Леди Сирин Энского уезда Коростышевская Татьяна

– Учись, – велело насекомое и нырнуло обратно. Едва слышный хруст, донесшийся до меня, сообщил, что с запасом соленых крекеров, которые таскала с собой на черный день, я могу попрощаться.

– Представляете, Даша, какие бывают подлые люди?

Я кивала головой: да – представляю, да – сочувствую, да – разделяю…

Жанка подняла трубку на шестом гудке.

– Тебя где носит, Кузнецова?

Голос подруги был полон алкоголя и радости.

– Ты с кем? – быстро спросила я.

– Да так, – пробормотала Арбузова. – Милые ребята. Подожди, музыка громкая, я на улицу выйду. Ну что там с тобой?

Я всхлипнула:

– Жан, уходи оттуда! Вызови такси и дуй ко мне.

Трубка молчала.

– Жанка! – крикнула я.

– Одну минуточку, – в сторону проговорила подруга, а потом весело заорала: – Кузнецова! Ты еще там? Возвращайся, тут весело! Подожди, здесь с тобой кое-кто поговорить хочет. Он тако-о-ой…

– Даша? – Голос Блондина Мечты был вкрадчив. – Ну что же вы от меня бегаете? Я так рассчитывал на более близкое знакомство.

– Если с ней что-нибудь случится, – твердо проговорила я, – можете попрощаться с вашим крылатым другом.

– Жанина Геннадиевна в полной безопасности.

– Я отдам вам Пака, только убедившись в этом.

– Хорошо. Возвращайтесь в клуб, мы все обсудим.

– Предпочитаю встречу на нейтральной территории.

Пока мы уточняли детали, торгуясь о каждой мелочи, предлагая и отметая самые людные места, «фольксваген» остановился и съехал на обочину.

– Я перезвоню, – буркнула я, нажав отбой, и обернулась к Аллочке. – В чем дело?

– Выходите, – поджала губы блондинка. – Решайте ваши криминальные делишки без моего участия.

– Алла, – проникновенно проговорила я, – уверяю вас, что мои проблемы не имеют никакого отношения к преступному миру.

– Если вы не уберетесь из моей машины, я немедленно звоню отцу!

Аллочка вывалила прямо на приборную доску содержимое блестящей дамской сумочки. Украшенный стразами розовый телефончик упал на пол. Девушка нагнулась. Мой рюкзак подпрыгнул. Заложник стремился принять участие в разговоре. Угу, Кузнецова, легкий киднеппинг, и никакого криминала. А сейчас еще охранники народного избранника подъедут, так вообще веселье настанет. Особенно когда я с ногами в бетоне буду про латексных красавцев песни петь.

– Позволь мне успокоить ее, – пропищал Пак.

– Она сможет вести машину?

– Медленно.

– Хорошо. – Я пожала плечами и растянула шнуровку рюкзака. – Действуй!

Зеленый жужжащий монстр молнией метнулся через салон. Укол пришелся в верхнюю часть шеи, как раз за розовым ушком наклонившейся блондинки. Алла заторможенно распрямилась.

– Что я должна делать?

– Продолжаем движение, – пискнул Пак, слизнув с серебряной вилки красную бусинку. – Ты отвезешь Дарью Кузнецову, куда она скажет.

Зеленые глаза сосредоточенно следили, как нога в остроносой туфельке послушно нажимает педаль газа.

– Потом ты обо всем забудешь. Ты поссорилась со своей подругой в клубе и сразу уехала домой. Утром у тебя будет замечательное настроение.

– …А она мне: сама овца…

От Аллочкиного бормотания у меня волосы на голове шевелились. Во что же я ввязалась, мамочки?

– Руководи. – Пак устроился на моем плече. – Только постарайся простыми словами. Она сейчас вообще ничего не соображает. Я ей ударную дозу вкатил.

– Прямо, потом сворачиваем на бульвар. За вторым светофором – направо…

– …И главное, у самой липосакция, и ринопластику недавно делала, а ведет себя…

Блондинка смотрела перед собой остановившимся взглядом, проговаривая бесконечный внутренний монолог, но послушно следовала всем указаниям. Ехали мы с оптимальной для города скоростью – километров шестьдесят в час, так что аварии я не опасалась.

– Почему ты остался со мной? – шепотом спросила я Пака. – Ты же мог улететь, как только из коробки выбрался.

– Не отвлекайся! Дома поговорим, – ушел от ответа кровосос.

У подъезда никого не было. Фонарь покачивался, выхватывая из темноты кусты жасмина и пустую скамейку.

– Как только доберетесь к себе, перезвоните, – приказала я Аллочке, выбираясь из салона под дождь. – Я должна убедиться, что с вами все в порядке.

Компромиссное решение должно было упокоить мою совесть. О дальнейшей судьбе своей зачарованной коллеги я все же переживала.

– Иди уже, святая Дарья, – подгонял меня Пак, спрятавшийся от дождя в моих волосах. – Простужусь, заболею, умру – Ларс вообще с тобой торговаться не захочет.

Я проводила взглядом розовый «фольксваген» и пошла домой. Лифт привычно поскрипывал. На моем шестом этаже тоже было тихо и пустынно. Ключ заедал; чертыхнувшись, я наклонилась над замком. Вот честное слово, завтра с утра слесаря вызову.

– Между прочим, третий час уже…

Я уронила ключи и вскрикнула. Пак вцепился мне в ухо, судя по ощущениям – зубами.

– Анна Степановна, ну нельзя же так подкрадываться, я же от страха поседеть могу!

Баба Нюра держала в руках табуретку.

– А ты по ночам не шляйся, вот при своем натуральном цвете и останешься.

Бабка, кряхтя, наклонилась и подняла ключ. Открыла мне дверь и вошла в квартиру первой. Уронила табурет на пол кухни и уселась на диванчик мягкого кухонного уголка.

– Тебе тут поклонник передал…

Я вопросительно подняла брови.

– Ну трудовик, Михалыч.

– А благодарность до утра подождать не могла?

– Не хватает мне еще в своей квартире хлам всякий держать, – отрезала баба Нюра. – Так что пользуйся.

Дареная табуретка смотрелась на моей крошечной кухне, как коровенка в конюшне элитных жеребцов.

– Спасибо, – пробормотала я, намекая соседке на окончание аудиенции. – Спокойной ночи.

И тут Пак чихнул. Бабка вскочила и потянулась к стойке с ножами.

– Я не виноват! – закричал малыш и взлетел. – От нее кошками несет!

– Вот я тебя, Дашка, предупреждала, подцепишь что-нибудь!

Бег с препятствиями в типовой кухоньке – то еще зрелище. Поэтому я забилась в угол и с азартом болела за победителя. Первой устала бабка. Тяжело отдуваясь, она бросила в мойку нож и уселась рядом со мной. Пак приземлился на люстру.

– Приятно познакомиться, – махнул он тирольской шляпкой.

– А мне нет. – Анна Степановна хмурилась. – Я вас, вредителей, на дух не переношу.

– А мы – кошек, так что один – один.

– Баб Нюр, а вы знаете, что это за существо? – наконец решила вклиниться я в диалог.

– Феёк это, – сообщила соседка. – Их шкодный род все время людям пакостит. Если у тебя из квартиры мелочь какая ценная пропала, или продукты испортились, или бумага какая важная затерялась, скорее всего, их работа – фей.

У меня от сердца отлегло. Все-таки в глубине души я очень боялась, что сошла с ума и волшебные приключения мне просто чудятся.

– И давно вы с ними знакомы?

– С детства. Еще моя тетка покойная мне их пляски при луне показывала.

– Твоя соседка нас кошками травит, – наябедничал Пак.

– А чем мне вас травить? Дихлофосом?

– Ты о Гаагской конвенции по правам человека слыхала?

– Людей мне здесь покажи.

– Стоп! – Я бахнула ладонью по столу. – Давайте межвидовые разногласия потом обсудим. Анна Степановна, у меня с этим… феем разговор есть. Может, вы домой отправитесь?

– Никуда я отсюда не уйду. – В подтверждение своей решимости бабка пододвинула сахарницу. – Без меня он в два счета голову тебе заморочит.

Пак спикировал на столешницу.

– Сахарку мне хоть отсыпьте. Соглашение об обращении с военнопленными никто не отменял.

Баба Нюра положила на стол кусочек рафинада.

– Жри! Заодно рассказывай, чего к Дашке пристал.

Пак лизнул пористый кубик и мечтательно закатил глаза.

– Ты, старая женщина, просила показать тебе людей. Так вот – ты здесь единственная.

Почему-то меня это сообщение не удивило. А удивило то, что соседка отнеслась к этой информации с буддистским спокойствием.

– Я Дашку с младенчества знаю, – кивнула она. – Бабка ее, царство ей небесное, все переживала, что защитить внучку не сможет, когда до дела дойдет.

– Ну да, – чавкал прожорливый феек. – Сирену вырастить в ваших холодных краях непросто.

– Это в забугорьях, в Америках ваших богопротивных, сирены, – фыркнула баба Нюра. – А у нас – сирины. Уважай чужие традиции, приблуда!

– Попрошу без оскорблений!

– Пожалуйста, не ссорьтесь, – взмолилась я. – Пока вы ерундой страдаете, Жанку, наверное, пытают.

– Да кому она нужна? – облизывая липкие руки, возразил Пак. – Ларс ее держит, только чтоб ты с крючка не сорвалась. А как только тебя поймает, сотрет ей память и отпустит на все четыре стороны.

– А я ему зачем? Кстати, а Ларс кто? Вампир?

Баба Нюра засмеялась грудным баском.

– Телевизор смотреть меньше надо, – поддержал ее мелкий фей.

– Я видела его зубы, – настаивала я. – И еще у официантов и у охранника.

– Такие? – Пак что-то сделал с лицом, отчего оно сразу стало похоже на оскаленную волчью морду, крошечную, но оттого не менее страшную. – Мы все примерно так и выглядим, когда теряем контроль над внешностью. Слишком много железа, слишком много мягкой хумановской плоти, крови…

Фей рычал. Я как завороженная смотрела на его приближение. Бам! Чайная ложечка быстро опустилась на затылок кровожадного стрекозла.

– Я тебя, Дашка, предупреждала. – Баба Нюра заносила оружие для повторного удара. – Зачаруют тебя!

– Все-все! Я уже совсем безобидный, – захныкал Пак, поднимая руки. – Не надо по голове – она мое слабое место!

– Ларс тоже фей, только покрупнее? – уточнила бабка, возвращаясь к допросу. – Другого вида? А вещая дева ему зачем? Напророчить чего?

– Ларс охотник. Он выполняет заказ. Сирена нужна Господину Зимы.

– А это что за фрукт?

– Король темных фейри.

– Стоп! – Я затрясла головой, которая готова была лопнуть под напором новой информации. – Фейри – это феи. У них есть король. Пока все логично. У короля должно быть королевство. Где оно? Здесь?

– Старая женщина намекала тебе, – укоризненно проговорил Пак. – Мы пришельцы в вашем жестоком мире, изгнанники. Есть другое время, другое пространство, откуда все мы родом. Назовем его, например, Фейриленд.

– А на самом деле как это место называется?

– Самоназвание слишком сложно…

– Понятно. Если есть темные фейри, должны быть и светлые?

– Да. Они служат Дому Лета. Правит ими Янтарная Леди, и именно она отправила в ваш мир своих воинов, чтобы тебя убить.

– На меня нападал паладин по имени Эмбер.

– Я слышал.

– Он хотел забрать меня с собой.

Пак смешался.

– Ну хорошо, не убить, а присвоить. Какая, в сущности, разница?

– А такая, клоп ты вонючий, – подключилась заскучавшая было соседка, – что позволяет нам сделать выбор – к какому дому присоединиться.

Я, слегка озадаченная этим «мы», все-таки кивнула.

– Только мне совсем не хочется ничего выбирать. Я хочу, чтоб все было как раньше – спокойная разумная жизнь без всяких фейских штучек.

Две пары глаз смотрели на меня со здоровым скептицизмом.

– Домов только два? – Баба Нюра была неутомима. – Весеннего и осеннего нет?

Мне вспомнился скрипичный концерт «Времена года», и я удивилась сообразительности соседки.

– Нет. Двух более чем достаточно.

Пока все понятно и логично. Нет, не так – все очень безумно, но в этом безумии прослеживается логика.

– Можно как-то щели законопатить, сквозь которые вы к нам проникаете?

– Ты закроешь один проход, мы откроем десятки новых. Наши миры слишком близки.

Баба Нюра продолжала бомбардировать Пака вопросами, а я на минутку отвлеклась. В комнате разрывался стационарный телефон, и я решила снять трубку. Звонила Аллочка, сонным голоском сообщившая мне, что добралась до дома, приняла ванну и теперь собирается лечь спать и забыть о нашей встрече у ночного клуба. Я горячо пожелала ей приятных снов. Трель домофонного зуммера остановила меня в коридоре. Я нажала кнопку, ожидая услышать бойкий говорок Арбузовой, но домофон молчал. Наверное, мальчишки балуются. «Какие мальчишки в два часа ночи?» – Здравая мысль посетила меня уже под треск входной двери. Замок хлюпнул и вывалился наружу. Из темноты лестничной клетки в мою квартиру ворвались затянутые в черный латекс фигуры.

Я ничего не успела сделать. Эмбер резко заломил мое запястье, я взвыла и не сопротивлялась, когда он втолкнул меня в кухню. Паладинов было трое. Кроме моего старого знакомого, потрепанного, с каким-то пластырем на шее, в крошечную типовую квартирку ввалились еще мужчина и женщина. Все трое отличались огромным ростом и глянцевой, какой-то мультяшной красотой. Желтоватые глаза с вертикальными зрачками полыхали азартом драки и любопытством.

– Руби, здесь хуманы! – отрывисто скомандовал Эмбер.

Женщина молниеносно подскочила к бабе Нюре. Соседка, в отличие от меня, вооружиться успела. Сгруппировавшись у мойки, она держала перед животом нож для разделки мяса. Острие угрожающе покачивалось в сантиметре от латексного комбинезона.

– Отойди, шаланда, а то проткну.

Шаланда широко улыбнулась, блеснув клыками, и шагнула вперед. Лезвие ножа погнулось и треснуло. Металл раскалился докрасна, баба Нюра разжала пальцы.

– Не убивайте старуху, о отважные паладины Лета, – покачиваясь на люстре, завел Пак. – А ты, старая женщина, оставь недобрые мысли, ибо бессильно ваше хумановское оружие против чародейских тел высших фейри.

– И ты здесь, зеленый, – равнодушно проговорил Эмбер, сильным толчком отправляя меня на диванчик. – Обездвижь старуху, Руби, мне не нужны трупы.

– Я давно никого не убивала, – раздраженно обернулась женщина. – Позволь мне, господин.

На груди маньячки я заметила большой кулон в виде улитки.

– Нет! – Эмбер движением подбородка велел мне подвинуться и уселся рядом, вытянув ноги. – Старая кровь отвратительно пахнет, я не намерен терпеть вонь. Неизвестно, сколько нам здесь ждать, пока Эсмеральд подготовит переход.

Женщина вытянула руку и подула на ладонь, поднимая облачко блестящей пыли. Баба Нюра, бочком пробирающаяся к посудному шкафчику за другим ножом, замерла. Белесые старушечьи глаза остановились, и моя соседка кулем свалилась на пол.

– Как прикажет мне господин. – Руби ногой задвинула тело в угол и с размаху села на табурет.

Дерево хрустнуло, но выдержало. Недаром Михалыч носит звание лучшего энского табуреточника.

Третий паладин мялся в дверях.

– Запечатай вход, Сапфир. Не хочется, чтоб местные хуманы раньше времени подняли тревогу.

Эмбер, Руби, Сапфир… Названия камней. Забавные у захватчиков имена. Или, может, это мое подсознание видоизменяет их, чтобы легче было запомнить? А еще был какой-то Эсмеральд. То есть паладинов всего четверо. И металл на них не действует. Эх, жаль, не успела я расспросить Пака, чем их можно припугнуть. Кстати, где он? Смылся? А, нет. Вон, сидит на люстре – притихший и незаметный.

– Не пытайся сбежать, сирена, – задушевно проговорил Эмбер. – Руби не простой воин, она владеет амулетом Скольжения Душ. Ты умрешь прежде, чем успеешь позвать на помощь.

– Не собираюсь, – честно успокоила его я. – Это мой дом, и я очень надеюсь, что вы покинете его первыми.

Ерзающая на табурете фея весело улыбнулась.

– Девочка напугана, девочка дрожит. Если господин позволит, я…

Паладин пожал плечами и потянулся к сахарнице.

– Ты заслужила награду.

Эмбер, хрустя рафинадом, смотрел, как его подельница за руку ведет меня в комнату.

– Только не покалечь нашу гостеприимную хозяйку, Руби. Янтарная Леди велела нам привести живую сирену. Она сама намеревается убить ее.

Черт! Пак был прав – Дом Лета хочет моей смерти.

– Конечно, – пробормотала маньячка, закрывая дверь гостиной. – Девушка сможет ходить.

Я оказалась на диване, прежде чем успела пискнуть «ой». Жарко дыша, Руби ущипнула меня за грудь, пальцы свободной руки тем временем пытались справиться с молнией джинсов. Моих джинсов!

Нечеловечески обострившееся чутье подсказывало, что передо мной самая настоящая нетрадиционно сексуально ориентированная… Фея – лесбиянка!

– Тебе понравится, сначала будет больно, потом приятно.

Я попыталась оттолкнуть от себя не на шутку возбужденную психопатку. Ладони скользнули по латексной груди. Руби застонала.

– Сопротивляйся! Это так заводит!

Так, Кузнецова, не ерзай. Ты своими телодвижениями только хуже делаешь. Тем более что эта воительница на порядок сильнее тебя. Что там рассказывал учитель по самообороне, на занятия которой мы от безысходности как-то забрели с верной Арбузовой? «Если не можешь отключить маньяка ударом по мужскому достоинству, попробуй завязать диалог». С первичными половыми признаками в моей ситуации явно не сложилось. Значит…

– Ты очень красивая, – вдохновенно начала я. – И сексуальная. Я хочу почувствовать тебя всю…

По тонкому льду ходишь, Дашка. Что ты будешь делать, если она примет твое предложение?

– Я не могу раздеться, – доверчиво ответила маньячка, на секунду прекращая шарить руками по моему телу. – Только в одежде из кожи гидры мы чувствуем себя комфортно в вашем полном железа мире.

– Это материал защитил тебя от ножа?

Я на миллиметр отодвинулась. Тема «гидракостюма», кажется, немного ее отвлекла.

– Конечно, иначе у нас не было бы никаких преимуществ перед хуманами.

Руби рванула мою блузку, резким движением отбросила ее.

– Ты такая мягонькая и пухленькая. Мурр… Обожаю!

– А ты такая мужественная, – мурчала я в ответ, лихорадочно придумывая новую тему для разговора. – И такая важная персона. Амулет у тебя – закачаешься!

И тут я вспомнила, что в ящике телефонной тумбочки у меня лежит баллончик с перцовым газом. И если я успею…

– О да! – гордо сказала Руби. – Только невинная дева может управлять Скольжением Душ. Янтарная Леди из сотен претенденток выбрала меня.

– Значит, ради этого артефакта ты отказалась от мужчин?

– Кому нужны мужчины, когда есть такие лапушки, как ты…

Меня спас звонок телефона. Я выскользнула из-под фейки и зашарила по карманам. Мобильник лег в руку билетом к спасению.

– Извини, назойливый поклонник, – улыбнулась я и рявкнула в трубку: – Ты не вовремя! Я же просила больше ко мне не приставать!

– Ты не перезвонила, – осторожно проговорил Ларс. – Торговый центр в восемь?

– У меня другие планы, никак с тобой не связанные.

– Ты не одна? – Мой абонент, кажется, начал что-то понимать.

– Не твое дело, с кем и чем я занимаюсь! Ты за все время знакомства не смог мне доставить и половины тех ощущений, которые я получаю сейчас.

Руби, развалившись на диване, удовлетворенно улыбалась.

– Другие мужчины? – протянул блондин насмешливо. – Неужели тебе было мало меня, дорогая?

– Кому нужны мужчины, – выпалила я, уже отчаявшись что-то до него донести.

– Не плачь, я все понял, – наконец смилостивился поганый шовинист. – Слушай. Они в любом случае потащат тебя к переходу. Не сопротивляйся. Там я вас встречу.

– Как поживает моя по… кошка? – запнувшись, спросила я.

– Кошка Жанина Геннадиевна в полном порядке, – отрапортовал Ларс. – Ее очаровательный новый друг Алишер сейчас как раз прощается с ней у ее подъезда. А как моя живность?

– Нормально.

– Сбереги его, он очень полезен.

– Да, хорошо.

Руби, нервно почесываясь, прислушивалась к разговору. Я поняла, что надо заканчивать.

– Иду, дорогая, – медовым голоском пропела я. – Еще минуточку…

Из трубки донесся хохот.

– Так я тебя от секса оторвал? Приятных впечатлений! Поговаривают, что Руби знает толк в удовольствиях.

– Козел!

– И я тебя обожаю.

Я собиралась нажать на отбой, но блондин еще что-то говорил.

– Рябина… Найди что-нибудь из этого дерева – карандаш, брусок – все что угодно.

– Зачем?

– Только этим можно убить фейри.

И он первым отключился. Черт! Как же я его ненавидела в этот момент! «Черт!» – подумала я еще раз, кожей ощутив призывный взгляд феи Руби. Что нам на такой случай советовал инструктор по самообороне? «Если изнасилования не избежать, расслабьтесь и попытайтесь получить удовольствие». Опять же бесценный опыт и все такое.

Я сама удивлялась своему спокойствию. Вместо того чтобы звать на помощь, выбить окно и выпрыгнуть с шестого этажа или просто попытаться позвонить в милицию с мобильника, я тупо отдалась на волю случая. Скорее всего, я не до конца поверила в происходящее. Чувствовать себя персонажем японского рисованного мультика раньше не приходилось. Фейри, чародейство, Господин Зимы… Ну бред, честное слово! Откуда в наших более чем средних широтах эта экзотика? Я скорее поверю в леших с домовыми, чем в подлунные танцы маленького народца. Хотя глобализация, ассимиляция, проникновение культур… Может, в этом все дело? К тому же Бабу-ягу мне еще видеть не приходилось (баба Нюра в гневе не считается), а фея – вон она – сидит на диване, выгнув спину, и требовательно призывает меня к себе. Я широко улыбнулась и выхватила из ящика баллончик. Атака!

Никогда не начинайте распылять газ в помещении. Никогда! У меня перехватило дыхание, слезы потекли просто водопадом. Я закашлялась и схватилась за горло. Фея, серебристо рассмеявшись, приблизилась ко мне. Вокруг ее головы едва заметно мерцала защитная сфера.

– Глупая полукровка! – Она выбила из моей руки опустевший баллончик. – Ты должна лизать подошвы моих сапог за то, что я выбрала тебя. А вместо этого…

Фея ударила меня в живот раскрытой ладонью, я отлетела к стене. Удар, хруст плечевого сустава, и я обессиленно сползаю на пол.