Леонардо да Винчи. Настоящая история гения Алферова Марианна

© Марианна Алферова, текст, ил., 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Предисловие. Как были заново открыты рукописи Леонардо

Эта книга – рассказ о самом гениальном человеке, когда-либо жившем на Земле. Он был одарен от природы как никто другой, он раздвинул представления о том, на что способен человеческий разум. Чем бы он ни занимался: механикой, живописью или анатомией, – он всегда вносил новизну в свои занятия, всегда был первооткрывателем.

Леонардо да Винчи вошел в историю как символ человека Возрождения[1].

Более пяти веков отделяют нас от того времени, когда Флоренцию буквально взорвала новость о молодом художнике Леонардо. В тот момент ему было всего двадцать лет. Слава обрушилась на юношу после того, как он написал небольшой фрагмент на картине своего учителя Андреа Вероккио. Голова ангела, сделанная рукой ученика, затмила работу известного мастера. С этого момента на Леонардо не просто обратили внимание – им стали восхищаться. О нем заговорили во всех уголках Италии и за ее пределами. И больше эти разговоры никогда не умолкали. Он был известен при жизни, и еще больше – после смерти. Причем имя Леонардо, в отличие от имен многих других великих художников и писателей, никогда не забывалось. Говоря современным языком, его имя, однажды попав в топ всемирных новостей, осталось там навсегда. И это притом, что его дневники, в которых великий Мастер описал свои удивительные изобретения, не публиковались до конца XIX века.

О том, что Леонардо не только прекрасный живописец, но еще и великий ученый, было хорошо известно его современникам. Он постоянно вел научные работы, занимался анатомией, создавал новые краски и лаки для живописи, придумывал хитроумнейшие механизмы. К тому же Леонардо умело занимался саморекламой. Так, в своем письме к миланскому герцогу Лодовико Сфорца он рекомендует себя как механика, гидравлика и военного инженера, обещает построить переносные мосты; предлагает новые способы осушения рвов и разрушения вражеских крепостей; также он готов изготовлять бомбарды, мортиры и снаряды оригинальной конструкции. И еще – подземные ходы и смертоносные повозки, способные прорвать любую оборону. В мирное время да Винчи готов выступить как архитектор и гидростроитель. И под конец скромно сообщается, что Мастер берется также писать картины.

Его «работодатели»: правитель Милана Лодовико Сфорца, Флорентийская республика, Чезаре Борджиа и французские короли – поручали ему инженерные работы.

Да, занятия Леонардо наукой и изобретательством не были тайной. Об этом все знали. К сожалению, труды Леонардо так и остались неизданными, хотя лежали они у всех на виду – в библиотеках и частных архивах. Так в чем причина того, что его изобретения не сумели использовать потомки? Почему никто не вернул миру его изобретения и блестящие научные гипотезы прежде, чем все они были открыты повторно? Ответ на этот вопрос невозможно дать одной фразой.

Наверное, прежде всего, потому, что дневники были фактически зашифрованы. Леонардо был левшой (по другой версии – амбидекстером, то есть одинаково владел обеими руками) и писал так называемым зеркальным почерком – справа налево. Чтобы прочесть его записи, надо было поставить перед рукописью зеркало. При этом все записи шли вперемежку – рядом с рисунками по анатомии могли оказаться строки об искусстве или заметки об архитектуре. Схемы станков мог ли соседствовать с наблюдениями за природой. Рисунок порой никак не соответствовал заметкам, что оказались рядом с ним на одной странице. Леонардо делал эти записи для себя, фиксируя лишь то, что хотел запомнить или на что планировал в будущем обратить внимание, – здесь не было описаний того, что было понятно ему самому. Так что его идеи зачастую не понимал тот, кто брал рукопись в руки. При этом слова писались без промежутков – так, как Леонардо их слышал, то есть без правил орфографии, а сам почерк оставлял желать лучшего – некоторые фразы напоминали каракули, их просто невозможно разобрать. Также в тексте встречается множество сокращений и условных обозначений, которые были понятны только самому автору. Все это еще больше затрудняло работу с архивом. А чтобы его открытий не украли, Леонардо еще и нарочно делал ошибки в чертежах и описаниях! К тому же в то время, когда из рукописей Мастера составлялись книги (кодексы), все листы перемешались. Мало того что сам Леонардо писал обо всем сразу, так потомки еще и раздраконили альбомы Мастера на от дельные листы, а потом собрали по своему разумению, то есть максимально усилили хаос, царивший в рукописях. Вдобавок схематические на броски Леонардо зачастую могли понять только специалисты. Учитывая разнообразие интересов Леонардо, над его архивом должен был годами трудиться целый научный институт! Разобрать, что означает схема, зачастую понять можно было только тогда, когда из работ других ученых или инженеров становилось понятно, что же изобразил Мастер. Как пример, такой факт: совсем недавно удалось установить, что на схеме «автомобиля» Леонардо среди всего прочего изобразил тормоз. Поняли это лишь после того, как рисунок был оцифрован и увеличен. Подробнее об этом вы сможете прочесть в пятой части книги.

Согласно завещанию Леонардо да Винчи все бумаги, книги и инструменты достались его ученику Франческо Мельци. Почти сорок лет Леонардо заносил в свои записные книжки схемы и рисунки изобретений, расчеты, научные гипотезы. Рисунки сопровождали все его записи. После смерти Мастера его архив составлял около тринадцати тысяч страниц (из них сохранилась примерно половина).

Мельци перевез архив из Амбуаза, где скончался Леонардо, в небольшой городок близ Милана под названием Ваприо, в свое поместье[2]. Здесь Мельци прожил долгие годы до самой смерти. Когда Франческо не стало, его наследники стащили архив Леонардо на чердак. Долгие годы бумаги Мастера кочевали из рук в руки, их продавали, дарили, похищали. Так записи Леонардо попали во Францию, Испанию, Англию и даже в Америку. Но изучать их начали лишь в начале XIX века, а опубликовали и вообще почти сто лет спустя.

Сейчас все труды Леонардо расшифрованы, переведены на современный итальянский язык и датированы. Но все равно ученые вновь и вновь обнаруживают нечто новое в его поразительно сложных рисунках и коротких пояснениях. Не исключено, что еще где-то в архивах ждут своего открытия другие кодексы или отдельные листы из наследия Леонардо.

Итак, пребывание в тайне великого наследия Мастера закончилось в конце XIX века. В это время многие удивительные открытия Леонардо уже были заново открыты и воплощены с помощью не доступных во времена Леонардо технологий. Так что прозрения Леонардо лишь в небольшой степени повлияли на развитие науки. А могли бы иметь действительно революционное значение. Фактически один человек предвосхитил все знаменитые открытия нескольких веков.

Часть первая

Удивительная жизнь живописца Леонардо да Винчи

Как выглядел Леонардо

Прежде чем начать рассказ о достижениях Мастера, об удивительном гении, пытавшемся объять весь удивительный и огромный мир, скажем немного о нем самом как о человеке.

Он был очень высокого роста даже по нашим меркам – 1 метр 90 сантиметров, а по средневековым – вообще гигант. Он был удивительно красив, пропорционально сложен, очарователен в общении, обладал необыкновенной силой, мог сгибать подковы, как если бы они были сделаны из свинца, а не из железа. Он обладал удивительным зрением – его рисунки летящих птиц и потоков воды, проанализированные современными методами, говорят о том, что он мог видеть такие детали, которые доступны лишь при рапидной съемке. Обычный человек просто не способен разглядеть столь мелкие подробности.[3] При этом у него была поразительная зрительная память – как ни быстра рука рисовальщика, она не может поспеть за летящей птицей или за бурным потоком воды.

Он владел обеими руками почти одинаково – делал записи и рисовал левой, а картины писал правой[4]. Благодаря своей поразительной одаренности и ореолу таинственности, который всегда окружал Леонардо, он еще при жизни превратился в легенду. А после смерти рассказы о нем стали приобретать все более фантастический характер. В своих заметках Леонардо почти ничего не рассказывает о себе или о близких и друзьях, он вообще не дает характеристик людям. Единственный художник, чье имя упомянуто в его записях, – это Сандро Боттичелли.

Джорджо Вазари в своей книге «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» постоянно называет Леонардо божественным, как будто вместе с античным искусством эпоха Ренессанса вернула и практику обожествления, только места императоров в новом пантеоне заняли художники и ваятели – и среди них первое место несомненно принадлежит Леонардо.

Мы точно не знаем, как мог выглядеть Леонардо в молодости. Свойственная ему тяга к таинственности отразилась и в нежелании оставить потомкам свой образ в рисунках и картинах. Сохранилось лишь одно более или менее достоверное изображение – автопортрет, рисунок, сделанный, когда Мастеру исполнилось 65 лет, и он в это время выглядел древним стариком. Есть еще рисунок Франческо Мельци, на котором мы видим Леонардо в профиль – но это опять же изображение Леонардо-старика.

А как выглядел Мастер в молодости?

Рафаэль изобразил его на своей фреске «Афинская школа» в образе Платона, и у нас есть все основания считать, что Рафаэль, современник Леонардо, стремился к портретному сходству. Также считается (хотя с оговоркой «вероятно»), что Андреа Вероккио создал статую Давида[5], используя в качестве модели лицо юного Леонардо. Многие полагают это красивой легендой, но трудно не заметить на лице «Давида» Вероккио улыбку, столь схожую с загадочными улыбками персонажей Леонардо. Да и лицо юного героя очень напоминает те, что потом появлялись на картинах Леонардо. Вряд ли Мастер пытался повторить лицо, придуманное его учителем. Скорее, в картинах Мастера то и дело появлялся он сам, вольно или невольно. Таким образом, не исключено, что его ангелы и сама Мона Лиза улыбаются нам улыбкой Леонардо.

Также существует версия, будто голову ангела – ту самую, что принесла славу молодому художнику, – на картине Вероккио молодой художник написал с самого себя.

Есть еще рисунок в архиве Леонардо, на котором изображен молодой мужчина. Его обнаружили недавно, когда с помощью компьютера удалили написанный поверх текст. Автопортрет это или нет – остается загадкой.

В 2008 году был найден в частной коллекции портрет, который теперь экспонируется в музее древнего народа Лукании (Италия). Ныне он считается автопортретом Леонардо, относящимся к 1505 году.

Так что, читая книгу о Леонардо, вы можете выбрать сами, каким представить себе великого итальянца. Юным Давидом, умудренным стариком или зрелым мужем в образе Платона – каким увидел его Рафаэль.

Учеба и первая картина

Детство Леонардо, незаконного сына нотариуса и простой крестьянской девушки, прошло в небольшом городке Винчи, в окрестностях Флоренции. Эти места мало изменились с тех пор, и если вам доведется посетить Винчи, то, скорее всего, вы увидите в окрестностях все те же пейзажи, что окружали Леонардо в годы его детства.[6]

Когда Леонардо исполнилось четырнадцать лет, отец привез его во Флоренцию, и юноша поступил учеником в мастерскую Андреа дель Вероккио. Вероккио – это прозвище, означающее «верный глаз». Здесь Леонардо перенимал практические навыки, необходимые в то время живописцу: как правильно приготовить краски, мастики, лаки, как загрунтовать доску или холст – ведь мастера в то время сами делали все необходимое, а не покупали краски в магазине. Художник в XV веке считался ремесленником.

Скульптура Андреа дель Вероккио «Давид». Сохранилась легенда, что моделью для данной скульптуры послужил юный Леонардо, ученик Вероккио

Вероккио был не только живописцем, но и скульптором, и ювелиром. В его мастерской изготавливали скульптуры, как бронзовые, так и мраморные. Также здесь изготавливали керамику, в том числе фигурки из терракоты. В мастерской брали заказы не только на изготовление скульптур и роскошных гробниц, картин и ювелирных украшений для церкви, но изготавливали конскую сбрую, оружие и знамена. Также Вероккио охотно занимался подготовкой праздников для дома Медичи.

Вот, к примеру, учебник, которым пользовался Леонардо, очутившись в мастерской Вероккио. Под заголовком идет краткое изложение того, что написано в книге.

Что же мог найти начинающий художник в этом учебнике?

Читаем:

«Как рисовать на разного рода поверхностях; как получить множество оттенков черного цвета, как следует хранить горностаевые хвосты, чтобы их не сожрали мыши».

Последнее замечание очень ценное – ведь из хвостов горностая (материал дорогой) изготавливались кисти для живописи. А мышей было в то время превеликое множество – в Средние века кошек считали пособницами ведьм и повсеместно истребляли.

Интересно одно из упражнений для будущего живописца: Леонардо лепил фигурки из глины, а потом драпировал их кусками полотна и раскрашивал – чтобы в будущем уметь изображать складки плащей и хитонов.

Однако времена менялись, и новый художник новой эпохи должен был изучать не только то, как изготовлять краски или защищаться от мышей, – живопись Ренессанса менялась буквально год от года. За пятьдесят лет до того, как Леонардо сделался учеником Вероккио, другой великий флорентинец Филиппо Брунеллески открыл закон линейной перспективы. Что это такое? На картине или рисунке все линии сходятся в воображаемой точке. Художники Античности тоже пытались использовать перспективу – достаточно взглянуть на сохранившиеся фрески погребенного под пеплом и вновь открытого города Помпеи, чтобы понять: да, художники Древнего Рима знали о перспективе. Но что-то в их фресках было не так… Дело в том, что на античных картинах линии сходятся не в одной точке, а на одной вертикальной линии, поэтому эффект объема так и не достигается полностью, изображение кажется искаженным. Что касается Средневековья, то в эти времена живопись вообще поза была, что такое объем, – фрески и картины давали лишь плоские изображения без какого-либо учета пространства. Открытие Брунеллески перевернуло прежние представления. Отныне ни рисунок, ни живопись не могли оставаться в средневековых рамках.

Ученик Брунеллески Леон Альберти написал учебник по живописи, куда включил открытие своего учителя. Альберти утверждал, что кроме технических навыков художник обязан знать геометрию, оптику и законы перспективы. По словам Альберти, во Вселенной существуют пропорции, которые выражают божественный замысел. Открыть их, найти связь между математикой и искусством – задача современного художника (то есть художника эпохи Возрождения).

Альберти предложил рассматривать картину как мир, который мы видим из окна. Поверхность картины – это стекло, сквозь которое проходит зрительная пирамида.

Именно Альберти придумал описывать перспективу с помощью зрительной пирамиды. Что это такое? При построении перспективы лучи сходятся в воображаемой точке на линии горизонта, а форма и размеры предметов меняются в зависимости от того, как далеко они расположены от художника.

Леонардо, изучавший труды Альберти, использовал математику в своих живописных работах и считал, что она – ключ ко всем знаниям. «Перспектива для живописи, что уздечка для лошади или руль для корабля» – находим мы фразу Леонардо в «Трактате о живописи». Об этом трактате будет рассказано в соответствующей главе. А пока продолжим наш рассказ, чтобы не уподобиться Леонардо в его недостатках и не перескакивать все время с одной темы на другую.

Занимаясь живописью, Леонардо не просто позаимствовал открытия Брунеллески и Альберти, но и сам провел немало опытов, изучая законы перспективы. Так, он в самом деле ставил перед собою стекло, имитируя поверхность картины, а затем двигал стоящие за стеклом вещи, стараясь определить, как они меняются в зависимости от расстояния и угла зрения. В итоге он пришел к выводу, что «перспектива делится на три части. Первая из них содержит только очертания тел; вторая свидетельствует об уменьшении цветов на различных расстояниях; третья – об утере отчетливости на разных расстояниях».

И если Альберти с помощью зрительной пирамиды уже определил, что размеры предметов будут казаться тем меньше, чем дальше они находятся от наблюдателя, то именно Леонардо заметил, что цвета меняются в зависимости от расстояния и становятся все менее насыщенными[7]. Причина этого – особенность человеческого зрения. Глаз просто не способен четко различать цвета на большом расстоянии. Поэтому с изменением расстояния меняется и колорит картины. Слой воздуха делает пейзаж вдали голубоватым, даже если на переднем плане он имел красно-коричневые оттенки. Особенно это касается темных предметов. Леонардо верно определил, что причина изменения колорита[8] с расстоянием – атмосфера. Чем дальше находится предмет от художника, тем более нейтральным видится его цвет. При этом светлые предметы, удаляясь от глаза наблюдателя, темнеют. А темные, наоборот, становятся светлее. Например, лес вдали будет выглядеть более светлым, чем те же самые деревья поблизости.

И наконец, чем дальше расположен предмет, тем более размытыми, нечеткими становятся его очертания. Именно эти приемы позволили Леонардо создать на своих картинах воздушную перспективу.

Так появилась глубина изображения не только за счет изменения размеров предметов и схождения линий изображения, но и за счет того, что дальние детали прорисованы менее четко, нежели те, что находятся на переднем плане, а также за счет изменения цветов. Воздух, наполненный светом и тенью, пронизывает живопись Леонардо и соединяет передний и задний планы картины.

Еще одно новшество, которое пришло в живопись того времени, – это масляные краски. В Античности и Средневековье писали в основном темперой – красками, которые изготавливали, смешивая яичные желтки с различными пигментами. До эпохи Возрождения масляные краски не применялись, хотя льняное масло в живописи было известно еще в Античности. В трактате XIII века мы находим подробное описание изготовления масляных красок, но они далеко не сразу вошли в обиход художников. Дело в том, что масляная живопись требует грунтовки и специальной техники. Прежде всего это специальный грунт: доску или холст, до того как начать писать картину, необходимо покрыть составом из мела и клея, иначе масло из красок впитается в древесину или холст, ткань при этом сделается хрупкой и «сгорит», а масляные краски потускнеют (пожухнут – говорят художники) и в скором времени осыплются. Художники потратили немало сил и времени, придумывая различные способы грунтовки. Выбранный грунт сильно влияет на результат – картина может сиять красками, как только что написанная, а может сделаться тусклой, «глухих» оттенков.[9] От грунта также зависит, как долго просуществует картина, насколько прочно красочный слой соединится с основой.

Леонардо писал все свои картины (за исключением настенной живописи) на досках, используя в основном тополь. После завершения картины и высыхания красок живописный слой покрывали лаком – для сохранения картины на долгие годы. Эта техника была разработана незадолго до Леонардо – в тридцатые годы XV века. Ее создание приписывают фламандскому художнику Яну ван Эйку. Именно масляные краски позволяли наносить десятки слоев один за другим, заставляя картину буквально светиться.

Леонардо провел в мастерской Андреа Вероккио шесть лет в качестве ученика. В то время к ученикам относились очень строго, они должны были беспрекословно подчиняться учителю. Только в самом конце обучения, после того как ученик постигал все остальные премудрости, его допускали к кистям и краскам и позволяли заниматься живописью.

Когда Леонардо исполнилось двадцать, учитель позволил ему написать ангела на своей картине «Крещение Христа». Кисти Леонардо также принадлежит пейзаж на заднем плане картины. При этом картина Вероккио написана темперой, в то время как ангел и пейзаж сделаны масляными красками. Так на картине появился «луч света», а с ним – иное восприятие, иные цвета и новая техника живописи. В итоге фрагменты, исполненные Леонардо, плохо вязались с тем, что изобразил его учитель. Но это уже не имело значения. Приговор современников прозвучал единогласно: ученик превзошел своего учителя и стал мастером.

Пестрая итальянская карта

Прежде чем продолжить наш рассказ о Леонардо, нужно рассказать, что представляла собой в то время Италия. Вернее – итальянские государства, поскольку страны Италии как таковой еще не было, хотя итальянцы, жители больших и малых городов, грезили об едином государстве на Апеннинском полуострове, о возрождении Древнего Рима если не в границах империи, то в естественных пределах полуострова. Вот только никто не знал, как этого добиться.

Италия того времени – это ряд раздробленных городов-государств, в основном городских республик или княжеств, очень богатых (доходы одного только герцогства Миланского превышали доходы всей Англии и были больше половины доходов Франции). Но, несмотря на все богатства, эти государства не имели возможности обзавестись сильными армиями. Каждый правитель содержал роскошный двор, скупал драгоценности, как припасы на долгую зиму, стремился перещеголять соседей в устройстве роскошных праздников. Причуды правителей были порой удивительны и нелепы, но всегда – разорительны для подданных. Так, один из миланских герцогов содержал свору из пяти тысяч охотничьих собак, кормить которых надлежало, разумеется, мясом и – кто бы сомневался – за счет крестьян. Каждый правитель стремился построить себе дворцы и замки, украсить залы роскошными фресками, возвести новые церкви, новые стены городов, удивить соседей роскошной свадьбой сына или дочери.

Флоренция, Папская область во главе с Римом, Венецианская республика, Неаполитанское королевство, Миланское герцогство, республика Генуя, еще несколько карликовых государств – для такой небольшой страны, как Италия, подобной разноголосицы в политической жизни – многовато. Городами правила не военная, а финансовая аристократия, иными словами – разбогатевшие купцы, для защиты городов они нанимали отряды наемников во главе с кондотьерами[10], которые думали, в основном, как получить побольше денег с нанимателя, а потом устроиться на старости с комфортом. Порой кондотьеры сами захватывали власть и становились во главе городской общины, именуя себя герцогами. Франческо Сфорца, над памятником которому впоследствии работал Леонардо, как раз был таким кондотьером.

В северных странах бароны нередко предавали своих королей, но наемники продавали интересы своих нанимателей почти всегда.

Итальянские города-государства все время враждовали друг с другом, стремясь расширить свои владения и взять под контроль близлежащие области. Но это были схватки приблизительно равных по силе противников, и никто из них одолеть не мог. А значит, и не мог встать во главе в деле объединения страны. Издалека хищным взглядом поглядывали на богатую и бестолковую соседку страны куда более сильные в военном отношении – Испания, Франция, Австрия.

Флоренция – мегаполис XV века

Сейчас Флоренция – небольшой город, а в XV веке – это был один из самых густонаселенных и могущественных городов Италии.

Когда мы, люди двадцать первого века, говорим «большой город», то сразу представляем какой-нибудь мегаполис, где проживают миллионы жителей, где тысячи машин утром и вечером движутся нескончаемым потоком, где можно неузнанным бродить по улицам, где путешествие из одной части города в другую занимает часы…

План Флоренции. В центре отчетливо просматриваются улицы римского военного лагеря, образующие прямоугольную сетку. Римский лагерь всегда и всюду строился по раз созданному плану

Флоренция в XV веке тоже была, по тем меркам, мегаполисом – в ее стенах проживало около 75 000 человек – примерно столько же, сколько в Париже или Милане того времени, и гораздо больше, чем в Риме или Лондоне.

Теперь попробуем сравнить число жителей в современном Лондоне и современной Флоренции.

В 2013 году в Лондоне проживало 8,4 миллиона человек.

В 2013 году Флоренция насчитывала 377 000 жителей.[11]

Как мы видим, с XV века соотношение сильно изменилось, и не в пользу Флоренции. Ну что же, зато родина Леонардо сумела сохранить многое из того, что видел в свое время молодой художник, проходя по ее улицам.

Во времена Леонардо внутри городских стен располагалось 108 церквей, 33 банка, 23 дворца, 84 мастерских традиционных для Флоренции ремесел и 83 шелкоткацких мастерских. Город окружали высокие стены, протяженность их была 8 километров, на стенах имелось 45 высоких башен.

Через реку Арно было перекинуто четыре каменных моста. Во времена Леонардо мосты были застроены домами и лавками. Сама река была ужасно грязная, и от воды в воздух поднималось нестерпимое зловоние – на берегах мастеровые мыли шерсть, а дубильщики обрабатывали шкуры, и все отходы прямиком отправлялись в реку.

Флоренция была заложена во времена Юлия Цезаря как постоянный лагерь римского легиона – она так и называлась: «цветущий военный лагерь», и со временем осталось от этого названия только первое слово. Глядя на карту, можно сразу выделить район, где зародился город, – здесь улицы образуют прямоугольную сетку. Так строился военный лагерь во времена Древнего Рима, и его планировка сохранилась.

Пережив нашествие варваров и гибель Западной Римской империи, городская коммуна возродилась в XII веке. Город стал расти и процветать в основном за счет изготовления красителей и окраски привозимой из Англии шерсти. Но в XV веке на первое место вышли производство шелковых тканей и банковское дело. Во Флоренции была сложная система самоуправления, которая менялась с течением времени.

В 1434 году власть над городом захватила династия Медичи. Медичи были банкирами, и власть они завоевали с помощью денег, а не меча. Во времена Леонардо городом управляли два брата – Лоренцо, прозванный Великолепным, и Джулиано. Джулиано вскоре был убит. И хотя заговорщики заплатили за это жизнями, уже в конце века династия Медичи была изгнана из города. Флоренция на время снова стала республикой. Но ненадолго – Медичи вскоре вернулись – тираны всегда возвращаются. Особенно если добыча богата.

Так почему же именно Флоренция стала родиной стольких знаменитых художников?

Флоренция была крупным центром торговли и ремесел, богатый город старался во всем перещеголять соседей и не жалел средств на строительство новых зданий и их украшение. Так что средства на архитекторов и художников были. Кафедральный собор был задуман таких размеров, что мог вместить все население Флоренции. Строительство его было начато в самом конце XIII века, и собор стал фактически первым (по году начала строительства) архитектурным шедевром эпохи Возрождения.

В городе торговцев, банкиров и ремесленников постепенно менялось отношение к человеку – отныне человек в центре всего происходящего, человек инициативный, деятельный, а не смиренный и покорный, как учила долгие годы церковь. Это человек-гражданин, примеры которого виделись в истории Античности, прежде всего – Древнего Рима. Появление светских центров науки и культуры, которые больше не находились под контролем церкви, дало новый толчок к развитию искусства. А появление книгопечатания позволило распространить по всей Европе труды античных авторов и книги новых мыслителей и ученых. Во Флоренции открывается первая в Европе публичная библиотека (со времен Античности, имеется в виду).

Еще один толчок развития искусства и науки Италия получила после падения Византийского государства. Из захваченного турками Константинополя в Европу, в основном в Италию, беженцы из Византии привозили неизвестные прежде книги и произведения искусства. Под впечатлением выступления византийского лектора Козимо Медичи во Флоренции основал Академию Платона для изучения философии.

Но на вопрос, почему именно во Флоренции и ее окрестностях рождались гениальные художники и скульпторы, вряд ли кто-то сможет дать ответ.

Одно можно сказать с уверенностью: в те годы, когда Леонардо пришел в мастерскую Вероккио, занятия живописью приносили неплохой доход (хотя художники и числились всего лишь ремесленниками). Какой-нибудь сын бондаря или кузнеца мог поступить в мастерскую художника, стать мастером и добиться безбедной жизни. Леонардо, не самый успешный художник в плане получения доходов, мог позволить себе держать слуг, содержать от шести до пятнадцати человек в мастерской, красиво одеваться, покупать лошадей. Находясь на службе в Милане, он сумел скопить состояние более 1200 имперских лир[12]. И это притом, что Леонардо работал очень медленно и зачастую бросал заказы, так их и не закончив.

По окончании обучения Леонардо вступил в гильдию святого Луки и теперь мог сам получать и выполнять заказы.

Фантастический щит Леонардо

Без рассказа об этом щите не обходится ни одна биография Леонардо. Именно этот щит называют порой первой живописной работой Леонардо (к сожалению, не сохранившейся). Историю эту приводит Джорджо Вазари в своем жизнеописании Мастера. Она характеризует творческую манеру Леонардо, так что стоит привести ее здесь.

Итак…

Однажды к отцу Леонардо, нотариусу, явился крестьянин и принес деревянный щит. Крестьянин попросил, чтобы сеньор Пьеро, когда в очередной раз поедет во Флоренцию, отдал бы там деревянный круг кому-нибудь из тамошних художников на роспись. Сеньор Пьеро был человеком хитрым и прижимистым. Он решил не тратиться на художника, а отдал деревянный круг юному Леонардо и попросил сына расписать щит. И вот Леонардо набрал к себе в комнату самых разных тварей – ящериц, пауков и змей и соорудил из них ужасного монстра, вылезающего из расселины. После чего приступил к работе. Когда он показал готовую роспись отцу, тот в ужасе отшатнулся. Однако сеньор Пьеро быстро понял, что за работу Леонардо можно получить немалые деньги. Он оставил расписанный Леонардо щит себе, а для крестьянина купил поделку в ближайшей лавке. На этом «стандартном» щите изображено было сердце, пронзенное стрелой. А щит Леонардо сеньор Пьеро продал за сто дукатов.

К сожалению, об этой работе Леонардо сохранился лишь рассказ Вазари – сам щит был утерян.

Так что каждый должен включить свое воображение и постараться представить, что же именно изобразил Леонардо на том щите.

Открытия Леонардо в живописи

После того как Леонардо написал прекрасного ангела на картине своего учителя и о нем заговорили во Флоренции, он начал получать один за другим новые заказы. Это и картина «Благовещение»[13], и «Портрет сеньоры Бенчи», и изображения Мадонн с младенцем.

Но отныне каждый шаг Леонардо в живописи связан с нововведениями, с такими приемами и техниками, которых до него не знала живопись. Создание каждой новой картины Леонардо рассматривает как эксперимент – причем эксперимент во всех областях, начиная с трактовки сюжета и заканчивая применением новых материалов и новой техники живописи. В самом начале своего творчества как живописца Леонардо разработал технику сфумато, которую совершенствовал на протяжении всей жизни. В переводе с итальянского «sfumato» означает «затушёванный», в буквальном значении слова – «исчезающий», будто дым. Благодаря этой технике линии на картине получаются слегка размытыми – такими, какими мы видим их в реальности, а не четко очерченными, как у средневековых художников. Дымка создает иллюзию воздуха и глубины пространства, смягчает границы тел и предметов, позволяет добиться поразительной реалистичности.

В 2010 году с помощью рентгеновских лучей исследователи смогли изучить несколько полотен Леонардо, в том числе самую знаменитую картину Мастера – «Мону Лизу» (о самой картине будет рассказано в соответствующей главе). В результате удалось выяснить удивительную вещь: Леонардо да Винчи порой наносил слои краски толщиной всего в пару микрон, при этом общая толщина красочного слоя зачастую не превышала 30–40 микрон. Подумайте только: один микрон – это одна тысячная миллиметра. Человеческий глаз не способен различать подобные величины. Даже с помощью лупы вы не сможете увидеть что-то размером в 30 микрон. А никакой увеличительной техники у Мастера не было. Возможно, в конце жизни Леонардо использовал самодельные очки. Также в записях Леонардо упоминаются линзы, то есть обычная лупа. Но лупа – это не микроскоп. Как удавалось Леонардо наносить такие слои краски – загадка. При этом ученые не обнаружили на портрете ни мазков, ни отпечатков пальцев. Изображение как будто появилось само собой.

Эскиз к картине «Поклонение волхвов»

Но «Мона Лиза» – одна из последних картин Мастера, так что вернемся к рассказу о первых его опытах в живописи.

В своей книге Джорджо Вазари с восторгом описывает несколько ранних работ Леонардо – это и выполненный с поразительным искусством картон, и незаконченная «Медуза».

Эти работы, к сожалению, не сохранились. Вазари пишет, что молодому Леонардо удаются на полотне изображения «живее живого». Так он описывает «Мадонну» и восхищается, прежде всего, деталями – графином с водой, в котором стоят цветы. Можно разглядеть выпотевшие капли влаги на стеклянных стенках. Речь идет о картине «Мадонна с гвоздикой», в правом нижнем углу которой этот графин изображен.

Первыми работами молодого художника считаются ныне «Благовещение» – картина начата в 1472 году, «Мадонна с гвоздикой» и «Портрет Джиневры де Бенчи».

В 1479 году Леонардо получил заказ от церкви – на картину «Святой Иероним» и в 1481 году еще один заказ – написать большую алтарную картину «Поклонение волхвов» для монастыря Сан-Донато. Скорее всего, посредником в обоих случаях выступил отец художника – нотариус. Но, как выяснилось вскоре, блестящий молодой художник зачастую не доводил работу до конца. Так случилось и с этими двумя заказами. Но почему же Леонардо не заканчивал свои работы? С точностью ответить на этот вопрос никто не может.

Сплошь и рядом, получая заказ, Леонардо окрылялся идей, рисовал эскизы и изготавливал картон[14]. Потом переносил рисунок на доску и делал подмалевок[15]. А после этого быстро охладевал к работе. Возможно, заказчикам не нравились его композиции – они были слишком новаторскими, слишком дерзкими. Однако монахи из Сан-Донато выплатили за картину «Поклонение волхвов» два аванса, так что наверняка им хотелось получить заказ для своей церкви. Или все дело в том, что Леонардо вообще не любил доводить начатое дело до конца? Он писал масляными красками очень медленно, работа над картиной длилась годами. Кто знает, может быть, ему становилось неинтересно работать над тем, что он увидел своим мысленным взором и изобразил на картоне или в подмалевке. Через год или два его уже увлекали новые идеи, и Леонардо бросал работу, несмотря на то что получил за нее деньги вперед.

Чтобы написать картину «Святой Иероним» Леонардо занимался анатомией, вскрывая трупы. Подобные занятия, скажем так, не поощрялись церковью, поэтому вскрытия производились по ночам и тайно. Анатомия в основе изображения человеческого тела – это также было новинкой, такое практиковалось еще очень редко. Даже медики в то время изучали анатомию «по случаю». В наше время художники изучают анатомию по учебникам, а рисунок совершенствуют в классах, изображая человеческое тело. В XV веке подобных учебников просто не существовало. До Леонардо практически никто так не изображал человека, как мы его видим на картине «Святой Иероним». Полуобнаженное тело святого написано со знанием мельчайших деталей анатомии. Иероним изображен в тот момент, когда он кается в грехах, готовясь ударить себя камнем в грудь. У ног его лежит прирученный лев. Согласно легенде, опасный хищник занозил лапу и страдал от невыносимой боли. Иероним извлек занозу, после чего человек и царь зверей стали неразлучны.

Нетрудно заметить, что христианская легенда повторяет языческую историю про Андрокла и льва, добавляя к легенде рассказ о христианском смирении зверя, который не только подружился с человеком, но и работал как осел – в прямом смысле этого слова. В чем же каялся святой Иероним? Может быть, в том, что слишком увлечен был жаждой знаний, что слишком любил читать труды Цицерона? Ведь жажда знаний в Средние века считалась грехом. Если так, то Леонардо наверняка ощущал свое родство с Иеронимом. Вот только он не собирался каяться в том, что хочет проникнуть во все земные тайны.

Обратите внимание на композицию, на распределение на картине светлых и темных пятен. Здесь используется один из важнейших принципов контраста: светлые фигуры должны изображаться на темном фоне, темные – на светлом.[16] Светлые участки пейзажа и фигура льва образуют закручивающуюся спираль, которая приходит в руку человека. Если мы продолжим ее, то она коснется точки на груди, куда святой несколько секунд спустя ударит себя камнем. Подобная композиция придает картине поразительную динамику. Голова святого чертами напоминает римские бюсты-портреты. Возможно, один из них и послужил прототипом для головы Иеронима – ведь это было время, когда заново открывали античное искусство, когда раскопки велись по всей Италии. Впрочем, не все занимались раскопками – к примеру, Бенвенуто Челлини в своей книге хвастался, что подделал античный бюст и продал за весьма солидную сумму.

«Святой Иероним» так и остался на стадии подмалевка. Леонардо выполнил его белой и черной краской. То, что сейчас картина видится в коричневых и оливковых тонах – результат воздействия времени.

Работа масляными красками требовала выдержки и терпения. Прежде чем приступить ко второй стадии работы над картиной, необходимо было тщательно просушить подмалевок. Иначе первый красочный слой начнет впитывать масло из нового слоя, краски начнут жухнуть (мутнеть, терять свою яркость), трескаться и осыпаться.

После того как первый слой живописи высыхал, художник приступал к следующей части работы – прописке деталей. Обычно написание картины заканчивалось нанесением тончайших слоев полупрозрачной краски – лессировок. Как уже говорилось выше, в своих завершенных работах Леонардо накладывал десятки тончайших полупрозрачных слоев.

Судьбы картин порой похожи на судьбы человеческие. Одни получают мгновенную известность, а потом исчезают в забвении, другие теряются на годы и годы, чтобы потом внезапно обрести славу и занять центральное место в одном из знаменитых собраний. История «Святого Иеронима» пошла по второму пути. После того как Леонардо перестал над ней работать, ее обрезали по краям (видимо, приспосабливая под небольшое помещение), а затем и вовсе распилили на две части. Нижний кусок какой-то предприимчивый торговец использовал в лавке как столешницу. Счастливый случай помог отыскать этот обрезок, и только в XIX веке обе части картины соединились, а в 1845 году ее купил для своего собрания Ватикан.

Но вернемся к Леонардо-художнику и его следующей работе. Так и не закончив «Святого Иеронима», Леонардо приступил к исполнению нового заказа – для монастыря Сан-Донато. Это очень большая картина – 243 на 246 сантиметров. Для сравнения – размер «Мадонны Литты», хранящейся в Эрмитаже, всего 42 на 33 сантиметра.

Леонардо да Винчи. Поклонение волхвов. Темпера, смешанная с маслом, с использованием красного и зеленого лака, белый грифель, дерево. Несмотря на то что картина не закончена, светотень придает поразительный объем фигурам. Интересно, что Филиппо Липпи, выполнивший в итоге заказ вместо Леонардо, создал картину по размерам и композиции повторяющую творение Мастера

И опять, работая над «Поклонением волхвов», Леонардо отказывается повторять сложившиеся каноны и создает совершенно новую и необычную композицию. Прежде всего, новшество заключалось в том, как располагались фигуры на картине. «Поклонение волхвов» – знаменитый сюжет, и до Леонардо обычно центральная часть картины вписывалась в воображаемый прямоугольник. Леонардо же стал компоновать фигуры по принципу пирамиды. В центре изображена Мадонна с младенцем без каких-либо намеков на нимбы и сияние над головами. А вокруг – толпы пришедших в движение людей, как будто они явились на какое-то народное собрание. Мадонна и две группы справа и слева изображены светлыми на темном фоне, а центральное пространство посередине внизу, у ног Мадонны оставлено свободным. Человек, смотрящий на картину, как бы становится на это место перед Мадонной и новорожденным Христом. Поразительное явление Божественного Младенца привело в смятение толпу. Все люди, что собрались вокруг Марии с Младенцем, находятся в движении. Это похоже на поток бурлящей воды, что так любил рисовать Леонардо. На картине нет ни одной похожей позы – каждый человек выражает свое особенное чувство, но все вместе они движутся в общем порыве.

Даже не оконченная, картина поражала и смущала зрителей своей необычностью.

То, что мы видим сейчас на картине, сделано в технике кьяроскуро[17] – ощущение объема, передача светотени достигается с помощью контрастных светлых и темных пятен. Правильно распределяя градации светотени от самого светлого пятна – блика, до самого темного – падающей тени, художник передает объем предметов.

«Всякое непрозрачное тело окружено и поверхностно облечено тенями и светом… Помимо этого тени имеют разные качества темноты, ибо они лишены разного количества световых лучей… Это первые тени, облекающие тела, к которым они прилегают …» – сохранилась запись Леонардо в Атлантическом кодексе.

Поставьте на стол какой-нибудь массивный предмет, например кувшин, направьте на него луч света и присмотритесь. Самое светлое пятно – это блик света на боку кувшина. Самая густая тень – падающая тень рядом. В диапазон от самого светлого пятна до самого темного «лягут» все остальные градации светотени. Если вы захотите изобразить кувшин объемным, то должны всякий раз сравнивать друг с другом участки света и тени – какое из них светлее, а какое – темнее. С помощью этого приема «лепится» объем на плоском листе. Кажется, все очень просто. Но без этой простоты живописцы обходились тысячу лет.

Итак, Леонардо, непревзойденный мастер и новатор, но «Поклонение волхвов» так и осталось неоконченным. К следующему этапу – прописке деталей – художник так и не приступил.

И, хотя Мастер получил за свою работу денежный аванс и все истратил, картины он в итоге не закончил. Ему выдали второй аванс – оливковым маслом, зерном и дровами (такими жесткими мерами монахи хотели заставить художника продолжить работу над заказом). Но и это не помогло – Леонардо охладел окончательно к тому, что он начал с таким воодушевлением. То, что трактовка сюжета Леонардо являлась воистину революционной, вряд ли могло утешить монахов.

В Интернете нетрудно найти эту картину в хорошем разрешении. И вы можете внимательно рассмотреть работу Леонардо на той стадии, пока Мастер еще не приступил к прописке деталей. Как будто вы на несколько минут заглянули в мастерскую художника, когда он от лучился.

Мастер покидает Флоренцию

В 1481 году Лоренцо Медичи порекомендовал папе для работы в Риме лучших, на его взгляд, художников – Пьетро Перуджино (из мастерской Андреа Вероккио), Сандро Боттичелли (также ученик Вероккио), Козимо Росселли и Доменико Гирландайо. Однако имени Леонардо среди этих «самых лучших» не было.

Несомненно, для самолюбия Леонардо это был серьезный удар – видеть, как те люди, с кем он учился (пусть и не одновременно) в одной мастерской и с которыми он сотрудничал во время работы, получили приглашение в Рим работать у папы, а он этой чести не удостоился. Что же получается, Леонардо останется во Флоренции как мастер второго сорта? Какой вывод он должен был сделать после этого? Леонардо был очень честолюбив, причем настолько, что любил приукрашивать заслуги, преувеличивать свои возможности и, если судить по некоторым записям в дневнике, при всей своей внешней невозмутимости, болезненно воспринимал любое принижение его талантов. Он не сомневался в своей гениальности и требовал, чтобы к нему относились подобающим образом. Так что выбор Лоренцо Медичи он должен был воспринять как пощечину. Наверное, именно тогда он осознал, что в родном городе у него нет и не будет поддержки. От Лоренцо Медичи, к примеру, Леонардо не получил ни одного заказа.

Посему по меркам того времени не очень молодой,[18] но все еще только подающий надежды талантливый художник стал искать нового покровителя, и выбор его пал на Милан и его правителя. Хотя герцогом миланским числился племянник Лодовико Джан Галлеацо Сфорца, на самом деле этим богатым краем правил его дядя Лодовико Сфорца по прозвищу Моро (Мавр). Леонардо написал для него рекламное письмо, где расхвалил себя как военного и гражданского инженера, а также как живописца и скульптора.

Как уж говорилось выше, Миланское герцогство было необыкновенно богатым. Здесь выращивали лучших боевых коней, производили прекрасное оружие. Милан славился своими шелками и окраской шерстяных тканей, которые привозили опять же из Англии. Как видите, глобализация мира началась отнюдь не вчера.

Несмотря на то что в Милане жили лучшие оружейники, солдат для защиты герцогства приходилось нанимать. Когда-то отец Лодовико Франческо Сфорца сам был таким наемником на службе Милана.

Итак, в 1482 году, так и не закончив «Поклонение волхвов», Леонардо покинул Флоренцию, чтобы искать счастья на севере Италии.

В Милане Леонардо провел почти двадцать лет. Именно здесь он начал вести свои записи постоянно, хотя сохранились его заметки и более раннего периода.

В Милане он получил то, о чем мечтал в родном городе, – известность.

«Мадонна в скалах»

«Мадонна в скалах» – первая большая работа Леонардо, которую он довел до конца. Более того, он, так часто не заканчивавший работу над сюжетом, написал два варианта этой картины с разницей примерно в двадцать лет. Но скольких трудов ему это стоило!

Считается, что это первый большой заказ, который он получил в Милане. Картина предназначалась для алтаря часовни Иммаколата (непорочного зачатия). Обычно церковь диктовала художникам, как рисовать, что рисовать, сколько фигур должно быть на картине, где стоять и что изображать. Однако Леонардо был не из тех, кто может работать по указке. Неудивительно, что дело закончилось склокой. В украшении часовни были заняты и другие художники – братья Амброджо и Эванджелиста де Предис. Именно в их мастерской начал работать Леонардо, когда прибыл в Милан. Да Винчи поручалась роспись центральной части алтаря, Амброджо де Предис должен был расписать боковые створки, а его брат Эванджелиста – отретушировать и позолотить изображения. Согласно договору картина должна была быть написана в сжатые сроки – монахи рассчитывали получить готовую работу через семь месяцев, к празднику 8 декабря. Как они ошиблись! «Мадонна в скалах» украсила часовню лишь спустя двадцать лет – и это был второй вариант картины. До сих пор идет спор, какую часть этой второй картины написал Леонардо. Есть версия, что лондонский вариант принадлежит, в основном, кисти Амброджо де Предиса, а Леонардо написал только часть картины.

Дело в том, что, начав работу, Леонардо и братья Предис пришли к выводу, что монахи жмотничают и пообещали за столь сложный заказ до смешного мало денег. Художники обратились к братству с требованием увеличить гонорар более чем вдвое. Монахи были скуповаты и накинули от щедрот сотню лир (это немало, но все равно гораздо меньше справедливой по тем временам цены). Обращение к

Лодовико Сфорца как к арбитру в споре мало помогло, монахи по-прежнему крепко держались за кошельки. В итоге договорились, что работа будет оценена после выполнения заказа. При этом Леонардо пригрозил оставить картину у себя, если ему не заплатят те деньги, что он потребовал.

Леонардо да Винчи. Голова ангела. Эскиз для картины «Мадонна в скалах» выполнен серебряным карандашом на коричневой бумаге. Обратите внимание на направление штрихов – слева направо. Это характерный стиль Леонардо. Сравните этот рисунок, сделанный с натуры, с фрагментом картины на цветной вклейке. Перед вами – наглядный пример, как художник осмысливает натуру и превращает лицо конкретного человека в обобщенный образ

Так что первая картина в самом деле так и осталась у него, а монахи стали судиться с художниками, и тяжба эта длилась много лет. В итоге Леонардо написал второй вариант картины, вернее, скорее всего, сделал картон и написал некоторые детали, основную же работу выполнил Амброджо де Предис. Одно время даже считалось, что всю картину под руководством Мастера писал Амброджо. Но, как показывают последние исследования в рентгеновских лучах и в инфракрасном свете, картина все же частично принадлежит кисти Леонардо. При этом под верхним слоем краски можно рассмотреть другой вариант композиции – коленопреклоненную женщину в центре.

По какой причине была написана вторая картина – остается только гадать. Скорее всего, Леонардо не желал расставаться с первой (как он считал, лучшей) за предложенную весьма небольшую сумму и с помощью Амброджо де Предиса сделал копию, полагая этот вариант куда менее ценным, – недаром писалась она на доске, неудачно использованной для другой картины. Обе картины были написаны на досках, но в XIX веке первый вариант был перенесен на холст. Кеннет Кларк, автор капитального труда о Леонардо, считает, что Мастер привез эту картину из Флоренции уже готовой. Однако в то время художники не работали над такими полотнами «для себя», и вряд ли Леонардо стал бы писать большую картину, не имея на нее заказа (размер картины 199 х 122 см).

В конце концов обе картины покинули Италию. Одна (считается написанной первой) оказалась в Лувре, во Франции; другая – в Лондонской национальной галерее. В Лондоне же находятся изображения ангелов, написанные Амброджо де Предисом как боковые части триптиха.

Но оставим гадания о причинах появления двух вариантов и обратимся непосредственно к работам Мастера.

В канонических Евангелиях нет эпизода встречи Иисуса с Иоанном Крестителем в детстве. Но этот сюжет был распространен в эпоху Возрождения. Флорентийские художники любили изображать Мадонну с двумя детьми – Иоанном Крестителем и Христом. Иоанн считался покровителем Флоренции, так что неудивительна его популярность у флорентийских художников.

Теперь о работе Леонардо. У обеих картин одинаковая композиция. Четыре фигуры вписаны в пирамиду, вершина которой – лицо Девы Марии. Правда, в лондонском варианте фигуры кажутся больше и приближены к зрителю. Изменено и положение руки ангела (он больше не указывает на Иоанна Крестителя), взгляд ангела обращен не ко зрителю, а как бы погружен в себя.

Луврский вариант написан с использованием техники сфумато, фигуры и скалы погружены в дымку. В лондонском фигуры и пейзаж прописаны контрастнее и резче. Нельзя установить, появились ли нимбы и крест на картине во времена Леонардо или это «добавка» другого художника в более позднее время.

Различаются на картинах и растения. На первой они изображены с ботанической точностью, на второй картине растения – фантастическое изобретение художника, что совсем не в стиле Леонардо.

При сходной композиции у картин разный колорит. На второй он куда более холодный, одеяние Мадонны светлее, скалы написаны в более светлых тонах, одежда ангела синяя, а не красная, как на первой картине. На первой картине лица детей явно написаны с натуры, у них живые правдивые выражения, по ней наверняка можно было узнать, какой именно младенец стал Иоанном, а какой – маленьким Христом. Во втором варианте Иоанн обзавелся куда более «общим» лицом, которое больше подходит девушке, нежели крошечному мальчику. Христос вообще напоминает старичка, который изображает младенца. Ножка Христа на первой картине просто неуклюжая, на второй сделалась уродливой. Теплый свет первой картины сменился мертвенным светом во второй.

Но, при всех различиях, достоинствах и недостатках, обе эти картины остаются примерами высочайшего мастерства.

В книге на цветной вклейке приведены оба варианта картины. Вы сами можете «сыграть» в игру: найдите отличия на двух картинах. И конечно же, каждый читатель имеет право согласиться или не согласиться с автором в оценках – ведь в этом одна из отличительных особенностей искусства: каждый видит в великой картине и великой книге что-то свое.

Вот как русский писатель Дмитрий Мережковский в романе «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» описывает свое впечатление от картины:

«Матерь Божия, среди скал, в пещере, обнимая правою рукою младенца Иоанна Крестителя, осеняет левою – Сына, как будто желая соединить обоих – человека и Бога – в одной любви. Иоанн, сложив благоговейно руки, преклонил колено перед Иисусом, который благословляет его двуперстным знамением. По тому, как Спаситель-младенец, голый на голой земле, сидит, подогнув одну пухлую с ямочками ножку под другую, опираясь на толстую ручку, с растопыренными пальчиками, видно, что Он еще не умеет ходить – только ползает. Но в лице Его – уже совершенная мудрость, которая есть в то же время и детская простота. Коленопреклоненный ангел, одной рукой поддерживая Господа, другой указывая на Предтечу, обращает к зрителю полное скорбным предчувствием лицо свое с нежной и странной улыбкой. Вдали, между скалами, влажное солнце сияет сквозь дымку дождя над туманно-голубыми, тонкими и острыми горами, вида необычайного, неземного, похожими на сталактиты. Эти скалы, как будто изглоданные, источенные соленой волной, напоминают высохшее дно океана. И в пещере – глубокая тень, как под водой. Глаз едва различает подземный родник, круглые лапчатые листья водяных растений, слабые чашечки бледных ирисов. Кажется, слышно, как медленные капли сырости падают сверху, с нависшего свода черных слоистых скал доломита, прососавшись между корнями ползучих трав, хвощей и плаунов. Только лицо Мадонны, полудетское-полудевичье, светится во мраке, как тонкий алебастр с огнем внутри».

А еще сохранился прекрасный рисунок женской головы, как эскиз для ангельского лица.

Так что настала пора рассказать в этой книге о рисунках Мастера.

Рисунки Леонардо

Рисовальщик да Винчи не менее талантлив, чем живописец (если эти два его таланта вообще можно сравнивать).

В рисунках Леонардо был и остается непревзойденным мастером – здесь он совершенно свободен. Его рука движется как бы сама по себе. На одних листах он тщательно прорабатывает мельчайшие детали, другие наброски исполняются всего несколькими линиями – но от этого они не становятся менее выразительными.

Леонардо да Винчи. Воин в шлеме и доспехах. Серебряный карандаш на кремовой бумаге. Воин изображен в фантастических доспехах (почти что современный стиппанк), а лицо напоминает кондотьера Бартоломео Коллеоне со статуи работы Андреа дель Вероккио. Это ранний рисунок Леонардо

Мастер любил работать с разными материалами – это и черный мел, и остро оточенный красный мел (сангина). Сангина замечательна тем, что можно сделать линии четкими, а можно ее растереть пальцем и создать иллюзию гладкой поверхности или объема, особенно это удается при рисовании портретов и передаче теней и света на коже.

Так, сангиной выполнен автопортрет Леонардо в старости. Волосы, брови, борода, намечены тонкими штрихами, как будто Мастер рисует не мелом, а пером, а тени даны большими пятнами, что создает почти живописный эффект. К сожалению, сейчас автопортрет сильно поврежден – на бумаге проступили пятна железа.

Леонардо да Винчи. Автопортрет. Этот рисунок сделан в последние годы жизни Леонардо и выполнен красным мелом (сангиной). «Эта огромная, изборожденная морщинами гора лица, – пишет Кеннет Кларк, автор творческой биографии Мастера, – с благородными бровями, властными, похожими на пещеры глазами и струящимся потоком бороды предвосхищает лица великих людей девятнадцатого века, сохраненные для нас фотографической камерой…»

Леонардо да Винчи. Портрет старика и юноши. Этот сюжет постоянно повторяется в дневниках. Юноша на рисунке – это, возможно, Салаино, который в 1490 году стал учеником Мастера.

Леонардо да Винчи. Портрет цыганского барона Скарамуччья. Черный мел. Уродливые лица всегда привлекали Мастера. Точно так же, как и прекрасные

Леонардо предпочитал использовать тонированную бумагу – бледные оттенки светло-зеленого, розовато-коричневого, голубого… На такой бумаге он обычно рисовал серебряным карандашом[19].

Но более всего Леонардо любил перо и чернила – ведь тогда он мог одновременно делать записи и рисовать.

Сохранилось немало рисунков, где на одном листе Леонардо изображает старика и юношу. Их профили обращены друг к другу, и художник как бы сравнивает изуродованное временем усталое лицо беззубого старика (губы плотно сжаты, сама их складка подчеркивает отсутствие зубов) и свежее, улыбчивое, самодовольное лицо юноши. Возможно, Леонардо нарисовал здесь своего ученика Салаино, не блещущего талантами прохвоста, который постоянно обкрадывал своего учителя. Впрочем, Салаино крал не только у него – не пропускал он и чужих кошельков, так что Мастеру приходилось восполнять похищенное «чертенком» из своего кармана.

Леонардо да Винчи. Эскиз для фрески «Битва при Ангиари». Рисунок кричащего человека в профиль. Красный мел (сангина)

Леонардо да Винчи. Эскиз для фрески «Битва при Ангиари». Рисунок кричащего человека. Черный и красный мел поверх серебряного карандаша

У Леонардо одновременно с тягой к прекрасному была также тяга рисовать безобразные старые лица, на которых годы оставили следы пережитого: все пороки, все выпитые кружки вина, обжорство, лень или хитрость. Однако Леонардо не делал из подобных рисунков карикатуры. Он изображал их с максимальной тщательностью, считая уродство оборотной стороной красоты. Он бывал так счастлив, если встречал на улице «какое-нибудь забавное лицо, все равно бородатое или в ореоле волос, что начинал преследовать человека, столь привлекшего его внимание, и мог заниматься им весь день, стараясь составить о нем ясное представление, а когда возвращался домой, то рисовал его голову так хорошо, как будто человек этот сидел перед ним», – пишет Джорджо Вазари.

Витрувианский человек

Витрувианский человек сейчас сделался идолом поп-культуры – вы можете увидеть его на плакатах, в рекламе, на майках и сумках.

Этот рисунок Леонардо создал в начале 1490-х. На самом деле это иллюстрация к трудам римского ученого Витрувия, и сохранилась она в одном из дневников Леонардо. Иногда ее называют «совершенный человек Леонардо». Это наложенные друг на друга идеальные по пропорциям фигуры обнаженного мужчины. Одна фигура (со сведенными вместе ногами и раскинутыми руками) вписана в квадрат, а фигура с раскинутыми руками и разведенными ногами касается в четырех точках окружности.

Витрувианский человек – иллюстрация к каноническим (идеальным) пропорциям человеческой фигуры.

Леонардо да Винчи. Витрувианский человек. Перо, чернила, металлическая игла. Галерея Академии. Венеция. Рисунок иллюстрирует пропорции идеального человеческого тела

Римский архитектор Витрувий оставил десять книг по архитектуре, в которых собрал и изложил практически все знания Античности в этой области. В первой главе третьей книги он записал пропорции человеческого (мужского) тела, которые отвечали идеалам Античности. Вот они:

длина от кончика самого длинного до самого низкого основания из четырёх пальцев равна ладони;

ступня составляет четыре ладони;

локоть составляет шесть ладоней;

высота человека составляет четыре локтя от кончиков пальцев (и соответственно, 24 ладони);

шаг равняется четырем ладоням;

размах человеческих рук равен его росту;

расстояние от линии волос до подбородка составляет 1/10 его высоты;

расстояние от макушки до подбородка составляет 1/8 его высоты;

расстояние от макушки до сосков составляет 1/4 его высоты;

максимум ширины плеч составляет 1/4 его высоты;

расстояние от локтя до кончика руки составляет 1/4 его высоты;

расстояние от локтя до подмышки составляет 1/8 его высоты;

длина руки составляет 2/5 его высоты;

расстояние от подбородка до носа составляет 1/3 длины его лица;

расстояние от линии волос до бровей 1/3 длины его лица;

длина ушей 1/3 длины лица;

пупок является центром окружности.

Леонардо фактически заново открыл эти пропорции.

«Человек – есть модель мира», – утверждал Леонардо. И символом этой модели стал Витрувианский человек. Кстати, надо помнить, что это пропорции взрослого тела – у ребенка они совсем другие.

Мне в детстве казалось, что совершенный человек Леонардо – это человек с четырьмя руками и четырьмя ногами, способный сделать в два раз больше обычного. Такой вот не совершенный, а усовершенствованный человек. Может быть, именно таким и видел себя Леонардо – способным на то, что не по силам никому?

Статуя под названием «Конь»

Лодовико Сфорца по прозвищу Моро, правивший Миланом от имени своего племянника, нашел для гения Леонардо применение – он поставил художника готовить празднества, которыми так славился миланский двор. О таких праздниках должны были говорить по всей Италии. И о них говорили – спустя много лет, как отзвучала музыка и пала династия Сфорца. Ценил ли Лодовико таланты гения, что оказался по воле случая у него при дворе? Наверняка ценил – на свой манер, но вряд ли мог понять, кем именно являлся человек, чье дарование он растрачивал на сиюминутные прихоти придворных дам и кавалеров.

Впрочем, Лодовико поручал Мастеру и серьезную работу: одновременно с устройством праздников, получая весьма скромную плату, Леонардо начал проектировать статую кондотьера Франческо Сфорца, основателя династии и отца Лодовико. Она должна была непременно затмить все известные в то время конные статуи. Вообще, конные статуи были в то время большой редкостью, их можно было пересчитать по пальцам. Самой известной слыла античная конная статуя римского императора Марка Аврелия. Практически все римские и греческие статуи, изображавшие полководцев и императоров верхом (а их в свое время изваяли немало), были уничтожены после падения Западной Римской империи. Уцелел лишь бронзовый император Марк – благодаря тому, что какой-то догадливый его почитатель вложил в поднятую руку бронзового императора-философа крест. Посему христиане, которые обычно разбивали мраморные статуи, и уж точно – уродовали их, отбивая носы, а бронзовые отправляли на переплавку, пощадили Марка, решив, что перед ними первый император-христианин Константин.

Античная конная статуя Марка Аврелия несколько больше натуральной величины, конь стоит, подняв одну ногу.

Леонардо не видел ее, когда работал над своим «Конем», но наверняка о ней слышал и, возможно, видел рисунки своего учителя Вероккио, который бывал в Риме и вдохновился статуей Марка в своей работе. Еще одна знаменитая конная статуя – первая с римских времен выполненная в реалистичной манере – изображение кондотьера Эразмо да Нари по прозвищу Гаттамелата, отлитая Донателло в 1444 году и установленная в Падуе. Но и ее Леонардо также не мог видеть, поскольку еще не бывал в Падуе. А вот с работой своего учителя Вероккио – статуей кондотьера Бартоломео Коллеони – Мастер был хорошо знаком, но только в макете. Не исключено, что он даже участвовал в создании эскизов для этого проекта.

Во время работы над конной статуей скульптора поджидали огромные трудности – во-первых, надо было решить вопрос о распределении веса – то есть создать скульптуру, которая будет опираться только на небольшие по площади конские копыта, и не прибегать к уродливым подпоркам в центре живота. Учитывая, что бронза тяжелый материал – ее плотность от 7800 до 8700 килограммов на метр кубический,[20] то есть плотность бронзы примерно в 8 раз больше плотности животного или человека, – сделать большую бронзовую статую коня так, чтобы она не рухнула под собственной тяжестью, весьма не просто. Вторая проблема не менее сложна – это проблема непосредственно отливки – большая масса металла, если заливать ее постепенно, будет остывать неравномерно, а значит, в статуе образуются трещины.

Леонардо задумал своего «Коня» (причем без всадника) высотой более семи метров – никто до него не делал ничего подобного. При этом сначала – если судить по сохранившимся эскизам – он хотел изобразить коня вставшим на дыбы. Задача совершено невероятная для такой огромной статуи. Леонардо пытался создать третью точку опоры, расположив под одной из ног коня поверженного воина, но даже такое решение не могло гарантировать нормального распределения веса между опорами. Во времена Леонардо не было ни одной конной статуи, где бы конь изображался вставшим на дыбы, без подпорок под брюхом животного.

И все же Леонардо выполнил расчеты для вздыбленного коня, чтобы решить вопрос о распределении веса. Как выяснилось уже в наши дни, его расчеты были верны, и Мастер смог бы изготовить задуманное, как это сделал в 1640 году другой флорентийский скульптор Пьетро Такка, выполняя бронзовую статую испанского короля Филиппа IV. Правда, расчеты в этот раз делал уже не сам скульптор, а Галилео Галилей. Всем вам, наверное, известна другая бронзовая статуя – памятник Петру I в Санкт-Петербурге работы Этьена Фальконе, известный как Медный всадник. Эта статуя опирается на три точки опоры (задние ноги и дополнительно змея, которой касается хвост лошади). Высота Медного всадника – 5 метров 18 сантиметров. При этом для отливки долго не мог ли найти мастера – поскольку толщина стенок статуи в верхней части и в нижней должна была сильно различаться, никто не брался выполнить столь сложную работу. В итоге в первый раз при выполнении литейных работ произошла авария, и только со второй попытки статую удалось отлить.

В свое время, решая проблему одновременной заливки металла, Леонардо разработал систему множественных горнов (сохранился его рисунок со схемой).

Но Леонардо отказался от вставшего на дыбы скакуна. Возможно, Лодовико Сфорца просто не поверил, что Мастер справится с такой сложной задачей, так как в 1489 году Лодовико обратился к Лоренцо Медичи с требованием прислать ему другого скульптора. Угроза лишиться заказа заставила Мастера пересмотреть свой проект, и Леонардо в конце апреля следующего года начинает фактически заново работу над статуей. Он отказывается от амбициозных попыток создать нечто невозможное и выбирает более традиционную композицию – в этот раз конь просто шагает, подняв одну переднюю ногу. В Мадридском кодексе сохранился маленький рисунок, рядом с которым Леонардо записал все стадии заливки металла. Так что теперь мы знаем примерно, как могла выглядеть эта скульптура.

Делая эскизы для статуи, Мастер много дней проводил в конюшне Лодовико Сфорца и других вельмож, зарисовывая коней и измеряя их пропорции. Он сделал множество рисунков (ныне они объединены в Виндзорском кодексе, который хранится в Великобритании). Четыре года ушло на эти подготовительные рисунки! После чего Леонардо приступил к изготовлению модели из глины. Она была установлена перед дворцом Сфорца как раз перед бракосочетанием племянницы Лодовико Бьянки Марии с императором Максимилианом. Модель представляла одного коня, без всадника.

Зрители, увидевшие модель Леонардо, пришли в восхищение. Глиняный конь поражал совершенством, экспрессией, тщательностью проработки деталей, внутренней силой, которую Леонардо умел передать как никто другой. Кеннет Кларк полагает, что гравюра Альберта Дюрера «Рыцарь, смерть и дьявол», сделанная в 1513 году, навеяна одним из эскизов Леонардо, ныне утраченным.

«В мощном разбеге тяжелодышащего коня, – писал Паоло Джовио, – проявилось как величайшее мастерство скульптора, так и его высшее знание природы».

Слава Мастера распространилась по всей Италии. В сорок один год Леонардо наконец стал знаменит. И славу ему принесла глиняная модель статуи, которая так никогда и не будет отлита в металле.

Леонардо да Винчи. Наброски для статуи коня. Серебряный карандаш, голубая бумага

Для отливки скульптуры необходимо было собрать 90 (по другим расчетам – 70) тонн бронзы. Леонардо рассматривал вариант от лития статуи по частям, придумав для коня специальный стальной каркас, который должен был укрепить скульптуру изнутри. Однако потом Мастер сделал новые расчеты и решил отливать статую целиком – заливая расплавленный металл из трех горнов. В Милане стали собирать бронзу для грандиозного проекта. Набралось почти 60 тонн. Согласно сохранившимся записям отливка статуи была назначена на 20 декабря 1493 года. Но ее почему-то отменили. А спустя год герцог Феррары, тесть Лодовико, в качестве уплаты долга потребовал бронзу себе для отливки пушек – и металл был отправлен в Феррару.

Страницы: 1234567 »»

Читать бесплатно другие книги:

Ануар и Алсу – люди будущего. Люди, которые обладают способностью перемещаться во времени. Они не по...
Одна из характерных черт внешней политики США последнего времени – противоречивое на первый взгляд с...
Люк и Лизетта были идеальной парой. Вместе прошли войну, участвовали во французском Сопротивлении и ...
В настоящей публикации рассматриваются особенности регулирования и осуществления на практике государ...
Новелла Матвеева – замечательный русский поэт, бард, драматург, литературовед. Ее поэзия органично с...
Книга Бориса Поломошнова «Лидерство: проклятье или панацея» - это юмористически-мудрое пособие по до...