Крысолов Тропов Иван

Дорога сплошь запружена машинами с черными номерами. Но однообразием и не пахнет. Судя по индексам зон, в Старый Город сгоняли солдатню со всей европейской России. От Подмосковья и Казани до Оренбурга и Сталинграда. И можно спорить на что угодно, с севера к Пригороду шли машины с зональными индексами от Новгорода и Питера до Архангельска и Карелии.

Штатских почти не видно, одни военные. И все равно больше всего это напоминало бегство — с неразберихой, руганью, нервами.

Обычных дорожных патрульных на постах не видно. То ли спрятались от греха подальше, то ли их вообще распустили по домам. У каждого поста, на каждом крупном перекрестке — по паре джипов камуфляжной раскраски и военные регулировщики.

Сержанты. В гарнитурах, с планшетками в руках и с самым зверским выражением на лицах. Похоже, сутолока длится уже не первый день. И чем дальше, тем хуже, и конца-края всему этому не видно.

До гражданских машин никому и дела нет. Тут бы со своими, камуфляжными разобраться. И дело даже не в том, чтобы проконтролировать колонны по предписаниям и маршрутным планам. Водители, дьявол их подери! Да Серого за руль посадить — и то он вел бы лучше!

Оно конечно, на войне правила дорожного движения как бы и не нужны. Но сейчас-то вся эта армада идет по вполне цивильным дорогам. И, что хуже всего, по дорогам, радиально сходящимся в одно место. Так что чем дальше, тем плотнее…

По левой полосе прошел вперед “КамАз”. Стас напрягся. Не дай бог, если…

“КамАЗ” нырнул на правую полосу. “Кутузов” впереди, подрезанный, затормозил резче, чем надо. Моторы у “Кутузовых”, может, и ни к черту, зато передача и гусеницы тормозят так, что дай бог любой гоночной “итальянке”… Вездеход почти встал. Прямо перед носом “норки”.

Стас беззвучно оскалился и врезал по тормозам. Где-то внизу взвизгнули шины, тело привычно дернуло вперед. Сидящего внизу, на резиновом коврике Серого дернуло вперед-назад. А как там бедная первая рота крыс в кузове?..

Хорошо, что задний “Кутузов” отлип на пару десятков метров, его водитель среагировал с запозданием.

Слава богам, что он почти спит. Если бы не спал за рулем и не отстал на эти двадцать метров, бронированный нос “Кутузова” вбил бы “норку” в передний вездеход.

Стас лишь беззвучно чертыхнулся.

Вслух ругаться уже не хотелось. Надоело. Устал. Всю дорогу повторялось одно и то же.

Впереди показался перекресток. Пара задерганных сержантов проверяла лредписания и темпы передвижения. Сбивая их напрочь.

Получился лишь затор. “КамАЗы”, “Кутузовы”. Высыпавшие из них солдаты, кто по малой нужде, кто размять ноги, кто раздобыть сигарет. Крики офицеров, вопли сержантов, рев двигателей, ругань шоферов-недоучек, которые не смогли бы быстро разъехаться и в пустом поле, что уж про этот затор говорить…

Слава богам, колонна “Кутузовых”, из которой никак не получалось вырваться, на этот раз не стала тормозить. Пошла влево. На разделительную полосу никто внимания не обращал. Ну и нам не больше всех надо. Вместе с колонной Стас обогнул сутолоку на перекрестке по встречной полосе, потом ввернулся вправо.

Что же в городе-то творится? Там, куда вся эта армада стекается?

Стекается не для того, чтобы прогуляться по окраинам и разъехаться обратно…

Чтоб их всех не по одному разу! Неужели во всем КГБ не нашлось ни одного человека, который бы врезал по рукам этому Рубакову? Шиза растет и крепнет? Ура-настроенцы решили завалить Старый Город трупами, но, кровь из носа, взять его — и черт с ними, жертвами, у нас китайских иммигрантов по два миллиона человек в год, так что можем себе позволить? Так, что ли?

Только в чем дело-то: все равно не выйдет. То есть, конечно, трупами-то генералы Старый Город завалят, если захотят. Это в их силах. Но вот очистить город от крыс…

Господи, разве мог ты создать таких уродов и тупиц по своему образу и подобию? Нет, Господи. Это клевета и наговоры священников. Они же все сатанисты на самом деле — иначе отчего всегда во всем черном?

Только бы успеть вытащить Арни до того, как вся эта мясорубка закрутится…

Когда из-за горизонта выпрыгнуло солнце, стало еще хуже. На глаза словно упала какая-то пелена. Мозг буксовал, терял сцепление…

Все это чертова привычка последних двух недель жить по ночам! Вот и выработался условный рефлекс. Восход солнца — как сигнал засыпать. Глаза просто слипаются.

Стас встряхнулся. Слава богу, указатель с дымящейся чашкой!

Включил правый разворот, вжал гудок — да так и оставил на нем левую руку на несколько секунд. Теперь, после часов, проведенных в пробках, вся врожденная тактичность уснула. А может, вообще испарилась. Давишь себе и давишь, ревя на всю округу, и ни малейшего внутреннего дискомфорта.

И все равно ни фига. “Кутузов”, шедший сзади, как шел сзади почти впритык, так и идет. Проснулся, чтоб его…

Стас открыл окно и замахал рукой. “Кутузов” наконец-то понял, что от него требуется. Чуть сбавил, отстал.

Стас вывернул на обочину, сбавляя ход. Метрах в пятидесяти виднелся съезд. Через кусты просвечивала стоянка с камуфляжными джипами, за ними виднелась покрытая красной черепицей крыша.

Пополз вперед, по обочине. А мимо, к Пригороду и Старому Городу, проносились военные машины… Господи, сколько же у нас военных-то, оказывается… И на этот раз генералы взялись за дело серьезно.

Ладно, не надо паниковать! Три года назад все тоже выглядело серьезнее некуда. И цены тоже порядочно взлетели.

А чем все кончилось? Тем, что ребята как шли маршем, так и прошли от Кольцевой до Садового кольца — через те районы, где обитают дикие крысы, никем не управляемые, разрозненные и потому не опасные…

Тремя колоннами вошли в центр города, дошли до Красной площади. И тут “друзья” Арни ударили им в тыл своими отборными отрядами. Пока элитные полки маршировали по поверхности, крысы подземными коммуникациями шли им навстречу — в спальные районы. И ударили по штабам и прочим раздолбаям, которые даже посты выставить не удосужились. Сидели валяли дурака, думали, их согнали просто для галочки, а воевать будут элитные, которые в центр города отправились…

А те элитные в бой так и не вступили. Вообще. Только сунулись за Садовое кольцо, как их дернули обратно. Спасать тыловых раздолбаев… Элитные отряды, натасканные на штурм крыс, бросили на муторные спасательные работы, для которых они не предназначены. А крысы уже не воевали. Так, мелкими группками показывались на глаза, имитируя атаки, дергали штурмовую элиту, выматывали ее, затягивали наведение порядка в тылу…

Ну а уж когда начали поступать сводки о потерях… На повторный поход в центр Старого Города генералы не решились.

И судя по тому хаосу, что царит на дороге, будет просто повторение того же самого.

Жаль ребят, конечно. Но они знали, в какую армию нанимаются…

Только почему же “друзья” Арни не отзываются? Почему даже не поменяли сообщение на автоответчике?..

Так. Хватит! Соплями делу не поможешь. Хватит спать наяву. Зачем приехали? За кофе. Значит, пошли пить кофе и поехали дальше. И пошустрее!

Стас свернул, съехал вниз по насыпи. Затормозил. Небольшая стоянка напрочь забита военными джипами. Все “сахалин-крейсеры”, с иголочки, новенькие.

Ну да еще бы не с иголочки! Эти джипы только числятся внедорожниками, а по жизни катаются исключительно по асфальтированным дорожкам штабных центров армий. Ну, может быть, еще в областные центры. Когда полковничьи женушки выбираются за покупками.

Только штабные могли позволить себе вот так вот встать посреди всеобщего людского потопа и неспешно попивать кофе. Потому что, по большому счету, для настоящего дела они на фиг не нужны.

Все настоящие вояки, которым и придется топать в тяжеленных чушках, а в плечо до синяков будет молотить приклад “калаша”, сейчас трясутся в кузовах, на жестких скамьях, боком по ходу движения. Испытывают потрясающие ощущения каждый раз, когда зазевавшийся водитель бьет по тормозам…

Посередке между четырьмя огромными динозаврами в камуфляже блестела на утреннем солнышке изящная двухместная “итальянка”, черная и претенциозная. Как городская девица в мини-юбке среди неотесанных солдафонов. И кажется…

Стас на миг прикрыл глаза. Было в этой машине что-то знакомое… Где-то видел. Где? Такие “итальянки” не такие уж частые гости в наших северных краях…

Наверно, одна из любительниц" приключений приезжала в такой. Та, с сережками-спиральками… Как же ее… Жаль, номера не видно. Пятый “сахалин-крейсер” приткнулся с краю стоянки, перегородив въезд на стоянку и закрыв номер заинтересовавшей Стаса машины.

Ладно, черт с ним! И с номером, и с хозяйкой этой итальянской красотки. Для любовных свиданий сейчас не самое подходящее время.

Если что и нужно кроме кофе и сандвичей, то вовсе не нежные женские руки и прочие выпуклости-впуклости, а немного информации о том, что же творится в Старом Городе. Хотя бы какие у них планы.

Стас приткнул “норку” сбоку от пятого “сахалин-крейсера”.

Свернувшийся калачиком и сладко посапывавший Серый открыл глаза и приподнялся, насколько ему позволяли прикованные к низу сиденья лапы.

— Нет. Не приехали. Терпение, шерстяной, терпение. До Москвы еще пилить и пилить, особенно с такими пробками.

— Ы-ы-о? — донеслось из-под полотенца, повязанного на морду.

— Блин, вот ведь счастливое созданье, только одно и нужно… Будет, будет тебе ыва-ыва! Сиди тихо, я сейчас приду. Надо кофе перехватить. И чуток информации. Если повезет…

Крошечная забегаловка была набита возбужденной болтовней.

Все четыре столика заняты.

Были еще столики на втором этаже. Винтовая лестница в углу делала пол-оборота и выходила на веранду вдоль задней стены домика. Но и там виднелась спина какого-то мужика. Правда, в штатском.

Ладно. Мы не гордые.

Стас прошел к стойке.

Там скучали два сержанта, оба с простыми лицами и чернотой под ногтями. Похоже, водители тех вылизанных “крейсеров”. Мест за столиками хватило только для звез-дастых чинов, их лейтенантиков-адъютантов и ординарцев.

Буфетчик глянул на Стаса и нахмурился. Похоже, неожиданный прилив клиентов уже измотал его. Радость от сверхприбылей сменилась раздражением от крикливых и возбужденных солдафонов…

— Удачного дня. — Стас осторожно улыбнулся. — Кофе. Покрепче.

— Сливки, сахар?

— Нет, просто кофе. — Стас улыбнулся пошире. Не то чтобы от этого лавочника нужно было чего-то добиться, нет. Так, на всякий случай. По привычке. Почему бы и нет? Люди — они ведь тоже животные. Первая сигнальная и у них есть. — А пирог какой-нибудь есть теплый?

Буфетчик, сдрвно бы помимо воли, тоже чуть улыбнулся.

— Есть. Брусничный и с яблоками. Яблочный только из печки.

— О, здорово! Давайте шарлотку! — Стас улыбнулся еще шире и, по привычке, какой-то частью сознания отметил, что и у бармена улыбка стала шире.

— И с собой еще кусочек не завернете? И пару бутербродов с сыром? Ох и достали мы, путешественнички, сегодня вас, а? Валим и валим…

— Да ладно… — нахмурился бармен сквозь улыбку. — Чего там… Сейчас все сделаем в лучшем виде…

Поставил тарелочку с большим куском яблочного пирога — и вправду румяным, пышущим теплом и запахом свежего хлеба. Ушел в заднюю комнату, кликнул какую-то Глашу.

Стас пригубил кофе, откусил шарлотку и покосился на сержантов, уныло скучающих над стаканами чая и хмуро косящихся на офицеров за столиками — те-то могут себе позволить больше. И по ложечке коньяку в кофе, да и просто по рюмашке. Чего благородный напиток на стальные ложечки мерить…

Жаль, они лишь водители. Хотя… Что-то же они слышали? Все разговоры волей-неволей ведутся при них.

Вот тот, рыжий, вроде должен быть поразговорчивее. Вид у него попроще. Деревенский вроде бы. Это хорошо — они добрее.

Стас наконец-то поглядел на сержанта прямо, улыбнулся…

Но так и не заговорил. Что-то было не так.

Что-то не так. Еще бы понять что… Стас потихоньку огляделся.

Ага.

Ясно, что не так. Пока приглядывался к сержантам, кого бы разговорить, буфетчик уже его самого разглядывает. Тоже этак потихоньку и незаметно. Вот кинул быстрый взгляд куда-то под стойку. Не видно, что у него в руках. Высокая стойка закрывает.

Та-ак… Неужели-таки объявили в розыск? Вот и доулыбался.

Но надо продолжать. Розыск не розыск — а улыбка все равно помогает разговору.

— Что-то не так?

Буфетчик глянул куда-то назад-наверх — в сторону веранды. Снова посмотрел прямо. Улыбнулся, словно помимо воли. Вздохнул.

— Да как бы… Тут какое дело…

— Да ладно, мне можно. — Стас добавил в улыбку уверенности, этакого покровительственного оттенка. — Я человек добрый, но служивый. — И теперь чуть серьезнее, с тихой гордостью за контору и причастность к ней: — Гэбэ. Надеюсь, не по нашей части?

У буфетчика на миг взлетели брови. И опустились.

— Ага… — Буфетчик покивал. — А я — то думал, что тут не так… Вот.

Бросив взгляд на сержантов, а потом в сторону веранды — теперь в этом не было никаких сомнений, — положил на стойку фотографию.

Лицо, которое не раз видел в зеркале. Только злое, очень злое. И еще — волосы и брови выкрашены в стальной цвет.

— Это ведь вы, да?

Стас, будто невзначай, взял фотографию. Потер пальцами краешек. Да, глаза не обманывали. Фотобумага высшего качества. Слишком хороша для принтеров дорожной полиции. А кто бы еще развозил такие фотографии по придорожным закусочным и отелям, если бы пустили в розыск? Сами гэбэшники такими мелочами только в фильмах занимаются.

Значит, не полиция. Но если это не по линии государства, то…

Стас усмехнулся.

Ну да. Конечно. Вон, на заднем плане — длинное здание, похожее на ангар. Одно из стойл вокруг плаца. Это новая ферма. Из окна первого этажа лабораторного корпуса. С телефона Бавори.

— Да, я… — Стас прищурился и похлопал ногтем по фотографии, будто только что вспомнил, где это было. — Ну да, точно. Помню-помню… Такое забудешь, как же. Как куклу выкрасили. Словно ариец какой-то. Белокурая бестия, чтоб их всех… Да?

Буфетчик расплылся в облегченной улыбке.

— Ага. Я вас сразу узнал, но сначала сомневался. А вот когда вы вот так вот нахмурились — понял, что это вы. Это шутка такая, что ли? Мужик-то, который мне ее дал, так он тоже из гэбэ.

Стас ухмыльнулся.

Тоже из ГБ… Это сильно.

Хотя чего удивляться-то? Кем еще представляться, чтобы у буфетчика даже желания не возникло проверить корочки или номер мобильного, по которому предложено звонить, если узнает человека?

— Зар-разы… — сказал Стас. — Хохмачи недоделанные, блин… Это у нас так звездочки обмывают. Придурки… Высший класс считается, когда дело до патрульных доходит… Рыжий такой был, да?

— Нет, не рыжий. Да он еще здесь. Вон. — Буфетчик кивнул вверх, на веранду.

Стас покосился.

Виднелась только спина. И, словно почувствовав взгляд, человек обернулся.

И на миг зацепился взглядом. Взгляд не просто скользнул по лицу — зафиксировался. Быстро, но четко. Профи.

— Ага, он, — тихо сказал буфетчик. — С ним еще женщина. Лицо все в пластырях…

Человек на веранде снова мельком оглянулся. Но наткнулся на взгляд и тут же отвернулся. Зато из-за его спины появилось лицо. Женское.

С этими бесподобно рыбьими глазами, прозрачно-водянистыми, все в пластырях и перекошено от ярости.

Бавори, черт бы ее драл! Вот почему среагировала тревога “Новы К” на сетевых ищеек! Ну конечно! Она, кто же еще! У Графа досье и так было, да ему и искать-то ничего не надо. Он Крысолова знал, еще когда тот Крысоловом не был. А совсем недавно нанимал Чистюлю. Потом получал от него отчет.

Да Графу и не, до того сейчас. Ему бы с разбежавшимся зверьем разобраться. С гэбэшниками, которые этих зверей ловили. Одно дело прикормленные областные и совсем другое — из центрального офиса.

Бавори верно смекнула, что помогать в поисках зверей бесполезно. После такого дрессировщики Графу долго не понадобятся. Ему бы теперь общества надзирателей избежать… Хотя этого-то он, наверно, избежит. Это же не его зоопарк, а “Пурпурной Гретхен”. Просто сменит фирму и направление перспективных разработок.

А вот Бавори… Она-то точно работы лишилась. А кроме того, у нее теперь не только свободное время появилось, но и повод. Притом какой! Даже целых два. На обеих щеках. Нет, есть еще и третий, на костяшках пальцев…

Деньги-то у нее есть, и от шрамов она избавится. Но это лишь от тех, что на щеках. А вот те, которые на изувеченном самолюбии?

— Ага, она… — буркнул буфетчик и на всякий случай старательно отвернулся от этих водянистых глаз. Взял салфетку и стал натирать и без того сверкающую чистотой столешницу.

Так. Только не паниковать.

Первое побуждение — хлопнуть о стойку купюрой, подхватить пакет с бутербродами и рвануть прочь!

Нет, так не пойдет. Это несколько неуместно в обществе полутора десятков военных. И, между прочим, на дороге их тоже полно — и военных, и гэбэшников…

Бавори рванулась из-за стола к лестнице, но незнакомец схватил ее за плечи и удержал. Тот еще амбал, но не без мозгов. Тоже сообразил, что не стоит устраивать разборку здесь.

— Вы с ними правда приятели? — осторожно спросил буфетчик.

— Коллеги, — мрачно ответил Стас. — К сожалению… Не обращайте внимания. Так, мелочные размолвки… Попали в мелкую аварию, она была не пристегнута… Ну а я как бы виноват.

— А-а, — протянул буфетчик. — Бывает.

— Да уж… Ладно, спасибо за шарлотку. Очень вкусно.

Стас медленно — так медленно, как только смог, — расплатился, взял пакет с бутербродами и пошел на выход. Изо всех сил стараясь идти медленно.

Терпел до тех пор, пока, звякнув на прощанье, не захлопнулась дверь. Все, хватит приличий! Если у того парня вдобавок к мышцам, сообразительной голове и рубленому лицу есть еще и пистолет с глушителем… Нет, он-то, может, стрелять и не будет — он, похоже, с мозгами. Но вот кто поручится за Бавори?

Стас рванул к “норке”. И успел добраться до нее прежде, чем — уже далеко за спиной — еще раз звякнул колокольчик двери.

Захлопнул дверцу, почти вбил в драйв смарт-карту, щелкнул стартером и наддал газу — в зеркале заднего вида, как кожаные лоскуты, подхваченные порывом штормового ветра, неслась Бавори.

Ее приятель не смог взять с места в карьер на такой скорости. И дело было не в его внушительных габаритах. Ноги Бавори, в сапожках на высоком каблуке, мелькали с дикой скоростью. Движения рук слились в одно черное пятно…

Визжа покрышками, “норка” рванула с места — но Бавори была уже рядом. Зацепилась за ручку. Проехала несколько метров, повиснув на ручке и волоча каблуками по земле, а потом не то подтянулась, не то подпрыгнула — но каким-то чудом вскочила одной ногой на подножку.

И уже не в зеркале, за стеклом, совсем близко ее лицо, пластырь, глаза…

Стас скинул одну руку с руля, взялся за ручку — ох, грубо это, грубо так поступать с женщинами! но как еще справиться с этой фурией? — и сделал то, что в других условиях было бы истым джентльменством. Просто потянул на себя рычажок замка, открывая перед дамой дверцу.

Под весом Бавори, повиснувшей на двери, дверца распахнулась. Бавори сорвалась с подножки, обе ноги опять оказались на земле. Только теперь “норка” уже разогналась. На этот раз устоять и оттолкнуться не получилось бы даже у олимпийской чемпионки по гимнастике.

Бавори тоже не смогла. Вцепилась в ручку цепко, как клещ, но трение сделало свое. Каблуки, цепляясь за асфальт, тянули ее назад. Бавори закрутило, перевернуло грудью вверх, ударило подбородок дверью и наконец-то оторвало от ручки.

Она рухнула вниз, покатилась по асфальту…

Только теперь было уже не до нее. Разгоняясь, “норка” сожрала те полсотни метров, что отделяли стоянку от шоссе — и впереди, перед самым носом, проносились камуфляжные бока. Пролетел “Кутузов”, а слева уже нависал “КамАЗ”.

И в его окне — удивленное мальчишеское лицо. Можно спорить шесть к одному, что у него нет прав. Вообще первый раз оказался за пределами военной части и сразу на таком шоссе…

Стас ударил по тормозам, обеими руками отталкивая от себя руль. И все равно врезало в грудь так, что сперло дыхание.

Но уж лучше так. Понадеяться на реакцию мальчишки за рулем “КамАЗа” — значило совершить последнюю в жизни ошибку… “КамАЗ” проехал вперед, лишь потом тормознул, да и то слишком слабо.

А в зеркале заднего вида появился приятель Бавори. Подбежал к ней, чтобы помочь подняться, и получил тумак.

Бавори сама перевернулась, встала на четвереньки. То ли кожаная одежда спасла ее от шершавого асфальта и переломов, то ли от болевого шока и ярости она не обращала на них внимания, но выглядела совершенно целехонькой.

Стас опять двинул “норку” вперед, вверх по насыпи, на шоссе, в наметившийся просвет.

Бавори и мужик рванули к стоянке. К красавице-“итальянке”.

Вот почему зацепила глаз. Видел. На новой ферме, на стоянке за сторожкой. И если под капотом она такая же шикарная, как снаружи, то тягаться с ней на “норке” будет то еще удовольствие…

Слава богу, минут пять форы, а то и все десять, будет. Сразу выехать на шоссе у них не получится. Храни бог раздолбая, оставившего джип на выезде со стоянки!