Крот 3. Сага о криминале Мережко Виктор

– Верно.

– А ты вдруг берешь и нарушаешь договоренность.

– В чем?

Лицо Маргеладзе стало жестким.

– Растопыриваешь грабли на Гирю. Зачем? Гиря – мой человек.

Сергей снисходительно усмехнулся:

– Во-первых, у меня не грабли, а руки. А во-вторых, кто сказал, что Гиря твой человек?

– За грабли извини. Вырвалось… Что же касается Гири, его акции давно уже мои.

Такое заявление для Кузьмичева стало совершенно неожиданным.

– Это как?

– Очень просто. Я купил их… – Вахтанг изучал реакцию Сергея. – Хочешь знать когда? – Достал из кармана какую-то справку, помахал ею в воздухе. – Полтора месяца тому назад!

– Покажи.

Кузьмичев внимательно посмотрел бумажку, с улыбкой взглянул на гостя:

– Липа.

– Почему липа? Какая липа? – вскочил Вахтанг. – Документ, заверенный нотариусом!

– И Гиря, и его нотариус, и мои люди работали вчера над договором. Когда, Вахтанг, ты успел оформить эту купчую?

– Что значит «успел»? Я ее оформил полтора месяца назад! Здесь все написано.

Сергей отодвинул бумагу.

– Допустим, так… Зачем ко мне приехал, да еще с раннего утра?

– Потому что узнал о твоих махинациях. Разве могу я спать спокойно, когда под меня кто-то копает. Тем более сам Кузьма!

– А где сейчас Гиря? – спросил Кузьмичев, глядя в глаза гостю.

– Почем я знаю, где он?! – Вахтанг оглянулся на Важу. – Где Гиря?

– Дома, наверно. Отдыхает, – пробасил тот.

– Слыхал? Отдыхает. А может, трахает своего любимого нотариуса!

– Почему любимого?

– Потому что любит! Говорят, у них роман!

– Все-то ты знаешь, Вахтанг!

– Все, дорогой Кузьма! И никто меня не обманет. Клянусь!

– Давай пригласим сюда Гирю.

– Боюсь, не приедет.

– Почему?

– Потому что занят. Я все утро звонил, хотел сам пригласить.

– О’кей. Поговорим не сегодня, так завтра. Время терпит.

– Не терпит! Совсем не терпит! Поэтому хочу попросить тебя, как брата… В присутствии родственника. Давай жить мирно, Кузьма, и не надо лезть в чужой виноградник. Ей-богу, нервы однажды не выдержат, и яйца придется отстрелить.

– Кому?

– Воробьям, которые клюют незрелые ягоды.

Сергей помолчал, достал из серванта бутылку коньяка, налил в три фужера. Поднял свой.

– Дорогой Вахтанг… Ты фактически объявил мне войну.

– Вай… – вскинулся тот. – Кто тебе сказал?

– Отвечаю… Стрелять из пушки по воробьям не собираюсь. И калибр не тот, и цель не та. Но если уж решусь выстрелить, не обижайся. Мало не покажется… Не то что яйца, голову снесет! За это и выпьем.

– Хорошо поговорили, – пробормотал Важа, подошел к ним, чокнулся с каждым и первым опорожнил фужер.

– Ты мне нравишься, – привычно ткнул Вахтанг пальцем в Кузьмичева.

– А ты мне нет, – ответил тот. – И с сегодняшнего дня скрывать это не собираюсь… А какой второй вопрос у тебя?

– Нет больше вопросов! На все ответил, дорогой!

Филин, вопреки ожиданиям, оказался милым и достаточно интеллигентным человеком лет сорока. Принимал гостей радушно. Единственное, что настораживало, – внимательный, приклеивающийся взгляд.

Все сидели за длинным переговорным столом. Кроме самого хозяина здесь присутствовали два молодых человека. Один был с крохотным компьютером, в котором он делал бесконечные заметки. Второй просто внимательно следил за варягами.

– Постарайтесь быть достаточно откровенными, – попросил Филимонов, переводя взгляд со Старкова на Вована. – Это поможет общему делу… Итак, я вас слушаю.

Вован посмотрел на Старкова, как на старшего, кашлянул:

– Лучше он.

– Действительно, чтобы избежать возможных дурных последствий, лучше быть откровенными, – сказал Владимир. – Мы заинтересованы в деловых отношениях с вами, Павел Ильич.

– Мы – это Кузьма? Вернее, Кузьмичев.

– Корпорация «Час-Инвест», во главе которой стоит Сергей Андреевич Кузьмичев.

Филин снисходительно усмехнулся:

– Замечательно. Чувствуется уважение к патрону. Не сочтите это за кокетство, но зачем нужен я Кузьмичеву, если влияние его и без моего участия весьма могучее?

– Но не в ваших краях. По нашим сведениям, именно вы решаете здесь ключевые вопросы. Вы здесь хозяин.

Филин снова усмехнулся, по-кошачьи прикрыв глаза:

– В наших краях истинным хозяином является губернатор, господин Жилин. А я всего лишь жалкий подголосок.

Вован хмыкнул:

– В попсе солиста чаще всего вытаскивают именно подголоски.

– Что? – удивился реплике Филимонов.

– Подголоски, говорю, делают попсу!

Старков нащупал ногу Вована, наступил на нее.

Тот осекся.

– Вы правы, – мягко согласился Филин. – В попсе, видимо, так и есть. У нас же, если подголоски не выбиваются в солисты, они попросту исчезают.

– Мы готовы сотрудничать с вами на паритетных началах, – сказал Старков.

– То есть? – удивился Филимонов. – Что значит – паритетных? Вы имеете в виду партнерские отношения?

– Безусловно.

– А почему вы решили, что как партнеры вы мне интересны? Ко мне поступает много предложений.

– Но вы вправе выбирать лучшего партнера, – сказал Старков.

– Вы – лучшие?

– Безусловно.

– Смелое заявление… – Филин помолчал и неожиданно поинтересовался: – По-моему, от вашей корпорации уже приезжал некий молодой человек. Но мы с ним не встречались… Кстати, как его здоровье? Не простужен? Его ведь искупали в нашей речушке.

– Все нормально. – Старков сделал вид, что не заметил издевки, и в свою очередь пошутил: – Видите, какие мы настойчивые? Несмотря ни на что, снова приехали.

– Тоже хотите искупаться? – засмеялся хозяин кабинета и тут же извинительно поднял руки. – Только не подумайте, что я автор водных процедур вашего человека!

– Мне не нравится базар, – вдруг решительно заявил Вован. – Честное слово!

– Простите? – как-то изысканно повернулся к нему Филимонов.

– Не нравится базар! Мы приехали, как люди, черт-те откуда, а из нас тут пытаются ванек сделать!

Старков снова нажал на его ногу.

– Да не сигналь мне! – возмутился Вован. – Это ж не по кайфу, когда тебя мордой все время в тыкву тычат! Или мы говорим как люди, или нам надо валить отсюда! – Он даже поднялся, готовый уйти.

Владимир придержал его, с извинительной улыбкой сказал Филину:

– Это от смены часового пояса.

– Да брось ты! – отмахнулся Вован. – Человек тебя в упор не видит, а ты вертишься как вошь в штанах!

– Знаете, – неожиданно сказал Филимонов, – мне нравится реакция вашего друга. Она человеческая… Может, этого я и добивался. – И спокойно полюбопытствовал: – На губернатора еще не выходили?

– Нет, – ответил Старков.

– Это хорошо… – Филин подумал, повторил: – Хорошо… Пока что лучше его не беспокоить. Будем действовать так. Оставляйте свои наработки, мы их изучим, а через день-два дадим ответ… Кстати, к гостинице нет претензий?

– Нормально, – буркнул все еще хмурый Вован.

– Если нормально вам, значит, нормально и вашему товарищу, – засмеялся Филимонов. – Как вас зовут, молодой человек?

– Вован… То есть Володя.

– Значит, мы имеем дело с двумя Володями? Надо загадывать желание.

– Загадайте, чтобы у нас с вами все получилось.

– Хорошо, я так и сделаю.

Вован вошел в номер, содрал с шеи галстук, забросил его в платяной шкаф, снял пиджак и хотел было забраться под душ, как зазвонил телефон.

Звонил Старков.

– Можно зайти?

– А можно я сначала приму душ?

– Буквально на пять минут.

– Давай.

Вован завинтил краны, поправил сорочку, стал ждать.

Владимир вошел в номер, сел в кресло. Вид у него был решительный и недовольный.

– Вован…

– Володя, – поправил его.

– Хорошо, Володя… Давай все-таки определим, кто из нас тут старший.

– Я, – Вован смотрел на Старкова с вызовом.

– Почему?

– Мне так хочется.

– Мало ли что хочется. Нам нужно действовать в интересах дела.

– Дорогой мой друг Владимир. – Вован бросил в ванную полотенце, тоже сел. – Не надо дырявить мне серое вещество. Здесь нет ни старших, ни младших. Есть просто я и ты… Сели, обсудили, и вперед!

– Есть такое понятие… – Старков замялся.

– Какое? – Вован насмешливо смотрел на него.

– Понятие культуры… я уже не говорю об интеллекте.

– По-твоему, я тупой?

– Я этого не сказал. Но бывают моменты, когда тебе лучше помолчать.

От обиды Вован даже вспотел.

– А кто сегодня спас положение? Не будь меня, какого пендаля ты бы схлопотал? И с чем бы приехал к Андреичу? Опять стал бы горбатого к стенке клеить?

– Что значит – опять? Когда это я горбатого клеил?

– Всегда! Сколько помню – взгляд умный, голова поднята, губки в ехидной улыбочке. А на самом деле сплошная туфтень! Я-то тебя сразочки раскусил.

– В чем… раскусил?

Вован отмахнулся:

– Ладно, как-нибудь в следующий раз. И чего мы собачимся? Приедем, Кузьме стыдно в глаза будет глянуть.

– Ты прав, – согласился Старков и первым протянул руку. – Будем считать, что разговора не было.

– Будем считать, – кивнул Вован и с насмешкой посмотрел на коллегу. – Получается, поездки тоже никакой сюда не было?

– Почему? – удивился тот.

– Но ведь Филин хлобыснул нас по харе по полной?!

Старков снисходительно усмехнулся:

– Подчас малая разведка бывает важней шумной операции. К тому же мы кое-что поняли друг в друге.

– Попытались понять, – уточнил Вован.

– Можно и так, – согласился Владимир.

…Когда Старков ушел, Вован включил посильнее воду, набрал по мобильной трубке номер Кузьмы.

Шли гудки, какое-то время связь не включалась, но после пятого или шестого гудка в трубке послышался голос хозяина.

– Слушаю.

– Андреич, извини, ты, наверно, уже спишь?

– Говори, – коротко ответил Сергей.

– Похоже, нужно срочно отсюда линять.

– Это почему?

– Нас тут не ждали, и ловить карасей в мутной воде – приключения на собственную жопу.

– Старков тоже так считает?

– Похоже, что да.

– Похоже или считает? – раздраженно спросил Сергей.

– Обсудим.

– Обсудите и принимайте сами решение. Не дети уже. – Связь прекратилась, в трубке пошли шумы.

Программу вел сам Василий Петрович.

– Добрый вечер, дорогие телезрители. Сегодня мы начинаем цикл передач под общим названием «Спасите наши души!». И открываем этот цикл серией репортажей из тех мест, о которых мы много знаем, но, по сути, ничего не знаем. Да, мы помним знаменитую поговорку «от сумы и от тюрьмы». Да, мы покрываемся потом от одной только мысли, что можем оказаться в том месте, откуда никто не выходит исправившимся. Мы стараемся не включаться в судьбы тех людей, жизнь которых проходит за колючей проволокой. Мы не реагируем на невидимые миру слезы. А между тем люди за решеткой все равно остаются людьми. У них страдает душа, они знают, что такое физическая боль. Но на их души никто не обращает внимания – преступники! Физические недуги тоже никто не лечит, а между тем главный бич тюрем – те самые болезни, от которых страдаем все мы: от элементарного гриппа до туберкулеза. Государству глубоко наплевать на находящихся в тюрьмах людей, оно фактически забыло об их существовании. Оно обрекло их на вымирание. Однако за колючей проволокой находится не только физически крепкая молодежь, но и дети, женщины, пожилые люди. Мы подготовили несколько репортажей из колоний, посмотрите их и, ужаснувшись, проникнитесь к заключенным состраданием.

На экране возникли длинные, грязно-зеленого цвета коридоры, затем камера остановилась на одутловатом лице пожеванного жизнью заключенного.

– Как вы себя чувствуете? – спросила корреспондентка.

– Плохо, – ответил тот, и глаза его закрыла пелена слез. – Плохо, девушка. Подохну скоро.

– Сколько вы в заключении?

– Уже пять лет.

– Чем болеете?

– Всем, – старик закашлялся. – Но больше всего вот кашель. Говорят, туберкулез.

– Вас обследовали?

– Пошли они, девушка на… (Вместо текста писк.) Кто меня будет обследовать? И зачем? Я этим педерастам еб… (писк) как репей в трусах!

– О чем вы думаете бессонными ночами?

– Раньше думал о себе… – показал черные зубы старик, – а теперь про родину мою ненаглядную, мать бы ее… (Писк.) Сдохнуть хочется, доченька, поскорее и не мучиться.

Съемочный объектив вновь начал гулять по грязно-зеленым коридорам и показал еще одну камеру. Комната была совсем небольшой, но оказалась под завязку набитой молодыми парнями. Они заглядывали в объектив, скалили зубы, посылали воздушные поцелуи.

Та же самая журналистка взяла интервью у худющего прыщавого паренька лет семнадцати.

– За что сидишь?

Парень засмеялся:

– За дурь!

– Давно колешься?

– С детского сада!

– Здесь тоже случается?

– А ты как думаешь?

– Чего такой худой?

Теперь засмеялись уже все.

– Аппетита нет! – сказал парень.

– Тубик у него! – сказал кто-то. – Туберкулез! Еще пару месяцев, и концы в воду! У нас знаешь, как тут хоронят? Чтоб не копать ямку, жмурика в тряпочку, а ночью в речечку!

– А еще тут есть туберкулезные? – спросила корреспондентка.

Почти вся палата подняла руки.

– В госпиталь не берут?

– Госпиталей не хватит!

На экране снова возник Василий Петрович.

– Думаю, комментарии здесь излишни. Хочется только дать совет правительству, властям, тем же законодателям – депутатам Госдумы: не зарекайтесь ни от сумы, ни тюрьмы, господа. Все смертны, все ходим под богом, и все могут споткнуться. И чтоб вас, ваших близких и родных не постигла участь людей, которых вы видели только что, задумайтесь и поймите – они такие же граждане нашего отечества. Пусть оступившиеся, пусть не всегда удобные, но это наши граждане! И надо протянуть руку помощи, надо стать милосердными, надо ужаснуться от увиденного. Измените законы, увеличьте количество госпиталей и врачей, помогите гибнущим за колючей проволокой согражданам.

Виктор Сергеевич сидел на заднем сиденье автомобиля, смотрел на экран крохотного телевизора под потолком, слушал ведущего программы «Спасите наши души!».

– Мы будем выходить в эфир каждую неделю, – говорил Василий Петрович. – Надеемся, наша программа достучится до сердец, до разума тех, кто может поучаствовать в судьбах заключенных, пораженных душевными и физическими недугами.

За рулем сидел молчаливый Глеб, никак не реагировал ни на телевизор, ни на шефа.

– Слышь! – позвал его Виктор Сергеевич.

– Да? – вполоборота отозвался парень.

– Так куда ты все-таки отвез ту обезьянку ночью?

– Я ж вам уже говорил.

– Надо бы перезахоронить.

– Зачем?

– Сон приснился, будто она живая. Плохо, говорит, мне здесь. Так что смотайся, перетащи в другое место, подальше.

– На мокрое место возвращаться нельзя.

– Тоже верно, – согласился Виктор Сергеевич. – Ладно, лежит себе – и пусть лежит.

Они свернули во двор загородной больницы, подкатили к главному корпусу, и тут Виктор Сергеевич увидел Нину Пантелееву, садящуюся в свой джип.

Он подождал, когда джип уедет, после этого покинул автомобиль.

Вошел в холл, поднялся на этаж главного врача.

Виталий Дмитриевич находился у себя, смотрел окончание передачи «Спасите наши души!».

Гость протянул ему руку, кивнул на экран:

– Программа явно заказная. Не кажется?

– Почему? – не понял доктор.

– Потому что прет из всех щелей… Явно Кузьмичев хочет выдернуть кого-то из тюряги. А если хорошо просчитать, то ясно кого.

– Может, это и правильно. Люди ведь действительно гибнут, особенно из-за туберкулеза, – вяло возразил главврач.

– Если это люди, то я – принц датский, – засмеялся Виктор Сергеевич, уселся напротив доктора. – Видел Пантелееву. К кому она приезжала?

Виталий Дмитриевич неловко усмехнулся.

– Вообще-то, это врачебная тайна.

– Ладно вам – врачебная тайна! Можно подумать, мы знаем друг друга первый день. К сыну?

– Увы.

– Значит, он тоже здесь? – чуть ли не обрадовался гость.

– К сожалению, наша клиника – лучшее место для таких больных.

Страницы: «« ... 1213141516171819 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

«Свет и цвет» — книга из серии «Искусство фотографии», в которую вошли также книги о резкости и нере...
«Композиция и выделение главного» — книга из серии «Искусство фотографии», в которую вошли книги о р...
Автор этой книги потому и обратился к форме литературного календаря, что практически всю жизнь работ...
«Двое в море» Рабиги Малыбаевой – это приключенческая и вместе с тем романтическая история спасения ...
«Сказка о Иване-царевиче и Сером Волке» - произведение русского поэта, одного из основоположников ро...
Книга «Мемуары и рассказы» Лины Войтоловской – это собранное воедино документальное и художественное...