Под знаком Дарго Степанов Николай

– А где?.. – начал он свой вопрос, но, рассмотрев окраску оружия, осекся.

– Там же, где можешь оказаться и ты, если мне не понравятся ответы на вопросы. Кто ты и зачем пришел на этот хутор?

Сбивчивый рассказ разбойника нарисовал неприятную для нашей троицы картину. Мы умудрилась каким-то невероятным образом наступить на больную мозоль остроносому колдуну – любителю перемещаться в облике птицы. Другой бы поохал немного и забыл, ну, в крайнем случае прислал адвоката с требованием материальной компенсации за моральный ущерб. А этот захотел видеть нас всех у себя в логове, но почему-то постеснялся пригласить. Поэтому он нанял банду матерых головорезов, половину из которых ему пришлось уничтожить, дабы вразумить остальных любителей легкой наживы, что деньги, которые он предлагает, легче заработать, чем отобрать. Нас необходимо было доставить спящими и связанными к Голому камню, стоящему на стыке Межозерья, Гиблых песков и Бурых степей. Место находилось в другой стороне от нынешнего маршрута и абсолютно не входило в наши планы.

– Это не тот ли колдун, от голоса которого стынет кровь в жилах? – решил уточнить я, так как своего имени остроносый не называл.

Разбойник подтвердил мои предположения, после чего был связан собственной веревкой и оставлен в сарае с кляпом во рту.

Выбрав двух самых спокойных лошадей, я двинулся в перелесок. Здесь все оставалось по-прежнему. Мирное посапывание спящего дуэта охранял бодрствующий шнырик.

С трудом различая в темноте путь между деревьями, я вывел караван на дорогу из хутора. Опасаясь заснуть и свалиться прямо под колеса, не стал устраиваться поудобнее, а присел на самый краешек телеги, предварительно привязав к ней лошадей разбойников. К сожалению, остановиться и спокойно переночевать было небезопасно. Обидчивый колдун мог нанять не одну банду, а лишних неприятностей все-таки хотелось избежать.

Первой проснулась Сонька, когда стало совсем светло.

– Стоит чуть отвлечься – и тебя обязательно похитят. А мне так хотелось попрощаться с любезным хозяином.

– Ты слишком сладко спала, и мне пришлось сделать это самому.

– Интересно, какое наказание он получил – ты отрубил ему голову или вырвал сердце?

– Нет, я сказал, что так поступать нехорошо. После чего доходная часть бюджета нашей экспедиции стала на девяносто монет богаче, а мельник на пару зубов беднее.

Принцесса явно хотела сказать что-то еще, но я слишком долго бодрствовал и был не в состоянии продолжать дискуссию.

– А теперь держи вожжи и следуй по этой дороге. Все вопросы, когда высплюсь, – сказал я и, удобно устроившись рядом с юношей, заснул.

Проснулся я от того, что Сонька с Элом яростно спорили, причем обо мне. Хорошо еще, что не дрались.

– А я тебе говорю – он скрытый колдун! Напустил на нас сонные чары, чтобы не показывать своих секретов, и сотворил этих двух лошадок, – убежденно доказывала Сонька.

– Почему же скрытый? – поинтересовался парень. – Что ему скрывать?

– Будь он явным колдуном, мое чутье магии сразу бы его раскрыло и я бы не попалась на этот трюк с розой. А скрывать он может что угодно.

– Ипсона, я вас очень уважаю, но верю и Сержу. Он не маг, по крайней мере в нашем мире.

– А как ты тогда объяснишь наш внезапный сон и этих двух коней?

Все, пора вмешиваться, иначе, зная взрывной характер нашей леди, через пару минут могу получить бунт на корабле, вернее на телеге.

– Сонька, готовишь восстание рабов на дороге? Чем спорить попусту, лучше просто меня спросить. Эл прав: я не колдун, а по поводу всего остального…

Когда мой рассказ подошел к концу, Сонька возмущенно резюмировала:

– Нет, все-таки надо было отрубить ему голову! Продать дочь повелителя снов всего за сто монет! Кому сказать – засмеют.

– Чем ругаться, лучше расскажи мне о колдуне с крыльями и леденящим голосом.

Попыхтев еще пару минут, принцесса наконец ответила:

– В снах некоторых жителей Плачущих камней есть упоминание о «летящем ужасе». Среди тех, кто его видел и слышал, многие ступают на тропу к полям Инсалта.

– Третий раз слышу от тебя это название. Хотелось бы знать – что оно означает?

– Есть в Cонном царстве место, где душа человека может скинуть с себя неведомого зверя, разъедающего ее изнутри. Но не всякая душа способна достигнуть этого места. Отбор обеспечивает тропа.

– А попроще объяснить не можешь?

– Тропа – это путь к освобождению души, если какая-то неведомая сила пьет из нее соки, а поле Инсалта является конечным пунктом и главным призом, – продолжила принцесса с некоторым раздражением. – Проще объяснить я не могу. Ты же сам прошел всю дорогу и взял не только главный приз, но и меня в придачу. Значит, мог бы запросто работать там гидом.

– Я-то дошел, но ведь не все доходят.

– Немногие способны даже ступить на ее начало. Когда душа порабощена вампиром, часть, находящаяся в глубине подсознания, остается свободной. Раскрыться она может только во сне и старается выйти на тропу избавления. Хотя дорога там одна, но пути разные. Тот, кто сорвет цветок на участке лилий, во сне становится козлом, а в реальной жизни теряет рассудок. Коснувшийся призрака на дороге ожиданий умирает, не проснувшись, но его душа не покидает реальный мир, оставшись в виде привидения, пока другой ступивший на тропу не дотронется до него, чтобы занять это место. Хуже приходится тем, кто становится золотой или серебряной статуей, наяву они впадают в длительную кому. И только тем, кто попадает в поля Инсалта, даруется легкая смерть в бою. Они уходят из жизни при полном очищении. Однако собственные пороки редко кому позволяют пройти все испытания.

– Хочешь сказать, что моя смерть в том сне стала бы реальностью?

– Конечно. Вот только зачем ты забрался на тропу?

Хотел бы я сам знать ответ на этот вопрос.

– Наверное, искал, где самые красивые рабыни.

Я отвернулся, давая понять, что разговор закончен, и заметил отставшего от телеги Эльруина. Колдун шел позади телеги мрачнее тучи.

– Эл, что случилось? – подошел я к нему.

– Ты прирезал семь человек, как свиней? – угрюмо спросил он. – Но чем же тогда ты лучше их?

Трудно разговаривать с человеком, начитавшимся рыцарских романов и строящим свою жизнь по их представлениям.

– Я понимаю, что правильнее было вызвать их на честный поединок, тут же получить от кого-то нож в спину и позволить спалить весь хутор и уничтожить мирно спящих мужчин, женщин, детей. Но зато в твоей памяти остаться славным, хотя и мертвым парнем.

На глазах юноши появились слезы.

– Извини, не выходит у меня пока правильно оценивать происходящее. Ты сто раз прав, но правота получается жуткой.

– В жестоком мире трудно не ожесточиться самому, однако надо стремиться сохранить что-то чистое и доброе в сердце и не позволять кошмарной повседневности вытеснить это чувство.

Я понимал, что все это звучит несколько высокопарно, но мне нужно было достучаться до сердца парнишки, чтобы, с одной стороны, не погасить в его душе что-то романтическое, свойственное юному возрасту, а с другой – показать обе стороны одной и той же правды жизни. Мы проговорили еще около часа, пока раздраженная Сонька не потребовала привала на обед.

После еды потянуло в сон, но тут ко мне подошел Эльруин:

– Я готов продолжить наши занятия. – Впервые в его голосе прозвучал металл.

Урок начался с общефизической разминки. В комплекс включили около двадцати упражнений, направленных на развитие самых разных групп мышц. Не оставили без внимания и вестибулярный аппарат. Результат показал дремучую запущенность физического развития Эла. Некоторые простые упражнения он не смог выполнить более пяти раз, а после десяти вращений головы парень еле устоял на ногах.

– Постарайся делать это два раза в день. Начни с пятикратного повторения упражнений, затем постепенно увеличивай нагрузку.

Урок закончился освоенным в прошлый раз приемом. Правда, теперь я отошел на безопасное расстояние. Десять раз звучала команда «к бою», и десять раз меч ученика, покидая ножны, выписывал грандиозные кренделя в воздухе.

Наконец моя вахта закончилась, и Эл направился ко второму учителю. Они занимались до самого вечера и вернулись, когда я уже развел костер и поджаривал на огне ломтики подкопченной свинины. В отличие от меня, шнырик не стал ждать опоздавших на такое важное мероприятие и вовсю хрустел земляными орехами.

– Эльруин сегодня замотал, – пожаловалась Сонька, – у меня впервые заболел язык отвечать на все его вопросы.

– Мне нужно узнать как можно больше за самое короткое время, чтобы научиться не только убегать, но и обороняться. Защищать себя и других. Прошедшей ночью мы все могли погибнуть, хотя есть очень простой способ определить яд или снотворное в пище и воде…

– Эл, давай договоримся. Не бери на себя всю вину человечества и не старайся объять необъятное. Нельзя предвидеть все на свете, иначе его величеству Случаю нечего будет делать, и жить станет совсем скучно.

Мои слова привели колдуна в замешательство.

– Но я же стараюсь стать таким, чтобы было лучше.

– Эл, милый, не старайся быть кем-нибудь, кроме себя самого, – внезапно подхватила воспитательную палочку принцесса. – Нам не станет лучше, если ты превратишь себя в монстра, который отпугивает все живое, обеспечив при этом полную безопасность.

Слова принцессы заставили парня еще больше углубиться в собственные размышления. Не знаю, что творилось в его голове, за весь оставшийся вечер юноша не произнес ни слова.

Утром в небе показалась маленькая черная точка, которая, приближаясь с востока, увеличилась в размерах, а потом превратилась в большую черную птицу и зависла в небе позади нашего каравана. Меня начали терзать смутные подозрения. Отвлек внимание заспанный шнырик. Он в это время выбрался на угол телеги и начал забавно умываться, а затем последовал примеру Эльруина, который уже завершал утреннюю зарядку.

– А магическую разминку тебя учительница не заставляет делать? – поинтересовался я.

– Потрясающая мысль! – ухватился за идею колдун. – Небольшая практика с минимальной затратой энергии никому не повредит.

Юноша внимательно осмотрел степь. Сначала его взгляд задержался на птице, а затем остановился на резвящемся Серже. Эл усмехнулся и начал произносить ритмичные звуки. Я внимательно смотрел на зверька. Но он как гонялся за своим хвостом, так и продолжал это забавное занятие, разве что кроме горизонтальных кругов стали появляться и вертикальные сальто.

– И в чем фокус?

В ответ на мой вопрос Эльруин кивнул в сторону восходящего солнца. В небе происходили чудеса воздушного пилотажа. Все движения маленького шнырика пыталась воспроизвести огромная птица. Мертвые петли и горизонтальные виражи ей почти удавались, труднее было, конечно, почесаться или клюнуть собственный хвост, тут преимущества четвероногого являлись неоспоримыми.

Наш смех разбудил дремавшую Соньку.

– Расскажите, чего смеетесь, я тоже хочу?

– Глянь, что твой Серж вытворяет с бедной птичкой, – указал я сначала на шнырика, а затем на небо.

– Мужики, остановитесь! Вы знаете, с кем шутите? Это «летящий ужас».

И, словно в подтверждение ее слов, среди ясного неба сверкнула молния и прогремел гром. Птица вырвалась из каскада невероятных трюков и на полной скорости устремилась на восток.

– Ну что за привычка? Не успела проснуться, как уже поломала такое великолепное представление! – с досадой произнес я.

– Ипсона, а как вы узнали в нем колдуна? – спросил юноша.

– Эл, там, в небе, вырвалось наружу столько черной магической энергии, что нетрудно было догадаться, какая птица выполняет развлекательную программу не по собственному желанию.

– Будет в следующий раз знать, как шпионить за нами, – гордо высказался наш колдун. – А как вы чувствуете магическую энергию?

– Вот этому я не смогу тебя научить. Таким нужно родиться. Меня больше беспокоит то обстоятельство, что волшебник смог разорвать твои чары. Я не знаю силы, способной противостоять магии настроения.

– Да ничего он не разорвал. Ваш маленький Серж наигрался и лег отдохнуть, вот все чары и кончились.

– Ты хочешь сказать, что использовал моего беззащитного зверька для своих коварных опытов? – начала Сонька свое любимое занятие в виде наступления на робкого юношу.

Колдун спрятался за мою спину и произнес:

– Мне же необходима практика, а он вел себя так забавно.

– Ему, видите ли, практика нужна! И что теперь – обижать маленьких? – Принцесса встала во весь рост на краю телеги и топнула ногой.

Лошадь восприняла стук, как недовольство столь медленным движением, и резко увеличила скорость. Сонька, повинуясь законам инерции, полетела мне навстречу. Я, следуя инстинкту поймать падающий предмет в виде женского тела, дернулся вперед, но, зацепившись ногами за коварную кочку, успел лишь постелить себя в качестве соломки на месте падения принцессы. Эл тоже не остался в долгу и, споткнувшись об мои ноги, коршуном свалился на Соньку. Довершил лежачую пирамиду компанейский шнырик, из чувства стадности запрыгнув на голову колдуна. Хорошо еще кони не присоединились к нашей компании. К счастью, при выполнении многоходового акробатического номера никто, кроме телеги, не пострадал. Да и выбитую ногой блондинки доску удалось быстро поставить на место.

После этого мы еще долго шли, высказывая друг другу шутливые претензии по поводу жесткости собственного приземления. Одного лишь четвероногого полностью устроила посадочная площадка. Он так и не покинул голову Эльруина, пока дорога не уперлась в небольшой перелесок возле ручья. Заметив изменение местности, зверек поспешил укрыться в самом безопасном, по его мнению, месте – на груди у хозяйки.

Здесь за плетеной оградой находилась избушка бабки Гарпины. Небольшой домик и подворье производили более чем странное впечатление. Вся трава была синего цвета. По дорожкам ходили белые гуси с черными полосками на крыльях, на голове у них красовались бескозырки, лихо сдвинутые на затылок и закрепленные с помощью резинок. Прямо на крыше избы рядом с полосатой трубой торчал перископ. А само строение возвышалось на одном столбе, высотой чуть меньше метра.

Стоило нам зайти за ограду, как со всех сторон раздался звон колокольчиков, за которым последовал противный скрежет. Избушка начала разворачиваться и остановилась, нацелившись на нас дверью. Расценив такой маневр как приглашающий, мы подошли поближе. Дверь избушки распахнулась, а с порога на землю спустился откидной трап.

– Полундра! – раздался сверху хриплый голос, и в проходе показалась бравая старушка в рваной тельняшке под расстегнутым кителем. Красная косынка наискосок закрывала почти половину лица, на шее висел полевой бинокль, бряцающий о тяжелую металлическую пряжку с изображением корабельного якоря. Пряжка являлась украшением широкого ремня, удерживающего на остатках талии черные шаровары, которые заканчивались полосатыми гетрами. Снизу композицию завершали блестящие калоши. Изо рта хозяйки дома торчала большая изогнутая трубка, а на плече сидел золотистый петух.