В огороде доверяемся природе Бублик Борис
Эта ода сорнякам – иллюстрация к словам В. Т. Гридчина о необходимости фитоценотического подхода к ним, о замене борьбы с сорняками управлением ими. У нас еще будет повод замолвить словечко о сорняках.
Разумеется, в качестве кулисных (защитных) растений следует использовать умело подобранные культуры. Кулисные растения можно посадить заранее на тех грядках, где будут расти нуждающиеся в защите от солнца растения – с южной стороны от подзащитных.
В течение нескольких лет я выбирал подходящие кулисные растения. В числе фаворитов перебывали садовая лебеда, бамия, кукуруза, космея, цикорий… А потеснило всех их сорго хлебное (рис. 45).
Рис. 45. Кулиса из сорго на грядке
Перечислим некоторые его достоинства:
• умеренная высота;
• колышущиеся на ветру листья, создающие подвижную тень;
• приостановка в развитии (способность впадать в спячку) в неблагоприятные периоды; кукуруза и лебеда, к примеру, этим качеством не обладают и могут сгорать на солнце, то есть сами нуждаются в защите;
• буйное отрастание пасынков (отавы) после выламывания центрального побега;
• большой объем биомассы, из которой получается изумительная пышная мульча;
• огромный корневой шар, привлекательный для червей;
• способность листьев собирать обильную росу, которая стекает по ним вниз и достается не только самому сорго, но и соседним растениям.
Сорго нужна малая глубина, до 3 см. И по этой причине, в частности, у сорго очень низкая всхожесть по сравнению с кукурузой. Наконец, кукуруза в начальный период развивается быстрее сорго.
Еще хотелось бы отметить космею (космос). Космея растет быстрее сорго. Правда, в отличие от сорго, на солнце подгорает. Поэтому лучше сажать менее прихотливую космею сернистую (желтую).
В заключение хочется еще раз восхититься практичностью наблюдений Климентия Аркадьевича. Академик Тимирязев не страдал академизмом.
Пара нелишних слов о поливах
До сих пор речь шла об обстоятельных приемах влагообеспечения растений – тщательном улавливании осадков и атмосферной влаги и о создании помех испарению влаги почвой и растениями. Встречались в тексте и неоднозначные упоминания о поливах. Пришло время подвести итоги, отделить котлеты от мух. Сначала – про мух.
Расскажем здесь о нескольких явных бедах, причиной которых являются бездумные поливы.
Первым среди нежелательных эффектов поливов надо назвать засоление почв. Не потому, что оно часто встречается, а потому, что поправить дело практически нереально. Засоление может произойти в условиях близкого залегания минерализованного слоя. Но – не обязательно! Насыщенный влагой слой почвы утолщается при увеличении количества влаги, поступающей сверху, и, наоборот, истончается при отсутствии осадков. Он дышит.
Рисунок 46 – иллюстрация устоявшегося водного режима. Светлый параллелограмм – минерализованный слой, а темно-серый прямоугольник – влажный слой. Темными стрелками указано движение воды в этом слое, светлыми стрелками – испарение дистиллированной воды с поверхности почвы. Крапинками отмечена практически сухая почва.
Рис. 46. Иллюстрация устоявшегося водного режима над устоявшимся слоем почвы
Влага не достигает минерализованного слоя, так что этот слой остается не у дел. Сидит в засаде – ну и пусть себе сидит. Засоления почвы нет!
Но если поливы принесут на делянку дополнительную влагу, то водный режим нарушится, толщина водоносного слоя увеличится и влага может достичь минерализованного слоя (на рисунке 47 водоносный слой опустился ниже штриховой линии – границы солевого слоя). В этом случае произойдет катастрофа: соли попадут в водоносный слой. С почвы по-прежнему уходит в небо дистиллированная вода, а соли, попавшие в водоносный слой, выпариваются, остаются на земле и накапливаются в верхнем тонком почвенном слое (узкий светлый прямоугольник на рисунке 47). При этом концентрация солей в этом слое может достигать 6–8 %, образуется солевая корка. Вот это и есть засоление.
Рис. 47. Водоносный слой достиг границы солевого слоя
Поливы способны вывести участок из оборота! И если вдруг фанату поливов этот вывод показался необоснованным, специально для него подкреплю вывод примерами из собственной практики.
В далекие 50-е годы мне, аспиранту Ростовского университета, довелось руководить группами студентов на сельхозработах. И на моих глазах началось интенсивное орошение прекрасных богарных земель в пойме Дона. Через десяток лет они стали солонцами и были «списаны», то есть заброшены. А сколько средств было потрачено на орошение, какая техника привлекалась для работ, сколько драгоценных металлов ушло на ордена и звезды Героев для тех, чей доблестный труд выявлял «эффективность» орошения и… забивал осиновый кол в еще недавно плодородные земли! На поливных землях действительно творились чудеса. Но недолго.
Не надо думать, что солонцы – это где-то там, за горизонтом. Знаком я с «бытовыми» опытами засоления почвы. Вот пример. Хорошему парню с золотыми руками достался от бабушки прекрасный, по его словам, участок земли площадью около гектара. И пока бабушка поливала ковшичком, никаких тревог не было. Внук рьяно взялся за дело, обеспечил участок водой (обращаю внимание: не растения обеспечил влагой, а участок – водой), так что мог поливать, укладывая шланг в борозды. За пару лет (!) участок покрылся плотной тонкой солевой коркой. Сам, своими золотыми руками, из лучших побуждений внук смонтировал, открыл «крантик», и вот он – гектар солонцов!
Беда случилась не столько из-за того, что вода щедро лилась на землю, сколько из-за того, что она так же обильно испарялась (летний зной в эти годы был лютым). Многим приходилось выпаривать соль в кастрюле, но то, что испарение с почвы подчиняется тем же химическим законам, что и выпаривание в кастрюле, кое-кому невдомек. И если ваш участок много-много лет был беспроблемным и вдруг стал солонцом, облегчите себе поиск виноватого – посмотрите в зеркало.
Вернемся к приемам влагообеспечения растений, описанным в двух предыдущих разделах (для краткости, но по праву назовем их не-поливами). Не-поливы направлены на удержание осадков и резкое уменьшение объемов испарения влаги. О засолении почв с помощью не-поливов не может быть и речи. Резкое уменьшение испарения делает ситуацию безопасной даже в случае, если минерализованный слой лежит близко к поверхности. К тому же во всех случаях удерживается не абстрактная вода, а неминерализованная влага.
До чего тонко все устроено в природе! Буквально все подталкивает к умному огородничеству в ладу с природой. В природе нет поливов по прихоти, по заказу, и в огороде негоже связывать решение проблемы влагообеспечения растений исключительно с поливами «из рукава фокусника».
Иногда к губительному поливу приводит просто сострадание. Вспоминается одна из легенд, связанных с сожжением Яна Гуса в Средние века. Старушке, из благочестивых побуждений подложившей вязанку хвороста в костер, Гус якобы воскликнул: «O sancta simplicitas!» («О святая простота!»).
Видя, как «опустили уши» растения на накалившейся почве, огородник – в святой простоте – хватается за шланг и поливает растения. Он делает землю влажной, та попутно становится теплопроводной (опять же физика, столь же строгая, как математика!), и влага приходит к корням растений фактически паром. Из лучших побуждений огородник… варит растения на корню.
Вот всем понятный аналог. Не из Средневековья, а из наших дней. Обычно послеоперационного больного мучит жажда и ему лишь смачивают влажной салфеткой губы. Напоить его в святой простоте – смерти подобно.
Одна моя читательница делится недоумением: «Приехала днем на дачу. Стояли перцы как перцы, но какие-то поникшие. Сжалилась – полила. А они поникли навсегда. В чем дело?»
А недоумение было бы уместнее в том случае, если бы перцы выжили. Я мог бы сейчас рассказать кое-что о тонкостях явления теплопроводности, но не буду утомлять читателей непосильным чтением. Когда в воздухе под 40 °С, а солнечные лучи «видят» почву, то корням может перепасть водичка, ошпаривающая руки, – выше 50 °С. А Тимирязев считал, что для сочных частей растений предельной является температура 40 °С.
Так что? В жаркую пору – ни-ни? Нет, отчего же! На рассвете, когда и почва, и вода холодные, и сам утешайся своим сердоболием, и дай насладиться растению.
Растениям не так страшны поливы в жару, если почва укрыта мульчей. И еще. В жаркую пору при ограниченном ресурсе воды лучше лить воду не под корень, а между растениями. Тогда вода пройдет вглубь мимо корней растений, и пока капилляры принесут корням воду снизу, она успеет остыть.
Непонятно, какими путями могла протоптать дорожку к сердцу земледельцев сказочка про то, что растения любят теплую воду. Мол, от холодной воды они испытывают шок. Большего недоразумения нарочно не придумаешь.
В почве уже примерно с метровой глубины устанавливается постоянная низкая температура около 12 °С. Факт бесспорный. И с этим феноменом знаком буквально каждый человек. Один не понаслышке знает, что погреб холодный. Другой пил холодную воду из колодца – зубы ломило. Третий держал в руках шланг, из которого текла холодная вода из скважины. Такую холодную воду поставляют почвенные капилляры всему растительному миру земли. И даже дожди всегда холодные (теплые дожди – это литературный образ). Льдинки, которым суждено стать каплями дождя, успевают растаять лишь у самой земли. И то не всегда – тогда вместо дождя на землю выпадает град.
Словом, в природе растения теплой воды никогда не знали. И лишь отринув эволюцию, можно утверждать, что холодная вода может вызвать у растений шок. Вот непривычная теплая – та может.
Этот довод опирается, так сказать, на общие философские соображения. Но против поливов теплой водой бунтует и одна из точнейших наук – химия.
Растворимость газов в воде растет с ПОНИЖЕНИЕМ температуры. Не все, вероятно, помнят тот школьный урок, на котором говорилось об этом. Но освежить представление об этом явлении может каждый. Почните бутылку с газированной водой, закройте плотно пробку и подержите часик на столе. Бутылка вздуется, станет твердой. Это из нагревающейся воды вытесняется газ. Теперь положите бутылку в холодильник на час-полтора. И бутылка сплющится, обмякнет. Это газ ушел обратно в остывшую воду, растворился в ней.
Вернемся к поливам. Они доставляют воду в ризосферу растения. В ней растворяются приготовленные микроорганизмами питательные вещества, в частности углекислый газ, без которого не могли бы формироваться углеводы (а это около 95 % сухой массы растения). В холодной воде углекислый газ, образующийся при разложении органики, растворяется, вода обогащается угольной кислотой, и этот «рассол», всасываемый корнями, обеспечивает углеродное питание растений. Но если вода теплая, в ней углекислый газ НЕ РАСТВОРЯЕТСЯ, в корни поступает раствор, лишенный угольной кислоты, и растения испытывают углеродный голод.
Углекислый газ растение может получить и из воздуха (через устьица на листьях), но в воздухе доля СО2 ничтожна (0,03 %), и львиную долю углеродного питания растения все-таки получают, впитывая корнями угольную кислоту – растворенный в воде углекислый газ. Так что полив теплой водой препятствует самому важному – углеродному питанию растений.
Все это так очевидно, так доступно всем, кто учился в школе. Но… из книги в книгу одно и то же «бу-бу-бу» – про поливы теплой водой. Огородник думает, что нежно заботится о растениях, поит их комфортной теплой водой (по его – не растений! – мнению), а на самом деле МОРИТ РАСТЕНИЯ ГОЛОДОМ.
Я не вижу греха в том, чтобы повторить не одиножды высказанную мысль: как только огородник пошел, как танк, против природы, тут же – расплата. Всякий грех несет в себе и кару. Захотелось поить растения вредной для них теплой водой – получай в десятки раз более длительную, сложную и совершенно никчемную процедуру полива. Изощряются несчастные огородники в способах подогрева воды. Поднимаются в небо емкости, окрашенные черной краской, заполняются подворья всякими емкостями – от 15-литровых ведер до тазов и ПЭТ-бутылок… Емкости утречком наполняются (из шланга!) водой, а вечером она, уже нагретая, разливается (ковшиком!) по огороду. Сначала из шланга, а потом из ковшика! Красота! Особенно выразительна эта картина для тех, кому за 70. Из шланга-то льешь стоя, а из ковшика – надо за каждым нагнуться. А потом еще и выпрямиться!
Похвастаюсь. Впрочем, когда есть чем, то и не хвастаешься вовсе, а делишься информацией. Когда соседи вздымали свои баки к небу, я закопал свой чан в землю. В тени. Чтобы ненароком не плеснуть под куст 50-градусной водичкой.
Вот еще один глубокомысленный и весьма популярный перл. Вечерние поливы обосновывают тем, что, дескать, поливы в дневное время оставляют на листьях капли-линзы и через них солнце прожигает листья.
Трудно в этом случае сохранить хотя бы видимость корректности. Текста, более близкого к чеховскому «Письму ученому соседу», не припомнишь. Большего бреда не выдумаешь. Если бы в этом потоке сознания была хоть крупинка правды, то на земле вообще не было бы растительного мира: листва сгорала бы начисто после каждого утреннего или дневного дождя, оставляющего на листьях мириады капель воды.
Но чего нет – того нет: дожди идут когда им вздумается, а листва неумолчно шелестит! Пожалуй, нет более загадочной истории, чем зарождение и распространение мифа о каплях-линзах. Никто не видел дыр, прожженных лучами солнца в листьях. И ни в жисть не увидит! Потому что это не похмельный синдром «ученого соседа», а ее величество физика: лучи солнца, падающие на капли-линзы на листьях, в фокусе не собираются, и все тут! Вот там, в фокусе, они наделали бы шороху. Но лучи не проходят сквозь листья, а отражаются или поглощаются ими, и листва после дождя радостно шелестит, умытая, зеленая, а не висит, порыжевшая, вся в подпалинах.
У вечерних поливов еще один крупный недостаток. Из-за них вокруг растений чуть ли не половину суток удерживается повышенная влажность (при пониженной температуре), а это лучшая провокация для возникновения грибковых заболеваний. Невозможно даже представить себе, как могла родиться мысля про поливы вечером, да еще теплой водой! А сколько людей, поверив ей, маются опосля!
Наконец, вечерние поливы вредны еще и потому, что почва может быть еще не остывшей, горячей (о недопустимости поливов по горячей почве рассказывалось в пункте «Святая простота»).
Так когда же лучше всего поливать? Об этом уже говорилось в том же пункте: «На рассвете, когда и почва, и вода холодные, и сам утешайся своим сердоболием, и дай насладиться растениям». Утреннее солнце уберет лишнюю влажность, и угроза грибковых заболеваний уменьшится.
Только не надо фанатично блюсти это правило. Если ни одна из упомянутых угроз не актуальна, то выбирайте просто удобное для себя время.
Всеми вышесказанными словами о поливах я не хотел отвратить огородника от них. Вовсе нет. Я хотел лишь сказать, что огороднику с поливами надо обращаться почти так же бережно, как саперу с миной.
Беря в руки шланг или лейку, надо не упускать из виду, помимо неумолимых законов физики и химии, физиологию растений.
К примеру, в дикой природе к окончанию сезона дождей на огурцах появляются плоды, и чтобы животные не съели их незрелыми, растения начиняют плоды кукурбитацином (горечью). Когда же плоды созревают, выработка кукурбитацина прекращается, и плоды становятся кисло-сладкими, съедобными. Так что мы, человеки, спасая огурцы от горечи, имитируем поливами продолжающийся сезон дождей. Или собираем зеленцы, еще не начиненные кукурбитацином. Заметьте: у регулярного полива огурцов – специфическая роль, продиктованная заботой не о влагообеспечении растений, а о съедобности плодов. То есть, строго говоря, мы не поливаем огурцы – мы используем воду как преграду для кукурбитацина.
Помидорам же, наоборот, поливы противопоказаны. Водные корни помидоров как бы догоняют уходящую в разгаре лета влагу – они могут проникать вглубь на 5–8 м. Если же помидоры поливать, то водные корни охотно задираются вверх, и помидоры становятся «наркозависимыми», постоянно нуждающимися в «дозе» (то есть в поливе).
На рисунке 48 – корневища трех помидоров. Левое принадлежит дичке, за которой не было никакого ухода, в том числе, естественно, и поливов. Водные корни устремлены «штатно» для помидоров, вниз. Туда, где всегда есть вода. На средней части снимка отображены «переживания» помидора, который сначала пару раз полили, а потом перестали. И водные корни сначала было дернулись вверх, а потом, распознав «развод», вернулись куда следует, вниз. А в правой части показано корневище регулярно поливаемого помидора. Водные корни так рвались вверх, к даровой воде, что выпрыгнули (после освобождения из земли) выше шейки растения.
Рис. 48. «Поведение» водных корней помидоров при разных режимах влагообеспечения
Каким емким понятием обязаны мы И. Е. Овсинскому – самосознание растений. Помидор управляет корнями, посылая их туда, где есть влага, а те выбирают кратчайший путь к ней.
Я не сторонник всякой эзотерики, но когда Валентина Ивановна Ляшенко разговаривает с растениями, мне жалко, что не слышу диалога. В растениях что-то есть, помимо материальной сути.
Вернемся к поливам. Я не говорю, что поливы помидоров вредны самим помидорам – скорее это относится к огороднику. И урожай поливаемых помидоров может быть выше. Во всяком случае, всякими помидорными рекордами Книга Гиннесса обязана поливаемым помидорам. И если огороднику лишняя возня придает жизнелюбия – Бог в помощь. Я снова имею в виду весы. Неполиваемым помидорам есть что противопоставить поливаемым. Возьмем хотя бы такой совсем не пустячок: неполиваемые помидоры растут сами! Огородник к помидорам не привязан. Высадил рассаду – и собирай плоды. Вдобавок у неполиваемых помидоров намного меньше риск подхватить грибок. И, естественно, они вкуснее поливаемых.
Нуждается в поливах капуста, у которой высокий транспирационный коэффициент 1500 (на 1 г сухого вещества ей нужно 1500 г воды).
Ограничусь лишь качественной оценкой влаголюбивости картофеля (не хочу забивать голову читателю лишней цифирью). Картофель способен дать пристойный урожай без поливов. Но если хочется блеснуть, то придется взять шланг в руки.
Практически без потерь переносят затяжные засушливые периоды сорго хлебное и подсолнух – они как бы замирают, впадают в анабиоз и взбадриваются при наступлении благоприятных погодных условий.
А вот кукуруза, хотя и имеет очень низкий транспирационный коэффициент 280, не приостанавливает развитие, как сорго (ее ближайший родственник), и ей поливы в засуху полезны (в жаркое время она «горит» за милую душу).
Словом, даже в условиях, благоприятных для поливов, надо подходить к ним дифференцированно.
Итак, есть эффективные приемы влагообеспечения растений и есть поливы. И это две большие разницы. И я выступаю за взвешенный подход к поливам, а не вообще против них. Хотел бы выделить три причины благосклонного отношения к поливам.
Первая. Поливы не являются высосанной из пальца операцией. Есть же очень похожие на них естественные осадки. И мне приходится дежурно выслушивать напоминания об этой аналогии. Подчас мне даже кажется, что оппонент снисходит до беседы с неразумным дитятей, которое не видит аналогии осадков и поливов или даже вообще упускает осадки из виду. Но это не так. И осадки «дитя» видит, и аналогию. Правда, аналогия сильно хромает: с неба-то падает «Божья слеза», а поливаем зачастую «юшкой».
Вторая. Надо учитывать человеческий фактор. Я благодарен В. Б. Фалилееву, выпускнику кафедры «Орошаемое земледелие», за содержательную дискуссию о проблеме влагообеспечения растений.
Валерий Борисович работал директором совхоза и главным агрономом района в одной из самых засушливых областей Украины – Николаевской, всесторонне владеет предметом, и мне было бы не по силам умалить роль поливов, даже если бы очень захотелось.
Третья. А мне, кстати, и не хотелось. Иногда возникает ситуация, достойно выйти из которой можно только с помощью поливов. Вот «штатная» в последние годы ситуация. Середина мая. Второй месяц дует суховей. В тимирязевской светлице (о ней позже) зреет рассада. И что бы с ней стало без поливов? И вообще, откуда бы она там взялась? И еще. Мы в свое время попустительски отнеслись к тому, что позволили наряду с самым удобным покрытием дорожек – спорышом расти там и сям пырею, белому клеверу, полевице. Естественно, они постоянно норовят проникнуть в грядки, нам приходится их сдерживать, и это легче всего делать, если почва хорошо увлажнена. Но не ждать же дождя! Кстати, почва, из которой вынуты корневища пырея, так хороша, так структурирована, что мы не очень-то горюем из-за умеренного проникновения пырея в грядки.
Словом, по-крупному проблема влагообеспечения растений решается подходящими агромероприятиями. Но и на долю поливов выпадает важная ювелирная работа. Только надо помнить, что поливать – это не просто воду лить. Подражая Курдюмову (соответствующие слова Николая Ивановича будут приведены позже), можно сказать: поливы – «это совершенно другая работа, в основе своей – душевная и умственная».
Вот показательный пример одновременно бездушной и бездумной организации капельного полива. Дырчатый шланг часто просто кладут на землю. Вода из шланга убывает медленно, в солнечный день она успевает нагреться до 50–60 °С. Заметить это и сообразить, что такая вода растениям не нужна, ничего не стоит. И уйти от перегрева – пара пустяков: можно заглубить шланг на 15–20 см, можно просто притрусить его соломой. Но для этого надо задуматься и с душой отнестись к растениям.
И совсем под конец – еще одно слово в защиту поливов. Однажды весенние работы у нас в огороде сильно растянулись. Ничего хитрого – нам вдвоем с бабулькой под 160, и однажды весной соответствующие строчки в паспортах громко (и дружно) напомнили о себе. Очередь до сева свеклы на выветренной суховеями земле подошла лишь к середине июня. И что бы мы делали без поливов? Остались без свеклы? Обидно, однако. Только-только освоили замечательную заготовку – свекла с овсяным корнем. Убедились в ее многофункциональности. Не мыслим теперь зиму без нее. И вдруг – без свеклы? При нашем-то лете, иногда тянущемся до ноября? Нет, так не пойдет.
Довели грядку до формирования чистого верхнего слоя. Не оглядываясь на календарь, посеяли свеклу (вразброс). Припололи семена граблями. Замульчировали рублеными донником и чернощиром – самой доступной в этот период биомассой. И в первое время регулярно, по мульче, поливали.
Мне доводилось читать, что для многих культур идеальная температура всходов семян около 30 °С. В самый раз! За неделю свекла взошла. И удалась на славу. Даже соседей выручили.
И овсяной корень в тот год подвел – плохо взошел. Ему на подмогу пришла морковь, посеянная тем же макаром, что и свекла. И угрозу от заготовки увели. Кто помог? Да поливы же. Так есть у меня моральное право бросать камни в их огород?
Но еще меньшее право у всех земледельцев сводить к поливам проблему влагообеспечения растений. Нужно гармонично сочетать решение этой проблемы по-крупному, с использованием связей в Природе, с ювелирной доводкой решения поливами.
Глава 2. Управление сорняками
Сорняки не заслуживают неоправданной борьбы с ними. Представим себе поле, временно, по той или иной причине, не возделываемое. И допустим нечто невозможное и страшное – на земле нет сорняков. Ясно, что заброшенное голое поле быстро станет жертвой эрозии. Поле размоют дожди, выветрят суховеи, и оно, временно вышедшее из оборота, уйдет из него навсегда. Словом, слава богу, что есть сорняки – обереги почв. Можно сказать даже так: Создатель специально расселил по земле сорняки, чтобы они берегли заброшенные почвы. Между прочим, пырей, первым встающий на вахту, но слывущий злостным сорняком, не только лучше всех охраняет почву от эрозии, но и заметно улучшает ее.
В крайнем случае им можно сказать так: «Спасибо вам, спасители, за работу! А теперь, будьте добры, потеснитесь, уступите место культурным растениям!»
Вот уместная быль. Четверть века назад Союзу ученых Харьковского региона для садово-огородного товарищества было выделено под селом Мартовое пять с лишним гектаров пустующей земли. Мы с моей бабулькой Тамарой Федоровной были пионерами – несколько месяцев были «одним в поле воином». Так вот, на правах пионера я обошел все поле и выбрал участок, где бурьяны были самыми внушительными. Мотив такого выбора очевиден: если здесь растут мощные бурьяны, то земля под ними чего-то стоит. И тем не менее нам довелось просить бурьяны потесниться.
Легче всего уговорить быть скромными сорняки-однолетники. Как это? Да очень просто!
Пахотный слой почвы напичкан обычно семенами сорняков под завязку. В каждом кубическом сантиметре затаились сотни семян сорняков. Поупражнявшись в умножении, можно установить, что на одном квадратном метре в пахотном слое могут лежать десятки миллионов семян. В одной лопате земли их может быть до миллиона! Семена могут сидеть в засаде, сохраняя всхожесть десятки лет. Но они готовы пробудиться к жизни, как только поднимутся кверху и окажутся на глубине до 3–5 см. Можно представить себе, какая армада сорняков вступает в бой после каждой глубокой обработки почвы.
Если, к примеру, бабушка полет огород любимой привычной тяпкой с прямым коротким черенком, согнувшись (поневоле – из-за короткого черенка) буквой Г, то, естественно, она не только уничтожает взошедшие сорняки, но и готовит им могучую смену, поднимая наверх семена из «запасников», с глубины 8, 10, 12 см. На рисунке 49 темным цветом выделен слой, напичканный семенами сорняков, светлым – слой, свободный от семян, а промежуточным цветом – слой, куда в результате прополки подняты семена из темного слоя. Тяпка на этом рисунке, можно сказать, стелется по земле – этим подчеркивается, что бабушка работает, согнувшись, по привычке, в три погибели.
Рис. 49. Прополка тяпкой с прямым коротким черенком
Так вот. В удобный день в первой половине лета, когда однолетние сорняки уже взошли, но еще не успели обсемениться, надо выйти на вводимый в оборот участок после дождя (или предварительно полить его, но скупо, лишь бы почва «отошла», обмякла), взять в руки тяпку с длинным, выгнутым вверх черенком (см. пункт «Картофель в „коммуналке“») и «выкосить» участок, забуривая тяпку в землю не глубже чем на 2–3 см (рис. 50). Черенок расположен почти вертикально – этим подчеркивается, что прополка выполняется стоя. Слово «выкосить» напоминает о том, что тяпку надо держать как косу, направив большие пальцы вверх. Именно такой хват орудия позволяет удержать тяпку от глубокого забуривания. Самое главное, на что надо обратить внимание: темный и светлый слои не перемешиваются.
Рис. 50. Прополка тяпкой с длинным, выгнутым вверх черенком
Будьте добры, задержите внимание на этом важном факторе: к концу весны в тонком верхнем слое почвы нет семян сорняков и не будет больше, если не забуриваться в почву глубже чем на 3–5 см и не выворачивать наверх новые семена. Если постоянно помнить об этом факторе, то захороненные семена так и будут лежать, тщетно ожидая благоприятного случая.
Правда, сорняки могут появиться от разных случайных факторов: ветер занесет «парашютик» клена, из шерсти собачки выпадет «крючок» репейника, кошка принесет на лапах «пинцет» череды и т. п. Но это будут единичные случаи, за которыми можно уследить. Можно позволить одиночным сорнякам расти ко всеобщему удовольствию, но не дать им обсемениться.
Если бы мой добрый читатель вернулся к главе «Три визита в „агитпункт"», то убедился бы, что на протяжении всей главы ни разу не упоминалась такая операция, которая поднимала бы наверх затаившиеся в глубине семена. Так будет и впредь. Слои почвы ниже 5 см – строго запретная зона, и это можно будет проследить на протяжении всей книги. Проникновение в эту зону будет допускаться лишь в экстраординарных обстоятельствах.
Все! Однолетние сорняки стреножены! Практически навсегда! Именно таким способом избавились мы от мышея, лебеды, чернощира, дурнишника, кошачьей лапки и даже зимующей пастушьей сумки. Ветер их семена не приносит, к лапам семена не цепляются, а обсемениться случайным одиночным гостям и гостьям не позволяем.
Подведем итоги (с оглядкой на первый абзац этой главы). Присмотревшись к природе внимательнее, мы подметили, что поздней весной бывает такая пора, когда тонкий верхний слой почвы избавлен от семян сорняков. Взяли это наблюдение на вооружение. Позаботились о такой организации работы в огороде, которая не вздымает наверх захороненные семена. И практически сняли с повестки дня прополку как таковую. Так насколько легче стала жизнь огородная? Точнее – во сколько раз она полегчала? И стала жизнью – в точном смысле слова.
Многолетники
Задача справиться с многолетними сорняками намного сложнее. Им мало семян. Им мало того, что корни в межсезонье не умирают. Они еще и расползаются корневищами. Словом, сверх хлопот вокруг семян надо найти управу и на корни многолетников.
Технически просто, хотя и утомительно, избавиться от пырея. Если участок слабо запыреен, то можно поддеть плети пырея вилами и вытянуть их вместе с корневищами (рис. 51), высушить добычу на солнце и посечь на мульчу (еще какую!).
Рис. 51. Пырей на участке
А если процедура приходится на раннюю весну или позднюю осень, когда дружно отрастают молодые корневища, то, ей-богу, стоит покрошить их в салат. Здоровее пищи не бывает: наши домашние любимцы решительно от всех болячек врачуются пыреем, богатым кремниевой кислотой. А с каким удовольствием гребутся куры в «урожае» пырея!
Правда, надо иметь в виду, что, избавляясь таким образом от пырея, приходится ворошить почву на глубину 10–12 см и давать шанс «законсервированным» семенам сорняков. В пункте «Бережное отношение к земле» говорилось о том, как важно держать перед мысленным взором весы и раскладывать на их чаши плюсы и минусы. В данном случае за избавление от пырея будет внесена очень скромная плата – еще раз дождаться всходов сорняков на этом пятачке и мелко (это и есть главное слово!) выполоть их.
Запыреенный участок можно два года подряд засеять (на полный срок!) рожью, и она приглушит пырей.
Многолетние сорняки, имеющие мощные, глубоко проникающие корни, усмиряют, подавляя эти корни.
Только не надо обольщаться словами на упаковке какого-нибудь гербицида, сулящими райские блага. Да, гербицид подавляет корни, но с ними и все живое. Достаточно прочитать и осмыслить этикетку в целом. Внизу, мелким шрифтом, печатаются (в качестве отмазки на случай судебной тяжбы) разные предостережения. Например, о том, что работать с гербицидом надо в маске и закрытой одежде. Или о том, что гербицид опасен для рыб в водоемах.
Вдумайся, доверчивый читатель! Ведь все сказано открытым текстом! Не между строк! Коль скоро смытые в водоем следы гербицидов вредны рыбам, то как могут быть безопасными еще не смытые следы на грядках и дорожках, по которым бегают внуки и ходит сама бабушка?! В почве накапливаются ядовитые (в том числе канцерогенные) продукты разложения гербицидов, и «такой хоккей нам не нужен». Я и сам не хочу ходить по земле, на многие годы отравленной всякой гадостью, и правнука не попотчую «витаминчиками» с такой земли.
К счастью, есть средство, хотя и хлопотное, но достаточно толерантное к биоценозу – подрезание сорняка каждые две недели с целью истощения корней. Дело в том, что после подрезания растения вегетативная часть возобновляется на протяжении двух недель исключительно за счет запасов корневища, а потом происходит «смена караула»: наросшая вегетативная масса начинает работать на ослабленное корневище.
Вот на этом-то и надо сыграть – через две недели следует снова подрезать отросшую вегетативную часть, не дав ей переключиться на восстановление сил корневища. Тому придется опять за счет убывающих накоплений отращивать вегетативные органы, но попользоваться ими снова не дадим… Повторив подрезание 2, 3, 4… раза, можно истощить корневище настолько, что оно в очередной раз будет не в силах воссоздать вегетативные органы и погибнет. Понятно, что число «сеансов» определяется изначальной мощью корневища, точнее – накопленными в них запасами питательных веществ.
Хорошо обжитый многолетниками участок можно пустить под пар: регулярно подрезать сорняки и бороной вытаскивать их на солнышко, чтобы корневища высохли. И включить участок в работу, занять культурами лишь тогда, когда сорняки стреножены.
В этом месте хотелось бы приостановиться. По многолетнему опыту знаю, что последнее предложение мало кого остановит. А жаль.
Вообразим такую нереальную ситуацию. Варит хозяйка борщ. Торопится… И, выгадывая время, не блюдет выверенную последовательность заполнения кастрюли. И вот – рассаживаются за столом домчадцы. Но… сначала дочка покривилась на почерневшую свеклу (она была брошена в еще не закипевшую воду) – и хозяйка выловила ее из кастрюли и выбросила. Потом сыну показалась дубовой картошка (она была брошена в соленую воду) – и вот картошка доваривается в кастрюлечке. Муж пожаловался, что мясо не по зубам – и оно доваривается. Нелепо? Неправдоподобно? И целиком всю кастрюлю не поставишь доваривать – капуста и перец станут размазней. Убита уйма времени. Испорчен не только борщ, но и ужин, который мог бы стать тихим семейным праздником. И все из-за спешки. Приготовление борща – это священнодействие, а он опущен до уровня пошлого фастфуда.
Я бы не занимался конструированием этой нелепой модели, если бы не бывал тысячу раз свидетелем поспешного задействования участка под огород и мук – последствий этой спешки.
- Служенье муз не терпит суеты;
- Прекрасное должно быть величаво[1].
Выспренно? Да! Но очень точно по смыслу к тому, что я хотел сказать читателям.
Огород городится на годы, и не надо суетиться, выгадывать месяц-другой в ущерб его многолетнему благосостоянию. Не в ущерб – другое дело. Если участок вводится в оборот поэтапно, в соответствии с продуманным перспективным планом, а не «вали кулем, потом разберем», то остается лишь вручить огороднику флаг и пожелать успехов.
Глава 3. Рыхление почвы
Эта глава будет на удивление короткой. Но это не от желания эпатировать читателя, а по причине удачно выбранной последовательности изложения.
В самом деле, оглянемся назад. Чем мотивировалось рыхление почвы в былые времена? Вот грубая схема:
• весновспашка / перекопка почвы «закрывает влагу» и устраивает мягкое ложе для семян и рассады;
• культивация (и боронование) уничтожает сорняки;
• зяблевая вспашка, опять-таки, «закрывает влагу» и уничтожает вредителей.
Но читатель уже знает, что все это мифы.
Распыленную почву первые капли дождя покрывают водонепроницаемой мокрой пленкой. Могучая сила поверхностного натяжения не впускает в почву новые порции воды. А слабосильная сила тяжести, которой должно продавить воду сквозь пленку, играет и нашим, и вашим – и пытается продавить воду, и стягивает ее в низины. Что касается популярных в среде агрономов слов «закрытие влаги», то это какое-то детское недоразумение: измельченная почва быстро слеживается, восстанавливается работа капилляров, и с голой почвы улетит в небо куда больше влаги, чем до пахоты, когда почва была притрушена прошлогодней органикой. Но «ля-ля-ля» про «закрытие влаги» пахотой звучит даже в учебниках.
Семена нуждаются не в мягком, а плотном ложе. Корешок, выглянувший из семени, должен как бы ввинтиться в ложе, чтобы быть окруженным землей. Корням рассады тоже не к лицу висеть в воздухе – они должны быть окружены плотной почвой.
Культиватор и борона уничтожают сорняки. Это правда. Но – лишь взошедшие. Взамен они, поднимая почву с глубины более 5 см, вздымают наверх уйму новых семян, и беды лишь усугубляются.
Если весновспашка препятствует поступлению новой влаги сравнительно короткое время, то зябь делает это в течение долгого межсезонья и обезвоживает почву сильнее весновспашки.
Но самое опасное – обнадежить себя утверждением, что зяблевая вспашка уничтожает вредителей. Любопытно, что это правда. Но уж очень маленькая. Вместе с вредителями несет урон и полезная живность. И даже весы не нужны, чтобы сопоставить пользу от уничтожения вредителей и вред от урона друзьям огородника. В самом деле, если личинка полезного насекомого, пока превратится в имаго-насекомое, съедает, скажем, тысячу личинок вредителя, то 1000 – это и есть поправочный коэффициент, который надо учесть при оценке «дезинсекционных» заслуг пахоты.
Это надо понимать так: если вследствие «дезинсекции» плугом погибло одно вредное и одно полезное насекомое, то фактически итогом акции является спасение тысячи врагов. Именно «успехам» дезинсекции – от ДДТ, распылявшегося сельхозавиацией, до пахоты – обязаны мы нынешнему засилью деструктивных насекомых.
Нагляден пример летучих мышей, которых поголовно истребляли «шлейфы» ДДТ за самолетами сельхозавиации. Этим летуньям от «шлейфов» доставалось первым, поскольку домами для них являются высокие деревья, сараи, амбары, чердаки, конюшни, столбы изгороди, пещеры. Прожорливость летучей мыши невообразима. Одна летучая мышь может поймать за ночь до 3000 насекомых – жуков, ночных бабочек, совок, молей, мух, кузнечиков, сверчков… За лето – около полумиллиона. Вот это и есть поправка, которую надо учитывать при оценке тотального средства борьбы якобы с вредителями.
Есть убедительное, масштабное свидетельство того, что почва может прекрасно жить и родить без глубокого рыхления – нива фирмы «Агроэкология», о которой шла речь во введении. Уже почти полвека поля фирмы не знают пахоты, а показатели растут и растут, а затраты падают и падают. На рисунке 52 – бессменный руководитель «Агроэкологии» Герой Украины и Герой Социалистического Труда С. С. Антонец у орудий беспахотной обработки почвы с членами Полтавского клуба органического земледелия. Крайний справа – основатель полтавской сети клубов канд. с.-х. наук С. В. Пономаренко.
Рис. 52. С. С. Антонец с членами Полтавского клуба органического земледелия
Пример медлительной жабы, погибающей при взмете зяби, не так выразителен. Она за лето может уничтожить «всего» 10–20 тысяч вредителей. Но именно 10–20 лишними вредителями платит пашня за каждую уничтоженную жабу. Правда, смешно (сквозь слезы)? Агрономы бубнят о том, что зяблевая вспашка «закрывает влагу и убивает вредителей», в то время как более эффективное средство иссушения почвы и размножения вредителей надо было бы искать днем с огнем.
Глава и впрямь оказалась короткой. В самом деле, если в Природе ничего похожего на механическое рыхление отродясь не было, то что о нем лясы точить?
Глава 4. Еда & урожай
Уже вторую сотню лет, со времен выдвинутой Либихом теории минерального питания растений, идет необъявленная битва урожая с едой. Пока перевес явно на стороне урожая. В тарелку есть что класть – есть нечего. Урожаи-то растут, а еды становится все меньше. Еще два десятка лет у меня «текли слезы» из сочувствия к американцам, тарелки которых заполнялись не едой, а урожаем. В Болгарии и Венгрии (в то время) хозяйкой на столах была еще еда. К сожалению, теперь и у болгар, и у мадьяр еда осталась практически лишь в памяти туристов.
Урожайная пошесть добралась и до Украины – и душеньку теперь можно отвести лишь в своем огороде. Скоро вступит в силу закон, по которому законным на прилавках будет только промышленное мясо и сало с боен. А за продажу на базаре сала с выращенного в своем подворье поросенка можно будет и загреметь.
Вот невычитанная ситуация. Около 10 лет назад провел у нас лето 12-летний американский внук Даниил. По возвращении домой внук признался маме, что больше всего у нас его поразили яйца. Они… пахнут!
А как же не пахнуть яйцам наших кур, если они не гуляют вдоль шоссе, не щиплют травку, покрытую осадками выхлопных газов, не клюют концентраты, сдобренные гормонами и иными биодобавками, а в загон им бросаются разносолы только с нашего огорода, в котором десятилетиями поддерживается равновесие и баланс?
Узнав, что в сентябре я сею дайкон в тимирязевскую светлицу, кто-то, возможно, захочет сказать: «Чудит дед!» Дед, однако, рассуждает здраво. Когда станет слишком холодно, дайкон, естественно, перестанет развиваться и путных корнеплодов не даст. Но наши куры глубокой осенью, возможно, одни на много верст кругом, балуются вкуснейшей сладкой зеленью и, прервав «каникулы», вновь начинают нести те пахучие яйца, что так поразили Даньку.
Уму непостижимо… Считай, все мои долгие годы прошли под неумолчный трезвон «догоним и перегоним Америку». Само собой, имелось в виду, что Америка стоила того, чтобы гнаться за нею. И вдруг… в баклажанах нет милой изюминки-горчинки, огурец абсолютно ничем не пахнет, колбаса, правда, пахнет, но ванилью, пресловутый стейк в ресторане – вата, вымоченная в пепси-коле, хлеб – тоже вата, но ни в чем не вымоченная. Чего же ради гнались мы за такой Америкой?
В конце ушедшего века вполне ассимилировавшиеся русские американцы горделиво смаковали шутку: «Когда в Америке появляется первая клубника? – В шесть утра». Только непонятно, зачем они называли клубникой sfrawberry, действительно появляющуюся в шесть утра, но имеющую консистенцию (да и вкус) молодой древесины?
Страшновато. Если ситуация не изменится, если урожай одержит победу, наступит катастрофа. У этой главы ясная цель – поддержать еду, помочь ей выстоять, хотя бы в собственных огородах. Больше того, я хочу, чтобы еда и урожай сроднились, слились в одно целое.
Сижу я однажды задумчиво в метро, считай, отключившись от реалий. Вижу перед собой две пары ног – женскую и мужскую. Вторым ядром «компьютера» отмечаю (по обуви), что пара почтенная. Поднимаю голову и ясно вижу ОДНО СУЩЕСТВО: мои сверстники смотрят не друг на друга, а в одну сторону, да так, что сердце зашлось.
Вот это и есть сверхзадача главы – рассказать, как сделать так, чтобы урожай и еда СМОТРЕЛИ В ОДНУ СТОРОНУ, чтобы вновь стали ЕДИНОЙ СУЩНОСТЬЮ. Я не желаю ни победы еде, ни поражения урожаю. Я хочу, чтобы еда и урожай, когда-то бывшие завидной парой, помирились, обнялись, сошлись.
Кто поссорил еду с урожаем?
Отдаление урожая от еды началось с тех самых пор, когда промышленность ухватилась за теорию о минеральном питании растений и понастроила фабрики плодородия, а аграрии, просто проигнорировав Природу, начали вносить в почву «однобокие» (несбалансированные) химические добавки, которые они опрометчиво стали называть удобрениями. До этого вынос питательных веществ из почвы компенсировался всякой органикой, в частности навозом, с которым возвращалось около 80 % органики, унесенной с поля. То есть возвращаемая в почву масса была по химическому составу близка к унесенной. И урожай дружил с едой – едой были все выращенные плоды, корнеплоды, цветы, листья.
Почему правомерны слова «проигнорировав Природу»? Да потому, что аграрии просто не обратили внимания на то, что растения непереборчивы в еде и всеядны, едят то, что им «кладут в тарелку». И в уродившемся – в плодах, цветах, листьях – нарушается свойственный данному растению баланс химических элементов и соединений.
Факт, что растения едят то, что им дают, ярче всего доказали гидропоника и ящики Митлайдера. В этих технологиях растениям доставалось только то, что было всыпано в емкости с раствором или ящики с прокаленным субстратом – и начинка плодов целиком определялась содержимым пакетов (и немножко – генетикой).
Хотелось бы задать творцам этих «прогрессивных» технологий вопрос: а как учитывалось в пакетиках с добавками своеобразие вкуса и запаха помидора, огурца, петрушки? Знаю заранее ответ: «Да никак». Обеспечение своеобразия возлагалось исключительно на семена, на генетику. Своеобразия было ровно столько, сколько сумели обеспечить семена.
Допустим (исключительно для наглядности!), что в урожае растения содержатся не сотни химических элементов и соединений (белки, аминокислоты, гормоны, пигменты, витамины, сахароза, глюкоза, фруктоза…), а всего четыре элемента. В таких долях: 40, 28, 20 и 12 % (верхняя диаграмма на рис. 53). Внесем в почву «однобокое» удобрение с таким расчетом, чтобы доля третьего элемента удвоилась, то есть стала равна 40 %. Тогда суммарная доля прочих ингредиентов уменьшится с 80 до 60 %, то есть уменьшится на четверть, так что теперь доли элементов будут равны соответственно 40, 30, 21 и 9 % (нижняя диаграмма).
Рис. 53. Соотношение химических элементов и соединений в урожае
Сравните диаграммы. Никакого сходства! Начинка урожая стала химически другой. Это значит, что если до внесения удобрения растения давали ЕДУ, то после – уже что-то иное, естественно, НЕ-ЕДУ.
Эффект от увеличения доли одного ингредиента за счет других можно пояснить таким немыслимым примером. Представим себе, что в сбалансированном наборе приправ для некоего блюда повар поддал соли за счет перца, петрушки, чеснока, лаврового листа и т. д. И кого порадует такое блюдо? Кто его сможет есть? Яство осталось блюдом, но перестало быть едой!
Воздадим должное «разлучникам» еды с урожаем. Их – вольных и невольных – было много:
• выдающийся немецкий химик ХIХ века Юстас Либих, неправильно истолковавший способность растений усваивать элементы из растворов;
• шустрые промышленники, учуявшие баснословные барыши и наладившие работу «фабрик плодородия»;
• аграрии, проигнорировавшие физиологию растений и обрадовавшиеся тому, что от минеральных удобрений урожай растет как на дрожжах;
• ученые, сосредоточившие все внимание на урожае и забывшие о еде;
• пищевая промышленность, наловчившаяся создавать своеобразие химическими (простите – пищевыми) добавками;
• «стрелочники» – минеральные удобрения, надувавшие урожай, как конокрад клячу перед продажей.
Напомню сверхзадачу главы: сделать так, чтобы урожай и еда смотрели в одну сторону, чтобы урожай снова сошелся с едой. Но прежде чем взяться за решение этой задачи, послушаем что-то вроде песни в кинофильме. Но не вставной номер, как это иногда бывает, а песню, вплетенную в ткань фильма, настраивающую зрителя на нужную волну. Ну, скажем, как «У природы нет плохой погоды» в «Служебном романе».
Пусковая роль сахаров и аминокислот в питании растений
Весной 2014 года в журнале «Вестник садовода» была опубликована статья Н. И. Курдюмова «Питательные мысли в предвкушении урожая», о которой можно сказать словами Больцмана «Нет ничего практичнее хорошей теории». И лето я провел, сродняя выводы статьи с природосообразным огородом. Это было увлекательное занятие. Настолько наполненное эмоционально, что мне не по душе было бы заменить емкое теплое «сродняя» привычным суконным «внедряя». Выводы статьи не надо вносить в природосообразный огород – они для огорода свои, родные.
Не буду подробно излагать статью. Приведу лишь (в сжатом виде) захватившие меня выдержки из статьи. Читатель может принять выводы Николая Ивановича как постулаты. Ну, а тех читателей, которым интересен «подвод» к выводам, отсылаю к самой статье.
А) Ведущий посыл статьи: «Растворимые сахара – начало любой микробной пищевой цепочки. Это первое, что съедается, попав в почву. Даже переваривать не надо – энергия в чистом виде. Взрыватель, «бензин» любой пищевой волны… Так же любы микробам и аминокислоты – бери готовое и строй белок».
Б) Совсем неожиданные результаты получили британцы в конце 80-х. Николай Иванович пишет: «Они вводили 5 %-ный раствор сахарозы на глубину 20 см, чтобы стимулировать деревья. А потом внимательно посмотрели, что в растении происходит. И оказалась там совсем простая штука: почвенный уровень сахаров, как рычаг, регулирует включение и выключение генов, определяющих режим питания. Мало сахара в почве – активизируются гены фотосинтеза. Много сахара – активизируются гены корней, те ветвятся, наращивают массу и едят сахар, подавая его вверх. А фотосинтез при этом тормозится».
В) В статье рассказывается о популярном канадском проекте RCW (веточная древесная щепа). «Он начат еще в конце 70-х и в начале 90-х доведен до продуктивной технологии, спасающей истощенные почвы по всему миру. Изучая, как рождается гумус в лесах, ученые обнаружили: главный источник устойчивого гумуса – тонкие ветки лиственных деревьев. Почему? Потому что в них содержится почти на порядок больше сахаров, чем в древесине стволов, плюс белки в изрядном количестве. В ветках, в отличие от соломы, идеальное соотношение азота и углерода! С учетом прочих элементов в них хранится 75 % всех питательных веществ леса. Только в Квебеке ежегодно скапливается 100 миллионов тонн веток, которые приходится просто сжигать. А в мире – миллиарды тонн. В общем, ученым оставалось придумать машины, правильно измельчающие ветки тоннами в час, и отработать агротехнику. Машины придумали. В основе агротехники – беспахотное смешивание 1–2-дюймового слоя мелкой щепы с пятью верхними сантиметрами почвы. Через три-четыре года урожаи на истощенных почвах растут в разы».
Г) Наконец, Курдюмов забивает «золотой гвоздь» в гроб делаемого компоста. В первой части книги я рассказывал о зловредности разложения органики вне грядок, так что читатель подготовлен к важному уточнению Николая Ивановича. Он пишет: «Напоследок сам Бог велел глянуть новым глазом на компост. И констатировать: из него ведь не только аммиачный азот и СО2 улетучиваются. Главное – ни сахаров, ни аминокислот не остается! Той самой основы динамического плодородия, его первичного топлива – ноль. Так что прав Борис Андреич Бублик: компостирование прямо на грядках – агроприем особый. И не просто в виде мульчи или кучками, а прямо в почве, в мелких канавках или ямках, под тонким слоем почвы. Для кухонных отходов лучшего места не придумаешь».
Позже, в процессе работы над необыкновенно емким концептом плодородия, Николай Иванович обнаружил в наследии академика А. Л. Курсанова, около 40 лет возглавлявшего Институт физиологии растений им. К. А. Тимирязева, удивительный вывод. Исследуя процессы питания растений, Андрей Львович установил, что «Корни не просто передают поглощенные вещества, а тут, на месте, в считанные минуты, синтезируют сложные вещества и подают их в крону».
Невероятно важный вывод! Если органика досталась растениям свежей, с сахарами и аминокислотами, неминерализованной, то «вверх», на «доводку», поступают не атомы, не разрозненные элементы, а крупные молекулы, из которых легче лепить белки (соединения из 20 аминокислот) и биологически активные вещества: гормоны, пигменты, ферменты, витамины, алкалоиды…
Пояснить смысл этого вывода можно такой бытовой ситуацией. На кухне готовится популярное у моряков блюдо макароны по-флотски. Одно дело – готовить их, имея макароны как таковые, и совсем другое дело, если макароны еще предстоит приготовить из муки, воды, соли… А ведь очень похожее происходит при использовании органики, минерализованной где-то на задворках, в компостной яме или куче.
Выдержки А, Б и В из статьи Николая Ивановича будут учитываться и «работать» в следующем разделе, в пункте «Удобрения без кавычек». А к выдержке Г я хотел бы добавить пару слов. О том, что сделанный компост – труха, я знаю давно. Но что он такая труха, узнал только сейчас. Точнее – в незрелом компосте еще что-то есть, на 40-й день в нем еще находили следы биологически активных веществ, но зрелый компост пуст. Правда, его можно использовать для улучшения структуры почвы и в качестве мульчи. Но ингредиенты, загубленные в компосте, гораздо лучшая мульча, хотя бы потому, что ее значительно больше.
Теперь читатель абсолютно готов принять не к сведению, а к руководству тезис: «Органика должна ложиться на грядку СВЕЖЕЙ». С сахарами и аминокислотами! И надо не разлагать органику когда попало и где попало, а беречь ее свежей до самого укладывания на грядку.
Всем будет лучше, если огородник доверится почвенной живности и оставит ей, умелице, своевременные заботы о разложении органики.
Как примирить еду с урожаем?
Если огородник проникнется пониманием, что во всяком огородном действе лучше всего положиться на отлаженные природные механизмы, то ему не составит труда сделать так, чтобы урожай рос и при этом оставался едой. Но обо всем по порядку.
Надо ясно представлять себе, что всякое традиционное удобрение (а их количество исчисляется сотнями и тысячами), за исключением тех немногих, о которых будет рассказано в следующем пункте – РАЗ-БА-ЛАН-СИ-РО-ВА-НО. И – автоматически, неизбежно – растения, подкормленные им, приносят плоды, опознаваемые лишь по внешнему виду (см. диаграмму на с. 211). Не тщитесь, к примеру, опознать огурец в американском супермаркете по непередаваемому аромату. Вот тот зеленый cucumber, с пупырышками, и есть огурец. Со вкусом, как говорит Жванецкий, подшипника.
Козьма Прутков говорил: «Специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя». Именно односторонностью страдает начинка плодов растений, которым с помощью дежурных удобрений поддали (в соответствии с фазами развития – какая тонкость!) азота, фосфора, калия, кальция, магния… И на которых вырастили чего-то побольше, но только не еды. К глубокому сожалению, то, чего «побольше» (называемое по привычке приличным словом «урожай»), стало для многих самоцелью.
Еще можно как-то понять тех, кто выращивает промышленные овощи, для кого урожай – просто товар. Как далеко отводят они урожай от еды – дело их совести или искренних заблуждений. И я им не духовник. Но вот когда в своем огороде растят что-то себе же на еду и любыми известными средствами гонятся за урожаем, это меня обескураживает. Понять это мне не под силу. Идут в огород за едой, а заботятся об урожае, точнее об удобрениях, и уносят с огорода урожай.
Я сознаю, что мои выпады против урожая и удобрений могут быть не просто проигнорированы читателем, но даже вызвать раздражение. Я сознаю, что мне не по силам повлиять на глобальные причины, по которым уходит еда. Но «зажечь маленькую свечку» я могу. Как спасти личный огород от не-еды, как настроить его на еду, я знаю. Вот об этом-то и идет речь в этой главе.
Есть средство совместить выращивание еды со стремлением к большему урожаю. Это средство – СБАЛАНСИРОВАННЫЕ УДОБРЕНИЯ, в которых сохраняются естественные относительные доли ингредиентов. Лишь они не меняют естественную, генетически предписанную начинку плодов. Сбалансированные удобрения способствуют одновременному росту и урожаев, и еды, сближают их.
Искусственно создавать такие удобрения нет нужды (да и не по зубам агрохимии). Достаточно возвращать в почву уже выращенную органику (стебли, листья, корни, цветки, плоды, навоз). И категорически отказаться от всего, на чем стоит клеймо типа «азотное», «фосфорное», «комплексное» (это когда в нем два, три… элемента) и т. п.
Даже клеймо «органическое» не индульгенция. К примеру, карбамид (мочевина) – органическое удобрение: в его молекуле СО(NH2)2 есть атом углерода С. А именно по этому признаку в химии выделяются органические соединения. Ну и что? Если внести мочевину в заметных количествах, то изрядно возрастет доля четырех элементов, в том числе азота N, и в плодах неминуемо образуется избыток нитратов. Плодам-то ведь все равно, какое «флюсовое» удобрение напихало в них нитраты. Для едоков тоже несущественно происхождение нитратов – для них опасен лишь избыток нитратов в плодах.
Итак, все внимание – на органику (понимаемую как растительная масса) и повышение плодородия с помощью сбалансированных удобрений из органики. Но сначала уточним понятие плодородия.
В первой части книги, в главе 3, говорилось, что уходят времена, когда плодородие понималось как состояние почвы, как наполнение ее минеральными солями (минеральная теория питания растений Либиха) или гумусом (гумусная теория Тэера). Устарели и эклектические смеси этих теорий. Набирает силу понимание, что плодородие – это процесс, и многие современные удобрения не только начиняют почву питательными веществами, но и управляют их усвоением, стимулируют развитие растения с учетом актуальной в данный момент фазы, выполняют функции биоактиваторов.
Ассортимент биоактиваторов «с именами» достаточно обширен – радифарм, бенефит, аминокат, биоглобин, акварин, бионур, геотон… Вдобавок к пополнению запасов питательных веществ они (кто во что горазд!) являются фунгицидами, инсектицидами, антифризами (повышают морозоустойчивость растений), укрепляют иммунную систему растений, стимулируют развитие корней, улучшают вкус плодов.
Сознавая эффективность биоактиваторов, водя знакомство с разработчиками некоторых из них, я тем не менее сознательно ухожу от рассказа о них. Поясню мотивы.
Книжка в целом направлена на наведение порядка в основах земледелия. А среди моих читателей найдутся и такие, кто еще не сбросил вериги традиционного земледелия. Пока основы захламлены, бессмысленно хвататься за новинки. К примеру, не вижу я достойной отдачи биоактиваторов на покатых участках без террас, где растениям практически не достается атмосферной влаги. Пудрить немытую шею?
Кроме того, адресат книги – рядовые огородники, которым продукты нанобиотехнологий зачастую недоступны. Их используют пока лишь аграрии-новаторы (по некоторым данным – 2,5 % земледельцев). Не в последнюю очередь – из-за высокой себестоимости продукции, выращиваемой с помощью этих препаратов. Если земледелец пойдет на эти затраты и наведет порядок в основах земледелия, то и время пошарить по справочникам сыщется.
Я повторю определение динамического плодородия, отточенное О. В. Тархановым и Н. И. Курдюмовым: «В почве ежеминутно происходит синергическое (взаимно усиливающее) взаимодействие органики, микробов и почвенно-поглотительного комплекса – динамическое плодородие». В настоящее время Олег Владимирович и Николай Иванович работают над углублением концепта плодородия, уточняют роль всей биоты и всей органики в кругообороте веществ. Упор – на свежую органику. Вот эти два слова – «свежая органика» – будут ключевыми в характеристике удобрений, достойных этого слова.
Ставя крест на привычных удобрениях, уместно вспомнить еще одно меткое замечание Н. И. Курдюмова: «Плодородие почвы можно увеличивать. Но это совсем не то, что мы привыкли делать с почвой. Это совершенно другая работа, в основе своей – душевная и умственная». Сколько вреда, какую уйму зла несут людям тысячи разбалансированных удобрений, отдаляющих урожай от еды. И огороднику решать – умом и сердцем, надо ли поддерживать искусственно созданный рынок удобрений. Или лучше присмотреться к тому, как поддерживается плодородие Природой?
И напоследок – еще одна быль. Специально для тех, кому слова Николая Ивановича о душевной и умственной работе не указ. Если мы в погоне за урожаем применим одно удобрение, потом другое, третье, станет рядовым явлением конфуз, который произошел со мной в американском супермаркете. В поисках петрушки перебирал я пучки зелени на стенке, по которой спадал водопад. Красота! Свежесть! Тщился учуять петрушкин аромат. Отчаялся, бросил в тележку очередной пучок и лишь дома, присмотревшись к резьбе на листьях, уразумел – это кориандр ничем не пах! Как же надо было изловчиться, чтобы заглушить могучий запах кинзы! Кинзы!
Будем считать аксиомой: лишь биомасса растений, возвращаемая в той или иной форме в почву, достойна слова «удобрение» (с корнем – ДОБР-).
Это примадонна среди удобрений. Недотрога. В том смысле, что к ней можно даже не прикасаться. Имеется в виду и биомасса, мелко заделанная в почву, и органическая мульча. Не обязательна даже такая операция, как заделывание в почву. Органика оказывается в земле попутно, при заделывании семян, при выпалывании сорняков, при уборке корнеплодов. Причем не имеет значения тщательность заделки. Если органика заделана, она быстрее разложится. Если не заделана, дольше будет служить мульчей.
Начнем с навоза. Это достойное удобрение, хотя чуток разбалансировано: органика, которая его породила, поиздержалась на молоко, мясо, пух, кожу… Но оставшиеся примерно 80 % органики – ради полноценного круговорота веществ – должны быть возвращены в почву. Тем более что во всем мире на «производство» навоза (то есть на корм скоту и птице) тратится до 90 % выращенной биомассы.
Речь будет идти только о свежем навозе. Лежалый добрых слов и возни не заслуживает. Поскольку нет в природе естественных залежей навоза (гуано в Южной Америке и Южной Африке – исключение), то от «лежалого-бывалого» правомерно ожидать подвоха. Так оно и есть. Мало того что навоз за время лежки поиздержался (в нем нет львиной доли питательных веществ и, самое главное, энергии – ни сахаров, ни аминокислот), он стал практически трухой. С ним вдобавок можно занести в огород много чего неуместного (антибиотики, следы дезинфекции помещений, вакцины, гормоны и биодобавки, которыми подхлестывался рост животных, личинок майского жука, полчища медведок, уйму семян сорняков и т. п.).
Навоз (свежий!) лучше всего разбросать по грядкам ранней осенью с таким расчетом, чтобы солнечные лучи еще успели уничтожить возможные патогены и чтобы еще не поздно было посеять сидераты. Весной вносить навоз хуже. Пролежав зиму на грядке, навоз дезодорируется, и у самок майского жука весной не будет соблазна отложить яйца в этой грядке (мамочка заботится о том, чтобы обеспечить личинкам безбедную жизнь в течение 3–4 лет). Доказательством от противного можно считать кучи навоза, которые часто можно видеть около огородов. Они являются очагами притяжения майских жучих и эффективно работающими «фабриками», производящими личинки (бывает, толщиной с большой палец). Таким очагом была и наша компостная яма (пока функционировала). С тех пор как мы с бабулькой осознали роль запаха навоза, наш огород потерял привлекательность для самок майского жука. И не каждый год нам «выпадает счастье» увидеть желтоголовое «колечко». Хотя у нас, как у всех, весной «хрущі над вишнями гудуть».
Разложение органики в грядках происходит только в теплое время, в присутствии вегетирующих растений, и у продуктов разложения высок шанс быть перехваченными растениями – и устьицами на листьях, и корнями, всасывающими рассол, в котором растворены продукты разложения. Кстати, этот шанс тем значительнее, чем меньше на грядке голой земли. Устьица листьев над землей и корни под землей (и сорняков, и культурных растений) образуют подобие мелкоячеистой сети, улавливающей львиную долю продуктов разложения.
Нет иного, столь же сбалансированного, сколь и самостоятельного удобрения. Не надо следить за его концентрацией, дозированием, составом. Им невозможно ни перекормить или сжечь растения, ни отдалить выращенное от еды. Это удобрение способно лишь увеличить объем выращиваемой еды. ЕДЫ! А заодно и УРОЖАЯ!
Нельзя не сказать о легкости внесения этого удобрения: сей, и все! Все сей – и культуры, и цветы, и сидераты! Само вырастет, само поляжет, само разложится… И сорняки – под контролем! – помогут. До чего же все-таки ладно устроена Природа! Как облегчает она жизнь тому, кто приглядывается к ней! И как легко раскурочить отшлифованные, отточенные веками природные механизмы.
Учитывая роль сахаров и аминокислот в питании растений, можно направленно выбирать сладкие сидераты. Вот изумительный пример – тифон (рис. 54). В 30 кг массы тифона содержится целый килограмм сахара!
Рис. 54. Тифон
Читать бесплатно другие книги:
