Змея в гостиной Митчелл Мередит

Mitchell Meredith

THE RATTLESNAKE IN THE HALL

Литературная обработка Н. Косаревой

5

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

1

На террасе уже накрыли чайный стол, а лорд Гренвилл снова задерживается… Эмили покрутила в пальцах ложечку и тут же одернула себя – будь здесь ее матушка, тотчас заметила бы, что леди не подобает проявлять нетерпение.

Наконец Эмили увидела мужа. Уильям поднялся по ступеням, в мягком осеннем свете его глаза синели, как вода в центре озера, там, где оно глубже всего. Леди Гренвилл взмахнула рукой в приветственном жесте, и внезапно расстегнувшийся браслет блестящей лентой скользнул с ее запястья прямо ему под ноги.

– Уильям!

Вскрик молодой женщины раздался одновременно с проклятьем лорда Гренвилла, наступившего на украшение, а в следующее мгновение Уильям ошеломленно застыл, глядя, как из-под его сапога во все стороны расползаются маленькие черные змейки.

Эмили завизжала. И видение исчезло.

– Господи! – пробормотала она, с трудом поворачивая голову.

Она опять задремала в своем кресле, и шея теперь будет весь день напоминать об этом. Да еще этот сон… Он снился леди Гренвилл уже в четвертый или пятый раз за последние две недели, и она неизменно просыпалась с криком ужаса. Но впервые этот сон посетил ее днем. Хорошо еще, сейчас рядом не было Лоренса, ее семилетнего племянника. Бледное искаженное лицо тетушки Эмили могло бы напугать его.

А ведь именно Лори отчасти виноват в том, что кошмары преследуют ее. В первый день осени, солнечный и теплый, леди Гренвилл и три ее близкие подруги пили чай на террасе, которую она позже видела в своем повторяющемся сне.

Самая юная из подруг, миссис Сьюзен Говард, попросила Эмили показать свой бриллиантовый браслет. Муж Сьюзен, кузен лорда Гренвилла, захотел сделать супруге подарок – их венчание состоялось лишь семь месяцев назад, и Генри еще не надоело баловать жену. Когда Сьюзен перебирала предложенные ей продавцом драгоценности, ей показалось, что браслет, завладевший ее вниманием, походит на тот, что Уильям подарил Эмили на день рождения в прошлом году.

Пока дамы рассматривали украшение, на террасу прибежал маленький лорд и немедленно пожелал полюбоваться на блестящую в свете солнца вещицу.

Вот тут-то и случилась беда – мальчик не заметил подошедшего отца и, когда лорд Гренвилл приблизился к нему, в легком испуге уронил браслет, на который Уильям, одетый для верховой прогулки, наступил своим сапогом. Для всех присутствующих полной неожиданностью оказалось то, что сияющие волшебным светом камни оказались… искусно сделанными бусинами из обыкновенного стекла, в один миг превратившимися в груду хрустящих на каменных плитах осколков. Вернее, как выяснилось позже, обычным стеклом они все же не были – даже опытные мастера-ювелиры не с первого взгляда могли отличить подделку.

Первым чувством, посетившим Эмили, пока подруги обменивались изумленными восклицаниями, а Уильям утешал расплакавшегося Лори, была глубокая досада. «Нежели колье тоже подделка? – думала леди Гренвилл, отрешенно глядя на то, что осталось от ее браслета. – Выходит, оно ничего не стоило, и это при том, что было оплачено дважды! Какая горькая ирония!»

Эмили посмотрела на свою подругу Дафну, но по выражению хорошенького личика миссис Пейтон нельзя было предположить, что она чувствует то же самое. Прошлым летом леди Гренвилл обнаружила, что бриллиантовое ожерелье, подаренное ей мужем в паре с браслетом, исчезло. Молодая женщина постаралась сделать все возможное, чтобы найти украшение втайне от Уильяма – не хотелось огорчать его или выслушивать упреки: ведь несколько недель она даже не открывала футляр с гарнитуром, так как не испытывала к бриллиантам ни малейшей привязанности, предпочитая их яростному блеску нежное мерцание жемчуга. Случайно подслушанный разговор помог Эмили раскрыть тайну пропажи ожерелья.

Как оказалось, Дафна, не отличающаяся здравомыслием и твердыми моральными устоями, вступила в непозволительную связь с мистером Ричардом Соммерсвилем, таким же легкомысленным и обаятельным, как и она сама. Но главный недостаток Ричарда заключался вовсе не в соблазнении чужих жен. Этот молодой джентльмен предпочитал другим развлечениям карты и уже успел лишиться почти всего состояния, унаследованного им после смерти отца. Последний проигрыш Соммерсвиля должен был разрушить его жизнь, но его спасла влюбленная женщина. Миссис Пейтон выкрала из бархатного футляра ожерелье своей подруги, а деньги от его продажи пошли на уплату долгов любовника. Дафна не сообщила Ричарду, откуда взяла деньги, да он и не интересовался этим несущественным вопросом, главным было то, что его положение вновь улучшилось. В отличие от денежных обстоятельств мужа миссис Пейтон, Джорджа, неспособного вкладывать свои средства с пользой для себя. Угроза разорения сподвигла мистера Пейтона принять помощь друзей и попробовать попытать счастье в колониях. Он уехал на год или два, оставив жену на попечение друзей. Дафна ни за что бы не согласилась отправиться с мужем, любовь к которому давно покинула ее, и страдать от жаркого климата и отсутствия привычного комфорта.

Чтобы вернуть ожерелье, леди Гренвилл пришлось занять необходимую сумму у отца, лорда Уитмена. Ее супруг до сих пор не узнал об этой истории, но у Эмили состоялся неприятный разговор сперва с миссис Пейтон, а затем и с Ричардом Соммерсвилем и его сестрой Джейн, которую леди Гренвилл считала своей лучшей подругой с тех пор, как вышла замуж за лорда Гренвилла и оставила свой привычный круг.

Откровенно говоря, прежде у нее было не так уж много подруг. Ей было двенадцать, когда случилось несчастье: девочка упала с крыши старой садовой беседки, куда забралась понаблюдать за свиданием своего кузена. Неудачно сломанная нога заживала плохо, и хромота и постоянные боли должны были всю жизнь напоминать средней дочери лорда Уитмена о вреде любопытства. Во всяком случае, годы юности стали для Эмили тяжким испытанием. Лишенная возможности выезжать в свет, танцевать и флиртовать с поклонниками, девушка чувствовала себя источником разочарования для своей матушки, мечтавшей удачно выдать замуж всех трех дочерей.

День, когда старшая сестра Эмили, очаровательная светловолосая Луиза, обладавшая нежными чертами лица и ангельским характером, обвенчалась с лордом Гренвиллом, вознаградил леди Уитмен за все хлопоты и переживания, сопровождавшие воспитание дочерей. Практичная женщина не питала тщетных надежд на то, что ей когда-нибудь удастся найти супруга для Эмили, оставалось лишь ждать, когда подрастет младшая дочка, Кэролайн.

Однако вовсе не Эмили принесла самое большое горе своей семье. Через три года после свадьбы лорд Гренвилл превратился в двадцатипятилетнего вдовца с годовалым сыном, крошкой Лори. Луиза не пережила инфлюэнцы, собравшей дань едва ли не с половины графства, не минуя ни трущобы, ни особняки.

А всего лишь через год после смерти жены, которую Уильям любил так, как только об этом может мечтать каждая женщина, вдовец вступил во второй брак.

На сей раз его привело к браку отнюдь не сердце, а здравый смысл и горькая необходимость. Лоренсу нужна была заботливая мать, великолепному Гренвилл-парку – подходящая хозяйка, а сам лорд Гренвилл мечтал, чтобы его оставили в покое юные леди и их матушки, никак не желавшие смириться с тем, что состоятельный молодой джентльмен собирается до конца своих дней оплакивать умершую жену.

Эмили приняла бы предложение Уильяма ради одного только Лори, к которому привязалась всей душой, но у нее была и другая причина согласиться занять место старшей сестры. К девятнадцати годам она уже на протяжении четырех лет испытывала муки несчастной любви – синие глаза лорда Гренвилла разбили ей сердце, а он этого даже не заметил, поглощенный одной лишь Луизой.

Леди Уитмен без колебаний согласилась выдать дочь за Уильяма. Любой брак для девушки лучше унизительного положения старой девы, после смерти родителей вынужденной искать пристанища в домах своих братьев или сестер. Реджинальд, наследник лорда Уитмена, нежно любит Эмили, но кто знает, какая женщина станет его женой? Согласится ли она терпеть в своем доме сестру мужа, не будет ли изводить ее попреками и насмешками? Конечно, дочь лорда Уитмена унаследует достаточно средств и сможет поселиться в собственном домике вместе с подходящей компаньонкой, но и такой судьбы леди Уитмен для своей дочери не желала.

А лорд Гренвилл не имеет дурных наклонностей, не будет груб и жесток с женой, к тому же он всегда относился к сестрам Луизы по-дружески, как к своим кузенам и кузинам, а после женитьбы они и вовсе стали частью его семьи и пользовались его расположением.

Недолгое время спустя сын Луизы стал сыном Эмили, Гренвилл-парк – ее домом, а друзья первой леди Гренвилл приняли и полюбили вторую супругу лорда Гренвилла. И только Уильям словно бы предпочитал считать себя вдовцом. Лорд Гренвилл предоставил супруге возможность жить собственной жизнью, а сам проводил больше времени в тиши своего кабинета, нежели в обществе жены и сына. Жизнерадостный и общительный в годы предыдущего брака, Уильям превратился в холодного, сдержанного мужчину, исполнявшего светские обязанности только в силу необходимости.

Не то чтобы Эмили ожидала чего-то другого, еще до свадьбы жених рассказал ей о причинах, побуждающих его жениться во второй раз, но все же, все же… Как она могла не надеяться, что со временем, пусть и очень не скоро, он все же оценит ее любовь и заботу?

Нельзя сказать, чтобы за пять лет брака их отношения совсем не продвинулись от дружеской вежливости к чему-то более теплому и откровенному. Лорд Гренвилл постоянно находил в своей молодой жене черты, удивлявшие его и вызывавшие невольное уважение. Прежде всего его восхищало достоинство, с которым она справлялась со своей болезнью. Ее преданность семье и друзьям, нежность к племяннику, чувство юмора, вкус, умение справляться с ролью хозяйки большого дома и даже способность противостоять его властной бабушке, леди Пламсбери, – все это невольно притягивало внимание супруга, пусть он сам еще не осознавал этого. Его даже не раздражали ее довольно глубокий для женщины ум и не подобающая леди смелость суждений, порой неприятно поражавшая тех, кто плохо знал Эмили.

Казалось бы, для счастливого брака всего этого должно быть довольно, но леди Гренвилл иногда с трудом справлялась с отчаянием. Она сделала бы все, что угодно, лишь бы услышать от Уильяма: «Ты нужна мне», не говоря уж о признании в любви, но проходил месяц за месяцем, сезон за сезоном, год за годом, а лорд Гренвилл оставался верен себе и памяти Луизы.

Испытывая подобные чувства, как могла леди Гренвилл не простить подругу, совершившую низкий поступок ради спасения возлюбленного? Пусть Ричард, возможно, этого и не заслуживал, Дафна была влюблена в него, и Эмили понимала. К тому же миссис Пейтон не отличалась особым здравомыслием и довольно скоро забыла о том, что натворила.

Подруг едва ли не забавлял наивный эгоизм Дафны, к тому же ее неудачный брак вызывал у них сочувствие, распространяющееся, впрочем, и на Джорджа, которому не повезло жениться на женщине, желавшей получать больше, нежели он мог ей дать.

Намного труднее для Эмили оказалось простить Джейн Соммерсвиль, всеми силами стремившуюся женить брата на девушке с хорошим приданым, что вернуло бы дому Соммерсвилей былое великолепие. Джейн готова была закрыть глаза на роман Ричарда и Дафны и поощряла его ухаживания за Сьюзен, в то время по-детски еще влюбленной в Соммерсвиля. И это при том, что Дафна считалась лучшей подругой Сьюзен!

Однако и этот свой душевный кризис леди Гренвилл удалось преодолеть, сохранив дружбу с Джейн, которой обе леди очень дорожили. Ну а потом Сьюзен вышла замуж за Генри Говарда, Джордж Пейтон уехал, что же до романа Ричарда и Дафны, то он, как и ожидалось, не продлился слишком долго и не успел повредить их репутации.

За последний год произошло немало других трагических и печальных событий, и, только поддерживая друг друга, Эмили и ее друзья сумели пережить их и не впасть в уныние. Казалось бы, предстоящий сезон охоты и осенних балов должен принести отдых от тягостных переживаний, но происшествие с бриллиантовым браслетом разрушило эти надежды…

Эмили наклонилась, не вставая с кресла, и с трудом подобрала с пола газету, соскользнувшую с колен, когда она заснула. Заголовок на первой странице вызвал у нее гримасу – от одного вида этих огромных черных букв могла разыграться мигрень – «Тайна бриллиантовой аферы до сих пор не раскрыта!».

Она снова пробежалась глазами по строчкам. Неудивительно, что после прочтения этой статьи ей приснился кошмар!

«Как уже известно нашим читателям, не так давно очаровательной леди Г. пришлось пережить несколько неприятных минут. Роскошный бриллиантовый гарнитур, подаренный ей супругом, галантным лордом Г., оказался искусно выполненной подделкой! Настолько искусно, что ее выдало лишь отсутствие необходимой твердости – при падении или другом сопоставимом по силе воздействии мнимые бриллианты разрушаются, оставив после себя горстку стеклянной крошки.

Скольким еще леди предстоит сделать подобное печальное открытие в своей шкатулке с драгоценностями – вот вопрос, которым, вероятно, задаются наши читатели. И отнюдь не напрасно – магазин, в котором было куплено украшение, уже успел приобрести скандальную известность среди представителей светского общества и крупных торговцев и промышленников.

К сожалению, полиция в очередной раз проявила полную несостоятельность и не смогла арестовать шайку мошенников, изготавливающих фальшивые камни. Продавцы в магазине даже под угрозой ареста не сумели указать местонахождение мастерской, где появлялись на свет эти замечательные подделки. Разыскать владельца магазина также не удалось. Вероятнее всего, этот господин респектабельной внешности, одним своим благообразным видом внушавший доверие к своему товару покупателям и особенно покупательницам, уже переправился на континент и увез с собой свои секреты…»

– Очаровательная леди Г.! – фыркнула Эмили. – И когда уже они перестанут писать о моих бриллиантах? Как будто в Лондоне мало других происшествий, не говоря уж обо всей Британии!

Лорд Гренвилл, как и любой другой джентльмен, предпочел бы избежать упоминания своего имени в газетах в связи с этой историей, но Уильям не мог позволить себе просто замять скандал. Газетчики правы – многие леди уже успели приобрести красивые и дорогие украшения, стоившие ровно столько, сколько стоила одна только оправа для камней, которая хотя бы была сделана из настоящего золота – мошенники постарались придать своим поделкам оттенок роскоши, не вызывающий сомнений у покупателей.

Когда первое волнение на террасе улеглось, а гувернантка увела Лоренса в дом, Эмили попросила горничную принести ожерелье. С помощью ножа для фруктов лорд Гренвилл сумел извлечь из колье один из камней и произвел над ним эксперимент, а именно бросил камешек на плиты террасы и наступил на него. Результат оказался тем же самым, что и после падения браслета.

– Боже мой, боже мой! – бормотала Сьюзен, представлявшая, должно быть, как Генри преподносит ей подарок, от которого за одно мгновение может остаться только обрамление из золота и кучка блестящей пыли.

Сидевшая рядом с ней миссис Пейтон смотрела на колье так, словно на столе расположилась ядовитая змея. Возможно, Дафна думала о том, что в ломбарде, куда она отвезла украденное у подруги ожерелье, никто не догадался проверить подлинность бриллиантов таким варварским способом. Иначе ее ждали бы крупные неприятности вплоть до заключения в тюрьму или за кражу, или за подделку камней. Впрочем, могло оказаться и так, что миссис Пейтон и не собиралась углубляться в подобные размышления, а всего лишь представляла себе, какую волну пересудов всколыхнет в Торнвуде и его окрестностях сегодняшнее происшествие. Да что там в Торнвуде – маленьком городке в тридцати милях от Лондона, – в самой столице тоже будут немало говорить о фальшивых украшениях леди Гренвилл! Особенно когда появятся другие пострадавшие от этого грандиозного мошенничества.

Джейн ободряюще поглаживала руку Эмили, но леди Гренвилл, похоже, не собиралась плакать. Она была удивлена и рассержена. Очень-очень рассержена. Ничуть не меньше, чем лорд Гренвилл, заплативший за подарок жене значительную сумму и теперь вынужденный обращаться в полицию, что вызывало в нем чувство глубокого отвращения.

Тем не менее Уильям на следующий же день отправился в Лондон, увозя с собой футляр с ожерельем и маленький бархатный мешочек, куда горничная леди Гренвилл аккуратно ссыпала все, что осталось от браслета. Как и писали газеты, полиция не обнаружила следов мастерской и владельца магазина. Продавцы клялись, что ничего не знали о том, что торговали фальшивыми бриллиантами. В доказательство своих слов все четверо предъявили прекрасные рекомендации, благодаря которым им и удалось устроиться в этот магазин два года назад, когда он только открылся.

– Очевидно, кто-то предупредил негодяев, и им удалось скрыться, – рассказывал лорд Гренвилл жене по возвращении из Лондона. – Продавцы знают в лицо только владельца магазина, а он вполне мог изменить внешность и взять другое имя. Тех же мастеров, что выполняли всю работу, и вовсе никто никогда не видел. Сколько их было и где они теперь, полиции навряд ли удастся когда-нибудь выяснить.

– Но как такое возможно? – Эмили растерянно смотрела на мужа. – О том, что случилось, вчера было известно лишь нам пятерым! И никто из нас, разумеется, не знаком с лондонскими преступниками!

– Остается лишь предполагать, что у мошенников есть осведомитель из числа полицейских, возможно, какой-нибудь нечистый на руку констебль, который вовремя сообщил об угрозе, – пожал плечами Уильям, – к тому же владелец магазина появлялся там не каждый день, и полиция еще надеется захватить его, если он внезапно появится.

Этим чаяниям не суждено было исполниться, и газетчикам, лишенным новой пищи для своих статей, оставалось лишь перепечатывать статьи двухнедельной давности. В Торнвуде, конечно же, болтали о неприятностях, постигших лорда и леди Гренвилл, но скорее с сочувствием, нежели со злорадством, – большинство соседей испытывали симпатию к Эмили и ее супругу.

Сам лорд Гренвилл предпочитал не вспоминать об этой истории и терпеливо ждал, когда новые происшествия отвлекут внимание знакомых от его семьи и злосчастные бриллианты забудутся. Эмили мечтала о том же, но кошмарные сны никак не давали ей забыть о случившемся.

2

Пока она размышляла о том, сколько усилий потратила прошлым летом на поиски пропавшего ожерелья, наступила пора пить чай. Хетти уже накрывала на стол, когда другая горничная доложила о появлении мисс Соммерсвиль.

С первого взгляда на подругу Эмили поняла – Джейн расстроена. Обычно безмятежные, серые глаза потемнели, а на гладком лбу проступила небольшая морщинка – намек на то, что мисс Соммерсвиль вступает в пору увядания юной красоты. Джейн уже исполнилось двадцать три года, а она до сих пор не нашла себе мужа. Подругам было известно, как сильно Джейн огорчает это обстоятельство, но тем временем рассудительная и благоразумная молодая леди вовсе не была настроена выходить замуж за первого встречного. Нет, Джейн нужен был только состоятельный джентльмен, которым она смогла бы исподволь управлять, как она пыталась управлять своим легкомысленным братом.

Увы, приданое мисс Соммерсвиль фактически было ничтожным, а ее приятное лицо и безупречные манеры пока не смогли покорить сердце мужчины, который мог бы ей подойти. Джейн считала себя слишком рассудительной и практичной для того, чтобы влюбиться самой, и долгие годы терпеливо ждала, когда же ее мечта о богатстве осуществится. Постепенно ждать становилось все труднее, с каждым шиллингом, проигранным братом, толика ее терпения исчезала, и неизвестно, к чему бы привели Джейн ссоры с братом, если бы год назад ей случайно не открылась одна семейная тайна.

Как оказалось, отцом Джейн был вовсе не мистер Соммерсвиль, а некий джентльмен по имени Руперт Несбитт. Младший сын в семье, он не должен был унаследовать семейное состояние, а потому не представлял интереса для разборчивых юных леди, к которым относилась и матушка Джейн. Что не помешало ей вступить с ним в любовную связь, за которой последовало рождение дочери. Миссис Соммерсвиль, отсутствием благоразумия напоминавшая дочери Дафну Пейтон, сумела все же сохранить секрет, и мистер Несбитт ничего не знал о своем отцовстве до того самого дня, когда Джейн сама осмелилась сообщить ему эту радостную новость.

За эту тайну мисс Соммерсвиль пришлось заплатить неизвестной особе огромную сумму – пятьсот фунтов, но Джейн не жалела о деньгах. Чтобы обрести такого отца, как мистер Несбитт, стоило уплатить и больше. Успешный торговец, мистер Несбитт разбогател и выкупил отцовское поместье у старшего брата, чья спесь не позволяла ему признать необходимость разумного подхода к управлению своими средствами. Мистер Несбитт, будучи вдовцом, воспитывал дочь, прелестную Флоренс, но его отцовской любви хватило и на Джейн, похожую на него как внешне, так и здравомыслием. Увы, сестры не успели полюбить друг друга как подобает, Флоренс даже не узнала о своем родстве с мисс Соммерсвиль. В минувшем январе бедная девушка погибла, повергнув своего отца в безутешное отчаяние. Не сразу мистер Несбитт понял, что провидение послало ему вторую дочь в тот самый момент, когда он более всего нуждался в такой опоре. Мисс Соммерсвиль утешала и поддерживала отца, насколько это позволяли приличия, – она не могла разрушить свою репутацию, зародив в умах соседей подозрения относительно причин ее сближения с еще довольно моложавым вдовцом. В свою очередь, мистер Несбитт постепенно принимал на себя заботы о денежных делах Соммерсвилей: Джейн теперь единственная его дочь, она не должна ни в чем нуждаться!

Хетти налила мисс Соммерсвиль чай и тихо вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь – леди Гренвилл была добра к слугам, но не потерпела бы шпионов и сплетников в Гренвилл-парке.

– Что случилось, Джейн? – обеспокоенно спросила Эмили, едва подруги остались одни. – Ты выглядишь… подавленной.

– Ты тоже, – невесело улыбнулась мисс Соммерсвиль, успевшая заметить бледность подруги и темные полукружья под глазами.

– Мне вновь приснился этот сон о бриллиантах и змеях, только и всего, – отмахнулась Эмили, не пытаясь, впрочем, притворяться беззаботной – Джейн ей незачем было обманывать.

– Я начинаю думать, что эти твои кошмары являются дурным предзнаменованием. – Джейн посмотрела на свою чашку с таким выражением, как будто на дне ее пряталось какое-то чудовище.

– Ты пугаешь меня! – Леди Гренвилл всегда считала подругу лишенной каких бы то ни было суеверий, свойственных многим женщинам, и, если уж Джейн заговорила об этом, что-то и впрямь было не в порядке.

– Сегодня утром я получила два до крайности неприятных письма, – мисс Соммерсвиль не стала долго томить Эмили неведением. – Ты ведь помнишь, каким образом я узнала о том, что мистер Несбитт – мой отец…

Подруга кивнула:

– Конечно же, я помню! Кто-то известил тебя о существовании письма твоей матери, в котором та прямо говорит об этом. И ты заплатила этому человеку, чтобы получить письмо. Мы тогда еще гадали, кто бы это мог быть, но так и не пришли ни к какому выводу, за исключением того, что это, скорее всего, женщина, судя по манере выражать свои мысли.

– Все правильно, – вздохнула Джейн. – И еще эта особа в конце своего последнего письма намекала на возможность продления нашего так называемого знакомства!

– Так вот в чем дело! – В отличие от Дафны и Сьюзен Эмили не надо было долго объяснять очевидное. – Этот человек написал тебе и снова требует денег?

– Именно так! – Джейн уже не выглядела расстроенной, скорее ею овладел гнев. – Она, если это и вправду женщина, осмелилась прислать мне письмо, в котором ясно выражено желание получить тысячу фунтов!

– Тысячу фунтов! – повторила Эмили. – Воистину наглость некоторых людей порой бывает беспредельна!

– Ну, я же теперь стала единственной дочерью моего отца! – сердито усмехнулась мисс Соммерсвиль. – А значит, могу располагать любыми средствами!

– Понимаю, – снова кивнула леди Гренвилл. – И как ты намерена поступить? Эта особа угрожает раскрыть твою тайну, если ты откажешься платить?

– Вовсе нет, и это больше всего меня злит! Негодяй предлагает мне лишь выразить таким образом благодарность за возможность обрести отца! Если бы в письме была хоть одна угроза, я могла бы обвинить его в шантаже, но придраться совершенно не к чему! Не говоря уж о том, что я все еще не представляю, как найти этого человека!

– Тогда что же должно произойти, если ты не заплатишь? – Эмили была озадачена.

– Я не знаю. – Джейн устало потерла пальцем переносицу. – Скорее всего, в скором времени я получу послание совсем другого тона. Или же мои знакомые найдут в своей почте какие-нибудь обличительные письма, способные погубить мою репутацию… Может случиться все, что угодно, и я не смогу это предотвратить!

– И все же что ты будешь делать? – Леди Гренвилл, как и всегда, была готова прийти на помощь друзьям, но она должна была понять, что от нее требуется.

– А что бы сделала ты? – вопросом на вопрос ответила Джейн.

– Рассказала бы отцу! – ни секунды не колебалась Эмили. – Он наверняка найдет способ разрешить эту проблему. Его возможности позволят нанять людей для поисков шантажиста. В крайнем случае он даст тебе денег, но, честно говоря, я думаю, вам пора покончить с этой угрозой раз и навсегда. За первой тысячей фунтов может последовать вторая, а потом третья… Корыстолюбие этой низкой натуры будет толкать ее на новые вымогательства!

– И как ты предлагаешь избавиться от угрозы? – Казалось, Джейн готова к любому ответу.

– Твой отец должен признать тебя своей дочерью, – совершенно спокойно ответила леди Гренвилл.

Джейн не смогла сдержать удивленный возглас:

– Ты говоришь серьезно, Эмили?

– Разумеется, дорогая моя, могу ли я шутить на такую тему! Конечно, начнутся пересуды, но они прекратятся, как только появится новый повод, а мы с тобой обе прекрасно знаем, как быстро это может случиться! – Теперь Эмили говорила с пылом, способным убедить даже ее практичную подругу. – Учитывая твою близость с мистером Несбиттом, о вас вот-вот могут пойти разговоры другого рода, и тогда твоя репутация неминуемо погибнет. Открыв же правду, ты одновременно достигнешь нескольких целей! Твое благонравие давно всем известно, и мало кто станет обвинять тебя в проступках твоих родителей, навряд ли отношение к тебе твоих знакомых ухудшится. Разве что ты почувствуешь холодность со стороны тех, о ком и жалеть не стоит… Вместе с тем в глазах многих джентльменов ты будешь выглядеть более привлекательно благодаря ожидаемому наследству. И вам с мистером Несбиттом больше не нужно будет обманывать Ричарда и вести дела за его спиной. Наконец, шантажист поймет, что его угрозы бесполезны, и оставит тебя в покое!

– Я вижу, ты много думала об этом, – заметила Джейн, когда леди Гренвилл закончила свою вдохновенную речь.

– На самом деле так и есть, – созналась Эмили. – Я только не принимала во внимание возможность возвращения этого вымогателя, а в остальном я с каждым днем нахожу этот путь наиболее правильным, пусть и небезболезненным.

– Хотелось бы знать, что об этом подумает мистер Несбитт!

– Так скажи ему, или ты боишься? Если он откажется, тут и говорить не о чем. Если же сочтет мои доводы достойными внимания, он сумеет придумать, как сделать все без особого ущерба для него и для вас с Ричардом. А друзья поддержат вас, надеюсь, ты в этом не сомневаешься!

– О, конечно нет! – Джейн обиженно поджала губы – как может Эмили думать, будто она совсем не ценит все то, что подруга уже сделала для нее! – Отец обещал заехать послезавтра, когда Ричарда не должно быть дома. Я поговорю с ним.

– Вот и прекрасно! А на следующий день мы увидимся на балу у Кастлтонов, и ты расскажешь мне, как мистер Несбитт относится к этой идее.

– Ох, со всеми этими переживаниями я едва не забыла о помолвке Джемаймы! – встрепенулась Джейн. – Бедняжка, этот мистер Миллстоун кажется таким скучным!

– Не думаю, что он более скучен, чем викарий Кастлтон. – Эмили была рада поболтать о чем-то, что не было важным для них обеих. – Так что она быстро привыкнет к его манере говорить о любом предмете долго и обстоятельно. К тому же мистер Миллстоун – не духовная особа и довольно хорошо обеспечен. Мы же всегда думали, что Джемайме выберут в мужья какого-нибудь скромного помощника викария. Полагаю, ей повезло.

– Не могу с тобой не согласиться, – слегка улыбнулась Джейн, которой мистер Миллстоун не показался бы занудой, будь он в десять раз богаче. – В четверг в приходской зале мы увидим довольную Джемайму и счастливого викария. Надеюсь, полы в зале позволят нам танцевать без опаски подвернуть ногу.

– Уильям на прошлой неделе пожертвовал некоторую сумму на ремонт, и викарий обещал, что к балу, который устраивает миссис Кастлтон, зала будет выглядеть достойно.

– Что ж, я рада это слышать… – Мисс Соммерсвиль рассеянно оглядела стол, и Эмили вспомнила, что подруга рассказала не все, что собиралась.

– А что со вторым письмом? Ты говорила, что получила два огорчительных письма, – напомнила она Джейн. – Одно было от вымогателя, а от кого второе?

– От мистера Итана Несбитта. – Джейн скривилась, словно увидела червяка в самой сердцевине сочного персика.

– От твоего… дяди? – Леди Гренвилл видела Итана Несбитта всего лишь раз, на похоронах его племянницы Флоренс, и предпочла бы не встречаться с этим джентльменом вновь. Такого же мнения придерживались многие ее знакомые, до того неприятным человеком показался им старший брат мистера Руперта Несбитта с его высокомерием и презрительными взглядами, расточаемыми каждому, кто обращался к нему с выражением сочувствия.

– Вот именно! Дяди! – зло усмехнулась Джейн. – Только вот его послание далеко от проявления родственных чувств.

– Что же ему нужно?

– До него дошли слухи, что его брат уделяет мне слишком много внимания, и он решил предостеречь меня от намерения стать новой миссис Руперт Несбитт!

– Это то, о чем я тебе и говорила. – Эмили поглядела на подругу с сочувствием. – Как бы вы с отцом ни были осторожны, всегда найдется кто-то способный углядеть интригу там, где ее вовсе не было, и пустить сплетню.

– Брат моего отца не уступает наглостью вымогателю, тон его письма просто отвратителен, он даже не стесняется угрожать мне!

– Он считает, что после смерти Флоренс единственным наследником мистера Руперта Несбитта станет он сам и его семья. Новый брак твоего отца разрушит его надежды, а он, судя по всему, слишком жаден, чтобы так просто отказаться от возможности заполучить намного больше того, чем располагает.

– Так оно и есть. И что ты посоветуешь мне на этот раз?

– То же самое, Джейн. Немедленно рассказать все отцу и попросить его поговорить с братом. Хотя бы мистер Итан Несбитт должен узнать правду, прежде чем он начнет поливать тебя грязью на каждом углу!

Жесткий тон леди Гренвилл не удивил ее подругу. Временами хрупкая, бледная Эмили превращалась в расчетливую, безжалостную фурию, готовую использовать едва ли не любые средства, чтобы защитить своих близких.

– Уверяю тебя, так я и поступлю. По дороге к тебе я не придумала еще, что делать с письмом вымогателя или вымогательницы, но пожаловаться отцу на дядюшку решила тотчас же, как только прочла его послание. Этот человек мне отвратителен, и я не позволю ему испортить мне жизнь и докучать отцу! Смерть Флоренс нанесла ему тяжелейший удар, от которого он до сих пор не вполне оправился, не хватало еще, чтобы его собственный брат своими гнусными измышлениями мешал ему приходить в себя и вновь начинать испытывать интерес к жизни!

– Я рада это слышать. – Эмили согласно кивала на протяжении всей этой речи. – Что, если отец захочет представить тебе какого-нибудь приятного молодого человека и до этого джентльмена внезапно дойдут сплетни о твоей непристойной связи с мистером Несбиттом! Ты можешь потерять прекрасную партию!

Мисс Соммерсвиль, в свою очередь, энергичным кивком подтвердила согласие с каждым словом подруги. Попытки мистера Несбитта-старшего управлять ею следовало пресечь, как и стремление шантажиста вытягивать из Джейн все новые и новые суммы. И пусть ради этого Соммерсвилям придется пережить несколько тяжелых недель или даже месяцев, они с этим справятся. Ничто не помешает Джейн высоко держать голову! А Ричарду останется лишь смириться с тем, что мистер Несбитт не позволит ему растратить попусту то немногое, что у них еще осталось.

Довольная тем, что получила подтверждение и одобрение собственным мыслям, Джейн вернулась к горестям Эмили.

– Я заметила, что в свежей газете снова статья о твоих бриллиантах. И зачем ты читаешь эти статьи? После них тебе и снятся кошмары!

– Иногда это бывает забавно – прочесть, что о тебе пишут в газетах, – вымученно улыбнулась леди Гренвилл. – Я надеялась узнать что-нибудь новое, но, увы, с каждым днем шансов отыскать этих мошенников все меньше.

– Удивительно все же, как вовремя им удалось исчезнуть!

– Уильям считает, что у владельца этого магазина есть связи среди полицейских и он заранее узнал о том, что их разоблачат, а его самого схватят, если только он появится в магазине.

– Скорее всего, так оно и есть, – согласилась Джейн. – Хорошо, что Генри не успел купить там подарок для нашей Сьюзен, она была бы так расстроена…

– Я рада, что хоть кому-то мои фальшивые бриллианты принесли пользу. – Горечь в словах подруги заставила мисс Соммерсвиль нахмуриться, хоть она и не знала, что ожерелье Эмили позволило ее брату избавиться от кредиторов.

– Не надо так переживать, дорогая! Твой муж богат, и для него эта злосчастная покупка – скорее удар по самолюбию, нежели серьезная потеря.

– Он сердится из-за того, что о нас пишут в газетах, и почти не покидает свой кабинет, – пожаловалась молодая женщина.

– Ему придется с этим смириться, он же сам не пожелал замять скандал.

– Это так, но я не знаю, как вернуть ему если не хорошее, то хотя бы его обычное настроение. Да еще впереди все эти бесконечные осенние развлечения, он должен будет принимать в них участие, а он ведь не любит охоту…

– Ты слишком опекаешь его, – улыбнулась Джейн. – Не путай отца и сына, милая. Если ему так уж хочется сидеть и смотреть на уходящую молодость из окна своего кабинета, пусть сидит. А мы позволим себе повеселиться, эти неприятности не одолеют нас, не так ли?

– Не одолеют! – Леди Гренвилл явно повеселела. – Так что ты наденешь на бал?

3

Приходская зала в Торнвуде была не так уж велика, и Кастлтоны пригласили не более шестидесяти гостей, среди которых сразу выделялись незнакомцы. Эмили заметила, как ее супруг, покидая залу после двух или трех танцев, которые он обычно позволял себе, чуть не столкнулся в дверях с неизвестной дамой в фиолетовом платье с черной отделкой, слишком темном для бала. «Кто же это такая? Наверное, она еще не закончила носить траур», – мимоходом подумала леди Гренвилл, но тут ее вниманием завладел сам викарий, желающий услышать поздравления, и Эмили на время забыла о незнакомке.

Выслушав славословия викария в адрес будущего зятя, налюбовавшись на неуклюжие движения мистера Миллстоуна и на краснеющую при каждой его ошибке мисс Кастлтон, леди Гренвилл сочла свой долг исполненным и решила последовать примеру мужа и сбежать, пока мистер Миллстоун не догадался пригласить ее на танец.

Кивая и улыбаясь знакомым, она медленно двигалась в направлении небольшой комнаты, примыкавшей к зале. Обычно во время благотворительных ярмарок и рождественских балов там устраивали буфетную, и сегодняшний вечер не был исключением.

Возле чайного стола, уставленного блюдами со всевозможными пирогами и кексами – миссис Кастлтон явно постаралась продемонстрировать свое радушие, – уже сидели две дамы.

С одной из них, аккуратной седовласой леди, родственницей миссис Пауэлл, Эмили последний раз встречалась при самых печальных обстоятельствах. Миссис Логан, энергичная, еще не дряхлая вдова, предпочитала тишине и одиночеству общество и стремилась заботиться о ближних, которые по какой-либо причине в этом нуждались.

Прошедшей весной она по зову сердца, а отнюдь не из корыстных побуждений заняла место компаньонки одной молодой леди, мисс Кэтрин Рис-Джонс, после окончания пансиона поселившейся вместе с братом в родительском доме. Кэтрин не хватало женской опеки, и добрая старушка охотно раскрыла ей свои материнские объятья, но, увы, юная леди не заслуживала этой нежной привязанности.

То ли после перенесенной лихорадки, то ли вследствие врожденной болезни мозга она незаметно для окружающих утратила рассудок. Безумие заставило девушку совершить кошмарные поступки: из ненависти к своему старшему брату Кэтрин поочередно лишила жизни двух юных леди, за которыми мистер Рис-Джонс ухаживал с самыми серьезными намерениями. Одной из них и была сводная сестра Джейн, мисс Флоренс Несбитт. В преступлениях Кэтрин был обвинен ее брат, и лишь усилия друзей помогли раскрыть ужасную правду и спасти Филиппа Рис-Джонса от несправедливой кары.

Волею судьбы Эмили, чья младшая сестра с детства была влюблена в Рис-Джонса, и стала обличительницей Кэтрин Рис-Джонс. Осознавшая свое поражение, молодая девушка покончила с собой, что было для нее, без сомнения, лучшим из возможных выходов, как бы ужасно это ни звучало.

Вот на похоронах мисс Рис-Джонс леди Гренвилл и встречалась с миссис Логан последний раз. Старушка была глубоко потрясена, и Эмили после частенько думала о ней – столь тяжкие переживания в таком возрасте могли раньше времени свести милую старую леди в могилу.

И сегодня леди Гренвилл искренне обрадовалась, увидев, что почтенная женщина выглядит вполне здоровой и жизнерадостной. Рядом с ней за столом сидела молодая дама в темном, та самая, которую Эмили успела заметить в дверях бальной залы.

«Кажется, миссис Логан нашла себе новый объект для заботы», – про себя улыбнулась Эмили.

– О, леди Гренвилл! Я так и думала, что вы непременно рано или поздно окажетесь здесь! – Миссис Логан прекрасно помнила о той слабости, которую питала Эмили к пирожным и десертам. – Агнесс, дорогая, налей моей юной подруге чая, ей, должно быть, не терпится попробовать угощение миссис Кастлтон.

Эмили присела рядом со старой леди и слушала эту милую, пусть и немного бесцеремонную, болтовню, уже не скрывая улыбки. Незнакомка подвинула молодой женщине чашку и выжидательно посмотрела на миссис Логан. Старушка весело затрясла седыми локонами:

– Ах, ну, конечно, вы и слова друг другу сказать не можете, пока вас не представят! В наши прогрессивные времена пора бы уже отойти от этих нудных процедур, как вам кажется? Вся эта чопорность так утомляет!

Эмили засмеялась – миссис Логан запомнилась ей своими оригинальными высказываниями, но сейчас старая леди поразила ее свежим взглядом, подходящим скорее молодой современной девушке.

– Вы правы, миссис Логан, – она решила представиться сама и заговорила первой, – я – леди Гренвилл, для друзей – Эмили.

– Я рада нашему знакомству, леди Гренвилл! – Казалось, в этой светской фразе было больше искренности, чем положено этикетом. – А меня зовут Агнесс Рэйвенси, мой покойный муж был племянником мистера Логана. Тетушка давно приглашала меня, и вот я решилась навестить ее, но она не предупредила, что сама собирается погостить у своих родственников Пауэллов.

«Так она вдова, вот почему на ней темное платье! Бедняжка, такая молодая и такая красивая!» – подумала леди Гренвилл.

Все подруги Эмили считались привлекательными, каждая по-своему, но столь красивой женщины в ее окружении прежде не было. Блестящие каштановые локоны казались такими густыми, что наводили на мысль о шиньоне, хотя, безусловно, были настоящими. А еще зеленовато-карие глаза, чуть смуглая кожа, правильный овал… Однако в миссис Рэйвенси было что-то еще, придающее ее чертам очарование, что-то в осанке и жестах, то, что леди Пламсбери назвала бы породой.

«В ее жилах наверняка течет королевская кровь! – решила Эмили, пока миссис Рэйвенси передавала ей тарелку с пирожными. – Лет четыреста назад наши короли не отличались строгостью нравов и оставили память о себе во многих благородных семействах. Жаль, что она не танцует, должно быть, двигается она необыкновенно грациозно!»

– Племянница пригласила меня провести у них три недели, и я уговорила Агнесс поехать со мной, – рассказывала тем временем миссис Логан. – Ее утрата беспредельно тяжела, но нельзя же все время сидеть в пустом доме и ждать, когда сойдешь с ума!

– Тетушка права, но я не думаю, что когда-нибудь оправлюсь, – грустно улыбнулась миссис Рэйвенси. – Однако же я должна быть признательна моим родственникам за эту заботу и не усложнять им жизнь, капризничая и требуя к себе слишком много внимания! Попробуйте вот это пирожное, измельченные орехи прибавляют его вкусу пикантности!

Эмили поняла, что миссис Рэйвенси рассказала достаточно о себе, чтобы удовлетворить ее любопытство, а затем сменила тему, не дожидаясь, пока миссис Логан наболтает лишнего. Они успели недолго поговорить о будущем семейном счастье Джемаймы Кастлтон, когда комната начала заполняться желающими передохнуть между танцами и подкрепиться – викарий не собирался устраивать после бала настоящий ужин.

Ричард и Джейн Соммерсвиль были в числе вошедших, и Эмили взглядом пригласила подругу занять место рядом с собой – весь день она с нетерпением ждала встречи с Джейн. Вчера та должна была увидеться с отцом, чтобы рассказать ему о своих неприятностях, и Эмили очень хотела узнать, что же ответил дочери мистер Несбитт.

– Ты выглядишь довольной, – понизив голос, сказала леди Гренвилл. – Мистер Несбитт оправдал твои ожидания?

– О, вполне! – Джейн любезно улыбнулась миссис Рэйвенси, налившей чая и ей, и постаралась в нескольких словах рассказать подруге главное, оставив подробные объяснения до тех пор, пока они не смогут говорить свободно. – Отец поддержал меня, но ужасно разгневался. Думаю, у старшего мистера Несбитта надолго останутся воспоминания о разговоре с братом – отец намерен встретиться с ним завтра в Лондоне.

Эмили одобрительно кивнула, на ее взгляд, мистер Итан Несбитт не заслуживал ни одного доброго слова.

– А что с другим письмом? – спросила она. – Мистер Несбитт что-нибудь предпримет?

– Он почти слово в слово повторил то, что говорила ты. Ни в коем случае не следует платить негодяю, вместо этого надо сделать так, чтобы у него исчезла причина требовать у меня денег. После того как о наших родственных связях станет известно, ему останется только досадовать на свою жадность. Но отец все же хочет попробовать отыскать этого человека.

Эмили кивнула, она явно была удовлетворена как рассказом Джейн, так и поведением мистера Несбитта, в решительности которого не обманулась. И для него, и для Соммерсвилей будет лучше, если правда станет известна всем до того, как сплетники сочинят какую-нибудь гнусную историю.

Невежливо было бы продолжать беседовать только вдвоем, и обе молодые леди постарались принять участие в общем разговоре, касающемся, конечно же, помолвки мисс Кастлтон, ее приданого и состояния ее жениха.

Некоторое время спустя Эмили вдруг заметила, что Ричард Соммерсвиль уселся почти напротив миссис Рэйвенси и не сводит с нее глаз. «Как можно упрекнуть его за это! – подумала леди Гренвилл. – Лишь бы только Дафна не пришла сюда и не устроила какую-нибудь сцену! Несмотря на свое легкомыслие, она тяжело переживает крах их романа. Хотелось бы мне знать, богата миссис Рэйвенси или же у нее ничего нет. Ее платье выглядит дорогим, но на ней почти нет украшений, из-за траура, конечно. По украшениям сразу можно понять, какими средствами располагает женщина или ее муж, а без них она кажется словно бы не вполне одетой…»

Спустя полчаса леди Гренвилл спросила у Соммерсвиля, давно ли он видел ее супруга. Уильям давно ушел из бальной залы, но до сих пор не появился в чайной комнате.

Ричард неохотно отвернулся от миссис Рэйвенси, чтобы ответить Эмили.

– Лорд Гренвилл прогуливался по галерее с Говардом. Кажется, Генри чем-то озабочен.

«Надеюсь, матушка Генри не требует, чтобы он и Сьюзен приехали к ней и остались до Рождества», – подумала Эмили. Миссис Говард была очень властной и упрямой женщиной, и Сьюзен не уставала радоваться тому, что они поселились в доме Холтонов вместе с ее дядей, добродушным старым доктором Вудом, искренне привязанным к своей племяннице и ее молодым друзьям.

Когда блюда на столе опустели, Соммерсвиль и еще несколько джентльменов тщетно попытались уговорить миссис Рэйвенси потанцевать, но она отказала им всем спокойно и без тени кокетства. Уже перед самым окончанием бала она ненадолго отлучилась, и миссис Логан поспешила сообщить Эмили то, что она еще не знала об этой прелестной женщине:

– Бедняжка! Она не хотела ехать сюда, но миссис Пауэлл сочла недопустимым, чтобы ее гостьи оставались дома, когда она сама отправится на бал. Мы все так жалеем Агнесс, она ведь потеряла не только мужа, но и ребенка! Ее четырехлетний сын два года назад утонул в пруду, когда его нянька отвлеклась поболтать с садовником.

Леди Гренвилл содрогнулась. Что может быть страшнее смерти ребенка? Она знала, что не смогла бы жить, если б что-то случилось с Лори, а ведь он не был ее собственным сыном!

Старушка погладила ее руку своей пухлой ладонью:

– Вы побледнели, дорогая. Прошу вас, возьмите себя в руки, пока не вернулась Агнесс! Она не хочет, чтобы о ее горе стало известно в округе, и не выносит сочувственных взглядов и утешительных слов. Миссис Пауэлл с трудом приняла это, а в первые дни нашего пребывания в ее доме Агнесс часто уходила в свою комнату после разговора с ней.

– Понимаю, – пробормотала Эмили. – Мне тоже было невыносимо слушать, когда соседи говорили о моей умершей сестре.

– Я помню о вашей беде. – Миссис Логан сама переживала потери и знала, как велика их тяжесть для молодых душ, – поэтому и рассказала вам об Агнесс. Мне кажется, ей нужна подруга, но не легкомысленная особа вроде дочери моей кузины.

– Я бы хотела пригласить вас обеих на чай или на обед, но, боюсь, вид моего семилетнего племянника лишит миссис Рэйвенси самообладания, ее сыну сейчас было бы почти столько же.

– Напротив! – Непонятно было, обрадовалась миссис Логан приглашению ради Агнесс или ради себя самой. Должно быть, она не особенно была привязана к миссис Пауэлл, к тому же их с леди Гренвилл объединяли общие воспоминания. – Миссис Рэйвенси с удовольствием занимается с детьми Пауэллов, это приносит ей своеобразное утешение.

– Тогда я буду рада видеть вас у себя послезавтра, – успела сказать леди Гренвилл, прежде чем на пороге появился преподобный Кастлтон и принялся громко благодарить гостей за внимание к его скромной персоне и его дочери.

– Пожалуй, Джемайма не станет жалеть о том, что покидает родительский дом, – обратилась Джейн к подруге. – Ты приедешь на чай в субботу? Ричарда не будет дома, и мы сможем поболтать в свое удовольствие. Я позову Сьюзен и Дафну, а тебе лучше появиться чуть раньше, и я успею рассказать тебе о встрече с мистером Несбиттом.

– Боюсь, мне придется отказать тебе. В субботу я пригласила на обед миссис Логан и миссис Рэйвенси.

– Что ж, тогда перенесем нашу встречу на понедельник. – Мисс Соммерсвиль посмотрела в сторону миссис Логан и прибавила тише: – Кто это – миссис Рэйвенси? Надеюсь, это не та неотразимая леди, ради которой мой брат был готов пренебречь танцами?

Эмили едва сдержала смех и так же тихо ответила:

– Ты угадала. Эта дама – родственница миссис Логан. Любой, кто увидит ее, поймет Ричарда, она очень красива и при этом держится как-то по-особенному… И к тому же она вдова, поэтому не считает возможным для себя танцевать, тем более с таким шалопаем, как Ричард.

– Вдова? Она богата? – не могла не заинтересоваться Джейн.

– Я тоже задавала себе этот вопрос, когда увидела, как Ричард на нее поглядывает. – Эмили подумала, что, если бы Джейн вошла в чайную комнату на десять минут позже, миссис Логан могла бы побольше рассказать об Агнесс Рэйвенси. – Думаю, позднее все разъяснится, в понедельник я обязательно перескажу тебе все, что мне удастся узнать.

В ожидании экипажа леди Гренвилл Сьюзен и Джейн болтали о пустяках вроде украшения бальной залы и туалетах знакомых и в особенности незнакомых дам. Когда Эмили упомянула миссис Рэйвенси, лорд Гренвилл неожиданно спросил:

– А кто такая эта миссис Рэйвенси? На балу было много людей, которых я прежде не видел…

– О, ты не мог не заметить эту леди. – Эмили не успела ответить, как в разговор вмешался Ричард Соммерсвиль. – Да простят меня дамы, мало кто из леди может называться красавицей с большим на это правом, нежели миссис Рэйвенси. Она вдова и отказалась танцевать со мной, как и с другими джентльменами, но, если бы она только захотела, десятки мужчин были бы у ее ног!

Джейн поморщилась – славословия брата ей не понравились, но спорить она не стала, красота миссис Рэйвенси производила впечатление не только на джентльменов. Однако она не собиралась поощрять увлечение Ричарда до тех пор, пока не станет известно, подходит ли прекрасная вдова на роль миссис Ричард Соммерсвиль.

– Я видела, как ты столкнулся с ней в дверях, когда уходил из зала. – Эмили попробовала освежить память супруга, ей было любопытно, что он скажет о миссис Рэйвенси. – Дама в фиолетовом платье…

– Ах, верно! Я нечаянно толкнул ее и извинился, это был неловкий момент. – Лорд Гренвилл сообразил, о ком идет речь. – Увы, я не успел рассмотреть ее, так как был занят своими извинениями.

– У тебя будет такая возможность, когда она приедет к нам вместе с миссис Логан, если только ты будешь дома в субботу. Миссис Рэйвенси – супруга покойного племянника миссис Логан и по ее просьбе навестила тетушку. Должно быть, старушке одиноко, она слишком живая для того, чтобы запереть себя в каком-нибудь старомодном особняке. Особенно после того, как ее дружба с Кэтрин Рис-Джонс закончилась трагедией… Пауэллы пригласили миссис Логан погостить у них, и она уговорила миссис Рэйвенси составить ей компанию. Миссис Рэйвенси показалась мне приятной собеседницей, и я буду рада поддерживать это знакомство.

Никто не возразил леди Гренвилл, а Ричард Соммерсвиль так и вовсе был преисполнен намерения посетить Гренвилл-парк, когда там будет находиться миссис Рэйвенси, даже если ему придется отказаться от ранее условленной встречи.

4

– Так, значит, продажу вашего волшебного стекла пришлось прекратить. Хорошо еще, вы успели предупредить вашего друга.

– К счастью, леди часто бывают слишком болтливы, – усмехнулся мужчина и тут же слегка поклонился. – К вам это, разумеется, не относится. Что касается нашей небольшой мануфактуры, мы переместим ее на север, только и всего. Разбогатевшие промышленники будут рады покупать своим женам и дочерям наши прекрасные украшения. Как вы верно заметили, это стекло обладает поистине волшебными свойствами, при надлежащем усердии мастеров эти изделия нельзя отличить от настоящих бриллиантовых украшений.

– Жаль только, оно не имеет их прочности, – заметила леди и ласково погладила кончиком пальца перстень с большим квадратным рубином в обрамлении из мелких бриллиантов. Подлинных, в отличие от камней, о которых шел разговор.

– Даниэль[1] работает над свойствами своего изобретения. Он еще в самом начале пути, и я верю, его ждет большое будущее!

– Не сомневаюсь, – теперь пришел черед леди усмехаться, впрочем, беззлобно – они ведь давние друзья. – Подумать только, тут опять не обошлось без леди Гренвилл! Она уже не в первый раз становится на пути наших замыслов!

– Вынужден с вами согласиться, хотя на этот раз ее вмешательство было скорее косвенным.

– Кто знает, как еще она сумеет навредить нам. Друг мой, может быть, нам следует подумать о новой леди Гренвилл?

– Леди Гренвилл, безусловно, умная женщина, но все же не настолько, чтобы сделать правильные выводы. Происходящее в большинстве своем кажется ей случайными, не связанными между собой происшествиями.

– Как и любому мужчине, вам свойственно недооценивать женскую проницательность, – нахмурилась дама. – Впрочем, как вам угодно, в любом случае при необходимости действовать придется вам.

– Как и всегда, мой друг, как и всегда. Но пока я не вижу такой необходимости. Леди Гренвилл – очаровательная молодая женщина. Жаль только, она недостаточно погружена в семейные дела и у нее остается время интересоваться делами других. По правде сказать, мы все подвержены этому увлечению, но, пока оно остается безобидным, оно не представляет опасности ни для нас, ни для тех, кто вызывает в нас любопытство.

– Надеюсь, любопытство леди Гренвилл не сделает ее мужа дважды вдовцом.