Ларец Лунной Девы Солнцева Наталья

Горный Крым. Год тому назад

Он давно облюбовал эту пещеру и даже придумал ей название – грот Дианы. В старинных парках зачастую устраивали искусственные гроты. Здесь же образовалась естественная полость в горном массиве, закрытая снаружи намертво вцепившимся в каменистую почву кустом можжевельника.

Он наткнулся на вход в пещеру случайно, гуляя, как обычно, в одиночестве и любуясь скалами. Чуть ниже тропы, которая поднималась к пещере, расположилась шумная, пестрая группа туристов – парни и несколько девушек. Они разбивали палатки на зеленом плато, поблизости от источника. На камне стоял приемник, откуда, заглушая стук топора, неслись незатейливые песенки.

Девушка в спортивных брюках и черной футболке отделилась от дружной компании, пошла собирать хворост.

«Скоро разведут костер, чтобы варить кашу с тушенкой или макароны, – подумал он. – Потом повесят над огнем закопченный чайник, набросают в родниковую воду горных трав, заварят и будут пить вприкуску с конфетами. Как все знакомо со студенческих лет, как непритязательно. Ничего нового. Кто-то начнет бренчать на гитаре, кто-то затянет походную песню, остальные станут фальшиво подпевать. Какая-нибудь парочка уединится и под ночные шорохи станет целоваться в темноте, в кустах. Кто-то будет ревновать, кто-то завидовать, кто-то смахнет непрошеную слезу… Ничего не меняется под луной и звездами!»

Туристы его раздражали. Они вторгались в живописный мир гор ненужным, чужеродным элементом. Хорошо, если пожара не устроят и уберут после себя мусор. А то ведь набросают бутылок, консервных банок, бумаг и отправятся дальше рубить вечнозеленые деревья, вытаптывать редкие породы цветов, загаживать родники и горланить песни, пугая животных и птиц.

Девушка, собирающая хворост, удалялась от палаток, она грациозно наклонялась, поднимая редкие веточки низкорослой крымской сосны. Охапка хвороста в ее руках росла. Девушка решила не носить ее с собой, а складывать в приметном месте – у подножия круглого валуна. Она и сама присела отдохнуть. Ее взгляд медленно скользил по близлежащим скалам, но на миг остановился, задержался на чем-то.

Ему показалось, она смотрит прямо на него.

«Ты не можешь меня видеть, – подумал он. – Я надежно укрылся в густых зарослях. Даже если подойти вплотную, ничего толком не разглядишь. Я умею прятаться! Это мое хобби».

Лицо у нее было розовое, едва тронутое загаром, волосы забраны в пышный пучок. Черный ворот футболки оттенял нежную шею. Похоже, туристы приехали в Крым только вчера, иначе южное солнце и морской ветер наложили бы на их кожу свой макияж. Собирательница хвороста оказалась молодой, вполне созревшей женщиной, в ту ее пору, когда это уже не бутон, но еще и не распустившийся цветок. Ее красота ударила безмолвного наблюдателя-невидимку в самое сердце. И поразила…

Конечно, она его не увидела. Просто ее что-то насторожило, должно быть, таящаяся в буйстве зелени угроза. Ей, наверное, стало не по себе, и она поднялась, прикидывая, спускаться в лагерь или продолжать собирать сухие ветки.

Он сообразил, на кого она похожа, – на прекрасную ясноликую Диану-охотницу. Не хватало малого: лука и колчана за плечами, вереницы сладкоголосых нимф, повсюду следующих за богиней, криков и веселого смеха, лая собак, подхваченного многозвучным горным эхом. Не хватало золотой кифары, чтобы сыграть волшебную мелодию, под которую красавицы станут водить хороводы на цветущей поляне…

Молодая женщина подняла голову, и взгляд ее упал прямо на куст можжевельника, закрывающий прохладный грот. Но она слишком устала сегодня, чтобы карабкаться вверх. В другой раз, возможно, завтра…

«Я назвал тебя Дианой, – мысленно обращался к ней человек-невидимка. – Потому что ты прелестна. Я тоже люблю охоту. Только тебе не удастся сотворить со мной то, что жестокая Диана сотворила с беспечным Актеоном. Он не сделал ей ничего плохого, просто охотился в ее угодьях, среди мирт и платанов. Ему захотелось отдохнуть в тени увитого зеленью грота. Он не знал, что там богиня готовится к купанию, что она уже сбросила короткий легкий хитон, сняла сандалии и ждет, когда нимфы принесут прозрачной воды из ручья…

Актеон посмел войти в священный грот и узреть обнаженную Деву. Нимфы поспешили закрыть ее от взора смертного, но было поздно. Зарделось гневом лицо богини, грозно засверкали ее очи, и в то же мгновение юный Актеон превратился в оленя. Ветвистые рога, длинная шея, копыта вместо ног и рук, пятнистая шерсть, покрывающая тело, – и свора его же собак с громким лаем кинулась за оленем, не узнавая в нем своего несчастного хозяина. Настигли и затравили собаки невинного юношу только за то, что он нарушил уединение Дианы, увидел ее сияющую небесную красоту…

Разве это справедливо? За что так безжалостно расправилась богиня с бедным охотником? Чем он оскорбил ее? Взглядом, исполненным восхищения, вспыхнувшей, быть может, страстью?»

– Почему так бессердечны красавицы? Неужели даже богини не избавлены от злобной ярости? Диана целомудренна и девственна, как холодная бесплодная Луна. Но Актеон не посягал на ее чистоту, – прошептал он вслух.

И тут же осекся, закусил губу.

«Не успел посягнуть!» – возразил женский голос.

Наблюдатель-невидимка вздрогнул. Кто-то его подслушал, прочитал мысли или это его собственное воспаленное воображение говорит с ним?

Молодая женщина, не подозревая, какой поток негодования и вожделения она вызвала, продолжала собирать хворост.

Невидимка послал ей воздушный поцелуй. Завтра он придет сюда снова, и послезавтра, и…

– Я не прощаюсь, – прошептал он, пожирая глазами фигуру туристки. – Жди меня, коварная Диана. Я призрак Актеона, который явился для мести…

Поезд Москва – Евпатория

Виринея Нагорная плохо спала в поездах – стук колес, надоедливый железный лязг, запах угольной пыли и туалета, духота в купе действовали ей на нервы. Она выходила ночью в коридор, продуваемый сквозняками, подолгу стояла, облокотившись на поручень и глядя на пролетающие мимо огни. С грохотом и воем мчались по соседним путям длинные товарняки. Какая-то соринка попала ей в глаз. Пришлось идти в уборную, промывать глаз водой… Из мутного, заляпанного зеркала на нее смотрела утомленная жизнью дама со следами былой красоты на лице. Глаз болел и слезился. Волосы сбились от неудобных поездных подушек, кожа стала тусклой и помятой.

Самолетом она добралась бы скорее, но в нынешних условиях госпожа Нагорная предпочитала пользоваться наземными видами транспорта. Трястись сутки в железнодорожном вагоне было нестерпимо, но из поезда она, по крайней мере, выйдет живой.

Остаток ночи Виринея пробовала медитировать, представляя себе синюю морскую гладь, бескрайний простор и ласковый бриз. Боль в глазу, изнурительная тряска и твердое ложе мешали приятному расслаблению. Под столиком звенели пустые бутылки из-под водки и пива. На верхней полке храпел пузатый мужчина, который ехал в Саки лечить ревматические суставы. Днем он то и дело жаловался, как его измучили всевозможные хвори, при этом выпивая и закусывая водку солеными огурцами и домашней колбасой с чесноком.

– Угощайтесь! – радушно приглашал он остальных пассажиров. – А то неловко как-то! Колбаса свежая. Перед самым отъездом покупал.

Те вежливо благодарили и отказывались. Виринея попросила открыть окно. Она прижимала к носу надушенный платочек в надежде, что толстяк поймет деликатный намек, но тому и в голову не приходило, что его трапеза вызывает у других не аппетит, а отвращение.

Молодые муж и жена, которые ехали отдохнуть на море, ходили обедать в вагон-ресторан. Вечером они, как и госпожа Нагорная, ограничились чаем.

– Вы же голодом себя морите! – возмущался пузатый. – Это вредно для организма.

Виринею тошнило от одного взгляда на жирную колбасу и пирожки с ливером, которые тот уписывал. «Как он вообще выживает при таком питании? – думала она. – Надо иметь железное здоровье, чтобы переваривать подобную еду».

Сама она была поклонницей вегетарианской кухни и различных целебных диет, занималась двумя видами йоги, по вечерам опускала ноги в тазик с раствором соли, дабы нейтрализовать всю накопленную за день негативную энергию, и развивала способность видеть «третьим глазом».

Именно «третий глаз» помогал ей выявлять смутьянов, то есть людей, которые вносили раздор в коллектив, плели интриги и своим вредоносным воздействием повышали заболеваемость среди сотрудников.

Госпожа Нагорная имела диплом психолога, но давно отказалась от рутинного подхода к своему делу. Она охотно осваивала новейшие методики и смело внедряла нетрадиционные практики. Ее тренинги слыли дорогим удовольствием, зато давали быстрый эффект. Она организовала «Семейный клуб», где мужья и жены постигали науку взаимопонимания. При этом никто из них не задумывался, почему сама госпожа Нагорная живет одна и не помышляет о замужестве.

Естественно, она не афишировала два собственных неудавшихся брака. С содроганием вспоминая бывших мужей, Виринея дала себе слово – никогда больше не наступать на эти грабли.

Естественно и то, что люди берутся учить других тому, чего сами делать не умеют. Это распространенное увлечение. Давать советы куда легче, чем следовать им. На личном опыте психолог Нагорная убедилась: правильные вещи отчего-то зачастую приводят к неправильным результатам. Разумеется, она не собиралась делиться этими выводами со своими «учениками».

«Будь у меня хоть семь пядей во лбу, есть экземпляры человеческой породы, которые не поддаются психологической коррекции, – решила она. – Оба мои мужа были как раз такими. Я не виновата, что они не в состоянии взглянуть на себя со стороны и исправиться!»

Виринея успокоилась. Ей не повезло, вот и все. Зато она может помочь другим и готова посвятить этому благородному делу всю свою жизнь.

Теперь, когда у нее открылся «третий глаз», ей удавались некоторые трюки с чужим подсознанием. Она заявляла, что видит людей насквозь, и они не смели ей возражать. Они соглашались даже с тем, что совершенно не совпадало с их внутренними убеждениями.

«Наверное, мы не понимаем всей глубины ее прозрений, – рассуждали они. – Ей виднее, что с нами происходит. Она изучила много умных теорий. Она – профессионал. Кто мы такие, чтобы оспаривать ее мнение?»

У госпожи Нагорной проклюнулись незаурядные творческие задатки в живописи, литературе и даже музыке. Изредка, в особо душевные вечера, она доставала из деревянного футляра бамбуковую свирель и дула в нее, извлекая протяжные унылые звуки. Эти свистящие вздохи должны были очищать окружающее пространство от скверных мыслеформ и дурных намерений.

Стены клуба были увешаны картинами Нагорной, в которых яркие краски компенсировали отсутствие какого-либо смысла.

– Это фантазии космического разума, – перешептывались посетители. – Воплощенные на полотне кистью нашей наставницы.

В клубной гостиной каждый желающий мог приобрести брошюрку с общими рекомендациями В. П. Нагорной по психологии семьи и красиво изданную книгу ее эзотерических стихов.

Прошлым летом она организовала коллективный выезд своих подопечных на море, где провела курс «позитивных медитаций» под открытым небом, направленных на гармонию сексуальных отношений и личностный рост. Люди остались довольны. Этим летом члены клуба планировали совместный отдых в Геленджике с семинарами по йоге и вегетарианской кухней. Но высшие силы распорядились иначе.

Неделю назад в уютный кабинет Виринеи постучался поздний гость. Она уже собиралась домой, однако пришлось задержаться. Гость сделал ей очень выгодное предложение, от которого она не смогла отказаться…

Собрав в срочном порядке своих последователей, госпожа Нагорная объявила, что астрологический прогноз на это лето неблагоприятен, поэтому поездка в Геленджик, к сожалению, откладывается.

– На сей раз звезды не готовы делиться с нами положительной энергией. Посвятите время отпусков детям и старикам, уделите внимание своим близким…

Она произнесла короткую, полную сострадания речь и растрогала присутствующих. Расходились все пристыженные, осознавшие собственный эгоизм и преисполненные человеколюбия.

Виринея с облегчением вздохнула, прошлась по магазинам, накупила летних обновок и взяла билет на поезд до Евпатории. Оказалось, мест в СВ нет…

– Только купейные, – сказала кассирша. – Берите, а то и этих не будет.

Теперь она вынуждена была ехать в жарком вагоне, дышать потом и чесноком, слушать глупую болтовню и считать часы до прибытия поезда в знаменитый город-курорт.

Поезд мчался мимо однообразных южных селений: выбеленных с синькой домов из ракушечника со сплошной стеной заборов, с запыленными окнами на фасадах, с чахлыми от жары садами. Выцветшее небо казалось таким же известково-голубым, как пролетающие за окнами поселки.

Госпожа Нагорная задумалась о том, какая перед ней стоит задача. Ее обещали встретить на вокзале и доставить до места проживания. Тоскливое предчувствие сжало ей сердце…

Москва

Гости Ельцовых разъехались за полночь. Машины одна за другой, освещая фарами придорожные кусты, выкатывались из ворот и устремлялись к трассе.

Матвей давно заметил, что Астра исчезла. После разговора с Юдиным она задумчиво посидела на диване в гостиной, любуясь горящими свечами – огонь был ее слабостью и страстью, – потом взяла со стола фужер с красным вином и… больше он ее не видел.

– Вы что, поссорились? – спросила Лилиана Сергеевна, мать Астры.

– Нет.

– Почему сразу «поссорились»? – проявил мужскую солидарность Ельцов. – Может, она выпила лишнего, вот и решила прилечь.

«Значит, она в своей комнате», – догадался Матвей. Он напрасно искал глазами Юдина, тот уехал первым.

Долг вежливости требовал, чтобы Карелин, как будущий зять, участвовал в церемонии провожания гостей. Матвей пожимал мужчинам руки, подавал женщинам легкие накидки…

Когда со двора выехал последний автомобиль, он закрыл ворота и, отмахиваясь от комаров, обошел вокруг дома. В окне у Астры не было света. Спит, что ли? Он взялся за прутья решетки, подтянулся и заглянул в комнату. Сквозь легкие шторы просвечивался экран телевизора…

Астра смотрела чертову кассету! Ту самую, обнаруженную в тайнике коттеджа баронессы Гримм[9]. Безумный убийца с какой-то целью записал на пленку разрозненные эпизоды. А возможно, и без цели. Но Астра ухватилась за этот странный зловещий «фильм», найдя в нем связь с магией древних кельтов и почему-то считая, что каждый фрагмент содержит в себе запечатленный образ будущего.

– Все так или иначе осуществится, – твердила она. – И мы станем свидетелями воплощения этого «кино» в нашей с тобой жизни.

Матвей наизусть помнил содержание видеокассеты из тайника.

Блестящая змея кольцами обвивает ствол дерева… всадники скачут за диким кабаном, который заманивает их в туман… очаг под мрачными сводами замка, над ним котелок с булькающим варевом… бронзовая русалочка сидит на постаменте посреди водоема… венецианский карнавал с танцующими масками… отрубленная голова на золотом блюде… фасад старинной усадьбы с необычным декором… толпа ряженых сжигает соломенное чучело… обнаженные любовники в масках… россыпь Млечного Пути на ночном небе… статуя Афродиты в венке из лиловых цветов… корова, жующая траву… виселица с раскачивающимся на ветру повешенным…

Он вернулся в дом и постучал в дверь ее комнаты, но Астра не услышала. Она была поглощена просмотром кадров, которые видела десятки раз! Матвей вошел без разрешения.

– Надеешься найти что-то новое?

– Фу… ты меня напугал.

Она сидела на диване, поджав ноги, как в детстве. Бокал с вином стоял на тумбочке.

– Я стучал…

– Признайся, ты не верил, что эти кадры показывают нам будущее. А ведь больше половины уже осуществилось.

– Не в точности! – возразил Матвей.

Он присел рядом, прикоснулся рукой к ее волосам. Не увлекайся она разной чертовщиной, у них уже завязался бы роман!

– Это же только символы…

– Что? А… да…

Должно быть, между ними уже возникло серьезное чувство. Настоящая страсть тлеет незаметно, чтобы вспыхнуть жарким пламенем.

– О чем ты говорила с Юдиным?

– Нашей скуке пришел конец! Мы едем в Крым, в Береговое. Там у Юдина дом. Он хочет, чтобы я кое в чем разобралась.

Матвей покачал головой. Ему было некогда скучать! Конструкторское бюро «Карелин» задыхалось от заказов, а в свободное время он работал с группой подростков в военно-спортивном клубе «Вымпел». Обучал их «русскому бою», выживанию в экстремальных условиях и водил в походы. На лето он наметил два пеших путешествия – по дальним подмосковным пещерам и на озера. Рыбалка, ночные костры, уха, запеченная в углях картошка…

– Я пообещал своим мальчишкам, что мы опять займемся спелеологией. Они увлеклись! Мы разведывали ближние пещеры – так, по-дилетантски. Все равно интересно. Парни были в восторге. Потом у нас запланирован палаточный лагерь на озерах, тренировки на воздухе…

Он замолчал, понимая, что Астра уже приняла решение, и его доводы ничего не изменят. Придется все отложить.

– Сейчас середина июня, – сказала она. – Надеюсь, к августу мы управимся.

– К августу?! Торчать в чужом доме полтора месяца?

– Не «торчать», а работать. Заодно и отдохнем. Я два года не купалась в море.

– Знаешь, мой опыт говорит, что работа и отдых несовместимы. Юдин посулил тебе большой гонорар? Наверное, хочет отправить нас следить за сыном и невесткой. Проверка родственников на благонадежность! Иногда я бываю безмерно счастлив, что мой валютный счет в банке ограничивается суммой с четырьмя нулями. Прибавь туда пятый, и жизнь превратится в сущий ад. Подозревать всех и каждого в корыстолюбии, в притворстве…

Он споткнулся, поймав себя на ревности, и насупился. Астра, вероятно, едва сдерживает смех, угадав истинную причину его негодования.

– Да, я ревную! – признался он. – Я звал тебя в поход на озера, но ты отказалась. А стоило Юдину заикнуться о доме в Крыму, как ты готова собирать чемоданы. Хочешь, я скажу, в чем его проблема? Он плохо думает о невестке – дескать, вышла замуж за его ненаглядного сыночка исключительно по расчету. И папаша будет из кожи вон лезть, доказывая это. Потому что Спиридон Юдин – не просто молодой привлекательный мужчина, он наследник отцовского капитала. Теперь каждая женщина, которая осмелится его полюбить, должна будет пройти круг испытаний…

– Чего ты завелся?

Астра с недоумением уставилась на него. Комнату освещал только мерцающий экран телевизора, то выхватывая из темноты лицо Матвея, то погружая во мрак. За окном шумели яблони, над садом взошла яркая романтическая луна.

– Скажешь, я не прав? – ожесточенно спросил он.

– Юдин ни словом не обмолвился о невестке. Он попросил присмотреться ко всем обитателям дома. Его насторожили странные происшествия….

– Какие, например? Женитьба сына? Зуб даю, что у жены Спиридона Юдина ни гроша за душой. Сколько ему лет, кстати?

– Тридцать…

– Следовательно, она окрутила тридцатилетнего несмышленыша и теперь подсыпает ему в коньяк микроскопические дозы яда. Папаша небось не одну богатую невесту предлагал своему недальновидному отпрыску. А тот всех отвергал, чтобы привести в семью голодранку. Как тут не нанять частного детектива? Капитал в опасности!

Матвей сам не понимал, откуда в нем эта злость. Должно быть, он не хочет выглядеть меркантильным в глазах Ельцовых, поэтому и не ухаживает за Астрой всерьез. Вот если бы у нее не было такого отца, как президент компании «Юстина», он бы, пожалуй, рискнул.

– Деньги порой сильно усложняют жизнь… – пробормотала Астра. – Но в случае с Юдиным есть еще что-то. Он явно рассказал мне не все. По его мнению, в доме возникла тяжелая атмосфера, которой раньше не было. Они с женой любили провести там недели две то весной, то в бархатный сезон, но теперь госпожа Юдина наотрез отказывается ехать. Этой осенью, в сентябре, она обнаружила в спальне ядовитого паука. Каракурта! Его еще называют «черная вдова». Паук чудом ее не укусил.

– Ну и что? Каракурт – не какая-нибудь экзотическая тварь. Они, как известно, водятся в Крыму. И тарантулы тоже. Кстати, их легко можно принести в дом на одежде. Нечаянно. Вообще, пауки любят заползать в жилища людей.

– Но до сих пор не заползали…

– Веселенький отдых нас ожидает! Ты боишься пауков?

– Ужасно!

Горный Крым. Год тому назад

Он приходил к лагерю туристов каждый день. Видеть Диану стало потребностью. Его тянуло сюда, как тянет акулу на запах крови. Она любила собирать хворост – занятие не для богини! Или ей просто нравилось уединение. Бродить между валунов, идти по тропинке в можжевеловую рощу, искать сухие ветки. Они трещали в огне, и запах от костра шел изумительный, целебный.

Туристы много говорили о дольменах, спорили, высказывали противоречивые мнения. Они разведывали новые тропы, где, по слухам, имеются неизвестные «каменные ящики».

– Если у дольмена снуют толпы паломников, он теряет энергетику, – твердил руководитель группы.

Одни с ним соглашались, другие возражали, но отыскать новый дольмен хотелось каждому.

– Ничего подобного! Наоборот – чем больше людей посещает дольмен, тем он сильней заряжается.

Каких только версий о происхождении загадочных мегалитов не высказывалось, каких только гипотез не выдвигалось!

– Жертвенники друидов…

– Акупунктурные точки Земли…

– Гробницы доисторических племен…

– Ультразвуковые излучатели…

– Дома для карликов…

– Трансформаторы торсионных полей…

– Древнейшие обсерватории…

– В книжках написано, что в дольменах сосредоточена мудрость Вселенной. Туда, отрекаясь от мира, уходили просветленные, чтобы оставить тайные знания потомкам.

– Это каким же образом?

– Затворялись в дольмене и медитировали. Информация, которую они хранили, впитывалась кристаллической структурой камней.

– Дольмены – первое из чудес света…

– Ребята, что за чушь?

Паренек, который бренчал на гитаре, взахлеб доказывал:

– При приближении к сильному дольмену такой страх накатывает, что, если у кого черные мысли, лучше туда не соваться. Крыша вмиг поедет, не поймаешь. Некоторые заветные желания загадывают, и все исполняется.

– Не все, а только хорошее, – поправила его рыжая девчонка с икрами велосипедистки. – Дурные намерения дольмен распознает и наказывает злодея.

– Враки…

Парни были настроены скептически, девушки – восторженно. Они вспомнили, как кто-то излечился у дольмена от бесплодия, кто-то получил ценный совет, кого-то посетило пророческое видение. Оказывается, существуют дольмены различного профиля – дольмен Гармонии, дольмен Силы Духа, дольмен Здоровья…

– Не, ребята, я реально заснул у одного дольмена, – признался гитарист. – Прислонился спиной к камню и будто провалился куда-то…

– Правда, что, когда подходишь к дольмену, голова кружится и по телу мурашки бегают? – спрашивала рыженькая. – А некоторых пронизывает насквозь какая-то энергия? И как будто крылья вырастают.

– И становишься ангелом, – поддразнил ее гитарист. – Улетаешь из дольмена прямо на небо.

– Да ну тебя! – обиделась та.

– Есть дольмен Жизни и Смерти – к нему вообще подходить опасно. Особенно человеку неподготовленному…

Эзотерические темы сменялись обычной болтовней, анекдотами, байками о прошлых походах.

Наблюдателю было неинтересно слушать байки, но у костра сидела Диана, и он не мог оторваться от ее лица, словно выточенного из слоновой кости. Она не участвовала в разговорах, только слушала. Что она делала в этой разношерстной компании?

От туристов он много узнал о дольменах. Оказывается, существуют дольмены Запахов, Творчества, Счастья и, конечно же, Высших Способностей. Их много, и все они разные. Не с каждым посетителем вступает в контакт дух дольмена. Сию привилегию надо заслужить.

К дольменам ездят поклониться древнему, непостижимому и великому наследию исчезнувшей цивилизации, будь то боги, атланты или пришельцы. Раса неведомых и могущественных, которые растворились во Вселенной…

Но ничто не проходит бесследно. Все зависит от способности индивидуума видеть и слышать, от развития его сознания. Для одних дольмены – не более чем старые камни на поляне. Для других – пространство иного измерения, иного бытия. Незримые стражи дольменов ведут строгий отбор: встречают не по одежке… Их не обманешь. Им не предложишь денег, чтобы купить билет в вечность…

У дольменов можно прожить тысячу жизней. Это не просто «нервные узлы» планеты, это живые существа, готовые как поделиться, так и отобрать. То, что они сложены из камней, не имеет значения. Главное в них – не камни…

Дольмены разбросаны по всему миру, и везде люди ломают себе головы над их загадкой. Они созданы по единому принципу в Африке, Индии и Европе. Одни похожи на скворечники или на пчелиные ульи с высверленными круглыми отверстиями, куда с трудом может протиснуться человек. Когда-то эти отверстия закрывались каменными пробками. Другие – более примитивны, сложены из необработанных плит. Бывают дольмены круглые, овальные, квадратные, прямоугольные, но суть их не меняется. Это зоны пересечения миров – плотного и тонкого, воспринимаемого человеком и закрытого. Не в каждую дверь войдешь…

Наблюдатель устал от этих разговоров. У него начиналась ломота в суставах и головокружение. Диана дразнила его, сидя в кругу туристов, поглощенная бесконечной болтовней… Неужели она не чувствует направленных на нее взглядов, не испытывает предвкушения того, что ей предстоит?

Древние народы использовали дольмены как жертвенники. Он не станет слепо копировать варварские обычаи. У него есть пещера – тайный грот, который ждет свою богиню. Там она заплатит за зло, причиненное мужчинам, за пренебрежение к ним, за юного Актеона, растерзанного сворой собственных охотничьих псов. Жестокость не к лицу нежным красавицам, они созданы для любви, а не для убийства…

Туристы разделились на две группы. Одна уходила на поиски неизвестных дольменов, другая оставалась хозяйничать в лагере – благоустраивать быт, добывать дрова, варить еду. На следующий день они менялись ролями.

Человек-невидимка бродил вокруг лагеря. Он не мог уйти далеко, потому что был связан определенными обязательствами. Он поднимался к лагерю на несколько часов, и только ради Дианы, когда она оставалась на хозяйстве.

Нечего было и думать заманить ее в горы и спрятать в пещере. Хватятся, начнут искать, поднимут переполох, вызовут спасателей или милицию… Шумиха все испортит.

Ночами он ворочался без сна, придумывая варианты похищения собирательницы хвороста – чтобы ее исчезновение выглядело естественным и никого не насторожило. Чтобы никто не пустился на поиски.

Однажды в полнолуние его осенило, как это сделать. Картина охоты на Диану ясно и полно развернулась в его уме, поражая своей простотой. Он, волнуясь, встал, распахнул окно. Запах резеды и петуний хлынул в комнату. В саду шумели кедры, с побережья доносился плеск прибоя…

Крым. Наше время

Горные дороги куда красивее степных. Живописные виды, извилистые повороты серпантина, скалы, кипарисы, запах можжевельника и приземистых крымских сосен. Иногда внизу открывается синяя полоса моря, утопающие в зелени белые домики с разноцветными крышами.

Эльдар Гаранин, потомственный маг, ехал из Ялты в поселок Береговое. Вернее, его везли. Он лазал по горам, а когда спустился, ему позвонили и предложили провести месяц или сколько ему будет угодно на вилле «Элоиза», за определенную плату.

– Вы меня в гости приглашаете? – удивился Гаранин. – Но мы с вами, кажется, незнакомы.

– Это дело поправимое, – усмехнулся абонент. – Вы будете не только гостем. Я прошу об одной привычной для вас услуге.

Маг выслушал, какой услуги от него ждут, и успокоился. Действительно, ничего нового ему делать не придется. Работа не пыльная, хорошо освоенная.

– У меня своя программа, – отнекивался он, набивая себе цену. – Я занят.

Сумма, названная хозяином виллы, заставила его задуматься. В конце концов, он свободный человек, не обремененный никакими обязательствами. Почему бы не пойти навстречу просителю? За такие деньги Гаранину пришлось бы в Москве работать полгода как минимум. А тут можно совместить приятное с полезным.

– Хорошо, я согласен. Когда выезжать?

– Сегодня. Я пошлю за вами машину.

И вот он сидит в белой «Газели» и любуется коротко стриженным затылком водителя.

– Тебя как зовут, парень?

– Антон.

Короткий вопрос, короткий ответ. И снова в салоне повисло гнетущее молчание.

– А ты неразговорчивый…

Парень не стал возражать, включил музыку, и из динамика полился хриплый шансон.

– Выключи! – потребовал Гаранин.

Ему не нравилась «блатная романтика». Он бы индийские мантры[10] послушал, но откуда им взяться у этого Антона.

– Желание гостя – закон… – лениво отозвался водитель.

Дальше ехали в тишине, нарушаемой лишь шумом двигателя и проезжающими мимо автомобилями. Пассажир задремал. Ему привиделся Стоунхендж[11], солнце, пробивающееся между гигантскими каменными глыбами, зеленая трава у их подножия… К счастью, в Крыму есть свои крошечные мегалиты[12]. Пусть они уступают размерами и устройством именитым сородичам, но тайна, которая их объединяет, общая.

«Газель» тряхнуло, и Гаранин проснулся, открыл глаза. Пейзаж за окнами изменился, чувствовалось приближение к степной зоне. Ему казалось, что он дремал всего полчаса, ан нет, времени явно прошло больше.

– Антон! – обратился он к водителю. – Ты чего молчишь? Зубы болят?

– Вам скучно? Музыку включить?

– Нет уж, уволь…

Маг с возмущенным вздохом откинулся на спинку сиденья. Еще вздремнуть, что ли? Расспрашивать шофера о его хозяине – признак дурного тона. Да и негоже проявлять чрезмерное любопытство. Надо беречь репутацию.

Он сверлил глазами затылок молчаливого Антона, и тот заерзал, занервничал, зазевался на повороте… От резкого торможения Гаранина бросило вперед, он опомнился. Нашел где применять свои способности! Если паренек не справится с управлением, кому хуже будет? И все же ему польстило, что его воздействие оказалось столь эффективным.

Антон сбавил скорость, выругался, смахнул испарину со лба и виновато повернулся к пассажиру:

– Извините…

– На дороге надо быть внимательнее, братец!

Маг счел за лучшее прикрыть глаза, и его опять сморила дрема. Проснулся он уже у ворот виллы «Элоиза», выглянул в окно. Высокий забор из ракушечника был покрыт розовой штукатуркой, как и выступающий над ним двухэтажный дом. Рядом виднелась крыша второго домика, поменьше.

– Вилла! – фыркнул Гаранин. – Громко сказано…

Антон стоял у ворот, разговаривая с мужчиной, одетым в футболку и светлые брюки из хлопка. Все вокруг дышало жаром. Медленно оседала поднятая колесами «Газели» желтая пыль. В раскаленном воздухе неподвижно застыли туи.

Гаранин взял свою сумку и, выйдя из машины, засмотрелся на плоскую, как ладонь, буровато-зеленую степь с одинокими деревцами. У горизонта ослепительно блестело море. Улица Южная была застроена вдоль дороги одной полосой домов, за ними тянулась другая улица, но впереди ничего не было, кроме степи, неба и моря.

Антон и мужчина, который открыл ворота, как по команде, повернулись в сторону гостя.

– Здравствуйте, – вежливо кивнул мужчина. – Меня зовут Максим, я администратор.

На вид ему можно было дать не больше тридцати пяти лет. Среднего роста, грузный, но не от жира, а от мышечной массы, крепкий, загорелый до черноты, с выгоревшими русыми волосами, с глазами-щелочками.

– Эльдар Гаранин…

Рядом с администратором он выглядел стройным и слегка смуглым, хотя не отличался субтильностью и много времени проводил на солнце, зато был выше на голову.

– Добро пожаловать на виллу «Элоиза»… – источал любезность Максим. – Прошу, входите! Я покажу вам двор, а потом вашу комнату.

– Лучше сразу комнату.

– Как будет угодно.