Приказ: огонь на поражение Пучков Лев
– Ничего, коллега, – Иванов поднял свой сосуд. – Я с тобой разгонюсь, а там Глебыч подтянется. Поехали…
Однако до Глебыча было еще не скоро – только начало смеркаться, смена будет часа через два. Петрушин употребил с начальником три по пятьдесят и позорно сошел с дистанции. Иванов посидел немного, тупо пялясь в мерцающий экран, взял вторую бутылку и отправился к особистам.
Особисты не подкачали – словно чувствуя сердечную печаль коллеги, уже полчаса сидели в своем вагончике и отмечали чей-то день рождения. Иванов не стал уточнять, чей именно, но неприятно озаботился присутствием главного контрразведчика – Вахромеева.
Вахромеев демократично заседал во главе богато накрытого стола и работал сегодня этаким общедоступным душкой – шутил, смеялся, морду лица имел непринужденно-панибратскую. Умеет ведь, гад, когда надо…
«Сволочь, – со злобой подумал Иванов, узрев главного шпиона в окружении честной особистской братии. – Шпион… Позор нашего клана!»
– Петрович!!! – радостно заорал «шпион». – Вот кстати-то! Давай сюда, ко мне. А ну – штрафную…
Петрович без эмоций махнул штрафную – граммов сто пятьдесят, не меньше, и присел рядышком с предателем – кто-то потеснился. Посидел минут десять, закусил не глядя…
И тут вдруг освобожденное алкоголем сознание выдало ту самую красивую комбинацию! Филигранную, со всех сторон обеспеченную – просто загляденье!
– В отделе есть кто? – слегка заплетающимся языком поинтересовался в пространство Иванов, избегая смотреть на шпиона.
– Валера Федоров дежурит, – сообщил Вахромеев. – А что хотел?
– Мне позвонить…
– Вон, в тамбуре аппарат – звони, – предложил Вахромеев. – Зачем ноги бить…
– Мне по делу, – покачал головой Иванов.
Расчет был безошибочным – этика контрразведчика предписывает не интересоваться без надобности делами коллеги. Дела разные бывают. Если можно, сам расскажет. А есть ведь и такие дела, что интересоваться – себе дороже!
– Ну, раз так – давай. Мы тебя ждем, не задерживайся…
Отдел был в двух шагах. Иванов мог бы и от себя позвонить, но в отделе была прямая линия с УФСБ, минуя коммутатор. А в таком деле чем меньше лишних ушей – тем лучше…
– Сиди, сиди, – успокоил Иванов вскочившего при его появлении капитана. – Что ты прям как не родной? Я недолго – шефам отзвонюсь…
– Дежурный по управлению майор Гуляев, – скороговоркой выпалила трубка.
– Полковник контрразведки Иванов. Мы знакомы?
– Я про вас знаю, – компетентно сообщил Гуляев. – Но лично не встречались. Что вы хотели?
– Хотел пообщаться с Олегом Викторовичем (начальник УФСБ). По рабочему вопросу.
– Позвоните завтра в приемную, вам назначат, – дежурно ответствовал Гуляев.
– Мне нужно прямо сейчас, – нескромно заявил Иванов. – Я же сказал – по рабочему. Мне нужно срочно доложить…
– Но его сейчас нет в управлении, – нехотя выдал военную тайну Гуляев. – Будет только завтра.
– Хорошо, дайте мне его координаты, – не отставал Иванов. – Дело срочное, он просил доложить, как закончу…
– Координаты не даем, – отрезал Гуляев. – Если дело срочное, доложите ответственному.
– Хорошо, давай ответственного, – не раздумывая, согласился Иванов. – Кто у нас ответственный?
– Андрей Федорович. Подождите минутку, я уточню, будет ли он с вами разговаривать…
«Барство какое-то! – недовольно подумал Иванов. – Изволит ли барин снизойти… Андрей Федорович… Черт – так это же Мохов!»
Первый зам – Мохов – сидел тогда с Вахромеевым на террасе у «Азамата»… Значит, у них приятельские отношения! Ну и как с ним такой вопрос решать?
Однако уже было поздно сдавать назад – что называется, назвался груздем…
«Ладно, это не так страшно, – успокоил себя Иванов. – Существует такое понятие, как служебная этика. Если возникает вопрос такого характера, все приятельские отношения – в сторону. Тут, как говорится, каждый за себя…»
– Я слушаю, – возник в трубке уверенный голос. – Если не ошибаюсь – Сергей Петрович?
– Он самый. – Иванов постарался внутренне собраться. – Вечер добрый, Андрей Федорович. Мне бы к вам подъехать…
– Завтра до полудня я буду на месте, – сообщил Мохов. – У меня плотный рабочий график, но для вас – так и быть, выделю пятнадцать минут. Что-то срочное?
– Настолько срочное, что завтра может оказаться поздно. – Иванов покосился на дежурного по отделу. – Речь идет о нашем общем знакомом.
– Выражайтесь яснее! Кого вы имеете в виду?
– Вы обедали вместе, в «Азамате»…
– Вы имеете в виду Вахромеева? – В тоне Мохова явственно послышалась неприязнь. – Что у вас с голосом, Сергей Петрович? Вы пьяны, что ли?
– Я… знаете, это не имеет значения. – Иванов несколько сконфузился – да, с голосом, вернее, с языком, нехорошо получилось. – Это очень, очень важно. Я могу к вам подъехать?
– Можете, – после трехсекундной паузы разрешил Мохов. – Только предупреждаю – я состою с Павлом Андреевичем в дружеских отношениях. Если это какие-то ваши мелочные ведомственные дрязги, вы не просто зря потратите время, но и рискуете попасть в неловкое положение. Потому что я не могу обещать вам, что не стану посвящать его в суть вопроса…
Вот ведь какой корпоративно-порядочный барин!
– Это не мелочные и не ведомственные, – поспешил заверить Иванов. – Речь идет о деле государственной важности.
– Хорошо, я жду вас. И продумайте вопрос собственной безопасности: уже темнеет, обратно вы будете возвращаться ночью. Не хочу, чтобы мне потом ставили в вину, что сотрудник в неурочное время по моей милости попал в неприятность…
– Есть такое дело, – с облегчением выдохнул Иванов, подмигнув дежурному и набирая коммутатор. – Барышня – дайте мне команду номер девять…
Заполучив на провод Лизу, Иванов распорядился: немедля свистнуть кого-нибудь из соседских солдат, одарить сгущем либо сигаретами – пусть слетают на гауптвахту, кликнут братьев.
– Я в отделе, через десять минут буду. Пусть заводят машину и ждут – они мне оба нужны…
Спустя двадцать минут полковник в сопровождении сильно пахнувших пивом ростовчан Подгузных убыл на «66-м» за пределы базы, рыкнув на КПП упершемуся было дежурному, чтобы протер глаза и посмотрел список единиц боевого применения. Не хотел выпускать, салага, – после восемнадцати не положено, мол…
До УФСБ добрались не скоро: перед каждым постом приходилось останавливаться и выясняться. Рации у полковника не было, а если честно, и частоту радиоопознавания он просто не знал – их меняют каждый день.
В фойе Иванова идентифицировали по документам, доложили наверх – прибыл, мол, и разрешили подняться.
– Третий этаж, вторая дверь справа…
Мохов восседал в рабочем кресле, положив разутые ноги на стол, потреблял фисташки из пакета и смотрел видео. Шел какой-то захватывающий боевик – ловкий мачо как раз взялся не на шутку за очень нехороших подонков.
При появлении посетителя высокий вельможа ноги со стола снял, но шагом навстречу не удостоил. Вяло подал руку из-за стола, кивнул на стул… И показательно сморщил носик, барчук хренов.
– Вы все же с запахом, Сергей Петрович! Так и думал… Что – оперативное подчинение представителю располагает к безнаказанности?
– Да я не пьян, Андрей Федорович, – конфузясь, начал оправдываться Иванов – в машине вроде не сильно воняло, а как взлетел на третий этаж, сразу отдушка пошла. – Употребил маленько – для оперативной необходимости, а так… понимаете, дело настолько важное и щекотливое, что…
– Держите. – Мохов протянул посетителю пластинку мятной жвачки и набулькал в стакан минералки. – Пожуйте, водички попейте, успокойтесь, придите в себя. Не надо так сразу, нахрапом… Может, кофейку?
– Нет, спасибо, в самом деле – я в порядке… В общем, дело обстоит так…
В этот момент на столе зама зазвонил телефон.
– У меня посетитель! – буркнул Мохов, нажимая кнопку громкой связи и кривя холеное лицо в досадливой гримасе. – Что там еще?
– С «Задания» женщина звонит, – доложил динамик голосом майора Гуляева. – Просит срочно соединить с полковником Ивановым. Что ответить?
– Ну-у-у, Сергей Петрович, – Мохов отпустил кнопку и едва ли не враждебно нахмурился. – Мало, вваливаетесь ко мне в нетрезвом виде, так вам на мой номер еще и бабы звонят? Вы что себе позволяете?
– Да я никому… – вскинулся Иванов в припадке собственной дикой виноватости. – Да я… Это какое-то недоразумение!
– Возьмите трубку. – Мохов кивнул на телефоны, стоявшие на отдельном столике, и выдал правой щекой кривую ухмылку. – Я не сноб, не чинуша… Я ведь прежде всего мужчина, понимаю… У вас есть две минуты на то, чтобы объясниться со своей дамой. Но, думаю, позже мы отдельно обсудим ваше поведение… Берите, берите!
– Который?
– Вон, черный.
– Слушаю, – враз охрипшим от ярости голосом прошипел Иванов – ух, я вас щас, с вашими шуточками!
– Это я, – елейным голоском сообщила Лиза. – Если вы по громкой, возьмите трубку. У меня для вас…
– Вы понимаете, куда вы звоните, Васильева?! – рявкнул Иванов и тут же извиняющимся тоном довел до Мохова: – Это Васильева – ваша подчиненная, между прочим…
– Сейчас она ваша подчиненная. – Мохов бросил в рот очередную фисташку и с холодным презрением отвернулся к телевизору. – Решайте, решайте – но побыстрее, у меня, помимо вас, дел хватает…
– Вы трубку взяли? – настойчиво напомнила Лиза.
– Взял, взял! Что! Ты! Хочешь!!!
– Мы тут с Женей кино смотрели…
– О, боже… Васильева!!! – У Иванов от возмущения перехватило горло – потянулся к стакану с минералкой.
– Так вот, там Стивен Сигал с ножиком ловко так дрался, – невозмутимо продолжала Лиза. – И я вспомнила вдруг… Наш Андрей Федорович – Мохов то бишь… несмотря на свой круглый вид – отменный рукопашник. На соревнованиях всегда призовые места брал. И прекрасно владеет ножом…
Иванов едва не поперхнулся минералкой. С трудом сглотнул, поставил стакан на стол…
– Так… Продолжай.
– Ну, я Жене об этом сказала, – тоном невинной девушки продолжала Лиза. – Он с минуту сидел, как мешком пришибленный, потом вскочил и побежал в отдел…
– Так…
– Потом вернулся, экипировался и сказал, что они с Вахромеевым срочно выезжают к вам…
– Так… Что еще он сказал?
– Вахромеев ему сказал – когда они обедали в «Азамате», к ним подошел Ибрагим. Они поговорили минуты две… Потом Андрей Федорович отлучился – сказал, что в туалет…
– Так… – Иванов вдруг почувствовал, что начал обильно потеть – как-то сразу, без разбега…
– А когда вернулся, у него руки дрожали…
Иванов осторожно перевел взгляд на руки Мохова. Наши руки не для скуки… Вот же дурень! Вахромеев в рукопашке, как и в оперативной работе, – полный ноль. Муху с хлопушкой убить не сможет…
Руки Мохова немножко не соответствовали его округлому облику. Этакие жилистые, цепкие грабки, ребра ладоней припухшие, как у всех каратистов…
– Вы меня слушаете? Мы связались с Глебычем – они как раз возвращаются, уже где-то возле города. Они сейчас к вам туда тоже подтянутся. Вы можете с ними по рации… Ах да, у вас же рации нет – Косте отдали. Нехорошо, полковник, – связь всегда с собой надо носить…
– Спасибо, Лиза, – чужим голосом сказал Иванов, аккуратно возвращая трубку на рычаги.
– Ну что – все? Разобрались со своей озабоченной женщиной?
Мохов развернулся в кресле к Иванову и с барственной насмешкой склонил голову.
– Разобрались. – Иванов снял с плеча «вал», передернул затвор и, шагнув за стол, сильно пнул ногой в подлокотник кресла.
– Вы совсем очумели, Иванов?! – Мохов уехал с креслом в угол и от неожиданности вцепился в подлокотники. – Вы…
– Сидеть, – очень тихо сказал Иванов, направляя ствол в живот первого зама. – Дернешься – стреляю без предупреждения.
– Да ты в своем уме, Иванов? – Мохов громко икнул и внезапно побледнел. – Ты… Ты…
– Именем Закона Российской Федерации вы арестованы. – Голос Иванова вибрировал от переполнявшей его жажды убийства. – За шпионаж и измену Родине. Вы имеете право на… Да ни хера вы не имеете! И держи, падаль, свои крепкие ручки так, чтобы я их видел…
ГЛАВА 15
Костя Воронцов
12 сентября 2002 г., с. Старые Матаги – хрен его знает где, где-то в горах…
В тот момент мне казалось, что на нас вышло поглазеть все село. Представьте себе двух военных придурков, невесть откуда вылезших средь бела дня, без какого-либо прикрытия… Гуляют себе этак беззаботно по вражьему селу и вдобавок волокут что-то такое непонятное…
– Веселее, Вася! – Я втягивал голову в плечи, ежесекундно ожидая выстрела, и стоически игнорировал десятки пристальных взглядов – почти у каждой второй калитки торчали деды, дети, дамы чеченские. – Мы тут гуляем мал-мал, не делай такое серьезное лицо! Ты же чеченский озорной гуляка, улыбайся! Рассказывай что-нибудь, ручкой помахивай…
– Больше всего сейчас хочется упасть и заползти в канаву, – пожаловался Вася, кривя личико в вымученной страдальческой улыбке и помахивая свободной рукой. – Затылком чую, смотрят на меня сквозь прицел! Пешком, в полный рост, в снайперских секторах… Ну, это вообще жопа…
– Салам, аксакал! – Мы добрались до первого переулка и прошли мимо первого деда, сидящего у калитки.
Дед крякнул, покачал головой и ничего не сказал. Наверно, так и не понял, в чем тут прикол.
Немного отпустило: все-таки среди строений, если с первого выстрела не снимут, есть где укрыться.
– А ты обратил внимание, Вася, – в нас не стреляют?
– Не, не обратил… Но точно – не стреляют. Если мы еще дотопаем до калитки Руслана…
Мы таки дотопали. Бросили мешок наземь, показательно потрясли кистями рук – тяжела ты, блин, ноша непонятная! Я вежливо постучал в калитку и шепотом предупредил:
– Вася, я очень прошу – не хватайся сразу за ствол! Веди себя как можно беспечнее. Ствол – только по моей команде…
– Понял, – кивнул Вася, в скрюченных пальцах рук которого легко угадывалась тоска по оружейному металлу. – Понял…
Калитка распахнулась – возник тот самый аксакал, который первым обнимал прибывшего Руслана. Видимо, отец.
– Маршалла ду хьога! – Я с чувством выдал на-гора весь свой запас. – Вогха стаг могушалла муха ю хьян?
– Дукха вехийла хье, – несколько озадаченно пробормотал аксакал. – Нохчо ву? Хье мичах вехаш ву?
– Мы к Руслану. – На этом мой запас и кончился. – От Абая.
– От Абая?!
В тоне аксакала сквозило недоумение. Типа – такие босяки, вовсе не нохчо, и от Абая?
– Да, от Абая. – Я очень дружелюбно улыбнулся, махнул рукой куда-то за околицу и ткнул пальцем в наш многозначительный мешок. – Он сейчас очень занят, подойти не может. Вот, просил передать…
– Щто это? – Мешок, как и следовало ожидать, аксакала заинтриговал.
– Он сказал – Рустик знает, – фамильярно подмигнул я. – Вы позволите зайти или нам тут подождать?
– Захады. – Аксакал посторонился, пропуская нас во двор, и закрыл калитку.
Вот так все просто, дорогие мои. Уфф! Мы на месте. Живы, здоровы, с оружием и вне снайперских секторов. Просторный двор усадьбы Балаевых, как водится, почти на две трети площади перекрыт шифером.
«Нива» с раскрытой правой дверцей стояла у самых ворот. Под навесом две женщины копошились у стола. Мальчишка лет десяти разжигал мангал. Собак не было. Аксакал громко позвал:
– Руслан!
…и направился к скамейке под навесом.
Мы положили мешок рядом с «Нивой» и потихоньку двинулись к крыльцу.
Из-за угла дома вышел Руслан – в тельнике, обрезках резиновых сапог на босу ногу, на ходу вытирая лицо полотенцем.
– Вася! – тихо скомандовал я, положив руку на цевье оружия.
Руслан увидел меня, вздрогнул и замер на месте. Не ожидал!
– Салам, Рустик, салам, родной! – Вася распахнул объятия и бросился к нашему фигуранту. – Как я рад тебя видеть!
Левой рукой Вася обнял Руслана за шею, а правую прижал к его животу. В этой правой была зажата граната «Ф-1». Без кольца. Кольцо было надето на торчащий в неприличном американском символе средний палец. Когда успел – черт его знает, ну прям факир, мать его так! И встал так ловко – спиной ко всем, гранату видел только я.
– Держи колечко, родной мой, – задушевно предложил Вася, медленно увлекая Руслана к «Ниве». – Держи и улыбайся. Это наше с тобой дело, твоих родных совершенно не касается…
Руслан взял предложенное колечко и с окаменевшим лицом продолжал двигаться в танце с Васей, приближаясь к «Ниве».
Трое под навесом все бросили, развернулись к нам, уставились с любопытством. Аксакал тоже оторвал зад от скамейки, вытянул шею. Пока никто не понял, что происходит.
– Руслан, мы ничего против тебя и твоей семьи не имеем, – тихонько сообщил я, шагнув к милой парочке. – Но мы хотим уйти отсюда живыми. Если ты сейчас поедешь с нами, никто не пострадает. Мы выедем за село и сразу тебя отпустим. Я тебя прошу – веди себя смирно, или мы умрем все вместе…
Аксакал что-то спросил – в голосе его слышалось недоумение.
Руслан, обернувшись, ответил – довольно спокойно, типа, нормально все. Аксакал сел обратно, но продолжал глазеть. Надо учить чеченский – пригодится…
– Вася, перестань его обнимать, это уже становится неприличным, – прошептал я, открывая правую дверь «Нивы» и откидывая сиденье. – Он умный, никуда не денется. Он знает, каков радиус поражения, и отдает себе отчет, что его родные не успеют укрыться от гранаты. Кроме того, он уверен, что мы не ограничились гранатой и у нас для него есть сюрприз… Я прав, Руслан?
Руслан безмолвно кивнул. В глазах его плясали огоньки растерянности, приправленные солидной порцией гнева. Ух, как бы он нас сокрушил, будь его воля!
Аксакал опять что-то спросил. Вася сунул руку с гранатой за пазуху и перестал обнимать Руслана. Руслан обернулся ко мне и с дрожью в голосе поинтересовался:
– Что в мешке?
Ух, какие мы любопытные! Тут сейчас сына со двора сведут, как краденого жеребца, а нас все балабас интересует!
– В мешке тряпки, одна штучка и два кило всякой дряни, – невозмутимо соврал я, доставая из кармана рацию и многозначительно взвешивая ее в руке. – Кило пластита, кило подшипников и радиовзрыватель. Жму на кнопку – и привет семье. Если мы благополучно уедем за село, я дезактивирую станцию и отдам ее тебе. Ты едешь с нами?
– Еду. – Взгляд Руслана померк, гнев закономерно перетек в тупое отчаяние. – Конечно, еду… Что сказать отцу?
– Скажи, что это оборудование, для дела. Трогать нельзя ни в коем случае. Ты сейчас вернешься, все спрячешь сам.
Руслан ответил отцу – тот кивнул, больше вопросов задавать не стал. Для дела так для дела. Сын занят почетным, нужным и важным делом, спрашивать лишнее не пристало.
– Как сядем? – адресовался я к Васе.
– Я за руль. Ты сзади. Руслан – рядом со мной. Стекла тонированные, если будут стрелять наобум, обязательно в него попадут. Давай, садимся…
Мы уселись по Васиному расчету – я продолжал держать рацию на виду, демонстрируя готовность в любой момент осуществить свой дьявольский план. Руслан передал Васе ключи, стравил стекло со своей стороны и коротко отдал распоряжение. Пацан из-под навеса метнулся, распахнул ворота. Вася забрал заветное колечко, вставил чеку в гранату, завел двигатель, немного погазовал и плавно выехал со двора. Через пятнадцать метров он притормозил, поднял стекло со стороны пленника и достал из кармана обрезок репшнура.
– Извини, брат, – придется тебя связать. Ты у нас опытный, мало ли… Ну-ка, ручки за спину!
– Неудобно – за спину, – давя в себе ненависть, пробормотал Руслан. – Резко тормозить будешь – как держаться?
– Я не буду – резко, – пообещал Вася. – Мы поедем плавно и спокойно. Руки, я сказал!
Спеленав Руслана, мы покатили дальше. На улице было спокойно, никто не обращал на нас внимания. Сердечко мое притаилось в груди, желая радостно помчаться вскачь, но пока что сомневаясь – осталось тут всего ничего, выехать за село, но…
За село мы выехали, но не так далеко, как хотелось бы. Едва миновали околицу, в бардачке зашипела рация и начала тревожно задавать вопросы по-чеченски… голосом Абая!
– Надо было обыскать тачку. – Вася раскрыл «бардачок» – там лежал «Кенвуд», точно такой же, как и у нас. – Ну и что теперь?
– Старый знакомый! – Я потянулся вперед, взял рацию и преувеличенно бодро воскликнул: – Салам, Абай! Это Костя Воронцов. Мы тут с Рустиком прогуляться решили. Так вы того… не дуркуйте, дайте нам спокойно проехать. А то у нас тут гранат немерено, да и бомбочка с сюрпризом имеется…
– Стой! – удивительно ровным голосом скомандовал Абай – вот выдержка у парня! – Мы не знаем, точно Руслан у вас или вы брешете. Не получим подтверждения – огонь на поражение. Стой, я сказал!
– Вот же бляха-муха… – Вася остановил машину. – Мы тут – как в тире! Дай ему, пусть скажет.
– Держи. – Я нажал манипулятор и поднес рацию к лицу Руслана. – Подтверди.
Руслан быстро затараторил по-чеченски. Судя по тону, ничего он там не злоумышлял – просто транслировал ситуацию. Я отпустил манипулятор, ожидая ответа Абая. Тот думал несколько секунд, затем выдал что-то на родном – тем же ровным тоном. Поди пойми, что сказал! Нет, надо, надо учить язык! Этак и опростоволоситься недолго…
Руслан выслушал ответ, кивнул и тихо произнес:
– Иншалла…
Вот это я понял – это мы в курсе. Тон нашего пленника мне отчего-то вдруг не понравился.
– Что он сказал?
– Езжайте спокойно! – ответил Абай за Руслана. – Если с ним что-то случится – я вас на части порежу. Если до Тыгой вы его не отпустите – то же самое. Все, Костя, увидимся…
– Да не обязательно, – буркнул я, укладывая станцию на место. – Как-нибудь и так обойдусь… Все, Вася, поехали…
Когда мы отъехали от места остановки метров на триста, Руслан покосился на спидометр, покачал головой и с убитым видом посоветовал:
– Надо быстрее.
– Дорога плохая. – Вася подозрительно покосился на пленника. – Ты хочешь что-то сказать?
– Он нас не выпустит. – Руслан опять покачал головой и обернулся ко мне. – Ты ему важнее, чем я. Он сказал мне – будь готов. Руки развяжите…
– Да, все бросили и пошли развязывать ему руки! – Вася тотчас же прибавил газу и бодро заявил: – Не ссы, прорвемся!
И, в общем, был он почти прав – мы миновали то самое удобное для засады место и приближались к повороту налево. Сейчас за поворот – и вжарим по прямой до самого Тыгой!
– Держись, – скомандовал Вася, на приличной скорости вгоняя «Ниву» в петлю поворота. – Сейчас…
Чп-пок!!! – снаружи что-то громко лопнуло. «Нива» резко осела на ступицу правого переднего колеса, и ее понесло вбок. Как в замедленной съемке, я увидел через тонированное стекло надвигающиеся кусты правой обочины, почему-то уходившие вверх – неведомая сила неудержимо тащила машину боком, ветки толстели на глазах…
Бултых!!! – увы, недолго это таскание продолжалось – мы достигли края обочины, машина окончательно накренилась… Мир вокруг померк и начал кувыркаться, больно бия по башке проминающимся потолком «Нивы» и противно хрустя осыпающимися стеклами…
– Давай!!! – услышал я как будто откуда-то со стороны. – Ну давай, ты же тяжелый, гад! Не вытянуть мне…
Я помотал головой – панорама постепенно обретала ясность, но приходить в статичное положение пока что не желала. Она на боку была, эта вредоносная панорама!
«Нива» лежала на боку, я торчал в салоне, а Вася снаружи пытался вытянуть меня через разбитое заднее окно. Руслан, скрючившись, уткнулся головой в переднюю покореженную стойку и признаков жизни не подавал. Голова его была вся в крови, связанные за спиной руки немо обвиняли нас в преднамеренном убийстве.
– Давай же!
Я с грехом пополам вылез, помотал головой, окончательно приходя в себя и прислушиваясь к своим ощущениям. Ощущения были – конец света. Башка гудела, как соборный колокол в день поминовения, локти отдавали в мозг острой болью, мучительно тянуло правое предплечье… Каждый позвонок, казалось, жил отдельной жизнью… Но я был цел! Так же, впрочем, как и изрезанный в кровь Вася.
Откуда-то сзади топали, были слышны возбужденные голоса.
– Ходу, – Вася нырнул в гущу кустов. – Давай за мной…
Проломившись по кустам метров двести, мы выскочили к небольшой полянке перед необъятной лесополосой.
– Ну все – хрен они нас возьмут! – азартно процедил Вася. – Тут всяко-разно уйдем… Давай бегом, доклад – и погнали!
– Первый – Четвертому! – тихонько рявкнул я в рацию. – Ответьте быстро!
– Второй на приеме, – тотчас же прорезался самый оперативный в мире Петрушин, почему-то на фоне рокота вертолетных винтов. – Что там у вас?
– У нас – жопа, – ненормативно доложил я. – Выпасли. Преследуют. Подымайте все, что есть, и давайте к нам!
– Координаты? – недрогнувшим голосом запросил Петрушин.
– Не могу – сидят на частоте! Направление: Старые Матаги – Тыгой. От дорожной развилки с северной оконечности и – до упора. Все, до связи!
– Удачи, – буркнул Петрушин. – Подымаем…
– Пошли, пошли, пошли!!! – поторопил Вася. – Некогда тут!
Метнувшись через полянку, мы на секунду замерли перед удобной тропинкой. Тропинка ныряла в неглубокий овражек, окаймлявший лесополосу по периметру, и убегала в чащу.
– А вот тут – не стоит. – Вася принял вправо, метров на семь, и лег ничком. – Тут удобно – только дурак не заминирует. Давай за мной…
И щучкой нырнул в канаву, продираясь через кусты и сползая по склону на брюхе, как пятнистая ящерица.
Я посунулся было за ним, но…
– Стой!!! – придушенно всхлипнул Вася. – Ну-ка, глянь, что там у меня?
Я спустился на дно овражка, осторожно отгибая ветки кустарника… Черт! Вот это угораздило так угораздило!
Васина спина находилась аккурат под двумя параллельными стальными проволоками, отстоявшими друг от друга примерно на полметра. Вернее, даже не спина вообще, а затылок и верхняя часть задницы. Проволоки уходили в кусты и, приподнятые Васиным худосочным телом, натянуты были, как струны – едва ли не гудели от напряжения. С первого взгляда было ясно: одно неосторожное движение, и…
Спасла разведчика его миниатюрность и гибкость: я, например, протаранил бы обе эти гадские проволоки с ходу! Только вот спасла ли?
– Растяжки? – траурным голосом уточнил Вася.
– Похоже. – Я нервно обернулся на шум приближающихся голосов и склонился к Васиной лодыжке – взять боевой нож. – Щас, щас, я быстро – обрежу…
– Не тронь! – зашипел Вася. – Ты ж не Глебыч! Натянутую растяжку на весу обрезать, без кусачек… Если «лягуха»[65] – оба ляжем! Иди по проволоке, до конца, посмотри – что там. Не подходи близко. Давай!
В этот момент сзади, совсем близко, раздался треск веток. Метров пятьдесят, не дальше. Какой тут «иди»!
Читать бесплатно другие книги:
