Ставка в чужой игре Квирк Мэтью
– Только не сегодня. – Он шагнул в сторону. – На ресепшене вам выдадут гостевые пропуска.
Мы прошли в дверь. Охранник на проходной выдал нам картонные беджики для посетителей, потом направил к рентгеновскому аппарату. Мимо нас к пропускным кабинкам струился поток сотрудников.
Мы встали в очередь за двумя туристами-итальянцами в пуховиках.
– Следующий, – пригласил охранник и махнул мне.
Я прошел через магнитометр, тот даже не пискнул. Конвейер рентгеновского аппарата дал задний ход: охранник изучал содержимое наших сумок.
Я нервно уставился на него, словно тот был судьей на процессе, где я выступал адвокатом. Охранник как-то странно взглянул в ответ.
Показались наши сумки. Банковский охранник, стоявший за рентгеновским аппаратом, махнул своей карточкой перед пропускной кабинкой.
Мы вошли. Он велел нам дождаться сотрудника отдела кадров возле лифта. Пока кабина отсчитывала этажи, я растопырил локти пошире, изображая фаната спортзалов. К нам вышел полноватый тип с бородой.
– О, вы принесли ленч, – сказал Меррилл, представившись. – Я же насчет него пошутил. Но все равно спасибо.
Он тогда не шутил, но я предположил, что ему захотелось прикрыть свою задницу на случай, если его обвинят в том, что он принимает подарки. Мы прошли за ним в помещение на втором этаже, где из-за выгородок на нас уставились, как суслики из норок, полдюжины голов. Я поставил коробки с едой на столик возле конференц-зала, вытащил из сумки меню всех блюд, что продавались в том заведении навынос, и сунул его в задний карман.
Меррилл сел вместе с нами в своей рабочей ячейке и увлеченно занялся содержимым пластикового подноса с тайским карри. Было ясно, что он согласился выслушать нас исключительно ради бесплатного ленча, но меня все равно удивил энтузиазм, с которым Джек рекламировал наш несуществующий фитнес-центр. Я даже встревожился, что Меррилл прямо сейчас захочет подписать договор – у меня его попросту не было.
Пока Меррилл прикидывал, чего бы еще такого съесть, а Джек что-то втирал ему насчет зумбы,[58] я взглянул на часы. Без пяти двенадцать. Комитет уже утверждает решение. Вскоре директива будет здесь. Пора уходить.
– Хорошо, – сказал я, – мы оставим вам кое-какие материалы, а после я вам перезвоню. Договоримся о новой встрече в кафетерии или комнате отдыха – идет?
– Посмотрим, – отозвался Меррилл. – У нас недолюбливают торговых представителей.
Набив себе брюхо, он начал намеками выпроваживать нас. Наверное, считал себя великим ловкачом и махинатором.
Я встал:
– Отлично! До скорой встречи.
Мы пожали ему руку и ушли.
На лифте мы поднялись на шестой этаж, где юркнули в туалет за углом. Заняли там две кабинки и поменяли гостевые беджики на пластиковые пропуска сотрудников, которые Картрайт изготовил на основе моих фотографий. Туалет – единственное место, где гарантированно нет камер слежения.
Джек извлек из компьютера фальшивую криптокарту и подтолкнул под перегородку. Я сунул ее в карман, вышел из кабинки и взял два стаканчика кофе со столика возле раковины. Картонный поднос и жилеты с эмблемой фитнес-центра мы затолкали поглубже в мусорное ведро.
Мы вышли. Джек нес в одной руке ноутбук, а в другой рюкзачок, весьма походя на замученного работой айтишника.
По пути к лифтам я выглянул в окно на Мейден-лейн: спецназа прибавилось. Он перекрывал улицу с обеих сторон. Да что происходит, черт побери?
Мы поднялись на девятый этаж, где располагался отдел торговых операций. В процессе разведки у меня не было шанса проверить, какая там охрана. Неподалеку от лифтов я увидел небольшую приемную и столик охранника. Похоже, это был их обязательный минимум, если учесть, что за дверью находились ключи к портфелю акций на четыре триллиона долларов.
Я нес по стаканчику кофе в каждой руке, а Джек уткнулся в ноутбук. Мы медленно шли по коридору, увлеченно обсуждая тонкости какой-то технической чепухи. Сейчас нашей задачей было пропустить вперед молодую женщину, шедшую перед нами в отдел.
– Отлично, – сказал я. – Тогда начнем с твоей «BackTrack Live», а когда это не сработает, запустим «Knoppix».
Мы шли за ней по пятам, продолжая заумно трещать. Этот прием называется «пристроиться в хвост», и он намного проще, чем работа отмычками. Вам нужен хороший предлог, чтобы для вас придержали дверь. Вот почему два стаканчика кофе для открывания любой двери срабатывают ничуть не хуже универсального ключа. Люди по природе своей любезны, – по крайней мере, они боятся трений в случае, если окажутся не правы. Женщина придержала дверь и взглянула на меня и Джека, руки у которого тоже были заняты.
При этом нужно выглядеть соответственно роли. Женщина скользнула взглядом по нашим пластиковым пропускам, и на этом проверка кончилась. Здесь более или менее заботились о безопасности, поэтому она хоть посмотрела, есть ли у нас пропуска. В самых суровых учреждениях сотрудникам прививают «ментальность бдительности». Надо не только проверять наличие пропуска, но и захлопывать перед чужаками дверь, чтобы они открывали ее сами, используя пропуск. Но, как и множество самых строгих мер, это такая морока, что большинство ее попросту игнорирует. До тех пор пока вы создаете впечатление полной уверенности в своем праве где-либо находиться, вам ничего не грозит. Однако достаточно мелькнуть тени сомнения, и ширма рухнет.
Женщина проследила, как мы вошли. Я улыбнулся. Она кивнула. В наших пропусках не было рабочих чипов, однако они провели нас в святая святых – сердце Федерального резерва. И это избавило нас от технических заморочек – попыток клонировать чип для пропуска или взлома базы данных администратора, чтобы внести в нее коды наших пропусков.
Я настучал сообщение Линчу: «Пора кошмарить».
Это был наш последний этап перед главной операцией. Я постоял, глубоко вдохнул. Как минимум войти нам удалось.
Но тут дверь позади нас открылась, и вошел темнокожий мужчина средних лет с короткой стрижкой. Я узнал его – он сидел за столом охраны перед входом.
– Извините, – сказал он.
– Да? – отозвался я.
– Господа, вы работаете на этом этаже?
– Мы из отдела информационной безопасности.
Он наклонил голову, разглядывая наши пропуска. Когда делаешь фальшивые документы, всегда желательно подстраховаться и указать крупную фирму: ремонт «Ксероксов», курьерскую службу и так далее. Чем солиднее организация, тем лучше, потому что там тебя труднее отследить. Если в твоей личности усомнятся, можно дать какой-нибудь номер телефона, а там будет сидеть твой человек, который все подтвердит. Однако для нынешнего дела нам пришлось стать работниками банка, и, если охранник пробьет нас по местной базе сотрудников, нам конец.
– Кто вас вызвал? – спросил он.
Я взглянул на экран телефона:
– Кабинет девятьсот двадцать три. Это…
Джек посмотрел на экран компьютера:
– Тара Поллард.
Охранник поскреб подбородок, снова к нам присмотрелся.
– Секундочку, – сказал он и достал телефон.
Сейчас он позвонит начальству. Я взглянул на часы. Время поджимало. То сообщение Линчу я послал, чтобы он активировал наши трояны и заставил компьютер Поллард чудить – объект заметит это, и мы получим повод войти в ее кабинет. Если мы явимся слишком рано, то нас застукают на том, что мы пришли решать несуществующую проблему. Если чуть опоздаем и она успеет позвонить настоящим компьютерщикам, то они разоблачат нас своим приходом.
– Оставайтесь здесь, – велел охранник и стал набирать номер.
Джек бросил на меня панический взгляд.
Глава 44
Меня настолько поглотили мысли о грядущем провале, что я не сразу заметил подошедшую сзади встревоженную женщину.
– Вы из Ай-Ти? – спросила она.
– Да. Мы заметили какой-то необычный сетевой трафик. Вы из девятьсот двадцать третьего?
– Слава богу! Это здесь.
Она провела нас мимо охранника. Тот сложил телефон, бросил на нас последний подозрительный взгляд и направился к двери.
Пульсирующее сердце американского капитализма нас немного разочаровало. На вид оно мало чем отличалось от филиала обычного банка. Основную его площадь занимал конференц-зал, разделенный на рабочие ячейки перегородками из дерева и стекла высотой примерно по грудь. Вдоль стены за компьютерами расположились семь трейдеров, тихо вершивших судьбу экономики кликами мыши и попивавших из бутылочек воду. Большую часть зала занимали рабочие ячейки. Через высокие сводчатые окна его заливал солнечный свет.
Мужчина средних лет подошел к трейдерам и о чем-то с ними посовещался.
Наверное, я ожидал увидеть полный хаоса торговый зал, где люди орут, подают сигналы трейдерам и мусорят клочками бумаги. Но Федеральный резерв был именно таким, каким хотел выглядеть: здесь господствовали неспешность и вдумчивость, а киль экономики сидел глубоко. Было бы интересно взглянуть, насколько спокойно здесь будет в четверть третьего, когда огласят решение комиссии, а на рынках начнется бурная активность, но к тому времени меня здесь и след простынет.
В ячейке под номером девятьсот двадцать три дела обстояли хреново. Линч превзошел себя, активируя мои трояны. Когда мы приблизились, я увидел на мониторе с десяток всплывающих окон: «Щелкни здесь!», «Вы выиграли бесплатный iPad!», «Ваш компьютер взломан!», «Вирусная тревога!». Стоявший рядом принтер выплевывал лист за листом в приемный лоток, где уже накопилась толстая стопка.
– Не понимаю, что происходит, – сказала женщина.
– Хммм… – глубокомысленно протянул Джек.
Мы вошли в ее ячейку.
Был ровно полдень. Решение комиссии поступит сюда в любую секунду, если уже не поступило и не дожидалось своей очереди в факсе. Оно будет распечатано, когда она подключится к факсу при помощи криптокарты.
– Вы подключали незнакомые USB-устройства? – осведомился Джек. – Не открывали файлы PDF, полученные неизвестно откуда?
– Нет.
Но мы-то знали, что она проглотила наживку, благо сами ее и подсунули. Джек уставился на нее с той особой насмешкой, какую компьютерные гуру приберегают для чайников.
– Ну… был один файл, похожий на информационный бюллетень, но он пришел не из отдела связей с общественностью.
Пока они разбирались с компьютером, я подошел к ее сумочке и быстро заглянул, высматривая карту.
Ее там не было.
Джек отвлек хозяйку мудреным вопросом, я открыл сумочку и обшарил ее. Там было столько барахла, что я видал внедорожники, в багажники которых влезало меньше. Я наклонил сумочку на один бок, потом на другой.
Криптокарты не было. Через стекло входной двери я видел охранника за столом. Тот все еще пялился на меня. Без карты нам придется ждать, пока в отдел не поступит директива, а что потом? Заглядывать через чье-то плечо? Схватить и отобрать?
Джек взглянул на меня с отчаянием: мол, действуй же наконец. Я посмотрел на входную дверь.
Может, она уже достала карту? Я глянул на коврик для мыши: левша. Затем на левый карман ее брюк, где проступали контуры какого-то предмета. Но это мог быть и бумажник.
– Попробую изменить имя DNS-домена, – объявил я и указал на ее стул. – Вы не возражаете?
Он встала. Я сел. Если учитывать тесноту ячейки, не было ничего удивительного в том, что мы соприкоснулись бедрами. Я ощутил в ее кармане карту. В довесок ко всем моим прочим преступлениям меня теперь, наверное, арестуют за попытку залезть в штаны этой деловой особы.
Главное в карманных кражах – внимание. Если смотришь человеку в глаза, то он начинает нервничать еще за пару футов. Однако если смотреть в сторону, особенно в точку, куда устремлено его внимание, то можно приблизиться на несколько дюймов и совершенно его не встревожить.
Я уставился на экран и запустил парочку программ из командной строки. Это выглядело очень эффектно, но по сути я ничего не делал. Затем я чуть отодвинул стул назад, опустил ладонь на стол, встал на колено и осмотрел порты локальной сети.
Если сунуть руку в чужой карман, человек это почувствует, поэтому прикосновение надо замаскировать. В данном случае я прижал к ней стул, одновременно погрузив два пальца в карман.
И вытащил карту. Я быстро заменил ее под столом на пустышку из своего кармана. Поднимаясь из-под стола, я опять переставил стул и уронил пустышку ей в карман. Когда она вставит ее в факс, то получит сообщение о неисправности карты. А когда догадается, почему та не работает, мы уже украдем директиву и будем на полпути к Вашингтону. Или в наручниках. Или мертвы.
Я встал.
– Проверю другие порты и принтер.
Перед этим я послал Линчу сообщение: «Останови принтер».
Охранник у входа теперь разговаривал с кем-то по телефону, не сводя с меня глаз.
Держа карту в ладони, я подошел к факсу. Он находился в отдельной ячейке. Единственным благоприятным обстоятельством для меня было то, что здесь не оказалось камеры, нацеленной непосредственно на факс. В зонах с высшей степенью безопасности, где обрабатывается информация с ограниченным доступом, нельзя ставить камеру, разглядывающую государственные секреты. Это очень удобно для шпионажа.
Во время тренировки я сказал Джеку, что на пути к факсу мне, возможно, придется взломать механический замок. Я знал, что его не будет, но хотел увериться, что в случае беды справлюсь самостоятельно.
Я вставил карту в разъем факса.
«Введите PIN-код».
Я набрал восемь цифр.
«PIN-код не опознан».
Это была первая попытка. Три ошибки – и доступ будет заблокирован. Код я примерно вычислил, наблюдая за пальцами Поллард на видео. Больше всего сомнений вызывала последняя цифра. Я снова ввел первые семь, а восьмую набил, сместившись позицией ниже в колонке на клавиатуре.
«PIN-код не опознан».
После стольких усилий моей судьбе предстояло решиться в плохо освещенной конторской ячейке, где я взирал на черно-серый дисплей факсового аппарата. И куда подевались грабители из вестернов?
Я снова ввел код, но восьмой цифрой вместо шестерки набрал девятку.
«Защищенный доступ предоставлен. 1 факс в очереди на печать…»
Я демонстративно занялся портами локалки, стараясь не выглядеть так, словно сердцебиение вдруг участилось до трех ударов в секунду.
Факс испустил высокий электронный скрежет.
«Идет печать…»
Для меня этот звук прозвучал как сирена воздушной тревоги, но на него никто не обратил внимания, лишь один из трейдеров на секунду взглянул на меня.
И тут на меня посмотрела Поллард. Я увидел, как она опускает руку и проверяет карман.
Факс был подключен к обычной телефонной линии и мог принимать как нормальные, так и шифрованные передачи. Шифрованный материал он мог печатать только в том случае, если в разъеме стояла карта и был введен код. Поллард не могла знать точно, что я принимаю секретную информацию. А ее карта, наверняка подумала она, все еще надежно покоится в кармане.
Джек что-то сказал ей. Мы заранее придумали с полдесятка жутких названий для брешей в системе компьютерной защиты, чтобы в нужный момент надежно отвлечь Поллард этими страшилками. Она побледнела и уставилась на экран. Джек попросил ее следить за индикатором выполнения программы, пока он будет занят своим ноутбуком. Если индикатор остановится, то это будет означать, что систему охраны данных взломали именно сегодня и дело серьезное.
Боже упаси! Я смотрел на факс.
Из него медленно выползал лист с сопроводительным текстом. Я уже видел предупреждение о том, что это информация с ограниченным доступом. После каждого возврата печатающей головки, после каждой отпечатанной строки во мне крепла уверенность, что охранник сейчас вернется, что сюда явятся настоящие компьютерщики, что в отдел ворвется спецназ.
Страница сопроводительного текста упала в приемный лоток. Поллард встала. Она смотрела то на поддельную криптокарту, то на меня.
<>Начал печататься текст директивы. Я видел, как выползает шаблонное предисловие. За дверью охранник разговаривал с копом.«Комитет по операциям на открытом рынке стремится обеспечить денежно-кредитные и финансовые условия, которые будут способствовать ценовой стабильности и обеспечивать сбалансированный рост…»
Нам конец. Я смотрел, как выползает бумага, по три миллиметра на строку.
«Для достижения этих долгосрочных целей Комитет в ближайшем будущем стремится создать условия на резервных рынках в соответствии с…»
Дверь открылась. Охранник вошел. Я ждал, не сводя глаз с факса.
И наконец-то увидел цифры. Теперь я знал директиву. Решение принято: они собрались «нажать на газ», продолжить накачивать экономику. Всего-то один абзац в сухом правительственном меморандуме, всего одно число – банковская учетная ставка по кредитам, – но этого было достаточно, чтобы потрясти рынки до основания, развернуть мировую экономику. Через компьютеры у меня за спиной протекали миллиарды долларов, и тот, кто в данную секунду знал это число, мог заработать сотни миллионов, совершая биржевые операции до момента официального объявления. И все-таки после всего пережитого такой результат казался жалким вознаграждением за предпринятые усилия.
Я взял отпечатанную директиву из лотка и прочитал оставшиеся строки. Потом бросил ее в запертый ящик, куда сбрасывали документы, предназначенные для шредера.
– Что вы там делаете с факсом? – окликнула меня Поллард.
Я проигнорировал ее. Мне требовалась секунда. Я вытащил из заднего кармана еще один лист, до этого спрятанный в сложенном ресторанном меню, и тоже бросил его в ящик для шредера.
Я обернулся. Охранник вышел. Я услышал в коридоре приближавшийся топот ног. Спокойное время кончилось. В любую секунду сюда ворвутся копы.
Я достал из лотка факса лист чистой бумаги, написал на ней строчку и сложил лист пополам.
– Порты как будто в порядке, – сказал я через всю комнату Джеку.
Это была условная фраза, означавшая, что пора уходить.
Я направился ко второму выходу мимо пустого офиса исполнительного вице-президента, руководившего этим отделом. Он сейчас находился в Вашингтоне: начальник отдела всегда присутствует на заседаниях комиссии. Поэтому я и подбросил камеру в офис его заместителя. Я уронил листок на пол и подтолкнул его под дверь.
Глава 45
– Я принесу другой диск, – сказал Джек, обратившись к Поллард. – Можете пока последить за этим индикатором?
Полиция Федрезерва уже достигла двери.
Мы быстро пошли, а затем и побежали ко второму выходу и выскочили на лестницу.
– Стоять! – гаркнул кто-то за спиной.
Я оторвал от стены трубу кабелепровода и заклинил дверь, уперев второй конец в лестницу. С другой стороны застучали копы.
Мы сбежали на этаж ниже. Тут повсюду стояли камеры. Из заявок на подряд и тендеров на реконструкцию я знал, что у камер на каждом третьем этаже есть панель доступа.
Полицейские Федрезерва, сидевшие за мониторами, были очень крутыми. Сами камеры – пуленепробиваемыми. Контракты на заполнение банка всевидящими глазами обошлись в десятки миллионов долларов. А провода, соединяющие эти камеры? Они находились в коробке из тонкого листового металла, закрытой на двухдолларовый рамочный замок.
Мы укрылись в дверном проеме. Джек достал из сумки лазер-брелок и направил его луч на камеру. Это ее ослепит, но за пультом обязательно заметят подсветку.
– Может быть, я смогу проползти наверх и разбить ее? – предложил Джек.
– Дай сумку.
Он повиновался. Я достал из нее папку, вытянул заглушку на корешке и вытряхнул на ладонь отмычки. Пустив в ход «гребешок», я с третьего захода открыл коробку.
– Они явятся в любую секунду, – сказал Джек.
Я увидел целый клубок проводов.
– У камеры, наверно, красный, – предположил я.
Такой подробности в заявках на реконструкцию не было.
– А по-моему, зеленый.
– Уверен?
– Нет.
Камера находилась в черном куполе из дымчатого стекла, и это означало, что она поворотная, с переменным фокусным расстоянием. Такой же эффективной пугалкой стал бы и пустой купол, потому что из-за него невозможно понять, когда за тобой наблюдают. Большинство камер с подозрительно мигающими красными лампочками – фальшивки, предназначенные для отпугивания плохих парней, и дешевле настоящих.
Тем не менее, когда зеленый луч лазера пронзил дымчатое стекло, я увидел, что камера внутри медленно поворачивается из стороны в сторону, отслеживая лестничный пролет.
Я повернул гайку, крепящую зеленые провода, и медленно разделил медные проволочки. Внезапно завыла сирена пожарной тревоги, замигали лампы. Я быстро соединил и закрепил провода.
– Ладно, красный.
Я вытянул красные провода. Лестница погрузилась во мрак. Я трудился в темноте, пока мне не удалось соединить провода и закрепить их гайкой.
– Синий?
– Синий, – кивнул Джек.
Я вытянул синий и проверил результат по лазерной подсветке. Камера остановилась.
– Какой выход? – спросил брат.
– На Мейден-лейн.
Тот находился на северной стороне здания этажом выше, чем выход на Либерти-стрит. Мы помчались вниз по лестнице, пока у меня не загудели ноги, и остановились перед дверью, выводящей в задний вестибюль, через который мы вошли в первый раз. Обычно там возле пропускных кабинок стояли четыре копа, но теперь мы увидели целую стену в черной униформе. Ясно: объявлена тревога. Шансов у нас нет. Но почему именно сегодня такие меры безопасности? Может, полицию вызвали Линч и Блум?
Мы спустились еще на этаж, в большего размера южный вестибюль – старый общий вход в банк. Я выглянул в окно. На улице ситуация оказалась еще хуже.
– Блин, и что нам теперь делать? – спросил Джек. – Уходить туннелями?
Я вспомнил распланированные варианты отхода.
– Там все наглухо закрыто. Если приблизимся к хранилищу, станет только хуже. Надо добраться до грузовой эстакады. Это единственный выход.
– Там у них четыре копа.
Я услышал на лестнице топот ног, попискивание рации. Полиция.
– Это наш последний шанс. Пошли.
Мы поднялись на этаж, навстречу копам. Я вырубил камеры и здесь, после чего мы свернули с лестницы в правый коридор. Сотню футов тот шел прямо, затем поворачивал налево. Таким путем мы выйдем к грузовой эстакаде.
Я услышал, как сзади открылась и захлопнулась дверь. Мы свернули налево. Полиция приближалась. Мы вышли в длинный и широкий проход, ведущий к эстакаде. Здесь была только одна добавочная дверь, впереди и справа, в нише глубиной около двух футов.
Я зашагал по проходу, но не успели мы пройти и двадцати шагов, как я заметил в дальнем конце прохода, футах в двухстах между нами и выходом, ствол штурмовой винтовки. Потом еще два.
Это были спецназовцы, и шли они в нашу сторону. Мы замерли, потом метнулись в нишу. Я подергал дверную ручку. Заперто, а времени вскрывать замок нет. Мы в ловушке. В любую минуту мимо пройдут или копы, или спецназовцы и нас увидят. Нам конец.
Бег по лестнице разбередил швы на спине. Я слышал попискивание раций и переговоры шедших по нашим пятам копов. Они приближались и вот-вот минуют поворот коридора.
– Эй! – донесся крик со стороны спецназовцев. – Вас не должно быть в этом коридоре!
Они нас увидели. Я еще раз взглянул на замок. Наверное, лучше сдаться, чем удивить вооруженных дуболомов в боевом снаряжении. Я посмотрел на Джека. Тот покачал головой.
– Полиция Федерального резерва! – отозвался кто-то из преследующих нас копов.
Должно быть, они уже миновали поворот коридора и стояли неподалеку.
– Идет спецоперация, этот коридор должен быть чист. Проводится отгрузка золота. Разве вам не сообщили?
Значит, они нас не видят и собачатся с полицейскими позади нас.
– У нас возможное незаконное проникновение! – крикнули в ответ копы. – Вы не видели, никто не пробегал по этому коридору?
– У нас здесь золотых слитков на восемьдесят пять миллионов, – рассмеялся спецназовец. – Если бы в нашу сторону кто-то побежал, то уже давно стал бы покойником. А вам надо освободить проход.
– Ладно, ладно.
Я услышал, как полицейские уходят обратно. Закрылась дверь, через которую мы вошли. Полиция ненадолго оставит нас в покое, но только потому, что в нашу сторону топают бдительные спецназовцы.
Сегодня из банка отправляют груз золота. Это объясняло и повышенные меры безопасности, и перекрытые улицы.
Джек пригвоздил меня взглядом, как будто я мог предвидеть такую катастрофу. Я к тому моменту уже стоял, изучая замок. Он оказался электронным, с ключом-карточкой. Картрайт показал, как такие взламывать. У нас появился шанс выбраться из этого дерьма.
Но потом мне стало дурно. Выше находился второй замок, новенький «Медеко М3», – из тех, которые ставят, когда выясняют на практике, что электронный замок за тысячу триста долларов оказался бесполезен.
Проще было выскочить в проход и броситься навстречу спецназу с винтовками. Замок М3 – это штуковина для правительства и секретных служб. Их ставят в Белом доме и Пентагоне. Передо мной был прямой потомок того «Медеко», с которым я не смог справиться, когда Линч устроил мне проверку, только на три поколения более продвинутый. Слесарь, если ему случается вскрывать такой замок, через какое-то время обычно говорит: «Да пошел он к черту», откладывает отмычки и высверливает механизм. А взломщик либо с досады разобьет окно, либо решит, что с него на сегодня хватит.
У меня такого выбора не было.
Я ощутил вибрацию пола: в нашу сторону везли на тележках золотые слитки – медленно, но неотвратимо. Мне ни за что не хватит времени вскрыть эту зверюгу.
Я воткнул отмычку под светодиод электронного замка, закоротил плату и повернул ручку. Потом заклинил язычок замка отмычкой, чтобы он оставался открытым и мне не пришлось с ним повторно возиться. На это ушло секунды четыре.
Золото приближалось. Я слышал и ритмичный лязг: вроде как шаги, только громче, металлом по бетону.
Среди взломщиков М3 нечто вроде фетиша – из-за его трудности. Кроме грибообразной расклепки, сердечника и зазубренных штифтов, там есть и новые защитные элементы: цилиндр труднее вращать, и в нем имеются ложные углубления для затруднения взлома. Штифты сперва надо выстроить в линию, а затем повернуть каждый на определенный угол, иначе боковая пластина не сдвинется.
Если даже мне удастся сотворить оба чуда, дело не будет сделано. Существует еще и ползунок, третья бронзовая деталька, которая не дает ключу поворачиваться, если на нее не нажать, выставив в нужное положение. Нормальная обратная связь, подсказывающая, когда штифт установлен, оказывается в тысячу раз труднее, когда цилиндр охраняют все эти дополнительные штучки. Есть два триллиона возможных комбинаций высоты штифтов, углов и положений ползунка, и лишь одна из них открывает проклятый замок.
Я должен найти правильную, и вот почему реальный взлом замков настолько труден: я должен это сделать через маленькую замочную скважину причудливой формы в то время, как страх скручивает мне внутренности в твердый черный шар. Представьте, что вам нужно заменить в моторе все свечи зажигания, когда капот приоткрыт лишь на дюйм, а за рулем – пьяный водитель.
Вот какая передо мной стояла задача. Я прикинул, что у меня есть минута или две до подхода спецназа. При достаточном везении этого, возможно, хватило бы на замок, оснащенный только предохранительными штифтами. Не будет ни хитроумных отмычек, ни обходных путей, лишь медленная и кропотливая работа – миллиметр за миллиметром, металлом по металлу, плюс ощущения в кончиках пальцев. Я слегка провернул тензометрический ключ и начал подбирать высоту штифтов.
Пол слегка вибрировал – тележки с золотом приближались. Я знал, что справиться с этой задачей невозможно. Но и сдаться я тоже не мог.
Около минуты ушло на то, чтобы выставить штифты на линию поворота. Первый этап вроде бы завершен, но невозможно знать наверняка.
Я слышал лязгающие шаги приближавшихся спецназовцев, позвякивание и постукивание их снаряжения.
Я достал проволочку, согнутую на конце под прямым углом, и начал играть с поворотами штифтов, нащупывая малейшую слабину и стараясь не нарушить вертикального положения каждого штифта.
Я отогнал картину того, как мы с Джеком, многообещающие продавцы фитнес-услуг, лежим в лужах крови, встретив печальный конец. Выкинул образ Энни на галерее для зрителей в зале суда, когда меня признают виновным в длинном списке преступлений, заканчивающемся убийством Сакса. Изгнал образ Линча, приставившего ствол к моей голове и прикрывшего глаза, чтобы в них не брызнули мозги.
И освободил боковую пластину.
Лязг приближался. Господи, какой он стал громкий…
– Они уже здесь, – прошептал мне на ухо Джек.
Я уже слышал их дыхание, а вибрация пола передавалась в пальцы, угрожая погубить равновесие, которое мне удалось создать в бронзовом лабиринте замка.
Удача с боковой пластиной должна была меня воодушевить, но что-то пошло не так. Я чувствовал, что пластина все еще запирает цилиндр. То ли штифт упал, то ли я сам выставил его неправильно. Один за другим, оказывая нужную нагрузку на тензометрический ключ, чтобы удержать все на месте, я проверил штифты. Четвертый, как выяснилось, стоял неправильно.
– Хорошо, – услышал я чей-то голос. – Давайте их скоренько пересчитаем.
Кто-то начал пересчитывать слитки. Судя по голосу, он стоял буквально рядом со мной.
Джек сжался и присел. Волосы у него намокли от пота, и я разглядел его рану, подарочек от Линча. Он перебрал отмычки и взял «пилку» – у нее на конце было нечто вроде двух зубьев пилы. Джек держал ее, как ледоруб. Замечательно. Теперь мы сможем нанести какому-нибудь банковскому бедолаге колотую рану, пока охранники будут нашпиговывать нас пулями. Ладно, свою жизнь я уже прохлопал, но мне не хотелось вдобавок губить и невинного человека только из-за того, что я оказался хреновым мошенником.
Клерк считал слитки.
Я чуть приподнял четвертый штифт, затем следующий, нащупывая просветы между зазубринами на штифтах, чтобы отыскать настоящую линию поворота. Цилиндр еле заметно шелохнулся. Штифт сопротивлялся давлению, теперь уже сильнее и четче. Я его поймал, но вращение теперь заблокировалось. Удерживая все детали в этом положении, я взял согнутую проволочку и стал прощупывать штифты снизу.
– Все на месте, – объявил клерк.
Процессия двинулась к нам. Флуоресцентные лампы уже отбрасывали на нас тени. Джек выпрямился, готовый рвануться с места.
Я медленно двинул вперед ползунок, пока не услышал щелчок. Цилиндр повернулся. Я приоткрыл дверь.
Но я забыл про отмычку, которой заклинил язычок электронного замка. Она стала падать на бетонный пол, медленно вращаясь. Я потянулся к ней.
Ее падение услышат. И нас заметят.
Джек меня опередил. Он подхватил отмычку в нескольких дюймах от пола.
Читать бесплатно другие книги:
