Соло для демона Шумская Елизавета

– Что ты, Нани Рух, ни в коем случае. Но я с удовольствием посмотрю на вашу игру.

– Тогда кто же?.. – Блондин обвел взглядом всех собравшихся. – Тут такая представительная компания, что я, право, теряюсь, – скрыл он за подначкой растерянность. Несомненно, мужчина уже узнал о картежных способностях Джейко Тацу, а значит, был в курсе, что тот ничем особым на этом поприще похвастаться не может. Да и профессионалов в карточной игре вокруг него нет. Неужели вызвал кого-то специально из столицы?

Все оказалось проще и одновременно сложнее.

– Я, – ответил только что вошедший высокий представительный мужчина, раздвигая плечом стоящую вокруг стола толпу. – Простите, Шеф, задержался.

Логан еще более похабно ухмыльнулся, а на лицах сотрудников Сыска – кроме Джейко, разумеется, – отразилось недоумение.

Перед ними стоял второй и наиболее опытный оперативник их отдела Марк Легелло. Только выглядел он сегодня совсем иначе, чем обычно. На нем был идеально сидящий строгий шикарный костюм с белоснежной рубашкой и галстуком, а не обычная малопримечательная одежда. Но, скорее всего, изменения, которых никто из них не понимал, заключались в холодном взгляде уверенного в себе бойца, наконец допущенного до дела, читай: драки. И даже его очки в тонкой оправе сверкали как-то особенно угрожающе.

– Марк? – не удержала удивления Алиса.

– Марк, значит, – уже пришел в себя Блондин. – Ну что ж, пусть будет Марк, – ему так и не удалось до конца спрятать злость в голосе. – Нани Рух.

– Знаю, – кивнул оперативник, по-хозяйски усаживаясь в кресло напротив. – Начнем?

Вот в этом был весь Марк: сразу к делу.

Признаться, сейчас наравне с Блондином и его окружением мучались вопросами и сыщики. Они отлично знали своего коллегу – жесткого, умного организатора и аналитика, опытного детектива и очень надежного товарища, однако он в их понятии никак не вязался с карточной игрой. Для них всех Легелло был, что называется, правильный человек. И очень порядочный. Как в такую характеристику вписывалась «Саламандра»? Это за Джейко можно было предположить подобные таланты, но за Марком? К тому же он никогда на их памяти вообще не играл в карты, хотя на дежурствах они нередко ими баловались. И как-то вдруг сразу обнаружилось, что, несмотря на свою профессию, ничего толком про коллегу они не знают. Знают, что родом из Ойя, но много путешествовал по стране. Знают, что Марк сам захотел стать сыщиком и стал, что сам всего добивался. Также все понимали, что когда Джейко Тацу пойдет выше – а он пойдет, всем же ясно, что его готовят к куда более важным постам, то его место займет именно Марк, по-другому и быть не может. Не только потому, что он самый опытный, но и потому, что он отличный организатор и обладает лидерскими качествами, пусть они часто прячутся за суровостью, а порой и нелюдимостью. Легелло был похож на скалу, выступающую из береговой линии, гордую и непокорную. Море может сколько угодно бить об нее волны, а она будет стоять такая же непоколебимая и презрительная ко всему, что пытается ее сломать. Но более, как оказалось, о нем ничего и неизвестно. И каждый про себя подумал: «Позор, сыщик называется». И лишь Джейко довольно улыбался.

Улыбался и в который раз мысленно благодарил свою Семью за то, что в первую очередь они научили его заранее узнавать все о тех, с кем ему придется столкнуться, не говоря уже о тех, с кем придется работать. Не раз уже это его выручало. Пригодилось и сейчас.

– Начнем, – энергично кивнул Нани. На его лице большими буквами была написана полная уверенность в себе. «Марк так Марк, сколько этих Марков было на моем веку?» – читалось в его глазах. Девушка рядом склонилась к уху Руха и шепнула ему (половина присутствующих поняла смысл по движению губ, другие просто догадались): «Сделай их».

И понеслось. Крупье достал новенькую, еще запечатанную колоду карт, показал ее обоим игрокам, и когда те, лишь скользнув по ней взглядом, кивнули, распечатал ее. В клубе – к слову сказать, весьма неплохом – имелся свой специалист по предотвращению магических махинаций, весьма распространенных в азартных играх, и сейчас он с пристрастием разглядывал колоду, как чуть раньше – стол и комнату. Однако и с его точки зрения все оказалось в порядке.

Признаться, Джейко не доверял никому, в ком не был уверен на основе опыта, поэтому и сам втихаря проверил все вышеозначенное, но тоже остался доволен. Похоже, сегодняшний вечер будет отдан на откуп лишь мастерству и удаче.

Крупье вернули колоду. Он взял ее слегка манерным жестом и легонько прошелся по ней пальцами, отчего она играючи сложилась в веер, чтобы тут же снова превратиться в аккуратный прямоугольник. И через миг карты замелькали в его руках так быстро, будто это была иллюзия или искры огня. Зачарованная его действиями, толпа притихла настолько, что стал отчетливо слышен шелест карт, этот звук невозможно перепутать ни с каким другим в мире. Колода превращалась то в дорожку, то в два веера, которые тут же сливались друг с другом, чтобы через пару мгновений рассыпаться в еще какие-то замысловатые фигуры. Но вот представление было окончено, и карты рубашками вверх полетели на зеленое сукно. По четыре перед каждым игроком.

Те дождались, когда колода опустится рядом со сданными картами, и только тогда взяли их в руки.

Джейко это наблюдал как хорошо поставленное шоу. Почему-то все, что происходило здесь, казалось ему отрепетированным спектаклем. Все как в хороших постановках – лица «актеров» невозмутимы до невозможности, люди вокруг словно статисты – ахают и замирают в положенных моментах. И вся эта комната – олицетворение того, как должен выглядеть игорный зал.

Крупье, такой же хрестоматийный в своей красной жилетке и белых перчатках, еще раз коснулся колоды и положил рядом с игроками по одной открытой карте.

Перед Блондином лежал кавалер «этиусов», перед Марком – король «даэ». Это означало, что Легелло предстояло ходить первым. Что удачей не считалось.

Стоит немного рассказать о колоде, использовавшейся в этой игре. Карт в ней было шестьдесят девять. Делились они на три неравные группы. В первую входили так называемые «слуги»: «пятерки», «шестерки», «семерки», «восьмерки», «девятки» и «десятки». Если нужно было посчитать очки, то делалось это очень просто – по цифре, которая стояла на карте.

Дальше шла вторая группа – «господа». В игре они стояли выше – били все предыдущие, однако по очкам ситуация была иная: «кавалер» в числовом значении был равен двум очкам, «королева» – трем, «король» – четырем, а «туз» – или единице, или одиннадцати в зависимости от ситуации.

Эти две группы карт имели неравноценные масти: «этиусы», «ашши», «оборотни», «даэ» и «эллуи», получившие свои названия, как нетрудно догадаться, по большим расам. Говорят, неки до сих пор обижаются за дискриминацию и привычно списывают это на то, что их магия – темная.

Следующей группой были «ключи» – единичные карты в количестве девятнадцати штук. Каждая из них имела свое отдельное значение и могла изменить весь расклад как «хозяина», так и его противника.

В первом туре «Саламандры» участвовали только «господа» и «слуги».

Марку, как уже было сказано, выпало ходить первым. Он глянул в свой расклад, и на зеленое сукно упали картинками вверх «семерка» со стилизованным крылом – знак «эллуев», самой сильной масти в колоде, и такая же «пятерка».

В первом туре первостепенной задачей было сохранить нужные карты, избавившись от слабых. Кроме того, нужно было накопить так называемые взятки. Сейчас Марк предложил Нани побить предложенные карты или сбросить на них ненужные, отдав тем самым взятку ему. Ходить можно было или одной мастью, или равными по значению картами, не больше двух за ход.

Блондин, почти не глядя, кинул две карты рубашками вниз. Это означало то, что взятку он отдает. Однако посмотреть, что было отдано как слабые и малоочковые карты, его соперник не мог. Причем правила такого нигде не было прописано, но и так никто никогда этого не делал. Кстати, в дальнейшем подсчете очков «слуги» участия не принимали, но сама взятка имела значение.

Крупье раздал еще по две карты. На этот раз Нани взятку забрал. И теперь уже он имел право ходить. На сукно легла только одна карта. Обычно это означало, что остальные карты у игрока хорошие. В партии на деньги участники бы придержали ставки. Однако тут надо было просто выиграть. И Марк отдал ненужную карту.

Первая партия была закончена, и началась вторая. В ней правила не менялись, увеличивалось лишь количество карт на руках игроков. Да и ходить можно было до трех карт сразу. Джейко осторожно переместился за спину своему сотруднику. Сейчас у того на руках были «королева ашшей», «король этиусов», «туз даэ», «десятка эллуев» и «восьмерка ашшей» – на непрофессиональный взгляд Тацу ни к какому раскладу не приспособленные карты. Противники вновь обменялись ударами, и Легелло получил «даэского кавалера» и такую же «девятку». Мысленно чародей возликовал – вот и подбирается хорошая комбинация, важная для следующего тура.

И тут Нани пошел сразу с трех карт. «Десятка», «шестерка» и «пятерка ашшей». Побить «десятку» можно было «королевой», еще одну из карт взяла бы «десятка эллуев», ну а последняя карта превосходно билась «восьмеркой». Каково же было удивление главы Магического Сыска, когда Марк, не раскрывая, скинул на эти карты «туза» и «слуг». Именно скинул, не стал бить. Джейко был так поражен, что еле удержал на лице невозмутимую мину. Скинуть «туза даэ»! Вторую по значимости карту в колоде! Вернее, в двух ее первых частях. Да и «десятка эллуев» – довольно сильная карта. Нет, этого Тацу решительно не понимал. Поэтому во избежание эксцессов – а он знал, как важно следить за лицом во время подобной игры – откочевал так, чтобы не видеть карт сыщика и не знать о творимом безумстве.

Легелло кинул на начальника взгляд, который расшифровать могли только эти двое. И Джейко мог бы поклясться, что во взоре детектива читалась усмешка.

Не видя карт, проще было наблюдать за партией. Тацу попытался подсчитать очки, но в какой-то момент понял, что не помнит всех ушедших во взятки карт. И если число самих взяток подсчитать не составляло труда, то понять, кто ведет по очкам, пока было невозможно. Ведь стоило помнить еще и о скинутых картах.

Но так или иначе, а первый тур кончился. И началась вторая и наиболее увлекательная часть игры. На этом моменте в оставшуюся колоду добавляли «ключи». И вот тут начиналось самое интересное. «Ключи» могли творить что угодно с раскладом – менять уже существующие карты, понижая или повышая их значение, даже нейтрализовать одну из карт противника или заменять нужные карты.

Да и правила в этом туре были другие. Ходила тут изначально одна карта.

Нани ухмыльнулся и положил «кавалера этиусов». Эта карта позволяла Руху поменять одну из своих карт на новую карту из колоды. Что тот и сделал. Марк кивнул, и напротив легла «десятка даэ». По статусу они были примерно равны. Рядом Легелло аккуратно положил «фонарь» – один из «ключей». Кстати, обычно с них не ходили. Блондин кинул напротив «солнце», что давало ему еще одно очко. Следующим его бойцом стала «оборотническая десятка». Сыщик полюбовался на скалящуюся на него черную пантеру и предложил ей в пищу такого же «кавалера». Еще очко в пользу Блондина. У девушки рядом с ним возбужденно заблестели глаза. Это сияние усилилось, когда она увидела следующий ход Марка – «кавалер ашши». Очень слабая карта. И разумеется, Блондин очень легко ее нейтрализовал «тузом ашшей», выиграв сразу три очка. К слову, эти очки умножались в конечном счете на десять.

Наверняка, если бы не привычка сдерживать свои эмоции, Нани сейчас бы ухмылялся от уха до уха. Ведь следующей его картой стала «башня» – один из самых сильных «ключей».

Алиса побледнела. Агн сжал ее дрожащую лапку. Эрик застыл немым памятником самому себе. Логан спокойно пил вино.

Марк с интересом разглядывал противника. Казалось, он даже отвлекся от игры. Поэтому то, что сыщик сделал дальше, не все сразу осознали. Он положил в последнее свободное место «подружку».

И это в корне поменяло все. «Подружка» забирала себе все очки в тех схватках, в которых принимали участие «кавалеры», и сводила на нет любую – совершенно любую карту, лежащую напротив.

Когда до присутствующих дошло то, что произошло, по залу пронесся невнятный шум – люди выдыхали, ахали, издавали удивленные возгласы, тихо ругались и радовались. Кто-то даже обменялся деньгами – явно уже успели сделать ставки. Причем как на исход всей игры, так и каждой партии.

Брюнеточка рядом с Блондином только ротик приоткрыла, а потом из глаз посыпались искры. Опасная штучка. Впрочем, сам Нани расстроенным не выглядел. Явно ему было еще что сказать в следующей партии.

– Три очка в пользу дэла Легелло, – провозгласил крупье. – Два нейтральных. Последняя партия, дамы и господа.

«Три очка в пользу Марка», – мысленно повторил Джейко, задумываясь о том, что нужно будет взять у своего подчиненного пару уроков.

В последней схватке правила снова менялись. Игроки получили на руки недостающие карты, не удержались и ехидно глянули на друг на друга.

– Меняете? – спросил крупье. В этом раунде у игроков было право поменять одну карту. Соперники синхронно мотнули головами. По количеству выигранных раундов пока лидировал Нани. Ему и пристало ходить первым. Впрочем, сейчас это уже не имело особого значения. Он торжествующе глянул на Марка и выложил свои карты.

Зал ахнул в шоке, радости и расстройстве.

На игру Рух собрал самый полный расклад «эллуев» – «туз», «король», «королева» и «кавалер». Пятой рядом с ними легла «звезда», усиливающая и так самые сильные карты. Нереальный расклад. Непобедимый.

Алиса и Агн схватились друг за друга. Эрик смотрел на карты с таким видом, будто они его лично оскорбили в самых лучших чувствах. Логан по-прежнему с самой невозмутимой миной пил вино.

И тут сверкнули в обильном свете свечей очки Марка. Крупные руки аккуратно уложили на зеленое сукно его ответ. Карты по одной опускались на стол, и в наступившей тишине казалось, что воздух просто не выдержит такого накала страстей.

«Король этиусов» шел первым. За ним следовала «королева ашшей». Ее сопровождал «кавалер даэ». Рядом пристроился «ключ» «сила», утраивающий достоинство предыдущих карт.

Но даже это не могло побить расклад Блондина, если бы не последняя карта – «пересмешник». Он копировал одну на выбор карту из расклада противника. Несложно было догадаться, что это был «туз эллуев». И получался расклад Первой Печати. Говорят, создавая эту комбинацию, неизвестные авторы имели в виду именно тех, кто когда-то наложил первую Печать, которая скрепила первородную магию и силы хаоса, рвавшиеся разрушить этот мир. Их было пятеро. Этиус, его супруга ашши, даэ, наполовину эллуй и еще один чародей, расовая принадлежность которого осталась неизвестной. Может, он и сам этого не знал. Но, скорее всего, в его крови было слишком много всего намешено, чтобы имело смысл разбираться в этом.

Когда-то их сила, воля и магия положили Первую Печать, и их славил весь мир.

Это были сильнейшие маги своего времени. И они были друзья. Самые лучшие. Самые близкие. И друзья-чародеи правили мудро, справедливо и долго. Целую эпоху.

Но века шли… И однажды все рухнуло. В основу Печати они положили только одно ограничение – то, что они никогда не прольют кровь друг друга во вражде. Их дружба была залогом нерушимости этой клятвы. Но что стало с этой дружбой, когда они получили практически ничем не ограниченную власть и фактически вечную жизнь? Раздоры погубили ее и чуть не уничтожили весь остальной мир.

Тогда нашлись те, кто смог побороть разбушевавшиеся стихии и первородную магию. Теперь представители их тогда еще не существующих Семей правили во Дворце Совета Старейшин Эсквики.

Но те, кто придумал эту игру, жили задолго до срыва Печати. И они искренне верили, что могущественнее союза ума, который олицетворял «король этиусов», доброты «королевы ашшей», ярости «туза эллуев», необычности «кавалера даэ» (тот, кому подражала эта карта, очень мало участвовал в политической жизни, за что в народе его и называли всего лишь «кавалером», хотя власть он имел не меньшую, чем остальные маги) и силы пятого чародея не было и быть не может ничего.

История показала, что игра была не права, но это мало что изменило. По-прежнему расклад Первой Печати был самым сильным.

Это была полная и безусловная победа.

Даже очки можно было не считать.

Их все же подсчитали, но только те, кто сделал ставки на точный счет, дождались их объявления. Алиса и Эрик на радостях повисли на Марке. Агн хлопал его по плечу. Джейко еле удерживался, чтобы не разулыбаться совсем уж торжествующе. Легелло тем временем получил заслуженный поцелуй от магички, пожал руки коллегам и наконец обратил взор на бывшего соперника. Впрочем, все уже имели возможность полюбоваться на отчаянное недоумение, даже непонимание на этом нагловатом лице. А вот сейчас на нем крупными буквами был написан лишь один вопрос: «Кто ты?» Так играть мог только профессионал. А игровой мир не знал человека по имени Марк Легелло.

Сыщик поправил очки и протянул ладонь для рукопожатия, каким принято было обмениваться по окончании игры.

– Кто ты? – все же не выдержал Блондин. Он должен был знать.

Марк мог бы еще раз назвать то имя, под которым его уже сегодня представили, тем самым оставив Нани мучиться и рыть землю в желании узнать, кто же его победил, но не стал. Ему и самому давно хотелось открыть секрет. Все носят маски и сами выбирают свой путь, но иногда очень хочется вспомнить, что было раньше, до того, как дорога сделала свой поворот и ты оказался там, где стоишь сейчас. Поэтому он криво и едва заметно ухмыльнулся, умудрившись в этом легком движении губ передать и самодовольство, и иронию, и произнес:

– Когда-то меня звали Пересмешником.

Прозвище по названиям карт давали только самым знаменитым игрокам. Даже Блондин его еще не удостоился. А уж получить имя «ключа»!!! Таких случаев в истории было не больше десятка.

И если до этого на лице Нани сквозило недоумение, но теперь на нем читалось потрясение и неподдельное восхищение.

Да, он слышал это имя.

Много позже, уже после откровенной беседы с Блондином, Марк сидел в окружении коллег и рассказывал то, о чем так долго предпочитал молчать.

– На самом деле отец, про которого я вам говорил, не был мне родным по крови. Он был другом моих родителей, к слову сказать, циркачей, и усыновил меня после их смерти. Однажды цирк, где работали родители, загорелся, и они не сумели выбраться из огня.

Алиса сочувствующе положила руку мужчине на локоть. Тот улыбнулся и на секунду благодарно сжал ладошку девушки.

– Не переживай, Алиса. Я сам этого не помню и полагаюсь на слова приемного отца. А с ним мне всегда было интересно. Как вы уже можете догадаться, он был картежник. Один из лучших. Почти легенда в этом мире. Мы много путешествовали. С такой профессией это обычное дело. Меня он тоже научил игре в карты. Нет, не так – виртуозному мастерству карточной игры. Это же целый мир, который открывается не сразу и далеко не всем. Это как тайная песня, которую карты напевают тебе. Говорят, чтобы играть хорошо, надо вести очень внимательный математический подсчет. Просчитывать все комбинации. Как-то так… Но… это только поначалу. Однажды, если карты приняли тебя, будто что-то случается… Да-да, Эрик, не смотри на меня так. Я знаю, что ты привык слышать от меня только рациональные мысли, но… придется поверить, что и я могу говорить о неких страааааанных, – передразнил он, похоже, самого себя, – вещах. Так вот, однажды будто что-то изменяется. И не надо уже считать и гадать. Все, что нужно, будто само возникает в голове. А комбинации противника и собственные будущие ходы угадываются нереально легко. Это было бы похоже на волшебство, но колдовскому сообществу неизвестна такая магия. Я думаю, что это просто мастерство. Истинный профессионализм, какой возможен в любой специальности. Хорошему лекарю порой достаточно взгляда, чтобы определить болезнь пациента. Городские стражники с полпинка видят воришек и прочую шушеру…

– Да мы и сами не промах! – засмеялся Агн, и все его поддержали.

– Но как же ты стал сыщиком? – когда все успокоились, спросила Алиса.

– А вот тут уже начинается грустная часть моей истории. Моего приемного отца убили. И никто не знал – кто. Тогда меня так поразило собственное бессилие. Я был готов бежать мстить всему миру, но даже в том состоянии понимал, что это глупо. А как найти виновника, не знал. Даже идей никаких не было. Вернее, действенных, только ерунда всякая в голову лезла. Тогда-то и занялся расследованием убийства моего отца один замечательный сыщик. Не прошло и недели, как убийца уже сидел в тюрьме. Им оказался один из его старых врагов по тем делам, о которых даже я знал мало. Вся история меня сильно поразила, и я понял, что хочу заниматься сыскной деятельностью. Это был отличный выход – без отца игра перестала быть столь заманчивой. А может, дело было в том, что я уже достиг в ней высшего мастерства. Достойных противников оставалось все меньше, а натура требовала новых вызовов и горизонтов. Вот так я и пришел в эту профессию. И скажу, что это был правильный выбор. Во-первых, потому, что невозможно быть игроком и не связаться с преступным миром. Рано или поздно он затягивает. Появляются нужные связи, знакомства, потом принимаешь или оказываешь помощь. Однажды прокалываешься или еще что. И вот ты уже по уши в этом. А пути назад нет. – Марк немного подумал и добавил: – Может, и есть, но этот путь – один из самых трудных, и воля ступивших на него должна быть нереальная. Так что я рад, что мне не пришлось испытать всего этого на себе, хотя даже меня этот мир не сразу отпустил. Но самый главный плюс моего решения в том, что наша профессия – это всегда вызов и всегда интересно. Рутины тоже много, но и много действительно увлекательного. – На лице сыщика вновь появилась та странная – жесткая и одновременно довольная улыбка, которая промелькнула в конце игры с Блондином. – Вот теперь вы знаете все. Почти. – Сказано это было таким тоном, что сразу становилось ясно, что это «почти» занимает процентов девяносто. Однако на сегодня откровения были закончены.

Да детективам и этого хватило. Все они пребывали в легком потрясении от услышанного. Кто бы мог подумать – их строгий, добропорядочный и честный Марк… Вот уж воистину неисповедимы пути человеческие. И еще их ошарашило, что их коллега, казавшийся таким изученным и понятным, оказывается, только сейчас начал открываться. Будто все это время они топтались в крохотной душной прихожей, наивно полагая, что это и есть весь дом, а потом вдруг обнаружили, что дверь открывается в огромное и совершенно незнакомое здание.

– Кстати, Шеф, – вновь заговорил Марк, опять довольно ухмыляясь (похоже, за этот вечер он растратил все улыбки, на которых старательно экономил целый год), – мы с ребятами кое-что раскопали по нашему второму, вернее, первому делу. Так что сегодня ночью, через пару часов, состоится одно весьма интересное мероприятие. Если хотите, можно полюбоваться. Как оказалось, когда знаешь, что искать, найти очень просто.

Но это было потом. А сначала состоялся откровенный разговор с Блондином.

Он быстро отошел от своего проигрыша. Казалось даже, что не особо огорчился по его поводу. Возможно, дело было в том самом ощущении, что описывал Марк: в какой-то момент достойных соперников находится все меньше, а настоящих вызовов хочется все больше.

Поэтому сейчас он с самым спокойным видом, развалившись в кресле, попивал вино и неторопливо отвечал на вопросы.

– Да не такая уж это и тайна, наше общество. Просто никого, кроме нас, это не касается. Вот мы и не треплемся об этом на каждом углу. Да и есть в этом что-то этакое, будоражащее душу оттого, что ты знаешь то, о чем никто вокруг даже не догадывается… – Нани аж облизнулся. – А что общество из себя представляет… Да ничего такого – просто клуб по интересам, можно сказать. Только интересы эти, – он криво ухмыльнулся, – не такие добропорядочные, как шахматы или вышивание крестиком. Нас интересует кое-что позанятней.

– Например?

– Например… – Нани напоказ задумался. – Секс. Опасность. Выпивка.

– Наркотики? – вкрадчиво предположил Джейко.

– Фу, как грубо, лэр Тацу, – нахально усмехнулся Блондин. – Никаких наркотиков.

Джейко ему не поверил, однако Руха это нисколько не интересовало, и он продолжил:

– Хотя бы потому, что они мутят мозги, а это нас мало интересует. А если кто из наших и пробовал, – глядя прямо в глаза, говорил он, – то только для того, чтобы запретным плодом не было. Ну да неважно. Ничего слишком уж противозаконного мы не делаем. Не будете же вы нам ставить в вину легкие шалости вроде бенса или девочек на ночку? Вот и я думаю, что не будете, – пожатие плечами. – Что вас еще интересует?

– Кто входит в ваш клуб? Кстати, как он называется?

– «Шуты и пешки».

– Как интересно. И почему? – Тацу бросил взгляд на эмблему, изображенную на запонке игрока. Теперь становилось понятным то, что там нарисовано.

– Да просто. Пришло как-то в голову такое название. Вроде как «шуты» – это те, кто давно уже в клубе. Мы как бы что ли шутим постоянно, посмеиваемся над обществом и его ханжеством.

– А «пешки»? – Глаза мага невольно прищурились. Он понимал, что услышанное может ему не понравиться.

– А «пешки» – это те, кто только начинает этот путь. Не все «пешки» понимают наше видение мира. Поэтому некоторые станут «шутами», а некоторые так и останутся «пешками».

– А Алиера кем был?

– «Пешкой». Но вот он-то как раз и имел все шансы на то, чтобы стать «шутом». Сильный был, страстный. Все ставил под сомнение. На все имел собственное мнение. – Глаза Блондина вдруг загорелись воспоминаниями. – С ним даже как-то мир ярче был, из-за его восприятия – он будто каждую минуту бросал ему вызов. – Нани замолчал, словно не желая говорить дальше о слишком личном. – Много всего, короче.

– То есть «шуты» сами выбирают, кому быть «пешкой»? И как вы их выбираете? И что происходит дальше?

– Да никто их не выбирает. Просто однажды попадаются на пути люди, отличающиеся от остальной массы. Или слишком яркие, или слишком непримиримые, или слишком талантливые. А порой… даже не понять, что в человеке, но смотришь на него, и кажется, что в нем, за этой оболочкой или маской, кроется целая вселенная, и ведь жалко, если погибнет под гнетом повседневности и проблем, так и не поживет, не узнает, не попробует этот мир на вкус. Они какие-то настоящие… умеющие видеть подноготную вещей, стремящиеся куда-то, умеющие желать сильно, страстно. В общем, словами этого не объяснить, но в них есть то, что действительно стоит особого отношения. Такие люди не часто, но попадаются. Да, попадаются. Вот и хочется этот алмаз взять и огранить.

– И как же это делается?

– По-разному, лэр Тацу, по-разному. Обычно надо просто дать возможность смотреть по сторонам. Причем часто возможность чисто материальную. Когда человеку не надо каждую секунду думать о том, как заработать на хлеб насущный, дабы не сдохнуть завтра с голоду, то он как-то лучше, свободнее, увлеченнее становится. Открывает глаза на мир вокруг. Трудно быть многогранным и интересным, когда в желудке пусто и жить негде… А еще часто надо показать, что в жизни есть сотни граней. И их надо все увидеть. А кому-то и этого мало. Кому-то нужно не просто увидеть, а дойти до самого края, заглянуть во все бездны, все испытать до предела. Вот и Алиера был такой. Никаких компромиссов. Все ему нужно было полностью и никак иначе. А «шуты» учат этому всему… или, вернее, показывают.

– И что же ты ему показывал?

– Я-то? Я… – Нани почти демонически ухмыльнулся. – Я показывал ему азарт.

– Азарт? – не понял Агн.

– Да, азарт, сыщик, – кивнул Блондин. – Показывал, каково это, когда карты будто поют в руках. Как своей непредсказуемостью манит рулетка. Как превосходно быть королем за зеленым сукном. Как смешно смотреть, как люди стоят с невозмутимыми лицами, а в их глазах читается алчность, страх и безумие. И как сладко знать, что ты властвуешь над тем, что вызывает в них все эти чувства. Потешаться над их мелкостью и непониманием. С этим мало что может сравниться – ощущать себя носителем тайного и высшего знания. Но самое главное, я показывал Алиере то, как превосходна игра. Какое удовольствие она дарит, какое наслаждение…

– Пел ему песню игры, – тихо, так, что услышал только Джейко, произнес Марк.

Этот вечер был пропитан азартом. Что-то такое словно вылетало в воздухе. Нани давно уже привык к тому, что с его стороны игра – это больше расчет и внимательность, чем что-либо еще. А ведь когда-то все было иначе. Когда-то он загорался огнем лишь только от мысли об игре. Как давно он уже не ощущал эту дрожь в крови? Когда, когда в последний раз у него разве что руки не тряслись от предвкушения схватки? Как часто в последнее время ему было так весело? А весело было. Да хотя бы от одного взгляда на Алиеру Лакоста. Вот уж кто горел так ярко, что порой хотелось зажмуриться. Конечно, фигурально выражаясь. Но его чувства, его пыл так и светились в темных порочных и одновременно диковатых глазах, словно и вправду кто-то зажег в них огонь. Правильно Верон сказал – он будто и в самом деле демон. Не может в обычном человеке столько всего сразу умещаться, столько чувств, эмоций, желаний, самых разных и порой противоположных. Однако вот же – полыхает и сияет каким-то затягивающим темным блеском в этом черном взгляде.

И сегодня как-то особенно.

Сегодня у «пешки» новый урок.

Сегодня они вдвоем пришли сюда играть и побеждать. Веселиться и насмехаться.

Нани сам чувствует, как ему передается настроение негласного напарника. Так чувствуют только новички, у профессионалов все иначе, и это сладкое, уже почти забытое чувство. И как же от него будоражит кровь!

Алиера явно хороший актер. Ему ничего не стоило убедить всех, что он и карты-то едва ли не в первый раз видит, что уж там говорить о такой сложной игре, как «Право Дракона» – одной из самых популярных и неоднозначных игр со ставками для пятерых и более людей. С невероятной правдоподобностью певец имитировал и бахвальство новичка, и легкую, вроде как утаиваемую неуверенность, и страстное желание играть, побеждать. Да, последнее было в Лакосте искренним чувством, но другим, более сильным, настоящим и глубоким, чем он показывал его зрителям. Алиера хотел почувствовать сам вкус игры, ее тайны и азарт. Насладиться им, как гурманы наслаждаются изысканным блюдом. А то чувство, которое он изображал, было больше похоже на чувства мальчика, который идет на первое «взрослое» свидание.

И вот перед ними зеленое сукно и крупье сдает карты. Пятеро мужчин, Рух один из них. Они с Алиерой сидят напротив друг друга и вроде как ничем не связаны. Их глаза не встречаются, они смотрят друг на друга не более чем на остальных. Лишь скользящие, не задерживающиеся надолго взгляды. Теперь главное, чтобы никто не понял, что незначительные, вполне обычные жесты – потереть нос, чуть отставить большой палец или дотронуться до уха – это знаки, обозначающие или карты, имеющиеся на руках, или необходимость определенных действий для напарника.

Ничего нового они не придумали, но в музыке тоже нот всего ничего, а мелодий бессчетно. Главное – как ты сможешь их использовать, как виртуозна твоя игра. Игра…

Оба напарника были виртуозы. Каждый в своем деле, но играть они умели. Потому что игра – это не действо, игра – это чувство, умение ею наслаждаться, вести, плести ее невидимые нити, любить сам процесс, не только желать результата. И это способность одинакова и для картежника, и для актера, и для музыканта, и для политика, и для всех тех, кто когда-либо жил так – играя с собой, другими и судьбой.

И вот сейчас – одна из таких игр.

Наверное, именно это испытывают маги, когда ощущают в своих руках невидимые потоки энергии. Внешне все обычно, но все происходящее срежиссировано этими двумя. И люди – игроки, зрители, обслуга – как куклы в ловких руках кукловода. Он дергает за нити, и они послушно поступают так, как он того хочет. Вот и сейчас Алиера ходит определенным образом, определенной картой, другие игроки радостно хватаются за возможность улучшить свое положение, выкладывают свои лучшие карты. А Нани каким-нибудь хитрым ходом все изменяет, руша все надежды играющих. И «наивная» ставка Лакоста оказывается выигрышной.

А как приятно блефовать с таким партнером! На его лице отражается алчность. Будто бы замаскированная, но легко читаемая. И все понимают, что у него на руках сильные карты, хотя Нани по легкому перебору пальцев по столу понимает, что у Алиеры все глухо. Их противники не спешат побить предложенную карту, «зная», что Лакост все равно ее перебьет. И в результате совершенно невыигрышная карта Руха забирает взятку.

И так много-много раз.

Игра движется. На кону крупные ставки. Напряжение все нарастает…

Как же чарующа эта атмосфера всеобщей погруженности в игру. Все следят за ней, все волнуются. Кто-то просто жаждет зрелища, кто-то сделал ставки, и на игроков в том числе, кто-то заворожен необычностью ситуации, а кто-то ощущает подвох. Но всем интересно. Никто не остается безучастным.

Тихо ложатся на зеленое сукно карты. Кто-то нервно постукивает ботинком по деревянному полу. Крупье внимательно оглядывает игроков, поправляя аккуратную бабочку на шее. Из соседнего зала раздаются смех и жужжание рулетки. И воздух буквально трещит от напряжения.

Никто не сдается. Каждый верит в победу. Они с Алиерой несколько раз спустили партии, чтобы их партнеры поверили, что удача пришла и к ним. Ведь это так логично и правильно – немного проиграть в начале, чтобы потом сорвать банк.

И есть риск. Даже для этих двоих, что играют в связке, риск есть. Опасность потерять всё щекочет нервы и заставляет кровь в жилах бежать быстрее. И жизнь будто сосредоточилась на этих небольших бумажных карточках, на значках в их верхних правых углах.

Ключевой момент игры. Да, они знают карты друг друга, но не остальных игроков. Да, они просчитали все варианты, учли то, как ходили противники, на каких мастях придерживали карты, но все же, все же… С кем сегодня удача?

И серые глаза Нани в первый раз за весь вечер встречаются с черными очами Алиеры Лакоста. «Шут» и «пешка».

Момент истины.

И хотя нет разницы, кто победит, – вкус игры и азарта они уже ощутили, но у победы еще более сладкий вкус.

Они насладились им сполна.

– Этого не объяснить тому, кто ничего подобного не испытывал, – покачал головой Нани. – Это как секс. Наслаждение. Оно восхищает, увлекает, манит и не отпускает. Впрочем, – Рух сделал паузу, – Алиера не был игроком. Вернее, игроком в том, что называется азартными картами. Он с головой окунулся в них, прочувствовал и тут же понесся дальше.

– И куда же дальше?

– А это вы уже у наших спрашивайте. Я вам тут ничего особо не расскажу. Да только не будут они с вами откровенничать, пока босс добро не даст.

– Под боссом ты подразумеваешь Эггерру? – обронил Тацу.

– А вы откуда знаете? – не смог сдержаться Нани. – Впрочем, ладно, – он не стал ждать ответа, справедливо полагая, что тот будет шаблонным, типа «работа такая». – Да, именно он у нас всем правит. Если он даст добро, то наши языки развяжут, а так уж увольте.

– А сам-то не боишься?

– Не-а, – пожатие плечами. – Да и не думаю, что он будет сильно против. Вряд ли он доволен, что какой-то урод отобрал у него такую занятную игрушку, как Алиера. Но вы же сами понимаете – он эллуй. Легким разговор вряд ли окажется.

– Ему-то все это зачем? Все это ваше общество? – поинтересовался Джейко, абсолютно согласный с последними словами Руха. Более того, он понимал, что беседа с Эггеррой будет много серьезнее и опаснее, чем Нани предполагал. Глава Сыска отлично знал, что придется идти самому, а это преимущество только с одной стороны. А вот с другой… демону, несомненно, будет весьма интересно попробовать на зуб представителя могущественной Семейки Тацу. Проверить на деле, чего он стоит. Тут бы живым и со здоровой психикой выйти, и то хорошо… И ведь выхода-то другого нет. Его почти никогда нет.

– Да кто ж его знает, – еще раз пожал плечами Блондин. – Я так думаю, его это развлекает.

Чего-то подобного чародей и ожидал и сейчас только и сумел что, подавив вздох, поинтересоваться, кто еще входит в число «шутов».

– Нас всего пятеро. Я, – начал перечисление Нани, – Верон Хакт, Лея Кемли, Олло Детануске и Рика Зарзе.

– Вот как, – услышал новое имя Тацу. – И что за Рика Зарзе?

– О, это не что, это нечто.