О чем говорят. По ту сторону экрана Малахов Андрей

Что же ты за тряпка! На что надеешься? Все равно не получится остаться белым и пушистым. Ты, дорогой, уже влез в эту историю по уши, обратной дороги нет.

Впрочем, наверное, ты прав. Ведь сегодня вечером вас ждет еще одно совместное мероприятие, и совершенно необязательно являться на него с девицей в растрепанных чувствах.

Тема великой любви американской топ-модели и российского олигарха застолблена еще одним колышком – вечером нелегкая (обычно к этому прилагательному добавляют «журналистская судьба») принесла (или занесла) Андрея и Маргариту в клинику пластической хирургии и лазерной косметологии «Naomi», названную так в честь… (см. выше). Каждую неделю генеральный директор клиники и самый молодой пластический хирург Москвы Андрей Искорнев устраивает в своем косметологическом заведении самые необычные увеселения сезона – ботокс-вечеринки.

За столиками с шампанским Deutz – жаждущие вкусить молодильных яблок ухоженные дамы разного возраста, иногда разбавленные господами. Помощники директора центра обходят гостей, фломастером отмечая на их лицах приметы времени. О ужас! У Малахова обнаружена глубокая морщина! А Рите пора подумать, чтобы уже сейчас законсервировать свою юную красоту.

Скрипач-виртуоз расслабляет гостей классическим наследием, скажем, Луиджи Боккерини. Часы бьют полночь, выносится серебряный поднос с одноразовыми шприцами, и доктор-виртуоз Андрей Искорнев пускает их в дело. Один укольчик маэстро, и… противные морщины разглаживаются на полгода вперед. А при народе, как говорится, и смерть красна – увидеть, что твоей соседке по столу требуется гораздо больше уколов, чем тебе, всегда приятно. Музыкант переходит на фантазии-каприччиозо Никколо Паганини, отботоксированные гости вечеринки, капризы которых удовлетворили сполна, стоя аплодируют.

Затерявшиеся среди толпы счастливцев Маргарита и Андрей замерли за огромным фикусом в углу зала. Они, конечно, в восхищении и от Искорнева, и от скрипача, и от Паганини, но сейчас они банально подслушивают разговор двух дам – Дамы Просто Приятной (ДПП) и Дамы Приятной Во Всех Отношениях (ДПВО).

ДПП (на ее гладком лице легкая улыбка):

– Прихожу сюда в третий раз и чувствую такую эйфорию.

ДПВО (ее гладкое лицо уже не может улыбаться):

– Ха, третий! Милочка! Да я здесь стала фанаткой Паганини! Уже 24-й его каприччио слушаю!

ДПП (оглядываясь):

– Столько жен олигархов и топовых политиков, собранных в одном месте, я еще нигде не видела!

ДПВО (пытаясь улыбнуться):

– Сходите на сеанс интимной гирудотерапии, я вам дам адресок, там тоже есть на кого посмотреть.

ДПП (оживлена):

– Да что вы? Неужели и до этого дело дошло?

ДПВО (снисходительно):

– Все началось с передачи Малахова.

ДПП:

– Андрея?

ДПВО:

– Нет, его дядюшки, он как-то принес в студию банку с пиявками и возобновил интерес простого народа к этим штучкам. А там и бомонд подтянулся.

Маргарита (шепотом):

– Андрей, он ваш родной дядя, правда?

Малахов (тихо и раздраженно):

– Он такой же мой дядя, как Бродский твой папа!

ДПП (слегка, то есть с трудом приподнимает брови):

– Я, вообще-то, до уколов пиявочными укусами увлекалась, но про эти дела в интимной сфере впервые слышу!

ДПВО (снисходительно):

– Для активизации точки G, моя дорогая, это первое средство. Всего несколько сеансов – и фригидность как рукой!

ДПП:

– Но куда, простите, куда же их прикладывают?

ДПВО:

– Как куда?

В этот момент к Малахову и Рите подходит ассистент с фломастером, и ответ Дамы Приятной Во Всех Отношениях они уже не слышат.

– Расслабьтесь, господа! Сейчас нанесем оговоренные точки.

Наши Бони и Клайд переглядываются. А чего они хотели? Здесь все просто, либо ты, как в фильме «Ночной дозор», укушен, то есть, простите, уколот, либо ты из Мира Иных.

– Я не хочу превратиться в мумию, – шепчет Рита.

И парочка журналистов, на ходу стирая черные пометки с лица, спешно несется в гардероб.

И все-таки Андрей Искорнев – молодец. Ботокс-вечеринка – ах, какой грамотный ход сделан им в городе, где скоро не останется ни одной булочной, только салоны красоты.

И нам тоже надо придумать что-то такое, чем-то удивить этот город, который мало чем можно удивить…

В эпоху глобализации и рыночных отношений, и уж тем более в условиях всемирного экономического кризиса, звезды не могут единожды воссиять и дальше почивать на лаврах. Они быстро погаснут. Или, что вернее, их погасят – затмят своим блеском другие более расчетливые, более прыткие и молодые. Сегодня каждая звезда обязана проработать детальный план того, как «светить всегда, светить везде».

С артистами все более или менее понятно. Стандартная голливудская знаменитость для сохранения статуса должна умело балансировать между серьезным искусством и коммерческими ролями. Неплохо поработать на съемочной площадке сериала, но параллельно нужно постараться сняться, к примеру, в исторической ленте. О-о-о, эти высокобюджетные голливудские исторические проекты! Эти короткие туники, приталенные сари, мужественные шлемы… В нашем кинематографе, вероятно, в связи с малым бюджетом, достаточно отметиться в роли сыщика или следователя в сериале, и все – ты звезда.

Кстати, у нас существуют уникальные примеры этого «и нашим, и вашим». Взять хотя бы Николая Баскова – «Мурка» плюс ария Ленского и «Терем»-квартет – «Шумел камыш» плюс «Прелюдия» № 3 Дж. Гершвина. От классики берется высококачественный материал и профессиональная выучка, от попсы игровая манера подачи и вседозволенность методов.

Балансировать между серьезным и кассовым искусством, понятно, нужно постоянно: успех как приходит, так и уходит. Ну и, конечно, должна быть объявлена полная пиар-мобилизация. Разумеется, Брэд Питт и Анджелина Джоли уже больше не имеют своих агентов, надо просто посидеть рядом с Брэджелинами, и ты уже звезда, что же касается всех остальных, то многим бы не повредило более частое, чем они думают, общение с прессой.

Чем же, помимо основной работы, основного источника света, заняться нашей Маргарите? Какую публичную модель поведения выбрать? У каждой порядочной звезды должна быть своя ролевая модель. Рената Литвинова интеллектуалка, Анфиса Чехова – секс-бомба, Чулпан – серьезная актриса с благотворительным фондом, Юля Высоцкая – образцовая жена великого человека…

В городе, где все разложено по полочкам, нельзя быть просто дочкой великого человека!

Именно этому и будет посвящено сегодня скайп-совещание Москва – Бонн.

Да-да, господа и дамы, не прошло и ста лет, как случилось чудо: Малахов овладел скайпом!

Скажете, какое же это чудо? Нет, я настаиваю. Малахов и техника – вещи несовместимые. Техника его боится, однажды его чуть не укусил сканер!

Вот, кстати, повод рассказать историю про чудо. На Валаам приехал скептически настроенный депутат. «Ну и где тут ваши чудеса?» – сразу приступил он к делу. Ему ответили что-то вроде «в чудеса надо верить» и отвезли к старцу в скит на одном из островов. Депутат и со старцем не стал церемониться:

– Ну, – требует он, – вы тут, говорят, чудеса творите? Покажите-ка мне что-нибудь.

– Пожалуйста, – ответил старец и включил лампочку.

Депутат покинул святую обитель со скандалом, не преминув заметить принимающей стороне:

– Вы что, издеваетесь?! Лампочку он мне зажег!

– Вот это да! – изумились те. – У нас же на острове уже сутки нет света!

Сегодня, как в старые добрые времена, объявлен сбор на квартире у Малахова – только Бреннер у нас виртуальный. Хотя АБШ утверждает, что это Малахов с Ритой – миражи в его квартире.

– Где? – кричит АБШ, сверкая очами. – Где она?! Ну-ка, ну-ка, повертись!

Маргарита без тени смущения красуется перед всевидящим оком скайпа.

– Хороша, эх хороша! А где же бинты, где костыли и гипс?

– Тьфу-тьфу-тьфу, – машет Рита руками, – вы о чем?

– Как о чем? По «Эхо Москвы» передавали о провокации, в центре Москве на дочь Бродского напала группа антиглобалистов! Боже, какой ход, какой пиар! Давайте, стервецы, рассказывайте, как вы до этого додумались!

Пока Малахов рассказывает о том, что «культурная провокация» – это совсем не пиар, а самая настоящая акция протеста безумной Насти, Рита тактично удаляется на кухню, чтобы заварить чай.

– Ну и как? – выпытывает АБШ подробности, разумеется, не о Насте, а о Рите. – Как она, справляется?

– Просто уму непостижимо! – без зазрения совести хвалится Малахов. – Блистательное владение Убойным Комплиментом! Знаешь, что она завернула Лолите? Что она любит ее за то, что та живет, как хочет!

АБШ в полном восторге – чуть слезу не вытирает:

– Моя школа! (Entschuldigen bitte! Но школа здесь одна, и она моя! Не надо примазываться к чужой славе!)

Рита вносит поднос с чаем.

– Эх, – печально вздыхает АБШ, – а мне, сироте, и чаю-то никто не нальет, и стакан воды никто не поднесет…

Плач сироты незамедлительно пресекается Малаховым:

– Открываю заседание! На повестке дня только один вопрос: чем будет заниматься наша Рита?

– А зачем ей чем-то заниматься? – тут же начинает бушевать АБШ. – С такой красотой и чем-то заниматься?!

– Я тебя умоляю, красота и образование в тусовке – это еще не все. Надо что-то придумать для поддержания статуса звезды. Рита засветилась как новое лицо в бомонде, подтвердила свой звездный статус будущей работой на Другом канале, теперь заранее нужно подготовиться к тому, когда она уже не будет новым лицом. Нужно четко понять, какова ее ролевая модель…

– Модель? – обрывает его Шумахер. – Она очень даже модель! Даже лучше! Ты на ноги посмотри!

– Сейчас моделью быть неприлично! – влезает в совещание Маргарита.

– А, ну да, ну да, – соглашается АБШ, – у вас там сейчас певицы в чести, клипы снимают на папиковые денежки, я видел пару роликов – беспредел! Может, дизайн или своя галерейка?

– В этой области, – отмахивается Малахов, – давно перепроизводство. Дизайнерш и коллекционерок за глаза хватает.

– Еще модельеры, – подсказывает Рита.

– Ну и писательницы, – вспоминает Малахов, – Оксана Робски проторила дорожку, а за ней потянулись косяки разных авторов.

Повисает молчание. Тут самое время сделать перекур, но среди скайпирующихся никто не дымит, так что все продолжают делать вид, что думают. Но увы, скудный список предложений на светской бирже труда прочтен до конца.

– Да-а-а, – издевается Бреннер, – тяжело вам. Ну что я вам скажу… Понятно, что это должна быть какая-то культурная акция. Лучше всего какая-то безвозмездно переданная рукопись отца. Благодарные слезы потомков и так далее.

– Угу, – качает головой Малахов, – целый чемодан рукописей, из которого она будет два раза в год доставать по одной штуке, чтобы освежить о себе память. И где же мы возьмем эти рукописи? Мы же их людям грамотным должны передавать!

– А благотворительность?

– Ни в коем случае! Этот участок уже застолбили Чулпан Хаматова и Дина Корзун.

– Тогда займитесь философией или богословием, – с полной безысходностью в голосе произносит АБШ.

– Бердяева вслух, что ли, читать? – раздражается Малахов.

– Зачем Бердяева? – оживляется Рита. – Можно читать произведения моего отца, он ведь не только поэт, но и философ.

Малахов незамедлительно восстает из пепла:

– Точно! Это должны быть домашние поэтические вечера!

АБШ шокирован:

– Что-то вроде детских утренников? Когда надо залезать на табуретку и выдавать про маму и про Родину?

– Ну да. Только без табуретки, вечером и с шампанским. А если про маму с Родиной, то что-нибудь нетрадиционное.

Все молчат. Ждут, когда я, Робби Дерипаска, дам «добро». М-м-м-м… «Вечер музыки и поэзии. Приглашает дочь Иосифа Бродского Маргарита Бродская». По-моему, звучит!

И снова тасуются карты светской колоды. При составлении списка приглашенных на такое важное и ответственное мероприятие, как «вечер музыки и поэзии», надо быть очень внимательным: с одной стороны, в числе приглашенных должны быть представители каждой масти, с другой – нужно быть очень осторожным при их смешивании. Ах, если бы на свете существовал отдельный трактат, посвященный тому, кого, куда и с кем в этом городе нельзя звать! Такого академического труда, увы, не существует, а если бы и существовал, то его нужно было бы или переиздавать еженедельно, или выпускать поправки отдельным каталогом и рассылать подписчикам.

И все-таки совместными усилиями мы сделали это! После долгого обсуждения программка вечера выглядела так:

Вечер музыки и поэзии.

Приглашает дочь Иосифа Бродского Маргарита Бродская

В программе:

– Николай Басков

Ария Мистера Х

– Оксана Федорова

Борис Пастернак «Быть знаменитым некрасиво»

– Светлана Хоркина

Анна Ахматова «Ты напрасно мне под ноги мечешь / И величье, и славу, и власть…»

– Андрей Колесников

Марина Цветаева «Байрону» («Я думаю об утре Вашей славы, / Об утре Ваших дней…»

– Маргарита Бродская

Иосиф Бродский «Я входил вместо дикого зверя в клетку, / выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке…»

– Тина Канделаки

Шота Руставели фрагменты поэмы «Витязь в тигровой шкуре» («Тот, кто силою своею основал чертог вселенной, / Ради нас украсил землю красотою несравненной»)

– Андрей Малахов

Владимир Маяковский «Послушайте!» («Ведь, если звезды зажигают / значит – это кому-нибудь нужно?»

А также:

DJ Грув, фуршет, розыгрыш призов

И чуть ниже, петитом: в числе почетных гостей Юлия Евгеньевна Бродская…

Разумеется, ради такого события в Москву прямо из Венеции прилетает мама Маргариты.

«На закате солнца высоко над городом на каменной террасе одного из самых красивых зданий Москвы находились двое: Воланд и Азазелло. Снизу их никто не мог видеть, но им самим город был виден почти весь…»

На крыше этого дома решили когда-то силы света и тьмы судьбу Мастера и Маргариты, именно поэтому из всех вариантов места для проведения «вечера музыки и поэзии» мне показался интересен именно этот дом – символ интеллектуальной жизни России, архитектурная жемчужина Москвы. Его изображение украшает почтовые марки, открытки, календари, обертки конфет, обложки блокнотов, крышки шкатулок, проспекты, буклеты…

Пашков дом, он же Румянцевский музей, он же Старое здание Ленинской библиотеки. Какое счастье для русской культуры, что два года назад дому Christie’s приспичило именно здесь показать коллекцию живописи, предназначенную для продажи на осенних торгах (300 миллионов долларов)! Думаю, другого способа завершить более чем 20-летнюю реконструкцию Дома Пашкова просто не было. Правило «ремонт нельзя закончить, его можно только прекратить» распространяется и на реставрацию памятников архитектуры.

Правда, из-за этого вышла небольшая накладка. С того самого аукциона сюда, в этот волшебный замок, стремятся попасть не только читатели, но и московский бомонд. Закрытые вечеринки в Доме Пашкова давно стали bon ton, веселиться с шампанским, зная, что рядом хранятся бесценные рукописи, то еще блаженство!

По-моему, просто идеальное место для проведения нашего «вечера музыки и поэзии». Итак, маэстро – музыку! Добро пожаловать! Вы – в гостях у Маргариты Бродской!

Угол Моховой и Знаменки, белокаменный особняк, который в старину москвичи называли «волшебным замком на холме». Некогда перед его фасадом били водометные фонтаны, а в английском саду гуляли китайские гуси, журавли и павлины, был и пруд с лебедями. Разумеется, потом ограду снесли, сад вырубили, а судьба птиц осталась неизвестной, потом построили метро, и здание тут же осело, и еще лет двадцать здесь была обычная свалка. Но не будем о грустном, все обошлось, и хоть павлины сюда не вернулись, зато паркет, чугунные лестницы и хрустальные люстры сохранились, и все это великолепие мирно уживается со сверхновыми инженерными коммуникациями, системами кондиционирования и оптико-волоконными линиями Интернета в читальном зале.

Звуки арфы раздаются под сводами Дома Пашкова. В последнюю секунду произошла замена в команде «Спартака» и вместо диджея Грува гостей встречала арфистка. На ее приглашении настоял лично я. Во-первых, всегда интересно продолжить традицию (когда-то в саду Дома играли собственные крепостные музыканты), а во-вторых, хотел лично посмотреть на укротительницу этого музыкального инструмента. Я где-то слышал, что 90 процентов арфисток заканчивают свою карьеру в психиатрических клиниках. Некоторые считают, что потусторонние звуки этого удивительного инструмента серьезно влияют на кору головного мозга. Интересно. Правда, Малахов считает, что, согласно Жванецкому, все предопределено еще на уровне консерватории, в том смысле, что в арфистки подаются девушки определенного склада, изначально готовые к общению с потусторонними звуками.

Кстати, наша девушка оказалась прожженной теткой. Могу себе представить, чего она только не повидала за свои 2 тысячи рублей в час, если первое, что она сказала, осмотрев место для выступления, было:

– Надо же, сегодня я буду видеть зрителей! Последний раз за такие деньги (3 тысячи рублей в час!) я выступала перед занавесом.

Выяснилось, что этим последним разом было выступление перед генералитетом ФСБ.

Гостей встречала лично Маргарита, одетая по случаю несколько консервативно, и мама, Юлия Евгеньевна, торжественно восседающая в старинном золоченом кресле. Царственно кивая, последняя тайная любовь великого поэта приветствовала гостей своей дочери, время от времени прикладывая к глазам белейший платочек.

Но, чу! Замолкли арфы звуки, и Коля Басков своды огласил волшебным пением, о боги!!!

Заслышав российского Соловья, Юлия Евгеньевна не удержалась и поднялась из кресла. Величественно (вся с ног до головы в настоящей Шанели) подошла к певцу и нежно, по-матерински поцеловала его в щеку, после чего со слезами благодарности и восторга обратилась к присутствующим с легким акцентом неизвестного происхождения:

– Дамы и господа. Разрешите мне открыть вечер… Вечер памяти моего… Иосиф… был бы с нами… нет, не могу… простите.

В этом месте она заплакала и махнула дочке платком:

– Извини, доченька…

Вот это класс! Нет, господа, таких актеров нынче не делают! Эту жемчужину, этот клад Малахов лично подобрал в каком-то агентстве. 35 лет назад, будучи молодой и талантливой артисткой, Юлия Евгеньевна уехала в Лос-Анджелес, чтобы сделать карьеру, но не сложилось. Снималась в массовках, а потом вернулась домой, в Россию, поближе к детям. Прошлась по агентствам и вот дождалась своего звездного часа.

Эти слезы, этот акцент – бис! Не то что эти жалкие чтецы, как же так можно, все выучили стихи на двойку! Позорище. Так и выходили с распечатками из Интернета и зачитывали с листа. А что с них спрашивать? Если даже Рената Литвинова в Петербурге своей декламацией Гоголя так расстроила пришедших на концерт зрителей, что они потребовали вернуть им деньги за билеты.

Конечно, потом, когда дело дошло до шампанского, все немного оживились и даже нашли в себе силы обсудить современное положение в культуре, искусстве и кинематографии. Обменялись анекдотами на культурную тематику, послушали рассказ мамы о том, как трудно было ей здесь одной, с дочерью, и какое это было счастье, когда им все-таки удалось уехать из страны, и как Иосиф Александрович ей буквально во всем помогал… В общем, все прошло довольно удачно, но диджея Грува все-таки не хватало. В следующий раз будем иметь в виду.

Маргарита держалась хорошо, опекала маму, вспоминала прогулки с отцом по Венеции и в целом была радушной хозяйкой вечера, в конце которого все-таки получила по заслугам. Милейшая женщина из методического отдела главной библиотеки страны, пользуясь служебным положением, тайком прошла на вечеринку и с замирающим сердцем протянула наследнице поэта томик Бродского.

– Как вас зовут? – улыбнулась Рита, взяв в руки книгу.

Через секунду на титуле было выведено: «Ларисе Вячеславовне, с любовью к папе, Маргарита Бродская». Первый в ее жизни автограф был дан.

Расходились затемно. Уборщица провожала гостей недобрыми взглядами. Поди, все столы клубникой и шоколадом заляпали и шампанским своим липучим залили – тьфу!

– Что это еще за напасть на нашу голову? – поинтересовалась уборщица у Ларисы Вячеславовны.

– Это, дорогая Александра Борисовна, high society, – глубоко вздыхая от восторга, отвечала методист, – хайсосаети, высший свет…

Уборщица понимающе кивнула головой:

– А, чего уж тут не понять, х… сосать ума не надо!

Сама того не подозревая, она произнесла это слово ровно в той же транскрипции, в которой произносил его Иосиф Бродский, выражая тем самым свое отношение к высшему свету. И эта транскрипция была единственным историческим фактом этого вечера.

Подготовка к первому эфиру «Мастер и Маргарита» идет полным ходом. Каждые 20 минут мелькают ролики, сообщающие, что до начала нового субботнего шоу на Другом остается 4 дня 28 минут 35 секунд, 3 дня 15 минут 45 секунд и вот, наконец – ровно 1 день 15 минут, 00 секунд. Вот-вот страна узнает имя героя, имя Мастера.

К чести Другого канала надо сказать, что на первый эфир была найдена действительно роскошная гостья. Мила Москалева – знаменитая в прошлом артистка цирка, лучшая подруга Гали Брежневой, ходячая энциклопедия и живая история, настоящая светская львица 70-х годов, в числе тайных поклонников которой числился и Марис Лиепа, и даже Юрий Гагарин.

Ей уже за 70, но выглядит она ничуть не хуже, чем выписанная для «вечера музыки и поэзии» Юлия Евгеньевна Бродская. Букли, винтажный Диор и неотъемлемый аксессуар всех светских девушек Москвы сумка Биркин из кожи аллигатора.

После недолгого раздумья Малахов пригласил центральную героиню завтрашнего эфира в ресторан Дома кино. Маргарита запаздывает.

– Как здесь все изменилось, – говорит Мила, оглядываясь по сторонам, – и куда все уходит… Андрюша, вы не знаете?

Малахов улыбается в ответ на «Андрюшу».

– Ах! – вздыхает Мила, настроенная самым что ни на есть лирическим образом. – Если бы Галька была жива, ты бы был в ее любимчиках, я ее знаю.

– Расскажите, – просит Малахов, не зная, как реагировать на этот комплимент, – какая она была?

Мила поправляет свой оранжевый шелковый шарф.

– Она была хорошей, – говорит она вызывающе. – Все эти россказни про загульный образ жизни и торговлю бриллиантами – полная чушь. Это все придумала эта шушера, – она презрительно морщится, – они дружили с ней только из корыстных побуждений, а она эту сволоту искренне любила и звания раздавала! Да, если уж Галя любила, – легкий удар кулачком по столу, – то любила по-настоящему.

Мила раскраснелась, просто любо-дорого смотреть на ее праведный гнев!

– Все в этой жизни пиар, – пожимает плечами Малахов, пытаясь как-то сгладить возмущение своей собеседницы, – можно быть очень хорошим человеком, но при этом все вокруг будут уверены исключительно в обратном. Все зависит от того, как ты себя зарекомендуешь, и никакие бриллианты тут не помогут.

Мила усмехается и отмахивается от этих слов удивительно изящным для ее возраста движением:

– Когда люди слышат слово «бриллианты», они вообще ничего не прощают.

И тут наконец является Маргарита.

– Ой, простите, извините, – виновато, но чрезвычайно мило охает и ахает она, – я сегодня была на прогоне спектакля у Галины Волчек в «Современнике», потом встречалась с руководством канала, ой, прямо отдышаться не могу, можно мне стакан воды без газа? – обращается она к официанту и, оглядываясь вокруг, продолжает: – Здесь мило! Но если будете в Нью-Йорке, добро пожаловать в папин ресторан «Русский самовар» – 256 West 52 Street! Даже не знаю, столько новостей, столько новостей! Представляете, мне предложили вести Фристайл со звездами! Представляете?! В паре с Евгением Папунаишвили!

Я смотрю в бездонную синеву глаз Маргариты и мучительно вспоминаю: где же это я видел точно такой же пронзительно-честный взгляд? Что-то такое из далекого прошлого… Апатиты? Нет, уже Москва. Общежитие? Университет? Да, точно! Вспомнил! Эти честные глаза, этот вдохновенный вид… 1991 год, новенькая девочка, которая перевелась откуда-то на журфак в Москву и попала в группу Малахова. Третий курс, семинар английского языка. На вопрос преподавателя «Как вы провели лето?» новенькая отвечает, подняв на преподавателя ровно такие же честные глаза: «В августе я отдыхала на Форосе».

«Эта Наташа Марнина – не простая девочка! – тут же возбудился Андрюша. – У нее крутые родители! Может, в Форосе они и Михаила Горбачева того… C ней надо обязательно подружиться!» И только через неделю, встретившись с Наташей у мусорных контейнеров в общежитии, он понял, что видит перед собой не дочку шишки из Политбюро, а квалифицированную лгунью. (Правда, когда выяснилось, что в детстве они обожали одну и ту же книжку – носовских «Фантазеров», рохля-Малахов простил ее обман.)

И вот теперь Рита с точно такими же пронзительно– честными глазами сидит напротив Андрея и щебечет, щебечет какие-то странные истории, оправдывающие ее опоздание… Где же в действительности задержалась наша Марго? И что это за история с Женей Папунаишвили? Ох, не вырастили ли мы Франкенштейна… Может, в ответ на предложение вести новое шоу она по-быстренькому разобралась и с основным вопросом? Хотя, собственно, какое мне до этого дело, ведь для нас она как была девушкой у подъезда, так ею и останется. Правда ведь, Малахов?

– Маргарита, – наконец прерывает ее восторженный треск Андрей, – знакомься, это Мила, лучшая подруга Гали Брежневой, наша завтрашняя героиня.

– Ой, простите! – восклицает куколка. – Извините! В самом деле, да что же это я? Все о себе да о себе, я, наверное, уже опоздала на самое интересное – про мужчин и бриллианты!

Мила, и без того немного уязвленная опозданием и молодостью Маргариты, гневно парирует.

– Не было никаких бриллиантов! – поджав губы, презрительно говорит она. – Было одиночество, была непонятость. Мы ничего в жизни не видели слаще морковки. Как я ездила на гастроли с этим кипятильником всю жизнь, так ничего, кроме этого кипятильника, и не нажила!

Маргарита несколько теряется от такой бурной реакции, но быстро приходит в себя.

– Извините, если я вас обидела, но ведь, – говорит она лукаво, – не я же это придумала, дыма без огня не бывает?

На лице Милы тут же возникает ответная лукавая улыбка:

– То есть вы все-таки признаете, что вашего отца выслали за тунеядство? Ведь дыма без огня…

Марго тут же бросается в бой за память отца с почти профессиональным пылом:

– Да как вы можете! Это кощунство! Да с его больным сердцем и в ссылку?

Но она не на такую напала!

– Я с вашим папой, – угрожающе улыбается Мила, – простите, знакома не была, а свою подругу в обиду не дам. Никому.

«Мы в восхищении, королева!» Какое счастье, что в этом городе еще остались такие кадры, как Мила Москалева. Это уходящая натура. Подруг, которые так искренне отстаивают дружбу, больше не делают. Их не найдешь ни в Шведском, ни в каком другом тупике столицы.

На смотровой площадке Воробьевых гор непривычно пустынно. Глядя на расстилающееся перед ней море разноцветных огней, Маргарита замерла. Она все еще расстроена из-за того, что так непрофессионально повела себя с Милой. Малахову еле-еле удалось вернуть расположение принцессы цирка. После чего нашему герою, нашей матери Терезе пришлось заняться душевным врачеванием Маргариты. Ничего лучшего, как притащить ее сюда, он не придумал. Правда, панорама действительно завораживает. Кстати, булгаковские Мастер и Маргарита прощались со своей прошлой жизнью именно на этом месте.

– В такое время я здесь в первый раз, – тихо произносит наша Маргарита. – Очень красиво! Я так вам благодарна, Андрей!

– Слушай, хватит мне «выкать», мы же договорились!

Рита кивает головой.

– Ладно! Правда, здорово, что мы сюда приехали?! Ой! На меня листик сел! – Она смеется и снимает с волос желтый березовый листок. – Мне всегда так жалко, когда начинают опадать листья. Но какая я эгоистка! – вдруг хмурится она. – У вас… прости, у тебя же сегодня еще три записи было. Ты, наверное, устал жутко и спать хочешь, а приходится еще меня развлекать.

Он молчит, глядя, как вдалеке (праздники в столице не заканчиваются никогда) взвиваются в небо хризантемы салюта, расцвечивая тьму причудливыми огненными брызгами.

– Может, поехали домой? – робко предлагает она. – Завтра такой важный день, а почему-то грустно… Я сейчас о том водителе вспомнила. Помнишь, я рассказывала? Как ты думаешь, может, он поправится? Ведь все хорошее, что ты делаешь, к тебе возвращается.

– Наверное… Говорят, что если чего-то очень сильно хотеть, обязательно сбудется.

Андрей опять замолкает, всматриваясь в панораму ночного города.

– Когда я жил на Шверника, – произносит он через минуту, – то почти каждый вечер, глядя в окна общежития, мне приходила в голову одна и та же мысль: почему в этом огромном и прекрасном городе, где тысячи домов и миллионы светящихся окон, я так одинок? Ни за одним, ни за одним окном никто меня не ждет?.. Наивный мальчик! – Малахов усмехается. – Я утешал себя, что это ненадолго, думал, что, когда всего добьюсь и буду на вершине, любой человек почтет за счастье не то что в гости меня пригласить, он будет ликовать, уже случайно встретив меня на улице…

– Но ведь это сбылось, Андрей! – Маргарита хотела сказать что-то еще, но он ее остановил.

– Да, прошли годы, я стал популярным ведущим Первого канала. Меня узнавали на улице и брали автографы, мне присылали персональные приглашения на вечеринки и обо мне писали в газетах и глянцевых журналах. Но один раз…

Он остановился. Явно жалея о том, что начал этот разговор. Да ладно, чего уж там, Марго – давно уже свой человек.

– Была орбита «Доброго утра» на Дальний Восток, я подъехал к своему дому в 4.30 утра, вышел из служебной машины, которая быстро уехала, и поднялся к себе на лестничную площадку. И вот там, у дверей своей маленькой, но уже собственной квартиры…

– Та, которая была у тебя в Китай-городе? – тихо спрашивает Маргарита.

– Да, – улыбается он, – в Хохловском переулке. – Я понял, что оставил на работе ключи. Достал телефон, просмотрел большущий список имен и вдруг осознал, что ни одному из этих людей, многие из которых считались моими друзьями, не могу сейчас позвонить и попроситься на ночлег…

Залпы далекого салюта все не прекращаются, видно, на каком-то корпоративе пиротехникам было заплачено сполна.

Малахов видит печальные глаза девушки, которые смотрят на него не мигая.

– Да все это ерунда, что ты! – Он нежно встряхивает ее за плечи. – Завтра твой первый эфир, мы на коне, и все будет замечательно! Просто как там у Булгакова Маргарита говорит Воланду? «Меня охватила грусть перед дальней дорогой. Не правда ли, мессир, она вполне естественна, даже тогда, когда человек знает, что в конце этой дороги его ждет счастье?»

Кстати, Бреннер звонил, сказал, что завтра будет держать за нас пальцы.

Рядом раздался громкий шум моторов, и смотровая площадка осветилась фарами ночных хозяев тех мест – московских байкеров.

– Андрей! Простите меня! – вдруг всхлипывает Рита. – Простите! Домофон у Анны Ивановны, ведь это я… я его сломала. Хотела в ваш… твой подъезд попасть. Вы, то есть ты…

Он не дает ей договорить, притягивает к себе, и… тот поцелуй, о котором она (и еще несколько читателей) мечтали столько дней подряд, наконец состоялся.

Режиссер из аппаратной: