Сонька. Конец легенды Мережко Виктор

— Не надо… Я догадываюсь.

— Значит, что?.. Будем работать?

— Да.

Гришин зашел к Грибову с другой стороны.

— Кого из погибших вы знали лично?

— Губского Ефима Львовича. Главного из них.

— Еще?

— Еще одного. Но я не знаю, кто он такой. Честное благородное.

— Кто еще посещал конспиративную квартиру?

— Многие, всех не упомню. Тем более что волнуюсь.

— Называйте, кого помните. Остальных потом.

Хозяин магазина с усилием потер пальцами виски, виновато посмотрел на следователя:

— Голова вдруг разболелась. Если можно, воды.

Тот налил из графина в стакан, допрашиваемый жадно выпил.

— Благодарю.

— Имена!

— Девушка была одна. Зовут Ирина… Но ее в этот раз не было. Часа за два ушла.

— В чем ее особенность?

— Как я догадываюсь… она убивала.

— Убивала?.. Кого?

— Неблагонадежных… Я как-то случайно подслушал.

— У них были неблагонадежные?

— Как в каждом обществе, господин следователь. У вас своя власть, у них своя.

— Кого же они считали неблагонадежным?

— Графа Кудеярова, к примеру. Константина Георгиевича… В последнее время Ефим Львович очень на него гневался.

— Граф бывал у них?

— Бывал, и неоднократно. Затем вдруг перестал посещать, за что и впал в немилость.

Гришин подошел к столу, записал.

— Любопытно… Еще?

— Барон Красинский. И чаще всего не один. А с мадемуазель.

Следователь оторвался от бумаги, с интересом посмотрел на Грибова:

— С мадемуазель?

— Да, с мадемуазель.

— Это была его барышня?

— Скорее сообщница.

— Их к чему-то готовили?

— Не могу знать…

— Но ведь она зачем-то приходила?

— Мадемуазель поначалу была весьма активна… Затем надолго исчезла. И появилась только в тот день, когда…

— Что?

Хозяин магазина молчал, испуганно глядя на Гришина. Тот сделал шаг к нему, недобро поинтересовался:

— Вас что-то смущает?

— Нет.

— Так говорите. В какой день мадемуазель появилась?

Грибов теперь уже без разрешения потянулся за графином, налил воды, выпил. Затем с отчаянием тихо промолвил:

— В тот день, когда она всех перестреляла.

— Что?.. Что вы сказали?

— Стреляла мадемуазель… И никого живым не оставила. Меня почему-то пожалела. А может, не успела.

Егор Никитич от такого поворота сюжета присел на стул, осмысливая услышанное.

— Имя мадемуазель знаете?

— По имени никто ее не называл. Просто мадемуазель…

— Внешность помните? Какие-нибудь особенности лица?

— Не заметил.

— Шрам, увечье?

— Не видел. Она всегда прикрывала правую половину лица прядью волос.

— Еще что-нибудь. Увиденное, услышанное.

— Могу только домыслы. Будто она была когда-то прославленной артисткой, но затем ее судьба сложилась весьма плачевно.

— Имя артистки не помните?

— Не интересовался, господин следователь.

Гришин помолчал, затем всем корпусом развернулся к Грибову:

— Вы упомянули девицу по имени Ирина. Чистильщицу!

— Да, — кивнул Грибов.

— Она расстреляла эсеров!

— Ее во время расстрела там не было.

— Она была и расстреляла!.. Вы поняли меня? А о мадемуазель артистке вы мне не рассказывали! И вообще никому о ней ни слова! Вы все забыли! Ее там не было!

— Но меня будут вновь допрашивать — могу не выдержать.

— Допрашивать вас буду только я. И только я могу не допустить пыток. Поэтому еще раз предупреждаю — на последующих допросах трепитесь о ком угодно, только не о мадемуазель артистке. Ее там не было, вы ее не видели, она не стреляла. Ирина стреляла! А брякнете не то, тогда уж пеняйте на себя.

Егор Никитич вошел в кабинет Икрамова последним. Здесь уже присутствовали сыщик Миронов, следователь Потапов, а также следователь жандармского управления Дымов Иван Иванович.

— Простите, ваше высокородие, задержался по семейным обстоятельствам, — произнес Гришин, стараясь отдышаться.

— По-моему, других обстоятельств у вас не бывает, — усмехнулся князь.

— К сожалению. Семья — счастливое падение в ад.

Ибрагим Казбекович бросил на него удивленный взгляд, но комментировать не стал. Взял со стола листок с пометками, взглянул на собравшихся.

— Нам, господа, предстоит обсудить три важные новости, хотя о них, полагаю, вы уже кое-что знаете. Как минимум из газет. Первая — расстрел эсеров на конспиративной квартире. — Он посмотрел на Дымова. — Ваше мнение, Иван Иванович?

Тот неуверенно поворочался в кресле.

— Происшествие более чем загадочное. Структура была настолько законспирирована, что даже мы о ней не имели никакого представления. — Дымов на секунду задумался, улыбнулся чему-то. — Мне почему-то кажется, что здесь может быть замешана женщина.

— В каком качестве? — удивился князь.

— Как мстительница, как реванш, как протест… Если в организации состояли женщины, то любое происшествие можно объяснить особенностями слабого пола.

— Позвольте, ваше высокородие? — вмешался Гришин. — По моим сведениям, в организации женщина была, но, если позволите, об этом после общих вопросов.

— Интригует, Егор Никитич, — добродушно засмеялся Дымов. — Как всегда, одеяльце на себя!

— Учусь у вас, Иван Иванович.

— Господа, давайте к общим вопросам, — постучал карандашом по столу Икрамов и обратился к Дымову: — Что на квартире было обнаружено?

— Типография, склад бумаги, отпечатанные газеты, листовки, прокламации.

— Оружие?

— Пять фугасов, семь бомб, четыре револьвера марки «Браунинг» и две винтовки.

— Кого из убитых удалось опознать?

— Убиты двое. Их удалось опознать. — Иван Иванович открыл папку. — Это, прежде всего, глава организации Губский Ефим Львович, находящийся в розыске, а также представитель Центрального комитета эсеров Портнов Борис Семенович, также находящийся в розыске.

Князь повернулся к Гришину:

— Кажется, сегодня вы допрашивали одного из террористов?

— А когда же о дамах, господа?! — воскликнул Дымов, и все рассмеялись.

— Дамы сейчас будут, — пообещал Гришин. — Да, я допрашивал. Но не террориста, ваше высокородие. Допрашиваемый является всего лишь хозяином магазина, в котором располагалась конспиративная квартира.

— Он сдавал помещение внаем?

— Так точно.

— Странно, — удивился Потапов. — Человек укрывает преступников, и при этом не является террористом. Кто же он в таком случае?

— Согласно букве закона — свидетель.

— И как давно вы эту букву чтите?

— С того самого дня, когда впервые переступил порог следственного управления, Георгий Петрович! — огрызнулся Гришин.

— Господа! — остановил их Ибрагим Казбекович. И снова обратился к Гришину: — Все-таки какую-то информацию от допрашиваемого вам удалось получить?

— Безусловно. Хозяин магазина назвал некоторые имена, которые должны заинтересовать следствие. Я предоставлю вам список.

— Они эсеры?

— Скорее сочувствующие. Особенно если судить по фамилиям.

— То есть деньги?

— Деньги, связи, а подчас даже непосредственное участие в акциях.

— Назовите сочувствующих.

Егор Никитич пожал плечами, с ухмылкой произнес:

— К примеру, граф Константин Кудеяров.

— О графе нам известно давно, — произнес жандармский следователь.

— Если известно, почему не провели работу, не задержали? — спросил князь.

— Во-первых, фамилия… Любое посягательство на его свободу вызвало бы самую бурную реакцию в обществе. А во-вторых, не было серьезных оснований. Ждали чего-то экстраординарного.

— Вот и дождались.

— Хотелось бы узнать, кого еще назвал хозяин магазина, — полюбопытствовал Потапов.

— Барона Красинского.

— Тоже у нас на примете, — снова заявил Дымов.

— Я у вас еще не на примете? — язвительно спросил Гришин.

— Пока нет, но в нашей жизни все возможно. Как говорится, поживем увидим.

— Благодарю за перспективу, Иван Иванович.

Икрамов сделал пометки на листке, посмотрел на Гришина:

— Если не ошибаюсь, барон — заядлый театрал?

— Совершенно верно, — кивнул тот. — Он часто посещает театры, но предпочтение отдает прежде всего оперетте.

— У него там пассия?

— Такой информации не имею.

— Мы как-то совсем ушли от женщин, — подал голос Миронов. — Может, все-таки развяжете интригу, Егор Никитич?

— Попытаюсь, — ответил тот. — Допрашиваемый обозначил одну девицу, входившую в круг революционеров.

— Кто же она?

— Некая Ирина. Как предполагает хозяин магазина, она в организации выполняла роль чистильщицы.

— То есть? — поднял брови Икрамов.

— Подчищала ряды организации, ваше высокородие. Убирала неблагонадежных и отработанных.

— Так, может, она как раз и убрала неблагонадежных и отработанных?

— Я как раз и склоняюсь к этому, — кивнул следователь. — Особенно если вспомнить расстрел эсера Беловольского по пути из Крестов. В нем также принимала участие некая девица… Возможно, та самая Ирина. Завтра же мною будет дано предписание на поиск указанной особы.

— Портрет ее составлен?

— Да, с помощью хозяина магазина.

Князь помолчал, усваивая услышанное, взглянул снова в листок с пометками.

— Барона Красинского взять под плотное наблюдение. Графа Кудеярова…

— Константина Кудеярова, — уточнил Потапов. — Не следует путать с Петром.

— Константина Кудеярова в ближайшие дни доставить в управление и провести следственно-дознавательные действия. — Икрамов опустился в кресло, обвел взглядом присутствующих. — Теперь вторая новость… На Сахалине совершен очередной побег.

— Ну, это уже не новость, а добрая традиция, — хохотнул Дымов. — Было бы даже странно, если оттуда кто-то не бежал.

— Это, господа, не просто побег, а побег в чем-то уникальный. Сбежал бывший начальник поселка каторжан.

От такой информации Миронов даже негромко присвистнул.

— Кто ж его, бедолагу, довел до такого?

— Нашелся такой человек.

— А фамилию бежавшего можно узнать? — нетерпеливо спросил жандармский следователь. — На моей памяти ничего подобного еще не случалось.

— Поручик Гончаров Никита Глебович.

В кабинете повисла тишина, после чего Потапов неуверенно произнес:

— Сын Глеба Павловича Гончарова? Как такое могло случиться?

Икрамов усмехнулся:

— Любовь. Влюбился в каторжанку… — здесь князь сделал паузу. — В дочку Соньки Золотой Ручки. Помог им бежать, затем последовал их примеру.

— Поймать мерзавца, выпороть и лет на десять опять на Сахалин! — с искренним возмущением воскликнул Миронов.

— Простите, ваше высокородие, — спокойным тоном обратился к князю Гришин, — а о самой Соньке и ее семейке какие-нибудь сообщения поступали?

— Да, поступали, — ответил тот. — И это еще одна новость, о которой я хотел вам доложить. Они уже в Одессе. Их видели ваши филеры, Мирон Яковлевич.

— И не задержали? — возмутился тот.

— Задержали, но только отца семейства. Самой же Соньке и ее дочери удалось скрыться.

— Охламоны чертовы! — выругался Миронов. — Теперь поймай их в этой Одессе!

— Целесообразно было бы вбросить информацию газетчикам, будто задержан не только муж воровки, но и она сама с дочкой, — вдруг предложил Гришин.

Все удивленно повернулись в его сторону.

— Что даст дезинформация? — спросил Икрамов.

— Подельники воровки, даже если не поверят, будут осторожнее в попытках помочь ей. Кроме того, сообщник заставит Соньку понервничать и, как вариант, вынудит совершить ошибочные шаги. Ну и наш авторитет в глазах обывателя сразу вырастет на несколько порядков, — следователь насмешливо посмотрел на присутствующих.

— Это что-то новое в практике Департамента полиции, — под общее оживление заметил Икрамов. — Думаю, стоит об этом доложить господину министру!

— Не забудьте уведомить, кто является автором новшества, — с такой же насмешкой сказал Егор Никитич. — Претендую на лавры изобретателя.

— Все свободны, — объявил Казбек Ибрагимович, — кроме господина Гришина.

Когда остальные сотрудники покинули кабинет, он подошел к приподнявшемуся со стула следователю.

— Прошу наш разговор считать конфиденциальным.

— Таковым он и является, ваше высокородие.

— Мне показалось, в своем докладе о происшествии на квартире эсеров вы излишне упорно педалировали на девице-чистильщице.

— Что вызвало такое замечание, князь?

— Не могу объяснить. Пожалуй, интуиция.

— У вас к делу некий личный интерес?

— Ничего личного… Просто как-то не верится, что в этой компании была всего лишь одна женщина.

— Мне известно только об одной. О некоей Ирине. Но при следующем допросе я могу уточнить показания хозяина магазина.

— Не следует уточнять, — слишком поспешно ответил князь и тут же взял себя в руки. — При следующем допросе, Егор Никитич, я желаю присутствовать лично.

— Как прикажете, ваше высокородие. — Гришин едва заметно усмехнулся.

Мирон Яковлевич и следователь Потапов вышли на улицу из следственного управления, раскланялись, и каждый двинулся своей дорогой.

Миронов подошел к поджидающему его автомобилю, занес ногу на ступеньку и услышал:

— Господин Миронов!

В недоумении он оглянулся, не совсем понимая, откуда шел голос, решил, что показалось, но его вновь окликнули:

— Мирон Яковлевич!

Теперь он увидел, кто его звал. Это была мадам Гуральник. Она сидела в закрытой пролетке чуть в сторонке от входа в управление и нетерпеливым жестом просила его подойти.

Крайне удивленный, сыщик махнул водителю, чтобы тот подождал, направился к даме.

Мадам выглядела крайне растерянно и встревоженно.

— Вы совсем сошли с ума! — рассерженно прошипел Миронов. — Какая нелегкая притащила вас сюда?

— Пожалуйста, без крика и ругани! — ответила та и кивнула на место рядом с собой. — Присядьте.

Миронов забрался в пролетку и недовольно спросил:

— Вас никто не засек?

— Я старалась.

— Какой черт «старалась», если торчите на глазах всей публики?!

— Мирон Яковлевич, я сейчас вытолкну вас, и на этом наш разговор будет закончен!

— Хорошо, что у вас стряслось?

— Дело касается расстрела эсеров.

— Вы были там в это время?

— Я опоздала на каких-то пару минут. Но я увидела ее! Я готовилась покинуть пролетку и увидела ее, бегущей из магазина.

— Ее — это кого?

— Мадемуазель Бессмертную.

— Кого?

— Мадемуазель Бессмертную.

— По-вашему, она расстреляла подпольщиков?

— Да, она.

Мирон Яковлевич на какое-то мгновение потерял дар речи.

— Послушайте, мадам… Это же полная чепуха!

— Вы полагаете, я рискнула приехать сюда ради чепухи?

— Но почему именно она?.. А если это сделал кто-нибудь другой? Например, Ирина! Чистильщица!

— Я ее знаю. С ней я встречалась за час до событий.

— Но это фантазия, сударыня! Бессмертная — артистка! Глупая и беспомощная! С чего вы взяли, что стреляла именно она?

Страницы: «« ... 3738394041424344 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Федерер – величайший швейцарский теннисист, победитель семнадцати турниров Большого Шлема, рекордсме...
Правила выживания на территории оборотней предельно просты: не зли волчицу, не привлекай внимания во...
Майор Пронин выводит на чистую воду опасных преступников и выходит невредимым из самых невероятных с...
Действие романа «Медная пуговица» происходит в Риге в самом начале войны. Главный герой оказывается ...
Комментарий подготовлен в связи с вступлением в силу со 2 ноября 2006 г. Федерального закона от 2 ма...
Перейдя с оперативной работы на службу в Отряд милиции особого назначения, капитан Владимир Виноград...