Морской закон Стрельцов Иван
В сопровождении шести охранников Христофорова и Лялькина провели в зал судебных разбирательств.
Здесь конвоиры отстегнули наручники и усадили их на скамью подсудимых. Разминая затекшие запястья, Владимир оглядел зрителей предстоящего представления, из знакомых лиц он увидел лишь Малика и российского консула. Полный мужчина с редкими взмокшими волосами вертел в руках носовой платок, глядя куда-то в сторону, будто все происходящее его вовсе не касалось.
Зал быстро заполнялся журналистами, за спинами подсудимых рядом с назначенным им адвокатом занял место переводчик.
Наконец в зал вошел судья, невысокий сухенький старичок в ярко-красной мантии с непокрытой, абсолютно голой головой.
Старичок раскрыл большую папку и монотонным голосом принялся зачитывать суть уголовного дела, следом за ним за спинами подсудимых забубнил переводчик. Но Христофоров и Лялькин его не слушали, они знали, за что их судят.
Сделав паузу, судья поднял глаза, теперь его взгляд был обращен на сидящих на скамье подсудимых русских.
– Владимир Николаевич, вы признаете себя виновным? – переводчик тронул Христофорова за плечо.
Полковник поднялся и четко ответил:
– Нет. – И сразу же добавил спокойным голосом: – Ваша честь, я хочу сделать заявление. Признание в совершенном преступлении полиция выбила при помощи пыток и психотропной химии.
На это заявление никто, кроме журналистов, не обратил внимания, судья уже обращался к Кириллу Лялькину.
Владимир сел на свое место, его взгляд был прикован к лицу консула. Тот был похож на вареного рака.
«Чего доброго, инсульт схлопочет», – невольно подумал Христофоров и вспомнил, как несколько дней назад их в тюрьме навещал этот самый чиновник, который преувеличенно бодрым голосом вещал: «Не беспокойтесь, за вас борются на самом верху, – тыча пальцем в низкий тюремный потолок. – Наш МИД вас в обиду не даст, суда не будет».
– Выходит, борьба проиграна или даже не начиналась, – тихо произнес Владимир.
– Что? – не понял опустившийся рядом Кирилл.
– Теперь я понимаю, что мы по-настоящему влипли. И прав был этот подонок Малик, когда сказал, что над нашими головами занесен топор…
Комиссар криминальной полиции Абуала Малик равнодушно наблюдал за переговорами русских. «Закончится это дело – поеду в Европу, отдохну. Деньги для того и нужны, чтобы их с шиком тратить…»
Американский ракетный фрегат «Экстрим» появился ранним утром. Серая остроносая глыба, утыканная мачтами радаров, казалась совершенно безжизненной, как корабль-призрак.
Не заходя в порт, фрегат бросил якорь, став на рейд недалеко от острова.
– Четыре двести, – произнес Али, наблюдая за прибывшим кораблем с помощью бинокля. Встроенный электронный дальномер был настроен на морские мили. – Что скажешь? – спросил он у стоящего рядом Ясера.
Тот поднял бинокль, несколько минут рассматривал корабль и, как заводной, стал перечислять:
– Американский фрегат «УРО», типа «Оливер Х. Перри», водоизмещение 3600 тонн, скорость хода – двадцать девять узлов, экипаж – двести десять человек, вооружение – восемь противокорабельных крылатых ракет «Гарпун», тридцать две ракеты ПВО «Стандарт», носовая пушка – семьдесят шесть миллиметров «ОТО Мелара» и зенитный двенадцатимиллиметровый автомат «фланкс», а также различное оборудование для постановки помех. Радары дальнего обнаружения, спутниковой навигации, торпедные аппараты и пара многоцелевых вертолетов «Си Хок».
– Все верно, – кивнул Али. – Это фрегат «Экстрим».
– Почему они не вошли в порт? – поинтересовался Ясер.
– После того как смертники подорвали один их фрегат в Йемене, янки стараются держаться от портов в отдалении, чтобы иметь возможность маневра, а главное, достаточную дистанцию, чтобы в случае необходимости расстрелять атакующих.
– Не лишено смысла, а как мы доберемся до этого фрегата?
Двое ливийцев стояли на смотровой площадке горы Халиф, самой высокой точке Буктара. Отсюда весь остров был как на ладони.
Али вновь поднял бинокль.
– Обрати внимание на север на одиннадцать часов. – В указанном направлении раскинулся торговый порт, где была пришвартована к главному пирсу безжизненная и обреченная «Варшава». По акватории между дюжиной тоннажных торговых судов без устали сновал портовый буксир, маленький, закопченный, он был похож на любопытного скотчтерьера.
– Бери левее, – указал Ясеру Али и пояснил: – Судоремонтные мастерские.
В дальнем углу порта в небольшой гавани Ясер увидел пришвартованный маленький кораблик, как и американский фрегат, выкрашенный в мрачный серый цвет.
– Торпедный катер тип «Селевен» датской постройки, – со знанием дела продолжил молодой ливиец. – Скорость – сорок шесть узлов, вооружение – две сорокамиллиметровые автоматические пушки, четыре торпеды «Сил». Он что, поломан?
– Нет, – усмехнулся Али, – просто султан Буктара большой друг американских президентов, вот и старается во всем следовать им. Даже одна из рот султанской стражи входит в состав оккупационных войск в Ираке. А когда началась «Буря в пустыне», султан, опасаясь нападения военно-морских сил Хусейна, увеличил свои ВМФ с шести сторожевых катеров на малый противолодочный корабль и пару торпедных катеров. А теперь вот султанские военные начальники решили модернизировать торпедные катера, заменив германские торпеды «Сил» на американские крылатые ракеты «Гарпун». Думаю, это «ПКР» как раз и привез «Экстрим». А торпедный катер на ходу и даже еще вооружение не сняли. Вот этим мы как раз и воспользуемся. Как думаешь, получится?
Ясер задумался, поднял бинокль, еще раз внимательно оглядел катер и спросил:
– Вдвоем?
– Вдвоем, – подтвердил Али.
– Сложно, – с сомнением покачал головой молодой ливиец. – У катера расчетный экипаж девятнадцать человек, поэтому сложно будет рассчитать торпедную атаку. Тем более направлять их на фрегат. – Ясер говорил со знанием дела – до того, как попасть в отряд коммандос, он пять лет оттрубил на эсминцах, дослужившись до старшего лейтенанта, и в морском деле разбирался на «отлично».
– Наводить торпеды мы не будем, – уточнил Али. – Если задействуем станцию наведения, ее сразу же засекут американцы. Мы не успеем выскочить из бухты, как они нас разнесут в щепки. Поэтому пуск торпед произведем на глаз. Выйдем, как говорится, на пистолетный выстрел – и залп из всех четырех аппаратов.
– Так, пожалуй, получится, – прикинул Ясер.
– С двигателем справишься?
– Ничего сложного. Только у меня еще один вопрос, как мы будем добираться до катера? Вплавь?
– Нет, это займет много времени. Поэтому пойдем через порт. Там сейчас дежурят четверо матросов и офицеров. Катер захватим во время утренней молитвы, они и пикнуть не успеют.
– Ловко получается, – усмехнулся молодой ливиец. Он уже сообразил, что операция отвлечения – практически самоубийство. Хотя и был пусть крохотный, но все же шанс уцелеть. Ясер пристально вгляделся в глаза Али, тот также знал, что их ждет, но на этом особо не циклился, потому что был более опытным и дольше прослужил в коммандос.
– Как тебе удалось на пустом месте собрать столько полезной информации? – поинтересовался он.
– Завел полезные знакомства в портовой администрации. Там есть один диспетчер, приятный молодой человек. Из разговоров с ним я понял – пассивный гомосексуалист, млеет перед сильными и крупными мужчинами. Трещит без умолку, рассказал все, что знал.
– Наверное, рассчитывал на взаимность? – залился смехом Ясер.
– Не повезло дурачку, у нас времени нет на развлечения, – в тон своему помощнику засмеялся Али. Отложив бинокль, он провернул ключ в замке зажигания взятой напрокат «Субару» и мягко надавил на газ. Автомобиль тронулся с места, выезжая на серпантин дороги, ведущей к подножию горы Халиф…
Все купленное оружие оказалось надежно упакованным в герметичные пластиковые пакеты.
Сервант, выбрав один из контейнеров, ножом распорол упаковку и вытащил наружу замотанные в промасленную тряпку три американских автомата.
«Кольт-коммандо», как и обещал прапорщик, был оснащен всеми необходимыми наворотами. Кроме сдвоенных дисковых магазинов, на каждом автомате были установлены калиматорные прицелы и телескопические приклады.
– Хорошая штука для паркетной войны, – выставляя под себя плечевой упор, произнес Сервант, – ну а для серьезных дел – говно. Хотя в нашем случае сойдет.
Братки, выставив на «стрем» Чечельницкого, курочили контейнеры, извлекая оружие, боеприпасы, взрывчатку.
Времени оставалось совсем ничего, поэтому следовало поторопиться…
Встретившись с Ломом и Седуксеном на побережье, Сервант с Пыхом выгрузили купленный «товар», после чего переоделись в приготовленную заранее аквалангистскую экипировку. Но прежде чем уйти под воду, Пых туда с разгону загнал «Чероки». Внедорожник погрузился по самую крышу, с отливом океан увлечет его в пучину.
Нагруженная водолазная группа, энергично работая ластами, шла в сторону султаната Буктар. Долго рвать мышцы не пришлось, в трех милях от берега на моторной лодке удили скумбрию Робин Гуд и Чучельник. Подняв аквалангистов с грузом на борт катера, они свернули снасти и вернулись в султанат. Этим маневром Сервант «убил одним выстрелом двух зайцев», во-первых, они достали оружие, а во-вторых, на пограничном пункте отметили, что турист Рикардо Хосе Мария Гонсалес покинул Буктар.
Взрывчатку разделили на пять десятикилограммовых брикетов. К двум брикетам Седуксен, военная специальность сапер-подрывник, быстро подсоединил «адские машинки», после чего занялся изготовлением радиовзрывателей при помощи электрических детонаторов и трубок мобильных телефонов. При наличии солидного опыта эта работа также не заняла много времени. Внешне же получилась нехитрая конструкция, густо обмотанная изолентой. Она не однажды была испытана во времена криминальных разборок.
Наконец подготовка подошла к концу, снаряженные автоматы и пистолеты были разложены на столе, взрывчатку сунули под кровать. Теперь всю экипировку проверял лично Сервант, так у него было заведено еще со времен службы во флоте, держать все под личным контролем. Чтобы потом не кусать локти и не искать виновных.
«Адскую машинку» авторитет выставил на одиннадцать утра. Остальным вооружением остался доволен.
– Значит, так, – начал бывший мичман распределять «боевые задачи» среди своих подчиненных, – Лом и Седуксен, возьмете на себя нефтеперерабатывающий завод. Хорошо изучили географию вокруг?
– Хорошо, – кивнул Лом. Он действительно несколько дней потратил на изучение промышленного района султаната.
– Рванете самую дальнюю емкость с нефтью, – протягивая бывшему главстаршине заряд с «адской машинкой», Сервант немного подумал и добавил: – Запомни, заводскую емкость взрывать. Если чего-то взорвете в нефтегавани, то и от всего Буктара останутся одни руины. А покойникам деньги ни к чему. Это ясно?
– Ясно, ясно, – энергично закивал Лом, но, чувствуя, что пахан не особо доверяет его словам, добавил: – Ну в натуре, Васильич, все ясно. – Почесав кончик носа, добавил: – А если честно, жаль, что этот островок нельзя на молекулы раздробить. Прикольно получилось бы.
– Свои приколы оставь для мемуаров, – грозно глянул на него Сервант. – Если доживешь, конечно.
На короткое время в коттедже повисла гнетущая тишина, братки вдруг осознали, что в случае «облома» их не ждет КПЗ, болтливые следаки, не менее болтливые адвокаты. Здесь в случае провала возможны два варианта: либо сразу убьют полицейские, либо чуть позже тюремный палач.
– Да, – неожиданно с тяжелым вздохом в разговор влез Роман Чечельницкий. – Нравы здесь крутые.
– Ну что, расслабились? А теперь за дело, – напомнил Сервант. – Лом, Седуксен – нефтезавод. Пых – кабельная сеть телефонной станции. – Второй заряд «адской машинки» достался Анатолию. – Ну а я беру на себя главные ворота сокровищницы, и парочка зарядов остается про запас, как говорится, на всякий пожарный случай. У кого есть что сказать?
Говорить браткам было нечего, разобрав разгрузочные жилеты, стали упаковывать в них запасные автоматные магазины, гранаты, ножи, пистолеты. Весь арсенал удобно разместился в нашитых подсумках жилета.
Сервант, взглянув на наручные часы, распорядился:
– Так, хлопцы, два часа на отдых, и за работу.
Войдя в свой номер, Виктор закрыл дверь на ключ и наконец смог глубоко вздохнуть. Сейчас он был один, предоставлен самому себе и мог все услышанное сложить в единую логическую систему.
В ближайшие сутки все должно было решиться, ливийцы закончили подготовку освобождения арестованных Христофорова и Лялькина. Они, конечно, думают, что после освобождения смогут «выпотрошить» обоих офицеров, чтобы наконец выяснить все подробности гибели полковника Аббаса.
«Да, – усмехнулся Савченко, – в самом конце этого шоу смуглолицых ребят ожидает большое разочарование».
Неожиданно Виктор сообразил, что кроме стреляющего устройства, замаскированного под трубку мобильного телефона, другого оружия у него нет. Войдя в спальню, он достал из прикроватной тумбочки «мобильник». Вскрыв переднюю панель, проверил наличие патронов. Четыре блестящих цилиндра были вставлены в казенники коротких стволов.
Проверив оружие, бывший морпех вставил на место панель, а «трубку» поставил на подзарядку. Стреляющее устройство приводилось в действие от электричества, поэтому аккумулятор должен быть всегда заряжен.
Как ни пытался Виктор, но собраться с мыслями и сосредоточиться не получалось, всему виной был переизбыток адреналина в крови, он всегда приходил в неистовое возбуждение перед боевой операцией.
Немного побродив бесцельно по номеру, Савченко вышел на балкон и, оперевшись на перила, стал смотреть на залитый огнями раскинувшийся внизу город. Переливающиеся разноцветные огни завораживали его внимание. Смотреть на их игру он мог бесконечно долго, но его внимание привлек аромат ментоловых сигарет.
Глянув на соседний балкон, Виктор увидел свою новую подругу. Молодая женщина была в длинном шелковом халате, ее волосы красиво падали на хрупкие плечи.
– Привет, – первой поздоровалась Алена, стряхивая указательным пальцем пепел с сигареты.
– Привет, – ответил Савченко. Совершенно забыв об огнях большого города, при виде женщины он испытал сильное желание. Даже нервное возбуждение прошло. – Зайдешь сегодня?
– Нет, – улыбнулась женщина, покачав головой. – Завтра тебя ожидает тяжелый день, а все остальное не уйдет от нас и потом.
– Я понял, – Виктор опустил голову. – Ну, тогда спокойной ночи.
– Пока, – донесся ответ.
Приняв холодный душ, Савченко рухнул в постель и, закрыв глаза, попытался заснуть. Постепенно мысли завертелись в стремительном хороводе, который несколько минут спустя унес его в черноту бесконечности, и Виктор провалился в глубокий крепкий сон…
Проснулся он от негромкого стука в дверь; поспешно вскочив с постели, Савченко прошел в холл и открыл дверь, впуская в номер Назир Шаха.
– Наше время, – тихо по-русски произнес следователь. – Быстро собирайся и выходи через служебный ход. Мы будем ждать тебя внизу.
Глава 2
Настроение у комиссара криминальной полиции весь день было приподнятым. «Дело» о взрыве у центральной мечети шло к своему логическому завершению. Предварительные служебные слушания прошли без заминок, правда, один из русских арестантов пытался со скамьи подсудимых качать права, но его никто не стал слушать. Консула его люди достаточно напугали фразой, что за разбирательством наблюдает лично султан.
Пока раскручивалось колесо судебной процедуры, Абуала Малик начал не спеша завершать все дела по своему ведомству. В мыслях комиссар уже сидел в авиалайнере, уносящем его под пальмы Майами, во влажный жаркий климат с полуголыми длинноногими бабенками, что в родном султанате было в дефиците.
Полицейский автомобиль подъехал к комиссарской усадьбе, фары едва успели мигнуть, как ворота тут же распахнулись.
Слуги, как обычно, встречали комиссара на входе в дом, хорошо вышколенные, они были готовы в любое время дня и ночи выполнить любое желание хозяина.
– Приготовьте мне прохладную ванну, – снимая подмышечную кобуру с пистолетом, распорядился Малик, направляясь в свою комнату.
Слуги покорно направились выполнять распоряжение хозяина, наполнять ванну, готовить белье. Это было последнее, что они могли сделать для него.
Появившийся из темноты быстрый Скорпион нанес удар обрезком трубы, наполненной песком, в основание черепа одного из слуг, второму Кобра проломил височную кость кастетом.
Затем боевики забросили трупы на дно ванной, выполненной в форме гигантской раковины, вода окрасилась в алый цвет.
Накинув легкий халат, Малик устало прошел в ванную. Все его мысли по-прежнему были заняты предстоящим отдыхом на берегу Мексиканского залива, даже мелькнула мысль взять с собой грудастую длинноногую блондинку, а лучше двух, и отправиться с ними в круиз по островам Карибского бассейна.
«Были бы деньги, а как потратить, это уже не вопрос», – сам себе улыбнулся комиссар, он был настолько занят своими мыслями, что не обратил внимания на долгое отсутствие слуг. За что и поплатился.
До ванной комнаты оставалось несколько метров, когда на него накинулись двое боевиков. Скорпион рухнул под ноги полицейскому, а Кобра, оказавшись за спиной комиссара, ухватил его за плечи и рванул шелковистую ткань халата вниз, таким образом сковывая движения Абуалы.
Все трое повалились на пол и закувыркались в борьбе. Сперва комиссар пытался отчаянно вырваться, но слишком неравны были силы. Сообразив, что самому не освободиться, Малик попытался закричать, но и тут опоздал. Едва полицейский раскрыл рот, Кобра затолкал в него кусок шелка, вырванный из его же халата.
Наконец боевики одолели Малика, завалив его на живот, вывернули руки за спину, затянули на запястьях пластиковые наручники. Чтобы комиссар не особо трепыхался, Скорпион не очень сильно приложился кулаком к его затылку. Абуала Малик тут же обмяк. Его усадили в кресло, Кобра достал прямоугольную коробочку – короткоимпульсный передатчик. Назир Шах соблюдал полную секретность при проведении операции, поэтому строго-настрого запретил пользоваться мобильными телефонами.
– Шакал в капкане, – доложил Кобра и услышал ответ:
– Принял, выезжаем.
Голос следователя звучал неестественно из динамика, но механическая информация, выходящая в эфир, автоматически кодировалась, а в приемнике также расшифровывалась…
Черный минивэн подкатил к усадьбе через сорок минут. Услышав звук подъехавшей машины, Скорпион включил электродвигатель, отворяющий ворота.
– Где он? – спросил Назир Шах, выбравшись из салона автомобиля.
– В холле, – указал боевик.
– Значит, к разговору готов, – довольным голосом произнес следователь, вынимая из салона чемоданчик со спецсредствами. Глянув на замершего рядом Савченко, напомнил: – Маску надень, и действуем, как договорились. Главное, вывести его из себя, чтобы комиссар от страха не мог сопротивляться. Нужно сломать его психологическую защиту.
– Все будет в лучшем виде, – натягивая на лицо черную маску, заверил его Виктор. Он слишком давно мечтал о встрече с этим человеком.
Втроем они прошли в дом, Абуала Малик сидел в кресле. Он уже пришел в себя, но никак не мог понять, кто на него напал и что вообще происходит в его доме.
Комиссар услышал незнакомую речь. Впрочем, почему незнакомую, на этом языке разговаривали арестованные русские. От нехороших предчувствий тело комиссара покрылось липким противным потом.
В холл вошли трое мужчин крепкого сложения. Один из них молча указал на оцепеневшего комиссара, второй поставил кейс на стол, преувеличенно громко щелкнул замками и стал доставать наружу различные предметы, некоторые из них комиссар хорошо знал – пыточный инструмент.
Третий боевик в черной маске подошел к Малику и, ухватив за полы рваного халата, легко оторвал от кресла и злобно прошипел:
– Вот ты мне и попался, сука. – Кулак, сжимающий халат, рванулся вперед, с треском разрывая легкую ткань. Сокрушающий удар пришелся комиссару в челюсть. Тот не удержался на ногах и полетел на пол, опрокидывая кресло. Но это было только начало экзекуции; едва Абуала рухнул на пол, на него мощной кошкой прыгнул Савченко. Придавив Малика всей массой, ухватил за горло и по-звериному прорычал: – Я тебя, сучья падла, на лоскуты порежу, собственные кишки жрать заставлю.
Следующий удар пришелся в область солнечного сплетения, тело комиссара пронзила острая боль. Малик выгнулся, как если бы его пытали током.
Назир Шах, до сих пор молча наблюдавший за муками комиссара, подал знак, и Кобра со Скорпионом оттащили вошедшего в раж Савченко, а комиссара вернули в прежнее положение. Абуала Малик сразу понял, что к нему явились товарищи тех, им арестованных. И пришли не с поклоном, слезно молить принять участие в судьбе несчастных. Нет, эти звери пришли не за милостью, они пришли мстить.
Внезапно его осенило, что эти русские не были обычными туристами или хотя бы дипломатами, они были офицерами спецслужб, значит, и к нему пришли такие же спецы. Малик почувствовал новый прилив ужаса, увидев в руках одного из напавших на него огромный, с широким хромированным лезвием тесак. «С таким ножом они точно сделают из меня шашлык, и все из-за этого проклятого американца», – с ненавистью подумал о Френке Биглере Малик, проклиная себя за соглашение с ЦРУ.
Абуала Малик безумными глазами наблюдал, как один из незнакомцев любовно перекладывает на столе инструменты пытки.
«Проклятый шайтан, он мне запудрил мозги долларами». Ненависть к американцу с каждой минутой все больше закипала в крови комиссара, от страха перед предстоящими пытками он начал терять связь с реальностью.
– Сейчас из вашего рта вынут кляп и мы сможем спокойно поговорить, – Назир Шах заговорил с комиссаром на арабском языке, но Малик находился в глубоком ступоре и не воспринимал его слова. Пришлось залепить пару мощных пощечин, только тогда полицейский понял, что от него требуют, и закивал головой.
Стоящий за его спиной Кобра вытащил кляп из его рта, и Малик тут же попытался закричать, но боевик находился начеку, нанеся ему молниеносный короткий удар в челюсть. Звук оборвался.
– Идиот! – выругался следователь, вопросительно посмотрел на боевиков и спросил: – Здесь есть помещение с хорошей звукоизоляцией?
Те пожали плечами, и Скорпион неуверенно ответил:
– Пожалуй, для этого лучше всего подойдет ванная комната.
– Отлично, – обрадовался Назир Шах. – Тащите его туда.
Двое боевиков подхватили кресло с комиссаром и потащили.
Когда Абуала Малик пришел в себя, то первое, что он увидел, – плавающие в крови тела своих слуг. Бравый полицейский забился в судорогах, издавая нечленораздельные звуки, по красному лицу потекли мутные слезы. Через минуту его взгляд скользнул по туалетному столику, на котором уже были разложены пыточные инструменты, среди них выделялся огромный блестящий тесак.
– А теперь можешь кричать сколько угодно. Здесь тебя никто не услышит.
«Эти шутить не будут», – всхлипнув, подумал полицейский.
– Первый вопрос к вам, комиссар, – наконец Назир Шах приступил к допросу. – Почему были арестованы русские?
– Они, они обвинены в убийстве Заурбека Галиперова и его охраны, – запинаясь, произнес Малик.
– На каком основании вы вторглись на территорию дипломатической миссии и произвели арест? – уточнил свой вопрос ливийский следователь.
– Возле места взрыва их видел дорожный полицейский, а во время обыска на территории дипломатической миссии мы обнаружили остатки взрывного устройства, – выдал официальную версию следствия комиссар.
Назир Шах, исполнявший роль переводчика при «старшем» группы Савченко, перевел на русский язык заявление полицейского.
– Ах ты, сука! – срываясь с места, заорал Виктор. Левой рукой он смел с туалетного столика тесак и, взмахнув им, как саблей, ринулся на комиссара с истошным криком: – Ты меня достал, падла, порубаю на куски! – Он был уже совсем рядом с привязанным Маликом, но в самое последнее мгновение Скорпион рванулся наперерез Виктору, ушел в нижнюю стойку и провел блестящую подсечку.
Савченко тяжело рухнул на кафельный пол, остроконечный клинок тесака со свистом проскочил всего в нескольких сантиметрах от лица комиссара. На упавшего навалились двое боевиков.
Ужас вновь сковал мозг Абуалы Малика, в этот момент он со стыдом ощутил, что по ногам течет горячая влага.
Скорпион и Кобра вытащили из помещения отчаянно брыкающегося Виктора, следом вышел Назир Шах.
– Молодец, – похвалил следователь русского наемника, – в тебе умер драматический актер. Он уже «поплыл», придайте ему форсаж, – приказал он боевикам.
Те послушно кивнули и вернулись в ванную. Через минуту оттуда донеслись глухие удары.
– К чему затягивать процедуру? – отдышавшись, удивился Виктор. – Есть же химия, достаточно сделать один укол – и защебетал бы, как говорящий попугай.
– Можно, конечно, и укол сделать, – согласился Назир Шах. – Но у нас на комиссара другие планы. Потом сделаем нужную инъекцию, чтобы он стал послушный, как ямайский зомби. Я не знаю, какой будет реакция на смесь психотропных препаратов, а рисковать не собираюсь, слишком уж большая ставка в этой игре.
Савченко вынужден был в душе согласиться с ливийцем, но ничего не сказал. Вошел Кобра и сообщил, что клиент созрел для душевной беседы.
– Хорошо, значит, попробуем поговорить с господином комиссаром без химических добавок, – в глазах следователя блеснул каннибальский блеск.
Мужчины поспешили в ванную комнату, сгорая от желания поскорее покончить с допросом.
На лице Малика не осталось никаких следов насилия, боевики обладали талантом бить и свое умение использовали на сто процентов.
– Итак, я повторяю свой вопрос, – наклонившись к лицу комиссара, раздельно произнес Назир Шах. – Почему вы арестовали русских?
Комплекс психологического и физического воздействия сломал внутреннее сопротивление комиссара. Мутными от перенесенной боли глазами Абуала смерил ливийца и внезапно выкрикнул, брызжа слюной:
– Будь проклят этот американец!
– Какой американец? – следователь еще ниже склонился к нему.
– Френк Биглер, старший агент ЦРУ, это он приказал мне арестовать русских и подбросить улики их причастности к взрыву.
– Зачем они ему нужны? – Ливиец в нетерпении ухватил Абуалу за пояс халата внизу живота и крепко сжал.
– Не знаю, – выдавил Абуала. – Но он их вел еще с Турции.
– С Турции? – Назир Шах скосил глаза на стоящего чуть поодаль Виктора и вперил тяжелый взгляд в комиссара: – И где сейчас этот американец?
– Он еще в Буктаре. Видимо, будет ожидать окончания суда, – простонал тихо комиссар полиции. В эту секунду он отчетливо понял, что судьба ему отмеряет последние часы жизни…
Супертанкер «Йокогама» огромным черным айсбергом нависал над бетонным пирсом нефтегавани. Десятки портовых прожекторов залили желтым светом его верхнюю палубу, натужно пыхтели мощные насосы, закачивая нефть в танки наливника.
На черной маслянистой воде, похожей на разлитую нефть, сперва появилась серия пузырьков, затем, подобно паре больших шаров, над поверхностью водной глади возникли головы аквалангистов.
Двое боевых пловцов бесшумно проплыли вдоль корпуса танкера, обогнув рулевое устройство, они оказались у стенки пирса и двинулись вдоль нее.
На берег аквалангисты выбрались в самом дальнем конце нефтегавани, здесь в беспорядке были разбросаны списанные металлические конструкции, за которыми боевые пловцы могли надежно укрыться.
Сняв ласты, маски и акваланги, Лом и Седуксен, поддерживая рюкзак со взрывным устройством, выбрались из укрытия.
Бывший главстаршина морского спецназа с сожалением окинул взглядом громаду танкера. По закону войны следовало заминировать насосную подстанцию, энергия взрыва одновременно перекинулась бы на наливник и стационарные резервуары на берегу, при этом увеличившись в мощности в сотни раз, уничтожив не только нефтегавань, но и всю промышленность султаната, расположенную в этой части острова. Для войны это был наиболее оптимальный вариант, но для «мирного» налета на сокровищницу это было бы забагацько.[14]
Черные водонепроницаемые гидрокомбинезоны надежно скрывали братков в чернильной темноте ночи.
Проход от нефтегавани до нефтеперегонного завода занял сорок минут. Перебравшись через высокую металлическую ограду, братки замерли в раздумьях, помня суровый наказ пахана – отыскать отдельно стоящий стальной нефтетерминал, который при взрыве не зацепил бы другие резервуары, создав эффект «домино».
Пока Седуксен с «береттой» на изготовку буравил настороженными взглядами темноту в поисках возможного появления охраны, Лом выбрал наиболее отдаленный нефтяной резервуар.
Но огромные стальные бочки слишком близко находились друг от друга. Вся эта акция уже не казалась бывшему главстаршине такой легкоразрешимой, как это было еще вчера.
– Твою мать, – едва слышно выругался Лом, времени оставалось в обрез, следовало торопиться.
Дефицит земли на острове и большая добыча нефти заставляли пренебрегать элементарными правилами противопожарной безопасности.
Седуксену надоело ждать, когда его напарник определится с выбором цели. Он незаметно приблизился к Лому и тихо шепнул:
– Ну, че ты себе мозги паришь? Вон видишь тот барак, – кивком головы указал в направлении большого двухэтажного здания из гофрированной жести. – Десять кило пластида, и так рванет, эту хибару вмиг разнесет, как карточный домик. Эффект нулевой, зато шума будет о-го-го.
Лом глянул на обреченный домик, строение четко выделялось на фоне звездного неба. Седуксен был прав, барак действительно находился на приличном расстоянии от стальных бочек нефтяных резервуаров.
– Лады, – вынужден был согласиться он, и под защитой теневой стороны братки двинулись к бараку.
Территория вокруг строения оказалась обнесенной оградой из колючей проволоки.
«Твою мать, зараза», – рассердился бывший главный старшина. Теперь следовало осмотреться и выяснить, не находится ли ограда под током или, чего доброго, не подключена ли к сигнализации.
Отсутствие изоляторов на колючей проволоке говорило о том, что ограда не находится под электричеством. Нацепив на глаза прибор ночного видения, Лом осторожно приблизился почти вплотную к колючей проволоке и определил, что сенсорных датчиков тоже нет.
– Я обеспечу проход, – шепнул он напарнику, тот кивнул, ужом подползая к ограде. Захватив пальцами нижний ряд проволоки, Лом осторожно потянул ее вверх. Колючка за долгие годы значительно провисла, так что проход удалось преодолеть без труда.
Просунув по земле рюкзак с подрывным зарядом, Седуксен прополз следом. Дальнейшее было делом техники. Опытный морской диверсант, приблизившись к стене, вытащил из рюкзака заряд с прикрепленной к нему «адской машинкой». Затем из чехла, прикрепленного к голени правой ноги, достал водолазный чехол с широким клинком и густой пилкой на тыльной стороне лезвия.
Песчаный грунт легко поддавался под давлением ножа, и вскоре образовалась глубокая ямка, в которую минер уложил взрывчатку. Засыпав заряд, Седуксен рассыпал остатки песка по сторонам и, схватив рюкзак, неслышно нырнул в проход под проволокой.
– Все, Лом, ходу, – шепнул он напарнику, и боевики поспешно устремились обратно к нефтегавани.
Бывшие боевые пловцы не могли себе представить, что, заложи они взрывчатку под один из нефтяных резервуаров, трагедия могла быть куда меньшей.
Отдельно стоявший сарай был заставлен баллонами с пропаном и кислородом для возможных сварочных работ…
Как всегда, едва над Багдадом сгустились сумерки, небо над городом озарилось розовыми всполохами взрывов. Столица оккупированной страны жила своей партизанской жизнью.
Объединенный отряд бойцов президентской гвардии и боевиков «Аль Каиды», пройдя по галереям канализационного коллектора, наконец выбрался за городскую черту.
Сдвинув чугунную крышку, из люка вылезли четверо боевиков в противогазах, стащили их и залегли по периметру, наблюдая за пространством вокруг. Выждав еще минут десять, старший коротко свистнул, подавая знак остальным.
Подобно призракам, из черного проема канализационного колодца повстанцы друг за другом поднялись наверх. Черные комбинезоны и пучеглазые маски противогазов делали их схожими с обитателями преисподней. Но не было, к счастью, зрителей, способных оценить этот маскарад.
– В таком виде мы легко сможем распугать все оккупационные силы, – стягивая противогаз, усмехнулся Черный Принц, указывая майору Рафали на подчиненных, замешкавшихся в своих защитных масках. – Голливуд достаточно долго дурачил весь мир сказками про оборотней и вампиров, так что их солдаты легко в это поверят.
Джамал не разделял восторга своего напарника, ему вообще не нравилась предстоящая операция. С военной точки зрения предстоящая акция – чистое самоубийство, у исполнителей не было ни единого шанса выжить даже теоретически. Впрочем, о сохранении своей жизни майор нисколько не переживал, он давно был готов положить ее на алтарь страны. Но, как солдат, твердо усвоил, что нужно сделать все, чтобы выполнить задание и приложить не меньше усилий, чтобы самому уцелеть.
Но в этой акции была еще одна сторона, политическая, и Джамал Рафали согласился с предложением Черного Принца, решив, что наказание предателей – неплохая цена за собственную жизнь.
Майор, уложив в сумку противогаз, взглянул на слипшуюся от пота бороду пакистанца, тот не проявлял никакой нервозности. Лидер террористов совершенно спокойно обрекал себя на заклание ради идей «Аль Каиды».
– Живее, – тихо приказал Рафали, не давая своим бойцам времени рассиживаться. Сейчас было главное для их отряда – как можно дальше отойти от города, в противном случае боевиков смогут засечь американские рейнджеры, патрулирующие улицы Багдада.
Приблизившись к Черному Принцу вплотную, майор Рафали тихо сказал:
– С тремя бойцами я уйду вперед, вы же поведете основной отряд, так что позаботьтесь о фланговом охранении и арьергарде. Идти придется всю ночь, поэтому темп следует держать на пределе. Это ясно?
– Вы повторяетесь, Джамал, – небрежно отмахнулся от него Черный Принц. – Мы уже не один раз все обсудили, и я пока не страдаю старческим склерозом. Ну, а дальше все во власти Аллаха. Будем молить его о помощи в нашей святой миссии.
Рафали никак не отреагировал на эту тираду. Поправив на плече брезентовый ремень своего «табука»[15] и кивнув троим унтер-офицерам, наиболее подготовленным из отряда президентской гвардии, он бесшумно растворился в темноте.
Отряд узкой змейкой потянулся за ними. Боевики быстрым шагом продвигались между развалинами пригородных строений, домов, разрушенных авиационными и артиллерийскими налетами во время последнего штурма столицы Ирака.
На пути отряда то и дело попадались остовы сгоревших автомобилей, но у каждого боевика был прибор ночного видения, и это позволяло легко обходить препятствия. Вскоре они прошли развалины пригорода и удалились в глубь пустыни.
Черный Принц оглянулся на идущего следом помощника и коротко что-то приказал. Четверо боевиков разошлись по сторонам попарно, еще четверо отстали, чтобы во время движения прикрывать тыл.
Удалившись на несколько километров от города, отряд остановился на короткое время. Боевикам следовало облачиться в накидки, изготовленные из теплопоглощающих покрывал. Блестящая ткань надежно скрывала боевиков от тепловизоров, которыми были оснащены американские вертолеты.
Накинув на голову остроконечный капюшон, Черный Принц дал команду на движение.
Джамал Рафали завидовал ему, искренне веря, что пакистанский террорист готов на самопожертвование ради идеи. На самом деле все было далеко не так, Черный Принц не собирался умирать при ликвидации султана Буктара. Вовсе нет, у него были далекоидущие планы на будущее. Он видел себя в том самом будущем премьер-министром единого мусульманского халифата, простершего свои границы от Индийского до Атлантического океана. Убедив майора Рафали принять участие в операции по ликвидации султана, Черный Принц тут же сделал видеозапись. В черной маске на фоне зеленого знамени ислама с двумя автоматчиками в повязках смертников, положив перед собой лист бумаги с заранее написанным текстом, Черный Принц зачитал перед объективом:
– Смерть султана Буктара Мохамеда Абу Хаджи является не гнусным убийством святого человека, а священной карой предателя веры. Да покарает Аллах всех, кто помогает захватчикам. «Аль Каида» берет на себя всю ответственность за происходящее в султанате Буктар.
Этого было достаточно, чтобы мир ни на минуту не забывал, кто держит его за горло. Кассету с видеозаписью Черный Принц через надежного человека отправил в Катар тележурналисту «Аль джазиз» Усману Алмади, с которым был знаком со времени прихода талибов в Кабул.
Для себя он заранее приготовил документы на имя английского подданного. После того как в Буктаре заварится кровавая каша, он сбреет бороду и смутное время пересидит в гостинице, а потом беспрепятственно выберется в Пакистан.
Мысли Черного Принца неожиданно прервал шорох возле ближайшего бархана. Пакистанец взял свой автомат наперевес, разворачиваясь корпусом в направлении подозрительного шума, как вдруг заметил промелькнувшие короткие тени. Тем не менее Черный Принц не выстрелил, вовремя сообразив, что это, скорее всего, собаки. С начала боевых действий четвероногие друзья человека, потеряв хозяев, уходили в пустыню, подальше от войны. Там они со временем дичали и к населенным пунктам приближались лишь в поисках еды.
Читать бесплатно другие книги:
