Три сердца и три льва (сборник) Андерсон Пол
– Ага, – пропищал Гуги. – Парень, если ты ему мозги надолго задуришь, рассвет его окаменеть заставит, а мы все золото у него загребем.
– Как знать, – сказала Алианора. – я слышала, что добытое таким образом золото проклято. Кто его заберет, вскоре умирает. Хольгер, совсем скоро ему придется спасаться от солнечных лучей. Неужели ты не протянешь время, ты, победитель дракона?
– Кажется… могу. – Хольгер обернулся к великану, уже ворчавшему от нетерпения. – Я померяюсь с тобой!
– Три загадки на сегодняшнюю ночь, – прогудел великан и садистски ухмыльнулся: – Может, завтрашней ночью я от тебя потребую трех новых, и послезавтрашней… Свяжи девчонку, чтобы не убежала. Живо!
Хольгер делал это так медленно, как только отважился. Шепнул Алианоре:
– Если увидишь, что дело плохо, веревки сбросишь легко.
– Нет. Если я убегу он на тебя накинется.
– Мне и так, похоже, придется с ним драться. А так ты спасешься. – Но говоря фальцетом, он не мог придать своему голосу должной убедительности.
Подбросил веток в костер и повернулся к великану. Тот сидел, уперев волосатый подбородок в колени.
– Ну начнем! – сказал Хольгер.
– Ладно. Ты скоро убедишься, что имел счастье помериться с мастером, победившим на девяти турнирах подряд. – Он глянул на Алианору и облизнулся: – Лакомый кусочек!
Меч вылетел из ножен, прежде чем Хольгер успел о том подумать:
– Заткни свою поганую пасть!
– Захочешь биться? – под кожей вздулись огромные мускулы.
– Нет, – опомнился Хольгер. Но этот гиппопотам осмелился так об Алианоре! – Хорошо. Первая загадка: зачем цыпленок переходит через дорогу?
– Что? – великан разинул рот, его зубы заблестели, как мокрые камни.
– ты меня об это спрашиваешь?
– Да.
– Любой ребенок тебе ответит! Чтобы попасть на другую сторону.
Хольгер мотнул головой:
– Мимо.
– Лжешь! – Взметнулась мамонтова туша.
Меч Хольгера со свистом рассек воздух:
– Я знаю ответ. И ты его можешь отыскать.
– Никогда я такого не слышал. – пробурчал великан, но уселся, устроился поудобнее и почесал ручищей подбородок. – Зачем цыпленок переходит через дорогу? Чтобы попасть на другую сторону – и все тут! Какой мистический смысл тут скрыт? Что олицетворяет цыпленок и дорога? – он зажмурился, стал размеренно покачиваться. Связанная Алианора, лежа у костра, во весь рот улыбалась Хольгеру.
Прошла целая вечность, наполненная холодным ветром и холодными звездами, все еще сиявшими на небе. Хольгер увидел, что глаза гиганта открываются. Они блеснули под нависшими бровями в свете костра, словно черно-багровые фонари.
– Я нашел ответ, – раздался гулкий голос. – Загадка эта похожа на ту, которой Фиази победил Гротнира пятьсот зим назад. Слушай ответ, смертный: цыпленок – душа человеческая, а дорога – жизнь, которую душа должна перейти с обочины рождения на обочину смерти. На этой дороге ждут ее многие опасности, не только зной и болото греха, но еще и повозки войны и мора влекомые волами разрушения, а в вышине кружит ястреб по имени Сатана, всегда готовый пасть на добычу. Цыпленок не затем переходит дорогу, что трава на той стороне кажется ему зеленее. Он переходит, потому что обязан это сделать.
Он лучился самодовольством. Хольгер мотнул головой:
– Нет, снова мимо.
– Что?! – великан взметнулся, как морская волна – Ах ты…
– Хочешь биться? – спросил Хольгер. – Я сразу понял, что умом-то ты не крепач…
– Нет, нет нет! – завыл великан, вызвав небольшую каменную лавину, закружил вокруг костра. Наконец успокоился и сел. – Время уходит, а потому – сдаюсь, скажи разгадку. Зачем цыпленок переходит дорогу?
– Цыпленок потому и переходит дорогу, что слишком далеко было бы обходить ее кругом, – сказал Хольгер.
Поток ругательств гиганта изливался долго. Хольгер был тому только рад. От него требовалось выиграть время, тянуть как можно дольше, пока наконец первые лучи восходящего солнца упадут на его врага. Великан, кричавший, что его надули, наконец решил, что утолит свою ярость, но Хольгер к тому времени собрал немало доводов для дискуссии о значении понятий "вопрос и «ответ», и они орали друг на друга добрых полчаса. Благословенны будут диспуты по семантике, в которых Хольгер участвовал студентом! Еще десять минут он выиграл, растолковывая великану теорию понятий Бертрана Рассела.
Гигант пожал плечами:
– Ну ладно, – и улыбнулся зловеще: – Будет еще завтрашняя ночь, дружок. Теперь посмотрим, какая твоя вторая загадка. Сдается мне, тут уж я лицом в грязь не ударю. Валяй!
Хольгер набрал побольше воздуха в грудь:
– Что это такое – четыре ноги, желтые перья, живет в клетке, поет и весит четыреста килограммов?
Ручища великана хлопнули оземь. Взлетели камни.
– Что за неслыханная химера! Это не загадка, это вопрос из естественной истории!
– Если загадка – вопрос, на который можно найти ответ путем логических размышлений, то я задал тебе загадку, – сказал Хольгер и украдкой покосился на восток. Показалось ему, или небо в самом деле становится светлее?
Великан замахнулся на него, но промазал и принялся грызть усы. Не так уж он умен, подумал Хольгер. Даже мозг с замедленными реакциями найдет ответ, имея сотни лет упражнений. Ребенку хватило бы нескольких минут, а этот бегемот затратит часы. Но великан, похоже, неплохо умел концентрировать умысел. Он сидел, зажмурившись, бормоча что-то, размеренно покачиваясь. Костер прогорел, но было еще темно, и гигант казался бесформенной тенью.
Гуги потянул Хольгера за штаны и шепнул жадно:
– Не забудь о золоте!
– И о проклятье, что на нем лежит, – добавила Алианора. – Боюсь, если даже мы победим, то не честно…
Но Хольгера, прагматика до мозга костей, эта сторона вопроса не занимала ничуть. Только святой может бороться со злом абсолютно чистыми руками. Великан-каннибал приплелся сюда незваным и вряд ли будет большим грехом обмануть его ради спасения жизни Алианоры.
И все же… Проклятье – из тех вещей, которыми не пренебрегают. По спине у Хольгера пробежали мурашки. Откуда-то он знал, что победа над великаном может оказаться похуже поражения.
– Готово! Я нашел разгадку, рыцарь. Две канарейки по двести килограммов каждая!
Хольгер вздохнул. Что ж, когда-то приходится и проигрывать.
– Молодец, Юмбо. Третья загадка…
Великан перестал злорадно потирать ручищи:
– Не называй меня Юмбо!
– А почему?
– Потому что мое имя – Беламор. Ужасное имя, его надолго запомнят множество вдов, множество сирот, множество в щепки разнесенных деревень. Называй меня моим подлинным именем.
– Ну видишь ли, там, откуда я пришел, «Юмбо» – это вежливое обращение… – и еще минут пятнадцать Хольгер плел какую-то невероятную историю.
Наконец великан решительно перебил его:
– Последнюю загадку! И поспеши, иначе растопчу!
– Ишь ты… Как хочешь. Ответь, что это: зеленое, имеет колеса и растет около дома?
– Как? – огромная челюсть отвисла.
Хольгер повторил.
– У какого дома?
– Да у любого, – сказал Хольгер.
– Растет говоришь? Вопрос о неких фантастических деревьях, на которых растут колеса – не настоящая загадка.
Хольгер уселся и стал чистить ногти концом меча. Ему пришло в голову, что магниевый кинжал Альфрика может произвести тот же эффект, что и солнечные лучи. А может, и нет. Мощность излучения наверняка окажется недостаточной. Однако, если дойдет до драки нужно все же испробовать Пламенно Острие. Хольгер отметил, что различает силуэт гиганта, хотя от костра остался только пепел.
– В моей стране такие загадки загадывают друг другу дети, – сказал он.
Вот это была чистая правда. Но уязвленное «эго» Беламорга позволило Хольгеру выиграть еще несколько минут – пока великан ворчал и ругался. Но вскоре он, гневно урча, с головой погрузился в размышления.
Хольгер сидел, не шелохнувшись. Алианора и Гуги лежали словно каменные. Даже Папиллон замер. Все взоры были обращены на восток.
Небо поголубело.
Минула частица Вечности, прежде чем великан грохнул кулаком оземь и уставился на них.
– Сдаюсь, – проворчал он. – Солнце меня жжет. Пора искать убежище. Какова отгадка?
Хольгер встал:
– А почему я должен тебе ее выдавать?
– Потому что я так хочу! – колосс тоже встал, топнул ножищей и ощерил зубы: – Говори, иначе я эту девчонку в лепешку растопчу!
Хольгер изготовил меч.
– Ну хорошо, – сказал он. – Ответ – трава.
– Но у травы нет колес!
– Вот насчет колес я немножко приврал, – сказал Хольгер.
Гнев рванулся из Беламорга оглушительным рыком. Великан бросился на рыцаря. Хольгер отскочил подальше от Алианоры. Если удастся удержать гиганта в помрачении от гнева еще минут пять, а самому уцелеть, то…
– Цып-цып-цып, а вот и не поймаешь!
Беламорг пытался сграбастать его ручищами. Хольгер что есть силы взмахнул мечом и отрубил ему кончик пальца. Потом он прыгал, уворачивался, приседал, колол мечом, ругался, разжигая ярость великана, жадно хватал полной грудью воздух в редкие мгновенья передышки.
Когда первые солнечные лучи коснулись великана, Беламорг взвыл. Такого вопля муки и ужаса Хольгер в жизни не слышал. И побежал прочь от корчившейся туши, устрашенный страданиями, в которых сам же был повинен. Великан так грянул оземь, что подпрыгнули ближайшие валуны, завыл, с ним происходили чудовищные превращения. Потом все стихло. Лучи восходящего солнца озарили длинную глыбу гранита, сохранившую отдаленное сходство с человеческой фигурой, покрытую кое-как сметанными шкурами.
Хольгер рухнул на колени. В ушах у него еще стоял этот вопль.
Когда он пришел в себя, голова его лежала на коленях Алианоры. Ее волосы, ее слезы ласкали его лицо, словно потоки солнечного света.
Гуги выплясывал вокруг гранитной глыбы:
– Золото, золото, золото! Каждый великан носит суму с золотом! Парень, отвяжи ее, станем богаче короля!
Хольгер с трудом поднялся и подошел к нему.
– Я бы тебе не советовала, – сказала Алианора. – Правда, деньги нам в пути не помешают, и если уж ты намерен их забрать – позволь, их понесу я, чтобы проклятье пало на меня одну. Ох, любимый мой!
Хольгер жестом приказал Гуги отойти и склонился над сумой из плохо выделанной кожи, завязанной ремнем. Несколько монет выпали из нее и блестели на земле, как крохотные солнца. Быть может, проклятье на них не падет, если употребить часть денег на благие цели, например, возвести часовню в честь Святого Георгия?
Что это за запах? Не вонь шкур, другой запах, приятный, так пахнет воздух после грозы, когда небо прояснится… Озон? Несомненно. Но откуда…
– Боже мой! – вскрикнул он. Подхватил Алианору на руки и побежал прочь – Гуги! Беги! Скорей отсюда! Ничего не трогай, если жизнь дорога!
За несколько минут они собрали вещи, вскочили на Папиллона и
Помчались вниз по западному склону горы. Лишь проскакав несколько миль, Хольгер остановил коня Гуги и Алианора тут же потребовала объяснений. Пришлось сходу выдумать побасенку, будто святые вдруг предупредили его о смертельной опасности. К счастью, его авторитет в группе был достаточно высок, и они поверили.
Но как он растолковал бы и правд? Он сам плохо разбирался в ядерной физике, но помнил, как на лекциях в университете им рассказывали об экспериментах Лоренца и Резерфорда по превращению элементов. И о лучевой болезни.
Россказни о проклятьи, лежащем на золоте, которое забирали у превращенных солнечными лучами в камни великанов, оказались чистейшей правдой. Во время превращения углерода в кремний возникали радиоактивные изотопы, и счет исходного продукта шел на тонны.
Глава 13
Минул полдень, а они все еще спускались в долину. Но на душе стало спокойнее. Лес вокруг, буковый с редкими соснами, нес явные следы присутствия человека: пни порубок, грядки на росчистях, выщипанный скотом подлесок, и, наконец, что-то похожее на торную дорогу – по словам Алианоры, она вела в городок, куда попасть можно еще засветло. Хольгер, утомленный состязанием с Беламоргом, подремывал в седле – езда шагом и птичье щебетание убаюкивали. Они миновали одинокую ферму. Основательный, крытый соломой дом из ошкуренных бревен солидный хлев свидетельствовали, что хозяин – человек зажиточный. Но из трубы не поднимался дым, а на подворье было тихо и пусто – только ворон сказал, насмешливо каркая.
Гуги показал на дорогу:
– По следам видно – хозяин пару дней назад всю скотину в город погнал. Но отчего бы вдруг?
Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь зеленые кроны, вдруг показались Хольгеру холодными.
К вечеру выехали на открытое пространство. Перед ними раскинулись поля созревающей пшеницы, явно принадлежавшие жителям близкой деревни. Солнце уже скрылось за лесом, черной полосой выделявшимся на алом фоне гаснущего заката. На востоке заблестели над горами первые звезды. Было еще довольно светло, и Хольгер рассмотрел примерно в миле впереди облако пыли на дороге. Он причмокнул, и папиллон пустился рысью. Алианора, забавы ради гонявшаяся за прилетевшими с заходом солнца нетопырями, тут же опускались на седло позади Хольгера и приняла человеческий облик.
– Не нужно беспокоить этих людей нашими бедами, – сказала она. – У них наверняка свои хлопоты и свои страхи.
Большой нос Гуги втянул воздух:
– Скотину и овец загоняют за стены. Ну и запашок! Только есть тут что-то такое… Когда человек боится, пот пахнет острее. И еще чего-то, диковинный след, нелюдской… – он теснее прижался к груди Хольгера.
Стадо было огромное, дорога оказалась ему тесна. То тут, то там коровы и овцы выбегали на поля. Сновавшие вокруг мальчишки и псы загоняли ошалевшую скотину обратно в стадо, вытаптывая в пшенице настоящие тропинки. Что-то случилось, подумал Хольгер, оттого-то они так и спешат. Он натянул поводья – дорогу загородили несколько крестьян с копьями. Это были кряжистые, светлокожие люди, бородатые и длинноволосые, в длинных кафтанах из грубой шерсти и штанах, перевитых ремнями постолов. Они выглядели спокойными по натуре, но в голосах их, когда они спросили Хольгера о его имени, звучали беспокойство и страх.
– Сэр Хольгер из Дании с двумя друзьями, – сказал он. Не смысла рассказывать всю правду, чересчур сложную для них. – Намерения у нас мирные, мы хотели бы найти ночлег.
– Хольгер? – рослый мужчина средних лет, казавшийся их вожаком, опустил копье и почесал в затылке. – Где я слышал это имя или похожее?
Мужчины зашептались, но никто из них не пришел на помощь вожаку – нужно было думать о стаде.
– Вряд ли вы слышали обо мне, – сказал Хольгер. – это кто-то другой. Я издалека, здесь проездом.
– Ну что ж, господин, приветствую вас в Лувилле, – сказал вожак. -
Боюсь в недоброе вы прибыли время, но все равно сэр Юв рад будет вас видеть… Эй вы! Поворотите ту паршивую яловицу, пока не забежала в соседнее графство… Меня зовут Рауль, господин. Простите нам это столпотворение на дороге.
– Что случилось? – спросила Алианора. – Я вижу, вы загоняете свою скотину на ночь за городские стены, а ведь загонов там для нее не найдется.
Хольгер услышал как старик вполголоса прохаживается по адресу «этих заграничных путешественников и их скандально раздетых дамочек». Но тут же кто-то прервал его:
– Я о ней слышал, дедуля. Это дева-лебедь, она живет на северо-западе. Говорят, она очень добрая.
Хольгер внимательно прислушался к словам Рауля:
– Да, господин, уже два дня мы сбиваем всю скотину в одно стадо и пасем все вместе, а к ночи загоняем в город. И сами там прячемся. С наступлением сумерек никто и носу за ворота не высунет. По округе рыщет волколак.
– Что ты сказал? – охнул Гуги. – Оборотень?
– Вот именно. В последние годы многое шло не так, как следовало бы. Что ни хозяйство – несчастье за несчастьем. Этой весной мой собственный топор сорвался и поранил мне ногу, а потом тоже случилось с моим старшим. Три недели мы провалялись – в самый сев! В каждой семье – что-нибудь вроде. Говорят, это идет из-за гор, от Серединного Мира. Чернокнижье набрало такую силу, что достает до нас и все обращает в зло. Так у нас болтают. – Рауль перекрестился. – Как знать… А самое скверное луп-гаро. «волк – оборотень (франц.), соответствует волколаку русских сказок». Господи Иисусе защити нас!
– А не может это оказаться обычный волк? – спросила Алианора.
– Я часто слышала, как люди пускали слух о волколаке, а потом выяснилось, что это обычный зверь, только очень большой и хитрый.
– Может быть, – сказал Рауль холодно. – Только никак не понять, как это обычный зверь выломал столько ворот и открыл столько замков. Обычные волки не убивают для забавы по дюжине овец зараз, как ласки это делают в курятнике. А вчера ночью Пьер Бигфут и его жена Берта сидели дома… Это в трех милях отсюда, в лесу. Серый выбил окно, прыгнул внутрь и схватил ребенка из колыбельки. Пьер его ударил серпом и клянется, что железо прошло сквозь волка, как сквозь туман. А Берта его сгоряча трахнула старой серебряной ложкой, памятью бабкиной. Вот тогда он бросил ребенка – слава богу, не покалечил! – и выпрыгнул в окно. Вот я и спрашиваю: обычный это волк?
– Нет, – тихо, испуганно сказала Алианора. Рауль сплюнул:
– Вот мы и будем спать за стенами, пока опасность не минует, а волк пусть рыщет по пустому лесу. Может, мы отыщем, кто это меняет шкуру, и спалим его на костре, – и добавил учтиво: – Очень все это некстати для сэра Юва, он сейчас снаряжает свою дочку Раймберг в путешествие на запад она должна обвенчаться в Вене с третьим сыном маркграфа. Мы молимся, чтоб побыстрее пришел конец нашим бедам.
– Наш господин, увы, не сможет принять тебя так, как ты заслуживаешь, сэр Хольгер, – сказал какой-то парень. – Он будет всю ночь, сэр Хольгер ходить дозором по стенам, чтобы волк не перескочил внутрь. А госпожа Бланшефлон не поднимается с постели, она больна. Но сын их и дочь сделают все, чтобы принять тебя достойно.
Хольгер подумал, что и ему следовало бы вставать на стражу. Но побоялся, что уснет – позади бессонная ночь и день в седле. Когда Папиллон неспешно зашагал впереди стада, датчанин попросил Алианору рассказать подробнее про свалившуюся на сельчан напасть.
– Есть два способа для человека превратиться в зверя, – сказала она. – Один – это заклятья, наложенные на обычных людей. Как моя туника из перьев. Второй способ гораздо более мрачный. Иные люди рождаются на свет, имея двойную сущность, и чары здесь ни при чем. Или другим зверем… что ни ночь. В человеческом обличье он приятный и рассудительный, а в облике зверя сеет смерть, пока не утолит жажду крови или не вернется в человеческий вид из страха перед разоблачением. Трудно их победить – их раны заживают в одно мгновенье. Только серебро причиняет им боль, только серебряным оружием их можно убить. Но от такого оружия он ускользает быстрее, чем любой настоящий зверь.
Человека, что ни ночь, охватывает желание стать медведем, или диким котом или волком. – Все не совсем так. Тот парень прав – это может быть кто-то из них. Небольшая примесь крови в человеческих жилах может дремать всю жизнь, если окажется слишком слабой, чтобы проявить себя. Но сейчас чернокнижье набрало силу и могло пробудить спящего демона.
– И пусть поможет бог тому, кто этим перепуганным селянам покажется волком, – буркнул Гуги.
Хольгер ехал к городским воротам в угрюмом раздумье. Был во всем этом свой смысл, хотя и диковинный, как большинство управляющих этим миром законов. Волколачество – скорее всего набор унаследованных генов. Если набор этот оказался полным, человек несознательно умирал, как только его отец обнаруживал в колыбельке волчонка. Если набор был «некомплектным», тенденция к смене облика слабела. У этого несчастного крестьянина
Дремавшее в нем проклятье никогда до того себя не проявляло. До времени, когда из-за гор повеяло магией Серединного Мира, и она разбудила связанные с волколачеством процесс – биологические или химические.
Хольгер всматривался в темноту. Городок окружен был мощным палисадом с узкой галереей, по которой будет ходить сегодня ночью сэр Юв. Внутри теснились узкие деревянные домишки. Двухэтажные попадались редко. Кривые улочки были обычными тропинками, немощеными и пыльными, усеянными навозом. Ведущая в ворота «главная улица» оказалась лишь самую чуточку шире и прямее. Въехав в ворота, Хольгер стал объектом любопытства для женщин в длинных платьях и чепцах, нечесанных детушек и ремесленников в рабочей одежде. Большинство из них держало факелы, мерцающие, коптящие. Они проводили Хольгера взглядами, уважительно примолкнув.
Хольгер задержался у боковой улочки, темного туннеля, образованного домами и целиком почти накрытого их галерейками. Увидел вздымавшуюся над гребнями острых крыш верхушку угловатой башни – скорее всего, это и был дом сэра Юва. Стоявший поодаль здоровяк пригладил волосы обеими руками и сказал:
– Я кузнец Одо. К вашим услугам, господин.
– Эта улица ведет к дому вашего господина?
– Да, ваша милость. Эй, Фродарт, господин еще у себя?
Молодой человек в выцветших красных штанах, с мечом на боку, кивнул: – Только что я его оставил в броне с головы до пят. Он подкрепился пивом перед ночным дозором. Я оруженосец, сэр рыцарь. Пойдемте, я вас провожу к нему. Наш городок – сущий лабиринт.
Хольгер снял шлем – его волосы, весь день покрытые железом, взмокли от пота, а ночной ветер нес приятную прохладу, увы, не слишком благовонную. Вряд ли его здесь ждал особый комфорт. Сэр Юв де Лурвилль наверняка небогат – провинциальный рыцарь с горсткой челяди, охраняющий эти края от разбойников и выполняющий функции местного судьи. Однако Рауль был исполнен обывательской гордости, говоря о свадьбе дочери своего господина с младшим сыном мелкого аристократа с западной окраины Империи.
Ну и что с того? Все, что Хольгеру требуется – еда и место для ночлега.
Оруженосец пошел впереди с факелом, Хольгер ласково похлопал уставшего Папиллон по шее, ободряя его, и въехал в улочку.
Раздался женский крик.
Он еще раз оборвался, а шлем Хольгера был уже на голове, меч в руке, Хольгер развернул Папиллона в ту сторону. Люди загомонили. Чадящие факелы отбрасывали зыбкие тени на дома главной улицы. Вторые этажи тонули в темноте. Только теперь Хольгер рассмотрел, что все окна закрыты ставнями, все двери заперты. Снова закричала женщина – в одном из этих домов.
Ставень, закрытый на железный засов, разлетелся на куски от удара изнутри. Выбив его лбом, на улицу выпрыгнуло что-то длинное, серое косматое. В пасти у него заливался плачем ребенок.
– Волк! – закричал кузнец. – Матерь божья, он здесь!
В окне показалась женщина.
– Он пролез через кухню! – закричала она, простирая руки к зверю, к толпе. – он пролез через кухню, утащил Люсьену! Держите его, держите! Мужчины, бог вас покарает! Что вы стоите, спасите моего ребенка!
Папиллон метнулся вперед. Волк обернулся в его сторону, сжимая в зубах ребенка. Ребенок был жив, бился и плакал. Хольгер ударил мечом, но лезвие рассекло пустоту – волка там уже не было. Невероятно проворный, он
Проскочил меж ног Папиллона и убегал вглубь улочки.
Оруженосец Фродарт заступил ему дорогу. Не задержавшись ни на миг, волк гигантским прыжком перемахнул через него и нырнул за угол. Хольгер пустил Папиллона галопом. Поздно, подумал он, поздно! В лабиринте темных закоулков волк успеет сожрать добычу и превратиться в человека раньше, чем его настигнут…
Прошумели белые крылья. Лебедица ударила клювом, целясь в глаза волку. Тот прижал уши, увернулся и бросился в переулок. Алианора вновь оказалась перед ним, осыпала ударами. И задержала на миг.
Хольгер был уже там. Факелы остались позади, и он едва различал огромный черный силуэт. Свистнул меч. Хольгер ощутил, что лезвие пронзило тело волка. Блеснули его глаза, зеленые холодные, полные лютой ненависти. Хольгер занес меч. Клинок блеснул в свете приближающихся факелов. Он был чистым, ни следа крови. Железо не могло ранить волколака.
Папиллон ударил передними копытами, опрокинул волка и принялся его топтать. Косматый зверь, невредимый, отпрыгнул вбок и растаял в темноте. Но на земле остался плачущий ребенок. Когда крестьяне подбежали к ним, Алианора, уже в человеческом облике, прижимала его к груди:
– Бедный мой, маленький мой, все уже, все. Ничего страшного, поцарапали нас немножко, и все. Испугался, бедненький… Детям своим будешь рассказывать, как тебя спас лучший на свете рыцарь. Не плачь…
Мужчина с длинной черной бородой, видимо отец, выхватил у нее ребенка, осмотрел его и упал на колени, плача, быть может, впервые в жизни. Хольгер оттеснил от него толпу, надвигаясь на нее конем, вытянул меч:
– Успокойтесь! Возьмите себя в руки! С ребенком ничего не случилось. Ты, ты и вот ты – ко мне! Нужны люди с факелами. Хватит болтать! Нужно отыскать волка.
Несколько мужчин побледнели, переглянулись и тихонько отошли. Кузнец Одо, грозя кулаком в ту сторону, куда скрылся волк, крикнул:
– Но как мы его найдем?! Он не оставляет следов. Спокойненько прибежит к себе домой и превратится в одного из нас…
Фродарт внимательно приглядывался к лицам окружающих. Пляшущий свет факелов освещал их на миг, потом они вновь скрывались в темноте.
– Мы знаем, что это кто-то из нас, – начал он громко, пытаясь перекричать гвалт. – Стража у ворот не в счет. Это для начала. А теперь пусть каждый запомнит, кто стоит с ним рядом.
Гуги потянул Хольгера за рукав:
– Пошли за ним, если такова твоя воля. У меня нос заложило от его вони.
Хольгер потянул воздух ноздрями:
– Пахнет только пылью да навозом.
– Но ты-то не гном лесной. Быстро, парень, опусти меня на землю, а я уж пойду по следу. Смотри, не отставай!
Хольгер посадил Алианору за собой – отец ребенка целовал ее пыльную ножку – и тронулся следом за Гуги. Фродарт с Одо шли по бокам. Папиллона, высоко подняв факелы. Сзади валили самые смелые крестьяне с ножами, палками и копьями, а следом тащились все остальные. Если схватим
Волколака, подумал Хольгер, придется потрудиться чтобы его связать. А потом… не хочется думать, что будет потом.
Гуги петлял по темным улочкам. Вышел наконец на замощенную базарную площадь. Здесь, под открытым небом, было чуточку светлее.
– Ага, запах, как горчица, – сказал он. – Ничто на свете так не смердит, как волколак, когда обличье зверя примет.
Хольгер подумал: может, это выделения неких желез? Подковы Папиллона гремели по брусчатке. Они свернули на мощенную улицу. В окнах некоторых домов горели свечи, но Гуги игнорировал видневшихся внутри людей. Он бежал вперед, и вдруг за спиной Хольгера раздался заполошный вскрик Фродарта:
– Нет! Только не к дому моего господина!
Глава 14
Жилище рыцаря располагалось посреди площади, напротив церкви. Кухня и службы – в отдельных домиках. «Замок» оказался весьма непрезентабельным,
Крытым соломой деревянным строением, он был самую чуточку побольше, чем летние коттеджи в родном мире Хольгера, построен в форме буквы "Т". Над левой перекладиной возвышалась башня – ее Хольгер уже видел. Главный вход – на конце «ножки», заперт наглухо. Из щелей ставень пробивался свет, в конюшне захлебывались лаем собаки.
Гуги подошел к обитой железом двери.
– Волк забежал сюда, – сказал он.
– А мой господин и его семья там одни! – Фродарт потрогал засов. Заперто. Сэр Юв! Господин, ты слышишь? Все у вас в порядке?
– Одо, стереги с той стороны, – распорядился Хольгер. – Алианора, взлети повыше и наблюдай за домом!
Он подъехал к двери и постучал в нее рукояткой меча. Кузнец подозвал нескольких мужчин, они побежали за угол дома. Гуги поспешил следом. Толпа стекалась на площадь. В колышущемся свете факелов Хольгер узнал некоторых – они раньше сторожили ворота. Рауль, с копьем в руке, протиснулся сквозь толпу к Хольгеру.
Удары в дверь наполнили дом грохотом.
– Умерли там все, что ли? – вскрикнул Фродарт. – Нужно ломать! Люди вы или собаки, стоите, тут, а ваш господин ждет помощи!
– Есть тут какой-нибудь черный ход? – спросил Хольгер. Кровь стучала ему в виски. Страха перед волколаком он не чувствовал, даже отчужденность пропала. Все встало на свои места: впереди была работа, для которой он предназначен.
Гуги пробрался меж ног стоявших и схватился за стремя:
– Другого выхода нет, а окон множество, и все закрыты наглухо. Но волк отсюда не выходил. Я все обошел. Даже места, куда он мог бы допрыгнуть, если б сиганул с башни. Теперь не уйдет, кругом обложили. В западне сидит.
Хольгер огляделся. Крестьяне поутихли, окружили дом и ждали. Свет факелов вырвал из мрака испуганное лицо женщины, отразился во множестве глаз; блеснул потный лоб мужчины. Над головами щетиной торчали копья, топоры, косы, цепы, вилы.
– А слуги? – спроси Хольгер Фродарта.
– Там никого нет, господин, – сказал оруженосец. – Слуги – городские жители, на ночь уходят домой. Только старый Николас остается, но он тоже тут, вон он стоит… Проведи нас в дом!
– Я это и собираюсь сделать, если освободите мне место.
Фродарт и Рауль быстро, хотя и несколько грубо отодвинули толпу. Хольгер потрепал Папиллона по шее и сказал ему тихонько:
– Ну, парень, покажем, на что мы способны?
Конь взмыл на дыбы, ударил в дверь копытами. И снова, и еще раз, и еще… Засов не выдержал. Дверь распахнулась.
Хольгер въехал в длинную комнату. Кое-где глинобетонный пол покрывали потрепанные ковры. Над расставленными вдоль стен скамьями висели охотничьи трофеи и оружие. Свечи в настенных канделябрах давали достаточно света, и Хольгер видел что зал пуст. Напротив входной двери в противоположном конце зала – еще одна. Наверняка там, в поперечнике буквы "Т" – покои сэра Юва и его семьи. Толпа за спиной Хольгера разразилась криками. Впереди, в дверях показалась закованная в латы фигура и взмахнула мечом:
– Кто вы? – отблески света заиграли на доспехах. – Что за налет?
– Сэр Юв! – крикнул Фродарт. – Волк вам не сделал ничего плохого, господин мой?
– Какой волк? Что за черт? Сэр рыцарь, как ты объяснишь свое вторжение? ты что, какой-нибудь мой враг? Если нет, как ты объяснишь свое вторжение? Ты что, какой-нибудь мой враг? Если нет – клянусь богом, ты им можешь стать вскорости!
Хольгер спрыгнул с седла и подошел ближе. Сэр Юв де Лурвилль был высоким худым мужчиной с меланхоличным лошадиным лицом и обвисшими сивыми усами. Доспехи на нем оказались сложнее, чем у Хольгера – кроме кольчуги, он носил шлем с забралом, нагрудник, наплечники, наголенники. На щите красовался герб – черная волчья голова на фоне шести алых и серебряных полос. Герб показался Хольгеру удивительно подходящим к ситуации. Если какой-то их отдаленный предок был «совершенным» волколаком, память эта изгладилась из жизни следующих поколений, но сохранилась в родовом гербе.
– Я сэр Хольгер из Дании. Волколака я видел тоже. Только благодаря помощи божьей нам удалось спасти унесенного им ребенка. И мы шли за ним до самого твоего дома.
– Вот именно, – поддакнул Гуги. – След вел прямо сюда.
Шум прошел по толпе, как первый порыв ветра перед бурей.
– Врешь, гном! Я сидел тут весь вечер. И никакого зверя не видел. Сэр Юв вытянул меч из в сторону Хольгера. – Здесь никого нет, только моя больная жена и мои дети. Если ты хочешь убедиться в чем-то другом, то сделаешь это, переступив через мой труп!
Но голос его звучал не столь уж уверенно. Вряд ли он был таким уж удальцом. Первым нарушил молчание Рауль:
– Ну, если так обстоит дело, сэр Юв, оборотень кто-то из твоей семьи. – Я тебя прощаю, – яростно бросил сэр Юв. – Вижу, что ты переутомился. Но следующий, кто повторит за ним, повиснет на виселице!
По лицу Фродарта текли слезы.
Читать бесплатно другие книги:
