Охота на крыс Соболев Сергей

Глава 4

Рандеву с «дядюшкой» было назначено Мокрушину на двенадцать дня. В такое время уважающий себя человек должен валяться кверху пузом на пляже или у бассейна. И расслабленно думать о том, что бы ему такого вкусненького съесть: здесь принято обедать в промежутке между часом и тремя пополудни.

«Родственник» подъехал к центральному входу городского парка Лимасола на обычном таксомоторе. Разглядев знакомую ему личность через лобовое стекло «Кадетта», Мокрушин выбрался из машины и тоже отправился на прогулку в парк.

Погуляв немного по окультуренной субтропической «зеленке», порознь, но в то же время связанные какой-то незримой нитью, они наконец сошлись в одном месте. Сергей Шувалов, а это был именно он, уселся на лавочку, окруженную райскими благоухающими кущами, — здесь, в этом закутке, они могут без опаски обсуждать практически любые темы.

— Присаживайся, «племяш», — он пошлепал ладонью по скамье. — И скажи, что ты оч-чень рад меня видеть.

— Да, конечно, — с кислым выражением лица произнес Мокрушин. — Я как увидел тебя, Михалыч, у меня аж в груди екнуло! За малым на шею тебе не бросился... Ты ж знаешь, как я вас всех люблю.

— Пожалуй, обойдемся без лобызаний... Расскажи-ка ты мне, дружище, что-нибудь интересное... У тебя, кстати, вполне цветущий вид! Выглядишь намного лучше, чем когда вернулся с «кавказских курортов»!

— Нашел с чем сравнивать, Михалыч! Да я, если хочешь знать, готов здесь хоть до пенсии служить!

— Кто ж разрешит... Как твои агентессы? Надеюсь, ты не забыл мои наказы и предупреждения?

— У меня не забалуешь, — заверил начальство Мокрушин. — Они обе у меня по струнке ходят! Я вот подумываю всерьез, не ввести ли мне для них занятия по строевой подготовке?!

— Будь с ними построже, — одобрительно кивнул Шувалов, с трудом скрывая усмешку. — Я слышал от Леона, что он слегка подпортил вам праздную жизнь, передоверив вашему «звену» ближнюю связь Манхейма?

— Да, подложил он мне свинью, — огорченно сказал Мокрушин. — Чтобы держать под контролем эту чертову Бартельс, пришлось даже вступить с ней в любовную связь!

— Кому? Лично тебе?

— Я что, по-твоему, больной? Мне хоть и пришлось вырядиться разок в педрилу, но я не извращенец... Она «розовая», понимаешь? Пришлось устроить небольшой спектакль. Сейчас Эльза любит нашу Марго... Четвертые сутки они почти не расстаются! Вот только вчера Бартельс смоталась на несколько часов в Ларнаку, там у нее была встреча с владельцем адвокатской конторы...

— Ты тоже за ней туда мотался?

— Зачем? Мы держим ее на длинном поводке, но без натяга! Марго слышала своими ушами, как Эльза звонила, из ее же постели, какому-то Марку... Я сверился с картотекой, ага, думаю, есть такой Марк в Ларнаке, он у нас проходит под кликухой Солиситер...

— Я тебя понял, Рейндж. Это хорошо, что вы за нее уцепились. Теперь слушай, какая у нас появилась задумка относительно Манхейма и всего «Белого братства» в целом...

Они проговорили, сидя на лавочке среди экзотических растений, что-то около часа. Сообразив постепенно, какого рода планы вынашивает начальство, Мокрушин решил внести ясность в этом вопросе.

— Допустим, наши предположения не подтвердятся. Вот не захотят они собираться на сходняк, и все тут! Тот же Манхейм может попытаться решить все вопросы путем «челночной дипломатии». Бартельс и еще кто-то из его самых доверенных сотрудников, к примеру, будут вести переговоры с «контрагентами» от его имени. Когда они выстроят вчерне всю конструкцию, включая схему складирования и транспортировки «товара», и найдут под это дело исполнителей, то остальное уже способен решить сам Манхейм. Я допускаю, что они будут бизнерить на паритетных началах с Бельгийцем, за которым наблюдает Леон. Кто-то из них напоследок встретится с Ливанцем, чтобы окончательно решить денежный вопрос...

— Я понял, куда ты клонишь, — перебил его Шувалов. — Для нас это не зер гут... В таком случае тебе придется «работать» конкретно по Манхейму и его самому ближнему окружению, а Леону заниматься бизнесом Бельгийца. Возни в таком случае будет предостаточно!

— Вот и я об этом! Оптимально было бы, если бы головка «Белого братства» собралась где-то в одном месте до кучи... Гм... Предположим, командир, что у них действительно запланировано проведение «конгресса», где они будут перетирать свои вопросы. Не зря Эльза устроила себе такое турне, она явно пытается уже заранее проговорить кое с кем свой и Манхейма интерес... Допустим, отслеживая передвижения этой публики, той же Бартельс, нам удастся выяснить главное: где и когда они намерены провести «конгресс»...

— Для нас это было бы большой удачей, Рейндж.

— Тогда давай сразу определимся по основному вопросу! Ты меня знаешь, Михалыч, я не люблю толкаться в разных очередях! У меня нет конкуренции с Леоном, но на финальной стадии «работать» по ним должен кто-то один: или я, или Женька.

— Если они соберутся вместе, там будет до черта народу, — после паузы сказал Шувалов. — Одних только паханов десятка полтора... Представь, сколько при них будет охранников!

— Это уже мои проблемы, Михалыч. Я же не прошу тебя организовать выброску парашютного десанта на Кипр! Если дело будет поручено Леону, то мне даже лучше. Не надо будет морщить репу с утра до вечера! А за этой Бартельс, естественно, мы будем и дальше присматривать...

Шувалов размышлял не слишком долго, поскольку решение у него уже давно созрело.

— Считай, Рейндж, что ты сам напросился! У меня на Леона, сразу скажу, были другие виды, потому что «Белое братство» — это не единственная компания, что находится у нас нынче «на карандаше»... Вот думаю только, кого определить к тебе «вторым номером»?

Рейндж тоже призадумался, старательно перебирая в памяти всех своих напарников по прежним делам.

— А если мы на пару с Кондором обтяпаем это дельце? Я готов даже сам пойти к нему «вторым номером».

— Я говорил тебе еще в Москве: забудь о Кондоре! Считай, что такого человека вообще нет в природе!

Мокрушин пожал плечами.

— Ладно, тогда пусть будет Леня Белькевич. Нам понадобится кое-что из оружия и спецснаряжения. Позже, когда прояснится ситуация в целом, я составлю заявку.

— У нас есть уже в этом регионе несколько оборудованных тайников, закладывались они по линии местных резидентур. Их координаты будут вам известны. Акции мы осуществляем самостоятельно, на свой страх и риск. Родственные конторы — не в курсе. Контакты в любой форме с нашими местными резидентами запрещены! Если удастся обнаружить осиное гнездо, агентесс немедленно отводишь в сторону, ну а дальше... Достаточно ли тебе в ассистенты одного лишь Белькевича?

— Вполне. Но ему пока здесь нечего делать. Я дам знать, когда он мне понадобится, а пока пусть будет на «товсь»!

— Что, плут полосатый, понравилась тебе твоя нынешняя роль? — усмехнувшись, поинтересовался Шувалов. — Я ж тебя, Рейндж, насквозь вижу! Вижу, что понравилось тебе быть султаном при твоем гареме... Ладно, не буду портить тебе обещанный отпуск — гуляй, пока молодой...

Договорившись обо всем, они отправились каждый по своим делам. Шувалов опять взял такси, чтобы добраться до аэропорта: Кипр являлся транзитным пунктом его маршрута; ему еще предстояло ненадолго переместиться в Бейрут, чтобы, во-первых, самому осмотреть «поляну» и, во-вторых, встретиться на нейтральной ливанской территории с представителем израильских спецслужб, у которых, судя по всему, тоже есть какие-то сложности на «исламском фронте». Что же касается Мокрушина, то он, получив из рук начальника карт-бланш, решил окончательно сделать ставку на целиком подконтрольную его «звену» Эльзу Бартельс.

Примерно через полчаса после того, как расстался с Шуваловым, Рейндж подкатил к взятому в аренду коттеджу. Во дворе, в отбрасываемой туями тени, стояла тачка, на которой разъезжает Виктория. Он припарковал «Кадетт» рядышком, затем, не став трезвонить в дверь, отпер ее своим ключом и прошел внутрь.

В доме, чьи окна были затемнены жалюзи, царила тишина. Вика вернулась из города только в половине восьмого утра и, очевидно, теперь отдыхала после трудов своих праведных.

Рейндж сверился с часами. Немного времени еще в запасе есть. В промежутке между четырьмя и пятью часами пополудни кто-то из них двоих, он или Виктория, должен находиться в итальянском ресторанчике, расположенном практически напротив дома, на втором этаже которого находится «студио», та самая «флэт», которую сняла для себя распавшаяся по «легенде» лесбийская парочка.

В это же время туда должна подойти и Марго, если, конечно, сумеет отвязаться от «подружки». Сегодня многое должно проясниться. И главный вопрос, вопрос из вопросов: насколько сильно успела привязаться Эльза Бартельс к своей новой знакомой, будет ли иметь продолжение их «лав стори» и если да, то станет ли она уговаривать Марго совершить с ней некое совместное путешествие или ограничится тем, что пригласит «финскоподданную» к себе в Гамбург в следующем месяце или даже позднее?

Выпив в одиночестве на кухне чашку кофе и выкурив сигарету, он решил подняться наверх, где расположены спальни. Утром, вернувшись в коттедж, Вика рассказала ему, что любовная пара круто погуляла этой ночью и что когда они убрались уже в шесть утра из ночного клуба, то были такие пьянючие, что «шварценеггерихе» пришлось их едва не на себе волочь до «Феррари», и она же сказала о «явке», которую для них назначила в ресторанчике Марго.

Дверь комнаты, которую занимала Виктория, была распахнута настежь.

Вика сладко спала в своей кроватке. Простыня, которой она прикрывала свое обнаженное тело, сбилась в ноги; девушка лежала на животе, подложив кулачок под щеку, и ее темно-золотистое от загара тело, со всеми своими волнительными изгибами, впадинками и холмиками, составляло контраст с белоснежной простыней — у Рейнджа от такого зрелища образовался неприличный бугорок.

— Личному составу — подъем! — негромко скомандовал он, чуть отступив в коридор и старательно отворачивая голову в сторону. — Вика, пора вставать, время...

Как бы в подтверждение его слов на прикроватной тумбочке гнусно запиликал электронный будильник. Обнаженная девушка — а Рейндж, хотя и вроде как «деликатно» отвернулся, наблюдал за ней все же боковым зрением — вздрогнула разом, перевернулась на спину, затем, вытянув руку, от чего ее упругие грудки превратились в два остроконечных конуса, легонько шлепнула ладошкой по будильнику, принудив его замолчать. Затем, спохватившись, прикрылась простыней.

— О-ой... это вы, Влад? Я думала, что вы мне во сне приснились...

В городской центр они отправились на одной тачке, не столько для экономии, сколько потому, что сейчас не было нужды разделяться.

— Влад, мне так неудобно перед вами... Я спала с открытой дверью, чтобы хоть чуточку сквозняк был. Вы на меня сильно рассердились?

Рейндж, сидевший за рулем «Кадетта», повернул к ней на мгновение голову, затем, усмехнувшись, сказал:

— Это было ужасно, Виктория! Как ты могла так со мной поступить? Гм... Я, конечно, не подсматривал. Я человек вообще скромный, ты не находишь?

— О да, шеф, — заверила агентесса. — Воистину вы само целомудрие! Поэтому я и спрашиваю, не оскорбила ли я вас чем-то?

— Оскорбила? Наоборот, порадовала. Хотя, повторюсь, я ничего такого...

— Да?! — оживленно перебила его Вика. — Так я вам нравлюсь все ж таки? Ну хоть чуть-чуть?!

— Марш из машины! — скомандовал Рейндж, паркуясь неподалеку от ресторанчика. — Приехали! Иди и принеси мне в клювике хорошую новость!

В это время, когда обеденная пора уже минула, а ужинать еще час не пришел, заведение практически пустовало. Виктория заказала себе салат из овощей и пасту, надеясь запить все это фужером слабенького, с кислинкой, кьянти, но едва она успела приступить к трапезе, как в ресторанчике появилась Марго.

Ее светловолосая подруга заказала себе кофе. Выпив его за столиком в другом конце зала и выкурив сигарету, она рассчиталась по счету и направилась в туалетную комнату, куда минутой спустя вошла и Виктория.

— Я отказывалась, говорила, что у меня еще декада отпуска и я не хочу уезжать отсюда, — рассказывала Марго, одновременно подкрашивая губы перед зеркалом. — Потом дала себя все же уболтать.

— А что это за колечко у тебя появилось?

Блондинка, отставив руку, дала полюбоваться золотым перстеньком, украшенным тремя небольшими брюликами.

— Пару тысяч баксов, — оценила Вика. — Это как минимум.

Марго криво усмехнулась.

— Вчера, я тебе не рассказывала, они меня вдвоем поимели, сначала «блонда», а потом ее «горилла». Я устроила Эльзе разборку. Та испугалась, что я уйду от нее, и повезла меня в ювелирный салон.

— Что я могу тебе сказать, подруга... Держись! Придет время, и мы набьем этим сволочам рожи!

— Чем занят Влад? — нейтральным тоном поинтересовалась Марго. — Как вы с ним на пару уживаетесь?

— Да никак. — Вика пожала плечиками. — Он по своим делам где-то бегает, я по своим... Почти что и не видимся с ним.

— Да? Вот что, Викуля... Передай Владу вот еще что... Скажи, что Марго понравилось, как он страховал ее в ночном клубе.

— Я что-то не поняла...

— А ты передай ему дословно. Уж он-то точно поймет.

...Рейндж видел через лобовое стекло, как мимо машины по тротуару прошла Марго, одетая в это жаркое еще время в короткую юбку и топ. Прошла и даже не покосилась в его сторону, хотя прекрасно поняла, чья это тачка и кто сидит за рулем.

Минут через пять появилась и Виктория. Внимательно выслушав ее рассказ, Мокрушин удовлетворенно покивал головой.

— Ну что ж... Прекрасно! Все-таки в Черногорию?! Давненько я не был на Балканах...

Глава 5

Международный аэропорт Орли, что расположен в южном пригороде французской столицы, настолько грандиозен со всеми своими многочисленными строениями и службами, так многолюден и цветист от смешения рас и языков, что двум никогда ранее не встречавшимся людям немудрено здесь и разминуться.

Пограничный терминал Бушмин преодолел без малейшей заминки. Оливково-смуглый, смахивающий на араба офицер, равнодушным взором просмотрев заграничный паспорт, в котором имелось с десяток открытых виз, включая шенгенскую, дающую возможность свободно передвигаться практически по всей Европе, поставил штампик о прибытии и вернул документы их владельцу. Затем, чтобы избежать волокиты с таможней — при себе у Бушмина был только средних размеров дорожный чемодан с личными вещами, — Андрей направился в «зеленый коридор», миновав который он оказался в зале прибытия циклопического по своим размерам пассажирского терминала.

Опасения, что он может потеряться в сумасшедшей людской толчее, что сотрудник крупнейшего зарубежного филиала «фирмы» может пропустить ненароком его появление, оказались совершенно напрасными. «Московского гостя», кажется, намерены взять под плотную опеку уже с первых минут его закордонной командировки, что для самого Бушмина не было новостью или таким уж неприятным для него открытием.

— Господин Михайлов? — раздался у него над ухом мелодичный женский голос. — Вы прилетели из Москвы, верно?

Поставленный, как у диктора, голос, в котором практически не ощущалось акцента, принадлежал миловидной молодой женщине лет двадцати шести, одетой в брючный костюм нежно-кремовой расцветки, с гладкими темно-русыми волосами, стянутыми на затылке в пучок. Выглядела она именно так, как на тех фото, которые за несколько часов до вылета из Москвы показал ему помощник Завадовского, с той лишь разницей, что она оказалась чуть выше, чем представлял себе Андрей, — рост под сто восемьдесят, — да еще успела сменить цвет волос и форму прически — на предъявленных Бушмину фотоснимках черные волосы уложены в «каре», что делало ее несколько похожей на юную Мирей Матье.

— Натали Дешам? — полувопросительно произнес Андрей. — Нет, я не могу ошибиться, потому что вы самая привлекательная женщина из всех здесь присутствующих...

— Вы очень добры ко мне, господин...

— Андрей. Можете называть меня по имени.

— Натали. — Улыбнувшись краешком ярко-красного рта, женщина протянула для рукопожатия свою узкую ладошку. — Как прошел полет? Кроме этого чемодана, у вас есть другой багаж?

— Терпеть не могу таскать за собой разное барахло. Итак, Натали, каковы наши дальнейшие планы?

— Ставьте свой чемодан на тележку... Нам придется пройти пару сотен метров к автостоянке, где припаркован мой кабриолет. Что же касается планов на будущее, то мы успеем обсудить их по дороге в Париж.

Еще в Москве, в канун своего отъезда, после бесед со Званцевым и гендиректором «Промвоенэкспорта» Завадовским, Андрей понял, что судьба предоставляет ему верный шанс сделать блестящую карьеру в мощных разветвленных структурах своих новых работодателей. И хотя у борта самолета его не встречал лично Серж Поляков, он же Сергей Николаевич Поляков, глава «парижского бюро», у Андрея с первых же минут сложилось впечатление, что и здесь, во французской столице, «узкие круги» склонны видеть в его лице отнюдь не званцевскую «шестерку», а перспективную в каких-то их будущих раскладах фигуру.

Точно так же нельзя было числить заурядной сотрудницей Натали Дешам, хотя в «стаффе», то есть в штате сотрудников фирмы, она числится всего лишь переводчиком-синхронистом, закрепленным на постоянной основе за тем же Сержем Поляковым. Во всяком случае, во всех мало-мальски важных командировках в последние полтора-два года она неизменно входила в «команду переговорщиков», которую возглавляли либо ее парижский патрон, либо сам Альберт Завадовский.

Сразу же выяснилось, что все крупные расходы по «парижской командировке» фирма целиком взяла на себя. Номер для «Михайлова» был забронирован в довольно престижном отеле «Крийон», в котором сравнительно недавно засветился со своей свитой Борис Березовский. Визитер из Москвы по своему статусу был далек от звания «российский олигарх», поэтому апартаменты за десять тысяч франков ежесуточно ему не светили. Но когда он в компании все с той же Дешам поднялся в свой номер, стоимостью «всего лишь» в две тысячи франков, то есть примерно в триста пятьдесят долларов за сутки проживания, то остался целиком удовлетворенным предоставленной ему на время «жилплощадью».

В отеле «Крийон» Андрей прописался в половине пятого вечера. Натали оставила его на время, чтобы он смог принять душ и привести себя в порядок. Появилась она у него в номере, как и обещалась, спустя ровно два часа, в половине седьмого.

— Неплохо, — сказала она, оглядев критическим взглядом успевшего переодеться к ее приходу Андрея. — И все же никуда не годится.

Андрей, вырядившийся в темно-синий, с металлическим отблеском костюм от Версаче и новые двухсотдолларовые итальянские «шузы», слегка опешил — он успел глянуть в большое зеркало и казался самому себе ну просто писаным красавчиком, эдаким «мачо».

— Что-нибудь со мной не так, Натали?

— Вы выглядите превосходно, — сказала Дешам, одарив его дежурной улыбкой. — Но в том месте, куда мы вскоре отправимся, и в том обществе, где вы будете представлены, существуют... гм... консервативные порядки.

Только сейчас Андрей обратил внимание на то, что Натали успела сменить наряд: на ней уже была строгая деловая «двойка» темно-серебристых тонов. Юбка, прямая, без разрезов, целомудренно достигала середины колена, под жакет поддета белоснежная блузка с глухим воротом; на лице минимум косметики и, кроме того, никаких украшений вроде брошей и сережек с бриллиантами в ушах. Даже сумочка, которая была при ней, казалась хотя и нужной, но неброской и довольно скромной вещицей.

— Могу я взглянуть на ваш гардероб?

— Да, пожалуйста, — пожав плечами, сказал Андрей. — Но вы так и не сказали мне: куда мы с вами сегодня вечером направляемся?

— Пусть это будет для вас приятным сюрпризом, — уклонилась от прямого ответа Дешам. — Я вижу, у вас есть еще светлый костюм... Боюсь, что он тоже не годится.

— Вы говорили, что мы заедем к вашему шефу и от него уже отправимся на какое-то «мероприятие», — напомнил Бушмин. — Я так понял, что мы должны встретиться с каким-то важным человеком?

— Да, это достаточно... влиятельная персона в нашем бизнесе, — проинспектировав содержимое бушминского гардероба, сказала Дешам. — Патрон сам введет вас в курс дела. У нас еще есть время в запасе, и вы успеете обо всем переговорить еще до начала «мероприятия»... Я так понимаю, Андрей, что фрак вы с собой в поездку не захватили?

Бушмин усмехнулся. Вообще-то он больше привык расхаживать по жизни в армейском камуфляже.

— Ничего страшного, Андрей. Здесь достать фрак, сами понимаете, не проблема.

Воспользовавшись внутренним телефоном, она высвистала в номер одного из служащих отеля. Обменявшись с ним парой-тройкой фраз на французском, кивнула милой головкой в сторону своего подопечного. Француз цепко осмотрел «клиента» с головы до пят и бросился разыскивать в своих закромах подходящую экипировку для гостя.

— Вы не боитесь, Натали, что мы можем опоздать на «мероприятие»?

— У нас еще есть запас времени, — сказала Дешам, взглянув на свои наручные часики. — Кстати, Андрей, могу я взглянуть на ваши часы?

Когда она подошла вплотную, Бушмин уловил чуть горьковатый, но приятный для осязания запах духов «Мисс Диор». Ему хорошо был знаком этот аромат, равно как и марка духов, лишь по одной причине: ими иногда пользуется Лена Бушмина, в девичестве Розанова, хотя и в шутку ворчит при этом: "Вот ты говоришь, пользуйся «классикой», а я чувствую, что духи эти меня «старят»...

Последний раз он видел свою красавицу жену и их народившегося в конце февраля сынулю полтора месяца назад, и еще неизвестно, когда сможет увидеть их и заключить родных в свои объятия в следующий раз...

Дешам отпустила наконец его руку, вынеся свой вердикт:

— Неплохо. Часы, думаю, можем оставить.

Оценки «неплохо» удостоились швейцарские наручные часы «Ролекс», стоимостью в полторы тысячи баксов. Попутно, как показалось Андрею, эта «полуфранцуженка» бегло осмотрела его руки — возможно, вслед за «костюмером» следовало вызвать в номер мастера по маникюру — и заодно проверила с близкого расстояния, не допустил ли он огрехов при бритье.

После чего, удовлетворенная, видимо, осмотром, скромно уселась на диван из светлой кожи, плотно сведя коленки и тщательно оправив нижний край юбки.

— Складывается впечатление, что меня готовят для участия в каком-то конкурсе, — шутливо сказал Бушмин. — Что-то типа «Мистер Юнивэсэл»...

— Вы не очень далеки от истины, — с той же дружелюбной интонацией отреагировала Дешам. — Вы не обидитесь, Андрей, если я у вас кое о чем спрошу?

— Спрашивайте на здоровье. — Андрей застыл в задумчивости у мини-бара, заставленного разнокалиберными бутылками. — Натали, поскольку мне неизвестны ваши вкусы, сами поруководите, сколько и из какой бутылки вам налить... Все равно ведь вынуждены дожидаться «костюмера»...

— В ближайшие несколько часов нам лучше обойтись без спиртного, — с мягкой, извиняющейся улыбкой сказала Дешам. — Зато позднее, если возникнет желание, вы сможете легко наверстать упущенное.

— Вы что-то хотели спросить, Натали.

— Вы холостяк, Андрей? Извините, ради бога, мое любопытство...

«Так, началась „разведка боем“, — подумал Бушмин. — Хотя нет... Если уж пользоваться военной терминологией, то настоящая „разведка боем“ может иметь место уже этой ночью, когда Дешам, если только ее снабдят такими инструкциями, нырнет ко мне в постель и попытается хорошо известными способами выпытать интересующую кое-кого информацию...»

— А разве по мне не заметно? Кого может заинтересовать такой тип, как я?

— Не скажите, — задумчиво произнесла Натали. — У вас... гм... впечатляющие внешние данные. Вот я и подумала, что такой красный товар, как вы, извините за рыночную терминологию, наверняка уже находится в чьей-то собственности...

— Спасибо на добром слове, — усмехнулся Андрей. — Представьте себе, до сих пор так и не нашлось «покупателя»... А вы, Натали? Судя по чистейшему произношению, мы с вами соотечественники?

— Родом я из Питера, — после небольшой паузы сказала молодая женщина. — Мой папа работал в одной из крупных экспортных контор, и, когда мне было тринадцать, он был командирован во Францию, в одно из тогда еще советских торгпредств. Ну и так получилось, что мы, наша семья, здесь прижились...

— С вашей внешностью вы могли сделать карьеру топ-модели. Не пробовали, часом?

— Да, какие-то попытки, хотя и не очень серьезные, были, — улыбнувшись каким-то своим воспоминаниям, сказала Дешам. — Приходилось время от времени подрабатывать на показах в одном из второразрядных «домов», это еще когда я в Сорбонне училась, на филологическом факультете...

«Ну да, конечно, — хмыкнул про себя Андрей. — Бедненькая, на обучение вынуждена была себе вроде как зарабатывать... Забыла только сказать, что одной из совладелиц второразрядного „дома“ является ее родная мама, „мадам Трифонова“, и что источник их личного семейного благосостояния несколько оскудел после того, как в девяносто пятом „месье Трифонов“, попытавшийся взять под контроль экспорт французских вин и коньяков в эсэнговию, внезапно умер от обширного инфаркта прямо на рабочем месте...»

Но Натали Дешам, в девичестве Трифоновой, вовсе не обязательно знать, что «прикомандированный», над которым она взяла шефство с момента его появления на французской земле, имеет доступ к самым различным базам данных — а Бушмин, отправляясь в поездку, решил поинтересоваться по «досье», «ху из ху» в закордонных штатах фирмы Завадовского и К°.

Поэтому спросил он о другом:

— Ради всего святого, Натали... Признайтесь, кто он такой? Кто тот человек, для встречи с которым вы так усиленно меня наряжаете?

В этот момент в дверь номера постучали. «Костюмер», таким образом, отсутствовал всего минут пятнадцать: сервис в отеле налажен поистине первоклассный, и если джентльмен, к примеру, собрался вдруг на «пати» и обнаружил, что по рассеянности, вот как Андрей, забыл прихватить в поездку фрак и манишку, то он может взять этот самый жизненно необходимый ему фрак напрокат, не выходя из собственного гостиничного номера.

— Как раз то, что нужно. — Дождавшись, когда Андрей сменит прикид, «переводчица» сама выпустила ему белоснежные манжеты и поправила бабочку. — Вот сейчас у вас авантажный вид...

— Итак?! — Андрей и сам слегка тащился от того, как «авантажно» он теперь выглядит. — Мы едем в гости к президенту Шираку?

— Нет, вы не угадали. — Дешам кивком пригласила его следовать на выход. — Пока могу сказать лишь одно: этим вечером нам придется иметь дело с одной очень неглупой женщиной...

Глава 6

Городская квартира Сержа Полякова находилась в том же серо-мраморном здании, построенном в стиле ампир, что и офис парижского филиала компании «Промвоенэкспорт». Помимо этих недурственно обустроенных шестикомнатных апартаментов, Сергей Николаевич имел во Франции и другую недвижимость, в частности особняк в окрестностях городка Вернон, на полпути между Парижем и Руаном, и еще «летний домишко» на Французской Ривьере. Его семья безвылазно проживала в Верноне, там же, по соседству, в недавно отреставрированном «пале», начиная с Нового года живут близкие родственники Альберта Завадовского: его жена, две дочери и теща. С виду глава парижского бюро оказался довольно приятным и легким в общении человеком. Выглядит несколько моложе своих сорока семи, такой гладкий, лощеный европеец. Первым делом извинился, что не смог лично встретить в аэропорту «дорогого гостя», поскольку вынужден был заниматься в это время какими-то неотложными делами. Затем высказал сожаление, что Андрею, наверняка уставшему после перелета и резкой смены обстановки, придется вместо полноценного отдыха поучаствовать в одном из деловых мероприятий.

На квартире у Полякова они пробыли около сорока минут. Никакой полезной информации из своего непродолжительного общения с главой местного бюро Андрей так и не почерпнул. Но он уже успел свыкнуться с тем, что в последнее время его окружают сплошь хитрожопые личности, а потому не стал торопиться с расспросами.

— Вы очень удачно подгадали с приездом, — сказал Поляков, когда они втроем заняли места в салоне глянцево-черного «Ауди-Е8». — Как раз на сегодня, Андрей, у меня был назначен деловой ужин с Фатимой. И я подумал, что, раз вы сейчас в Париже, почему бы и вас заодно не представить ей? Неизвестно ведь, когда еще выпадет столь благоприятный случай...

— Вы сказали — Фатима? Она что, не из здешних мест?

— Нет, она родом из Северного Ливана. Мы называем ее «мадам Фатима», потому что ее полное имя в арабском произношении...

Уловив его взгляд, переводчица Дешам, сидевшая в салоне лицом к одетым во фраки мужчинам, озвучила гортанными звуками полные «реквизиты» загадочной ливанки.

— ...запомнить, а тем более верно произнести довольно сложно, — закончил начатую фразу Поляков. — Или вам, Андрей, все же удалось его запомнить?

— Боюсь, что нет, — усмехнулся Бушмин. — Те из арабов, с кем меня сталкивала жизнь, точно так же предпочитают обозначать себя европеизированными именами.

"Не ваше дело, какой конкретно информацией об этой «Фатиме» я располагаю, — подумал он про себя. — Вам не обязательно знать, что у меня на уме, а что еще сверх того записано на подкорку и какой у меня во всем этом деле имеется «свой интерес».

— Наверняка богатая, толстая, с усиками и бородавкой на носу, — предположил Андрей. — И еще, судя по нашим сборам, капризна и разборчива в своих отношениях с другими людьми.

Двое остальных многозначительно переглянулись, после чего Поляков довольно искренне рассмеялся.

— Вижу, что не угадал, — изобразил смятение Бушмин. — Ну хорошо, а что от меня вообще требуется?

— Как на первый раз, сущий пустяк, — переключившись на серьезный лад, сказал шеф парижского бюро. — Я представлю вас сегодня Фатиме, во всяком случае, постараюсь это сделать. Второе... В тех кругах, с которыми мы пытаемся расширить сотрудничество, эта женщина имеет полезные для нас связи и знакомства, без которых делать бизнес на Ближнем Востоке очень и очень сложно... Третье. Сомневаюсь, чтобы мадам Фатима стала вас сегодня о чем-то расспрашивать. Ведите себя просто и естественно, она не переносит экстравагантных людей. Четвертое, вы это должны знать: про нее говорят, что она видит человека насквозь...

Представительного вида лимузин тем временем мягко подкатил к роскошно иллюминированному зданию из серебристого известняка.

— И, наконец, последнее, пятое, — сказал Поляков, прежде чем водитель и поспешивший к ним швейцар распахнули дверцу авто. — Если вашу кандидатуру по каким-то причинам зарубят, то знайте, что Фатиме вы чем-то не приглянулись...

Ровно в десять вечера они заняли места за столиком, сервированным на шестерых особ, причем остальные три места ко времени их появления пустовали. Пока дожидались остальных, Андрей узнал от Натали, что они находятся в престижнейшем ресторане «Тур д'Аржан», что в переводе на русский означает «Серебряная башня», и что заведение это входит в узкий круг ресторанов, носящих высочайшую марку «Гранд табль дю Монд» («Великие столы мира»).

Из панорамного окна открывался великолепный вид на иллюминированные огнями набережные Сены и подсвеченный со всех сторон мощными прожекторами собор Парижской богоматери.

— Запаздывает что-то наша гостья, — подал реплику Поляков.

— Обычное дело, — отреагировала на его замечание Дешам, которой, казалось бы, с ее скромным статусом переводчицы положено в таких случаях помалкивать. — Хорошо, если к одиннадцати появится.

— А мне здесь нравится, — жизнерадостно заявил Бушмин. — Надо будет взять на заметку... Особенно мне нравится наш столик, думаю, я здесь не в последний раз...

— Вряд ли у вас что-то получится, — сказала Дешам.

— Почему?

— Гм... Столики в подобных заведениях, как правило, резервируют за несколько недель до предполагаемого визита в ресторан.

— Что вы говорите? — удивился Бушмин. — Надо же, как я удачно здесь появился...

Он понял, что Дешам сказала ему неправду. Вернее, полуправду. В «Серебряную башню» действительно попасть непросто, даже какому-нибудь толстосуму. Но у некоторых людей здесь явно имеется крутой блат, и общие «правила» их не касаются.

Метрдотель, только что уважительно переговаривавшийся о чем-то с «месье Полякофф», торопливо направился куда-то в глубь зала.

— А вот и наша Фатима, — негромко сказал Поляков. — Что за женщина! Просто чудо...

Все трое, включая даже Натали, дружно поднялись со своих мест. И хотя в это время суток в заведении не было недостатка в породистых, красивых женщинах, многие состоятельные клиенты, ужинавшие за другими, несколько удаленными столиками, также дружно повернули головы в сторону троицы, появившейся только что в зале ресторана «Тур д'Аржан».