Крот. Сага о криминале Мережко Виктор

Кузьма молчал.

– Почему не спросите какое? – поинтересовался Пантелеев.

– Наверняка дурное.

– Совершенно верно. Мне кажется, меня скоро убьют.

– Кто?

– Либо вы, либо Вахтанг.

Кузьма усмехнулся.

– Почему я?

– Жернова. Вы – с одной стороны. Маргеладзе – с другой. Между вами я со своим многострадальным «Мандарином», будь он неладен. Кто-то один из вас просто обязан убрать меня.

– У вас были люди Вахтанга?

– Не просто были. Они от меня не уходят. Уговаривают, убеждают, шантажируют, угрожают.

– Почему вы решили сказать мне об этом только сейчас?

– Потому что устал. Устал смертельно. Мне уже ничего не нужно – ни денег, ни богатства, ни славы. Ничего! Мне хочется единственного – либо куда-нибудь скрыться, чтобы меня не нашел никто. Либо умереть.

– Вы меня для этого пригласили?

– А вам этого мало? Речь идет о жизни. О моей жизни! Вы – один из хозяев ее! Поэтому я вас и пригласил. Помогите же мне!

Сергей сделал глоток кофе.

– Мне кажется, вы всё слишком драматизируете.

Пантелеев наклонился к нему, перешел на свистящий шепот:

– Знаете, сколько мне лет? Тридцать шесть! Всего – тридцать шесть! А я уже старик. Я уже не хочу жить. Хочу уйти от всего – от вас, от партнеров, от дел, от денег, от ежедневного страха. Остаться только с женой и со своей трехлетней дочуркой, уехать куда-нибудь в глухомань и просто жить. Пусть даже бедно, пусть даже в нищете, но жить так, как хочется. Без диктовки, без выворачивающего желудок страха, без вот таких ранних разговоров. Вы понимаете меня?

– Понимаю, – кивнул Кузьма.

Пантелеев удивился:

– Неужели правда понимаете?

– Почему нет? Я ведь живу почти такой же жизнью.

– Не-ет, – помахал пальцем хозяин квартиры. – Нет. Вы – другой. Вы – сильный. Вы, простите, бандит. Вы не умеете разговаривать. Вы умеете убивать. В этом наше существенное различие.

– У меня тоже бизнес.

– Кровавый. Кровавый, дорогой мой.

Сергей согнал желваки на скулах, помолчал, сдерживая себя.

– Хорошо. Смысл нашей беседы? Только исповедь?

– Нет, не только. Я хочу предложить вам сделку. Вахтангу я ее не стал бы предлагать, он – зверь. Вам почему-то я все-таки доверяю.

Сергей благодарно кивнул.

– Я передаю вам свои акции, вы отпускаете меня. Не только отпускаете, но более того – помогаете мне скрыться. Мне и моей семье.

– Куда?

– Пока не знаю. Вариантов много, но конкретно пока не знаю. Скорее всего за границу. Вы переправляете меня туда.

Кузьма усмехнулся.

– Там тоже могут достать.

– Понимаю. Но я все просчитал. Денег я поднакопил, сумею найти местечко, где никто и никогда меня не достанет. Буду лежать на пляже на берегу океана, восторгаться подрастающей дочерью, любить свою горячо любимую жену… Я все, дорогой мой, просчитал. Да и вообще, кому я там буду нужен?

– Это решение или эмоциональное откровение?

– Это решение. И сегодня мы должны оформить все соответствующие бумаги. У нас нет времени. У нас совершенно нет времени, я это чувствую.

– Вы кому-нибудь говорили об этом?

– Боже вас упаси! – перекрестил его Пантелеев. – Даже собственной жене ни слова. Боже вас упаси! Вы, я – и больше никто!

– Я подъезжаю в «Мандарин». Во сколько?

– Пораньше. К десяти. В офисе будут уже нотариус, юрист и все прочие персоны.

– Хорошо. – Кузьма встал, подал руку хозяину. – Я благодарю вас.

– За что?

– Как минимум за доверие. Спасибо.

На работе Сергей появился с самого раннего дня.

Когда он вошел в кабинет, его уже ждала Марина. Вид у нее был слегка болезненный – бледная, чем-то взволнованная.

Кузьма подошел к ней, обнял, поцеловал в щеку.

– Что-нибудь произошло?

Она отстранилась, с интересом посмотрела на него.

– Ты какой-то возбужденный. Почему?

– Да так, дела, – уклонился от ответа Сергей.

– Хорошие дела?

– Вроде неплохие.

– Не хочешь мне сказать?

– Рано еще. Когда случится, скажу. Что у тебя? Что-то случилось?

– Пока не знаю.

Он опять взял ее за плечи.

– Что с тобой?

– Меня вызывает Виктор Сергеевич.

– Ну и что? Ты ведь его кадр.

Она зло посмотрела на него.

– Я сейчас тебя ударю. По лицу.

– Прости.

– Если я чей-то кадр, так это твой.

– Прости.

Она поглядела в окно, успокаиваясь, улыбнулась.

– Ты тоже прости. Я знаю, о чем будет разговор. Тебя нужно сломать.

– Как?

– Как угодно. Ты должен стать предельно управляемым.

– По-моему, я и так управляем.

– Пока еще недостаточно. Думаю, он будет обсуждать пути овладения тобой.

Сергей обнял ее, она не сопротивлялась.

– Я согласен, если управлять мной будешь именно ты.

– Вряд ли. Подозреваю, они знают о нашей связи.

Кузьма кивнул.

– Я тоже подозреваю.

Марина с любопытством взглянула на него.

– Интересное заявление… Подозреваешь или знаешь?

Он выдержал ее взгляд.

– Знаю.

– Значит, моя карта бита?

– Кем? – усмехнулся Сергей.

– Виктором Сергеевичем. А сам как считаешь?

– Думаю, не совсем бита.

– Достойный ответ… – Она поцеловала его и повторила: – Достойный ответ не совсем достойного мужчины.

Старков и Санек стояли перед столом Кузьмы, ждали, когда тот закончит возиться с бумагами. Наконец шеф передал Старкову толстую папку, с облегчением сказал:

– Все, можем ехать.

– Далеко? – спросил тот.

– В «Мандарин». – Сергей был в отличном настроении, пафосно заявил: – Сегодня, господа, мы можем стать хозяевами этого шикарного заведения.

Старков не без иронии заметил:

– Можем – еще не значит стали.

Санек растерянно и возбужденно завертел головой:

– Серьезно, что ли? Серьезно, Андреич? Это же класс, Андреич! Всех обскачем!

Кузьма посмотрел на свои наручные часы.

– Имеем полтора часа. Сейчас половина девятого. В десять мы должны быть на месте.

Пантелеев в сопровождении машины охраны подкатил к «Мандарину», вместе с ним вышли еще двое – судя по кейсам в руках и по зажатости фигур, адвокат и нотариус, – и все вместе направились по ступенькам ко входу. Пантелеев взглянул на наручные часы, сказал одному из мужчин:

– Ровно девять, у нас есть час. К десяти все бумаги должны быть оформлены.

И в этот момент случилось нечто совершенно невероятное. По малой дорожке к ним вырвались «Жигули» белого цвета с забрызганными номерами, оконное стекло машины опустилось, оттуда высунулся автоматный ствол, и на Пантелеева, на мужчин рядом с ним, на охранников обрушился шквал огня.

Это было так стремительно и неожиданно, что никто не успел среагировать, даже охрана.

Послышались испуганные крики прохожих, Пантелеев и находящиеся рядом с ним люди стали валиться на асфальт, пули рвали одежду, тела, цемент ступенек.

«Жигули» так же быстро, как и возникли, пронеслись через небольшой сквер, выскочили на дорогу и понеслись прочь, распугивая автомобили и людей.

Место происшествия у «Мандарина» было оцеплено милицейской цепью по большому периметру. Посторонних за оцепление не пускали, зеваки толпились в ближних улицах, скверах, дворах домов.

Журналисты с фото– и кинокамерами толпились за оцеплением, пытались ухватить самое интересное и важное.

Джип Кузьмы и машина сопровождения были остановлены инспектором ГИБДД метров за сто до «Мандарина» и направлены в объезд по узкому переулку.

– Черт… – выругался Сергей и бросил Аркадию, сидящему за рулем: – Будешь ждать нас в том дворе.

Вместе со Старковым они покинули автомобиль, пересекли сквер, нашли место на небольшом возвышении, откуда хорошо просматривалось место расстрела.

Тела по-прежнему лежали на асфальте, возле них возились люди в милицейской форме и в гражданской одежде, что-то промеряли, изучали, искали.

– Опоздали, – произнес Кузьма.

– Мы опоздали, а кто-то успел, – хмыкнул Старков. – Кстати, почему Санек не поехал с нами?

– У него другие дела.

– Какие?

– Это имеет отношение к случившемуся?

– Боюсь, что да.

Они отошли в сторонку, Кузьма показал охранникам, чтобы не мешали их разговору.

– Кто, кроме нас, знал о твоем визите в «Мандарин»?

– Люди Пантелеева.

– А из нас – ты, я и Санек. Верно?

– Думаешь, Санек мог кого-то предупредить?

Старков покачал головой, оглянулся на то место, где лежали убитые.

– Я пока не думаю. Я просчитываю варианты. Кто-то ведь знал, с какими бумагами Пантелеев и его люди направлялись в «Мандарин». И кто-то счел необходимым их остановить.

– А если сам Пантелеев кому-то проболтался? Или кто-то из тех, кто лежит сейчас рядом с ним?

– Все возможно. Но изучить нашу сторону тоже не лишне… – Старков вдруг увидел кого-то, легонько толкнул Сергея. – Смотри, какой человек к нам идет.

Тот поднял голову и увидел Маргеладзе, направляющегося к ним в сопровождении своей охраны.

Вахтанг с кавказским радушием обнял Сергея, прижал к себе. Подал руку Старкову.

– Жаль человека, – кивнул он в сторону «Мандарина». – Хороший был хозяин.

– Жаль, – согласился Кузьма. – И кому это было нужно – убивать?

– Знал бы, яйца… нет, голову оторвал бы. Своими руками оторвал! Не люди, звери вокруг! Ты как сам?

– Нормально.

– Нормально – значит, вертикально! – захохотал Вахтанг. – Значит, вертикально у тебя? – и тронул собеседника ниже пояса. – Как будем дальше жить, Кузьма?

– В мире.

– И в дружбе… – Маргеладзе снова обнял Сергея. – Давай жить в дружбе, Кузьма? Что нам делить?

– Делить нечего. Вот разве что бесхозный «Мандарин».

– Почему бесхозный? – удивился тот. – Хозяева обязательно найдутся. Чтоб у такого пирога не было едоков – такого быть не может… – Вахтанг повернулся к молчаливому Старкову, поцокал языком. – А вот твой мент меня не любит. Почему ты не любишь меня, человек?

Старков улыбнулся.

– Почему же? Люблю. И даже очень.

– Вай! – Маргеладзе теперь облапил уже и Старкова. – Как приятно, когда настоящий мужчина признается в любви. В душе поднимается целая волна голубого цвета. – Отпустил его, привлек к себе Сергея. – Послушай, Кузьма. Ситуацию с Гирей, считай, я забыл. Не помню ее. Но давай так, чтобы с «Мандарином» ты не сыграл подобную шутку. А то ведь могу обидеться. А обиженный я бываю очень плохим. Договорились, Кузьма?

– Договорились, Вахтанг.

Они ударили друг друга по рукам, Маргеладзе двинулся к своим машинам, пару раз оглянулся, улыбаясь и прикладывая руки к груди.

– У покойной Даши нет никакого брата, – сказал Старков.

– Что? – не понял Сергей.

– Парень, которого привел Санек, вовсе не Дашин брат. У покойной не было брата.

– А кто он?

– Он в свое время служил в охране Вахтанга.

Виктор Сергеевич пригласил Марину пообедать в уютный мексиканский ресторан совсем рядом с Тверской. Громко играла ритмичная музыка, официанты в сомбреро легко передвигались по залу, демонстрируя умение не только ловко держать подносы, но и кокетничать с публикой.

Виктор Сергеевич поднял фужер с вином.

– За искренность.

– В чем? – удивилась Марина.

– Во всем. Даже в этом, – кивнул мужчина на официантов-мексиканцев. – Но прежде всего в делах.

– Согласна. – Она чокнулась с ним, пригубила вино.

– Сегодня убили хозяина «Мандарина», – сообщил Виктор Сергеевич.

– Слышала.

– Интересно бы знать, чьих рук это дело.

– Если считаете, что к этому причастна наша компания, ошибаетесь, – заявила Марина.

– Вы так хорошо осведомлены о делах шефа?

– Я хорошо осведомлена о его моральном уровне.

– Даже так? – Собеседник даже не смог скрыть удивления. – И как вам это удалось?

– Я – женщина наблюдательная.

– А по моим сведениям, дело не только в вашей наблюдательности.

– В чем же еще?

– В ваших женских прелестях, на которые уже среагировал ваш шеф.

– Вас хорошо информируют.

– Такая работа… – Виктор Сергеевич долил вина, снова поднял фужер. – Давайте знаете за что? Как ни высокопарно будет звучать, за чувство долга, которое нам не чуждо. В конце концов, именно оно определяет ценность человека.

Молча выпили, Марина достала сигареты, закурила. Безразлично окинула зал взглядом, предложила:

– Может, к делу, Виктор Сергеевич?

Он засмеялся:

– Давайте. – Тоже закурил, через облачко дыма посмотрел на собеседницу. – Вы влюблены?

– Откровенно?

– Разумеется.

– Да, влюблена.

– Поздравляю. – Помолчал, еще раз повторил: – Поздравляю. Стало быть, как кадр, вы для нас потеряны.

– Почему? – Марина играла под дурочку. – Я плохой специалист?

– Специалист вы замечательный. Но теперь вы будете работать не на нас, а на любимого.

– Разве у вас с ним разные цели?

– Надеюсь, вы понимаете, что разговор наш носит сугубо конфиденциальный характер?

– Понимаю.

– Это важно, что понимаете. И вы берете сейчас на себя серьезную ответственность… Да, цели у нас разные, как ни прискорбно вам будет это слышать. В свое время мы помогли Сергею Андреевичу внедриться в империю Часовщика. Но судьба крутанула так, что он стал фактическим распорядителем богатств, что никак не входило в наши планы. И именно с вашей помощью, Марина, мы хотели перекачивать их в наши структуры.

– Мне надо уволиться?

– С такого места и в такой ситуации люди, как правило, не увольняются, – усмехнулся Виктор Сергеевич.

Марина нахмурилась:

– Их что… убирают?

– Упаси боже! – собеседник перекрестился. – Их просто увольняют. Увольняют тогда, когда считают нужным. – Он дотянулся до ее фужера, чокнулся. – А если подойти к ситуации другим манером?

– Каким?

– Поговорите с вашим возлюбленным, объясните нашу концепцию, пустите в ход женские штучки в виде слез и обид. Ему ведь тоже хочется жить? Образуете семью, станете жить по-человечески. А остальное мы возьмем на себя. Я имею в виду деньги, удобства, всевозможные блага. Безопасную жизнь.

Марина сделала глоток из фужера, некоторое время молчала.

– Вы умная женщина и должны все понимать, – доверительно сказал Виктор Сергеевич.

– Я-то умная, да и он не дурак.

– Но ведь жизнь дороже.

– Чья?

– И его, и… ваша.

Она резко поднялась.

– Знаете, шантаж не лучший способ разговора. Я, безусловно, переговорю с Сергеем Андреевичем, но за результат не ручаюсь. Я вам со временем сообщу.

– Времени, Марина, не так много.

– Знаю.

– Может, все-таки не будете так торопиться? – попытался взять ее за руку Виктор Сергеевич. – Давайте посмотрим на красивых латинос. Вам ведь нравится, когда все натурально и красиво?

– Очень. Но не в этом месте. Не в такой компании! – ответила Марина и направилась к выходу.

– Понимаю, – произнес ей вслед Виктор Сергеевич. – Очень даже понимаю. И сочувствую.

Сергей и Старков приехали на тренировочную базу днем. Она располагалась на территории бывшего пионерского лагеря, окружена была высоким кирпичным забором с проволочной решеткой, охранялась строго и серьезно.

У приехавших попросили документы, сверили фамилии с записью в книге пропусков, машину на территорию не пустили, заставив охрану и Аркадия ждать за забором.

Германа они нашли в тире. Вместе с ним бил по мишеням еще один сухощавый молодой человек. Герман что-то сказал ему, и он удалился.