Голая правда. Откровения современных деловых женщин Хеффернан Маргарет
Такова человеческая природа – увы! – людям нравятся те, кто на них похож. Это относится и к мужчинам и к женщинам. Но так как в большинстве компаний власть находится в руках мужчин, именно женщины исключаются из общественной жизни. Мужчинам нравятся такие же мужчины – то есть «не мы». Поэтому от нас отмахиваются всевозможными способами. Компании, в которых терпят и даже поощряют такое поведение, – неподходящее место для женщин. Это не значит, что там невозможно работать, но мы там никому не нужны и нам нелегко будет заручиться поддержкой коллег, без которой почти невозможна успешная карьера.
Отвечая на вопрос о том, что больше всего мешает их продвижению по службе, женщины говорят: «Мужские стереотипы и предубеждения» (33 процента), «исключение из общественной жизни» (41 процент). Этим трудностям отданы первое и второе места9. «Общественная жизнь» – это то, что я назвала мужским клубом. Как любой другой, этот клуб отбирает своих членов на основании их схожести, его цель в том, чтобы люди объединились и поддерживали друг друга. Мужской клуб устроен так, чтобы его члены могли любоваться друг другом, видеть друг в друге свое отражение и судить о себе по другим членам клуба, а не на основании мнения третьей стороны. Им не нужны разнообразие, нововведения, перемены – они и так неплохо себя чувствуют. Как объяснила мне директор по управлению персоналом компании «Си-эм-джи-ай» (потом, правда, на этом посту ее саму сменил мужчина), «мужчины собираются вместе, пьют вместе, писают вместе. Иногда они вас допускают в свой круг, иногда нет – решают они. Вот как обстоят дела».
Кейт Блисдейл поняла, почему ее исключили из общего круга – она просто не подходила на роль члена клуба. «Думаю, если бы я была мужчиной с парой седых волос – таким же, как они, во мне бы не видели угрозы».
Враждебная среда – не всегда шовинистская. Зачастую нас просто не замечают и не слушают.
Бронвен Хьюз училась на медсестру, а потом занялась фармакологическими исследованиями и разработками. Она – полная энергии, подвижная блондинка с потрясающим чувством юмора и жаждой к достижениям, свидетельствующей о сосредоточенности и прагматичности ума.
Бронвен Хьюз
Примерно через четыре года я стала первой руководительницей международной программы клинических исследований, не имевшей диплома врача. Я очень горжусь этим, потому что для моей организации это было настоящей революцией, и многие люди звонили мне, чтобы поблагодарить за то, что я открыла новые возможности для мужчин и женщин. Я была первой женщиной, сделавшей презентацию для совета директоров! Остальные руководители никак не могли поверить своим глазам и все время повторяли: «Раньше с нами никогда не работала женщина!», а я отвечала: «Ну, привыкайте».
Потом к нам были переведены врачи из Германии для руководства медицинским подразделением. Они принесли с собой достаточно традиционное отношение к работе с женщинами. Меня попросили присоединиться к группе из семнадцати человек, которые работали с «Бостон консалтинг груп» над проектом по реинжинирингу. Я сказала: «Вы не можете так со мной поступить, мне нужна хоть какая-то товарищеская поддержка!» Но других женщин там не было. Я была совсем одна. Я летала в Германию на совещания, а человек, который их проводил, просто не замечал меня. Я все перепробовала: шутила, была милой, смешной, серьезной. Я приходила домой в слезах, и Джои все время помогал мне собраться, чтобы снова идти в бой. В конце концов, после очередной встречи, я подошла к руководителю и сказала: «Слушайте, с меня хватит. Вы должны отнестись ко мне серьезно. Вы должны слушать то, что я говорю». А потом я связалась со своим начальником: «Теперь вы позвоните ему и скажите то же самое!» Он так и сделал.
Потом мы занимались реализацией, и это было убийственно! Мне предложили работу в другой фирме, и я согласилась. Когда я сказала об этом начальству, они воскликнули: «Ты не можешь так с нами поступить!» Но я НИКОГДА туда не вернусь! (Смеется.)
Враждебность, с которой столкнулась Бронвен, безусловно, была шовинистского характера, и она это знала. Не принимая это на свой счет, она видела, что бороться бесполезно. Теперь она смеется, вспоминая об этом, потому что ушла вовремя, сохранив свою целостность, уверенность, себя.
Есть и другие способы исключить вас из «мужского клуба». Порой сама цена вступления бывает слишком высока. Некоторые их ритуалы настолько чужды женщинам, что мы сами не желаем в них участвовать. Я помню конференции, после которых было принято хорошенько выпить и устроить гонки на автомобилях вокруг стоянки отеля. Я же рано ложилась спать и перед сном читала книжку, поэтому меня исключили автоматически. Я понимала, что это повлечет за собой и профессиональные последствия: либо мне присоединиться, сделав что-то, что мне не нравится и кажется ужасно глупым, либо быть честной и не участвовать во всем этом. Я была единственной женщиной в этой группе директоров.
Даже если мы преодолеваем свою антипатию и присоединяемся к мужским развлечениям, мы не можем себя обманывать и думать, что это нормально и правильно. Если мы делаем то, что нам противно, лучше от этого не будет.
Памела Мэтьюз
В этом году я не еду на «Мастерс» (турнир Большого шлема по игре в гольф), куда мы приглашены как клиенты. Я переговорила со многими людьми в компании, выразив свой взгляд на ситуацию в целом. Это мне очень дорого стоило – в итоге я оказалась в изоляции, что настроило коллег против меня, отделило от коллектива.
Как вы могли догадаться, я единственная женщина в отделе, и единственная, кто занимается клиентскими отношениями. Я бы чувствовала себя там неловко, даже если бы и не было скандала вокруг «Мастерс». Я стала бы предательницей, войдя туда, в то время как женщины устраивают акцию протеста у ворот. Кроме того, поехать на это мероприятие – значит жить в одном доме с шестью мужчинами, а это несколько неудобно. Кроме того, говорят, что обычное развлечение в Аугусте – походы в ночные бары со стриптизом. Если я не поеду, это негативно скажется на моих клиентских отношениях, а также на моем положении в компании. Я не буду вместе со своими коллегами участвовать во всех разговорах с начальником, обо мне и словом не обмолвятся, рассказывая потом разные смешные истории, которые там произойдут.
Памела в итоге остановилась в другом месте. И не участвовала в походах в стриптиз-клубы. Она выполнила свои обязательства по отношению к клиентам и даже вернулась домой со своей собственной байкой – о бутылках пива, которые были выпиты в клубе в знак протеста против действий Марты Берк, добивавшейся членства в гольф-клубе.
Мы не всегда сами решаем, быть нам в «клубе» или нет. Помню, однажды я узнала, что коллеги только меня не пригласили на ужин с инвесторами с Уолл-стрит. Про меня просто забыли или специально исключили из списка? Нужно ли мне ругаться из-за этого – или это только сделает меня в их глазах истеричкой? Я решила не обращать внимания до тех пор, пока это не повторится. Воспользовавшись своими каналами связи, я все-таки дала понять, что недовольна. Теперь я считаю, что такие вещи нельзя оставлять без комментариев, нужно обязательно открыто показывать, что тебе не нравится, когда мужчины исключают тебя из своей среды. Но до сих пор мне трудно бороться с совершенно неправильным чувством, что на совещаниях, конференциях, полях для гольфа женщины непрошеные гости.
Салли Уэст
Со мной тоже бывало такое. Меня не приглашали на совещания, потому что в этом не было необходимости, – однако туда приглашали всех мужчин, которые имели хоть какое-то отношение к проекту. Учитывая мою высокую должность, я не могла этого допустить, поэтому забронировала билет (за счет компании) и все равно поехала. Посещать совещания, на которые вас не звали, очень тяжело, потому что постоянно приходится защищаться, а это сказывается на продуктивности обсуждения.
Я думаю, Салли поступила правильно, когда не позволила себя исключить. Только ведя себя достойно, мы можем заставить других считать нас таковыми. Но нередко подобные вещи делаются настолько тонко, что, когда мы открыто этому противостоим, наши выпады выглядят так, как будто мы слишком близко к сердцу принимаем всякие мелочи. Все легко списать на невнимательность или допустить, что это не важно. Так оно и было бы, если бы это происходило редко и с очень немногими женщинами. Но поскольку все это происходит постоянно, мы прекрасно понимаем, к чему они клонят.
Исключение из «мужского клуба» – очень серьезная проблема, потому что это мешает не только эффективно работать, но и получать от работы удовольствие, ведь всем нужны друзья, союзники, поддержка. Многие женщины спрашивали меня: почему есть мужской клуб, а женского нет? Дело в том, что во враждебной среде женщинам просто не позволяется создавать подобные альянсы. Когда мы все-таки находим равных женщин-товарищей, над этим смеются. Марти Джонсон, генеральный директор американского Красного Креста, долго работала в Военно-морских силах США. Она говорит, что избегала братства (ее термин) с женщинами, потому что их обвинили бы в сговоре10. Пол Рутледж, журналист из Великобритании, недавно написал о том, что в парламенте мужчины часто называют своих коллег-женщин «кулуарными сплетницами» С Его статья, высмеивающая женские группы на работе, отражает, к сожалению, довольно распространенный взгляд на вещи.
Памела Мэтьюз
Со мной – в отделе по связям с общественностью, если быть точной, – работает одна женщина, у которой есть дети. Мы с ней иногда разговариваем. Из-за этого мужчины называют ее моей «подружкой» – с эдаким лесбийским подтекстом! Это так по-детски… Название «мужской клуб» звучит довольно привлекательно. Если бы нас принимали туда, а не избегали всеми доступными способами, это в самом деле было бы здорово. Но во многих областях бизнеса, во многих компаниях дело обстоит иначе. Власть и влияние окружены высокой стеной, которую нам не пробить. И стоит только попытаться, как над нами начинают насмехаться, издеваться, нас унижают – или заставляют перенимать стиль поведения, который нам противен.
Начальники-шовинисты
Начальники-шовинисты являют собой ту разновидность власти, которая подавляет всех и вся. Женщины – не единственные их жертвы, многие мужчины тоже страдают от такой линии поведения. Эти руководители считают, что власть можно доверить только тем, кто сокрушает все вокруг. Но женщины все-таки становятся жертвами значительно чаще, потому что они выпадают из общей схемы, у них нет такой поддержки, как у мужчин, и поэтому их легче притеснять. Начальники-шовинисты заведомо уверены, что женщина не справится с работой, и поэтому заранее стараются подмечать ее слабые стороны. Они ищут их во всем «женском», потому что женщина на работе кажется им аномалией. Они считают, что мужественность – это норма и все, что выходит за ее пределы, должно быть устранено.
«Мне кажется, вы создаете компанию, слишком ориентированную на женщин. На пашем сайте так много тем для женщин и так мало для мужчин. Например, большое внимание уделяется сплетням, готовке, разным знаменитостям, телевизионным драмам и прочему, но упускаются из виду главные спортивные события, бизнес, финансовые новости, наука, автомобили и так далее. Гендерное соотношение в совете директоров тоже это отражает».
Это письмо по электронной почте направил мне Дэвид Уэзерелл, генеральный директор «Си-эм-джи-ай» и основной инвестор моей интернет-компании. Оно прекрасно демонстрирует мужской взгляд на «женские» (банальные) и «мужские» (серьезные) интересы. Хотя я и была генеральным директором одной из его компаний, он считал, что я физически не могу интересоваться бизнесом, финансами, наукой, спортом или автомобилями. Интересно, как тогда мне удается нормально работать, если меня интересуют только сплетни, готовка, звезды и сериалы? Он волновался, что в совете директоров, как ни странно, половина женщин, а среди остальных сотрудников – нет. Он обратил внимание именно на то, что женщин так много на высоких позициях. Почему же это его так волнует, если он не считает, что женщины изначально глупы, опасны или некомпетентны?
Дэвид, возможно, единственный человек, который решился оставить потомкам подобное наследство, но он не единственный, у кого они есть. Хотя я сама никогда не подвергалась сексуальным домогательствам, я чувствовала, что нахожусь во враждебной среде, созданной мужчинами, которые утверждают, что прекрасно относятся к женщинам, но все же считают их украшением, а не людьми, способными удержать власть. Начальники-шовинисты не всегда проявляют себя открыто и агрессивно, и не всегда с ними невозможно работать. Но их руководство отравляет атмосферу фирмы, создает чуждый нам мир мачо, в котором очень сложно добиться успеха.
Компанию, которой руководят шовинисты, можно узнать по ее системе ценностей, которая наверняка покажется вам странной. Начинается соревнование по количеству рабочих часов: можете ли вы работать всю ночь? Ответите ли вы на электронную почту, которая пришла в четыре утра? Можете ли пить крепкое дешевое виски дважды в неделю? Это проверка выносливости, силы, жесткости. Начальники-шовинисты считают, что женщинам это не по силам, поэтому мы не сможем действительно хорошо работать. Это просто западня, а все эти проверки – как правило, просто глупость. А мы попадаем в ловушку: если мы откажемся во всем этом участвовать, то покажемся слабыми, если согласимся, работать будем только хуже. Очень сложно мыслить трезво, когда вас просто пытаются загнать, как зверя.
Гленда Робертс занимается слияниями и приобретением компаний для «Майкрософт». Она – потрясающе красивая чернокожая женщина, с тончайшей талией и большими красивыми мозгами. Гленда приехала из Техаса в то время, когда молодые черные женщины были далеки от доминирования в научной среде. Она столкнулась со всевозможными видами преследования и при этом сохранила уверенность в собственных силах и чувство юмора. И это признают все. Еще до того, как Гленда начала работать в «Майкрософт», она уже знала о начальниках-шовинистах все.
Гленда Робертс
Есть отличный способ определить, «злодей» ваш начальник или нет. Если вы просыпаетесь утром и вам нехорошо – то да. Если он чувствует себя хорошо, только унижая и полностью контролируя вас, если ведет себя с вами, как с ребенком, – тоже да. На этой стадии главное – поделиться с кем-нибудь (я называю это «феноменом Аниты Хилл»). Расскажите кому-нибудь об этом, послушайте, как вы сами описываете то, что происходит, – так вы сможете чет ко осознать, в чем заключается весь ужас его поведения. И ведите дневник: записывайте такие события, чтобы быть уверенной, что это вы не сами себя накручиваете; а в случае, если понадобятся факты, то они будут под рукой.
Гленда знает, о чем говорит: вначале вы можете не иметь представления, каким образом можно разделаться с таким начальником. Возможно, есть причины остаться на этой работе. Но вы должны чувствовать, что вы не одна, и знать, что вы делаете все возможное (обсуждаете это с другими людьми, записываете в дневник), что бы защитить себя. Это не значит, что вы непременно отправитесь в суд. Просто так нужно, чтобы чувствовать в любой ситуации, что вы в здравом уме и при этом защищены от нападок. Иначе вы начнете думать, что сами во всем виноваты, и, потеряв уверенность в себе и в других, утратите еще и компетенцию – и проиграете.
Стиль мачо так популярен среди руководителей, потому что он соответствует старой поговорке: кто сильнее, тот и прав. Такие люди унижают и женщин и мужчин – такова их цель, и от этого они получают удовольствие. Но женщины платят за эти унижения более высокую цену, потому что отказ имитировать мужское поведение считается генетической слабостью.
Шэрон Тансталл
Я возглавляла управление персоналом в «Наш», и я часто вспоминаю эту работу одновременно и как лучшую, и как худшую в своей жизни. Мне искренне нравилась их продукция и маркетинговые стратегии, мои коллеги были умные и во всех отношениях приятные люди. К сожалению, начальник таковым не был. Он, безусловно, был шовинистом. Я ему «нравилась», но он никак не мог смириться с тем, что женщина занимает такую высокую должность. Он очень свободно чувствовал себя с женщинами при личном общении, но совершенно не знал, как строить с ними отношения профессионально. То он говорил, что на мне слишком крупные серьги, то моя машина («мерседес») не соответствует имиджу «Наш», то я веду себя слишком «мягко». В итоге он все-таки признал, что я превысила его ожидания, добившись многого уже за первый год, но в каких выражениях! «Я не могу поверить, что вы так много сделали за такой короткий срок!» Хотя я была довольно успешной (мои коллеги, в частности многие мужчины, не хотели, чтобы я уходила), я так и не смогла перейти ту черту, которую провел между мной и собой президент компании. После трех лет мучений и его постоянной критики в адрес моего «стиля работы» я ушла.
Многие считают, что подобные вещи недоказуемы, что они слишком личные, чтобы видеть в них общий порок руководства. Но за подобным поведением стоят стереотипы, с головой выдающие систематическую дискриминацию женщин, антипатию к ним, что ведет к ужасным последствиям. Мужчины не повышают нас, не поддерживают, не критикуют честно и объективно, – а все это просто необходимо для успеха.
Джоан Силвер
В профессиональной сфере мужчины оценивают друг друга по «потенциалу». Женщин же оценивают по результатам работы. Вот совсем свежий пример. В одной организации обсуждались результаты работы сотрудников, и мужчины говорили о других коллегах мужского пола: «Он очень старался. Ведь он выбрал тяжелую профессию. Он вообще хороший парень. Думаю, не стоит на него наседать». О женщинах в точно таких же ситуациях говорилось: «Мне кажется, она не справляется. Она не добилась нужных нам результатов. Она недостаточно агрессивна, чтобы делать такую работу».
Мэри Линфилд
Мой нынешний начальник из Оклахомы. Мы разговариваем две минуты – и он уже зевает! Мой вклад никогда не учитывается. Он попросту не хочет, чтобы я у него работала. И больше всего расстраивает, что он дал мне действительно подходящую работу, где я могу вполне компетентно принимать серьезные решения. Это его «зевание» я принимаю лично на свой счет. Он хочет меня оскорбить. Сегодня днем у нас будет совещание. Если я почувствую, что меня не слушают, я уволюсь. Я уже ищу новую работу. А что еще остается?
Если ваш начальник тоже «злодей», главное – определить, является ли это отличительной чертой компании в целом.
Элейн Дэвис
Здоровая атмосфера обычно отторгает шовинистски настроенных начальников и сотрудников. Так что ваша задача – продержаться дольше их. Когда я оказалась в подобной ситуации, я долго и серьезно думала об этом и решила, что компания мне очень нравится пожалуй, я останусь. И в конце концов моего начальника уволили.
Элейн поступила очень умно: она внешне приспособилась к «злодею» начальнику, разделяя принципы самой компании. Конечно, дождаться, пока такого человека уволят, не так просто, но, если вы довольны своей работой, оно того стоит. Однажды я работала на ужасного крикуна – его любимым занятием было кидать телефон в стену. Через полгода та же работа, но под руководством другого человека показалась просто раем.
Финансовая дискриминация
Мужчины не допускают женщин в свой круг, но на некоторые, незначительные проявления этого приходится не обращать внима-ни я. В конце концов я смирилась с тем, что каждый понедельник совет директоров начинается с обсуждения последней партии в гольф. Со всем этим просто невозможно бороться – хотя многие вещи нам неприятны, они не являются противозаконными. Но есть такие проявления дискриминации, которые слишком серьезны, слишком значимы, чтобы их игнорировать. Если вы решили остаться, кое за что придется всерьез побороться. Проблема оплаты снова поднимает свою уродливую голову. Работая в «Си-эм-джи-ай», я знала, что мне платят меньше, чем равным по статусу мужчинам. Но я не могла ничего с этим поделать, поскольку подвела бы человека, который мне об этом рассказал. Когда же отчет о зарплате сотрудников пришел по электронной почте, я получила очевидные доказательства дискриминации. Я написала яростное письмо. Через неделю мою зарплату удвоили.
Сейчас это можно считать чистой и аккуратной победой, которая доказывает, что с подобными ситуациями можно справиться. Конечно, это была победа. Но в тот момент я разозлилась, была задета, чувствовала, что меня предали, и очень хотела бросить все. Как Памела, как Кейт, я выбивалась из сил. Я была дисциплинированной, сосредоточенной и невероятно преданной. А люди, которым я была предана, прекрасно знали, что несправедливы ко мне и что это незаконно. Просто на мне они экономили деньги, которые не были им особенно нужны, которых они вообще не замечали. Почему они так поступали? Потому что считали, что имеют на это право. Потому что я не была одной из них.
Очень многие женщины, с кем я разговаривала, подтвердили, что это не единичный случай. По сравнению с некоторыми другими историями моя кажется почти идиллической. Все подтверждает, что дискриминация – не личное оскорбление, она может охватывать компании со скоростью распространения эпидемии чумы. «Уолл-Март», компания, на которую работает самое большое число людей в Америке, делает то же самое, только в гигантских масштабах. Парни, которые управляют этой компанией (двенадцать из четырнадцати директоров и двадцать из двадцати двух менеджеров высшего звена – мужчины), слишком умны, чтобы вообще не брать женщин на работу. Но их отношение к нам весьма красноречиво выражается в том, на какие должности они нас допускают и как они платят своим работницам. Это видно в таблице 3.1.
Таблица 3.1. СТАТИСТИКА ЗАНЯТОСТИ
Что поражает меня больше всего, так это то, что дискриминация действует со всех сторон сразу: женщин больше на низких позициях плюс им еще и платят меньше. Выходит, что они толпятся у подножия пирамиды.
Многие мужчины считают, что зарплата женщины для семьи вторична и, как следствие, менее важна. Мужчина – добытчик, а женщина просто приносит еще немного лишних денег. Хотя этот факт – добытчики мы или нет – вообще не должен никого волновать, я замечу, что для большинства женщин, с которыми я об этом говорила, их зарплата вовсе не является незначительной. Конечно, заработок, прежде всего, обеспечивает удовлетворение наших потребностей – но, кроме того, в обществе это является мерилом нашей значимости. И слишком часто наша зарплата указывает на то, что мы не так уж много значим.
Многие женщины, с которыми я говорила, знают, что им недоплачивают по сравнению с их коллегами, но не пытаются с этим бороться. Им неудобно указывать на то, что работодатель делает что-то противозаконное. Они боятся встречных обвинений. Некоторые питают надежду, что это чей-то недосмотр, и однажды все исправится. Многие очень любят свою работу и не хотят увольняться, только чтобы кому-то что-то доказать. Не думаю, что они не правы. Но смириться с тем, что недоплачивают нам самим, – означает смириться с фактом, что недоплачивают женщинам вообще, или признать, что мы лично стоим меньше, чем равные нам по положению мужчины. С такими мыслями вообще сложно на чем-то настаивать.
Матери
Женщины в большинстве своем чувствуют, что их не очень-то радушно принимают в высших эшелонах власти, но это ничто по сравнению с тем, как с ними обращаются, когда они становятся матерями. Считается, что если у женщины появились дети, она больше не способна делать серьезную работу и держать в своих руках власть. Если вас не принимают всерьез просто потому, что вы женщина, то, когда вы станете матерью, неминуемо столкнетесь с еще более сложными проблемами.
Кейт Шоу
В первый день, когда я вернулась на работу после рождения сына, мой ассистент уже сидел за моим столом! Я пошла к начальнику и спросила его, что происходит. Он сказал, что, видимо, теперь, когда я стала мамочкой, я не захочу так много работать и передам некоторые свои полномочия Шону.
«Минуточку, – сказала я. – Давайте разберемся. Вы думаете, что из-за того, что мне теперь нужно содержать не только себя, но и своего сына, я не захочу так же много зарабатывать?»
Я была в такой ярости, что у меня в ушах звенело. Начальник как-то смутился и не знал, что ответить, а я была просто готова взорваться.
«Знаете что, – сказала я. – Сейчас я пойду домой, а вы обдумаете этот разговор. Завтра я вернусь, и мы начнем его с чистого листа, как будто всего этого не было».
Я вернулась домой в бешенстве и всю ночь не спала, потому что ужасно разозлилась, испугалась и оскорбилась. Когда на следующее утро я пришла на работу, Шон сидел за своим старым столом. Я вернулась к своим прежним занятиям и работала как одержимая.
Хотелось бы мне, чтобы и я на месте Кейт смогла сказать такое: «Обдумайте этот разговор». Она ушла, чтобы не взорваться, но перед этим указала на то, что это проблема не ее, а ее начальника.
Если нашу зарплату часто считают вторичной, то, когда у нас появляются дети, и нашу работу – тоже. Это имеет самые тяжелые последствия для наших заработков и будущего продвижения.
Памела Мэтьюз
Я вернулась из декретного отпуска, чтобы пройти ежегодную аттестацию. Когда я спросила, как оценили мою работу, то получила ответ, что по второй квартили. Потом, вернувшись на полную ставку, я обнаружила, что мне платят «несколько ниже среднего». Почему? Ведь я получила оценку выше средней. Мне сказали, что мне не хватает знаний маркетинга – но в моей работе они вообще не были нужны, откуда тогда начальник это взял? Все, что волновало отдел по управлению персоналом, – это подам я в суд или нет.
Я поговорила с непосредственным начальником, который всегда меня поддерживал, и решила, что постараюсь разрешить этот вопрос; но меня вдруг перевели на совершенно неинтересную работу с постоянными командировками и негарантированной зарплатой! Я просто не могла поверить, что такое возможно!
В повседневных ситуациях все относятся к тебе замечательно – но женщинам все равно платят меньше и повышают их медленнее. Женщине нужно несколько лет, чтобы осознать и понять, что существует «мужской клуб», благодаря которому мужчины поддерживают друг друга и повышают других мужчин, а женщин обходят и в конце концов вынуждают уволиться.
Я начала вести дневник, чтобы через полгода или год подать на них в суд, но потом решила не делать этого. Они бы меня уничтожили. Мои коллеги не верили, что я просто возьму и уйду, они были уверены, что я пойду до конца. В последний день работы в компании мне и еще одной женщине сказали, что мы обе хорошо работаем, но платят нам меньше, чем должны. Она решила остаться. Многим женщинам кажется, что это их собственные недостатки мешают им добиваться успеха, что они сами во всем виноваты.
Одна женщина все-таки подала на свою компанию в суд. У нее было трое детей. Она уволилась и начала работать в компании «Кантор Фицжеральд», которая размещалась в одной из башен Всемирного торгового центра. Началось расследование, но 11 сентября она погибла во время теракта. Мы все считаем, что это компания ее убила – если бы эти люди не обошлись с ней так, она бы не оказалась в тот день в Центре.
Когда Памела пришла на новую работу, ее спросили, собирается ли она иметь детей. Это совершенно незаконно, но происходит повсюду. Она сказала «нет». Сейчас у нее уже есть ребенок и она ждет еще одного. Трудно представить себе более безрадостную беременность.
Памела Мэтьюз
Я знаю, что могу работать, имея двоих детей. Могу. Я работаю как проклятая. Вчера я легла спать в четыре – врач, который меня наблюдает, не мог поверить, что я на такое способна. Я бы хотела, чтобы моя беременность оставалась незаметной и начальник никогда бы о ней не узнал. Как только он узнает, его отношение ко мне изменится. Поэтому я работаю так много, как только могу, пока это возможно.
Я знаю, что, если расскажу ему, он скажет: «Это здорово!», но будет не совсем честен. В прошлом году, на рождественской вечеринке он что-то не расслышал и подумал, что я беременна, – и тут же подошел, чтобы лично спросить об этом. Пришлось успокоить его, указав на то, что я пью пиво!
Он думает, что родить – значит бросить работу. И мне придется с этим смириться. Мне не дадут премию и не повысят в этом году. Это будет паршивый год. Кошмар. Жаль, что мой муж не может родить вместо меня.
Если она не потеряет работу, то ей надо будет быстро выйти из декрета. Многим женщинам приходится. Через десять дней после рождения дочери я уже летела в Нью-Йорк на конференцию. Почему? А почему Памела не может гордиться тем, что у нее будет ребенок, а не прятать свою беременность? Почему женщины часто поступают как героиня книги «Не знаю, как ей это удается» и порой даже не упоминают о своих детях на работе? Потому что материнство делает нас настоящими аутсайдерами – во всяком случае, не членами «мужского клуба», это точно. Материнство используют, чтобы преуменьшать и присваивать наши достижения, понижать нас, исключать из общего течения жизни – и все это с очень заботливым видом. То, что должно свидетельствовать о нашей силе и возможностях, становится слабостью. Мужчины пользуются этим, чтобы вернуть себе власть.
Школа выживания
Что нужно делать, когда вам на работе приходится каждый день сражаться, когда вам недоплачивают, когда вас исключают из своего круга и всячески преследуют? Дэвид Бонетт, основатель и генеральный директор компании «Гео-Ситиз», очень хороший человек, однажды сказал мне: «Ты знаешь, что Дэвид (Уэзерелл) тебя доконает, почему же ты не уйдешь?»
Такое можно выдержать только ради любви – любая другая мотивация недостаточно сильна. Я обожала свою работу и свою команду. Я собрала в итоге сотни блестящих, умных, самоотверженных и преданных людей со всего мира. Американцев, русских, аргентинцев, ирландцев, китайцев. Разных возрастов, разных профессий, со всеми возможными привычками, прическами т. д. Мне нравилось оберегать и поддерживать их и давать им возможность творить великие дела. Возможность защитить людей от враждебности мира – потрясающая вещь.
Кейт Шоу
Раньше я работала в кабинете с двумя другими брокерами – оба мужчины. Наша администраторша была милейшим человеком и прекрасно выполняла свою работу. Но она была толстая. Парни подошли ко мне и сказали: «Ты должна ее уволить». – «Почему?» – «Она слишком толстая». Я им ответила, что полнота – не повод для увольнения. Они же заявили, что, если я этого не сделаю, они сами ее уволят. Поскольку я знала, что сделаю это мягче, мне пришлось согласиться взять это на себя, но я все никак не могла решиться.
Они продолжали наседать: «Она слишком толстая. Если ты ее не уволишь, мы сделаем это сами!» Так они проверяли, кто я: из того же теста или нет? Могу ли я быть жесткой? Но во мне все противилось – это было так неправильно, так гадко! Тогда я позвонила подруге из банка на той же улице и нашла этой женщине работу, причем лучше прежней. Я все устроила, отправила ее на собеседование, и она получила более высокую должность и более высокую зарплату – потому что была прекрасным работником. И вот она уволилась и пошла работать в банк. Когда я сказала об этом своим коллегам, они решили, что я сдалась и сделала все, как они хотели. И очень радовались. Когда я же рассказала им правду, они были в шоке. «Блин, – подумали они. – Что же мы сделали?»
Я долго держалась во враждебной атмосфере, потому что у меня была достаточная свобода для создания своей, отдельной среды и возможность ее защищать. Нашим инвесторам и так было о чем подумать – о десятках других компаний. Я много времени провела в поисках независимых менеджеров, а потом работала с ними, и мы всех заставляли вести себя честно. Я определяла, какие люди жизненно необходимы для моего проекта, и поддерживала хорошие отношения между ними. В итоге, оказавшись отделенными от штаба корпорации, без ежедневного утомительного надзора, мы создали собственный мир и играли по своим правилам.
Я знала: главное – относиться к рабочим отношениям, как к работе, даже когда ведешь проекты. Это не личные отношения, и можно добиться огромных успехов, если не позволять им переступать эту грань. Но мне далеко было до Бетси Коэн, которая действительно научилась контролировать такие отношения.
Бетси Коэн
Я вообще не люблю раздоров и, наверное, это само по себе хороший метод. Если возникает спор, причину которого я не сразу понимаю, я подхожу к человеку позже и говорю что-нибудь вроде: «Мне не нравится, как закончился вчерашний разговор. Может быть, нам что-то помешало? Мы говорили об одном и том же или вы имели в виду что-то другое?»
Бетси контролирует свои отношения, она всегда настроена позитивно, полна благих намерений. Чаще всего она оказывается права, и ее манера держаться помогает ей доказать свою правоту. И даже когда ее настрой не такой уж мирный, она все равно старается казаться спокойной, и это ей помогает.
Многие женщины быстро устают от напряжения и отчаиваются что-то изменить. Работать и так нелегко, даже когда не надо воспитывать всех и вся. Многие в такой ситуации предпочитают уволиться, но это не лучший выход. Иногда все же приходится решать задачу, как найти такой способ жить и работать, чтобы не расшатывать себе нервную систему.
Клер Скривен
Я сейчас работаю не в самой подходящей обстановке. Мой начальник – настоящий шовинист, и здесь притесняют очень многих. Иногда мне кажется, что я продалась, но я не могу позволить себе уйти, поскольку одна воспитываю дочь и вся ответственность за нее – на мне. Я записываю все, что творит мой начальник, но я партнер фирмы и все равно никогда не смогу вернуться к прежней жизни, которая мне так нравилась. Так что я с головой погрузилась в поиски законодательных решений. Я выступаю на слушаниях в конгрессе, делаю очень многое для изменения положения женщин, проявляю политическую активность, чтобы самой чувствовать себя лучше. Я прекрасно понимаю, что происходит, просто пытаюсь найти способ жить дальше и не думать о том, что я продалась.
Нужно понять, можете ли вы что-то изменить. Вы действительно пытаетесь пробить головой стену или все-таки есть вещи, незначительные на первый взгляд, но впоследствии способные на многое повлиять?
Ивонн Стречен
Мне кажется, есть много нюансов, незаметных на первый взгляд, но способных изменить атмосферу, в которой вы трудитесь. Я много работала в профсоюзах, с этими ужасными столовыми, где все мужчины ели огромные, жирные гамбургеры, яйца, жареную картошку, ветчину – словом, зарабатывали себе инфаркт. Я стала приносить свою еду – фрукты, салаты, – и поначалу это казалось всем очень странным. А потом рабочие начали делать то же самое! Я не поступала, как все, и они почувствовали, что тоже имеют на это право. Вот какие мелочи могут изменить поведение целого коллектива.
Каким бы сильным ни было искушение вступить в прямую конфронтацию с начальником-грубияном, знайте: это вам ничего не даст. Наоборот, только настроит его против вас еще больше, а ваша цель – играть именно по своим правилам. Зачастую полезнее тщательно проанализировать, с чем вы действительно хотите бороться, чем без оглядки бросаться в бой.
Мелоди Рейган
Мужчины могут быть такими грубыми – вопят, ругаются, бранятся. Я стараюсь не брать таких в свою команду. С ними нельзя быть откровенной. НИКОГДА не спорьте с ними в лоб. Вместо этого используйте их слабости. У моего начальника по прозвищу «Кошмар на улице Вязов» слабым местом была преданность. Все, что он от вас ждал и желал услышать, – доказательства вашей преданности ЕМУ. Просто, скажи ему что-то в этом роде – и дело в шляпе. Только так и удавалось повлиять на ситуацию. Думаю, в таких случаях нужно сосредоточиться и «контролировать контролируемое». Я ведь не могу изменить окружающих, но могу измениться сама. Я сумела быть преданной – и потому смогла с ним справиться.
Главное, найти способ это сделать – контролировать то, что подлежит контролю, оставаясь при этом собой: чтобы не заставили работать, как мужчину, не вынудили изменить своим принципам, продать душу. Выбрав подходящую стратегию, вы обретаете силу.
Крис Карозелла
Я ничего не ответила тому парню, Джо, который сказал, что я просто самка за столом в конференц-зале. Он это сказал и пошел дальше. Я была так поражена, что кто-то вообще может такое мне сказать, что не успела среагировать. И не стала рассказывать об этом всем подряд, хотя очень хотелось. Я знала, что он использует любую возможность меня оскорбить, спровоцировать, обмануть мое доверие. Поэтому, когда он делал интересные предложения на других конференциях, я одобряла их. Если мой отдел в чем-то помогал его отделу, я давала ему об этом знать. Если я была не согласна с его действиями, я тоже об этом сообщала. В конце концов он понял, что я хорошо работаю, что я заслуживаю своей должности и, кроме того, мой отдел ощутимо помогает ему отличиться. И он стал моим союзником, начал нас поддерживать.
Когда я об этом рассказываю, женщин это шокирует. Они говорят, что не желают быть милыми с такими уродами, что они бы всем рассказали, а некоторые и ответили бы в той же манере. Но люди говорят глупости от страха и чувства незащищенности. Если такой человек объявит вам войну, он может сильно вам навредить. Если же показать ему, что бояться нечего, он, скорее всего, займет нейтральную позицию, а может, и станет вашим союзником.
Спустя несколько лет он уволился и стал президентом другой компании. И тогда позвонил мне, предложив стать его заместителем. Конечно, я и не собиралась соглашаться, но… я была так довольна, что он это предложил.
Главное – понять, что все эти оскорбительные, унизительные, идиотские комментарии не относятся лично к вам, они говорят скорее о человеке, который их произносит. Не принимайте такие заявления на свой счет, но отнеситесь к ним серьезно. Порой такие комментарии даже полезны – они помогут вам лучше понять, что происходит вокруг.
«Не принимайте на свой счет, но отнеситесь серьезно». Это могло бы стать подходящей мантрой при столкновении с начальником-шовинистом и враждебной средой. Крис спасло то, что она контролировала ситуацию и отношения. Этот человек, может, и любил издеваться, но она не воспринимала это как издевательство. Она была морально выше его, и ему пришлось подняться до ее уровня. Она не скатилась до оскорблений и осталась верной себе. Когда же он уволился, Крис осталась работать, не изменив своим принципам.
Преследования и дискриминация противозаконны, но женщины сталкиваются с ними каждый день. Иногда мы идем в суд, иногда приспосабливаемся, иногда разрабатываем тактику, которая не дает нам почувствовать себя беззащитными, и тогда нас невозможно унизить. Иногда мы просто уходим. В том, что преследования и дискриминация существуют, нет нашей вины, но мы часто несем за них ответственность. Это еще одна трудность на пути к вершине. Кроме стремления избежать влияния стереотипов, как мне кажется, есть еще кое-что, что мы можем сделать, прежде чем возьмемся за работу.
Хотелось бы думать, что власть, основанная на унижении, теперь невозможна, что мы все нашли другие пути управления компаниями. Что никогда больше прозвища вроде Джек Нейтронная Бомба не будут произноситься с гордостью. Я оглядываюсь вокруг и вижу множество руководителей – и мужчин и женщин, которые делают свою работу по-другому – открыто, доброжелательно. Многие мужчины терпеть не могут стиль мачо так же, как и мы, и стараются искоренить его (молча, как правило) в пользу другой концепции власти. Но старые парадигмы, поддерживаемые традициями и любовью к единообразию, все еще сильны. Людям нравятся те, кто похож на них, а различия их настораживают. Но мы отличаемся от мужчин – а значит, видим то, чего не видят они.
Мысли в дороге
• Боитесь ли вы чего-то или кого-то на работе, чувствуете ли вы какую-то угрозу? От кого она исходит? Кто знает об этом?
• Уважают ли женщин в вашей компании? На каком основании вы сделали такой вывод?
• В какие разговоры вас не вовлекают? В каких разговорах и событиях вы сами не хотите участвовать?
• В чем ваша проблема: коллега, начальник или атмосфера в целом?
• Каково отношение к матерям в вашей компании? Замечают ли их, имеют ли они вес и силу?
• Что и как вы можете изменить?
Глава 4
Голый король
Вопрос не в том, как считал Гамлет, быть или не быть, а в том, быть или не быть на своем месте.
Ханна Арендт
Маргарет Консентино
Я сижу за своим столом вице-президента компании, входящей в список «Форчун-100», и пытаюсь не плакать. Я – аномалия. Я честна с теми, кто на меня работает, я честна с начальником. (Он и ему подобные предпочитают принимать решения, основываясь на анекдоте, а не на факте, и результаты серьезной работы они ценят меньше, чем приятные манеры.)
Скорее всего, я скоро уйду отсюда и найду компанию, где принципиальность и честность в цене, где я смогу быть такой, какой сама себе нравлюсь. Многие годы я думала, что по каким-то внутренним причинам не способна заниматься бизнесом, а вот теперь мне кажется, что проблема не во мне.
Проблема не во мне. Страх, злость, агрессия, чувство дискомфорта, которые мы вызываем в мужчинах, – основная причина того, что мы во всем виним себя. Как говорят сами мужчины в случае домогательств: «Она не понимает шуток», в случае дискриминации – «Надо было бороться», а когда соотносят нас с теми или иными стереотипами – «Не надо так выставляться». Мы виним себя, потому что мы совсем одни, и некому сказать нам, что подобное обращение с нами – часть системы. Мы виним себя, потому что берем на себя ответственность за свое поведение. Мы виним себя, потому что забрели в Страну чудес, и все здесь кажется таким странным, и мы явно чего-то не понимаем. Здесь что-то не так – так, может, дело в нас?
Успешно избежав жутких стереотипов, пережив работу с начальниками-шовинистами в отравленной атмосфере, мы все же иногда не доверяем себе. Наш собственный опыт и понимание того, что видим мы, настолько отличается от видения окружающих, что мы начинаем сомневаться в реальности происходящего. Когда женщины говорят о своем опыте в бизнесе, они чаще всего вспоминают сказку «Голый король». Почему? Да потому что они видят совсем не то, что их коллеги-мужчины. Разница между тем, каким мир открывается нам и каким его видят мужчины, слишком велика, чтобы ее игнорировать. Но это не значит, что мы не правы.
Просто на все есть свои исторические причины. Промышленная революция разделила нашу жизнь надвое. Мужчины стали уходить на работу. Они сформировали отдельную самостоятельную «культуру работы» – со своим языком, ритуалами и символами. Со временем эта сфера стала все больше отличаться от домашней. В офисах появилась своя специфическая мебель, цвет, стиль. Мужчины разработали рабочий жаргон со своими акронимами и сокращениями. Деловой мир становился все более самобытным и отстраненным, он выглядел, воспринимался и действовал совсем не так, как дом. Сами мужчины тоже научились вести себя по-другому: они выделили в себе и развили отдельную личность – «для работы». Их рабочее «я» и домашнее «я» так же сильно отличаются друг от друга, как архитектура жилого дома от архитектуры офиса. В мире работы, правил, принципов и моделей поведения все отличается от повседневной жизни. Со временем это разделение становилось все более и более заметным.
Женщины пришли в уже сформировавшуюся среду и поэтому не успели осознанно разделить свою жизнь. Нам-то некому перепоручить свой дом, поэтому приходится брать его с собой на работу. Поскольку женщины – это матери, их издавна считают хранительницами вечных ценностей, и мы не можем отказаться от этой роли, даже если захотим. Или же мы недостаточно долго пробыли в бизнесе, чтобы изменить свои привычки. Какой бы ни была причина, мы разрываемся между работой и домом, и это очень и очень нас стесняет. Женщины снова и снова говорят мне: «Я не хочу быть двумя людьми одновременно, я хочу быть одним человеком, который просто занимается разными вещами, руководствуясь при этом одними и теми же принципами, действуя в едином стиле». Мы хотим цельную, а не раздробленную жизнь.
Женщины видят вещи по-другому. То, что одним кажется основами бизнеса, мы воспринимаем как странные заблуждения. Мужчины сформировали свои представления о бизнесе по мере того, как их работа все больше и больше отделялась от остальных сфер жизни. Эти представления и являются фундаментом их бизнеса. Нам они кажутся лишенными всякого смысла, однако мы наблюдаем их в действии на каждом шагу. Мы сомневаемся в реальности происходящего и в том, хотим ли, да и сможем ли вообще когда-нибудь вписаться в эту странную схему. Я думаю, в этом нашем отличие от мужчин – наша сила. Именно благодаря этому отличию мы и можем привнести в бизнес нечто очень ценное. Вместо того чтобы поддерживать традиционные заблуждения, нам нужно твердо отстаивать свои принципы.
Заблуждение № 1
В бизнесе нет места эмоциям!
Внешний вид и стиль офисных интерьеров однозначно показывает: это не дом. Мы приходим сюда и должны перенять определенную модель поведения, отказавшись в том числе и от эмоций. По-всюду, начиная со школы и дойдя до совета директоров, мы видим, что бизнес основан на рациональном, аналитическом подходе. Быть эмоциональной – значит казаться слабой. Считается, бизнес должен быть вне эмоций, что это лишь беспристрастное ведение дел во благо экономического развития наций.
Но мы отдаем работе самое ценное, что у нас есть, – наше время. Нас назначают руководителями проектов, просят разрабатывать стратегии, работать в командах. Мы должны жертвовать детьми, любимыми, родителями, отпусками, выходными – ради работы. Как мы можем целиком и полностью посвящать себя чему-то и при этом не испытывать никаких чувств? Как нам получать удовлетворение от жизни, если большая ее часть лишает нас права радоваться своим победам и восхищаться достижениями других?
Я думаю, что, в противоположность установившимся взглядам, бизнес невероятно эмоционален – был и всегда будет. И я убеждена: зная об этом, спокойно принимая этот факт, мы вовсе не станем слабее – наоборот! Выражая свои эмоции, мы становимся намного сильнее, чем когда пытаемся их скрывать.
Лучшие руководители, которых я встречала, – не те, кто боится эмоций и избегает их, а те, кто их понимает и принимает. Кэрол Вэллоун, приобретая очередную компанию, не стала называть это обычным слиянием и не делала вид, будто ничего не изменится и все будут довольны. Она все обдумала и поняла, что одну из линий выпускаемой продукции и один из брендов придется закрыть. Но работники вкладывали всю душу в это производство и теперь испытывали такие чувства, будто уничтожают не бренд, а губят их ребенка. Отнесясь к этому очень серьезно, Кэрол поняла, что необходимо разрешить именно эмоциональный конфликт. Она не стала требовать, чтобы ее люди взяли себя в руки и вели себя, как мужчины. Она оценила огромную эмоциональную напряженность ситуации – и устроила похороны.
Кэрол Вэллоун
Мы действительно поместили продукт в склеп. Сначала мы стояли вокруг него, говорили о нем, произнесли панегирик. Мы с нежностью вспомнили все, что этот продукт для нас сделал и что он значил для всей компании. А потом похоронили его. Кремировать не стали (смеется), но это была настоящая смерть. Реально. Сейчас мне смешно об этом рассказывать, я смеюсь, но тогда это была тяжелая утрата, и нам пришлось смириться с ней, как с любой другой смертью.
Слияния всегда вызывают сильнейшие эмоции, и привычная ложь, которая их сопровождает, больше никого не устраивает. Ложь – только свидетельство того, что чувства пугают. Откуда Кэрол взяла силы и мудрость сломать традиции? Она говорит, что просто ведет себя с коллегами на работе так же, как с друзьями дома. Когда мы привносим «себя домашних» на работу, это не ослабляет нас, а дает нам огромное преимущество. Хотя порой традиционные стереотипы поведения перевешивают и хочется идти у них на поводу, так делать нельзя. Уподобление всякой неправде никому не поможет.
Бизнес глубоко эмоционален. Зная это, мы больше не будем бояться. Мы не станем сентиментальными – эдакими чахлыми фиалками, мы станем сильнее. Эмоциональный интеллект – огромное преимущество, равно как и эмоциональная компетенция.
Дайен Джейкобсен работает с крупными организациями, зачастую создавая новую продукцию и новые системы в результате осуществления слияний и поглощений. Она постоянно находится в эпицентре эмоционального шторма, вызываемого этими изменениями.
Дайен Джейкобсен
Я имею дело с сильными эмоциями. Я имею дело с переменами и преобразованиями, с самолюбием и страхом, потому что слияния влекут за собой увольнения и смены должностей. Непростая задача!
Но меня это не пугает – даже кажется захватывающим. Мой начальник говорит: «Если вы не боитесь, то я начинаю бояться за вас!» (Смеется.) «Ничего, Бил, – говорю я, – потихоньку, шаг за шагом, и мы это сделаем». Обычно я делаю глубокий вдох и стараюсь сохранить спокойствие. Если начнешь нервничать, сойдешь с ума или сорвешься на ком-нибудь из близких, или на кошке.
Думаю, у женщин лучше получается расслабляться. Столкнувшись с серьезной проблемой, мы облекаем ее в слова, обсуждаем с кем-нибудь, решаем теоретически – и начинаем действовать, а мужчины все держат в себе и ни с кем об этом не говорят. Они не хотят, чтобы кто-то думал, будто они не знают, что делать, а потому молчат и зажимаются и принимают решение, которое потом еще приходится отстаивать! Так что им намного сложнее.
Женщины чаще начинают «выяснять отношения». Мы привыкли к этому, и у нас это хорошо получается. Возьмите любую группу женщин – на конференции, на совещании – и задайте им прямые вопросы. В ответах будет столько искренности и энергии, что ее хватит, чтобы осветить целый город. Это часто считается глупым или наивным – но это признак жизнеспособности, столь необходимой бизнесу именно сейчас. То, что мы свободно чувствуем себя в таких разговорах, означает, что мы способны открыто разрешить любой конфликт или эмоциональную напряженность – и сделаем это быстрее, чем те, кто подавляет обсуждение.
Заблуждение № 2
Молчание – золото
Женщины часто нетерпеливо спрашивают меня: «Да чего они ждут?», пока мужчины ходят кругами и не смеют заговорить открыто, пока они любой ценой пытаются избежать конфликта или неловкой ситуации. Заблуждение, что бизнес несовместим с эмоциями, приводит к тому, что эмоциональные вопросы не принято разрешать открыто. Более профессиональным считается пережить все молча. Это выглядит хорошо – но только на первый взгляд.
На самом деле цена молчания очень высока. Я помню одного коллегу, генерального директора, который приехал обсудить какую-то проблему в рождественские праздники. Боб жутко боялся. Он беспокоился, что в преддверии выпуска на рынок акций компании инвесторы захотят заменить его на более известного или более опытного руководителя – такое раньше случалось, и у него были все причины для беспокойства.
«Иди и спроси, – посоветовала я. – Что страшного может случиться? Или они скажут «Нет, мы не хотим вас менять», и ты перестанешь нервничать, или скажут «Да», и тогда ты сможешь начать думать, как ты хочешь поступить: продолжать заниматься тем же, чем занимался до сих пор, но на другой должности или уволиться. Не жди, пока тебе об этом скажут. Так ты обо всем узнаешь последним, и у тебя не останется возможностей для маневра».
Мой коллега так и не спросил. Этот разговор был связан для него с эмоциями, и он не пожелал действовать открыто. Как и следовало ожидать, его начальник тоже переживал и не хотел его расстраивать. Они оба оказались в тупике. Кончилось тем, что ему об отставке сообщили всего за несколько дней до появления нового гендиректора.
Он мог бы участвовать в принятии решения, вместо того чтобы позволить решать такие вопросы за спиной. Способность открыто задать вопрос, справившись со своими эмоциями, – огромный источник силы. Это делает нас увереннее и честнее. Женщины не отделяют эмоциональную откровенность от честности вообще – нам кажется, что разделить их просто невозможно.
Джоан Силвер
Честность – это не просто не обкрадывать клиентов. Честность значит всегда говорить правду. Однажды я с генеральным директором обсуждала, кого ему назначить своим «наследником». Один из кандидатов был очень умным, но чрезвычайно тяжелым человеком, он не умел взаимодействовать с людьми и был бы ужасным руководителем – но мыслил лучше всех в компании. И он был уверен, что должность достанется ему. Однако в разговоре с гендиректором я узнала, что он только на 6-м или 7-м месте в списке. Я сказала:
– А Роб считает, что он первый претендент.
– Знаю, знаю, но с ним столько проблем.
– Как же тогда мы поможем ему? Мы должны ему объяснить, каковы требования к руководителям в нашей компании.
– Мы не можем затеять такой разговор, он расстроится и вообще уйдет.
– Но если разговора не будет, он точно не получит эту должность и тогда точно уволится. Почему мы не можем быть с ним откровенны? Вы не имеете права говорить, что цените честность, если не в состоянии обсуждать такие вещи.
Настаивая на честности, мы многим причиняем неудобства, но без нее все окажутся в тупике. Начальник не поговорит с подчиненным, а подчиненный не решится спросить о повышении. Никто не продвинется, никто не добьется успеха. Это как боязнь женских слез, от которой тоже один вред. Патовые ситуации возникают, когда забываешь, что честность подразумевает говорить правду в любой ситуации. Худшее в том, что, когда все молчат, ситуация выглядит безоблачной – на поверхности. Но в глубине души мы теряем энтузиазм.
Наоборот, если мы будем настаивать на том, чтобы высказываться открыто, призывая к подобным шагам всех остальных, то мы сможем сдвинуться с мертвой точки. Во время обсуждения одного нового журнала многие высокопоставленные люди высказали прекрасные идеи. Мозговой штурм закончился, и мы все смотрели на человека, который должен был принять решение. Молчание. Время на обсуждение закончилось, и мы все были напряжены. Воздух звенел от невысказанных вопросов. Хэрриэт выпалила: «Ну, что мы будем делать? Что вы решили?» И тут разговор стал по-настоящему интересным. Теперь мы могли что-то узнать. Один-единственный вопрос сделал Хэрриэт самым сильным человеком в комнате.
Каждый раз, оказываясь в роли той единственной Хэрриэт, вы будете замечать, что на вас смотрят с примесью жалости, нервозности и уважения. Жалости – потому что вы нарушили правила и, вероятно, вообще их не знали. Нервозности – потому что люди вдруг задумались о ваших мотивах: а вдруг вы знаете что-то, чего не знают они? И уважения, потому что они хотели спросить, думали об этом – но испугались. Надо привыкать к этой роли, как бы тяжела она ни была, потому что только так можно чего-то добиться.
Мы все бывали свидетелями того, как отсутствие такого человека парализует всякую деятельность на совещании, как люди не решаются открыто задать вопрос или рассказать о чем-то друг дру ту. Несмотря на свои повадки мачо, многие мужчины боятся конфликтов, боятся эмоций, которые могут вызвать разногласия. Они боятся не столько «слез Агнес», сколько своих собственных чувств. Поэтому они избегают друг друга, ходят кругами, плетут интриги и сражаются с ветряными мельницами – только бы не обсуждать все напрямую. Я знаю генеральных директоров, которые боятся спрашивать, потому что не уверены в ответе, которые не оглашают принятые решения, опасаясь сильной эмоциональной реакции и конфликта. Женщины испытывают резкое разочарование, когда мужчины не хотят быть честными, потому что это мешает им идти вперед. Избегая конфликтов, мужчины мешают прогрессу. Они создают вокруг себя пустыню и называют это спокойствием.
Я видела, как может бесконечно откладываться решение по поводу сделки, потому что все молчат и только и думают про себя одно и то же: это полный идиотизм, из этого ничего не выйдет. Миллионы долларов и многие часы работы пропадают впустую, потому что люди надеются, что все разрешится само собой, и боятся открыто решать проблему.
Такие моменты открывают нам огромные возможности. Несколько лет назад мой начальник встречался с Майклом Овитцем. Все хотели заключить сделку, но никто не знал точно какую. Все боялись сказать «нет». Таким образом они оказались в тупике. Я спросила, могу ли как-то помочь. Мы встретились в крошечном, уродливом аэропорту Бербанка, единственным достоинством которого было то, что, раз он такой маленький, здесь все происходит быстро. Сесть было негде, поэтому мы просто вошли внутрь и стали пытаться перекричать кондиционеры. Люди Овитца давали какие-то туманные обещания про Леонардо Ди Каприо, Робина Уильямса и Брэда Питта, и я в конце концов не выдержала. Было жарко и шумно, я была раздражена, мне казалось, что они несут какую-то чушь.
«Слушайте, эти люди нужны мне, только если они будут работать на полную ставку, делать все, что нужно и когда нужно. Появляться на презентациях, давать интервью, показываться на телевидении. Они не согласятся. Я не собираюсь платить им десять миллионов долларов, потому что я не заработаю на них десять миллионов, а на меньшее они не согласятся, потому что им заплатят миллионы за любой фильм, и вы будете последним идиотом, рассчитывая, что они от этого откажутся. И если кто и может такое провернуть, так это только вы – но даже у вас ничего не выйдет. Просто не получится. Идея бредовая, а я не занимаюсь бредовыми идеями».
Они были в восторге. Все расслабились. На какое-то время я стала знаменитостью благодаря своей прямоте. Она принесла пользу мне и моей компании.
Благодаря честности мы выделяемся среди остальных. Мы можем чувствовать себя несколько неловко из-за нервных смешков за спиной, но это приносит в итоге нам огромную пользу.
С кем бы я ни говорила, с мужчинами или женщинами, все знают эту настороженную тишину на совещаниях: «А король-то голый!» Дело не в том, что люди не видят правды, – они просто боятся ее высказать. Женщины гораздо легче ведут открытые разговоры, чем мужчины. Потребность в искренности, которая есть у каждой женщины, – огромное преимущество в бизнесе. Мы честны на уровне инстинкта – и это хороший инстинкт. Доверьтесь ему. Отстаивайте свои убеждения, какими бы ненормальными вы себя при этом ни чувствовали. Честность – это талант. Утратить его, приспосабливаясь к мужчинам, – преступление. Честность помогает заключать хорошие сделки, она вызывает доверие.
Управляющий директор ведущего голливудского агентства говорит, что ее саму и ее коллег часто называли «коровами и стервами», но это их не останавливало. Именно в честности ключ к ее успеху. Она любит заключать сделки и понимает, что люди с удовольствием работают с ней, поскольку всегда знают о своих возможностях. Она высказывается прямо и ясно – вот в чем ее сила. И это фантастическое свойство женщин как новичков в бизнесе.
Заблуждение № 3
Вы слишком честны
Ди Коуплан
Многие считают, что лучше всего сидеть тихо, не поднимая головы, и ждать, когда что-нибудь изменится. Может быть, так действительно проще, но есть одно НО – для меня, по крайней мере, – это честность.
Никогда не забуду, как получила отзыв о своей работе, в котором, кроме всего прочего, было написано: «Вы слишком честны». Я была в шоке! Я выросла на Среднем Западе Соединенных Штатов, меня с детства учили: честность – лучшая защита. А как насчет Джорджа Вашингтона, который говорил: «Я не могу солгать»? Сами основы мое го мировоззрения пошатнулись. У меня было письменное доказательство того, что честность в моей компании не нужна и, следовательно, является ошибкой, которую нужно исправить. Я уже убедилась в этом на личном опыте и знала, что так обстоят дела в большинстве крупных компаний. Почему же меня это так поразило?
Наступил тот самый момент, когда уже невозможно делать вид, что король роскошно одет, в то время как он разгуливает по улицам в чем мать родила. Я уже не могла притворяться, что уютно чувствую себя в этой организации, что мои принципы и ценности совпадают с ее принципами. Пора было что-то делать. Ведь честность, открытость и способность отстаивать свое мнение были слишком важны для меня, чтобы от них отказаться. Нужно было решать. Теперь я все знала. Все понимала. И больше не могла делать вид, что ничего не происходит. Я должна была идти вперед уволиться или остаться, чтобы что-то изменить в компании.
Почти каждая женщина в бизнесе рано или поздно столкнется с ситуацией, которую Сьюзан сравнила с известной сказкой «Голый король», в которой правда, видимая невооруженным глазом, являла полную противоположность тому, что говорилось вслух. Порой подобные явления объясняются некоторыми политическими причинами, подтекст которых мы не знаем. Но чаще всего – это просто неискренность. Она кого угодно выбьет из колеи, поэтому нужно изо всех сил держаться за самоуважение и самоопределение. Мы должны, как Маргарет Консентино, помнить, что проблема не в нас. И нужно мужество, чтобы не забывать: несмотря ни на что, мы говорим правду и по-настоящему честны.
Начинать надо с малого. Когда я впервые составляла отчет о своих расходах, начальник долго и терпеливо объяснял мне, что я не должна требовать только компенсацию за такси, которым пользовалась в рабочее время, что я должна добавить еще кое-что, чтобы увеличить счет, и он уже придумал как. Все режиссеры периодически собирались в выходные в офисе, чтобы сфабриковать отчеты о своих расходах. Нервно посмеиваясь, они делали это на глазах у своих коллег. Я взяла форму отчета, которую мой начальник заполнил для меня, но так и не отправила ее. Мне, конечно, деньги были нужны – но не настолько. Это не было для меня трудным решением, но тогда я поняла, что многие люди могут работать совсем по-другому.
Куда бы я ни пошла, я всюду встречаю женщин, которые работают или работали в организациях, пропитанных ложью – «откаты» подрядчикам, сфабрикованные отчеты о работе, раздутые сче та, обманутые поставщики. Ярлык «слишком честная» так часто и так предсказуемо вешают на женщин, что это никак нельзя считать личной проблемой. Многие полагают, что женщины чаще выступают в роли доносчиков, потому что им, не допущенным в «мужской клуб», не страшно потерять доверие коллег. Мы меньше теряем, когда нас увольняют, чем когда мы остаемся и терпим.
Но я думаю, что все намного сложнее и глубже и опять же уходит корнями в прошлое. Мы видели, как мужчины работают и меняются при этом. Со временем они выработали такой стиль деловых отношений, при котором очень сложно определить границу между правдой и ложью, не говоря уже о том, чтобы не переступать ее. Продавец, работавший на меня, описывал свою прошлую работу как чудовищное раздвоение личности: «Я как будто оставлял настоящего себя в машине, входил в лифт, поднимался на этаж и выходил уже другим человеком – «для работы». Я становлюсь самим собой, только когда еду домой». Психологи называют это расщеплением сознания – этот внутренний процесс действует очень разрушительно, потому что в таком состоянии люди делают то, что раньше показалось бы им отвратительным. Берни Эбберс из «Уорлд-Ком» может вскочить со скамьи в церкви, повторяя сквозь рыдания: «Я не мошенник!» – да, в церкви на самом деле не мошенник. Мужчина может быть сюсюкающим папочкой дома и бесчувственным, лживым руководителем на работе, потому что он – это одновременно два разных человека. Сострадательный, этичный, справедливый Папа остается дома, а на работе Деловой папа нарушает закон о равной оплате труда, подвергает людей дискриминации и сексуальным домогательствам. Такой вид бесчестности – не редкость, и его не может регулировать Комиссия по ценным бумагам и биржам. Он проявляется систематически, он глубоко и прочно укоренился. От этого нам легче не становится, поскольку такой расклад совсем не вдохновляет.
Когда мы не ведем себя таким же образом, нас называют «слишком честными». Мы же упорно привносим свои жизненные ценности и принципы в свою работу, а это неминуемо приводит к разногласиям с теми, кто для удобства оставляет свои принципы дома.
Сьюзан Эллис
Мы выпускали один продукт. Согласно пашей рекламе, в нем не должно было быть белков животного происхождения, но оказалось, что они там есть! Это нарушало закон о правах потребителей. Один парень, занимающий очень высокую должность, сказал: «Почему бы нам не наврать?» Я смотрела на людей вокруг себя и думала: неужели это больше никого не волнует, кроме меня? Я не могла поверить в то, что слышу. Поэтому я сказала: «Это большой риск. Есть люди, у которых аллергия на эти ингредиенты. Кто-то может умереть или остаться инвалидом на всю жизнь. Почему бы нам не наврать? Да потому что нельзя так поступать! Мы и так уже обманули – вы хотите еще?»
Позднее мне рассказали, что этот человек – близкий друг генерального директора и запросто может говорить такие вещи. Страшно подумать, что он еще мог наговорить. Почему нельзя обманывать? Для этого есть так много причин – я даже не знаю, с чего начать.
Как и Маргарет Консентино, Сьюзан не перестает поражаться, что все самое важное в ее жизни – ценности, принципы, честность – улетучивается с огромной скоростью из бизнеса, в котором она работает. Она видит в этом не только этическую проблему, но и проблему для бизнеса. В ее представлении моральные ценности и бизнес – вещи взаимосвязанные, а не противоположные. Проработав много лет в одной компании, она не изменила своим принципам.
Мы ведем себя честно отчасти потому, что еще не научились действовать по-другому, отчасти – потому что не желаем сдаваться и разделять свои принципы на жизненные и рабочие. Мы знаем, что честность необходима для всяких отношений, а бизнес – это тоже отношения, причем самые разнообразные. Мы привыкли о них беспокоиться, потому что благодаря именно качественным отношениям наш бизнес процветает. И как бы мужчины ни боялись, что откровенность вызовет конфликты и разногласия, мы уверены, что только честных людей ценят и уважают – за их зрелость.
Сьюзан Фонтейн руководила телекоммуникациями в одной из моих компаний. Она относилась к тому типу безумных людей, которым во всем хочется совершенства, чтобы все работало идеально. Казалось, она умела извлекать массу удовольствия из всего, что делала. Когда рынок переполнился, нужно было решать – закрываться или продавать нашу компанию – «Си-эм-джи-ай». Сьюзан ходила на совещания по разработке плана специальных мер, которые необходимо будет предпринять в случае продажи и в случае закрытия. Восторгов все это не вызывало. Но за что бы Сьюзан ни бралась, что бы она ни делала – все должно было идти без сучка без задоринки.
«Я не могла поверить своим ушам! Все эти парни сидели вокруг стола со своими пейджерами и мобильными, говорили о нашей компании и твердили: «Что бы ни случилось, не говорите Маргарет. Мы составим план, только не говорите Маргарет». Когда я спросила почему, они ответили, что боятся, «потому что Маргарет слишком честная. Она скажет правду».
Сьюзан рассказала мне эту историю, потому что поняла именно тогда, почему ей так нравилось работать в моей компании. «Я осознала, что нигде больше не могла верить тому, что слышу. Нигде больше меня не уважали настолько, чтобы сказать мне правду». Я была шокирована ее рассказом – тем, что моя честность казалась кому-то неправильной и пугающей. Поразило и то, что работа в моей компании подарила ей совершенно новый опыт.
Насколько в той или иной организации честны с сотрудниками, можно выяснить по некоторым признакам. Конечно, нигде не висят оповещающие знаки и загородки. Речь идет о почти незаметных привычках работников, по которым вполне можно судить о том, что атмосфера здесь лишена откровенности и что ваша прямота может прийтись не ко двору. Основные симптомы – сокрытие информации, секретность и разнообразные отсрочки. Откладывание эмоциональных разговоров, попытки уходить от маленьких проблем, пока они не разрастутся до гигантских размеров и не выйдут из-под контроля.
Джоан Силвер
Откровенность и прямота в отношениях часто оказываются женской прерогативой. Основная трудность – отсрочки. Мужчины не хотят решать маленькие проблемы, а они все повторяются и повторяются, и начальники чувствуют себя виноватыми. Они оказываются связанными по рукам и ногам. И это становится не деловой, а личной проблемой руководителя. Так и тянет сказать ему: «Это касается не тебя, а твоего бизнеса!» Как хочется, чтобы они поняли, наконец, что разрешать проблемы нужно, пока они еще не разрослись – так же, как с раковой опухолью.
Пока король разгуливал по улицам нагишом, он чувствовал себя прекрасно. А пострадал тот, кто указал на его наготу. Обращать внимание окружающих на то, что мы видим мир не так, как мужчины, – страшно и болезненно. Именно тогда богатая личная жизнь приходит на помощь вашей деловой жизни. Так важно, чтобы кто-то подтвердил, что мы не сошли с ума. Друзья и родные, как никто, помогут вам в такие минуты удержаться на ногах. Воспользуйтесь их поддержкой и не отпускайте их. Даже если близкие не участвуют в вашей работе, они всегда помогут разрешить этические проблемы. Вы можете чувствовать себя неуверенно, над вами могут насмехаться. Нужен кто-то вне работы, кто поддержал бы вас. Многие женщины говорят, что им тогда помогли дети – потому что детям приходится объяснять все простыми словами, чтобы было понятно. Дети и семья возвращают нас на твердую почву. Коллеги-женщины тоже могут помочь – именно они подтвердят, что вы не бредите, что ни в чем не виноваты. Такое влияние извне порой просто необходимо.
Этика и честность организации идут сверху. Это значит, что вряд ли вам под силу изменить весь ее уклад. И вряд ли вас поблагодарят за то, что вы делаете. Многие женщины видят, что честность стоит им продвижения по службе и повышения оклада, именно поэтому многие увольняются. Я не уверена, что этого можно избежать. Но я убеждена, что приспособиться, научиться восторгаться «нарядом короля» – отнюдь не путь к процветанию для бизнеса и для нас самих. Какой бы дискомфорт, какие бы трудности мы ни испытывали из-за того, что отличаемся от большинства, мы все равно будем чувствовать себя только хуже, если утратим саму потребность в правде и искренности.
Честность, которую женщины привносят в бизнес, открывает иной путь его развития, где эмоции вполне допустимы и никого не пугают. Это не значит, что женщины – святые и должны непременно следовать высшим добродетелям. Но в поисках места под солнцем нам не следует заглушать свой внутренний голос, который открывает перед нами новый путь, новые перспективы, новое понимание того, что хорошо и что плохо. Учитывая, как разрушителен традиционный мужской подход, мы должны быть честными и гордиться этим.
Карен Прайс
Я умею играть в эти игры, плести интриги – это не проблема. Но я хочу прямого, простого и реалистичного подхода к работе. Действия же моей компании становились все более запутанными, решения все более бестолковыми и нелогичными. Я решила, что с меня хватит. Я попыталась сохранить верность своим принципам, но это оказалось так сложно, что даже сказалось на моем здоровье. Я попыталась рассказать всем, что король – голый, но никто не слушал. Я уволилась примерно через месяц.
Мы основали повое дело и назвали пашу компанию «Верити» (истина). Нам была нужна правда, реальность и твердые принципы в основе всех решений. Мы хотим найти новый способ строить дома – открыто и честно.
Многие мужчины могут считать Карен наивной, но она-то поняла, что начинать надо так, как ты хочешь работать и потом. Она уже пробовала приспособиться, предав свои ценности, и ничего не получила взамен. Только временное перемирие – и какой ценой!
С точки зрения личности, мы чувствуем, что наше рабочее «я» – сплошная подделка, и это так тяжело, что многим приходится уходить с работы. Для бизнеса систематический обман опасен и разрушителен. Многие женщины, смирившиеся с замалчиванием правды и стремлением избежать конфликта любой ценой, видели, как это потопило целые компании.
Я не встречала никого умнее, целеустремленнее и сильнее Доминик Сенекье. Она – генеральный директор «АКСА прайвет экуити» и контролирует миллиарды долларов по всему миру. Из-за ее прямолинейности коллегам-мужчинам часто бывало с ней неудобно. Она открыто высказывалась против инвестиций, в которые не верила. Она смеется, рассказывая о том, как мужчины вели дела, но ее смех убийственно серьезен.
Доминик Сенекье
Нужно уметь говорить «нет». Но мужчины как будто парализованы этим! Они предпочитают туманность – а это прямой путь к неправильному функционированию компании. Нужно уметь говорить «нет». Учитывая, в каком состоянии сейчас находится бизнес, такая «вежливость» неактуальна. Говорить правду – необходимое условие выживания.
Я хочу надеяться, что мы можем не только выжить, но и создать новый способ ведения дел – именно благодаря честности. Устойчивый и эффективный метод – он еще и надежный, поскольку позволит нам спокойно, целыми и невредимыми добираться до офиса и возвращаться домой. Да, правда может быть опасной – а какой же ей еще быть? – но она создает и новый профессиональный путь, гармонирующий с нашими глубинными инстинктами и потребностями.
Мишель Турчин
Моя начальница просто кристально – «освежающе» – честна. Это пугает ее коллег-мужчин, занимающих вместе с ней руководящие должности. Но я стольким вещам у нее учусь! Я начинаю понимать, каким мощным оружием может стать правда. Я учусь быть честной с самой собой относительно своих перспектив и открыто говорить о них своим коллегам. Все это для меня так ново! Раньше я разговаривала на консалтинговом жаргоне и не чувствовала ответственности за свои слова – да я, собственно, и не говорила ничего. Теперь все изменилось, и это так здорово!
Речь не идет о выборе между мужской силой и женской добротой, грубостью и святостью. Быть честной с самой собой, найти в себе силы все понять и прорваться сквозь хитросплетения местной мифологии – единственный путь для женщины, равно как и для бизнеса. Это кажется очевидным, это должно быть очевидным. Но никто никогда не говорил мне, что так можно работать. Как и многие другие женщины, как Маргарет Консентино, я долгие годы чувствовала себя некоторой аномалией, незваным гостем в деловой среде. Только перестав вести себя, как мужчина, найдя в себе мужество быть открытой, честной и прямой, я почувствовала себя в своей тарелке. Это было непросто – пришлось избавиться от множества вредных привычек. Но это оказалось гораздо интереснее!