Секрет маленького отеля Вильмонт Екатерина

Глава I

В Париж!

– Ох, девчонки, кто же вас проводит? – волновалась тетя Липа.

– Олег! – заявила Мотька. – И проводит, и встретит. Я с ним уже договорилась!

– Олег? Вот хорошо! – обрадовалась тетя Липа. – И я с вами тоже в аэропорт поеду!

– Тетя Липочка, зачем? – спросила я. – Вы же там плакать будете!

– Я и тут буду!

– Но почему? Мы же не в Антарктиду летим, а в Париж, и не к чужим людям, а к моему родному деду.

– Все равно, – вздохнула тетя Липа. – Ты же там останешься, и когда я тебя еще увижу! Хорошо хоть Матильда вернется, все мне про ваше путешествие расскажет… Ты же не сподобишься письмо старухе написать…

– Никакая вы не старуха! – возмутилась я.

– По годам, и верно, не старуха еще, а вот как вы все разъедетесь. Мама твоя на гастроли, отец по морям плавает, про деда я и не говорю… Он как на Ниночке женился, сюда и дорогу забыл… Вот и коротаю дни с Лордом да с Мефистофелем…

– Тетя Липа, но ведь дед только десять дней как уехал! – попыталась я восстановить справедливость.

Но тетя Липа словно не слышала.

– …Вот я и говорю – с котом да с собакой поневоле себя старухой почувствуешь!

– Тетя Липа, но мама же скоро вернется! И потом… Знаете что, мы все снимем на видеокамеру и я передам вам кассеты с Матильдой! Так что вы как будто с нами будете путешествовать!

– Ты правду говоришь? – оживилась тетя Липа.

– Конечно! Мне дед обещал подарить камеру!

– А ты с ней хоть обращаться умеешь?

– Умею!

– И у меня тоже будет камера! – заявила вдруг Мотька. – Мне Олег обещал дать, сам предложил. Кайф, правда?

– Еще бы!

До отъезда оставалось три дня, и, поскольку предстояло еще много дел, мы переехали с дачи в город. Матильду уже трясло от нетерпения.

– Аська, я не доживу!

– Доживешь, доживешь, – успокаивала я подружку. Меня же терзали противоречивые чувства. С одной стороны мне, конечно, хотелось отправиться в путешествие с Мотькой, а с другой – было очень грустно расставаться с Москвой, с тетей Липой, с друзьями еще на целый год. А мама… Я так мало видела ее за эти два месяца. Папа обещал приехать в Париж, а мама даже не обещала. Она сейчас буквально нарасхват. Театр, концерты, съемки в кино, на телевидении…

Вечером, когда мы остались вдвоем с тетей Липой, она сказала:

– Асюта, не грусти. Езжай себе спокойно. Все будет хорошо! А потом… Прежнего все равно не вернешь…

– Почему?

– Потому что мальчишки ваши уже поступили в институты, они теперь студенты, и им не до вас…

Что-то похожее мне уже говорил Сережа, папин друг, еще до того, как меня первый раз отправили учиться в Париж. В самом деле, Митька поступил на юридический, Олег – на факультет журналистики, а Костя – в МГТУ. Они теперь совсем взрослые, наши мальчишки…

Утром мне позвонила Мотька. Она задыхалась от волнения.

– Аська, Аська, кошмар! Просто кошмар!

– Что? Что стряслось? – не на шутку перепугалась я. – Что-то с мамой?

– Да нет! Мне пришел вызов!

– Какой вызов? Откуда?

– Помнишь, я тебе говорила, что обратилась в актерское агентство, оставила там свои данные, и вообще…

– Ну и что?

– Как что? Как что? Говорю ж тебе – вызов пришел! Мне позвонили и просили зайти. Для меня есть работа!

– Слушай, Матильда…

– Аська, что делать? Как быть?

– Как быть? Пойти туда и узнать, что за работа!

– А вдруг хорошая? Что ж мне, отказаться?

– Почему?

– По кочану! Мы же уезжать собрались!

– А! Поняла! Ты же вроде так мечтала о путешествии?

– Я и мечтаю! Но тут такое дело…

– Сама решай. Я советов не даю!

– Нет, Аська, так нечестно. Подруга ты мне или нет?

– Я-то тебе подруга…

– Аська, миленькая, давай вместе туда сходим!

– Куда?

– В агентство! Куда ж еще! Ты все своими глазами увидишь, своими ушами услышишь… Ну, пожалуйста, Асечка, я тебя умоляю!

– Хорошо! Я пойду, но решать ты будешь сама!

– Сама, конечно, сама! Может, это вообще ерунда!

Мы встретились у моего подъезда.

– Это далеко? – спросила я.

– Да нет, не очень! На Смоленской. На троллейбусе доедем.

Мы пошли к Садовому кольцу.

– А как ты нашла это агентство?

– Случайно, совершенно случайно! Людка Кошелева сказала. У нее в этом доме кто-то из знакомых живет!

– А как оно называется?

– Называется роскошно – «Путь к славе»!

– Действительно роскошно! – засмеялась я. – А офис у них тоже роскошный?

– Не очень. Обычная двухкомнатная квартира на первом этаже. Но со всеми прибамбасами…

– Это ничего не значит! Вспомни историю с Иришей! Был офис да сплыл!

– Аська, прекрати! Если б он сплыл, они бы меня не вызывали!

Агентство «Путь к славе» никуда не сплыло. Мотька, дрожа от волнения, позвонила, нам открыл, по-видимому, охранник.

– Вам чего? – не слишком вежливо осведомился он.

– Меня вызвали! – охрипшим голосом сообщила Матильда.

– Фамилия?

– Корбут!

– Проходи!

– А это со мной! – указывая на меня, бросила Мотька.

– Ладно, и ты проходи!

В комнате за компьютером сидела молодая женщина. По двум стенам стояли скучные конторские шкафы, заклеенные развеселыми рекламными плакатами. Вентилятор гонял по комнате душный воздух. Вдоль третьей стены стояли стулья в ряд, на которых сидело человек семь. У всех были напряженные, усталые лица. Господи, неужто все они стремятся к славе? Матильда тоже присела на краешек стула. Женщина за компьютером, казалось, не обращала ни на кого ни малейшего внимания. От нечего делать я принялась разглядывать очередь. Пять женщин и двое мужчин. Один молодой, а второй уже здорово побитый жизнью. И он туда же, за славой? Женщины все не первой молодости. На их фоне Мотька выглядела просто цветком… В этот момент в комнату стремительно вошел мужчина лет сорока, модно одетый и очень наглый, как мне показалось. Женщина оторвалась от компьютера.

– Виктор Палыч!

– Привет, Валюша! Где обещанная девица? – Он окинул взглядом очередь и тут приметил Мотьку. – Это ты, что ли?

Мотька вскочила.

– Ты Корбут? – спросила Валюша.

– Я!

– Так-так, – продолжал разглядывать Матильду Виктор Павлович под завистливыми взорами очереди. – А повернись-ка, так… Что ж, типаж хороший, ничего не скажешь, а что умеешь? Петь? Танцевать? Впрочем, это неважно… А, кстати, сколько тебе лет?

– Пятнадцать! – чуть-чуть соврала Мотька, которой до пятнадцати не хватало двух месяцев.

– Что? – расхохотался он, как гиена. – Малолетка? Валюша, ты в своем уме? Что ты мне предлагаешь? Я в такие игры не играю. Все! Вали, девочка, отсюда! Рано тебе еще.

Он быстро прошел к двери, ведущей в следующую комнату. Валюша побежала за ним.

Все произошло так стремительно, что Мотька осталась стоять с открытым ртом.

– Кто это? – спросила я у очереди.

Потрепанный мужчина пожал плечами.

– Наверное, какой-то новый… режиссер или продюсер, их теперь развелось как собак нерезаных! Раньше, бывало, всех режиссеров в лицо знаешь, а нынче… – Он махнул рукой. – Вам, девушки, и впрямь лучше уйти отсюда. Кроме хамства, ничего не дождетесь. В вашем возрасте лучше подальше от хамов держаться.

Глаза Матильды были полны слез. Я схватила ее за руку.

– Идем отсюда! Дура!

Мотька покорно пошла за мной.

– Дура! – повторила я. – Да это же какая-то шарага! Невесть чем тут занимаются, а ты… Сама посуди, почему нельзя в кино или в спектакле малолетку занять? А? Хорошее, значит, кино!

– Ой, Аська, ты права. Мне еще Олег говорил, что это шарашкина контора… Но ты же видела, сколько там народу! И все надеются…

– Им уже только надежда и остается! А ты… Забыла, что тебе Лутовинов обещал? И вообще…

Тут вдруг Мотька вырвала руку, подпрыгнула и захлопала в ладоши.

– Ура! Аська, ура! Мы едем! Едем, понимаешь?

– А ты сомневалась?

– Ну, не то чтобы…

– Я ж говорю – дура!

И вот настал день отъезда. Накануне Мотька поехала к своей маме – прощаться. Александра Георгиевна ждала ребеночка и в аэропорт решила не ехать. Мотька взяла с собой Лику, которая шила для Александры Георгиевны два платья. Мотькина мама была до смерти рада, что дочка будет не одна. Лика за это время съездила домой, в Питер, привезла свои вещички и водворилась у Мотьки. А через два дня ей предстояло первое занятие с Лерой, известным модельером, а еще, как и обещал Лутовинов, Лика должна была начать работу над костюмами для какого-то малобюджетного фильма. Ей, правда, обещали за них заплатить. Так что Лика, можно считать, была устроена. И Мотька тоже радовалась. Без меня ей было бы очень тоскливо.

В аэропорт нас отвез Олег. Кроме него поехали еще тетя Липа и Костя с Митей.

Внезапно я почувствовала, что все, кончилась моя московская жизнь, и мне захотелось в Париж, жутко захотелось увидеть снова деда, Ниночку… Странно, еще вчера мне было так жаль покидать Москву… И тут же я поняла: мне страстно захотелось в Париж, потому что я не люблю прощаться!

Но ничего не попишешь. Тетя Липа всплакнула, Олег с Мотькой отошли в сторонку, а Митя вдруг сказал:

– Ася, мы вот с Костей говорили… Ты не думай, ничего не кончилось…

– Ты о чем?

– Оттого, что мы… поступили, ничего не кончилось, так и знай!

– Да! – пылко подхватил Костя. – Мы столько вместе… испытали, что… Такое не забывается!

Ну вот, а взрослые говорили… Ничего они в дружбе не понимают!

– И ты всегда можешь на нас рассчитывать! – добавил Митька.

Я встала на цыпочки и поцеловала его в нос. А потом и Костю.

– Аська, Аська, наш рейс объявили! – завопила Матильда.

Вот и все! Пора!

Мы прошли таможню, сдали вещи в багаж, помахали на прощание провожающим и направились к паспортному контролю. Прошли его и очутились уже за границей. И вдруг я заметила, что Мотька несколько раз перекрестилась.

– Ты чего? Лететь боишься?

– Вообще-то не очень, но…

– Но что? – насторожилась я.

– Понимаешь, мне все не верится, что я действительно попаду в Париж… и в Италию! Это как чудо!

– Ладно тебе! Попадешь, еще как попадешь.

– А кто нас встречать будет?

– Ниночка, наверное. Деда сейчас нет в Париже.

– Ой, а сколько лету до Парижа?

– Часа три!

– Да? – удивилась Мотька. – Как до Тель-Авива. А я думала, Париж ближе!

И вот мы уже сидим в накопителе, разглядываем своих попутчиков. Напротив нас сидят две монахини в черном.

– Аська, а зачем монахиням в Париж ехать?

– Понятия не имею!

Я посмотрела на монахинь. И вдруг лицо одной из них показалось мне знакомым.

– Матильда, – прошептала я, – глянь, вон та монахиня, слева, что помоложе…

– Ну и что с ней?

– Мне почему-то знакомо ее лицо. Только не очень пялься на нее.

Матильда из-под ресниц глянула на монахиню.

– Тебе она, может, и знакома, а мне – нет! Скорее всего просто на кого-то похожа.

– Наверное, ты права.

Я постаралась не смотреть на монахиню, не думать о том, кого она напоминает, но мне это не удавалось. И вдруг я встретилась с ней взглядом, и, могу поклясться, в ее глазах мелькнуло смятение. И она поспешила отвернуться. Очень интересно.

– Аська, – шепнула Мотька, – а она, похоже, тебя знает!

– Мне тоже так показалось, – шепнула я в ответ и вновь глянула на нее. Но ее не было на месте. Куда ж она могла деваться из накопителя? Я огляделась и заметила, что она о чем-то говорит с женщиной, держащей на руках маленькую девочку. Но я видела сейчас только ее спину. Итак, она тоже узнала меня и чего-то испугалась.

– Интересно, откуда я ее знаю?

– А у тебя есть знакомые монахини?

– Конечно, нет!

– Может, кто-то из знакомых постригся в монахини? Сейчас это модно, даже среди артисток! Скорее всего какая-нибудь артистка из тети-Татиного театра…

– Но тогда чего ей пугаться при виде меня?

– А может, она не хочет, чтобы в театре про это узнали…

Пожалуй, это было единственное разумное объяснение. И все-таки я никак не могла успокоиться. Где же, где я видела это лицо? Может, я не могу вспомнить ее потому, что не вижу волос? Может, черный платок так меняет лицо? Конечно, меняет! Я сама когда-то оделась монахиней, чтобы меня не узнали, и именно черный платок сделал меня неузнаваемой…

– Моть, а ты уверена, что никогда ее не видела?

– Уверена. Ты же знаешь, какая у меня зрительная память! И чего ты, Аська, завелась? Подумаешь, какая-то монахиня! Какое тебе до нее дело?

– Да вообще-то никакого, но…

И тут объявили посадку, и я потеряла обеих монахинь из виду. В самолете, когда мы уже уселись на свои места, они прошли мимо нас по проходу. «Моя» монахиня шла, опустив голову. Но что же все-таки это значит?

– Аська, ущипни меня! – вдруг потребовала Матильда.

– Зачем?

– Затем! Неужели я лечу в Париж?

– Летишь, летишь, а щипать я тебя не стану! Это больно!

– А ты легонечко!

– Легонечко не имеет смысла! – засмеялась я. В самом деле – мы с Матильдой отправляемся в путешествие, о котором можно только мечтать, а я, как последняя дура, зациклилась на какой-то монахине.

Самолет уже начал взлетать. Мотька опять крестилась и держала меня за руку. Но вот надпись «Пристегнуть ремни» погасла, и она успокоилась.

– Аська, а мы сегодня успеем что-нибудь посмотреть?

– Конечно!

– А где у Игоря Васильича квартира?

– Я ж тебе говорила – на улице Виктора Гюго, в 16-м округе.

– А она красивая?

– Квартира?

– Улица!

– Мне нравится. А вообще – сама увидишь! Скоро уже! Скажи, а что тебе хочется увидеть в первую очередь?

– В первую очередь? – заволновалась Мотька. – Собор Парижской Богоматери!

– Почему?

– Потому что мы будем жить на улице Виктора Гюго.

Ай да Мотька!

– А по следам Жана Вальжана по парижской клоаке пройтись не желаешь?

– По клоаке? Нет, не желаю!

Мы с Мотькой года два назад с большим увлечением читали «Отверженные» и «Собор Парижской Богоматери».

– Бон матэн, бон жур, бон суар, бон нюи!

– Ты чего, Матильда?

– Повторяю, чтобы не забыть! Правильно?

– Правильно!

– А вот улица Гюго, она как называется – рю или авеню?

– Авеню!

– И там, ты говорила, недалеко Булонский лес?

– Точно!

– Тогда, может, мы сегодня там и погуляем?

– Посмотрим! Может, у Ниночки какие-то другие планы!

– Ничего! Другие планы – это тоже хорошо! – упоенно прошептала Мотька.

За всеми разговорами я совершенно забыла о монахинях. И увидела их, лишь когда решила наведаться в хвост самолета. Они сидели рядышком и спали. Но где же, где я видела это лицо? Когда я вернулась на свое место, Мотька с ходу определила, что я опять мучаюсь догадками.

– Ну чего? Опять монашка?

– Да, я теперь все время буду мучиться, пока не вспомню!

– А на фиг тебе мучиться? Пойди и спроси, откуда ты ее знаешь!

– Они спят.

– Ну и что? Проснутся же когда-нибудь. На кой тебе эти лишние сложности!

– Нет, Матильда, мне неудобно. Она же явно не хочет…

– Тогда плюнь и разотри! Скорее всего она просто кого-то тебе напоминает, вот и все. Ой, гляди! Мы уже подлетаем!

В самом деле, опять загорелись надписи «Пристегнуть ремни» и «Не курить». Мотька опять начала креститься. А у меня радостно екнуло сердце. И я поняла, что все-таки полюбила Париж!

Глава II

Самый счастливый день

В аэропорту Шарль де Голль вместо лестниц и эскалаторов всюду движущиеся дорожки. Становишься на нее и едешь. Дорожки разные, некоторые крыты стеклом. Матильда пришла в полный восторг. Но времени на восторги не было, багаж подали очень быстро, мы схватили свои вещи и поспешили к выходу. Я сразу заметила Ниночку.

– Ася! Матильда! Как я рада! – бросилась она к нам. – Как вы долетели?

– Отлично! – ответила я.

Матильда же пребывала в столбняке.

– Мотя, что с тобой?

– Это что, правда Париж?

– Нет, это еще не Париж! – засмеялась Ниночка. – До Парижа еще довольно далеко! Теперь, девочки, идемте, вы постойте вот тут, а я подгоню машину!

И она заспешила на стоянку. Я невольно озиралась, ища глазами монахинь, но с того момента, как мы вышли из самолета, я их больше не видела. Вскоре подкатила Ниночка, мы побросали вещи в машину и забрались на заднее сиденье.

Вырулив на шоссе, Ниночка сказала:

– Девочки, наши планы несколько изменились. То есть три дня в Париже вам обеспечены. Затем мы на два дня полетим на Лазурный берег, остановимся в Ницце, побываем в Монако, а оттуда полетим в Рим, где встретимся с Игорем Васильевичем! А уж там…