Седьмой создатель Давыдова Юлия

– Я устала, – прошептала она. – И ничего не понимаю.

– Когда проснёшься, я всё объясню.

Тембр его голоса действовал успокаивающе и почему-то казался знакомым.

– Откуда я знаю твой голос? – прошептала она немеющими в дрёме губами.

Её глаза закрылись, и она уже не увидела, как робот наклонился к ней, рассматривая её лицо.

– Спокойной ночи, Тата.

***

Тамара очнулась под тёплым одеялом в просторной комнате, обитой голубыми панелями.

За огромным окном шелестели деревья. Девушка удивлённо приподнялась. Кроны покачивались от ветра, создаваемого вентиляторами на стенах оранжереи. Внизу росли кустарники, множество цветов, многоярусные клумбы с фруктами и овощами. На длинных балках сияли яркие лампы, имитируя солнечный свет, потому что купол оранжереи был бронированным и наглухо закрытым.

Тамара встала с кровати. Опустила ноги прямо на белые сапоги из мягкой ткани, и увидела на спинке за головой белые шорты и майку. Она оделась, подошла к окну. Отражение в стекле было таким чужим, совсем не знакомым. Тамара долго изучала своё лицо. По параметрам на дисплее биокапсулы ей было двадцать семь лет. Выглядела она довольно симпатично. Большие глаза, аккуратный нос, пухлые губы.

– Что все-таки происходит? – вслух произнесла девушка.

– Не понимаю вопрос? – сразу очнулась Тора. – Последнее событие – ваша транспортировка в состоянии сна.

– Я не об этом.

Тора выдержала паузу, подумала.

– Позвать Первого?

– Пожалуй.

Через минуту робот зашёл в комнату. Видимо, пришёл с мойки. Некоторых элементов брони не хватало, так что проглядывала серебристая кожа из пара-армидного волокна. Поверхность была чистой, сверкала и с мощного тела стекала вода. В руках весьма смешно смотрелось большое махровое полотенце. Первый отвесил поклон.

– С пробуждением, создатель

И начал вытирать себя полотенцем.

– Хорошо спала?

– Да, после твоего купания.

Робот улыбнулся.

– Доклад по базе. Функциональность основных систем девяносто семь процентов, ущерб последнего боя возмещён…

– Ты что делаешь? – удивилась Тамара.

– Доклад, – объяснил Первый. – Положено докладывать каждый день в восемь утра об общем состоянии базы.

– Ну, хорошо, – девушка села на кровать, – продолжай.

Она все выслушала, потом спросила:

– На базе есть архивы? Какие-нибудь записи при её создании, запуске в действие?

– Разумеется. Рабочие записи ведутся. Хочешь освежить память?

Точнее было не сказать.

***

Первый доставил Тамару в контрольный зал. Все дисплеи Торы сверкали звездопадом. Почему-то эта заставка тоже казалась очень знакомой.

В круге столов управления стояло шесть кресел.

– Выбирай любое, – подсказал робот.

– А где…?

– Создатели умерли, – грустно сказала Тора. – Последним создатель Вадим.

Тамара села в центральное кресло.

– Значит, умерли, больше людей здесь нет?

– Нет, – подтвердил Первый, – ни на базе, ни на земле.

– На земле… – девушка удивлённо посмотрела на него. – Что, вообще на всей планете?

Робот кивнул.

– Кажется, нас было восемь миллиардов, – неуверенно сказала Тамара. – Не помню, откуда я это знаю. И куда мы делись? А вообще, какой год сейчас? Хотя, зачем мне? Я же не знаю, когда я родилась.

– Сейчас две тысячи сорок седьмой. Человечество уничтожено поэтапно в течение две тысячи семнадцатого года.

Девушка сглотнула неприятный комок.

– Поэтапно? Слово-то какое…

Не сказать, что стало жутко. Она не помнила никого и ничего из «человечества». Это было лишь обозначение её собственного вида, но всё же чувство потерянности неприятно защекотало нервы.

Прозрачная панель голограммного монитора Торы зажглась фотографиями и видеозаписями из архива. Грибочки, грибочки, и ещё грибочки ядерных взрывов.

– А когда-то думали, что до этого не дойдёт, – заметила Тамара. – Тьфу, ты! Откуда я это знаю?

– Это сделали не люди, – покачал головой Первый. – Ядерное вооружение как раз снимали с боевых постов. Это было оружие, способное уничтожить всё живое на планете, и от него, наконец, отказались. Но второй дивизион посчитал его самым подходящим.

– Второй дивизион?

– Да, мы роботы первого дивизиона, наш разум способен на эмоциональную деятельность, мы были созданы как защитники людей. Роботы второго дивизиона были созданы без эмоциональной нагрузки мозга. Через два года своего функционирования, роботы второго дивизиона осознали себя и приняли решение уничтожить человечество, как самого главного врага.

Робот-стрекоза примчался в контрольный зал с подносом и стаканом ледяной воды на нем. Тамара уже несколько минут хотела пить, во рту пересохло.

– И как история развивалась дальше? – спросила она, осушив стакан залпом. – Как появилась эта база и главное зачем?

– После начала уничтожения человечества, шесть учёных во главе с доктором Вадимом Мальским основали это место. Они – наши создатели. База пережила все последствия ядерных взрывов, к сожалению, сами создатели нет.

– А почему меня зовёте создателем? Я уже седьмая. Видишь, даже кресла для меня отдельного нет.

– Ты человек, – ответил Первый. – Может, у меня выработалась привычка так называть вас. Мне так удобно.

– Ну, хорошо, – Тамара потёрла лоб. – Не хочу сразу свихнуться, но давай выведем итог. Человечество уничтожено своими же собственными роботами, накрывшими землю ядерной войной. Шестеро учёных создают это место, и вы его обороняете от злобных собратьев уже тридцать лет. И ещё третье, я просыпаюсь в развалинах неподалёку, не имея в голове ничего о том кто я, зачем я здесь и что мне делать дальше… Первый, ты самогонку гнать умеешь?

Робот ещё секунду молчал и вдруг гулко захохотал:

– Да, умею.

– Неужели? – поразилась девушка.

– Это надо потому, что «без бутылки хрен разберёшься»?

– Ага.

***

Несколько часов просмотра рабочих записей базы наводили тоску. Стандарты проверок систем, рабочие протоколы, схемы кодирования…

Тамара грустно обсасывала горлышко бутылки самогонки. И, правда, Первый очень здорово её делал из сахарного тростника и ещё каких-то корешков с грядок оранжереи.

Единственным приятным в записях видеоархива было лицо главного действующего персонажа. Доктор Мальский появлялся на каждой. Высокий, худой брюнет с карими глазами и просто зажигательно очаровательной улыбкой.

Тамара нашла его очень симпатичным мужчиной, и по мере просмотра записей испытывала чувство сожаления. Даты менялись от две тысячи семнадцатого года до две тысячи двадцатого стремительно и человек вместе с ними. Через два года функционирования базы он потерял руку в бою. Механический протез ноги появился уже через полгода. Очередная вылазка на территорию врага кончилась заменой обеих почек. Лицо пересекли глубокие шрамы. Пальцы в перевязке из-за вечных переломов.

Записи операций следовали одна за другой. Несмотря на такое количество боли, он всё равно держался молодцом, но Тамара видела, что улыбка больше не посещает его лицо. Он даже не старел, он просто уставал. Он сражался бок о бок со своими роботами, но он был один. Единственный, выживший так долго на этой базе, в полном, тотальном одиночестве. Остальные пять учёных погибли друг за другом в течение первых трёх лет.

Тамара просмотрела записи их операций. Схожие ранения, такие же потери. Но только Вадим каким-то чудом выживал, дико вопя на операционном столе и корчась всем телом в луже крови. Только он кричал и шептал, словно заклинание:

– Мне нельзя умирать, нельзя…

– Хватит, Тора, – девушка, наконец, заставила себя это сказать. – А весёлого у тебя ничего нет?

– Есть, – лаконично ответил компьютер.

На мониторе возникло помещение незнакомой лаборатории, полной людей.

– Празднование нового года, – решила дать разъяснения Тора. – Запись помещена из памяти центрального компьютера базы пятьдесят пять четыреста девяносто шесть создателем Вадимом.

– Какой базы?

– Военная база номер пятьдесят пять четыреста девяносто шесть расформирована второго октября две тысячи пятнадцатого года в связи с инцидентом. Ранее являлась местом обитания создателей.

– Ясно, – засмеялась Тамара. – Кто тебя так разговаривать научил? Место обитания?

– Речевые штампы записаны мной со слов Вадима…

– Да, да, да, – девушка отмахнулась. – Чего я спрашиваю? Он тут у вас был богом.

На экране посреди лаборатории стояла искусственная зелёная ёлка, сверкающая игрушками. И уже выпившие коллеги решили водить вокруг неё хоровод. Видимо, по этому знаменательному поводу кто-то и решил включить камеру.

Вадим стоял у стола, наливал бокалы. Эта была очень старая запись – ещё не одного шрама, ещё улыбка на лице.

Он смотрел на кого-то в хороводе. Это было понятно, потому что его взгляд следовал за кем-то. Камера переместилась посмотреть на пляски. Успела запечатлеть, как набравший скорость хоровод снёс ёлку, и люди покатились на пол под всеобщий хохот. Вадим сразу подошёл к одной из женщин, подал руку, помог встать. Улыбался до неприличия очаровательно.

– Эх, Тора, а почему ты не говоришь, что у вашего божества была подруга? – засмеялась Тамара.

Тора молчала, почему-то.

– Ты что заснула?

Женщина, которую поднимал Вадим, откинула локоны, и Тамара замерла, увидев её лицо. Все вдруг исчезло из мыслей и, не ощущая времени, она застыла у мониторов.

– Позвать Первого? – участливо поинтересовалась Тора. – У вас нехорошие показатели сердцебиения.

Ответа не последовало, и компьютер справедливо решил, что Первого лучше позвать. Робот пришёл через несколько минут. Посмотрел на остановленный кадр, потом на девушку. Она смерила его мрачным взглядом.

– Ты сделал мне медицинскую карту?

– Да.

– А медкарты учёных с базы пятьдесят пять четыреста девяносто шесть у тебя есть?

– Разумеется.

Тамара с размаху швырнула в него пустую бутылку. Она разлетелась на мелкие осколки, ударившись о броню, а девушка взбешённо выкрикнула:

– Тогда почему ты не сказал мне, что я всего лишь чёртов клон Тамары Ланиной?!

***

Первый пережидал недельную истерику с полным пониманием. Тамара больше не кричала, приказала повесить себе гамак в оранжерее между двумя пальмами, и всё время проводила там. Старалась справиться с мыслями. Это было трудно и больно, и страшно отчасти. Клон. Всего лишь повторение человека, когда-то жившего на этой земле. Даже без памяти этого человека, просто внезапно появившееся из биокапсулы, похороненной в колодце двадцать семь лет назад.

Людей больше нет, я одна в мире железа! Зачем я здесь? Кто меня сделал? Для чего?

Роботы по очереди приносили подносы с едой и питьём в деревянных кружках. Первый приходил и просто так, посидеть рядом. Даже поспать. Садился спиной к дереву и отключался. Ждал. И его молчаливое присутствие постепенно успокаивало Тамару.

Наконец, в очередной его приход, она подошла сама. Села рядом с роботом и молча уставилась куда-то в дебри сросшихся кустарников оранжереи, не зная с чего начать разговор.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – произнёс Первый. – Ты копия человека, не имеющая назначения.

Тамара невольно усмехнулась:

– А разве это не так?

Робот покачал головой, замолчал.

– Мы отличаемся от людей, – наконец, произнёс он. – Наши тела – всего лишь набор химических и биологических компонентов, структурированный согласно схеме, управляемый электрическими импульсами… Думаешь, душе не все равно где жить?

Тамара вздрогнула, удивлённо посмотрела на Первого. Тот улыбался уголком губ.

– Вадим говорил, что когда-то и бог, создав душу, не знал из чего сделать для неё сосуд. Потому, что хотел найти своему творению хорошую оболочку. Но потом устал, плюнул на это занятие и создал человека.

Девушка невольно улыбнулась.

– А потом сами люди создали лучший сосуд, – произнёс Первый, – более сильный, надёжный, долговечный. Но почему-то очень удивились тому, что душа может захотеть поселиться в нём…

Робот замолчал на мгновение.

– Поэтому и приказали убить нас.

Тамара смотрела в его лицо. За тонированным стеклом дисплея, короткие серебряные искры мчались по металлическим кружкам радужной оболочки.

– Это тоже сказал Вадим? – спросила она. – Люди испугались, что дарованная им душа переселится в новую оболочку и решили избавиться от своего творения… Как похоже на людей.

Первый снова улыбнулся:

– Не важно, из чего состоит твой сосуд, важно, чтобы ты разумом не отторгала того, что ты человек.

– Я не…

Тамара не смогла продолжить, вздохнула, подумала. Первый молчал, внимательно глядя на девушку.

– Я человек, – кивнула она. – Хоть и копия, но все равно человек. Прости за бутылку…

– Это не страшно, – засмеялся робот. – Моя броня выдерживает попадание крупноколиберного снаряда с близкого расстояния.

– И всё же, ты знал, что я клон, почему не сказал мне? Хотел сберечь мои чувства?

– Не корректно, – возразил Первый. – Твоя медкарта не сравнивалась с другими.

– Ой, не надо… – Тамара хмыкнула. – Лично видела протокол номер шесть «действия при появлении человека на базе». Приказано сверять карты!

– А я не сверил.

Девушка сверлила робота взглядом.

– И как же это возможно?

Первый улыбнулся:

– Забыл.

– Не верю.

– Дело твоё.

– Хорошо устроился. А мне что делать, не знаешь?

– Знаю.

Тамара удивлённо посмотрела на него.

– Ну?

– Функция создателя состоит в выполнении программы восстановления человечества на земле, – ответил Первый. – Этим ты и должна заняться.

– Иди ты… – вздохнула Тамара.

Робот очень по-человечески пожал плечами.

– Те места, куда ты хочешь меня послать, мне недоступны.

Девушка ещё секунду осмысливала ответ, и, наконец, расхохоталась.

– Первый, ты потрясающий… – сказала она, утирая слезы.

– Я поднял тебе настроение? – поинтересовался тот, и в его красивом голосе Тамаре снова почудились знакомые нотки.

В воздухе внезапно зазвучала музыка в исполнении классических инструментов.

– Три четверти, – произнесла девушка. – Вальс? Откуда это?

– У нас много музыки, – ответил Первый. – Все создатели имели множество альбомов и коллекции фильмов, даже картин. Просто нам некогда было слушать.

Робот вдруг поднялся, взял её за руку. Для его пальцев, каждого толщиной с её ладонь, прикосновение было почти не ощутимым.

– Пойдём.

И Тамара почему-то ничего не спросила. Куда? Зачем? Не важно. Это знает Первый, а ему можно доверять как себе.

Робот посадил её на ладонь, обнял талию, поднял руки себе на плечи и медленно повернулся вокруг себя. Тамара улыбнулась. Первый незаметно поднялся над полом, кружась под звуки вальса, и девушка положила голову на его горячую грудь.

– Спасибо…

Слово слетело с губ само. Без мыслей и рассуждений. Словно вздохнула душа.

– За что? – спросил Первый.

– Ты единственная стена, отделяющая меня от безумия, – прошептала Тамара.

Она ощущала это отчётливо. Первый надеялся на неё, ждал и был готов помогать без меры. Это давало ей силы мыслить здраво и не тонуть в отчаянии. Только благодаря ему она чувствовала себя нужным элементом этого безрадостного настоящего, а не обглоданной костью, оставшейся от человеческого прошлого.

– Будь рядом со мной, – прошептала Тамара, – иначе мне не выжить.

Она не видела, как странно сверкнули глаза робота, лишь ощутила его вдох. Грудь поднялась и застыла на мгновение, словно ненастоящему сердцу стало тесно в ней. Но лишь на мгновение, и Первый снова вернулся в норму.

– Все будет хорошо, – произнёс он. – На этот раз всё будет хорошо.

***

Тора с удовольствием выкладывала данные по базе, вооружениям, самим роботам и всем лабораториям.

Тамара всё больше поражалась. Создатели создавали это место, как последний ковчег. Оранжерея, по сути, была хранилищем всех видов растений планеты земля. В дальнем корпусе находилось хранилище животного мира в виде эмбрионов и клеток ДНК для клонирования. В этих корпусах всё обслуживали такие же ремонтники, как в залах роботов, только здесь стрекозы имели яркие крылья с разноцветной окраской и даже искусственный мех на брюшках. Очень были похожи на настоящих, отличались только размахом крыльев почти в метр. Помимо них необходимую биологическую среду в «ново-эдемском саду» поддерживала целая армия насекомых, выведенных в инкубаторах.

Тамара нашла в этом иронию. Когда-то люди играли в роботов, а теперь роботы играли в биологических существ, то и дело, создавая животных и насекомых для определённых задач. Единственный непреложный запрет касался создания человека. Вадим запретил открытие банка данных человеческого генома и даже приказал Торе удалить все программы конструирования человеческого тела. Что осталось загадкой для Тамары. Функция создателя в системе осталась неизменной – возрождение человечества, но возможные ресурсы для её выполнения оказались уничтожены.

Суть нынешнего противостояния, похоже, тоже не была известна никому. Второй дивизион давно убрал человечество с планеты, а базу создателей и их приспешников – первый дивизион, видимо, не терпел из вредности.

Сейчас, уже через три десятка лет после уничтожения людей, причин воевать друг с другом у роботов не было, но и все же Первый оборонял это место и не допускал сюда никого. На вопрос Тамары отвечал, что это заложено в его программе Вадимом и больше он ничего не знает.

Техническое описание роботов второго дивизиона и их вооружения реально наводило страх. Странно было то, что практически вся информация о них уже была известна Тамаре. Единственное, абсолютно новое оказалось в файлах создателей.

Когда Тора открыла их, на мониторах замелькали строчки данных. Столбиками мчались какие-то номера, начиная с цифры два и до тысячных единиц. Все озаглавливало наименование «библиотека» и она не содержала никаких кодов расшифровки. Очередная мера безопасности. Если базу захватят, противнику не удастся понять секреты создателей.

– Из устных инструкций Вадима, могу сказать, что «библиотека» содержит информацию необходимую для восстановления человечества на земле, – объяснил Первый.

– Безумно, – пожала плечами Тамара, – если человечество уничтожено, как можно его восстановить?

– Мне не известно, – покачал головой робот. – Вадим говорил, что сможет дать людям только один шанс, когда планета позволит.

– Когда позволит планета? В смысле, когда станут не опасными последствия ядерной войны?

Робот положительно кивнул.

– Возможно, коды расшифровки «библиотеки» находятся в храме создателей, – произнёс он.

На экране Торы появилось изображение местности. Пустое пространство с одинокими скалами и на их фоне полуразрушенное здание.

– Далеко? – спросила девушка.

– В двадцати километрах от нас. Ближайший аванпост противника возведён два года назад в пяти километрах. Если мы заявимся в храм, они сразу вышлют группу.

Тамара кивнула.

– И за все эти годы вы не попытались туда проникнуть?

– Нет, – покачал головой Первый. – Допуск в храм только черед код ДНК.

Девушка недовольно вздохнула:

– Черед код Ланиной.

– Да.

Тамара помолчала, подумала.

– Заняться все равно больше нечем, – высказалась она, наконец. – Надо попробовать добыть коды расшифровки. Может, «библиотека» и правда такая ценная, как говорил Вадим.

– Эта операция сопряжена с риском, – покачал головой Первый.

– Раз это теперь моя непосредственная работа, я, наверное, рискну.

– Мы, – поправил робот. – Наша работа тебя оберегать.

– Слово то какое, – усмехнулась Тамара – Тебе больше подошло бы «охранять» или «осуществлять конвоирование».

Первый улыбнулся:

– Я предпочту оберегать.

– Как быстро сможешь подготовить операцию?

– Пять часов.

Девушка кивнула:

– Давай.

Робот уже развернулся, чтобы уйти, но она остановила его еще одним вопросом, вдруг родившимся в голове.

– Первый, а Вадиму нравилась Тамара?

– Почему ты спрашиваешь?

– Он оставил допуск к компьютеру храма только на её ДНК. Да и вообще ко всему здесь. Это было просто так или…?

– Она нравилась ему, – подтвердил робот.

– Он сказал ей об этом?

Тамара подумала, что Вадим заслужил быть понятым той женщиной, копий которой она была, но Первый покачал головой:

– Нет, он не успел.

– Жаль, – вздохнула девушка.

Робот странно посмотрел на неё. В глазах вспыхивали искры напряжения и сразу же потухали, словно он боролся с желанием что-то сказать, но вот, наконец, свет снова стал ровным.

– Мне тоже, – тихо произнёс Первый и, более ничего не добавив, ушёл.