу: куда она могла подеваться? А ведь вчера просила: приходи, подруга, часикам к четырем, поможешь мне стол накрыть… Ты ведь, я так понимаю, тоже на день рождения пришла?
— Да.
— Во-во. «Приходите в гости к нам, когда нас дома нет». Точно и я так: ровно в четыре стучусь — никого. А главное — и не позвонишь. У нее ить телефон третий день как не работает… Сколько сейчас времени?
— Двадцать минут пятого.
— Вот я, почитай, уже минут двадцать на лавочке сижу — именинницу караулю. Даже задремала маленько. У нас ведь в доме по ночам людям спать не дают.
— Кто не дает?
— А кажную ночь разные: то наркоманы какие-нить собираются, то пьянчуги. Этой вот, азербайджанцы в подъезде гудели-шумели…
— Какие азербайджанцы? — насторожилась Ольга.
— Рыночные, какие еще? Здесь ведь у нас рынок рядом. У меня глазок на двери как раз на площадку выходит — так уж я насмотрелась ни них, на паразитов. Мало того, что полночи галдели как черти, так еще и всю лестницу загадили. Сама, небось, видела, когда поднималась.
— Видела, — растерянно кивнула Ольга.
Она поднялась со скамейки, отошла в сторону и, напряженно вспоминая, набрала на мобильном свой, пока еще непривычно-новый, рабочий номер:
— Алло! Наташа? Здравствуйте, это Ольга Прилепина… Сегодня вы дежурите?… Понятно. А скажите, за последние несколько часов никаких вызовов не поступало?… А кроме вас в конторе есть кто-нибудь?… Ой, а позовите пожалуйста… Виталий, здравствуйте. Это Ольга… Тут такое дело: не могли бы вы прямо сейчас подъехать в адрес к Демичевой? Может быть, я напрасно поднимаю панику, но у меня такое чувство, что она пропала… Да… Я вам на месте всё объясню… Да… Спасибо огромное… Буду ждать вас во дворе…
Выборгское шоссе
в районе пос. Агалатово,
24 июня 2009 года,
среда, 16:25
…Напрочь разбитый шестикилометровый участок Выборгского шоссе серебристая «Пежо» с грехом пополам преодолела минут за пятнадцать. Подвеска у этой модели была настолько жёсткой, что даже маленький бугорок на дороге чувствовался весьма ощутимо, не говоря уже о ямах и колдобинах. Дальше покрытие пошло довольно приличное, но Сергей, будучи постоянным клиентом этой трассы, не спешил втопить — засады ненасытных гайцов здесь были делом привычным. По причине неважнецкой шумоизоляции салона, магнитола работала на полную мощность, медленно, но верно сводя с ума старуху Демичеву. Она уже не один десяток раз мысленно отругала себя за то, что согласилась на эту поездку. Неприятно оказавшуюся столь долгой и некомфортной.
— Ох, Людмилочка, что-то мы всё едем и едем. Уже и город-то закончился.
— А как вы хотели, Александра Яковлевна? Все приличные гипермаркеты по окраинам разбросаны. Плюс, сами видите, какие пробки кругом. Приходится объезжать.
— Я думаю, может, ну его к лешему, этот магазин? Времени-то сколько, жуть! А ведь я Иосифовну к четырем звала. Совсем из дурной головы вылетело!
— Но ведь вы ей ничего не говорили? — отчего-то напряглась Людмила. — О… о наших с вами договоренностях?
— Нет. Вы же просили, чтобы я пока молчала. Что сегодня вечером мы вместе сделаем ей какой-то сюрприз.
— Да-да, — облегченно выдохнула девушка и улыбнулась. — Именно так. Сюр-пра-айз!
Что-то в её интонации Демичеву насторожило. Старуха еще какое-то время по-озиралась по сторонам и выдала решительное:
— Всё, Люда, скажите своему жениху, чтобы поворачивал обратно. Бог с ним, с магазином этим. Как говорится, чем богаты, тем и…
— Люська! Уйми ты её, наконец! — не отрывая взгляда от дороги, зло ругнулся Сергей. — Меня уже задрало это скрипенье! — С этими словами он пошарился в бардачке и перебросил на колени Людмилы странного вида флакончик-спрей.
— Сережа, остановите, пожалуйста, машину! — окончательно заподозрив неладное, попросила Демичева. — Что-то меня, старую, совсем укачало. Воздуху совсем не…
Докончить фразу Александра Яковлевна не успела, поскольку социальная благодетельница внезапно прыснула ей из флакончика прямо в лицо. Перед глазами стремительно потемнело, голова закружилась и через пару секунд, потеряв сознание, она обмякла и отключилась.
— Вот и ладушки, — деловито проверила реакцию старухиных зрачков Людмила. — Поспи, бабуля. Дорога еще долгая…
— Ну, слава аллаху! Заткнулась! — удовлетворенно ухмыльнулся Сергей и бросил взгляд на часы. — Минут через сорок, думаю, будем на месте. Ты там со пшикалкой не переборщила? Смотри, чтобы старуха раньше времени кони не двинула.
— Нормалёк! Бабка на самом деле еще вполне себе крепкая, оклемается. А ты азеров ночью в подъезд нагнал? Банку с пальцами оставил?
— И нагнал, и оставил. Правда, не азеров, а гастарбайтеров из Ингушетии. Ну да не думаю, что там кто-то способен их различать. Уверяли, что честно гудели два с половиной часа.
— Сколько заплатил?
— Да кинул им по пять сотен на рыло и их счастью не было предела. В общем, удачно получилось. Уверен, менты однозначно поведутся. И в отчетах своих чурбанов и назначат виноватыми злодеями. А мы с тобой, как и положено — в белом.
— Сплюнь!
— Тьфу-тьфу-тьфу… Люська! Смени меня, please. Глаза слипаются, сил нет. Я ведь сегодня часа три всего спал, не больше.
— Давай.
Сергей прижал машину к обочине, и они с Людмилой поменялись местами. Брезгливо взглянув на распластавшуюся рядом Демичеву, парень взял в руки ее сумку и с интересом принялся изучать содержимое:
— Ну-ка, что тут у нас?… Паспорт. Очень кстати… Валидольчик. Ну, с этим мы пока погодим… О, денюжки! Целых четыреста двадцать рублей. Да, Люська, мы реально ехали в ну-очень дешевый магазин. А это что за хрень? — Сергей извлёк на свет брелок с КТС, выданный «гоблинами». — У нашей бабки что, в реале есть личный автотранспорт? — развлекаясь, он нажал на кнопку, имитируя отключение автосигнализации.
— Нет у нее никакой машины, — нервно огрызнулась Людмила, внимательно следя за дорогой. — И вообще… Паспорт оставь, а всё остальное — выброси на фиг.
— Как скажешь, милая.
Сергей убрал в задний карман джинсов деньги и паспорт Демичевой. После чего положил брелок обратно, опустил стекло и на ходу выбросил сумку в придорожную канаву…
Санкт-Петербург,
24 июня 2009 года,
среда, 17:02
— …Говоришь, телефон не работает? Ну, давай, поглядим. У тебя случайно пилочки для ногтей нет?
Виталий и Ольга стояли на лестничной площадке возле двери подопечной старухи Демичевой. Ольга, порывшись в сумочке, достала маникюрную пилку и Вучетич, поковырявшись ею в маленьком замочке, профессионально открыл телефонную коробку-распределитель. Всмотрелся.
— Знаешь, а ведь он и не должен работать: провода-то обрезаны. И вот это мне уже решительно не нравится, — оставив в покое коробку, Виталий вернулся к двери и внимательно изучил входной замок. — А замок-то еще говеннее, чем на щитке… Ну что, Ольга Николаевна, нарушим закон о неприкосновенности жилища?
— Нарушим! — решительно тряхнула головой Ольга.
Оглядевшись по сторонам, Виталий всё той же пилочкой лихо вскрыл хлипкий дверной замок.
— Ныряем. Только тихо!..
Войдя в квартиру, они прямиком направились в комнаты — там было пусто и Ольга с некоторым облегчением выдохнула. Больше всего сейчас она боялась увидеть в квартире труп: неважно какой — криминальный или человека, скоропостижно скончавшегося естественной смертью. Затем они прошли на кухню, и Ольга по-хозяйски принялась сдвигать крышки, стоящих на плите кастрюль.
— Солянка еще теплая. Значит, часа три назад ушла. Не больше.
— Знаешь, если бы не перерезанный телефонный провод, я бы решил, что особого повода для беспокойства нет. Ну, загуляла где-то бабуля в свой день рождения. Имеет право. Мало ли что этим старикам может в голову взбрести? Но…
У Вучетича заголосил мобильник:
— Слушаю тебя… Да… Что?!.. Где?… Понял. Вернее, ни хрена не понял. Да, мы с Ольгой Николаевной как раз в ее квартире… Она уверяет, что часа три назад… Всё, я тебя услышал. Отбой.
— Что случилось? — забеспокоилась Ольга.
— Боюсь, повод для беспокойства действительно появился, — сухо пояснил Виталий, убирая телефон. — КТС Демичевой голос подала.
— Где?!
— Примерно в районе Агалатово. Приозерское направление. Сигнал устойчивый, но статичный.
— И что это означает?
— Это означает, что объект, в лучшем случае, стоит на месте.
— А в худшем? — ужаснулась Ольга, догадываясь каким будет ответ.
— А в худшем — тоже на месте, — мрачно подтвердил ее догадку Вучетич. — Но лежит… Ладно, при любом раскладе нам здесь больше делать нечего…
Стараясь не привлекать лишнего внимания, они тихонечко покинули квартиру, плотно прикрыли за собой дверь и спустившись по лестнице, вышли во двор.
— Пепелац туда уже подорвался. Выехали Гришка и Тарас, — доложил услышанную оперативную обстановку Виталий. — Ты, Оль, погоди паниковать! Пока ничего не ясно, надо быть оптимистами. Знаешь, чем отличается оптимист от пессимиста? Пессимисты на кладбище видят кресты, оптимисты — плюсы.
— Смешно, — грустно улыбнулась Ольга.
— Вот и я говорю: служба у нас в последние дни — обхохочешься.
Выйдя подворотней на Кузнечный переулок, Виталий вдруг резко остановился и вгляделся в фасад дома напротив, на первом этаже которого располагались офисные помещения банка со сложно произносимой аббревиатурой.
— Ольга Николаевна, ты это… Езжай-ка в контору одна… А мне надо срочно в одно местечко заглянуть.
— В какое местечко?
— Да так, появилась тут одна мысля, — уклонился от прямого ответа Вучетич. — Надо бы проверить.
Прилепина поняла, что от лишних вопросов сейчас лучше всего воздержаться, а потому, не говоря более ни слова, направилась в сторону метро. Пройдя метров тридцать она все-таки не выдержала и, оглянувшись, увидела, как Виталий заходит в банковский офис. «Ему, наверное, в обменник нужно, — сердито подумала Ольга. — Нашёл, блин, время!»…
…Вот уже третий час в оперской продолжался напряженный мозговой штурм. Как известно, структурно этот метод решения проблемы достаточно прост: на первом этапе выдвигаются идеи, после чего на этапе втором они конкретизируются и развиваются. Только сегодня «гоблины» явно буксовали: идей было до хрена, а вот с конкретикой дела обстояли худо. Не то чтобы совсем критично, но — худо. По причине экстраординарности ситуации на перекуры в комнату отдыха не выходили — смолили прямо здесь. Засим, табачный дым повис столь плотным туманом, что уже скрывал в полумраке и обстановку, и людей. Немудрено, что никто из присутствующих даже и не заметил, как в оперскую вошел раздосадованный до крайности, взвинченный Жмых.
— Ну что, стратеги-теоретики?!! Еще одного клиента просрали?!! — рявкнул он прямо с порога. — Так какого хрена по кабинетам ошиваетесь? Не можете работать головой — работайте ногами! Всем кагалом выдвигайтесь в это чертово Агалатово и прочесывайте местность… А то сумочку они нашли! Зашибись! Вы мне тело найдите! И желательно, живое. Иначе нашу богадельню разгонят к такой-то бабушке. И правильно сделают, между прочим! Два висяка за три дня! Охрененные показатели!
— Павел Андреевич, ты… ты не кипятись так, — попытался погасить страсти Мешок. — Ты абсолютно прав. Вот только…
— Верные слова не изящны, изящные слова не верны. Это из Лао-цзы, — вполголоса процитировал Крутов.
— Женя, лао-цыц! — раздражённо прикрикнул на него Мешок. — Павел Андреевич, мы делаем все возможное. В частности, и прочесыванием местности, которой в данный момент продолжают активно заниматься Сергеич с Тарасом.
— Не понял? А Холин где?
— На попутках добрался до города.
— Та-ак, оч-чень интересно! Это с каких таких щей? — недобро сдвинул брови Жмых.
— Это я приказал ему вернуться. Возникла необходимость срочно отработать одну версию.
— Что за версия? Короче, давай, выкладывай, что удалось нарыть, — начальник «гоблинов» подсел к столу Тараса, временно превращенному во флагманский. Сейчас здесь россыпью были разложены какие-то снимки-раскадровки, распечатки и прочие, испещренные записями и схемами листы бумаги.
— Ну не вполне нам. Это в первую очередь Виталькина заслуга.
— А я тут причем? — запротестовал Вучетич. — Это Ольга Николаевна очень своевременно в колокола забила.
— А можно обойтись без взаимных комплиментов?
— Можно. Вот, смотрите: это распечатки с записей камеры наружного слежения банка «Кредит-Доверие». Одно из его подразделений располагается почти напротив подворотни, ведущей к адресу Демичевой. Виталий обратил внимание, что одна из камер как раз должна захватывать интересующий нас сектор обзора. Он уломал СБ, и те разрешили ему просмотреть записи за последние несколько часов.
— Так, и что же?
— Вот она, наша старуха, — Мешок стал поочередно протягивать шефу снимки. — Выходит из подворотни и останавливается. Время 15:12… Вот она идет налево… Далее:, 15:13, из припаркованной «Пежо» выходит какая-то девушка. Наша старуха с ней общается… И теперь внимание: 15:15, старуха садится с ней в машину и уезжает.
— Номера удалось распознать?
— Да. Наташа прокинула тачку по базе ГИБДД. «Пежо» числится за неким Суворовым Сергеем Геннадьевичем, 1978-го года рождения. Зарегистрирован на Гражданском. Именно в этот адрес я Холина и направил.
— Очень интересно. И что там?
— Гришка отзвонился минут пятнадцать назад. В адресе живут совершенно посторонние люди. Квартиру Суворов им сдает. Сделка официальная, совершалась через агентство недвижимости. Так что самого Суворова они видели лишь несколько раз. С их слов, сам Сергей Геннадьевич постоянно проживает в загородном доме.
— А где именно, они, конечно, не знают?
— Не знают. Но! Важный момент! Уверяют, что в разговоре с хозяином всплывало слово «Сосново». А это — всё та же Приозерская трасса. Расстояние от Агалатово до Сосново — порядка сорока километров.
— Согласен, это уже кое-что. И что вы намерены предпринять дальше?
— Завтра с самого утра Лоскутков поедет в агентство недвижимости — попробует отыскать реальные координаты Суворова у них. А еще… Вот у Ольги Николаевны есть неплохая идея.
— Так давай, делись. Чего с краешку жмешься, как не родная? — поворотился начальник к Прилепиной.
— Мы отсканировали и увеличили кадр, на котором видно лицо девушки из «Пежо». В принципе, картинка получилась вполне опознаваемая. Позавчера я общалась с Демичевой. Как мне кажется, она не из тех людей, которые садятся в машину к случайному встречному. Очень одинокая женщина: родных в Петербурге нет, знакомых — совсем немного. В их числе соседка по подъезду Эвелина Иосифовна из 25-й квартиры. Я вам о ней уже докладывала по телефону.
— Да-да, я знаю кто это.
— Мне кажется, есть смысл показать эту фотографию соседке. Причем, можно успеть это сделать еще сегодня. Время позднее, но она меня хорошо запомнила и наверняка дверь откроет.
— Все правильно, молодца! — одобрительно крякнул Жмых. — Значит так, Андрей, бери Ольгу Николаевну, и давайте в адрес. Вряд ли эта соседка сейчас спит, поскольку еще час назад у нее гостили оэрбэшники, во главе с Викулом.
— А зачем они туда приезжали? — удивилась Ольга.
— Викул зацепился за твои слова о том, что накануне ночью в подъезде тусовались азербайджанцы. Насколько я понимаю, теперь Олежек активно кусает версию о том, что исчезновение Демичевой есть ничто иное как попытка устранения ключевого свидетеля в уголовном деле о тяжких телесных. По последним сведениям, он уже обратился в суд за санкцией на изменение меры пресечения этому… как его черта?… Магелланову?
— Магерранову, — поправил Крутов. — Если мне не изменяет память, Магеллан был не азербайджанцем, а португальцем.
— Не умничай! — огрызнулся Жмых.
— Что ж, может оно и к лучшему, — задумался Мешок. — Пусть Викул со своими разрабатывает азербайджанский след, а мы займемся «Пежо». Ну что, Ольга Николаевна, погнали?
— Погнали…
…Когда Ольга добралась наконец до дому, стрелка старинных кухонных часов с боем вплотную подошла к направлению «строго на север». Часы эти, по сложно-запутанной цепочке перешедшие их семейству чуть ли не от прадеда, являли собой упрощенную модель вечного двигателя. Казалось, они будут ходить всегда, пережив еще не одно поколение Прилепиных — главное, не забывать подтягивать гирьку. Ответственным за эту процедуру был назначен Дениска, но сейчас, пока он отдыхал в лагере, Ольгу временно определили в и.о. Вот она и исполнила сей церемониал, а затем, прислушавшись к себе, решила, что спать ей хочется все-таки больше чем есть, и устало поплелась в душ.
Но даже и здесь, стоя под теплыми ласкающими струями, Ольга не получила традиционного релакса от воды. Расслабиться не удавалось, так как мысли всё время возвращались к таинственному исчезновению Александры Яковлевны. Всего за один визит Прилепина отчего-то всем сердцем привязалась к этой одинокой старушке, так напоминающей своей трогательностью и беспомощностью её покойную бабушку-блокадницу. «Господи! Хоть бы с ней всё было хорошо! Пусть она найдется! Обязательно живая и здоровая! Сделай так, чтобы ее никто не обидел. Прошу тебя, Господи, ну пожалуйста!» Был ли у нее шанс быть сейчас услышанной Им? Сама Ольга считала, что едва ли. И тем не менее все равно несколько раз подряд прошептала на ходу сочиненную просьбу-молитву.
В отличие от своей матери Ольга была человеком неверующим. Она никогда не понимала, зачем та, несмотря на плохое самочувствие, регулярно отправлялась на другой конец города и выстаивала долгие службы. Порой они даже скандалили по этому поводу. Сама Прилепина была в церкви лишь однажды, когда по настоянию матери они крестили Дениску. Это происходило зимой, в недавно восстановленном храме, который еще хранил в себе следы былого запустения. Внутри было неуютно и прохладно, и Ольга, помнится, более всего опасалась того, что двухмесячный сын простудится и заболеет. Однако Дениска мужественно перенес обряд, только захлопал глазами, когда после трехкратного погружения в купель священник надел на него крестик. Наблюдая за тем, как сына с головой опускают в купель, Ольга тихонько ойкнула и крепко вцепилась в руку Володи. Давно это было. Тогда еще у нее был муж. (Впрочем, сугубо теоретически, он имеется и сейчас…) Привыкшая доверять одному только разуму, Прилепина чуралась всего, что относилось к области мистики. Но потом, когда всё в её жизни медленно, но верно пошло наперекосяк, Ольга, заметавшись в поисках выхода, к удивлению своему, начала задумываться о вопросах веры. Была она женщиной образованной, начитанной, а потому из лучших образчиков классическом литературы помнила, что вера вроде как должна давать силы и спасать от жизненных невзгод. Но духовность — это в первую очередь ответственность, к которой Ольга, в силу своего чумового характера и чумового же образа жизни, была абсолютно не готова. Да и служба в милиции по самой природе своей, мягко говоря, не оставляла места для духовной жизни
И тем не менее, укладываясь, Ольга на всякий случай снова повторила вполголоса свою немудреную молитву. «Лишний раз не помешает», — подумала она, засыпая. Хотя на самом деле в данный момент она в гораздо большей степени рассчитывала на профессионализм своих новых коллег и на ту версию-ниточку, которую несколько часов назад им с Андреем вручила соседка Демичевой…
Санкт-Петербург,
25 июня 2009 года,
четверг,8:48
…Еще не было и девяти утра, а в узких коридорах собеса Центрального района уже и не протолкнуться. Похоже, очередь сюда народ занимал едва ли не с ночи. Странное дело: вроде как общеизвестно, что посещать подобного рода учреждения в большинстве случаев бесполезно, поскольку за бесплатно получить что-либо кроме слез и унижения в нашей стране всегда было довольно проблематично. Особенно теперь, когда она (страна) взяла курс на построение социального государства. Вот уже даже и сам Президент в своем программной статье «Россия, вперед!» недвусмысленно заявил, что «государство — это не собес, раздающий деньги по потребности». Так, казалось бы, и чего сюда ходить, пороги обивать? Ан нет — и ходят, как на работу, и пороги обивают. При этом еще и злятся, скандалят, хамят, толкаются.
Вот и Мешка с Ольгой, по ходу, обматерили за милую душу, распознав в них по горячке и запаре неких блатных, норовящих проскользнуть в кабинет к мифологически-всесильной Инне Павловне без очереди. Э-эх, не случайно все-таки имеет хождение версия о том, что слова «собес» и «собака» являются однокоренными. Собачатся в этих сводах — любо-дорого!
Начальница собесовского отдела кадров Инна Павловна Гольдаева оказалась прекрасно сохранившейся дамой с высокой прической и в строгом деловом костюме. Эдакая дама треф неопределенных лет. Визиту представителей правоохранительных органов она ничуть не удивилась, из чего Ольга сделала вывод, что милиция в этих стенах — нередкий гость. Что само по себе вполне понятно — там где крутятся бюджетные деньги, всегда найдется место подвигу. Здесь — подвигу криминальному.
— …Конечно, помню. Это действительно Люда Скворцова, — качнула своим «вавилоном» Гольдаева, возвращая Андрею снимки. — Она работала у нас вплоть до первых чисел марта. А потом вдруг неожиданно собралась, написала заявление по собственному. Каких-то особых причин не называла. Просто решила уволиться — и всё.
— Раз работала, значит паспортные данные, адресочек имеются? — ухватился Мешок.
— Естественно. Паспортные данные я вам сейчас выведу, — Инна Павловна принялась щелкать «мышкой», роясь в раскиданных по рабочему столу монитора кадровых папках. — Но вот адрес вас вряд ли устроит. Дело в том, что мы сами ее разыскивали, но выяснилось, что в этом адресе она давно не живет.
— А в связи с чем ее разыскивали?
— Видите ли, при увольнении Скворцова не сдала своё удостоверение социального работника. По нашим меркам, это достаточно серьезное нарушение. Но… — на столе заурчал принтер, выплевывая листок с персональными данными Скворцовой, который кадровичка протянула Андрею. — Вот, здесь всё, что у нас на неё было… Да, так о чем я сейчас говорила?
— Про серьезное нарушение, — напомнила Ольга.
— Ах да! Действительно. Но не обращаться же было с этим в милицию?
— А почему бы и нет? — пожал плечами Мешок, внимательно изучая распечатку. — То есть с тех самых пор вы Скворцову больше не видели?
— Нет. Она как-то резко исчезла из поля зрения. Порвала все контакты с нашими девочками, даже с близкой подругой. Помнится, краем уха я слышала, что у нее завелся какой-то роман…
Тут дверь в кабинет приоткрылась, и в него заглянула миловидная девушка с внушительной папкой документов в руках.
— Инна Павловна, вы просили подготовить отчет по… Ой, извините, у вас посетители. Я попозже зайду.
— Нет-нет, Леночка, подожди, — притормозила подчиненную Гольдаева. — Ты как раз очень кстати появилась. Тут вот товарищи из милиции пришли. Твоей подругой интересуются. Скворцовой.
Лена прошла в кабинет, сгрузила свой нелегкий груз на ближайший стол и недоуменно посмотрела на «гоблинов». Поскольку свободных стульев в кабинете больше не было, Андрей галантно уступил ей свой, а сам бесцеремонно уселся на подоконник. Заняв таким образом позицию, позволяющую одновременно держать взглядом всех присутствующих.
— Лена, скажите, когда вы последний раз видели Людмилу? — безо всяких прелюдий начал Мешок.
— Да вот с тех пор, как она уволилась, мы больше и не общались. Правда, я их с Сережкой как-то по весне случайно встретила в «Пассаже». Но она сделала вид будто мы не знакомы. Ну, я и прошла мимо — не в моих привычках навязываться.
— Стоп! Сережка — это кто?
— Парень её. Они в конце прошлого года познакомились Поначалу нормально всё было, а вскоре после Нового года Люську словно подменили. Раньше была свойская, компанейская, прикольная такая. А потом… Не знаю как сказать… Короче, скурвилась совсем.
— А у вас сохранился номер ее мобильного?
— Только старый, но он давно не обслуживается, — покачала головой девушка. — А другого я не знаю.
— Жаль. Тогда можно чуть подробнее про Сережу? Кто он? Что он?
— Он что-то навроде риелтера. Занимается элитной коммерческой недвижимостью. Весь из себя такой крутой, на джипе рассекает.
— Почему на джипе? — удивилась Ольга. — А разве у него не «Пежо»?
— Так «Пежо» свою он Люське отдал. Типа, подарок на Новый год.
— Я эту Северову просто придушу. Владельца пробила, а по нарушениям тачку прокинуть — ума не хватило, — вырвалось невольно-сердитое у Мешка. Впрочем, уже в следующую секунду он взял себя в руки и как ни в чем ни бывало продолжил расспрос: — Да-да, Лена, извините, продолжайте.
— Ну что вам еще рассказать? Дом у него шикарный. За городом, в Сосново. Два этажа, с камином…
— Про дом это вам Людмила рассказывала?
— Так мы ж с девчонками были там! Люська нас Рождество отмечать возила. Сергей тогда в отъезде был, вот она и вытащила нас, типа на девичник. Хотя, на самом деле, просто пыль в глаза пустить: дескать, смотрите-завидуйте в каком я шоколаде…
После этих слов Мешка словно бы сдуло с подоконника:
— Ольга! Она святая! Леночка, адрес?! Адрес вы запомнили?!!
— Нет, — испуганно отреагировала на его реакцию девушка. — Я его и не знала. Но как ехать и где это находится — помню.
— Леночка! Солнышко! А вы не могли бы оказать нам услугу?
— Какую услугу?
— Вы должны проехать с нами в Сосново и показать дом, в котором живет Сережа.
— Когда поехать?
— Прямо сейчас!
— Как сейчас? Я же не могу так взять и всё бросить. У меня работа, и вообще, — она часто-часто заморгала и растеряно посмотрела на начальницу, словно бы ища защиты. Одновременно на Гольдаеву умоляюще уставился и Мешок. И та, помедлив, сделала свой выбор в пользу симпатичного мужчины из органов:
— Ну, если это так важно…
— Архиважно!
— Ну, хорошо. Лена, что уж тут делать, поезжай.
— Инночка Павловна! Вы самый чуткий работник собеса из тех, с которыми мне до сих пор доводилось общаться! — рассыпался в комплиментах Мешок и, подскочив к Елене, галантно, но цепко, словно бы опасаясь, что та убежит, взял ее под локоток. — Идёмте, машина у входа.
— Но мне… Мне надо хотя бы переобуться, — девушка растерянно опустила глаза и только сейчас все заметили, что она в обута в легкомысленные домашние тапочки без задников.
— Хорошо, — великодушно разрешил Мешок. — Ольга, помогите Леночке собраться. А я подожду вас внизу… Инночка Павловна, благодарим за понимание, всех благ…
Ленинградская обл.,
Приозерский р-он,
пос. Сосново
25 июня 2009 года,
четверг,13:12
…До Сосново долетели за два с половиной часа. В принципе, могли бы и быстрее, но для начала пришлось заехать в контору, чтобы взять на борт Крутова с оружием и спецсредствами. Последние были представлены двумя парами наручников.
Сам поселок, к удивлению Андрея, оказался очень даже немаленьким. Никакой карты-схемы под рукой, естественно, не было, поэтому им пришлось изрядно поколесить по пыльным разбитым дорогам-улочкам, ориентируясь исключительно на воспоминания Лены. Та периодически путалась в показаниях и, соответственно, в поворотах. Так что несколько раз приходилось разворачиваться и возвращаться обратно, к исходным ориентирам. Андрей относился к этим маневрам стоически, поскольку прекрасно понимал, что зимой, когда всё вокруг завалено снегом, окружающая картинка выглядела совершенно иначе. При этом всё равно он заметно нервничал, равно как и Ольга. И только Женя Крутов внешне выглядел абсолютно спокойным и даже беспечным.
— Вот, по-моему эта улица, — не вполне уверенно показала пальцем Лена. — Здесь направо и до самого конца.
— Улица Счастливая. Звучит весьма оптимистично, — всмотрелся Крутов в табличку на близстоящем доме и в этот момент у Мешка заверещал мобильник:
— Слушаю тебя, Коля, внимательно, — отозвался Андрей. — Ну, что там в агентстве?… Как? А вот это ты молоток! Да… Какая? Счастливая, 18?… Абсолютно в масть. Нет. Передай Тарасу, что мы практически на месте. Всё, дуй в контору и ждите новостей. — Мешок отключил трубу и удовлетворенно констатировал. — Леночка, у вас прекрасная зрительная память. Всё правильно: улица Счастливая. Теперь спокойненько ищем дом № 18.
— А это вон там, где зеленый забор. Видите?
Андрей сбросил скорость до черепашьей, медленно проехал вдоль сплошного забора, за которым высился двухэтажно-уродливый кирпичный монстр «а-ля новорусское счастье», и остановился метрах в тридцати от основательной железной калитки, оснащенной звонком и глазком.
— Заборчик нехилый, — прокомментировал увиденное Крутов. — Надо было из подсобки нашу складную стремянку прихватить. Или, на крайняк, абордажные крючья.
— За неимением оных, придется идти через центральный вход.
— Хочется надеяться, что хозяин не держит в доме ротвейлеров. А то я, как назло, надел сегодня новые штаны.
Андрей расстегнул подмышечную кобуру, достал из бардачка пару листиков старых компьютерных распечаток и скомандовал:
— Значит так, барышни: вы остаетесь в машине и без команды никуда не выходите. На всякий случай заблокируйте двери. Жека, готов?
— Всегда готов!
— Тогда двинули.
«Гоблины» вышли из машины и, слегка пригнувшись, направились прямиком к парадному, он же единственный, не считая крепостных гаражных ворот, входу. Расположившись по обе стороны калитки, Мешок сделал шаг в сектор видимости дверного глазка и решительно втопил кнопку. Через некоторое время с той стороны послышался хриплый прокуренный голос:
— Кто?
— Это из муниципального образования беспокоят. Получите бланки на согласование размежевания земельного участка, — для убедительности Андрей помахал перед глазком прихваченными листками бумаги.
Калитка нехотя приоткрылась и в проеме показался мужик лет пятидесяти в потертой камуфляжной куртке. Судя по остаткам былой выправки — отставной армейский пенсионер.
— Давайте, я передам.
Крутов, схватившись за ручку, резко дернул калитку сначала на себя, а потом, со всего размаху, с оттяжечкой, запустил её обратно, припечатав мужика аккурат в переносицу. Тот, охнув, скорчился от боли и Мешок, взяв его на болевой и развернув на сто восемьдесят, впечатал мужика снова. На сей раз в забор.
— Вы чего творите?!! — заверещал «отставник», из расквашенного носа которого мгновенно потекла красная юшка.
— Тихо, дядя! Ты кто? — спросил Андрей, незанятой рукой обыскивая мужика на предмет оружия.