«Трое на качелях» и другие пьесы Лунари Луиджи

Адвокат Акуила. Что его здоровье заставляет желать лучшего. Со мной вы можете быть откровенным. Я – друг.

Джакомо. Он… У него небольшое недомогание.

Адвокат Акуила. Небольшое недомогание… но это ни о чем не говорит. У него что, мигрень?

Джакомо. Скажем так… функциональное расстройство.

Адвокат Акуила. Какого рода? Ноги отказали? Простата?..

Джакомо. Кровообращение.

Адвокат Акуила. Вы не откровенны с мной. Кровообращение… Варикоз, что ли? Или юношеские прыщи?

Джакомо. Сердце.

Адвокат Акуила. Инфаркт?!.. Инфаркт, я понял! Почему так и не сказать? Повторяю, я – друг.

Джакомо. Инфаркт… слишком сильно сказано…

Адвокат Акуила. Ага, имеется в виду один из приступов, которые случаются в определенном возрасте. Мне тоже на прошлой неделе после четырех совещаний кряду стало плохо. Приступ. Приступ – это предупреждение. Предупрежденный – уже наполовину спасенный. Значит надо нажать на тормоза. И в то время, как другие несутся в пропасть, он подходит к пропасти намного позже. Прописная истина.

Джакомо. К сожалению, здесь другой случай.

Адвокат Акуила. Ах, даже так? (Пауза). Доктор Коломбо, мы можем поговорить откровенно? Вы молоды, полны сил. Вы не можете не задумываться о своем будущем. О том дне, когда, возможно, доктор Фокс…

Джакомо. Моя занятие – политика.

Адвокат Акуила. Вот именно! И вам должно быть известно, что когда выбираешь автобус, а этот автобус ошибается маршрутом или вовсе останавливается, не так просто спрыгнуть с него вовремя.

Джакомо. Не в моих правилах сидеть одним задом на двух стульях.

Адвокат Акуила. В таком случае не говорите, что политика – ваше занятие. (Пауза). Вы что, обиделись?.. Я же ничего такого не сказал. Только что… гипотетически… доктор Фокс однажды с неизбежностью должен будет покинуть нас, и вам придется самому позаботиться о себе.

Джакомо. Обязательно. Как только такой день придет.

Адвокат Акуила. А если в такой день я буду испытывать потребность в энергичном, умном, компетентном, опытном и надежном сотруднике?.. Вы заметили, дорогой Коломбо, я нарисовал ваш портрет?

Джакомо. Почему бы и нет.

Адвокат Акуила. Значит да?

Джакомо. Я не сказал да, я сказал: почему бы и нет.

Адвокат Акуила. Совершенно верно. Именно это вы и сказали. Но разве существует причина, почему бы вы сказали мне нет? Ее не существует. Следовательно, да.

Джакомо. Но я же ничего о вас не знаю, адвокат Акуила!

Адвокат Акуила. Моя жена всегда твердила: всякий раз, нанимая горничную, спрашивай у нее рекомендации. Постараюсь предъявить вам мои. Я не могу сказать, что я так же влиятелен, как и доктор Фокс. Я не контролирую Торговую палату и сберегательные кассы, не стою у руля реализации планов реконструкции, не руковожу распределением лицензий на импорт мясной продукции, не регулирую трансакции ряда банков… Однако и у меня есть, так сказать, свой «маленький свечной заводик».

Джакомо. Например?

Адвокат Акуила (с плутовской усмешкой). Не рано ли?

Джакомо. Но вы сами пожелали представить мне свои рекомендации.

Адвокат Акуила (доверительно, с гордостью). Сеть бензоколонок!

Джакомо (с восхищением). Неплохо! Сегодня нефть свята и всемогуща. (Протягивает ему руку). А бензохранилища?

Адвокат Акуила. Само собой разумеется! (Пожимает его руку и притягивает к себе). То, что мне от вас понадобится, – официальное вступление в должность. Вы меня понимаете? Я назначу вас своим региональным директором… И это произойдет прежде, чем он отправится отсюда. В Сенат или… к Господу Богу… Мы должны сделать все, чтобы помешать прибрать к рукам все лакомые куски сенатору Орси и падре Гатти… Интриганы, политиканы, коррупционеры! Они плевать хотели на общественный интерес! Они заботятся лишь о своей выгоде, своей и своих родственников!.. Так я могу рассчитывать на вашу поддержку?

Джакомо. Моя поддержка мало что значит. Вот если бы вы заручились его поддержкой!..

Адвокат Акуила. А как? Что вы мне посоветуете?

Джакомо. Вспомните, как это делается в комедиях, когда стремятся заполучить наследство старого дядюшки! Лесть, внимание, подношения…

Адвокат Акуила. То есть?

Джакомо. Уступите ему кусочек вашего феода. Уступите ему небольшую часть вашего влияния. Привлеките к участию в прибылях вашего «маленького свечного заводика». Для вас не такая уж и большая потеря, зато это удачные инвестиции.

Пауза. И вновь рукопожатие, скрепляющее договоренность. Довольный Акуила поворачивается в сторону спящего на диване-качалке ФОКСА.

Адвокат Акуила (зовет). Сенатор Фокс!..

Фокс (медленно просыпаясь, словно выныривая из бездны, слабым голосом). Кто меня зовет?..

Адвокат Акуила (улыбаясь, громко, как говорят с плохо соображающими людьми). Это я, дорогой друг, адвокат Акуила!

Фокс (как прежде). Адвокат Акуила?..

Адвокат Акуила. Адвокат Акуила, собственной персоной, вы меня узнаете?

Фокс. Адвокат Акуила?..

Адвокат Акуила. Как дела, дорогой друг? Как вы себя чувствуете?

Фокс (еле ворочая языком). Прекрасно… я себя чувствую прекрасно, спасибо… А почему вы меня спрашиваете, как я себя чувствую?..

Адвокат Акуила. Потому что меня беспокоит ваше здоровье!

Фокс делает усилие, пытаясь подняться, но падает на диван. Адвокат Акуила помогает ему сесть.

Осторожнее, доктор Фокс, не надо резких движений!

Фокс. Но я… я превосходно себя чувствую…

Адвокат Акуила. Конечно, конечно. Это видно. Но как говорит пословица, осторожность еще никому не вредила!.. Я пришел чтобы обсудить с вами одно дело…

Джакомо. Лучше его не беспокоить. Вы же видите, в каком он состоянии.

Адвокат Акуила. Да-да. Я буду краток. (Берет кресло, ставит его рядом с диваном, на котором сидит Фокс, и начинает речь, тщательно выговаривая слова, как разговаривают с теми, кто плохо соображает). Итак, дорогой друг. Вам ведь известно, что я занимаюсь лицензиями на бензоколонки…

Фокс. Бензоколонки?..

Адвокат Акуила. Эту обязанность я всегда исполнял и исполняю исключительно в общественных интересах…

Фокс. Общественный интерес, да… я слышал об этом…

Адвокат Акуила. Но эта моя бескорыстная деятельность… пусть вам не покажется это странным… постоянно вызывает зависть и происки моих врагов…

Фокс. Врагов?..

Адвокат Акуила. Да-да, врагов, сенатора Орси и падре Гатти… Они стремятся наложить лапу на мой бизнес, чтобы использовать его в грязных личных интересах своей камарильи… И вот мне пришло в голову, а что если бы вы занялись этим бизнесом совместно со мной… имея целью, конечно же, в первую очередь, интересы общества…

Фокс (отсутствующим тоном). Ах, спасибо… Как это прекрасно – бензоколонки… Это могло бы меня заинтересовать… Но я скоро переезжаю в Рим…

Адвокат Акуила. Да, но ваш авторитет ведь не переезжает!

Фокс. Необыкновенный жест… редкий по щедрости… даже не знаю, чем бы я мог вам ответить…

Адвокат Акуила. Пока достаточно вашего имени. Мне надо только знать, заинтересовало ли вас мое предложение. Об остальном мы поговорим позже. Обязательно поговорим, не торопясь, когда вы, дорогой друг, полностью придете в себя. (Встает, обращаясь к. Джакомо). Я полагаюсь на вас, доктор Коломбо. Вместе мы совершим великие дела! Контроль за планом развития сети бензоколонок – вы понимаете, что это значит? Все конкуренты, сами знаете, где! (Фоксу). Адью, дорогой мой! До скорого!.. (Исчезает).

Фокс (бодрым голосом. Видно, что он, действительно, в прекрасной форме). Болван! (Джакомо). Немного виски, будьте добры!.. «Мой дорогой друг, это я, вы меня узнаете?» Они считают, что я уже труп! И чтобы не терять время в ожидании похорон, решили спихнуть меня в Сенат. То же кладбище, только вид сбоку! В Риме, со всеми почестям, лишь бы не путался под ногами! Точно как термиты… едва их королева делает последний вздох, они тут как тут, чтобы отхватить от нее свой кусок!

Джакомо (достает из тумбы стола бутылку виски, наполняет стакан, подает Фоксу). Но на всякий случай каждый несет ей свою дань.

Фокс. Бензоколонки, что ли? Это мелочь… А вот его махинации с нефтяными компаниями, о которых он, видно, запамятовал…

Джакомо. Ничего, мы заставим его вспомнить. Между тем, вам звонил сенатор Орси. Его кормушка – сахарные заводы. И встречные интересы с кредитными институтами.

Фокс. Тоже мелочи. Империя сенатора Орси гораздо шире!

Джакомо. Попробуем расколоть и его.

Фокс поднимается, ставит стакан, берет из ящика стола эспандер и начинает делать упражнения. Джакомо подходит и отбирает экспандер.

Еще не время, доктор Фокс.

Фокс. Но я, действительно, прекрасно себя чувствую. Прошло уже три месяца!

Джакомо. Вот именно. Всего три месяца.

Пауза.

Фокс. Скажите мне, дорогой Коломбо… Вот вы уже шесть лет мой секретарь, моя правая рука, можно сказать, мое альтер эго. Чему-то научились, что-то переняли. Но я не строю никаких иллюзий. Вы, как и все… и это нормально… ожидаете, что я умру, чтобы после подобрать как можно больше крошек с этого пирога, моей небольшой империи. Но вам также известно, я вас всегда этому учил, что тонущий корабль надо покидать вовремя…

Джакомо. …да, чтобы он не утянул тебя в бездну…

Фокс. Так вот, что заставляет вас думать, что еще не пришел момент покинуть этот корабль? Не чувство же благодарности?

Джакомо. Мое шестое чувство… Оно советует мне подождать еще немного.

Фокс (берет из ящика стола гантели). Стало быть, пока я вас вижу на моем корабле, я могу быть спокоен?

Джакомо. С политической точки зрения, да. (Отнимает гантели). Что касается коронарных сосудов, то лучше все же следовать рекомендациям врачей: до пятидесяти – теннис, до шестидесяти – гольф, после шестидесяти – только бридж.

Фокс. Боже упаси! Единственная игра, в которой нельзя блефовать! Это не для меня.

Джакомо (кивая на стол). Я приготовил тезисы для вашей статьи в «Христианскую семью».

Фокс. Посмотрим их вместе?

Джакомо. По правде говоря… сегодня вечером у меня есть дело. Я вам говорил. Забыли? Вы даже записали это в своем еженедельнике.

Фокс (подозрительно). Встреча? Политическая?

Джакомо. О, нет!

Фокс. Понял. Ну и правильно. Порой, дорогой Коломбо, я забываю, что вам тридцать.

Джакомо. Двадцать девять.

Фокс. Идите и развлекайтесь. Но не забывайте, что искусство политики требует абсолютной самоотдачи. Женщины… без них никуда… но они – всегда балласт. Прекрасный балласт, не спорю, и тем не менее… Извините, я вас задерживаю…

Джакомо. Синьора попросила меня предупредить, когда мы закончим.

Фокс. Ну так предупредите.

Джакомо. Доброго вечера, сенатор Фокс! (Уходит).

Фокс садится за бумаги.

В сад спускается БЬЯНКА МАРИЯ, женщина комильфо. В руках у нее корзинка с вязаньем и смычок от скрипки. Фокс встает, идет ей навстречу.

Фокс. Дорогая!

БьянкаМария. Дорогой!

Он целует ей руку, проводит до кресла, усаживает ее.

Ты закончил работать, любовь моя?

Фокс. Почти, сокровище.

Бьянка Мария (с нежным укором). Ты слишком много работаешь, дорогой!

Фокс. Труд облагораживает человека.

Бьянка Мария. Я тебя обожаю!

Фокс. Я тебя тоже! Как девочка?

Бьянка Мария (колеблясь, робко). Она… ушла…

Фокс. Ушла?! Как ушла? Одна? В такое время?

Бьянка Мария. Не одна… с подругами… школьными подругами…

Фокс. Кто они? Куда пошли? Зачем? Когда вернется?

Бьянка Мария. Скоро, она мне это обещала. Ты же знаешь, что Мария Виттория послушная девочка. Если она обещает что-то, можно быть спокойным. И потом, дорогой, сегодня дети не могут быть такими, какими были мы в их годы, надо это принять.

Фокс. Принять? Но мне это не нравится! Моя девочка…

Бьянка Мария (напевая, по-детски.) Папа ревнует, папа ревнует!

Фокс, смеясь, показывает, что отвергает это абсурдное утверждение, хотя заметно, что оно для него лестно.

Фокс. Ах, как мне хорошо сегодня вечером!

Бьянка Мария. Любовь моя!

Фокс. Сокровище!.

Бьянка Мария. Хочешь, я тебе что-нибудь сыграю?

Фокс. Если этого хочешь ты!

Бьянка Мария. О, нет, если только ты этого хочешь!

Фокс. Ты же знаешь, что мне всегда доставляет удовольствие твоя игра.

Бьянка Мария. Любовь моя!

Фокс. Сокровище!

Бьянка Мария достает из-за кресла скрипку и с большим чувством начинает играть «Нинна-нанна» Брамса. Останавливается, увидев, что Фокс сидит с закрытыми глазами.

Бьянка Мария. Ты спишь?

Фокс. Тебе показалось, дорогая! Ты же знаешь, я люблю слушать тебя с закрытыми глазами.

Бьянка Мария возобновляет музицирование.

Знаешь, что я сейчас подумал? Почему бы тебе не выучить еще чего-нибудь?.. Сейчас, когда наша девочка уже выросла, у тебя больше свободного времени… «Нинна-нанна» Брамса – очень красивая вещь… однако, я думаю, что если ее чередовать с чем-то другим…

Увлеченная игрой, Бьянка Мария не отвечает. Продолжает играть, пока вдруг не съезжает на фальшивую ноту.

Оп-па! В этом месте ты всегда ошибаешься!

Бьянка Мария (с досадой, плаксиво). Этот противный бемоль! Такая досада! (Проигрывает пару раз осуждаемый бемоль, разочарованно откладывает скрипку). Все то же самое!

Фокс. Ты больше не будешь играть?

Бьянка Мария (расстроенно). Нет!

Фокс. Ну-ну, не стоит так огорчаться. Понемногу выучишь. (Целует ее в лоб).

Бьянка Мария. Любовь моя!

Фокс. Сокровище!

Фокс садится за стол. Бьянка Мария принимается за вязанье.

Бьянка Мария. Что ты делаешь, дорогой?

Фокс. Готовлю статью для «Христианской семьи». О падении нравов.

Бьянка Мария. Очень актуально. Прочтешь мне что-нибудь?

Фокс. Слушай. «Почему мы добиваемся отмены разводов, абортов, настаиваем на внедрении более строгой морали в частную жизнь гражданина? Потому что как лекарства против рака содержат в себе зерно рака, так разводы и аборты содержит в себе зерно кризиса института семьи…». Гм, тут что-то с логикой… потом поправлю… (Продолжает). «Но покажите мне хоть одного человека, если это только не безумец, который сомневался бы в необходимости лечения раковых заболеваний! Как рак означает физический распад человека, так разводы и аборты вызывают моральный распад общества: проституцию, наркоманию, экстремизм, насилие, порнографию, гомосексуализм!»… Как тебе?

Ждет безусловного одобрения супруги.

Бьянка Мария. Ты, правда, так считаешь?

Фокс (изумленно). Но дорогая…

Бьянка Мария. Нет, все очень сильно, но… я подумала о гомосексуалистах. Ты думаешь, что и среди них немало разводов?

Фокс. Бьянка Мария!..

Бьянка Мария. Дорогой, я объясню, почему я спрашиваю. Как раз сегодня я прочла в «Газете Берлускони» статью, где говорится, что… эти люди… в своих привязанностях более преданы и верны, чем другие… нормальные…

Фокс. Бьянка Мария!!..

Бьянка Мария. А если все-таки два гомосексуалиста разводятся, я думаю, это для того, чтобы жениться на существе другого пола… и это означает, что они… возвращаются к нормальному состоянию… Не согласен?

Фокс. Бьянка Мария, прошу тебя!.. Некоторые речи… в твоих устах!..

Бьянка Мария. Любовь моя, ты сам начал.

Фокс. Да, сокровище, но ты должна была только слушать. Я был уверен, что некоторых слов ты даже не знаешь… Меня поражает Берлускони!

Бьянка Мария (спокойная, закрывая тему). Извини, дорогой.

Пауза.

Фокс, нервничая, склоняется над бумагами. Бьянка Мария возвращается к вязанью, чуть слышно напевая мелодию «Нинна-нанна» Брамса.

Как ты думаешь, пуловер с зелеными и голубыми ромбами пойдет Марии Виттории?

Фокс. Что?.. Думаю, да.

Бьянка Мария. Я хотела бы связать тугой лиф, чтобы носить с блузкой в желтых и коричневых тонах, и с широкими рукавами. Немного необычно, правда?

Фокс. Что?… Да-да!

Пауза.

Бьянка Мария. Вот видишь, а тебя удивляет, что я знаю некоторые слова! Чтобы тебе было понятно, как меняется мир, любовь моя, вспомни, когда мы с тобой поженились, ты ни за что бы не согласился поставить рядом зеленый и голубой цвета!

Фокс. Ты права, мое сокровище!

Бьянка Мария. О, да! Tout passe, tout casse, tout lasse!» – «Все проходит, все ломается, все наскучивает»…

Пауза.

Фокс (неожиданно прекращает писать, кладет ручку и поворачивается к жене). Бьянка Мария, дорогая… если бы не было тебя, не было бы нашей девочки, не было бы этого дома… я не знаю, смог ли бы я выдержать всю гнусность и грязь этого мира! Вы – самое дорогое, что у меня есть. Мне хотелось бы, чтобы эти стены стали непроницаемы для остального мира, а этот дом стал оазисом, стеклянным шатром, башней из слоновой кости, чтобы защитить тебя и девочку от всего скверного, неприятного и мрачного, что нас окружает. Когда я ухожу отсюда… в жизнь, в мир, на улицу, когда прохожу мимо газетных киосков, открываю газету, и вижу отвратительные вульгарные фотографии, и читаю жуткие новости о беспорядках, насилии, об абсурдных и иррациональных протестах… единственное, что мне хочется, бежать в этот дом, закрыть двери и окна, и быть тут с вами. Я хотел бы, чтобы ваша жизнь была исполнена поэзии и безмятежности, чтобы вы даже и не знали, что существуют убийцы, воры, прелюбодеи, нищие и голодные…

Бьянка Мария (растроганно). Дорогой, это самое лучше признание в любви, которое мужчина может сделать жене. (Пауза). Хочешь, я еще раз сыграю тебе «Нинна-нанна» Брамса?

Фокс. Нет, спасибо, не утомляй себя.

Бьянка Мария. Любимый, ты же знаешь, что я не могу жить, ничего не делая.

Фокс. К сожалению, мне надо еще немного поработать… (Берет ручку, пытается сосредоточиться, безуспешно, бросает ручку). Не перестаю тревожиться о нашей девочке! Вне дома вечером… одна… мне это решительно не нравится!

Бьянка Мария. Папа ревнует, папа ревнует!..

Фокс. Я просто не хочу, чтобы у нее началось… с этими женишками… и все такое прочее…

Бьянка Мария. Рано или поздно такое должно начаться.

Фокс. Да, но не раньше, чем ты поговоришь бы с ней.

Бьянка Мария. О чем?

Фокс. То есть как о чем? Матери не о чем поговорить с дочерью, которая начинает уходить из дома по вечерам одна?

Бьянка Мария. Ты считаешь, уже пора?

Фокс (нервно). Я не знаю! Но приходит время, когда матери разговаривают с дочерьми об этом… например, накануне свадьбы… Хотя сейчас, кажется, уже в начальной школе детишкам известно все, что надо и не надо!

Бьянка Мария (смущенно). О Господи, я даже не знаю с какого конца начать!..

Доносится звук колокольчика, оповещающего о том, что открылась дверь или калитка. Раздается свист на две-три ноты.

Фокс. Кто это?!

Бьянка Мария. Наша девочка. Она уже дома. Вот видишь? Сказала, что вернется рано, и вернулась.

Фокс. Молодец!

Явно успокоившись, Фокс берет ручку.

Слышится голос Марии Виттории: «Папа!.. Мама!». Затем опять игривый свист.

Бьянка Мария. Ау!.. Мы здесь!..

Появляется МАРИЯ ВИТТОРИЯ, красивая девушка лет двадцати пяти, сдержанная в одежде и манерах, но свободная и совсем не похожая – и не только по возрасту – на ту, которую можно было себе представить из разговоров родителей.

Мария Виттория. А что вы до сих пор в саду?

Бьянка Мария. Здесь так хорошо сегодня вечером!

Фокс (притворно ворчит). А здороваться теперь не принято?

Мария Виттория (походит к нему, целует). Привет, папа… (Целует мать). Привет, мама. (Видно, что она собирается сообщить что-то важное). Папа… мама… я должна вам кое-что сказать…

Отец и мать, в легком ошеломлении, смотрят на нее.

Я хочу выйти замуж.

Ручка падает из рук Фокса, спицы – из рук Бьянки Марии.

Фокс. Что?!.. Прости, я не понял…

Мария Виттория. Я сказала, что хотела бы выйти замуж.

Пауза.

Фокс. Но… Мария Виттория, дорогая, чтобы выйти замуж… нужно, чтобы вас было двое…

Мария Виттория. Разумеется, папа. Нас и есть двое.

Пауза.

Фокс (обескураженно). Пару минут назад мы с мамой говорили именно об этом… И раз уж до этого дошло, видимо, наступил момент поговорить с тобой…

Бьянка Мария быстро поднимается, явно собирается уйти.

Ты куда?

Бьянка Мария (в замешательстве). Но… вам же надо поговорить…

Фокс. То есть как это нам?.. Это я должен уйти, оставив вас наедине!