Концепция развития судебной системы и системы добровольного и принудительного исполнения решений Конституционного Суда РФ, судов общей юрисдикции, арбитражных, третейских судов и Европейского суда по правам человека Сборник статей

В. М. Шерстюк[1]

Федеральная целевая программа «Развитие судебной системы России» на 2007–2011 годы о совершенствовании арбитражного процессуального и гражданского процессуального законодательства

Постановлением Правительства Российской Федерации от 21 сентября 2006 г. № 583 утверждена Федеральная целевая программа «Развитие судебной системы России» на 2007–2011 годы (далее – Целевая программа, Программа).

В Целевой программе намечено осуществить комплекс взаимосвязанных мер, нацеленных на повышение качества правосудия, уровня судебной защиты прав и законных интересов граждан и организаций.

В Программе говорится, что для реализации этих целей необходимо обеспечить открытость и прозрачность правосудия; повысить доверие к правосудию, в том числе путем повышения эффективности и качества рассмотрения дел; создать условия для осуществления правосудия, обеспечить его доступность; добиться независимости судей; повысить уровень исполнения судебных решений.

Для решения поставленных задач предполагается использовать различные средства (организационные, финансовые, правовые и др.). Среди правовых средств особое место занимают процессуальные, им по вполне понятным причинам уделяется много внимания. Средства эти разнообразны и заслуживают внимания.

В частности, в Программе видное место отведено укреплению гарантий независимости судей. И это не случайно, поскольку данная проблема – одна из центральных, ее решение прямо связано с повышением качества правосудия и уровня судебной защиты прав и законных интересов граждан и организаций. Сама по себе проблема ставится и обсуждается не впервые.

Укреплению гарантий независимости судей много внимания уделялось и в Федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России» на 2002–2006 годы, утвержденной Постановлением Правительства Российской Федерации от 29 ноября 2001 г. № 805 (в ред. Постановления Правительства РФ от 6 февраля 2004 г. № 49). Положения этой программы, связанные с укреплением гарантий независимости судей во многом реализованы в Гражданском процессуальном и Арбитражном процессуальном кодексах Российской Федерации, принятых в 2002 г. Так, в новом Арбитражном процессуальном кодексе РФ заметно выделяются новые арбитражные процессуальные правовые нормы, гарантирующие реализацию принципа независимости судей и подчинения их только закону.

Прежде всего следует обратить внимание на последнюю часть ст. 5 АПК РФ, в которой указано, что гарантии независимости судей устанавливаются не только федеральным законом (как это было записано в АПК РФ 1995 г.), но и Конституцией Российской Федерации. Такое дополнение весьма весомо и открывает новые возможности для работы в указанном направлении.

Другие впервые введенные в новый АПК РФ арбитражные процессуальные гарантии тоже весьма значимы и эффективны. Среди них можно выделить положения, сформулированные в ст. 18 Кодекса, посвященной формированию судебного состава для рассмотрения конкретного дела.

Этот вопрос, по нашему мнению, в настоящих условиях весьма актуален. Дело в том, что специфика гарантий независимости судей обусловлена спецификой отношений, в которых эта независимость должна проявляться: в отношениях суда и органов исполнительной, представительной власти – одни, в отношениях арбитражного суда с участниками арбитражного процесса – другие, в отношениях между вышестоящими и нижестоящими судами, между должностными лицами суда и судьями, между судьями одного судебного состава – третьи и т. д.

Проблемам специфики гарантий независимости судей в отношениях последней группы и теоретики, и практики не уделяют должного внимания. Ничего не сказано об этих проблемах и в целевой программе. Между тем они требуют обстоятельного изучения. Именно здесь и видна актуальность проблемы формирования состава суда для конкретных дел.

Согласно ст. 18 Кодекса состав суда для рассмотрения конкретного дела формируется с учетом нагрузки и специализации судей в порядке, исключающем влияние на его формирование лиц, заинтересованных в исходе судебного разбирательства.

Дело, рассмотрение которого начато одним судьей или составом суда, должно быть рассмотрено этим же судьей или составом суда.

Замена судьи или одного из судей возможна в случае: 1) заявленного и удовлетворенного в порядке, установленном настоящим Кодексом, самоотвода или отвода судьи; 2) длительного отсутствия судьи ввиду болезни, отпуска, пребывания на учебе.

Правила, впервые изложенные здесь, достойны одобрения, хотя являются еще довольно робким шагом вперед в деле укрепления процессуальных гарантий независимости судей в их отношениях с должностными лицами суда и должностными лицами вышестоящих судов.

В литературе правильно пишут, что реализацию принципа независимости судей гарантируют и все другие принципы, закрепленные в арбитражном процессуальном праве. Поскольку в новом АПК РФ изменено содержание многих принципов отрасли права, то это не могло не повлиять и на гарантии реализации названного принципа (в направлении как укрепления, так и их ослабления).

Существенно укрепляют гарантии принципа независимости судей и закрепленные в ч. 3–5 ст. 167 АПК РФ новые правовые нормы, посвященные тайне их совещания. Здесь говорится, что в помещении, в котором арбитражный суд проводит совещание и принимает судебный акт, могут находиться только лица, входящие в состав суда, рассматривающего дело. Запрещается доступ в это помещение других лиц, а также иные способы общения с лицами, входящими в состав суда. Судья арбитражного суда не вправе сообщать кому бы то ни было сведения о содержании обсуждения при принятии судебного акта, о позиции отдельных судей, входящих в состав суда, и иным образом раскрывать тайну совещания судей.

Конечно, такие правила в большей мере гарантируют независимость судей, чем ранее действующие (ст. 124 АПК РФ 1995 г.).

Вместе с тем нельзя не обратить внимания на то, что приведенные правовые нормы, посвященные тайне совещания судей, в действующем АПК РФ размещены в Особенной части, а не в Общей, как это было сделано в Проекте АПК. Думается, в Проекте АПК было найдено более удачное решение, ибо данные нормы действуют во всех судебных инстанциях (а не только в суде первой инстанции) и везде служат надежной гарантией реализации принципа независимости судей.

Ту же направленность преследуют и нормы, содержащиеся в ст. 22 АПК РФ, запрещающие повторное участие судьи в рассмотрении одного и того же дела в другой судебной инстанции. Они выгодно отличаются от содержащихся в ст. 18 АПК РФ 1995 г.

Независимость судей в арбитражном процессе гарантируется и институтом отводов и самоотводов судей (гл. 3 АПК РФ), обстоятельно разработанными правилами передачи дел из одного суда в другой (ст. 39 АПК РФ), правилами оценки доказательств (ст. 71 АПК РФ), закреплением в Кодексе новых правовых норм, предусматривающих ведение протокола судебного заседания помощником судьи, секретарем судебного заседания, а не судьей (ст. 155 АПК РФ).

Согласно ст. 10 Закона «Об арбитражных судах» 1992 г. и ст. 4 Закона «О судебной системе Российской Федерации» 1996 г. систему федеральных арбитражных судов составляли Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, федеральные арбитражные суды округов, арбитражные суды субъектов Российской Федерации.

В соответствии со ст. 146 АПК РФ 1995 г. рассмотрение апелляционной жалобы осуществляла апелляционная инстанция арбитражного суда, принявшего решение в первой инстанции.

Приведенные правовые нормы не были согласованы с принципом независимости судей и подчинения их только закону. Дело в том, что судьи первой и апелляционной инстанций работали в одном трудовом коллективе, под «одной крышей», под руководством одного председателя суда и его заместителей. При таком положении, конечно, у сторон и других лиц, участвующих в деле, особенно при неблагоприятном для них исходе дела, могут возникнуть сомнения в беспристрастности судей. И такие сомнения, даже если под ними не было никаких фактических оснований, не беспочвенны и рассеять их трудно.

Поэтому следует приветствовать принятие Федерального конституционного закона Российской Федерации 4 июля 2003 г. «О внесении изменений и дополнений в Федеральный конституционный закон Российской Федерации „Об арбитражных судах в Российской Федерации“», которым арбитражные апелляционные суды выделены в самостоятельное звено системы арбитражных судов. Был сделан еще один важный шаг в направлении укрепления гарантий принципа независимости судей в арбитражном судопроизводстве.

Безусловно, вопрос о гарантиях, в том числе и о процессуальных гарантиях, независимости судей – весьма емкий и вряд ли исчерпаем. Важно, что этот весьма актуальный вопрос не был обойден при реализации Федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России» на 2002–2006 годы.

И еще одно соображение, возникшее в результате изучения вопроса.

Содержание принципа независимости судей и подчинения их только закону раскрывается в Кодексе односторонне – только под углом запрета постороннего воздействия на судей арбитражных судов и невмешательства в их деятельность.

Но ведь инициатором «зависимого» отношения может быть и сам судья. Никаких преград, барьеров здесь новый АПК РФ (как и ранее действующие АПК РФ), не ставит. Это, видимо, обусловлено односторонней оценкой содержания принципа, который понимается лишь как право судей на свободное принятие решения. Между тем независимое положение судьи в процессе рассмотрения конкретного дела – это не только право, но и, по нашему глубокому убеждению, его обязанность. Зависимый судья не вправе садиться в судейское кресло. Выполнение этой обязанности тоже надо надежно (может быть, и гораздо жестче, чем в отношении «судья – лицо, участвующее в деле») гарантировать. Действующие правила отвода судей, правила о недопустимости повторного участия судьи в деле лишь в какой-то мере решают проблему. Но, к сожалению, в новом Кодексе в этом направлении далеко продвинуться не удалось.

В Целевой программе закреплено много новых, интересных и заслуживающих внимания положений, укрепляющих гарантии независимости судей.

Прежде всего, следует обратить внимание на экономические гарантии: большие средства выделяются на финансирование реализации Целевой программы в целом, на строительство, реконструкцию и приобретение административных зданий судов, на обеспечение судей жильем, реализацию мероприятий по их безопасности, на создание в арбитражных судах «офисов судьи» и др.

Нельзя не отметить и организационных мер, реализация которых будет способствовать достижению намеченных целей. Например, заслуживает одобрения положение о введении ежегодного декларирования судьями, а также их супругами доходов, имущества, обязательств имущественного характера (с учетом положений гл. 7 Семейного кодекса Российской Федерации). Правда, здесь возникает ряд организационных вопросов, требующих нормативного регулирования. В частности, это предложение повиснет в воздухе, если в законе не будет предусмотрено, кто должен анализировать их содержание и проверять их достоверность, кто должен требовать от судей соответствующих объяснений или разъяснений, какие меры ответственности и кем должны применяться за непредставление деклараций и др.

Заслуживает внимания и укрепляющее гарантии независимости судей предложение о дополнении процессуального законодательства правилом, обязывающим судью объявлять лицам, участвующим в деле, о всех обращениях к судье (устных и письменных) по рассматриваемому делу, поступивших до начала судебного разбирательства, с последующим занесением указанных сведений в протокол судебного заседания. Реализация этого предложения будет способствовать предупреждению коррупции в судейском корпусе.

По мнению разработчиков Целевой программы, укрепит гарантии независимости судей и устранение личного контакта судей с гражданами на приемах граждан и при предварительном рассмотрении их заявлений. Поэтому в целях организации работы судов на современном уровне и с учетом международного опыта предлагается для обеспечения приема граждан предусмотреть создание в районных судах общей юрисдикции структурных подразделений по приему заявлений и обращений граждан (приемных), укомплектовав их профессионально подготовленными юристами.

Реализация этого предложения на практике потребует значительных изменений не только в процессуальном законодательстве, но и в законодательстве о судоустройстве.

В целях обеспечения прозрачности судебной системы, преодоления конфликта интересов и устранения личной заинтересованности судьи в исходе дела предлагается установить запрет на участие в рассмотрении дел адвоката – супруга, родственника или свойственника судьи. Программой предусматривается внесение соответствующих изменений в процессуальное законодательство.

Это предложение требует обсуждения. Полагаем, что сама по себе идея о невозможности участия в одном процессе судьи и адвоката-супруга этого судьи или его родственника и даже свойственника заслуживает поддержки, поскольку направлена на укрепление гарантий независимости судей. Однако способ ее решения вызывает сомнение. Думается, запрет на участие в таком процессе должен быть адресован судье, а не адвокату. Судья рассматривает и разрешает дело по существу, он, а не адвокат выносит решение по делу, он и обязан быть независим. Адвокат же выступает в процессе от имени и по поручению представляемого и, следовательно, по своему процессуальному статусу связан волеизъявлением представляемого.

В Целевой программе много внимания уделяется и развитию гласности судопроизводства. И это понятно, ибо гласность играет важную роль в арбитражном судопроизводстве. Она является гарантией независимости судей, средством контроля за деятельностью суда со стороны населения и юридической общественности, повышения авторитета арбитражного суда в обществе и ответственности судей за результаты своей работы, обеспечивает правовое воспитание граждан и должностных лиц, создает условия для объективного и непредвзятого рассмотрения дела судом, способствует повышению культуры арбитражного судопроизводства, предупреждению гражданских правонарушений и повышению профессионального уровня юристов.

Традиционно в науке гражданского и арбитражного процессуального права под принципом гласности понимается установленный законом порядок разбирательства дел арбитражным судом, предусматривающий свободный доступ в зал заседаний всех желающих граждан, а также их право делать письменные заметки и фиксировать все происходящее в зале.

Такое понимание принципа гласности в теории и практике арбитражного процессуального права многие годы и предопределяло его содержание в арбитражных процессуальных кодексах.

Нельзя не видеть, что АПК РФ 1992 г., АПК РФ 1995 г. (и ГПК РФ 1964 г.) раскрывали содержание принципа гласности, исходя из его традиционного понимания как права граждан на свободный доступ в зал судебных заседаний и на возможность делать здесь письменные заметки и фиксировать все происходящее.

Такое традиционное понимание принципа гласности, нашедшее отражение в названных кодексах, в современных условиях стало существенно ограничивать конституционное право граждан на получение информации о деятельности арбитражного суда.

Анализ третьего Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации 2002 г. дает основания считать, что такое слишком узкое понимание рассматриваемого принципа устарело и не соответствует его действительному содержанию.

Действующий АПК РФ предусматривает две формы получения гражданами и должностными лицами информации из зала судебного заседания: 1) непосредственное восприятие информации в зале судебного заседания и право фиксировать ее различным образом; 2) восприятие информации о судебном процессе через средства массовой информации (опосредованное восприятие). Обе формы имеют общие задачи, дополняют одна другую и противопоставлять их друг другу нет оснований.

Прежде всего, надо обратить внимание на развитие в новом Кодексе первой формы получения гражданами информации непосредственно из зала судебного заседания. Здесь следует отдать должное новым правовым нормам, расширяющим гласность в арбитражном процессе. Среди них новое правило, содержащееся в ч. 4 ст. 11 АПК, в которой говорится, что при разбирательстве дела в закрытом судебном заседании присутствуют лица, участвующие в деле, их представители, а в необходимых случаях также эксперты, свидетели, переводчики.

Такие нормы не только укрепляют гарантии гласности, но и в значительной мере способствуют реализации состязательности. Принцип гласности действует в суде первой инстанции, апелляционной, кассационной, надзорной инстанций, а также при пересмотре решений по вновь открывшимся обстоятельствам.

Наиболее полно принцип гласности реализуется в суде первой инстанции.

В отличие от АПК 1995 г., в ч. 8 ст. 11 действующего Кодекса записано, что судебные акты объявляются публично. Это относится и к актам, вынесенным по результатам рассмотрения дела в закрытом судебном заседании.

О стремлении законодателя расширить рамки гласности в арбитражном судопроизводстве свидетельствует содержание ст. 164 АПК, подробно регламентирующей судебные прения.

Целевая программа предусматривает дальнейшее расширение и укрепление гарантий гласности в арбитражном и гражданском процессе по различным направлениям и в различных формах.

В разд. 2 этого документа говорится, что «для обеспечения доступности правосудия, в том числе создания надлежащих условий для защиты прав и законных интересов граждан и хозяйствующих субъектов, требуется строительство, реконструкция или приобретение административных зданий судов, создание условий для инвалидов и несовершеннолетних, формирование зон свободного доступа в здания судов для обеспечения открытости судебного разбирательства, создание комнат ожидания для граждан, санитарных комнат и мест общественного питания.

Качественное осуществление правосудия невозможно в условиях нехватки площадей для размещения судейского корпуса, аппарата суда, залов судебных заседаний.

Требования к проектированию зданий судов должны быть также обусловлены стоящей перед судами задачей обеспечения права на открытое судебное разбирательство.

Залы судебных заседаний обязательно должны иметь соответствующие места для посетителей и представителей средств массовой информации. Лица, желающие посетить судебные слушания, не должны подвергаться каким-либо сложным процедурам допуска в такие залы. Возможность посещения суда не может ставиться в зависимость от процессуального статуса лица.

Соблюдение необходимых условий требует, чтобы при проектировании зданий судов предусматривалось создание компактно расположенных просторных залов судебных заседаний, которые были бы отделены от служебных помещений („офисов судей“, подразделений аппарата суда), исключая доступ к ним посетителей». Эти положения Программы, при условии их практической реализации, значительно укрепят гарантии принципа гласности и в арбитражном, и в гражданском процессе.

Гласность в арбитражном судопроизводстве проявляется не только в форме восприятия гражданами и должностными лицами всего происходящего в зале судебного заседания и возможности лиц, присутствующих в открытом судебном заседании, делать заметки, совершать иные действия, предусмотренные ч. 7 ст. 11 АПК, но и путем распространения в средствах массовой информации (далее – СМИ) различной информации о судебных процессах, публикации судебных актов, вынесенных арбитражными судами различных инстанций, а также получения возможности широкому кругу граждан и должностных лиц ознакомиться с этими актами. Такая форма гласности тоже нашла свое развитие в новом АПК.

Изучение арбитражного процессуального закона показывает, что за последнее десятилетие расширение гласности арбитражного судопроизводства во многом осуществлялось за счет расширения права граждан и должностных лиц получать информацию о работе арбитражного суда через средства массовой информации. Так, в ч. 3 ст. 115 АПК РФ 1995 г. впервые было указано, что присутствующие (а в их числе могут быть и корреспонденты газет, журналов, информационных систем, например, таких, как «Консультант Плюс», «Гарант», других средств массовой информации) в зале заседания имеют право делать письменные заметки, вести стенограмму и звукозапись. Кино- и фотосъемка, видеозапись, а также трансляция судебного заседания по радио и телевидению допускаются с разрешения суда, рассматривающего дело.

В докладе на итоговом совещании за 2000 г. Председатель Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации В. Ф. Яковлев говорил: «Надо обеспечить „прозрачность“ судебной деятельности, не надо „прятать“ судебные решения. Наши решения должны публиковаться. Решения Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации уже публикуются в „Вестнике Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации“. Федеральные арбитражные суды округов один за другим создают свои журналы, в которых они также публикуют свои постановления.

С помощью вычислительной техники нам надо добиться того, чтобы любое решение любого суда субъекта Российской Федерации было доступно для широкой публики, в том числе с использованием сети Интернет. Нам нечего прятать, надо быть открытыми, что позволит повысить качество работы» [1].

В третьем АПК РФ эти идеи нашли свое воплощение. Действующий Кодекс не только воспроизвел правовые нормы, содержащиеся в ст. 115 АПК РФ 1995 г., но и пошел в этом направлении значительно дальше, закрепив правовые нормы о публикации судебных актов в средствах массовой информации.

В частности, в действующем АПК РФ говорится, что постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации подлежат опубликованию в «Вестнике Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации» (ст. 307 АПК).

В силу ст. 196 АПК вступившее в законную силу решение арбитражного суда по делу об оспаривании нормативного правового акта направляется арбитражным судом в официальные издания государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, в которых был опубликован оспариваемый акт, и подлежит незамедлительному опубликованию указанными изданиями.

Решение арбитражного суда по делу об оспаривании нормативного правового акта публикуется в «Вестнике Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации» и при необходимости в иных изданиях.

Реализация принципа гласности по существу в такой же форме в настоящее время имеет место через информационные системы «Консультант Плюс», «Гарант» и др. Подобные системы весьма перспективны и довольно эффективно позволяют гарантировать реализацию принципа гласности в арбитражном процессе. Они являются богатейшим каналом получения организациями и гражданами правовой информации, обеспечивают реальную информированность организаций и граждан о результатах работы арбитражного суда, способствуют в значительной мере выполнению задач арбитражного судопроизводства, указанных в ст. 2 АПК, и что тоже немаловажно, повышению профессионального уровня юристов, в том числе и самих судей. В письме Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации В. Ф. Яковлева от 6 февраля 2003 г. «О публикации судебных актов арбитражных судов» верно указано, что деятельность арбитражных судов, связанная с передачей электронным средствам информации судебных актов с целью формирования банка данных судебной практики, способствует не только формированию единообразной судебной практики, но и предупреждению правонарушений, оказывает влияние на профессиональный рост работников судов, сокращает количество необоснованных обращений в суд, предоставляет гражданам возможность реализовать их конституционные права на свободное получение судебно-правовой информации [2].

Поэтому вовсе не случайно в Целевой программе должное внимание уделяется расширению и этой формы гласности. В рассматриваемом документе записано, что обеспечение открытости судебной власти, в том числе подотчетности и контроля со стороны общества, реализация антикоррупционной политики должны осуществляться путем принятия следующих мер:

– формирования информационных ресурсов правовой базы и банков данных судебных решений и судебной практики арбитражных судов и судов общей юрисдикции;

– обеспечения открытого доступа к правовой базе и указанным банкам данных при условии соблюдения необходимого баланса между потребностью граждан, общества и государства в свободном обмене информацией и необходимыми ограничениями на распространение информации;

– учета общественного мнения в работе судов на основе регулярного общественного мониторинга качества работы судов.

Реализация этих мер на практике будет значительным шагом вперед по пути расширения гласности в судопроизводстве и во многом изменит содержание принципа гласности в арбитражном и гражданском процессе.

Положения Программы дают основание предполагать расширение субъектного состава гражданских процессуальных и арбитражных процессуальных отношений. В Программе говорится, что «имеются недостатки в организации деятельности судей. Нередко судьям приходится выполнять функции, которые без ущерба для качества работы могли бы быть делегированы помощникам и специалистам.

Вместе с тем во многих судах граждане испытывают затруднения в получении элементарной информации о состоянии рассмотрения их дел, о порядке приема заявлений и других необходимых им сведений, а также испытывают сложности в связи с невозможностью попасть на прием к судье для подачи заявления.

При сложившейся практике приема граждан судьями нередко бывают случаи, когда граждане высказывают подозрения в беспристрастности судьи, вплоть до обвинения его в коррупции, в связи с тем, что судья до рассмотрения дела по существу в ходе такого приема общался с представителями другой стороны по данному делу.

В целях организации работы судов на современном уровне и с учетом международного опыта предлагается для обеспечения приема граждан предусмотреть создание в районных судах общей юрисдикции структурных подразделений по приему заявлений и обращений граждан (приемных), укомплектовав их профессионально подготовленными юристами».

Из приведенных положений Целевой программы следует, что некоторые функции судьи, связанные с совершением процессуальных действий, предполагается возложить на помощника судьи и специалиста, а работу по приему заявлений, обращений – на профессионально подготовленного юриста.

Реализация этих положений вряд ли однозначно будет воспринята специалистами в области арбитражного и гражданского судопроизводства. Во-первых, сама идея о возложении, например, на помощника судьи обязанностей по совершению некоторых процессуальных действий, связанных с принятием заявления, подготовкой дела к судебному разбирательству, примирением сторон, не нова, она активно обсуждалась в рабочей комиссии по подготовке проекта третьего АПК РФ в Государственной Думе и была отвергнута по той причине, что все эти действия составляют содержание правосудия. Согласно же Конституции РФ, ФКЗ «О судебной системе», ФЗ «О статусе судей» заниматься этой деятельностью вправе только судьи, получившие такой статус в установленном законом порядке.

Исходя из этого в ст. 58 АПК РФ закреплено правило, согласно которому помощник судьи оказывает помощь судье в подготовке и организации судебного процесса и не вправе выполнять функции по осуществлению правосудия.

Помощник судьи не вправе совершать действия, влекущие за собой возникновение, изменение либо прекращение прав или обязанностей лиц, участвующих в деле, и других участников арбитражного процесса.

На сегодняшний день из приведенных в Программе положений, на наш взгляд, заслуживает внимания и может обсуждаться в целях реализации лишь одно, касающееся полномочий помощника судьи на совершение некоторых процессуальных действий (предложения же о предоставлении специалистам и профессионально подготовленным юристам права на совершение процессуальных действий, составляющих содержание правосудия, не могут быть приняты, так как это приведет к искажению сущности самого правосудия). При реализации на практике только одного этого предложения придется решить немало сложных вопросов: какие конкретно процессуальные действия он должен совершать, каковы правовые последствия этих действий, подконтрольны ли они судье, рассматривающему дело, если да, то в какой мере, кто и в каком порядке их может отменить и др. И самое главное, реализация этого предложения, как и предложений о предоставлении специалистам, квалифицированным юристам совершать процессуальные действия по осуществлению правосудия, потребует внесения изменений в Конституцию РФ, ФКЗ «О судебной системе», ФЗ «О статусе судей», в АПК РФ, ГПК РФ и др. Эти изменения не должны (и не могут быть) значительными, затрагивающими сущность правосудия.

В Программе не оставлены без внимания и примирительные процедуры. И это правильно. Примирительные процедуры имеют цель урегулировать спор на основе добровольного волеизъявления самих сторон. И не случайно этим процедурам в АПК РФ 2002 г. посвящена специальная гл. 15 «Примирительные процедуры. Мировое соглашение». Это сделано впервые в практике законопроектных работ по арбитражному процессу.

Согласно ч. 1 ст. 138 АПК РФ стороны могут урегулировать спор, заключив мировое соглашение или используя другие примирительные процедуры, если это не противоречит федеральному закону.

Существуют следующие виды примирительных процедур: переговоры, претензионный порядок разрешения споров, посредничество, мировое соглашение.

Среди примирительных процедур, которые могут эффективно использоваться при урегулировании экономических споров, следует прежде всего выделить посредничество как примирительную процедуру, направленную на урегулирование правового спора и выработку взаимоприемлемого решения самими сторонами с участием третьей стороны (посредника) [3].

Институт посредничества в Российской Федерации еще недостаточно разработан в теории и мало применяется на практике, хотя имеет ряд преимуществ перед другими примирительными процедурами (переговоры, претензионный порядок разрешения споров). В отличие от переговоров и претензионного порядка рассмотрения споров, оно допускает участие третьего лица, что облегчает достижение соглашения между сторонами [4].

К преимуществам посредничества следует отнести его универсальный характер, т. е. применимость его ко всем спорам с участием как граждан, так и организаций. Достоинством этой меры примирения является и то, что стороны имеют возможность выбрать «своего» судью (посредника), а также активно участвовать в урегулировании конфликта. Они сами приходят к компромиссному решению, а не получают его в качестве императива от другой стороны. Ответственность как за принятие решения, так и за его выполнение лежит на самих сторонах. Применение посредничества выгодно для участников спора и с материальной стороны [5].

Институт посредничества по рассмотрению экономических споров в Российской Федерации пока не урегулирован правом, хотя нуждается в этом. Не принято никаких правовых актов, регламентирующих правовое положение посредника, процедуру посредничества, правовые последствия ее использования и др.

В Программе верно указано, что «внедрение примирительных процедур (восстановительной юстиции), внесудебных и досудебных способов урегулирования споров, в том числе вытекающих из административных правоотношений, будет способствовать снижению нагрузки на судей и, как следствие, экономии бюджетных ресурсов и повышению качества осуществления правосудия. При этом предполагается широкое внедрение процедур медиации в качестве механизмов реализации положений законов Российской Федерации, предусматривающих возможность примирения сторон.

В этой связи необходима разработка нормативных правовых актов, определяющих механизм реализации указанных положений, статус соответствующих организаций, осуществляющих функции медиации, а также регламент (процедуру) их работы».

Не оставлены без внимания и проблемы обжалования судебных актов.

В Программе говорится о необходимости реформирования (рационализации) судопроизводства в арбитражных судах и судах общей юрисдикции по следующим направлениям:

– перераспределение нагрузки между судебными звеньями с учетом вступления в активную фазу процесса создания апелляционных судов для исключения возможности обжалования решений по гражданским делам суда первой инстанции в кассационном порядке без предварительного апелляционного обжалования;

– установление категорий дел, по которым кассационное и надзорное обжалование не допускается, в частности, по категориям дел, которые могут быть рассмотрены в порядке упрощенного производства;

– подготовка плана действий по принятию и осуществлению общих мер, необходимых для предотвращения нарушений требования правовой определенности процедурой пересмотра судебных решений в порядке надзора в гражданском судопроизводстве в Российской Федерации в соответствии с Промежуточной резолюцией Res DH (2006) 1 Комитета министров Совета Европы.

Каждое из этих направлений заслуживает пристального внимания.

Вопрос о создании полнокровной апелляционной инстанции в судах общей юрисдикции, безусловно, назрел и требует скорейшей реализации. Образование федеральных самостоятельных апелляционных судов в системе судов общей юрисдикции необходимо прежде всего не для перераспределения нагрузки между судебными звеньями путем исключения возможности обжалования решений по гражданским делам суда первой инстанции в кассационном порядке без предварительного апелляционного обжалования, а для укрепления гарантий прав граждан и организаций в гражданском процессе, для повышения качества работы судов первой инстанции. Перераспределение нагрузки между судебными звеньями – одно из условий реализации указанной задачи. Перераспределение нагрузки между судебными звеньями надо проводить тоже разумно. Указанное в Программе направление далеко не единственное и не во всех случаях рациональное. Например, необходимо ли апелляционное обжалование решений, вынесенных по делам об оспаривании нормативных актов? При внимательном анализе можно назвать еще не одну категорию дел, по которым пересмотр судебных актов в апелляционном порядке не требуется.

Разгрузить суды кассационной инстанции возможно и путем установления в законе запрета кассационного обжалования судебных актов по определенным категориям дел, в частности судебных актов, вынесенных по категориям дел, которые могут быть рассмотрены в порядке упрощенного производства. По нашему мнению, такой запрет и сейчас существует в законе. Согласно ч. 4 ст. 229 АПК РФ решение по делу, рассмотренному в порядке упрощенного производства, может быть обжаловано в арбитражный суд апелляционной инстанции.

Эта специальная правовая норма ограничила права лиц, участвующих в деле, на кассационное обжалование решений по делам, рассмотренным в порядке упрощенного производства.

Однако Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в Информационном письме от 20 января 2005 г. № 89 «О некоторых вопросах рассмотрения дел в порядке упрощенного производства» указал следующее: применяя положение ч. 4 ст. 229 АПК РФ, необходимо иметь в виду, что решение по делу, рассмотренному в упрощенном порядке, может быть пересмотрено на общих основаниях также в суде кассационной инстанции, в надзорном порядке или по вновь открывшимся обстоятельствам.

Такое расширительное толкование правила, закрепленного в ч. 4 ст. 229 АПК РФ, в определенной мере выхолащивает сущность упрощенного порядка рассмотрения споров и никак не соответствует направлениям развития арбитражного процессуального законодательства, определенным в Целевой программе.

Кроме того, создан прецедент, способный свести на нет выработанные Программой положения.

При совершенствовании надзорного производства необходима чрезвычайная осторожность. Дело в том, что в настоящее время внесено множество предложений по его реформированию и совершенствованию. Реализация даже части из них может привести к утрате им своей сущности, превращению его в институт, дублирующий деятельность суда кассационной инстанции. Это никак не укрепит гарантии прав граждан и организаций на судебную защиту. И не случайно Конституционный Суд Российской Федерации в своем Постановлении от 5 февраля 2007 г. № 2-П по делу о проверке конституционности положений ст. 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387 и 369 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кабинета министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ «Нижнекамскнефтехим» и «Хакасэнерго», а также жалобами ряда граждан не признал неконституционными ни одной правовой нормы, закрепленной в гл. 41 ГПК РФ «Производство в суде надзорной инстанции», хотя и дал некоторым из них свое толкование, в какой-то мере отличное от имевшего место в судебной практике.

Примечания

1. Вестник ВАС РФ. 2001. № 5.

2. Российская юстиция. 2003. № 8. С. 60.

3. Об истории развития посредничества см.: Давыденко Д. Л. Из истории примирительных процедур в Западной Европе и США // Вестник ВАС. 2004. № 1. С. 163–176.

4. См.: Носырева Е. И. Альтернативное разрешение гражданско-правовых споров в США: Автореф. дис…. д-ра юр. наук. Воронеж, 2001. С. 56.

5. См.: Зайцев А. К, Кузнецов К. В., Савельева Т. А. Негосударственные процедуры урегулирования правовых споров. Саратов, 2000. С. 38.

Л. В. Туманова[2]

Проблемы обеспечения права на независимый и беспристрастный суд

Статья 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод «Право на справедливое судебное разбирательство» является сама по себе гарантией соблюдения всех других прав и свобод, предусмотренных Конвенцией, содержит много правовых позиций, каждая из которых может быть предметом самостоятельного рассмотрения в Европейском суде. Такое самостоятельное значение имеет понятие «независимый и беспристрастный суд».

Подписав и ратифицировав Европейскую конвенцию, Россия в Законе о ее ратификации от 30 марта 1998 г. согласно ст. 46 Конвенции («Обязательная сила и исполнение постановлений») признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека и обязательный характер исполнения его решений. Это означает, что Российская Федерация в случае признания Европейским судом нарушения того или иного права заявителя, предусмотренного Конвенцией, обязана принять как меры индивидуального характера (восстановление ситуации, которая имела место до нарушения Конвенции), так и меры общего характера (например, пересмотр некоторых положений внутреннего законодательства, принятие специальных регламентирующих актов и т. д.).

Анализируя конституционно-правовые вопросы применения ст. 6 Конвенции, В. Я. Неказаков приходит к выводу, что российские суды созданы на основании закона и их правовое положение свидетельствует о том, что судьи являются независимыми от исполнительной и законодательной властей и беспристрастными при отправлении правосудия. Но при этом ученый обращает внимание на проблемы в работе российских судов, в частности, на их материально-техническое обеспечение, на справедливость принимаемых решений [1].

Действительно, если проанализировать Конституцию РФ и действующий ГПК РФ, то можно с очевидностью обнаружить четкое закрепление независимости судей. Так, в соответствии со ст. 120 Конституции РФ судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону. Независимость судей обеспечивается политическими, экономическими, правовыми гарантиями.

К политическим гарантиям независимости судей относятся те положения, которые запрещают судьям быть представителями каких-либо государственных и иных организаций, состоять в политических партиях, движениях, представлять интересы должностных лиц, государственных образований, территорий, наций, народностей, социальных групп. Решения судей должны быть свободными от соображений практической целесообразности и политической склонности.

Экономическими гарантиями служат положения законодательства, которые предоставляют судьям за счет государства материальное и социальное обеспечение.

К юридическим гарантиям независимости судей относятся установленный законом порядок отправления правосудия, порядок отбора судей на должность и наделения их полномочиями, право судьи на отставку, запрет вышестоящему суду давать в своих определениях при отмене решения нижестоящего суда указания о достоверности или недостоверности доказательств, о том, какую норму материального права следует применять при новом рассмотрении дела [2].

Независимость судей, помимо того, что они подчиняются только Конституции и федеральному закону, обеспечивается и другими гарантиями, закрепленными в Конституции РФ: несменяемость судей, особый порядок прекращения или приостановления полномочий (ст. 121), неприкосновенность и возможность привлечения к уголовной ответственности в порядке, определяемом федеральным законом (ст. 122). Система гарантий независимости судей установлена и Законом о статусе судей (ст. 9). Независимость судьи обеспечивается также запретом чьего бы то ни было вмешательства в деятельность по осуществлению правосудия. Установлена уголовная ответственность за вмешательство в разрешение судебных дел.

Судья имеет право на отставку – почетный уход с должности по собственному желанию. При этом за ним сохраняются звание судьи, гарантии личной неприкосновенности и принадлежность к судейскому сообществу.

Независимость судьи обеспечивается системой органов судейского сообщества, которые специально созданы для выражения интересов судей [3].

Но для решения вопроса о независимости и беспристрастности судей недостаточно только знать российское законодательство, необходим анализ правовых позиций Европейского суда по правам человека.

Рассматривая жалобы на нарушение прав и свобод человека, гарантируемых Конвенцией и Протоколами к ней, Европейский суд неизменно руководствуется выработанными им правовыми стандартами с учетом норм универсальных и региональных международно-правовых актов, а также законодательства государства-ответчика по жалобе, которое, однако, Суд не считает определяющим. Правовые позиции Европейского суда далеко не всегда совпадают с нормами национального законодательства государств – участников Конвенции относительно содержания и объема прав и свобод человека, гарантируемых Конвенцией [4].

В соответствии с правовыми позициями Европейского суда независимость суда обусловлена следующими факторами: процедурой назначения судей, продолжительностью службы в этом качестве, гарантиями, препятствующими давлению на них, а также наличием у суда внешних признаков независимости.

В отношении беспристрастности Суда, рассматривающего конкретное дело, в правовой позиции Европейского суда содержатся два критерия: субъективный – судья должен быть свободен от личных предубеждений или пристрастий, связанных с личностью обвиняемого или одной из сторон в гражданском процессе, и объективный – состав суда и его действия должны исключать какие-либо обоснованные сомнения в беспристрастности каждого судьи, участвующего в деле.

Уточняя первый из них, Суд указал, что, пока не доказано обратное, действует презумпция личной беспристрастности судьи. Как показывает практика Европейского суда, опровергнуть эту презумпцию весьма сложно, если только в ходе разбирательства дела в национальной инстанции судья или присяжный не позволил себе неосторожных высказываний или опрометчивых действий.

В одном из немногих дел, по которым Суд признал нарушение п. 1 ст. 6 по причине субъективной пристрастности члена суда (решение Суда от 23 апреля 1996 г. по делу «Ремли против Франции»), было заявление одного из членов жюри суда ассизов о том, что он по убеждениям расист. Это заявление было сделано перед началом слушания дела по обвинению двух лиц алжирского происхождения. Оно было доведено до сведения председателя суда, который не придал ему значения.

Что касается объективного критерия, то в самой общей форме он расшифровывается Судом следующим образом: «Объективная оценка состоит в том, чтобы задать вопрос, не позволяют ли некоторые реальные факты заподозрить, что судья независимо от его личного поведения не беспристрастен. В этой связи даже внешняя видимость может приобретать значение. Речь идет о доверии, которое в демократическом обществе суды должны вызывать у тех, кто обращается в суд и привлекается к нему. Должен отказаться от участия в деле судья, в отношении которого возможно правомерное сомнение в его беспристрастности. Для вывода о наличии в конкретном деле законного основания усомниться в беспристрастности судьи мнение обвиняемого может учитываться, но оно не играет решающей роли. Определяющий фактор – уяснение того, могут ли опасения заинтересованного лица считаться объективно обоснованными» (решение Суда от 24 мая 1989 г. по делу «Хаушильд против Дании»). Однако эта общая формула не предопределила однообразие практики Суда.

Основная и при этом наиболее сложная сфера применения объективного критерия – это ситуации, когда судья, слушающий дело, участвовал в досудебном производстве по нему. Есть решения Суда, в которых такое участие рассматривается как несовместимое с беспристрастностью суда.

Однако имеется не менее длинный ряд решений, в которых Суд не посчитал участие судьи в досудебном производстве по делу основанием для сомнения в его беспристрастности в качестве судьи, участвующего в решении дела по существу [5].

Наибольшую сложность вызывает применение п. 3 ч. 1 ст. 16 ГПК РФ, когда судьи «лично, прямо или косвенно заинтересованы в исходе дела либо имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнения в их объективности и беспристрастности».

С учетом сложности и многообразия жизненных явлений законодатель не пытается формулировать ни понятия личной прямой или косвенной заинтересованности в исходе дела, ни иных обстоятельств, вызывающих сомнение в беспристрастности судьи. Таким образом, правила, содержащиеся в п. 3 ч. 1 ст. 16 ГПК РФ, являются типичными ситуационными нормами.

О заинтересованности судьи можно говорить в тех случаях, когда он сам мог бы стать лицом, участвующим в деле, либо когда с вынесением решения и вступления его в законную силу судья (либо его близкие) приобретает некие выгоды.

В качестве оснований для заявления отвода судье по мотиву иных обстоятельств, вызывающих сомнение в его беспристрастности, могут выступать самые разные факты. Среди них – наличие трудовых отношений членов семьи судьи с организацией, являющейся лицом, участвующим в деле; личные дружеские либо, напротив, неприязненные отношения судьи с одной из сторон или ее родственниками; разное отношение судьи к участникам процесса, например, когда судья отклоняет обоснованные ходатайства одной из сторон и, напротив, удовлетворяет необоснованные ходатайства другой стороны; высказывание судьей в той или иной форме своего мнения по делу, которое находится в его производстве [6].

Установить косвенную заинтересованность судьи в исходе дела достаточно сложно. Для этого, как правило, необходимо выявить всю совокупность обстоятельств, из которых складывается подобная заинтересованность судьи.

Как и многие другие процессуальные вопросы, обеспечение беспристрастности суда тесно переплетается с проблемой злоупотребления процессуальными правами.

Так, по мнению A. B. Юдина, весьма распространенным злоупотреблением процессуальным правом является заявление безмотивных, надуманных отводов состава суда, а также прокурора, секретаря судебного заседания, эксперта, специалиста и переводчика. Данное поведение может быть направлено на срыв судебного заседания, на затягивание разбирательства дела, на передачу дела по подсудности в другой суд, если после отвода одного или нескольких судей замена судей или рассмотрение дела в данном суде становятся невозможными (п. 4 ч. 2 ст. 33 ГПК РФ). В случае отказа в удовлетворении заявления об отводе лицо надеется заранее поставить под сомнение будущий судебный вердикт, заложить в решение возможные основания для его отмены в апелляционном или кассационном порядке, создав у участников процесса и у судей вышестоящей инстанции сомнение в объективности состава суда, рассматривающего дело. В дальнейшем такие недобросовестные участники судопроизводства, получив неблагоприятное для себя решение, всегда могут апеллировать к тому, что высказанные ими предположения о заинтересованности судьи нашли свое подтверждение. При этом возможность проигрыша дела в силу объективных причин (например, отсутствия необходимых доказательств, необоснованности исковых требований) ими даже не обсуждается.

Основанием для таких злоупотреблений служит то, что большинство фактов, лежащих в основании заявления об отводе, не могут быть с достоверностью установлены и подтверждены каким-либо официальным путем.

Закон не требует от отводящего лица представления каких-либо доказательств, с достоверностью подтверждающих утверждаемые факты, говоря лишь о мотивированном отводе (ч. 2 ст. 19 ГПК РФ). Мотивировка поданного заявления не обязательно должна состоять в доказанности приводимых аргументов, она может выражаться и в простом наборе фактов, излагаемых в определенной последовательности.

Такая правовая регламентация оснований и процедуры отводов судей дает основания считать предпочтительней возможность отвода в действительности незаинтересованного судьи и рассмотрения дела другим судьей, чем отказ в удовлетворении заявления об отводе, не подтвержденного объективными доказательствами [7].

Возвращаясь к утверждению В. Я. Неказакова о том, что в России обеспечивается независимость суда, следует обратить внимание на порядок назначения мировых судей и смешанный принцип их финансирования. Определенные сомнения могут возникнуть.

Применительно к мировым судьям есть еще один аспект, связанный с отводами. На судебном участке работает один судья, если он еще и житель этого района, то скорее всего он постепенно приобретает эту пресловутую «иную заинтересованность» в значительном числе случаев.

Субъективный критерий беспристрастности, как следует из приведенного анализа правовых позиций Европейского суда, связан с личностными качествами и убеждениями судьи.

И в этой связи значимым представляется мнение А. И. Ковлера, судьи Европейского суда по правам человека, который на заседании Совета при Президенте РФ по вопросам совершенствования правосудия отметил, что гражданский процесс выглядит в жалобах и как процесс, отмеченный определенным волюнтаризмом со стороны части судей, которые еще не преодолели стереотипы правосудия советского времени (имеется в виду склонность некоторых судей отдавать приоритет интересам государства и государственного сектора перед интересами отдельного индивида, даже если нарушение последнего очевидно). Немало жалоб, направленных в Страсбург из России, вписывается именно в проблематику конфликта частного и общественного интереса. В этой связи большой интерес представляет дело «Рябых против России» (52854/99, Постановление от 24 июля 2003 г.), когда вышестоящий суд пять раз отменял решение суда первой инстанции в пользу заявительницы по очень чувствительному для миллионов россиян делу – справедливой индексации вкладов в Сбербанк, «сгоревших» в 1991–1992 гг. Именно в отмене надзорной инстанцией обретенного в суде права (res judicata) усмотрел Европейский суд нарушение права на справедливое судебное разбирательство в силу создавшейся ситуации правовой неопределенности, растянувшейся на несколько лет.

Вероятно, только особые личностные качества судьи позволили обеспечить в конечном итоге право на справедливый суд.

Это свидетельствует о необходимости особого подхода к подготовке судейских кадров.

Хотя Европейский суд ни в одном из своих решений прямо не указывает на необходимость высокого профессионализма судей, но оно представляется определяющим в обеспечении независимости и беспристрастности суда.

Профессиональные качества и уровень компетентности судьи в определенной степени устанавливаются на стадии его назначения, так как кандидат на должность судьи сдает квалификационный экзамен и получает рекомендации соответствующей квалификационной коллегии судей.

Основу профессионализма и компетентности судьи составляет уровень юридического образования. Казалось бы, что все необходимое для обеспечения высокого качества подготовки юридических кадров предусмотрено уже в государственном образовательном стандарте, в соответствии с которым юрист должен не только уметь толковать и применять законы и другие нормативные правовые акты, принимать правовые решения и совершать иные юридические действия в точном соответствии с законом, но и обладать гражданской зрелостью и высокой общественной активностью, профессиональной этикой, правовой и психологической культурой.

На практике же реализация этих требований, особенно применительно к будущим судьям, сопровождается определенными трудностями.

По мнению В. В. Ершова [8], весьма важно срочно подготовить и принять предложения по созданию эффективной постоянно действующей системы обучения кадров для судов и судебного департамента: профильное обучение в школе – специализированное обучение в коллеже – специализированное обучение в вузе – подготовка кандидатов в судьи – обязательное повышение квалификации судей один раз в три года.

Сегодня в образовании должен преобладать компетентностный подход и обеспечиваться развитие практических навыков будущих юристов.

Практика показала высокую эффективность применения в обучении деловых игр, а также иных интерактивных методов, например, когда преподаватель по заданной теме только ставит вопросы, а студенты пытаются найти на них ответы, аргументировать свою позицию и принять собственное решение.

Переход от системы простого накопления знаний к приобретению умений и навыков проходит сложно. Кроме того, требования, предъявляемые к высшим учебным заведениям, в определенной степени противоречат этому подходу. Сегодня оценка вуза при аттестации все в большей мере основывается на тестовом контроле остаточных знаний студентов. В связи с этим очень актуально во многом справедливое мнение Б. В. Салихова [9] о том, что образование, основанное на «зазубривании», при котором тестированием остаточных знаний подменяют трудную, но необходимую работу по повышению качества образования и стимулированию инновационных подходов к образованию как основы повышения его качества, не соответствует требованиям по ускоренному инновационному пути развития страны и становлению современного развитого гражданского общества.

Независимый и беспристрастный судья не может сформироваться без практических навыков. Это особенно важно для процессуальных дисциплин. Гражданское процессуальное право нельзя освоить только путем запоминания норм ГПК РФ.

Даже рассмотрение понятия «независимый и беспристрастный суд» основано и на тексте закона, и на правовых позициях Европейского суда, и на судебной практике.