Мы все из Бюллербю (сборник) Линдгрен Астрид

Шкатулка мудрецов

Улле так дорожил своим зубом, который ему выдернул Лассе, точно это был золотой зуб, а не молочный. Он носил его в спичечном коробке и всё время на него любовался.

Потом начал качаться зуб у Боссе. Раньше он сразу же вырвал бы его, но теперь потребовал, чтобы Лассе и ему вырвал зуб во сне. Перед сном он привязал к зубу длинную нитку, а конец этой нитки Лассе привязал к двери. Утром Агда пришла будить мальчиков, отворила дверь и выдернула Боссе зуб. Боссе тут же проснулся, его даже будить не пришлось.

— А мы и не знали, как надо вырывать зубы! — сказал он по дороге в школу.

Он тоже положил зуб в коробок, и они с Улле без конца сравнивали свои зубы и хвалились ими.

Лассе стало завидно, и тогда он вспомнил, что у него где-то спрятан коренной зуб, который ему в прошлом году вырвал зубной врач.

Вечером Лассе перерыл весь комод и нашёл множество ценных вещей, которые считал пропавшими навсегда. В сигарной коробке лежали несколько каштанов, стреляные гильзы от охотничьего ружья, сломанная свистулька, пять сломанных оловянных солдатиков, сломанное вечное перо, сломанные часы, сломанный карманный фонарик и его коренной зуб! Зуб тоже был сломан, иначе бы Лассе его не выдернули.

Лассе посмотрел на свои сокровища и сказал, что он все их починит, когда у него будет время. Кроме зуба, конечно. Зуб он положил отдельно в спичечный коробок.

Весь вечер Лассе, Боссе и Улле гремели своими спичечными коробками и так заважничали, что даже не захотели играть с нами в лапту. Мы с Анной и Бриттой прыгали в классики и не обращали на них никакого внимания.

— Они мне уже надоели со своими зубами, — сказала Бритта. — Подумаешь, сокровище, как будто у нас нет зубов!

Мальчишки подошли к нам. Они успели посекретничать в комнате у Лассе и Боссе и выглядели, как заговорщики.

— Только девчонкам не говорите, что у нас есть! — предложил Лассе.

— Этого ещё не хватало! — возмутился Боссе.

— Ни за что в жизни! — сказал Улле.

Мы чуть не лопнули от любопытства, но сделали вид, что нам это ни капельки не интересно.

— Анна, твоя очередь, — сказала я, и мы продолжали прыгать в классики.

Лассе, Боссе и Улле сидели на обочине и посматривали в нашу сторону.

— Ты её надёжно спрятал? — спросил Боссе.

— Можешь не сомневаться, — ответил Лассе. — Шкатулку Мудрецов прячут только в надёжное место.

— Само собой, а то девчонки найдут, и тогда всё пропало, — сказал Улле.

Лассе изобразил на лице ужас.

— Ты меня не пугай! — сказал он Улле. — Если девчонки доберутся…

— Лизи, твоя очередь! — крикнула Бритта.

Мы прыгали и притворялись, будто ничего не слышим. Мальчишки посидели-посидели и ушли. Анна показала на них пальцем и засмеялась:

— Вон идут три мудреца, ха-ха-ха!

Мы с Бриттой тоже засмеялись. Лассе обернулся и сказал:

— Смейтесь, смейтесь! Но я бы на вашем месте плакал, а не смеялся!

Тогда мы решили отыскать Шкатулку Мудрецов, хотя и понимали, что это всего-навсего очередная выдумка Лассе.

Мальчишки пошли на луг кататься на Шведке, а мы побежали в комнату к Лассе и Боссе искать таинственную шкатулку. Мы всё перерыли, но не так-то просто найти Шкатулку Мудрецов, если даже не знаешь, как она выглядит. Мы обшарили комод и полки в шкафу, заглядывали под кровати и в печку, обыскали весь чердак, но ничего не нашли.

В самый разгар поисков мы услыхали, что наверх поднимаются мальчишки, и быстро спрятались за старые пальто, которые висели на чердаке.

— Давайте достанем её, — предложил Боссе.

— Сперва надо проверить, где девчонки, — сказал Лассе. — Небось у Лизи играют со своими дурацкими куклами.

— Нет, — сказал Улле. — Если бы они были у Лизи, мы бы их слышали. Они, наверно, ушли к Бритте с Анной. Доставай шкатулку!

Мы не смели шелохнуться. Я ужасно боялась чихнуть или рассмеяться. Лассе шёл прямо на меня. Но вдруг он остановился, присел на корточки и вытащил что-то из-под половицы, а вот что именно, я разглядеть не успела. Анна толкнула меня в бок, а я толкнула её.

— Мудрецы, клянитесь, что никогда не выдадите наш тайник! — торжественно сказал Лассе.

— А как клясться? — спросил Боссе.

Он соображает гораздо медленнее, чем мы с Лассе. Но Улле сказал:

— Клянёмся, что никогда не выдадим наш тайник!

— Клянитесь, что никогда не отдадите неверным Шкатулку Мудрецов! — сказал Лассе.

Неверными были, конечно, мы — Бритта, Анна и я. Я снова толкнула Анну в бок. Боссе и Улле поклялись никогда не отдавать неверным Шкатулку Мудрецов.

— Ибо если неверные прикоснутся к шкатулке, она потеряет свою чудодейственную силу! — сказал Лассе.

Мне страсть как хотелось увидеть эту шкатулку, но мальчишки заслоняли её со всех сторон. Наконец Лассе спрятал её обратно в тайник, и они с грохотом скатились с лестницы.

Как только дверь на чердак захлопнулась, мы принялись за дело. Найти половицу было просто. Мы приподняли её и увидели Шкатулку Мудрецов. Эта была старая сигарная коробка, в которой Лассе хранил свои сокровища. На крышке большими буквами было написано «ШКАТУЛКА МУДРЕЦОВ», и нарисован череп со скрещёнными костями.

— Открывай скорей, Бритта! — попросила Анна. — Давайте посмотрим, что в ней лежит!

Бритта открыла шкатулку. Мы с Анной вытянули шеи, чтобы лучше видеть, но увидели только три белых зуба. Два маленьких и один побольше.

— По-моему, мальчишки сошли с ума, — сказала Бритта.

А я предложила их проучить и придумала, как это сделать.

У нас на чердаке стоит старый комод, в котором Агда хранит свои вещи.

Мама не разрешает нам даже прикасаться к этому комоду. Но добрая Агда сама часто показывает мне всё, что там лежит.

В прошлом году в Большую деревню приезжал зубной врач. Он сделал Агде новую вставную челюсть. «У красивой женщины должны быть красивые зубы!» — сказал врач. Но старую челюсть Агда не выбросила. Она хотела носить её по будням, особенно в плохую погоду, а новую решила оставить на воскресные дни. Однако скоро ей надоели старые зубы. Ведь она была влюблена в Оскара, и ей хотелось быть красивой даже в будни.

Теперь старая челюсть Агды хранилась в верхнем ящике комода, и я знала, где она лежит.

— Давайте спрячем в Шкатулку Мудрецов старую челюсть Агды! — предложила я. — Наверно, в целой челюсти больше чудодейственной силы, чем в каких-то молочных зубах!

Анна и Бритта даже запрыгали от радости. Бритта сказала, что это гораздо лучше, чем просто стащить шкатулку. Пусть не думают, что мы верим любой их глупости!

Мы положили вставную челюсть в Шкатулку Мудрецов и спрятали шкатулку обратно в тайник. А потом пошли посмотреть, что делают мальчики. Они играли в чижа. Мы уселись рядом и стали смотреть, как они играют.

— Какие же вы мудрецы, если играете в простого чижа? — сказала Бритта.

Они промолчали. Руки у Лассе были заняты битой.

— По-моему, этого чижа следует спрятать в Шкатулку Мудрецов! — сказала я.

Они опять промолчали. Только Лассе тяжело вздохнул.

По его вздоху мы поняли, что сегодня неверные кажутся ему ещё глупее, чем обычно.

— А что это за шкатулка? — спросила Анна и толкнула Лассе в бок.

Лассе ответил, что с девчонками о таких вещах не говорят. Шкатулка Мудрецов обладает тайной силой и может творить чудеса.

— Она хранится в надёжном месте, — сказал он и добавил, что мы никогда-никогда не узнаем, в каком. Только тайное братство, которому принадлежит шкатулка, знает это место. Шкатулка лишится своей силы, если её увидят посторонние.

— А тайное братство — это ты, Боссе и Улле? — спросила Бритта.

Лассе замолчал, вид у него был неприступный. Мы громко засмеялись.

— Что, завидно, что не знаете, где лежит наша короб… наша Шкатулка Мудрецов? — спросил Боссе.

— А мы знаем, она у вас в шкафу! — ответила Бритта.

— Вот и неправда! — засмеялся Боссе.

— Ну, значит, она на чердаке под половицей, — сказала Анна.

— Ничего подобного! — сказали Лассе, Боссе и Улле в один голос, но очень встревожились и даже бросили играть в чижа.

— Боссе, пойдём посмотрим твою коллекцию! — предложил Лассе.

Словно мы такие дурочки и сразу поверим, что ему и вправду захотелось посмотреть птичьи яйца, которые собрал Боссе! Конечно, мы догадались, что он хочет проверить, где шкатулка. Но ведь Боссе не такой сообразительный, как мы. Он сказал:

— Вот ещё, да вы её сто раз видели!.. (Лассе так взглянул на него, что Боссе мгновенно всё понял.) Ладно уж, идём, покажу, если тебе очень хочется, — буркнул он.

И они медленно пошли к дому, чтобы мы чего-нибудь не заподозрили. Когда они скрылись из виду, мы побежали к тёте Лизи и сказали, что нам очень нужно взять одну вещь в комнате Улле. Она, конечно, разрешила.

Из комнаты Улле мы по липе перелезли к Лассе и Боссе, вышли на наш чердак и опять спрятались за пальто. И тут же на лестнице послышались голоса мальчишек.

— Как вы думаете, почему Анна говорила про чердак? Неужели они что-то пронюхали? — спросил Боссе.

— Чепуха! — ответил Лассе. — Ничего они не пронюхали. Просто она брякнула первое, что пришло в голову. Но шкатулку мы всё-таки перепрячем.

Он поднял половицу. Нам видны были только их спины.

— Открой, я хочу посмотреть на свой зуб! — сказал Улле.

— И я тоже! — сказал Боссе.

— Мудрецы, помните, неверные не должны видеть содержимое шкатулки! — сказал Лассе. — На него можно смотреть только нам!

Наступила тишина. Мы поняли, что Лассе открывает шкатулку. А потом раздался вопль — это они увидели челюсть Агды. Тогда мы со смехом выскочили из своего укрытия, и я сказала:

— Ну вот, теперь вам на целый год хватит волшебной силы!

Лассе швырнул челюсть на пол и сказал, что девчонки всегда всё портят.

— Милый Лассе, пусть ваша шкатулка покажет нам хоть маленькое-премаленькое чудо! — попросила Анна.

— Смотри, ты у меня допросишься! — пригрозил Лассе.

Но в конце концов мальчишки выбросили свои зубы, и мы все вместе побежали играть в лапту.

Лассе ловит зубров

Я часто завидую Бритте и Анне по двум причинам.

Первая — это дедушка. У них есть дедушка, а у меня нет. Правда, он говорит, что раз нас всего шестеро, он может быть дедушкой нам всем. Но Анна возражает:

— А всё-таки это не по-настоящему! По-настоящему ты дедушка только Бритте и мне!

А вторая причина — озеро. Кроме дедушки, у Бритты и Анны есть ещё собственное озеро. Оно находится за их коровьим загоном. Летом мы всегда в нём купаемся.

Однажды, когда мы поссорились, Анна сказала, чтобы я не смела купаться в их озере. Но её мама сказала, что я могу купаться, сколько захочу. Это разрешено законом. Так что теперь Анна не может запретить мне купаться в их озере, даже если мы поссоримся. Но ссоримся мы редко.

Противоположный берег озера не годится для купания — он очень высокий. Правда, Лассе говорит, что он не такой уж высокий и что Скалистые горы в Америке гораздо выше. Мы иногда играем, будто тот берег — это Скалистые горы.

Лассе говорит, что, наверно, это какой-нибудь великан накидал там столько скал и утёсов. Давным-давно, когда ещё не было ни людей, ни Бюллербю. Хорошо, что нас тогда не было, а то уж и не знаю, где бы мы тогда жили. Лассе говорит, что не будь Бюллербю, мы жили бы в пещере в Скалистых горах, там как раз есть одна подходящая пещера.

Когда мы приплываем на тот берег, мы всегда высаживаемся в одном и том же месте и привязываем лодку к одной и той же сосне, а потом начинаем карабкаться наверх. Это очень трудно. Если не знаешь дороги, ни за что не вскарабкаешься.

Сперва надо лезть по расселине, которая называется Коварная Царапина. Она такая узкая, что пока по ней лезешь, обязательно оцарапаешься. Но другого пути нет. Потом надо ползти по скале, которая нависает над озером. Эта скала называется Носоломка. Лассе говорит, что однажды Боссе свалился с неё и сломал себе нос. А Боссе говорит, что это неправда. То есть он, конечно, упал и чуть не сломал себе руку, но носа он никогда не ломал. Это всё выдумки Лассе. Однако скала всё-таки называется Носоломкой.

После Носоломки идёт самое опасное место — Рука Мертвеца. Того, кто оттуда свалится, домой придётся везти по частям на тачке. Так говорит Лассе. А за Рукой Мертвеца начинается скалистая терраса, на которой находится наша пещера. Мы называем её Пещерой Грома.

Мама, наверно, никогда в жизни не видела ни Коварной Царапины, ни Носоломки, ни Руки Мертвеца, а то бы она ни за что не позволила нам лазить по Скалистым горам.

Как-то в воскресенье, ещё до летних каникул, мы отправились в Скалистые горы. Мы взяли с собой корзину с едой и сказали всем родителям, что уходим на целый день.

Лассе привязал лодку к сосне, и мы стали карабкаться наверх. По дороге мы спорили, что приятнее: лазить по горам или по деревьям? В конце концов решили, что по горам всё-таки приятнее. По пути мы открыли новую расселину и назвали её Поджатое Брюхо. Когда по ней лезешь, надо поджимать живот. Вообще-то мы уже много раз лазили по этой расселине, но тогда мы ещё не знали, что она называется Поджатое Брюхо.

В Пещере Грома мы решили первым делом позавтракать. Так всегда — дома есть не хочется, а только куда-нибудь уйдёшь, и сразу оказывается, что ты голодный.

У нас были с собой блинчики с вареньем. Очень много, наверно, сто штук. А кроме блинчиков — молоко, бутерброды и печенье. И ещё мясной рулет, который принёс Улле. Шесть кусков мясного рулета, каждому по куску. Но после блинчиков с вареньем никто не захотел есть холодный мясной рулет. К тому же, у нас были крендельки, которые напекла мама Бритты и Анны. Боссе ужасно любит эти крендельки, и он попросил, чтобы последний кренделёк отдали ему.

Улле сидел обиженный из-за того, что мы не захотели есть его рулет. Бритте стало его жалко, и она сказала:

— Ладно, Боссе, если ты съешь весь рулет, кренделёк — твой!

И Боссе снова принялся за еду, хотя был уже сыт. Первый кусок он слопал быстро. Второй — не так быстро. Третий — совсем медленно. Чтобы подбодрить его, Бритта дала ему понюхать кренделёк. Боссе вздохнул и взял четвёртый кусок. Он сказал:

— Уже чечвёртый!

— Дурак, не чечвёртый, а четвёртый! — поправил его Лассе.

— Если бы так объелся, ты бы тоже забыл, как правильно, — сказал Боссе.

А Анна прыгала вокруг Боссе на одной ноге и кричала:

— Сейчас у меня лопнет живот! — сказал вдруг Боссе и отказался проглотить ещё хотя бы кусочек рулета.

— Всё равно кренделёк твой! — сказала Бритта.

Но Боссе заявил, что больше никогда в жизни не будет есть ни крендельков, ни мясных рулетов.

Потом мы пошли в пещеру. Лассе сказал, что, наверно, в каменный век тут жили люди. Представляю себе, как холодно им было зимой. Ведь между камнями большие щели, и в них обязательно задувает снег.

Бритта предложила играть в людей каменного века. Лассе это понравилось. Он сказал, что они с Боссе и Улле пойдут ловить зубров, а мы с Анной и Бриттой останемся в пещере и будем следить, чтобы не погас огонь. Мальчишки всегда выбирают себе что поинтереснее.

Бритта сказала, что мы наломаем веток, подметём пещеру и украсим её цветами.

— Делайте, что хотите, — сказал Лассе. — Пошли, ребята, нам надо ловить зубров!

Но Боссе объелся мясным рулетом, и ему было не до охоты. Он мог только лежать.

— Тогда оставайся дома, — сказал Лассе. — Если хочешь, можешь бить женщин и детей.

— Пусть только попробует! — пригрозила Бритта.

Но Боссе был не в силах шевельнуться, он лежал, пока Лассе и Улле охотились, а мы подметали пещеру.

Возвращаясь с охоты, Лассе и Улле громко выли. Это для того, чтобы мы заранее узнали, что охота прошла удачно. Мы много раз слышали, как воет Лассе, но такого жуткого воя никто из нас ещё не слышал. Лассе сказал, что это первобытный вой, именно так выли первобытные люди, когда охотились на зубров.

— Охотиться на зубров очень опасно! — сказал Лассе и похвастался, что он убил много зубров.

Но мы не видели ни одного.

Начался дождь, и мы спрятались в пещеру. Небо так потемнело, что казалось, будто погода испортилась на весь день. Но неожиданно из-за туч выглянуло солнце. Мы выбежали из пещеры и остановились в изумлении — таким красивым было озеро после дождя. Посреди озера лежал остров, а рядом с ним — большой камень, возле которого мы любим купаться.

— Поехали на остров купаться! — предложил Лассе.

Два дня назад он спросил у мамы, можно ли нам уже купаться, но мама ответила, что надо ещё немного подождать.

— По-моему, мы уже достаточно подождали, — сказал Лассе.

Мы спустились к лодке и поплыли на остров.

Возле камня мы стали раздеваться наперегонки. Первым в воду удалось прыгнуть Боссе, мясной рулет у него в животе уже немного переварился.

Вода оказалась ледяная, и мы тут же выскочили на берег. И нос к носу столкнулись с бодливым бараном, которого зовут Ульрик. Ульрик поджидал нас, нагнув голову с большими изогнутыми рогами. Ульрика нельзя пускать в загон вместе с овцами. Он перепрыгивает через изгородь и бросается на любого, кто попадётся ему на пути. Поэтому весной его отвозят на остров, и он живёт здесь в полном одиночестве. Перевозить его очень трудно. Наш папа, дядя Эрик и дядя Нильс втроём связывают барану ноги и относят его в лодку.

Мне всегда жаль Ульрика, когда его связывают и тащат в лодку на глазах у его жён и детей. Ведь это очень обидно. Наверно, он потому такой злой. Да и жить одному на острове тоже скучно.

— Мамочки, я совсем забыла про Ульрика! — воскликнула Анна.

Мы все забыли, что Ульрика уже перевезли на остров, и теперь страшно испугались.

В этот день Ульрик был ещё злее, чем обычно. Он наклонил голову и кинулся на нас. Мы бросились врассыпную. Ему удалось боднуть Улле, так что тот кубарем покатился по берегу. Правда, Улле тут же вскочил на ноги. Боссе, Бритта и Анна забрались на высокий камень. Мы с Улле влезли на дерево, а Лассе спрятался за кустом.

Я крикнула Лассе:

— Ты говорил, что любишь охотиться на зубров! Чем Ульрик не зубр? Покажи-ка нам, как ты на них охотишься!

Анна и Бритта поддержали меня:

— Давай, Лассе! Убей этого зубра!

Но Лассе даже не ответил нам, он боялся, что Ульрик его увидит.

Сперва Ульрик стоял под деревом, где сидели мы с Улле, и бодал ствол, так что кора летела во все стороны. Не добравшись до нас, он отошёл к камню, на котором сидели Боссе, Бритта и Анна. Он стоял внизу и с ненавистью смотрел на них.

— Смотри, смотри, всё равно не достанешь! — сказала ему Бритта.

Ульрик не уходил, и в конце концов мы задумались: как же нам выбраться с острова? Казалось, Ульрику никогда не надоест нас караулить.

— Жалко, что у нас нет с собой мясного рулета, — сказал Боссе, и мы все почувствовали, что опять хотим есть.

— Эй ты, за кустом, заснул там, что ли? — крикнул Улле.

Лассе высунул голову и огляделся. Он решил пробраться к камню, на котором сидели Боссе, Бритта и Анна. Но этого делать не следовало. Увидев Лассе, Ульрик радостно подпрыгнул и кинулся на него. Лассе бросился наутёк, а мы заорали во всё горло. Нам было очень страшно. Лассе мчался среди можжевельника, а Ульрик преследовал его по пятам.

— Быстрей, Лассе! Быстрей! Спасайся! — кричала Анна.

— Я не могу быстрей! — отвечал Лассе.

Ульрик сбил Лассе с ног. Тут мы все издали такой первобытный вой, что Ульрик в страхе остановился. Лассе вскочил и побежал дальше. Ульрик снова припустил за ним, а мы завыли ещё громче. Но Ульрик больше нас не боялся. На острове есть старый сеновал. У него прохудилась крыша, и теперь им не пользуются. Двери сеновала были распахнуты. Лассе влетел внутрь, Ульрик за ним. Я заревела:

— Ой, Ульрик забодает Лассе насмерть!

Но вскоре мы увидели, как целый и невредимый Лассе вылезает через дырку на крышу. Он спрыгнул вниз и быстро запер двери сеновала. Ульрик остался внутри. Лассе раскланялся и сказал:

— Пожалуйста, зубр пойман!

А я подумала: «Хоть бы мой Понтий не вырос таким злющим, как этот Ульрик!»

Мы собрались ехать домой. Лассе велел нам сесть в лодку и быть наготове, а сам пошёл к сеновалу выпускать Ульрика. Он должен был успеть открыть двери, вернуться на берег и сесть в лодку, прежде чем Ульрик сообразит, что он свободен.

— Хоть Ульрик и зол, как сто чертей, он непременно сдохнет от голода, если оставить его взаперти, — сказал Лассе.

Мы так и сделали. Мы всегда делаем всё, что скажет Лассе.

Когда мы плыли по озеру, Ульрик стоял на берегу и смотрел на нас с таким видом, будто очень жалел, что мы уплываем.

— Ну как, умею я ловить зубров или нет? — спросил Лассе. — Могу ещё одного поймать, если надо.

Но нам больше не хотелось охотиться на зубров. Мы очень устали и проголодались.

— Надо спросить, может, у нашей мамы тоже найдётся мясной рулет, — сказал Боссе.

Чем мы занимаемся в ненастье

Однажды я проснулась в плохом настроении. День был очень противный. Хлестал дождь, дул ветер, играть на улице было нельзя. А ещё я поссорилась с Бриттой и Анной. Накануне мы прыгали в классики, и Бритта с Анной сказали, что я наступила на черту, а я на неё не наступала.

— Раз вы такие нечестные, я не желаю с вами играть! — сказала я.

— Пожалуйста, не играй, — сказала Бритта.

— Тебя никто и не просит, — сказала Анна.

И я ушла домой. А Бритта с Анной ещё долго-долго играли в классики. Я стояла у окна и смотрела на них из-за занавески, чтобы они меня не заметили. И думала, что больше ни за что не буду с ними играть.

Дождь всё лил и лил, мне было скучно, и я не знала, куда себя деть. Лассе и Боссе были простужены и уже три дня лежали в постели. Я пошла поболтать с ними, но они читали, и им было не до меня. Вообще-то мне хотелось пойти к Бритте и Анне, но я снова вспомнила, какие они нечестные и что я решила никогда в жизни к ним не ходить. Я спустилась к маме на кухню и сказала:

— Как скучно!

— Неужели? — удивилась мама. — А ты займись чем-нибудь.

— А чем? — спросила я.

— Испеки, например, пирог, — сказала мама.

— Я не умею.

Но мама надела на меня белый фартук, повязала мне волосы белой косынкой и стала учить меня печь пирог. Она говорила, а я делала.

Когда мама достала пирог из духовки и выложила его на чистое полотенце, я даже удивилась. Оказывается, я умею печь очень красивые пироги! Мама сказала, что надо угостить пирогом Лассе и Боссе. Я так и сделала. Они ужасно обрадовались и сперва не поверили, что я сама испекла этот пирог.

Я подумала, что хотя Бритта с Анной нечестные, их уже можно простить и пригласить ко мне есть пирог. Я написала письмо, положила его в сигарную коробку и свистнула, чтобы предупредить девочек, что я отправляю им письмо. В письме было написано: «Я сама испекла пирог. Приходите его есть!»

Через две минуты Бритта и Анна прибежали ко мне. Они тоже долго не верили, что я сама испекла пирог, но я сказала:

— Это же очень легко. Каждый человек может испечь такой пирог!

Тогда Бритте с Анной тоже захотелось испечь пирог, и они убежали домой. А мне опять стало скучно, и я снова пришла к маме.

— Мама, мне скучно! — сказала я. — Придумай, что мне ещё сделать.

— Я бы на твоём месте выкрасила стол, который стоит на веранде, — сказала мама.

Как будто я умею красить столы!

Но мама развела в банке зелёную краску, дала мне старый комбинезон и показала, как надо красить. В конце концов, стол у меня получился просто замечательный.

Тогда я побежала в комнату Лассе и Боссе и рассказала им, что выкрасила стол. Они вскочили с постелей и побежали смотреть. Конечно, им тоже захотелось что-нибудь выкрасить, и они сказали маме, что уже поправились. Мама дала Боссе красить старый поднос, а Лассе — табуретку. Лассе сказал, что выкрасит ещё и скамью на кухне, но мама не разрешила.

Лассе начал искать, что бы ещё покрасить, и мазнул Боссе кистью по носу. Боссе хотел мазнуть Лассе, но тот отскочил. Боссе побежал за ним с кистью и закапал весь пол. На шум прибежала мама. Боссе чуть не плакал от обиды. Чтобы его утешить, мама сама мазнула Лассе, а потом отняла у них краску с кистями и сказала, что им ничего нельзя поручить.

Тут Бритта с Анной принесли свой пирог. Он был тоже очень хороший, но мой всё-таки чуть-чуть лучше. Мы пошли на чердак, и Боссе полез по липе, чтобы позвать Улле.

На чердаке было тепло и уютно. Дождь барабанил по крыше и журчал в водостоках. Пирог оказался очень вкусный. Но больше всего я радовалась, что мы помирились с Бриттой и Анной.

— Может, ты и правда не наступала на черту, — сказала Анна.

— А может, я всё-таки немножко на неё наступила, — сказала я.

Почти под самой крышей наш чердак пересекают две балки. На них можно забраться, хотя это и трудно. Там и стояли мальчишки, когда пугали нас в новогодний вечер. Лассе предложил всем залезть туда. Мы так и сделали. Мы даже прыгали с одной балки на другую. Это было очень страшно, но весело. Вдруг к нам на чердак поднялся папа. Мы притаились на балке, и он нас не заметил.

— Нет, здесь детей нету! — крикнул он вниз маме. — Они, наверно, перелезли к Улле.

И папа спустился вниз.

Мы очень смеялись. Вдруг Лассе говорит: