Цвет победы Чиркова Вера

© Чиркова В., 2015

© ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Глава 1

Стан сразу заметил волны беспокойства и огорчения, гуляющие в ауре матери, стоило ей появиться на пороге. Но спрашивать ничего не стал, просто кивнул Ярославе на кресло и снова задумчиво уставился на укрывавший стол гобелен с изображением карты Сузерда. Ма и сама расскажет немного погодя, чем так расстроена – собственными мыслями или последней невесёлой новостью, которую кто-нибудь по доброте душевной уже небось успел вывалить ей на голову.

Слава послушно кивнула сыну и, не имея никакого желания заводить при посторонних разговор на тревожащие её темы, прошла к своему месту, взглянув по пути в окно, за которым снова лил унылый дождь. Передёрнув от отвращения плечами – из всех дождей она любила только грозу и яростные летние ливни, – землянка с затаённым вздохом устроилась в роскошном кресле, свидетельстве лицемерной заботы предателя о королеве Лиокании.

Сидящая рядом Майка, кротко улыбнувшись, подвинула ей плетёный туесок с ещё горячими калёными орешками, и от этой молчаливой заботы на сердце у Славы вдруг стало невероятно тепло. Неприятности и небольшие проблемы, минуту назад казавшиеся такими значимыми, вдруг стали пустяковыми и легковесными, как шелковистая ореховая шелуха. Слава на миг счастливо прижмурилась, а когда распахнула глаза, то поймала на себе изумлённый взгляд старшего, пытающегося понять, чему можно радоваться в такой нерадостный момент.

– Линел говорит, прибыл хотомар? – Королева морян ворвалась в комнату так энергично, словно это не она сидела пять минут назад с утомлённо обвисшими плечами.

Следом так же стремительно влетел Костик.

– Вот письмо, – подвинул к ней серебряный футляр Стан, – я прочёл. Они сейчас переоденутся, выпьют горячего чая и придут. Попали в самый дождь, промокли насквозь и еле дотянули, говорят, пришлось вылить всё разогревающее зелье на запасные пузырники. Дрифона пришлось посадить на кухне, весь трясётся.

– Я его потом посмотрю, – отстранённо кивнула моряна, разворачивая послание и углубляясь в чтение.

– Быстро он отреагировал, – хмуро выдала русалка через минуту, расстроенно бросая рулончик на стол, – даже я такого не ожидала. Пока никак не могу придумать, как можно всё исправить.

Тина, читавшая донесение из-за её плеча, сердито фыркнула, подхватила письмо и передала матери.

– Мы тут чуток посоветовались, – задумчиво сообщил командир, – и думаем, горячку пороть пока не стоит. Для начала нужно всё же поговорить с адмиралом, теперь у нас есть чем его переубедить. У него имеются преданные части, и все они элита. Каждый воин знает, чего стоят его гвардейцы, и вряд ли кто-то в здравом уме решится выступить против них.

Слава неверяще смотрела в сероватый тонкий листок, исписанный короткими, чёткими фразами, и в её душе разгорался смешанный с отчаянием гнев.

Сегодня на рассвете отряд наёмников хитростью, без боя, захватил королевский замок, принадлежащий старинному роду ле Амратион, с которым старый дядюшка королевы Лиокании, советник по финансовым вопросам Урдежис ле Мунгето, не имел никакого кровного родства. Отчим Лиокании, взятый когда-то к её матери консортом, приходился Урдежису всего лишь двоюродным старшим братом.

А морская королева и её союзники во главе с сыновьями Славы не успели совсем немного. Слишком хорошо сумел продумать и тщательно подготовить дворцовый переворот старый интриган Урдежис. Но старался он не для себя, Дагеберт действительно сказал правду. Захватчик провозгласил королём своего единственного сына, который только три дня назад отпраздновал второе совершеннолетие, позволяющее вступать в брак. Это происходило, как точно помнила Слава, в семнадцать лет.

С раннего утра на площадях и рынках Дилла глашатаи во всеуслышание читали указы нового короля, в которых разоблачались самые сокровенные тайны Лиокании. Там были подробности, которые с таким трудом сумел выяснить захвативший приют отряд Стана. Сообщалось, что девятнадцать лет назад королева, как самая последняя простолюдинка, родила не одного принца, а двойню, принц Дагеберт давно калека, а во дворце его заменяет переодетая мальчиком сестра. И даже про явное помешательство самой королевы не забыл помянуть коварный дядюшка, определённо желавший таким способом склонить на свою сторону общественное мнение.

Юный самозванец был настолько нагл и уверен в себе, что первым же указом великодушно обещал немедленно жениться на Адистанне и приставить к её матери и брату лучших лекарей, если они завтра же добровольно прибудут в Дилл и выдадут новому королю преступную шайку иномирянских шпионов.

– Хорошо, давайте допросим адмирала, – согласилась моряна и, внезапно обернувшись, пристально взглянула на иномирянку, – но сначала я хочу поговорить с тобой, Ярослава.

– Давай поговорим. – Лицо Славы было невозмутимо, но и Стан, и Конс сразу оторвались от изучения коврика и оглянулись на мать. – Но прежде я тоже должна кое о чём спросить у детей.

Конечно, женщина не могла не догадываться, чего так упорно добивается королева, и, если честно, решение уже приняла, да и особого выбора у неё не было. Но и не посоветоваться с сыновьями Слава не могла.

– Ма, – подошёл и присел рядом Стан, понимающе заглянув ей в глаза, – ты всё правильно решила, не сомневайся. И Юну тоже… бери с собой. А с Зорденсом я ещё поговорю… не нравятся мне его интриги.

– Это ты о чём? – не поняла Ярослава, но, взглянув на плотно сжатые губы сына, отступилась, зная по опыту, ничего больше он не скажет… зато в утешение ответит на другой вопрос, и такой у неё как раз назрел. – Ладно, неважно, лучше скажи, чего вы там увидели у Геба… я сразу забыла спросить.

– А… – слегка помрачнел Стан, – это… даже не знаю, как объяснить, ты же уже знаешь, что я вижу ауры чётче, чем другие?! Собственная способность усилена образами, которые посылает Чудик… ты тоже сможешь это увидеть, только не сегодня. Геб вчера подстрелил унса, и он пока ещё не может работать на весь отряд. А Шайо тоже без энергии, вчера сначала вылечил Чудика, потом один следил за приютом, ещё и кошачий глаз для того голого урода таскал, чтобы не охотился за ним. Так вот про ауры. Тина пообещала вылечить его… помнишь? Я ожидал ответного всплеска надежды… или радости… на крайний случай недоверия. А в нём мелькнула ненависть, жгучая, как к самым заклятым врагам. Тина как раз пыталась прощупать величину его повреждений, я вижу по цвету ауры, когда она занимается целительством, и она тоже почувствовала этот всплеск, настолько силён он был.

– Действительно, странно, – задумчиво протянула Слава и внезапно обнаружила рядом со своим креслом замотанные в несколько слоёв паутины ноги русалки.

Подняла взгляд выше и увидела красивый голубоватый камушек, зажатый в перепончатой руке.

– Ну и куда его? – протянула ладошку Слава, мечтая только об одном, чтобы новое украшение не нужно было носить на шее, иначе скоро она сама себе будет напоминать папуаса.

– Смотри, – шагнула вперёд Тина и, подняв руку, показала внутреннюю сторону предплечья.

– О господи, – мгновенно расстроилась мать, – как же так?! Ты же всегда ненавидел всякие пирсинги и татушки?

– Ко всему привыкаешь, – хмуро пробурчал Костик, – одно утешает, мы тут все с такими ходим. Ну, кроме анлезийцев и Тароса, но они и так подданные двух государств. Кстати, мне камень поставили намного позже Стана, Конса и Майки, в тот день, когда я сбежал из адмиральского замка.

– Понятно. – Ярослава решительно закатала рукав и подняла руку. – Прошу.

Операция оказалась очень простой и почти безболезненной, через считаные мгновения землянка рассматривала новоприобретённое украшение, а моряна держала в пальцах камушек для Юны.

– Поздравляю! – объявила королева ещё через несколько секунд и ласково потрепала занийку по коротким волосам. – У меня прибавилось сразу две сестры, и я этому очень рада. А теперь займёмся адмиралом.

Кивнула блондину, неизвестно когда появившемуся в комнате, и направилась к креслу, стоящему в противоположном углу.

Следившая за этим манёвром Слава понимающе ухмыльнулась: с этой всё ясно. Собирается очаровать адмирала, внушить ему доверие. Да ради бога! Она, Слава, будет только за, если у королевы это получится.

Ну а если нет… Женщина бросила в рот остывший орешек и задумалась.

Как, с каких вопросов начать разговор с адмиралом, какие слова сказать, чтобы он не насторожился и не замкнулся? Она пока знала про него очень немногое и не собиралась сейчас выяснять подробности биографии и характера туземца. Всё равно главное узнать не удастся, как правило, такие личности очень надёжно прячут действительно важные тайны.

Посомневавшись, Ярослава набросала в уме лишь самый приблизительный план, решив положиться на интуицию и многолетний опыт общения с самыми различными пациентами. От разговорчивых пенсионеров, пытающихся разом вывалить на вежливую докторшу сразу все свои проблемы, до хитрых симулянтов, собирающих справки для получения незаконной инвалидности. Про немногие неудачи, когда пациенты оказывались непроходимо тупы, злы и упрямы, Слава старалась никогда не вспоминать. Вынужденная с огорчением констатировать, что с теми, по чьим душам дружно потоптались уродливое воспитание, жестокая улица и равнодушные, беспробудно пьяные родители, бессильны любые методы разумного общения.

Однако прежде чем привели адмирала, в гостиную явились прибывшие на хотомаре помощники королевы. Сами они в столице не были, и послание, написанное одним из оставшихся в Дилле разведчиков, получили через третьи руки. Но зато видели встревоженных селян, разворачивавших назад хутамов, везущих в столицу продовольствие, и ремесленников, тайком пробиравшихся подальше от города. Ещё они пересказали гулявшие среди жителей слухи, что, узнав о перевороте, торговые и пассажирские корабли поспешили покинуть бухту Дилла. Причём некоторые уходили, даже не собрав всех пассажиров и не догрузив оплаченные грузы.

Слушая доклад связных, Ярослава согласно кивала головой – всё логично. Судя по рассказам Линел, Сузерд всегда был сугубо мирным государством, заселённым спокойными и законопослушными охотниками, рыболовами, скотоводами и земледельцами. От мелких банд их защищали королевские войска, существенно увеличенные в последнее десятилетие в связи с обострившейся международной обстановкой, а спорные вопросы и тяжбы разбирали харифы шести крепостей, построенных в самых важных стратегических местах главного острова архипелага.

В противоположность хамширцам, местные жители никогда не отличались особой воинственностью и оружие носили лишь для защиты от грабителей и хищников. Ну и как атрибут знатного происхождения или высокого положения.

И можно было представить, как сильно испугал и насторожил аборигенов внезапный дворцовый переворот: и полнейшей неожиданностью, и невозможностью предугадать будущее. И в то же время сузердцы не могли не понимать и другое: сбрасывать со счетов почти всемогущего адмирала, всегда преданно защищавшего королеву, пока не стоит.

Дойдя в своих размышлениях до этого момента, Слава едва не подпрыгнула от волнения, сразу сообразив, что наконец-то нащупала важную деталь.

Странное дело, в королевских указах почему-то не было ни одного слова об адмирале, словно юный король и его коварный папаша заранее были уверены, что с ним не будет никаких проблем.

Однако вслух Ярослава ничего не успела сказать, в комнате резко воцарилась тишина. Женщина перевела взгляд туда же, куда смотрели её дети, и обнаружила стоящего в дверях Васта, а на шаг впереди него – мужчину средних лет, с головы до ног одетого в чёрное.

– Проходите, усаживайтесь поудобнее, ваша светлость, – ехидным голоском пригласила Тина, и по мелькнувшим на лицах присутствующих лукавым усмешкам Слава поняла – это маленькая месть Костика за нечто известное всем, кроме неё.

Инвард ле Бенедли как будто даже не услышал этого предложения, продолжая стоять и смотреть прямо перед собой отсутствующим взглядом.

Васт не очень вежливо подтолкнул его, заставив сделать пару шагов, плотно закрыл двери и направился к изящному диванчику, на котором сидела Тина.

В комнате стояла такая тишина, словно здесь никого не было, и даже лёгкая поступь блондина не сумела её нарушить.

Ходит неслышно, как тигр, невольно подумалось Славе, продолжавшей изучать лицо адмирала. Интересное, нужно сказать, лицо. Сухощавое и жёсткое, с высокими скулами и породистым, чутким и длинным носом, ограниченным отчётливыми складками. И губы характерные, резко очерченные, твёрдые, но не тонкие, поджатые в едва заметной насмешке. А вот в голубых глазах сквозь показное натренированное безразличие явственно сквозят чудовищная усталость и отчаяние.

Ярославе вдруг показалось, что она уже видела где-то и это лицо, и это отчаяние, она даже глаза на миг прикрыла и мотнула головой – отогнать наваждение. Но невероятное предположение, скользнувшее смутной тенью, уже разрасталось, тесня сложившиеся представления и совершенно по-иному расставляя акценты и приоритеты. И в то же мгновение рухнули предварительно придуманные планы разговора и растаяли заготовки фраз. Всё оказалось совершенно ненужным и пустым.

– Моряна… – распахивая глаза, выдохнула Слава, изумлённая открывшейся перед ней истиной, – ты догадалась? Или уже знала?!

– Кажется, начинаю догадываться, – из угла, где сидела королева, не чувствовалось никаких неприятных ощущений, стало быть, она пока не решилась включать своё умение, – но что делать в таких случаях… не представляю, сама понимаешь, у морского народа совсем иные порядки.

– Думаю, я знаю, – решительно поднялась с места Ярослава и виновато уставилась на Стана, следившего за их переговорами с живым интересом. – Кость, как ты смотришь, если мы тут поговорим узким кружком… очень уж деликатный вопрос?!

– Ма! – возмущённо воззвала Тина и тут же смолкла, получив от клонов пару коротких, но очень красноречивых взглядов. – Эх, по голубой мечте… и сапогом… Пошли в столовую, Юна, чаю попьём, что ли.

– Васт, попроси кого-нибудь проводить сюда королеву, если она не отдыхает, – кротко распорядилась повелительница, и Славе на миг стало жаль блондина, он явно относил себя к тем, кто останется в кабинете.

Однако анлезиец и виду не подал, развернулся и вышел вместе со всеми, не произнеся ни слова.

Глава 2

– Меня зовут Ярослава, – подходя к столу, сообщила адмиралу землянка, но он сделал вид, будто сказанное не для него, – и я иномирянка. Поэтому ничего не знаю ни про ваши обычаи, ни про ваши законы. Даже пока не могу сказать точно, нравится ли мне тут или я буду искать способ вернуться домой. Но вот пара вещей, которые я услышала и увидела сегодня, меня разозлили просто невероятно.

Слава погладила рукой постеленный на стол гобелен, только теперь сообразив, почему эта вещица так заинтересовала её мальчишек. Искусно сотканный коврик был подробной картой города с крошечными замками, домиками, голубой лентой реки и белым орнаментом берегового прибоя.

Женщина разочарованно отвела глаза от гобелена, такие вещи нужно рассматривать вечерком у камина, в компании с хорошим рассказчиком, и успела заметить заинтересованный взгляд адмирала, мигом состроившего безразличное лицо.

– Так вот, две вещи… – продолжила она монолог с того же места, – и первая из них – напичканная под завязку депрессантами женщина… ещё довольно молодая и красивая, но ужасающе безразличная к своему внешнему виду. Монашеское платье, старушечья причёска… бегающий взгляд… это выглядит ужасно.

– Что такое «депрессантами»? – деликатно осведомилась моряна.

– Да, извините, я забываюсь, – поправилась Слава, – если проще – ей каким-то образом постоянно давали снадобья, которые действуют на нервную систему и вызывают умственные расстройства. Снова сложно? В общем – из неё старательно делали дурочку. Запуганную, неуверенную в себе и потерявшую всякий интерес к жизни. Всё, чем она жила и держалась, – любовь к сыну. Так вот этот мальчик и есть второй человек, за кого мне стало невыносимо больно и захотелось найти и наказать преступников. Впрочем… они уже и сами нашлись.

– Почему… вам так жаль этого жестокого урода? – не выдержав, саркастически проскрипел адмирал.

– Мы с вами видим разные стороны одного и того же явления, – печально покачала головой Слава, – вы видите дерзкого избалованного парня, который стреляет невинных птичек и измывается над матерью и сестрой, а я – юного мальчика, которого отравили дымом, вызывающим галлюцинации… попросту – видения. Страшно представить, как, надышавшись этим дымом, он лез на башню спасать явившуюся ему в видениях незнакомку… как летел сверху на камни…

– Стойте… – Адмирал вдруг побледнел как мел. – Вы сейчас сказали… нет, этого не может быть! Вы ошибаетесь.

– Сказала, что парнишку специально отравили вызывающим видения веществом, подсыпав его в камин, – твёрдо сообщила Слава, глядя прямо в глаза адмирала уверенным взглядом, – он мне сам рассказал, я могу заставить человека поведать даже то, что он прочно забыл по чьему-то особому приказу.

– Я не про это… – Он даже головой мотнул от нетерпения и резко рванул высокий ворот рубашки. – Про сестру… откуда вы такое взяли? Она просто сирота из приюта… случайное сходство…

– Вот… – Стремительно скользнувшая к ним моряна сунула в руки адмирала лежащее на столе донесение.

Он пробежал его взглядом, нахмурился и начал читать медленнее и внимательнее. Лицо Инварда постарело разом на двадцать лет, складки возле носа залегли ещё глубже, лоб прорезала глубокая морщина.

– Какие меры вы предприняли? – дочитав послание, сухо и деловито поинтересовался адмирал, не замечая, как за его спиной в неслышно открывшуюся дверь неуверенно входит королева.

– Проходите, ваше величество, садитесь… вы снова у меня в гостях, – мягко, как несмышлёному ребёнку, предложила моряна и только после этого ответила на вопрос адмирала: – Хотомар прибыл всего несколько сороковин назад, и мы сразу позвали вас.

Адмирал, казалось, не услышал предназначенных ему слов; обернувшись резко, как от укуса, он пристально разглядывал покорно подходившую к стулу Лиоканию.

– Спасибо, – кротко пробормотала та, не обращая внимания ни на Инварда, ни на Славу, – я отчего-то плохо себя чувствую… кости болят, наверное, к дождю. Вы не знаете, где Свирт? Его нигде не видно. А ещё у меня пропала компаньонка, она умела так хорошо читать вслух…

– А где она брала книги, которые вам читала? – остро глянув на Славу, так же мягко поинтересовалась моряна.

– В королевской библиотеке… – вяло вздохнула Лиокания, – где же ещё. Дядюшка сам составлял списки… он очень начитанный человек, знает историю всех династий на двенадцать колен назад.

Ещё бы, специально небось изучал, ради желания избежать ошибок и повторов инцидентов, желчно ухмыльнулась Слава и вдруг встретилась глазами с горящим мольбою взглядом Инварда ле Бенедли.

– Что?! – не поняла его просьбы землянка, и тогда он, достав из кармана грифель, написал на обороте донесения несколько коротких слов.

– Да этого же и спрашивать не нужно, – сочувствующе вздохнула Ярослава, прочтя просьбу адмирала, – и невооружённым взглядом видно… вон зеркало, посмотрите внимательнее.

– Своим глазам он не поверит… – скорбно вздохнула моряна, – придётся тебе всё-таки её спросить, Слава.

Да, этот и действительно не поверит, отчётливо понимала Ярослава, глядя на упрямо поджатые губы и подозрительный взгляд Инварда. Причём не поверит уже не в первый раз… и ничего особо удивительного в такой слепоте она, к великому своему сожалению, не находит. Подобные ситуации в различных вариантах Славе приходилось встречать едва ли не каждый день.

Как же странно и нелогично устроены люди! С древних времён и до сих пор описаны в книгах и рассказаны в сказаниях тысячи подобных трагичных случаев, и никого и ничему не научили чужие потери и обиды. Каждый раз, влюбляясь, и мужчины, и женщины совершают одни и те же ошибки. И в её родном мире, и в этом, далёком и враждебном, подавляющее большинство людей скорее поверит совершенно чужому человеку, откровенному подлецу или даже заклятому врагу, чем любимому и любящему существу.

И никто не поможет, и ничто не убедит, и даже если заставить всех поголовно читать на ночь «Отелло», как мантру, всё равно в час икс победу будет праздновать какой-нибудь подлец, а не очередная Дездемона.

– Ладно, – нехотя согласилась землянка, решив поступить по-своему, – я спрошу.

На повисшее перед её лицом простенькое украшение Лиокания сначала не обратила никакого внимания, но на предложение рассмотреть в нём нечто интересное, вежливо согласилась. А когда Славе стало ясно, что сознание королевы полностью под её контролем, землянка погрузила пациентку в гипнотический сон и задала вовсе не тот вопрос, ответ на который так ждал адмирал.

– В этих гранях можно увидеть прошлое, – монотонно рассказывала она королеве, – десять, пятнадцать, двадцать оборотов назад… ты молодая девушка, счастливая и влюблённая, ты ждёшь встречи с возлюбленным… шепчешь его имя…

– Инвард… – эхом отозвалась Лиокания, и по её губам солнечным лучиком скользнула счастливая улыбка.

– Вы встречались? Он говорил тебе о любви? Просил твоей руки? Вы целовались? Что случилось потом? – Ярослава упорно пыталась нащупать ключевой вопрос, найти тот злополучный миг, с которого минувшие события приняли трагический оборот, искалечивший их жизни.

Она так и не успела засечь, в какой момент королева перестала быть измученной и запуганной женщиной и превратилась в юную, живую и беспамятно влюблённую девушку.

– Он такой… – щебетала она, и по оживившемуся лицу растекался румянец, – сильный, умный, нежный… самый красивый.

– Вы говорили про свадьбу? – осторожно подтолкнула память пациентки Слава, и на лицо королевы мгновенно легла тень.

– Да… но нужно подождать… приказ подписан… на юге видели корабли рыжего Эгла… убийцы и грабителя… – Лиокания вдруг несчастно всхлипнула и доверительно шепнула, – как он не понимает… ждать нельзя… тогда, в башне… мы…

– Нужно было ему сказать… – попытка Славы прояснить ситуацию привела к короткому взрыву горького смеха, мгновенно сменившемуся торопливой, сумбурной и отчаянной тирадой.

– Я хотела… но рядом с ним постоянно вертится этот назойливый Ральдис… и госпожа Извета… какая наглость! Вешается на него прямо при всех… о, как больно… а я не могу даже подойти, проклятый этикет… и дядюшка… опять велел оказывать внимание этому усатому хамширскому послу. Договор с империей принесёт Сузерду немалую пользу… нужно только быть немного поучтивее… – Внезапно королева всхлипнула ещё горше. – Он уехал… как он мог? Даже не простился… я ничего не успела сказать… что же мне теперь делать? Скоро всё станет заметно… боги, какой позор… а он почему-то никак не едет… Ральдис уже вернулся… кампания закончилась удачно… Всё кончено… дядюшка проговорился, он заехал погостить в имение ле Шеттов… там Извета… она их племянница… О, боги, как же мне теперь жить? Не хочу… нужно найти выход… как я сразу не сообразила, пикник! Обязательно нужно ехать… там же полно обрывов… отпусти мою руку, тупой солдафон, как ты вообще посмел за мной следить?! Глупец, ты действительно решил, будто я случайно туда шла?! Ребёнок? Кто тебе мог сказать? Ещё никто… А, ты с Анлезии… понятно… ну и возвращайся туда! Лучше бы ты вообще никогда не приезжал на Сузерд… А давай договоримся, вот кошелёк и кольца… и ты меня никогда не видел… Отпусти, умоляю… если в тебе есть хоть капля сочувствия, не отправляй меня на позор…

Рядом со Славой мелькнули какие-то тени, послышался шум борьбы, и она поспешила отправить королеву в более глубокий сон.

– В чём дело?

– Инвард немного погорячился… – Моряна без видимого усилия держала бледного и помятого адмирала в своих перепончатых лапах.

– У тебя есть успокаивающее зелье? – забеспокоилась Слава. – Нужно ему дать, это шок… немного успокоится и возьмёт себя в руки, он мужик крепкий.

– Я целительница, – вежливо напомнила моряна, – и без зелья обойдусь. Вот и всё, уже почти спокоен.

– Это бесполезно, – вяло сообщил адмирал, – я всё равно уже мёртв… таким дуракам не стоит жить. Объясните только ради всех богов… что же стало с моим ребёнком? Я не понимаю… Ральдис говорил, принц родился недоношенным, значит – этот – его.

– Ваши дети родились вовремя, – строго покачала головой Слава, – а за недоношенного Дагеберта принимали ошибочно. Двойняшки всегда рождаются намного мельче одиночек.

– Нет… не может быть… – Адмирал бормотал эти слова как заклинание, а в глазах уже горела адова смесь горя, ненависти, надежды и ещё бог знает чего.

– Ма, у вас всё в порядке? – вихрем ворвался в комнату встревоженный Стан. – Помощь не нужна?

– Иди сюда… – Ярослава шагнула к сыну, крепко обхватила руками за пояс, прижалась лицом к пятнистой куртке и ненадолго замерла, истово благодаря про себя богов всех миров за то, что в её трудный час тоже нашёлся неравнодушный человек, который пришёл на помощь, помог не совершить непоправимого.

– Теперь можешь идти, – решительно отстранилась землянка через полминуты и благодарно улыбнулась, – я уже в норме. Мы скоро закончим разговор.

– Она же тебе сразу сказала, посмотри в зеркало, – с упрёком выговаривала адмиралу моряна, когда дверь за Станом закрылась. – Мне теперь только одно непонятно… почему никто не замечал, насколько вы похожи?! Нам, морянам, этого не видно, для нас все люди на одно лицо… пока не узнаем кого-нибудь получше.

– Да в том-то и дело, что, когда Геб подрос, некоторые начали замечать, – возвращаясь к пациентке, задумчиво сообщила Слава, – и первыми те, кто о чём-то догадывался или знал. Консорт, дядюшка Урдежис, кое-кто из придворных. Видимо, тогда советник и задумал эту гнусность с башней… торопился спрятать концы, пока до адмирала не дошла истина.

– Ну и как мне теперь жить? – в никуда опустошённо пробормотал Инвард. – Если я столько лет был слепцом и глупцом! Ещё и оскорблялся, глядя, как она кокетничает с этим увешанным золотом и камнями хамширцем! Считал это признаком природного легкомыслия и женской любви к побрякушкам. И сразу поверил сообщению, что, едва мы отправились ловить пиратов, она нашла взамен мне красавца анлезийца. А позже презирал Лио, когда она выбрала консортом не меня, а Ральдиса. Считал её холодной интриганкой, ради знатности рода променявшей меня на друга, предавшей и нашу любовь, и всё прекрасное, связывающее нас… А истинным предателем, оказывается, был я сам?!

– А вот Отелло и вовсе задушил свою жену, – в тон ему вздохнула Слава, – хотя несчастная женщина даже из дома не выходила. Просто один подлец украл у неё платочек и хвастал им как залогом любви.

– Это твой знакомый? – вежливо поинтересовался адмирал, на миг отвлекаясь от самобичевания.

– Можно сказать и так, – доверительно кивнула Слава, – его у нас все знают. И представь себе, знают все, а как только дело коснётся их самих, точно так же верят кому попало! Любому гаду, врагу, завистнику, но только не любимой женщине. Хотя есть очень простое и действенное средство – прийти и спокойно поговорить.

– Где ты была двадцать лет назад, – горько усмехнулся адмирал, – объяснить мне это?!

– В своём мире я была, но, даже если бы попала сюда, боюсь, тогда ты мне не поверил бы, – съязвила землянка, решив, раз адмирал перешёл на «ты», то и ей можно не миндальничать, – оскорблённая гордость и ревность – плохие советчики. Зато теперь, когда ты уже давно взрослый и рассудительный мужчина, может, начнёшь, наконец, исправлять свои ошибки? Я сейчас разбужу Лиоканию, но она навсегда забудет этот разговор и не вспомнит ни единого слова. Понял? Ни одного! И твоя задача – снова завоевать её, вернуть любовь, детей, а заодно и замок! Плохим ты будешь полководцем, если не сумеешь теперь действовать правильно и терпеливо. Всё! Я бужу королеву.

– Подожди… – заторопилась моряна, – я хочу сначала задать адмиралу один вопрос: зачем ему так нужна была Тина?!

– Это её план, Лиокании, – хмуро и виновато глянул на Ярославу Инвард, – чтобы люди императрицы не разоблачили Ади, срочно женить её на иномирянке. Якобы Тина высказала такое желание, всем известно, иномирянки просто тают от слова «принц».

– И много их было? Иномирянок? – живо заинтересовалась Ярослава, как-никак землячки.

– Нет, в последние десятилетия очень мало. Стационарные порталы работают очень нестабильно из-за падения уровня энергии, а тайна зеркал, как мы подозреваем, в вашем мире утеряна. Вот потому мы и приняли донесение о том, что Пруганд прячет гостью из дальнего мира, как подарок свыше… и сразу родился план фиктивного брака. Её никто не собирался обижать, Констанатину, хотели только уговорить временно поизображать счастливую супругу… пока хамширская принцесса не найдёт себе другого подходящего жениха. Стать второй женой Дагеберта императрица не может по закону империи.

Глава 3

– Советник, разумеется, был в курсе этого плана?! – первым делом спросил Конс, когда адмирал лично отправился провожать проснувшуюся королеву в её покои, и моряна, позвав всех в гостиную, в общих чертах рассказала про трагические события двадцатилетней давности и планы королевы на Костика.

– Я думаю, именно он их и придумывал, – ещё дальше пошёл в своих предположениях Стан, – самой Лиокании никогда бы такого не изобрести, вы же её видели? Почти капуста. И теперь мне очень интересно, а зачем на самом деле он так горячо желал получить в свои лапы иномирянку?

– Ты считаешь… я нужен был ему для чего-то лично? – огорчённо пробурчал Костик, в глубине души немного жалевший о своём незнании подробностей этого плана.

В предложении побыть фиктивной женой Адистанны он видел несколько очень заманчивых моментов. Например, возможность постепенно подружиться с девушкой, расположить её к себе, чтобы позже, когда он найдёт способ вернуть себе мужское тело, оказаться на шаг впереди других ухажёров.

При мысли о других Костик расстроенно вздохнул: когда рядом с его принцессой постоянно вертятся двое анлезийцев, куча улыбчивых полукровок хумили и его собственные братцы, неимоверно трудно уследить, чтобы никто из них не начал подбивать к Ади клинья или она сама в кого-нибудь не втюрилась. Конечно, Костик и сейчас имеет реальные шансы вмешиваться в нежелательное развитие событий… но, будь он постоянно рядом с принцессой, их стало бы на порядок больше.

– Несомненно, – безапелляционно подтвердил Стан, – никогда не поверю, чтобы такой коварный и терпеливый интриган, много лет вынашивающий планы переворота, не продумал всё до мельчайших подробностей, предлагая Ади фиктивный брак. Конечно, вначале он изобретал его в расчёте на простую аборигенку, и такая у него уже наверняка где-то заготовлена. Просто твоё появление оказалось чем-то выгоднее, вот он и пожелал тебя немедленно заполучить.

– Мне думается, нужно первым делом решить, как вернуть королеве её трон, – попыталась перевести разговор Слава, – потом вылечить принца… но, если я что-то понимаю в политике, то сразу после этого на Дагеберта может предъявить свои права хамширская принцесса.

– Неужели ничего нельзя придумать? – расстроенно пробормотала Юна, тихонько сидевшая в уголке дивана, – это так противно… когда тебя отдают кому-то, как вещь.

– Сначала свалим советника, потом начнём решать остальные вопросы, – постановил Стан, оглянулся на задумчиво разглядывающую карту моряну и добавил: – Хотя правильнее будет первым делом заключить союз.

– Можно? – Адмирал, снова хладнокровный и подтянутый, стоял в дверях.

– Конечно, – приветливо кивнула русалка, – проходите, ваша светлость… как вы думаете, королева предоставит вам право действовать в условиях военного времени от её имени?

– Да, – уверенно кивнул Инвард, – такое право предусмотрено в законе, и я уже его получил.

А он молодец, круто берёт быка за рога, невольно восхитилась Ярослава, и правильно делает, из этого адмирала должен получиться отличный король.

– Тогда вы должны немедленно принять решение по одному очень важному вопросу, – в этот момент моряну никто бы не спутал с полукровкой или младшей из ее сестёр, такая властная сила и уверенность прозвучали в голосе повелительницы, – речь идёт о подписании договора о сотрудничестве между нашими народами.

– На мой взгляд, тут маловато представителей вашего народа, – осторожно хмыкнул адмирал, явно намереваясь выиграть время, чтобы досконально просчитать и взвесить все преимущества и недостатки такого важного решения.

– Вы ошибаетесь, – ощутив знакомое напряжение и желая обойтись без откровенно нечестных методов, первой встала с места Ярослава.

Шагнула ближе к адмиралу и подняла вверх руку, позволяя свободному рукаву обнажить недавно полученное украшение. Вслед за ней подняли руки Стан, Конс, Майка, и Юна. Последней, насмешливо разглядывая нахмурившееся лицо ле Бенедли, отогнула рукав камуфляжной футболки Тина.

– Достаточно, или привести ещё кого-нибудь?

Проигрывать, не теряя лица, адмирал умел. Учтиво улыбаясь Костику, едва заметно качнул головой и на мгновение шутливо поднял вверх раскрытые ладони, без слов сдаваясь перед силой столь убедительных аргументов.

– А представители Анлезии будут гарантами, что договор о создании межрасового союза для взаимодействия и сотрудничества в борьбе против внешних и внутренних врагов Сузерда подписывался сторонами без какого-либо применения силы, в обстановке абсолютного взаимопонимания и доверия, – вспомнив завязшие в зубах фразы из телерепортажей, веско добавила Ярослава и получила огромное моральное удовлетворение, изучая ошарашенные лица этих самых гарантов.

Впрочем, Васт довольно быстро пришёл в себя, шагнул к столу и твёрдо произнёс:

– Мы согласны.

– Договорились, – пристально взглянув на анлезийца, с достоинством объявил адмирал. – Я доверяю таким свидетелям, составляйте соглашение. И у меня есть к присутствующим одна просьба… но сначала я хочу принести свои извинения Ливастаэру из рода Сиреневой лозы. Простите меня, младший офицер, за причинённые вам оскорбления и за допрос с особой степенью жестокости. Мои люди по моему личному указанию намеренно вели себя так грубо и оскорбительно. Я пытался заставить вас покинуть Сузерд, чтобы не дать помешать планам королевы. Теперь я догадываюсь… чьи это были планы, но не желаю оправдывать этим обстоятельством свои личные поступки… и готов отвечать за них в любой форме, какую вы выберете.

– Мне достаточно ваших пояснений, – с прохладной вежливостью кивнул блондин, – и я принимаю ваши извинения. Сейчас вы сделали правильный выбор, и мы рады за вас. Морянский народ сильный и надёжный союзник, и вы никогда не пожалеете об этом решении, в этом я уверен. Как и в том, что вам ещё предстоит многое о них узнать и во многом поменять прежние суждения.

– Благодарю, – признательно склонил гордую голову ле Бенедли, – вы сняли с моей души неимоверную тяжесть. Как мне известно, хозяин леса не дозволяет своим подданным принимать участие в военных конфликтах, могущих отразиться на благополучии Анлезии. В противном случае я немедленно предложил бы вам должность начальника личной охраны королевы.

– Я польщён вашим предложением и должен обсудить его с друзьями, – не стал резко отказываться анлезиец, – надеюсь, у меня будет на это достаточно времени?

– Это место ваше, и можете приступать к службе, когда будет угодно, – мгновенно откликнулся адмирал.

Слушая этот обмен любезностями, Ярослава всё чётче понимала, как мало рассказали ей мальчишки о происках адмирала. Судя по всему, поездка Тины и Тароса в его замок вовсе не похожа была на безопасное приключение. И как выясняется, этот блондин тоже был там вовсе не в гостях… интересно бы узнать про то происшествие поподробнее. Жаль, обстановка сейчас слишком напряжённая, не располагает к разговорам, но ведь не всегда же так будет? Должна же когда-нибудь наступить и передышка? И вот тогда Слава постарается вытащить всё недосказанное и из своих детей, и из этих смешных в своей самоуверенности блондинов.

Ярослава невольно усмехнулась, вспомнив, как сердито сопел этот сын Фиолетовой… нет, Сиреневой лозы, на лестнице, и внезапно напряглась. Кто-то осторожно попробовал применить к ней свои способности очарования, и это точно была не моряна. Ощущения совершенно другие, они не царапали внутренности холодной тревогой, а прокатывались по коже лёгким ветерком. Слава мгновенно насторожилась, и вмешательство сразу исчезло, но женщина уже накрепко запомнила эти ментальные прикосновения и исполнилась твёрдой решимостью непременно найти наглеца.

– Заступай сейчас, Васт, вот подпишем договор, и бери всё в свои руки, – переглянувшись с клонами, постановил Стан. – А заодно возьмёшь под своё наблюдение их высочеств? Зайл идёт с тобой, а Тину, Майку и Юну я намерен оставить рядом с матерью.

– А я? – Появление в гостиной ещё бледного, но воинственно настроенного зятя Ярослава как-то пропустила. – Меня куда?

– Ты будешь с нами, со мной и Консом, – непреклонно объявил командир, – мне нужен консультант и помощник, хорошо разбирающийся в местных законах и знающий город. Не могу же я по любым пустякам дёргать мать-моряну.

Спорить квартерон не решился, хмуро кивнул и сел на ближайший свободный диванчик, точно зная – Тина в этом вопросе будет на стороне брата, хотя и сама явно недовольна полученным заданием. После ночного происшествия Тарос чувствовал эмоции жены намного отчётливее, особенно на таком близком расстоянии.

Несчастно засопел Костик, тоже ясно рассмотревший последовательность смены эмоций квартерона и сразу сделавший свои выводы. Как он справедливо подозревал, усилившаяся связь браслетов была вовсе не односторонней, и это напрягало парнишку сильнее, чем какой-то переворот. Однако, прикинув плюсы и минусы такого неожиданного приобретения, Костик повеселел, сообразив, что теперь ему необязательно каждый раз объяснять Тару очевидные вещи, тот и сам почувствует их на своей шкуре.

Несмотря на предусмотрительность моряны, доставшей из заветного кармана предварительный набросок договора, уточнение всех тонкостей заняло довольно много времени. Пока решали неотложные проблемы, объясняли командирам плененных отрядом гвардейцев, что их захватчики теперь союзники, а не враги, наскоро обедали и утрясали множество важных деталей сотрудничества, наступили ранние сумерки, и Стан решительно отправил мать и девушек отдыхать. Грядущий день обещал быть нелёгким.

– Мы покажем вам ваши комнаты. – Васт определённо не случайно оказался рядом с дверью гостиной, а специально ожидал появления девушек, но уличать его в этой невинной хитрости у Ярославы не было никакого желания.

Она элементарно устала, и девчонки тоже, хотя держались очень стойко и не произнесли ни одного жалобного словечка. Вот только Слава, давно научившаяся угадывать истинное состояние пациентов, не нуждалась ни в каких жалобах и к тому же отлично помнила, чем девчонки занимались тут всю ночь.

– Спасибо, – признательно улыбнулась анлезийцу землянка и машинально взялась рукой за его локоть, – веди.

В первый момент Слава даже не поняла, отчего блондин дёрнулся и как будто одеревенел, ведь именно так она привыкла поступать с коллегами, если предстоял подъём по лестнице. Остеохондроз, постепенно побеждавший в неравной борьбе, диктовал свои правила. Но обнаружив проступивший на скулах и смешных кончиках ушей спутника румянец, иномирянка начала подозревать, что совершила большую ошибку, так фамильярно воспользовавшись его конечностью.

– В чём дело? – озадаченно пробормотала женщина и оглянулась на давящегося хохотом Костика. – Тина! Прекрати ржать и объясни по-человечески, неужели я грубо нарушила какое-то жутко важное правило местного этикета?!

– Ты разрушила всё его мировоззрение… просто в хлам, – выдавил Костик, не утерпел и захохотал так неудержимо, что невольно захихикали Майка с Юной и улыбнулась сама Ярослава.

Но скосила глаза на крепко стиснувшего зубы несчастного блондина и постаралась взять себя в руки. Неприлично вести себя так легкомысленно, когда у человека серьёзные проблемы.

– Васт… – осторожно отпуская руку анлезийца и незаметно отступая от него подальше, проникновенно начала нелёгкое объяснение Слава, – извини, пожалуйста. Я не хотела тебя обидеть, честное слово. Просто не знаю ваших правил… но я всё обязательно изучу, обещаю.

– Ты ни в чём не виновата… – Анлезиец процедил эти слова таким тоном, будто сообщал о смерти любимой тётушки, хотел добавить что-то ещё, но взглянул на смеющуюся Тину, развернулся и почти побежал впереди всех.

– Костик, ну вот зачем ты так? – расстроилась Слава и взялась за его худой локоток. – Он же тебе друг?

– Он мне телохранитель, – вытирая слёзы, примирительно сообщила Тина, с галантностью опытного кавалера ведя мать к лестнице – дал клятву на крови и теперь чувствует все мои эмоции. Поэтому сдерживаться не имеет никакого смысла… он всё равно знает, как мне смешно.

– Вот как! Очень интересно, – приподняв одной рукой подол длинного платья, Ярослава шагала по ступенькам, – жаль, ты мне этого сразу не сказал.

– Не успел, – покаялся Костик, – говорю сейчас, Васт и Зайл мои телохранители, и Тарос тоже меня чувствует… а после вчерашнего нападения – ещё сильнее. Моряна постаралась защитить… но приятного в этом мало, иногда я ощущаю себя стоящим под рентгеном.

– Понятно, – кивнула Слава, втихомолку радуясь, что сначала задала этот вопрос, а не попыталась выяснить, чем именно было произошедшее внизу, чисто анлезийскими заморочками или личными тараканами этого сына Сиреневой лозы.

– Пожалуйста, – комично подмёл пол несуществующей шляпой Костик в ответ на благодарность матери, когда они добрались до третьего этажа, – для вас, мадам, – всегда пожалуйста! Кстати, про остеохондроз. Пока мы шли, я обследовал твой позвоночник и могу заверить, тебе впору поступать в балерины… не хочешь? Ну как хочешь, моё дело предложить. Но боюсь, на утреннюю разминку Стан выгонит тебя наравне со всеми, у нас даже Майка ходит.

– А я и не против, – буркнула женщина, припоминая, что знакомая боль и на самом деле ни разу не кольнула в поясницу за время пребывания в этом мире, – раз все, значит, и я. Ну и где тут моя комната?

Стоявший чуть поодаль Васт немедленно двинулся вдоль широкой галереи, с одной стороны которой шли двери в комнаты, а с другой перила, открывающие вид на лестничный пролёт, официальным голосом объясняя, где чья комната. Вскоре стало ясно, что блондины заняли под жильё для своего отряда весь третий этаж, заботливо выделив девушкам комнаты рядом с единственной на весь этаж ванной. Или мыльней, как говорили аборигены.

– Королева, принц с принцессой и адмирал будут жить на втором, там же мы устроили и комнату для совещаний, – сухо пояснил анлезиец и поторопился сбежать.

– Умываемся и отдыхаем, – решительно скомандовала девчонкам Ярослава, постановив для себя, что никакие блондины и их фобии не стоят того, чтобы начинать немедленное разбирательство.

Но если бы она могла видеть, как пулей ворвавшийся в мыльню второго этажа анлезиец сунул в бочку с холодной водой белокурую голову и держал её там почти минуту – наверняка засомневалась в правильности своего решения.

Глава 4

Вот ведь как странно иногда шутит с человеком его собственный мозг! Сидя в гостиной, Слава с каждой минутой всё сильнее мечтала снять наконец обувь с уставших ног и подремать часок перед ужином. Но едва вытянулась на постели и подсунула под щёку ладонь, в голову полезли незваные беспокойные мысли. Побежали, произвольно меняя курс, как ночные тараканы, нашёптывая незаданные вопросы и возрождая сомнения.

Сначала Слава пыталась от них отстраниться, подумать о чём-нибудь приятном, о чём советует думать пациентам сама, предупреждая, что чрезмерное увлечение снотворными препаратами ни к чему хорошему не приводит. Например, представить курчавых овечек или нескончаемую череду прозрачных языков прибоя, а можно ещё вспомнить утреннее небо и считать нежные пенки медленно проплывающих облаков.

Несколькими минутами позже, копаясь в огромном полупустом шкафу, куда девчонки вдобавок к оставшейся от прежних постояльцев одежде сложили несколько собственных юбок и кофт, Слава недобрым словом поминала именно проклятые облака, поднявшие её с широкой лежанки так резко, как это не удавалось даже проверенному в деле будильнику.

Поняв с непреложной ясностью, что заснуть всё равно не сможет, а валяться часами в постели, как её школьная подруга Олеся, Слава никогда не умела, решила заняться чем-нибудь полезным. Например, отправиться на кухню знакомиться с местными рецептами или изучить подробнее расположение комнат – никогда не знаешь, какие знания могут пригодиться в жизни.

Свечу землянка зажечь не сумела, потому переодевалась в полумраке. Выбор одежды закончился в пользу практичной тёмной юбки в меленький старушечий горошек, достающей Славе до щиколоток, – видимо, раньше она принадлежала невысокой Майке. К юбке землянка выбрала такую же тёмную блузу с рукавами-крыльями до локтя и запахивающимися, как у халата, полами, заканчивающимися длинными широкими завязками. Проблему довольно впечатляющего декольте, единственной детали, абсолютно не подходящей Славе в этой блузке, женщина решила весьма оригинально, надев кофточку задом наперёд. Плотно обернула пояс вокруг талии, завязала концы сзади и, сочтя свой наряд вполне приличным, удовлетворённо подмигнула тускловатому изображению в медном зеркале.

Затем землянка связала волосы в низкий хвост широким чёрным поясом, валявшимся в дальнем углу шкафа, и, подумав секунду, решительно соорудила бант, чтобы не болтались длинные концы. Выбирать обувь было особо не из чего, в распоряжении Славы имелось всего две пары простых дорожных туфель. Торопливо натянув те из них, какие помягче, женщина осторожно приоткрыла дверь, намереваясь сбежать незаметно.

Две фигурки, дружно крадущиеся на цыпочках в сторону лестницы, Ярослава заметила сразу и очень порадовалась случайности, оказавшейся полезной. Если бы у неё горел свет, его лучик мгновенно выдал бы мать этим партизанкам. Вот, значит, как они отдыхают, хмыкнула Слава, пытаясь издали определить, кто именно опередил её, но поняла только, что один из двоих – Костик. По росту. Тина была выше всех девушек, а вот Юнхиола и Майка разнились в росте всего сантиметров на пять.

Куда они идут, Слава догадалась с почти стопроцентной уверенностью – в королевскую гостиную. Тине явно не терпелось проверить на принце свои целительские силы. А вот зачем она взяла с собой Майку или Юну – можно было только предполагать. Возможно, просто для компании, или подруге не спалось, а может…

Направление, куда свернули её мысли, Ярославе категорически не понравилось, и она приказала себе не думать об этом, пока не получит веских доказательств собственной догадливости. А если такое всё же случится – придётся снимать с шеи шнурок с фигурками. И если камни посулят одному из её детей недоброе будущее, Слава начнёт против этого будущего борьбу.

Дойдя до перил, с которых открывался вид на лестницу, женщина перегнулась и внимательно изучила обстановку. Попадаться девчонкам на глаза не хотелось, как и охраняющим королеву гвардейцам, придирчиво набранным Вастом в свою команду. Один из них как раз прогуливался вдоль лестницы, пока не замечая осторожно пробиравшихся по стеночке девушек. Зато Слава теперь отлично рассмотрела беглянок в свете свечей и похвалила себя за догадливость. Та, которая щеголяла мужскими бриджами и футболкой в стиле милитари, и в самом деле оказалась Тиной. Или пора уже называть её Тином?

Мать тяжко вздохнула и расстроенно отвернулась, второй беглянкой была Юнхиола, и, значит, бесполезно пытаться подсмотреть, куда направляются её дети. Эта парочка мгновенно вычислит Славу и устроит ей перекрёстный допрос, поэтому лучше просто погулять по дому.

Не замеченная ранее дверь, запертая на тяжёлый засов, заинтересовала Ярославу не из пустого любопытства. Женщина вдруг вспомнила рассказы детей и сообразила, что за этой дверью может быть та самая зловещая башня, по ступеням которой Геб полз наверх, намереваясь разом покончить с ненавистным существованием.

Её догадка подтвердилась, за дверью и в самом деле находилась башня. Она оказалась вовсе не круглой, какими, по представлению Ярославы, должны быть старинные башни, а четырёхугольной и почти квадратной. Пристроенная к торцу дома, как современные лифты, высокая коробка уходила вверх ещё этажа на три. В бледном свете тающего дня можно было рассмотреть смутно различимые сквозные пролёты довольно удобной лестницы, защищённой коваными перилами, а окна высоких, немного не совпадавших этажами с домом комнат оказались неожиданно большими, лишёнными всяких занавесей и ставней. И под ними в кадках и ящиках пышно росли и цвели разнообразные растения.

Осторожно ступая, Слава спустилась на один пролёт, заинтересовавшись помещением, остроумно превращённым одновременно в место для прогулок в ненастные дни и оранжерею. Мягкие шкуры, устилавшие пол, и гора подушек, напомнивших о хотомаре, невольно натолкнули на догадку, где именно проводил большую часть своего времени калечный принц.

– Почка, ты потерялась? – не столько внезапный вопрос, сколько ощущение схватившей за плечо чужой руки заставил Ярославу подпрыгнуть на месте.

Она мгновенно махнула ладонью и застыла, ощутив в руке нечто мягкое и небольшое.

– Ох, господи, как же ты меня напугал! Тебе никто не говорил, что нельзя так резко кричать людям прямо в ухо? Если у человека больное сердце, он может упасть в обморок или даже умереть.

– Если человеку будет плохо, Шайо вылечит, – с превосходством сообщил унс. – А про кричать нельзя – никто не говорил.

– Кто же тебя воспитывает в таком случае? – ещё возмущённо выговаривала Слава, но больше уже не сердилась. – Кстати, объясни-ка, почему ты зовёшь меня почкой?

Рассказчиком унс оказался превосходным, Слава даже забыла на полчаса о том, куда шла. Она выяснила кучу интересных и полезных вещей и попыталась с помощью унса научиться видеть злополучные ауры, о которых так запросто говорили её дети. И вот тут её ожидало совершенное разочарование. Та самая способность, которая так надёжно оберегала землянку от всяких ментальных воздействий, теперь упорно вызывала головную боль, едва унс пытался передать Ярославе собственное видение окружающей фауны.

– Ты не способна к контакту, почка! – наконец подвёл неутешительный итог Шайо. – Я потратил на тебя столько сил, а ты не увидела даже мышку, которая сидит под этой бочкой.

Ярослава инстинктивно немного отодвинулась от бочки, рядом с которой сидела на низком пуфике. Нет, мышек она не боялась, но и не любила и потому видеть вовсе не желала. А вот слушать снисходительное обращение от маленького ментала как-то надоело.

– Слушай внимательно, мелочь глазастая, два раза повторять не буду! Это я тут самый старший экземпляр, а Стан, Конс и все прочие – мои почки! – Слава немного подумала над неправильностью получившегося утверждения и поправилась: – Вернее, когда-то ими были. Теперь они выросли. Слушай, а ты не сможешь проверить, внизу отперта дверь на первый этаж дома?

Идти самой, как и возвращаться назад, ей почему-то не хотелось. Смешно будет напороться на детей, если Тин с Юной решат вернуться в комнаты. Может, они просто ходили за водой или сладостями, сразу Ярославе такое простое объяснение их прогулки почему-то не пришло в голову.

– Отперта, – важно сообщил Шайо и вдруг вывернулся из ладоней Славы, ловко перебрался на плечо и просительно заглянул ей в глаза, – а можно мне жить с тобой? Ты много знаешь, и энергия у тебя хорошая. Раньше меня носил за пазухой Стан, но теперь там тесно, у Чудика растёт почка. А у Майки мне скучно, она только и рассказывает, какой Конс хороший.