Цвет Крыльев. Алый Сакаева Надежда

Глава 4

Дэймон сдержал свое обещание. Когда Анжела вышла из дома, на дороге стоял голубой «Корвет».

– Прокатимся? – Хэвенли задорно улыбнулся.

– Почему бы и нет, – Анжела села в машину, – где ты его достал?

– Помог один старый друг.

– Тоже ангел?

– Нет. Один из тех, кто наделен даром видеть скрытое.

– Он так запросто отдал тебе машину? – Анжела недоверчиво нахмурилась.

– Нууу… Для начала пришлось убедить его, что я – это именно я. Потом стало проще. Да и машин у него достаточно много.

– Друг-миллионер. Для ангела у тебя неплохие связи.

– Не жалуюсь, – Дэймон мягко улыбнулся и легко тронулся с места, быстро набрав скорость.

– А Ангелов Смерти твой друг тоже видит? – Анжела с опаской покосилась на пролетающие с ужасающей скоростью дома, и у нее закружилась голова.

– Да. Они же, какие-никакие, но все-таки Ангелы. Кстати, их так же могут видеть люди, конец которых уже близко.

– Миссис Браун… – кивнула Анжела. – Она говорила, что иногда к ней приходят мужчины, идеально одетые и совершенно без эмоций. Один из них, как я уже поняла, Самаэль. А кто второй?

– Второй это, так сказать, штатный Ангел Смерти этого города.

– Разве у каждого города есть свой Ангел Смерти? – удивилась Анжела.

Они уже приехали к школе, но выходить из машины ни один не спешил. Да и до начала занятий была еще уйма времени.

– Конечно. Это же необходимо, – ответил Дэймон, будто речь шла о профессии врача. – А если город большой, то их может быть не один, а несколько десятков. Все зависит от количества населения. В Нью-Йорке Ангелов Смерти больше сотни. Здесь же одного вполне хватает.

– Сотни Ангелов Смерти. Звучит жутковато, – поежилась Анжела, представив безмолвную шеренгу холодных людей в костюмах, с отрешенными лицами.

– Они необходимы, – Дэймон пожал плечами. Для него они были частью мира, столь же естественной, как для Анжелы дворники, например.

– Дэймон! – вспомнив, воскликнула Анжела. – Но если Ангелы Смерти и Ангелы-Хранители невидимы и бестелесны, то почему вы с Крисом… вчера ты сказал, что вы были очень хорошими ангелами. Что это значит?

– Что мы лучшие из лучших, – он очаровательно улыбнулся.

– Как элитное подразделение войск? – В том, что Дэймон лучший Анжела даже не сомневалась.

– Вроде того. Но об этом мы поговорим на ленче. Скоро начнутся занятия.

И вправду, во дворе уже никого не было, а стоянка пестрела машинами. С Дэймоном Анжела не замечала, как летит время.

– Пожалуй, ты прав, – она кивнула, опечаленная, что вновь придется расстаться.

– Буду ждать ленча, как никогда раньше, – проводив Анжелу до кабинета, Дэймон трепетно поцеловал ей руку и бодрым шагом скрылся из виду.

Дождаться обеда оказалось непростой задачей. Каждую минуту Анжела смотрела на часы, удивляясь тому, как же медленно тянется время. К тому же, мистер Бигсли, заметив ее рассеянность, то и дело делал ей замечания, призывая ко вниманию. И Анжела честно старалась сосредоточиться на лекции. Она старательно записывала материал, но через несколько минут рука сама начинала выводить ставшее таким знакомым имя Дэймон, обладатель которого не покидал мысли Анжелы ни на минуту.

Когда, наконец, настало время обеда, Анжела, счастливая до безобразия, вошла в столовую, где ее уже ожидал Дэймон.

– Твои подруги не ревнуют? – они вновь сели за отдельный столик.

– Думаю, нет. – Анжела кинула взгляд на оживленно разговаривающих Кайлу и Дарси.

– Про Криса этого не скажешь. Он явно недоволен, – изумрудные глаза сверкнули издевкой.

– Не хочу думать о нем.

– А о ком хочешь?

– О ком могу. – Анжела покраснела. – Увы, только о тебе.

– Это плохо?

– Боюсь, о тебе такого не скажешь, – Анжела замерла, ожидая ответа. Сейчас она, наконец, выяснит, как Дэймон к ней относится.

– Боюсь, наоборот, – на его лице появилась улыбка, – твои рыжие кудряшки не дают мне покоя. Но, неужели твой допрос окончен?

– И не надейся. Ты обещал рассказать мне про телесных ангелов.

– Ну, раз обещал, – певуче протянул Дэймон, – тогда слушай.

– Вся во внимании, – Анжела придвинулась поближе.

– Стать таким довольно сложное дело. Если на протяжении трехсот лет все подопечные Ангела-Хранителя попадают в рай, то у него появляется выбор – оставаться все так же бестелесным и невидимым, или обрести плоть и кровь. Если он выбирает второе, то на длину одной человеческой жизни становится почти обычным смертным. Он рождается в один день со своим подопечным и умирает так же вместе с ним. Именно такие ангелы чаще всего влюбляются в людей. Отсюда и выражение – «и жили они долго и счастливо и умерли в один день».

– А что происходит после того, как он умирает? – зелень глаз приковывала, мешая мыслить, сбивая дыхание.

– Перед ангелом снова встает выбор – оставаться и дальше на Земле воплоти, или вновь стать бестелесным. Здесь играет роль один фактор – Земля притягивает, опутывая, словно паутина. Это довольно странное чувство. Здесь так много соблазнов и искушений. И здесь ангелу становятся доступны новые для него эмоции. Кроме любви, счастья и радости у него появляется возможность испытывать злость, гнев. Хотя и в ограниченных количествах. Но даже это, поверь мне, многого стоит, – Дэймон покачал головой, вспомнив те дни, когда он был бестелесным. Тогда весь мир был наполнен светлым и легким, словно воздушный шарик, счастьем, ничем не омрачаемым. Но он бы не хотел вернуться. Свобода выбора была ему важнее.

– А обычным ангелам разве нельзя злиться? – удивилась Анжела.

– Не то чтобы нельзя, они просто этого не умеют, – Дэймон окинул взглядом опустевшую столовую, – но кажется, мы опять опаздываем на урок.

Анжела разочарованно вздохнула. Ей хотелось лишь одного – провести еще немного времени рядом с ним, слушая его чарующий голос.

– Тогда продолжим, по пути домой?

– И откуда в тебе столько любопытства, – губы Дэймона растянулись в улыбке, но он тут же стал серьезным, словно решив для себя что-то важное, – после уроков я покажу тебе свой дом. Если, конечно, ты еще хочешь этого.

– Разумеется, хочу. Ты успел там прибраться?

– Просто решил, что ты не из тех, кого может испугать беспорядок, – в голосе Дэймона чувствовалось волнение.

– Ты угадал правильно, – Анжела улыбнулась. Она была настолько счастлива, что не заметила ни напряженность Дэймона, когда он говорил про свой дом, ни его тревогу.

– Конечно, правильно, – от хриплого шепота по телу бегали мурашки. Анжела и не заметила, когда они успели оказаться у двери кабинета. Большим пальцем Дэймон нежно провел по ее подбородку и, развернувшись, быстро ушел, оставив в воздухе легкий горьковатый запах.

За представлениями о том, как выглядит дом ангела, день пролетел на удивление быстро. Выйдя из кабинета, Анжела надеялась снова увидеть Дэймона, но ее ждало разочарование в виде Криса.

– Анжела, одумайся, пока не поздно, – его голос был полон боли.

– Прости, Крис, я тебя не понимаю. – Анжела никак не могла взять в толк, отчего он так не любит Хэвенли.

– Он тебе еще не рассказал?

– Про что? – девушка растерялась.

– Это не твое дело, Крис! – Дэймон словно из-под земли вырос. Взяв Анжелу за руку, он повел ее на стоянку.

– Про что ты мне не рассказал?

– Сегодня увидишь все сама, – лицо было пустым, без эмоций. Голос глухо рокотал.

– Это что-то ужасное? – Анжела не боялась. Она не могла представить, что бы такого плохого могли скрывать эти изумрудные глаза.

– Не торопи время, Беллз, – Дэймон остановился и выдавил улыбку. – Может, лучше вернемся к твоим вопросам?

– Хорошо, – Анжела пожала плечами. – Все, что угодно, лишь бы ты не был таким напряженным. Кстати, кажется, ты рассказывал про эмоции. И про то, что ангелам нельзя злиться.

– Они этого не умеют, – мягко поправил Дэймон. Улыбка вернулась на его лицо – он решил не терзать себя раньше срока, хотя и не сомневался, что узнав всю правду, Анжела его уже никогда не простит. – Они знают, что есть такая эмоция, как злость. Знают на примере подопечных, из-за чего ее испытывают и что она означает. Но сами так не могут. Это примерно как то, что люди знают, что птицы летают, и даже знают, как они это делают, но сами взлететь не могут, просто потому, что у них нет крыльев. А ангелы, которые обрели плоть, умеют злиться. Им это даже необходимо, иначе они бы резко отличались от людей своим чересчур спокойным нравом. Правда, у них есть определенный… ммм… лимит злости. То есть злиться они могут не больше пяти минут в неделю. И с остальными негативными эмоциями так же. Это сделано для того, чтобы Ангел-Хранитель не очеловечился. Что бы Земля его… мммм… меньше притягивала. И, разумеется, чтобы он мог оставаться таким, каким должен быть Ангел – добрым, понимающим, бескорыстным, прощающим. Когда ангел исчерпает свой лимит негативная эмоция, как бы отключается.

– Звучит так, будто вы роботы, – улыбнулась Анжела, – включил-выключил.

– Просто я не знаю, как объяснить лучше. На самом деле все это гораздо тоньше, но у меня не хватит слов, да и нет на Земле таких слов, чтобы ты полностью поняла, как это устроено, – Дэймон и вправду с трудом подбирал слова.

– Но общий смысл я поняла. Я бы была рада, если бы могла не злиться, – на ее взгляд бестелесный облик был привлекательнее, – значит Крис мой Ангел-Хранитель? Понятно, почему он сирота и такой уравновешенный. Все такие ангелы – сироты?

– Да. Обычно нас находят на порогах детских больниц и приютов. Но даже в месячном возрасте наш ум и сознание остаются такими же, как и были до этого.

– А ты? Чей ты Ангел-Хранитель? Ведь если вы должны быть рядом со своими подопечными, то почему в нашей школе новенький ты один?

Дэймон медлил с ответом. Сначала он щелкнул сигнализацией, распугав столпившихся вокруг его машины студентов. Под пристальным взглядом стольких глаз, Анжела поежилась, поспешив сесть в машину. Медленно выехав со стоянки, Дэймон вставил в магнитолу диск. Заиграла тихая, легкая музыка. Именно та песня, которую слышала Анжела из закрытого кабинета в их первую встречу. Сейчас казалось, будто это было несколько лет назад.

– Пока я в свободном полете, – Дэймон, наконец, ответил, горько усмехнувшись.

– Разве так бывает? – удивилась Анжела.

– Бывает. Но, кажется, ты обещала не торопить события.

– Хорошо, думаю я смогу потерпеть немного. К тому же меня больше интересует то место, где ты живешь.

– Разве я обещал показать тебе его? – Дэймон изогнул красиво очерченную бровь.

– А разве нет? – Анжела поджала губы.

– Я обещал показать тебе свой дом.

– Есть разница?

– Есть, – зеленые глаза щурились. За дорогой Хэвенли почти не следил.

– И какая же?

– Время нельзя торопить, – напомнил Дэймон.

– Ну, хоть про что-то же мне можно спрашивать? – спорить с ним не представлялось Анжеле возможным. Слишком уж завораживал зеленый водоворот.

– Можешь спросить что-нибудь про ангелов, – милостиво разрешил он.

– Хорошо. – Анжела кивнула. – У всех ангелов есть крылья?

– У каждого ангела есть крылья, неважно Ангел-Хранитель он, или Ангел Смерти. И у Самаэля они есть, как ты видела. Но поскольку Самаэль, как и остальные Ангелы Смерти, бестелесен, а его облик относительно постоянен, крылья у него тоже бестелесные. У нас же они, как и мы, состоят из плоти, крови и перьев. Поэтому нам приходится снимать одежду, когда мы их выпускаем, а Самаэлю нет.

Ответ Дэймона был обстоятельным.

– А откуда они берутся?

– Даже не знаю, как это объяснить. Пока они нам не нужны, они невидимые у нас за спиной и летать мы не можем. Но если они нам понадобятся, то они начинают материализовываться. Со стороны кажется, что они растут, но это не так.

– Это больно? – в голову Анжеле лезли глупые ассоциации из комиксов «Марвел».

– Нет, – Дэймон горько усмехнулся, – Ангелам-Хранителям это совсем не больно. Вот мы и приехали.

Анжела с любопытством замотала головой, оглядываясь. Пока они ехали, за дорогой она совсем не следила. И сейчас с удивлением отметила, что Дэймон припарковался как раз возле дома дяди Эдда. Того самого друга ее матери, бесследно исчезнувшего.

– Если ты не хочешь показывать мне свой дом, мог бы так и сказать! – Анжела обиженно отвернулась к окну.

– Почему не хочу. Пойдем, – голос, холодный, словно лед, мало вязался с зелеными глазами полными тревоги, которую Дэймон безуспешно пытался скрыть.

Они подошли к дому. Хэвенли достал ключи и открыл дверь.

– Откуда у тебя ключи? Ты знал дядю Эдда? – она уже ничего не понимала.

– Можно сказать и так. Проходи, – он пропустил вперед замешкавшуюся на пороге Анжелу, и, оглядев пустынную улицу, прошел следом, закрыв дверь.

Никто из их не заметил мужчину лет сорока, стоявшего неподалеку и пристально наблюдавшего за ними. Впрочем, даже если бы они его и увидели, то вряд ли обратили на него внимания. Мужчина был ничем не примечателен. Обычный трудяга, одетый в засаленные джинсы, клетчатую рубашку и черную куртку с капюшоном, закрывающим лицо. Проводив молодых людей взглядом, мужчина довольно потер руки, улыбнулся, и, покивав собственным мыслям, пошел прочь. Несмотря на размеренные, медленные шаги, исчез из виду он невероятно быстро.

***

Внутри дома было немыслимо пыльно, будто тут очень долго никто не жил. Окна, заляпанные грязью, не пропускали свет, и в комнатах было темно, словно ночью. Дэймон щелкнул выключателем. Лампочка загорелась, но через секунду, мигнув, погасла.

– Придется так, – недовольно пробормотал он и взял Анжелу за руку. Вдвоем они прошли через гостиную, к скрипучей лестнице, ведущей на второй этаж.

Все в этом доме было знакомо Анжеле с детства, ведь она не раз бывала здесь раньше. И сейчас, кроме клубившейся пыли, ничего не изменилось. Мебель находилась там же, где и была, когда здесь жил дядя Эдд. В коридоре так же стояли его ботинки, на крючке висела, покрывшись толстым слоем пыли, куртка и даже пульт от телевизора лежал, где и всегда – на диване. Казалось, словно хозяин дома вышел в магазин, но почему-то не вернулся.

– Но ты говорил, что живешь с дядей? – спросила все еще ничего не понимающая и растерянная Анжела. На втором этаже было не так грязно. В спальне, в слою пыли, была протоптана дорожка от окна к массивному деревянному шкафу.

– Ты же знаешь, кто я такой. Откуда у меня может быть дядя? – усмехнулся в ответ Дэймон, открывая шкаф. Внутри было много новеньких белых вещей, некоторые еще с этикетками.

– Так откуда ты знал дядю Эдда? – Анжела была в полной растерянности.

– Анжела, – Дэймон взял ее за руку. Его голос был напряжен, сердце бешено колотилось. Он безумно волновался, боясь сказать правду. Но сделать это было необходимо. – Я и есть дядя Эдд.

– Что?

Анжела отшатнулась, прикрыв лицо руками и качая головой, не веря в сказанное. Она была готова к чему угодно, только не к этому. Это было выше ее понимания.

– Анжела, – Дэймон протянул руку, словно желая коснуться девушки, но тут же отдернул ее обратно. – Помнишь, я говорил тебе, что телесный ангел рождается и умирает со своим подопечным. Так вот. Я был Ангелом-Хранителем твоей матери, а заодно и ее лучшим другом.

Дэймон тревожно замолчал, вглядываясь в лицо Анжелы и стараясь предугадать ее реакцию.

– Этого… этого просто не может быть, – наконец выдохнула она. Молодой, прекрасный Дэймон, и уже седеющей дядя Эдд не могли связаться для нее в единое целое.

– Может. И я должен тебе признаться еще кое в чем. Тогда. В тот день, когда Элизабет умерла… тогда вместо нее должна была умереть ты… – Дэймон сжал руку в кулак так, что костяшки пальцев побелели. Лицо застыло, превратившись в ничего не выражающую маску. Лишь глаза блестели нестерпимой тоской.

– Я… я не понимаю, – Анжела выглядела потрясенной, растерянной и ранимой, как никогда. Она словно не слышала Дэймона. Как же он хотел ее обнять, утешить, успокоить. Но мог лишь вот так вот стоять, сжимая кулаки, замерев, в ожидании реакции.

– В той аварии должна была погибнуть ты, а не она. Час Элизабет тогда еще не пришел. Но я…. Я просто не мог этого допустить, – голос Дэймона задрожал. В памяти вновь ожил тот роковой день. – Элизабет была моей подопечной но я… я спас тебя. Я знал, что должно было случиться. И я следовал за вами. Я… я так не хотел этого допустить, что сумел… обогнать Ангела Смерти и спасти тебя. Но взамен он взял Элизабет.

Дэймон тяжело вздохнул. Анжела стояла молча, словно громом пораженная. В сознание медленно, словно по каплям, просачивались слова Хэвенли, их смысл.

– Как только Элизабет умерла, – откашлявшись, продолжил Дэймон, – моя телесная оболочка так же умерла. Дядя Эдд перестал существовать. Наверху меня….. призвали к ответу. Дерзкий ангел, допустивший смерть своей подопечной, когда ее срок еще не пришел… для них это было новостью. Плохой новостью. Они посчитали, что я уже недостоин звания Ангела-Хранителя. Что я недостоин крыльев. Впрочем, они правы. Может я и первый, но далеко не лучший. Меня согнали. Скинули с неба. Ты спрашивала про воронку. Так вот, она от меня.

Дэймон замолчал. Он стоял, отвернувшись, не в силах посмотреть на Анжелу.

Она наверняка его не простит.

– Сейчас ты знаешь все. Я не просто Ангел-Хранитель. Я падший ангел. Поэтому у

меня нет подопечного. Обычные ангелы сходят на Землю без каких-либо спецэффектов, —

Дэймон горько усмехнулся, – и пусть у меня есть крылья, но я уже не тот, кем был

раньше, да и крылья уже не те. Теперь они гораздо меньше. Сейчас я уже не смогу долететь до рая – упаду на полпути. Ты спрашивала, а больно ли это – выпускать крылья.

Мне да. И с каждым днем становиться все больнее. Сначала это было похоже на легкий

кожный зуд, потом на ноющую зубную боль. Сейчас это, как будто в крыльях сначала

ломают все кости, а потом они срастаются вновь.

Анжела стояла, опустив глаза в пол. В ее голове билась только одна мысль – из-за нее умерла мама. Она, а не Элизабет, должна была погибнуть в той аварии. Хэвенли она почти не слушала.

– Твоя судьба так и не решена, – Дэймон продолжал говорить, все так же боясь

смотреть на Анжелу. Он говорил и говорил, лишь бы не допустить той невыносимой

тишины, разрывающей его сердце. – Самаэль. Ведь его послали за тобой. Им мало одной Элизабет. Они решают и твою судьбу. Ну а пока они думают, он будет твоей тенью… Будет стоять за твоей спиной… Думаю, последствия этого ты уже заметила. Все эти неприятности… Мяч в столовой; измельчитель на кухне. Постоянное стечение случайных обстоятельств, порой нелепых, не зависящих от тебя, но всегда угрожающих. Все это от того, что Самаэль рядом с тобой. И как только Они примут решение, Самаэль исполнит его.

– Он стоит за мной со… смерти мамы? – наконец смогла произнести хоть что-то Анжела. Хотя это были не те слова, которые она хотела сказать.

– Да. И на него я смотрел, когда мы с тобой первый раз увиделись в школе. Впрочем,

для меня это был не первый раз. Он всегда рядом с тобой и покидает тебя лишь, когда ты в больнице. В обычное же время он может отойти от тебя только на пару минут. И как ты уже видела, после… изгнания я меняюсь, находясь рядом с ним. Он, как первый Ангел Смерти, единственный может менять меня. Это одна из причин, почему послали именно Самаэля. Остальные не настолько сильны. А они… они не хотели, чтобы после изгнания я приближался к тебе. Может, они боялись, что я вновь смогу нарушить их планы, – Дэймон, наконец, смог взглянуть на Анжелу. Только вот ее лицо было закрыто веселыми и непослушными рыжими кудряшками – так низко она опустила голову.

«Она меня не простит», – обреченно подумал Дэймон. Если она не захочет его

больше видеть, он найдет в себе силы уйти. Но забыть ее он не сможет никогда. Анжела

уже давно стала для него не просто смыслом жизнью, а самой жизнью. Она стала его кислородом, его дыханием. Он не мог прожить ни часа, чтобы перед его глазами не встал ее образ, который Дэймон помнил до самой маленькой подробности. А ее волосы… если бы падшие ангелы могли видеть сны, то, наверняка, целую вечность ему бы снились рыжие, как солнце на закате, кудри.

– Но и от него я нашел защиту, – вздохнув, Дэймон вновь отвернулся. – Медальон, – он тронул пальцем черный камень. – Это камень, который может противостоять Ангелам Смерти. Он очень древний. Этот камень многое видел и у многих побывал. Точнее, это не совсем камень. Когда Каин убил Авеля, и на землю пролилась первая кровь, земля, впитав ее, затвердела. Это и есть та самая, первая, капля крови, пролитая на Земле. В средневековье он попал к одному французскому королю, и тот одел его в эту оправу. Потом он на некоторое время затерялся из вида правителей. Он был у одного простого русского солдата, который случайно нашел его. Солдат прошел всю вторую мировую без единой царапины и прожил очень долго. Этот камень… он помогает убежать от смерти. Носящий его может умереть только от старости. Всю жизнь с ним будут происходить неприятные вещи, так как Ангел Смерти будет ждать его. И если такой камень снять, то тут же умрешь, ведь, нося его, ты просто отодвигаешь смерть. Он защищает от обычного Ангела Смерти, но не от Самаэля. Против Самаэля он бессилен. Единственное, что он может, так это помогать мне не меняться в его присутствии, да и то потому, что я сам – Первый. Когда я узнал, что скоро должна быть авария, я стал искать этот камень. Я надеялся, что с его помощью ты останешься в живых и обманешь Ангела Смерти. Но я не успел. Я нашел его слишком поздно и мне пришлось… а теперь они послали за тобой Самаэля. И камень точно бессилен.

Дэймон замолчал, устало облокотившись о шкаф. Анжелу всю трясло. Она не могла сказать не слова.

– Я… – наконец выдавила она, но не смогла продолжить. Слезы душили ее. Молча она выбежала из комнаты.

«Не простит», – в очередной раз обреченно подумал Дэймон, в бессилии опустившись прямо на пыльный пол. Такого черного, всепоглощающего отчаяния он еще никогда не испытывал.

Глава 5

Дома Анжела очутилась быстро – благо идти было всего пару кварталов.

– Детка, ты уже пришла? – крикнул из зала Джош, как назло вернувшийся сегодня гораздо раньше обычного.

– Да, пап! – на ходу ответила она, и, быстро поднявшись к себе в комнату, упала на

кровать, наконец-то дав волю слезам. Ее мама… могла бы быть жива, а отец счастлив, если бы не она, и не этот чертов Хэвенли. О том, что отец вряд ли был бы счастлив, если

бы вместо Элизабет погибла она, Анжела не думала.

– Детка, ты будешь ужинать? – Джош хотел войти, но Анжела заперла дверь.

– Нет, – выдавила Анжела.

– Детка, с тобой все в порядке? – он обеспокоенно постучал в дверь.

– В полном, пап. Просто я не голодна и нам сегодня много задали, – собравшись с

силами, веселым голосом ответила Анжела.

– Как скажешь, – Джош, наконец, перестал дергать ручку.

Дождавшись, пока отец уйдет, Анжела закуталась в одеяло и вновь заплакала. Она не

могла остановиться. Она плакала от бессилия. От невозможности что-либо изменить. От

того, что нельзя повернуть время вспять. Наконец, рыдания затихли, и Анжела погрузилась в тяжелый, тревожный сон.