Падение (сборник) Товук Виктория
– Она учится на курс младше меня. Зовут Гелла. Такая хорошенькая ведьмочка. И умная, – мечтательно улыбался Мефисто.
И рано утром Михаил отправился на Землю. Он подошёл к порталу. Дежурили те самые техники, которых он проклял. Они боязливо поздоровались, пытаясь почтительно раскрыть свои розовые обрубки, на которых только-только начали пробиваться перья. Михаил сурово зыркнул на них, заказал выход в Зеленоград и шагнул в сияющую арку портала. Очутился он рядом с двенадцатиэтажкой, где знакомый дворник Рашид усиленно работал скребком, пытаясь удалить заледеневшую лужицу. Остальной асфальт был полностью очищен от снега и льда. Да уж, воспитательная работа Люмина дала свои результаты.
Михаил сосредоточился, расправил крылья и переместился в другое измерение к особняку Светозарного.
Глава Ада изволил завтракать. Он с аппетитом поедал огромную порцию яичницы с хорошо прожаренным беконом и жареными охотничьими колбасками. У Михаила потекли слюнки.
– Приятного аппетита, – сказал он.
– А, Архистратиг! Ты когда вернёшь моего сына? У него занятия с понедельника начинаются. Анита! Тащи ещё яичницы, к нам Миха пришёл!
– Ты знаешь, по-моему, Создатель хочет насовсем оставить его в Раю, – улыбнулся Михаил, садясь за стол.
– Что?! Да как ОН смеет? Это же киднеппинг! Меф ещё несовершеннолетний! – заорал Светозарный.
– Как это, оставить в Раю? – всполошилась Анита, принесшая большую сковороду с новой порцией яичницы. – Да я… Да я ЕМУ бороду выдеру! Михаил, немедленно отправь меня в Рай! Я вам покажу, оставить!
Михаил с удовольствием представил себе, как разъярённая ведьма врывается в кабинет шефа и вцепляется в его белоснежную ухоженную бороду, умащенную розовым маслом.
– Тихо, тихо. Люци, отдавай мне Василиуса. Я его отведу и вернусь с Мефисто.
Кстати, как тут этот паршивец? Можно посмотреть на него?
– Доедай, и пойдём, – вскочил Люцифер.
Михаил торопливо дожевал свою порцию. Они вышли в заснеженный сад. Люцифер взял Архангела за руку. Миг, и они очутились перед большими коваными воротами, наверху которых адским огнём ярко горела надпись «Каждому своё».
– Я его к Гериону определил, всяких гадов таскать к ворам, – рассказывал Светозарный, неторопливо махая крыльями. – Гериону лишний раз тяжело нагибаться за змеями и ловить каракуртов и скорпионов, ну вот я Василиуса к этому делу и пристроил.
Они подлетели к восьмому кругу Ада и взглянули вниз.
– Это ещё что такое? – изумлённо прошептал Люцифер.
Герион, ворча и тяжело отдуваясь, пытался собрать в ведро ползающих скорпионов.
Василиус в белоснежном комбинезоне важно восседал на большом валуне. На шее у него была повязана салфетка. В руках он держал целый батон белого хлеба.
Перед ним стояли три фурии. Алекто вилкой подцепляла с огромной тарелки куски жареного мяса и кормила ангела.
– Кушай, мой золотой, – ласково ворковала она.
Василиус откусывал от батона, потом открывал рот для мяса.
Тисифона держала корзину с конфетами. У Мегеры в руках был чайник с чаем и огромная чашка.
Люцифер, как ястреб, спикировал на эту милую компанию.
– Что тут происходит? – высокомерно спросил он.
Герион внезапно с грохотом швырнул ведро со скорпионами и подскочил к Люциферу, потрясая шестью кулаками.
– Что происходит? Господин Сатана, зачем Вы навязали мне этого лодыря? Он ни черта не делает! Я ему в первый день велел собрать каракуртов и скорпионов, так он их половину ногами подавил. Я остальных до сих пор приманить не могу, они перепугались. А потом про него прознали эти сучки, и началось! Ах, какой беленький, какой хорошенький! – со злостью говорил великан, топая огромными ногами в кроссовках. – И начали его закармливать! Он треснет скоро! Тьфу! Комбинезон ему выстирали. За мной бы кто так ухаживал!
– А мясо где взяли? – спросил ошарашенный Светозарный.
– Где взяли? У Минотавра отобрали! Бедный Мин почти неделю без мяса! – с яростью кричал Герион.
– Зачем корове мясо? – Тисифона капризно повела плечом. – Пусть сено жрёт.
– Господин Сатана, где Мефисто? Без него тут настоящий ад! Цербер вон бегает по всем кругам, играть ему не с кем. Гекатонхейр Эфиальт палец вывихнул, а никому и дела нет! Плутос жалуется, что ему палочки для зубов перестали выдавать. Эти дуры свой круг совсем забросили, всё время возле этого бездельника ошиваются, – ябедничал Герион.
Михаил с усмешкой смотрел на обескураженного друга.
– Ты хоть что-нибудь для стражей сделал из того, что тебе поручал Мефисто? – с укором спросил он. – Ты же обещал лично за всем присмотреть.
– Э-э-э, да я как-то закрутился…
– Эх, ты! У тебя не сын, а золото! Вот оставим его у нас в Раю… – издевался Михаил. – Создатель ему уже и крылья попробовал перекрасить в белый цвет.
Неплохо так получилось.
– Как в белый? – ужаснулся Люцифер. – Чёрного демона не отмоешь добела, это аксиома.
– А у Создателя получилось, – злорадствовал Михаил.
– Так, всё, – Светозарный, наконец, взял себя в руки. – Василиус, хватит бездельничать, хорошего помаленьку. Марш назад в Рай, вон за тобой Архистратиг пришёл.
– А можно, я в Аду останусь? Мне здесь больше нравится, – внезапно заявил вконец охамевший ангел.
– Правда, Господин Сатана, пусть останется. Он такой миленький, беленький, – от визгливых просьб фурий звенело в ушах.
Михаил видел, что Люцифер начинает звереть. Глава Ада коротко глянул на фурий и нахмурился. Сверкнула беззвучная вспышка, и перед фуриями медленно закружилась шаровая молния. Женщины завизжали и кинулись на свой шестой круг. Сгусток плазмы подгонял их, следуя по пятам. Змеи на их головах испуганно шипели и извивались. Люцифер перевёл взгляд на Василиуса.
– Мне такой лодырь не нужен. У нас в Аду все работают, – холодно сказал Светозарный. – Кто не работает, тот не ест. Михаил, забирай его!
– Да мне он вроде тоже не нужен. Слишком ленив, – пожал плечами Михаил.
– Ну, тогда я его уничтожу, – равнодушно предложил Люцифер.
– Не надо… – Василиус упал на колени. – Я исправлюсь. Архистратиг, пожалуйста…
Он умоляюще смотрел на Михаила.
– Ладно, поверю тебе, – вздохнул Михаил.
– А в наказание за лень… – прошипел Люцифер.
Он взмахнул рукой, и у Василиуса выпало половина перьев. Ангел заверещал, выворачивая шею и пытаясь рассмотреть спину. Люцифер схватил его за шкирку и поволок к выходу из Ада. Михаил летел сзади.
Вылетев за пределы Ада, Люцифер отпустил Василиуса и брезгливо вытер руки платком.
– Я жду тебя с моим сыном, – сердито сказал он Михаилу и мгновенно исчез.
Михаил вызвал по мобильнику техников и заказал портал. Потом посмотрел на удручённого Василиуса, который всё время пытался рукой нащупать проплешины в крыльях.
– Я сказал Создателю, что ты заболел птичьим гриппом. Этим и объяснишь свои полысевшие крылья, – сурово сказал он ангелу. – И не болтай о том, где ты был.
Василиус кивал головой.
– А если ещё раз будешь смотреть порнуху, хоть один, хоть в компании…
– Я больше не буду, – судорожно выдохнул Василиус. – Архистратиг, спасибо Вам.
Михаилу пришлось выдержать разговор с шефом, который не хотел отпускать Мефисто.
– Учитель, но Вы не можете задержать его насильно, – убеждал он раздражённого шефа. – Он даже не подчиняется нашей Райской администрации, он из другой организации.
– Кто главнее, я или этот отступник Люцифер? – возмущался шеф.
– Вы, Создатель, конечно, Вы, – успокаивающе говорил Михаил, поглядывая на съёжившегося за компьютером бесёнка. – Де-юре.
– А де-факто?
– А де-факто, мы не можем насильно удерживать чужого ребёнка. Он ещё несовершеннолетний. И ему пора в школу, каникулы кончаются.
– Но Мефистик только начал раскрашивать льва, – жалобно произнёс шеф.
Да, видел Михаил этого льва. Жёлтое туловище украшал сложный орнамент из чёрных и зелёных листьев, который по задумке беса должен был возле хвоста заканчиваться ярко-оранжевым цветком. У мальчишки буйная фантазия, его папаше до сынка далеко.
– Василиус закончит покраску. Он выздоровел, рвётся в бой. Пожалейте его, Учитель, у несчастного выпала половина перьев. Он так переживает это, ему надо отвлечься за работой.
– Ну, ладно, – смилостивился шеф. – Мефистик, я с тобой не прощаюсь. Как окончишь школу, так я тебя жду.
– Ага, конечно, Создатель, – Мефисто от нетерпения приплясывал на месте. – До свидания.
Он выскочил за дверь, не дожидаясь Михаила. Архангел пошёл за Василиусом. Тот прятался за колонной, избегая других ангелов.
– Ты всё запомнил, паршивец? – Михаил крепко взял его за крыло.
– Да, Архистратиг. У меня был птичий грипп, я очень хочу работать, я никогда не буду использовать компьютер для развлечений, – покаянно бубнил Василиус.
– Тогда вперёд! – и Михаил втолкнул раскаявшегося грешника в кабинет.
А посреди общего зала толпа ангелов прощалась с Мефисто. Ангелицы утирали слёзы, ангелы хлопали беса по плечу. Благодаря своему живому общительному характеру бесёнок стал очень популярен среди ангельской молодёжи.
– Меф, ты вернёшься? – слышались голоса. – Мы тебя будем ждать.
– Лучше вы все приходите к нам в гости, – предложил бес.
Михаил представил себе сонмы ангелов, устремляющихся к двери Изгнания, и поёжился.
Он вспомнил, как покидали Рай сторонники Люцифера. И ведь Создатель тогда предложил им всем остаться, но они отказались. С гордо поднятой головой они входили в дверь Изгнания. Их крылья мгновенно чернели. Сколько их было! Велиал, Асмодей, Вельзевул, красавица Астарта, толстый весельчак Бегемот, строгая, решительная Геката. И много-много других.
– Дядя Мишель, пойдём уже! – Мефисто дёргал его за крыло, отвлекая от грустных воспоминаний.
– Пошли к порталу.
– А быстрее нельзя? Я домой хочу.
Пришлось уходить через дверь Изгнания. Так, действительно, быстрее.
– Сыночек! – Анита крепко обняла сына. – А похудел как! Ты, что, ничего там не ел? Михаил, ты же обещал позаботиться о нём.
– Мам, они все плохо питаются. Каши, фрукты, овощи. Такая гадость!
– Сейчас я тебя накормлю. Тебе пирога или котлет?
– Я всего хочу! И пирога, и котлет. И побольше.
– Сейчас, солнышко! – и Анита скрылась в кухне.
Светозарный насмешливо смотрел на сына.
– А поворотись-ка, сынку! – Люцифер часто почитывал классику, особенно Гоголя. – И что это у тебя за позорище на спине? У истинного демона крылья должны быть полностью чёрные!
– Пап, я не виноват… ОН сказал, что только попробует, а потом не смог убрать белый цвет…
– Миха! Вы изуродовали мне ребёнка! Это ты виноват. Куда ты смотрел? Как он теперь в школу пойдёт? Его же там засмеют! – бушевал глава Ада. – А ты, Мефисто, тоже хорош! Если ты мелкий бес, должен был извернуться и не дать себя уродовать! Ты должен был взбунтоваться. А ты, наверное, рот раскрыл и слушался ЕГО во всём!
– Но ОН ничего плохого мне не делал. Такой прикольный дед, добрый… – растерянно хлопал глазами Мефисто.
– Добрый?!!! – Люцифер несколько секунд открывал и закрывал рот, не находя слов.
А потом начал орать на Михаила. Он припомнил и то, что Михаил не поддержал его, когда Люцифер критиковал Учителя, и своё поражение в битве ангелов, и, что Михаил редко заходит в гости, а когда заходит, от него один вред, и много другого, такого же несправедливого.
У Архангела разболелась голова. Ну, ладно, Люци, сейчас ты получишь.
– Мефисто, ты знаешь, что твой отец так и не купил палочки для чистки зубов Плутосу? А Минотавра на неделю лишили мяса. А Церберу не с чем играть, ему так и не выдали новый мячик, – радостно ябедничал Михаил.
– Пап? Это правда? Но ты же обещал мне! – Мефисто яростно хлопал крыльями, всё ближе подступая к отцу.
С перьев сыпались яркие искры, два белых пера вмиг почернели.
– Э-э-э, я несколько закрутился, сынок, – оправдывался Люцифер. – Тут ведь гражданская война, жуткая битва была, сразу много грешников привалило…
– Но ведь ты обещал! Как я могу теперь тебе доверять? Грош цена всем твоим обещаниям! – чуть не плакал Мефисто.
Михаил послал издевательский воздушный поцелуй Люциферу и выскользнул за дверь.
– Как можно было Мина оставить без мяса? Ты чудовище! – доносилось из дома.
– Да это фурии виноваты…
Михаил почувствовал, что устал. Мотаться туда-сюда, то в Ад за Василиусом, то в Рай за Мефисто, объясняться то с шефом, то с Люцифером, тяжело. Он уже не молоденький.
Ему пришлось ещё высидеть на совещании у шефа. Михаил, как секретарь, должен был всё записывать. Пять архангелов, ответственных за создание флоры на новой планете, несли какую-то чушь. Одно предложение было бредовее другого! Если они всё делают по старым чертежам, откуда берутся такие чудовищные задумки? Одна росянка, которая теперь будет раз в десять больше земной и сможет передвигаться, чего стоит! Но все свои замечания Михаил держал при себе. Люциферу хорошо было критиковать Учителя. Ну, выгнали его из Рая, так он создал себе Ад. А если выгонят Михаила? Создавать что-то своё? Он не творец, он хороший исполнитель.
К вечеру усталый и злой, Архангел, наконец, добрался до своего кабинета. Он включил компьютер и попытался по скайпу вызвать Люцифера. Но тот не ответил. Наверное, всё ещё сердится. Михаил посидел немного, закрыв глаза и безвольно распустив крылья. Потом крепко потёр лицо руками.
Как там называлась это игра? DarkOrbit? Так, что тут у нас? Регистрация. Придумайте себе оригинальный ник. «Очень злобный секретарь», – написал Михаил. Ну, космические твари, держитесь!
Светлогорская школа магии
Глава 1. Хулиганство
Как только я пришёл в школу, меня сразу вызвали к директору. Ещё бы, после вчерашнего происшествия!
И теперь я, опустив голову, переминался с ноги на ногу перед его столом, усиленно изображая раскаяние. Директор нашей Светлоярской Школы магических наук, а по совместительству мой Наставник Великий Архимаг Арсениус, не обращая на меня внимания, что-то писал в толстой тетради, постоянно сверяясь с фолиантом, лежащим по левую руку. Писал он деревянной ручкой со стальным пером, периодически обмакивая её в хрустальную чернильницу. Я такие ручки видел только в старых кинофильмах. Говорят, лет пятьдесят назад он вообще писал гусиным пером. Архимагу было сто девяносто два года, и свои привычки он менять не любил. Он до сих пор носил старинные мантии, как чародеи на портретах, которые были развешаны по стенам в коридорах школы.
На огромном столе были навалены какие-то старинные книги, пергаментные свитки, пожелтевшие от времени бумаги. Среди этого развала валялся фамилиар Архимага чёрный кот Антрацит. Он лениво щурил огромные янтарные глаза и иногда трогал лапкой пергаменты.
Я засмотрелся на чернильницу, которая вспыхивала сиреневым светом при каждом макании ручки. Арсениус коротко глянул на меня, дописал строку и положил ручку. Пресс-папье в виде розовой свинки, тихо хрюкая, подбежало к тетради и, согнув короткие ножки, толстеньким животиком промокнуло написанное. Архимаг захлопнул тетрадь.
– Я тебя слушаю, Алексей, – сурово сказал он.
– Я не хотел… Наставник, простите меня… Я больше никогда… – забормотал я, ещё ниже опуская голову и шмыгая носом.
– Чего ты не хотел? Выпускать дракона из вольера? Уродовать поля идиотскими кругами? Ты знаешь, какой ущерб он причинил?
– Но там был всего один круг… Небольшой…
– А лес, который он сжёг? Хорошо, сейчас погода дождливая. А если бы торф загорелся?
Как будто я не знаю, что когда прошлым засушливым летом загорелся торф, преподаватели школы во главе с великим Архимагом в два счёта потушили его, подняв мощным заклинанием подземные воды к поверхности.
– А овцы? Он украл пять овец!
– Как пять? – удивился я. – Всего одну…
– А хозяин утверждает, что пять! С чего вообще тебе вдруг вздумалось выпускать Горыныча? Ведь знаешь же, что он болеет! Как он тебя ещё не испепелил! А если бы он улетел? Он же выращен в неволе, на свободе он не выживет. Кто тебя надоумил открыть вольер?
– Я сам придумал… Я больше не буду… Я хотел его выгулять, ему скучно, – я нёс полный бред, но ничего умнее придумать не мог.
– Выгулять! Что это тебе, собака? Ты же, вроде не проявляешь интереса к нашим животным? Алексей, я не верю, что тебе самому пришла в голову мысль выпустить Горыныча? Ведь ты был не один?
– Я был один, Наставник!
– Алексей, я спрашиваю, значит, я знаю, – произнёс директор свою любимую фразочку.
– Я был совершенно один!
– Не ври мне!
– Клянусь, я был один!
Не могу же я выдать Нельку. Я вздохнул, вспоминая события вчерашнего дня.
И ведь дед предупреждал меня!
День не задался с самого утра. Я проспал и чувствовал себя совершенно разбитым. Когда я бегом спустился в столовую, дед уже сидел за столом с недовольным видом. У него пунктик – не завтракать без меня. Наш домовой по имени Коржик живо подал деду молочную рисовую кашу, а мне яичницу с колбасой. Люблю посмаковать сытный и вкусный завтрак. Но сейчас я опаздывал в школу и, не жуя, глотал огромными кусками.
– Алексей, сегодня звёзды предрекают тебе огромные неприятности, – вдруг мрачно заявил дед.
Я чуть не подавился какао. Дед у меня известнейший в магическом мире астролог. Его прогнозы сбываются с точностью до 99,9 %. Обычно он не говорит, что меня ждёт. Только в случае какой-то совсем уже небывалой опасности или, наоборот, крупной удачи, он предупреждает меня. Мои родители, специалисты по пространственной магии, дома появляются редко, мотаясь по разным магическим стройкам. Воспитывает меня, в основном дед.
– Особа женского пола принесёт тебе беду. Берегись высоты. Невольно ты окажешься замешан в воровстве и порче чужого имущества, – замогильным тоном вещал дед.
– Ле-екс! Мы уже опаздываем, – раздался со двора звонкий голос нашей соседки, эльфиечки Элениэль.
Соседские ребятишки называли её просто Нелли, а она и не возражала. Я, чмокнув деда в щёку, рванул из дому.
Нелька ждала меня возле забора, от нетерпения прыгая одной ноге. Её кудряшки золотились на солнце.
– Ты сделал домашку по геомагии? Я так и не смогла решить задачу, – пожаловалась она.
И всю дорогу до школы я объяснял девчонке, как правильно построить магический пятиугольник и вписать в него круг.
На геомагии у меня из головы не выходили неприятности, которые предсказал мне дед, и я совершенно не слушал учительницу, старшую ведьму Сильвию, специалиста по магическим фигурам и начертательной геомагии.
Сильвия невысокая тоненькая женщина с кудрявыми льняными волосами и серыми глазами. Я на каждом уроке любуюсь её нежным румянцем, немного большеватым ртом в форме лука, родинкой на левом виске. По-моему все мальчишки тайно влюблены в неё. Глядя на неё, не скажешь, что такая хрупкая волшебница запросто управляется с духами урагана и торнадо.
Несмотря на свой нежный облик, она самая строгая и требовательная из всех преподавателей.
– Алексей, как можно вызвать духа ветра и удержать его на месте? – раздался нежный голосок нашей преподавательницы.
Я ошалело вскочил…
– Э-э-э, его вызывают обычным заклинанием приглашения, а удерживают, начертив… начертив… – блин, Сильвия только что говорила об этом!
Я уставился на середину нашего класса, которая была специально освобождена от парт для построения магических фигур. Как же называется этот странный многоугольник, который она только что начертила? Нелька что-то подсказывает мне, но бдительная Сильвия посылает в меня заклинание полусферы тишины. Теперь я могу слышать только преподавательницу.
– Так что мы должны начертить для духа ветра? – допытывается Сильвия.
Я молчу, как партизан.
– Алексей, ты весь урок где-то витаешь. Это совершенно недопустимо! Чтобы пробудить твоё внимание я, пожалуй, поставлю тебе двойку в журнал. Садись.
Ну, вот, неприятности начались! Надо же, я схватил «пару» по геомагии, предмету, который я знаю на «отлично». Про эту неприятность от женщины говорил дед? Что ещё меня ждёт сегодня? Мне захотелось сбежать с уроков домой, спрятаться в своей комнате и отсидеться до завтра.
Как показало будущее, двойка по геомагии – это мелочь, не стоящая внимания.
Элениэль подошла ко мне на большой перемене перед уроком по эльфийскому языку.
– Лекс, помоги! Я сейчас случайно проходила мимо вольера с Горынычем. Ему очень плохо, – чуть не плача, попросила она.
– Так все знают, что он приболел, – я пожал плечами.
– Да не болен он! Ему хочется самку, вот он и тоскует. У драконов сейчас самый разгар ухаживаний, – её остренькие ушки шевелились, выдавая волнение.
Моя подружка Элениэль, обладая сильнейшим целительским даром, чувствует и физическую боль, и сильные эмоции любого живого существа. Сколько раз в детстве она залечивала мне сбитые коленки простым наложением рук. Как-то лет в шесть я из озорства заколдовал степлер на столе деда так, что тот начал кидаться на хозяина и пытаться укусить его. Совершенно охамев, он подпрыгнул и вцепился в воротник дедовой рубашки. Выглядело это довольно смешно. Но мой суровый дед, который терпеть не мог, если что-то трогали на его столе, ничего забавного в этом не нашёл. Он спустил с меня штанишки и начал от души шлёпать по голой попе. Нелька, играющая в мячик в саду, почувствовала мою обиду и боль. Она ворвалась в комнату и заорала, чтобы дед отпустил меня, потому что лично ей очень стыдно и больно. Дед отправил меня стоять в угол и принялся успокаивать рыдающую девчонку.
Большая эльфийская семейка жила с нами по соседству, и я дружил с их младшей дочкой Элениэль, сколько себя помню. Вместе мы ходили в начальную школу, вместе в одиннадцать лет поступили в Школу магических наук. С третьего класса каждому из нас назначался Наставник, и начиналась специализация. У меня хорошо получались заклинания и сложные превращения предметов, вот я и попал в ученики к нашему директору. Элениэль проходила специализацию сразу у двух магов – у алхимика-зельевара Дормидонта и у врача нашей школы Милославы. Встречались мы только на общих уроках. Но дружить мы не перестали. После школы мы шли либо ко мне, либо к эльфам. Обедали, вместе делали уроки. Я показывал ей сложные трансформации, превращая простенькую посуду в золотые кубки и серебряные тарелки. Она отрабатывала на мне целительские заклинания, а иногда пичкала сваренными собственноручно зельями, которые я безропотно глотал. А сколько шалостей мы с ней совершили! Причём заводилой всё время была она. А я, как дурак, выполнял все её прихоти.
И сейчас она с надеждой смотрела на меня, шевеля остренькими ушками, высовывающимися из густых золотистых кудряшек.
– Нель, но ведь у дракона есть смотритель, который понимает драконий язык. Почему Горыныч не скажет ему? – я попытался отвертеться от очередной авантюры.
– Он стесняется! Он не может просить взрослых людей о таком, – заявила настырная девчонка. – Ну, Лекс, ну помоги мне. Я не смогу открыть вольер, там сложные охранные чары.
– Зачем его открывать?
– В лес прилетела дракониха, совсем молоденькая. Она тоже стесняется. Надо выпустить Горыныча, пусть слетает к ней, – она умильно смотрела на меня своими огромными зелёными глазищами.
– Давай после урока, – взмолился я.
– А вдруг она не дождётся и улетит?
– А откуда ты знаешь про дракониху?
– Так ведь наш Горыныч как-то её чувствует. Значит, и я чувствую.
Если бы сейчас был какой-нибудь другой урок, я бы отказался. Но эльфийский язык я и так знал, как родной, с такими-то соседями. Прогулять этот предмет – святое дело. И мы отправились в наш живой уголок.
Школьный живой уголок больше похож на небольшой зоопарк. Наша школа в числе прочих профессий выпускает и специалистов по волшебным животным, поэтому у нас есть и две мантикоры, и гидра, и немейский львёнок. Это его предка задушил Геракл. Львёнок совсем маленький. Его ещё кормят молоком из соски. Он свободно разгуливает по всей территории школы, постоянно к кому-нибудь ластясь. Шкура у него ещё не затвердела, он весь такой приятно мягкий и шелковистый, вот все наперебой и гладят его.
И сейчас он подбежал к нам, и я начал чесать за ушком. Он упал на спину и подставил мне брюшко.
Лернейская гидра Элоиза плавала в специальном бассейне, высовывая то одну, то другую голову. Та голова, которая была бессмертной, следила за нами из-под воды. Когда мы подошли поближе, она взметнулась и метко плюнула ядом, но Нелли успела сотворить заклинание защиты. Увидев, что яд не попал в цель, бессмертная голова стала показывать нам язык и корчить страшные рожи.
Мантикоры дрыхли в своём домике, высунув наружу чёрные ядовитые хвосты. По-моему, они спали постоянно. Я ещё не видел живую мантикору целиком, они всё время прятались.
Гордостью нашего зоопарка был Змей-Горыныч. Он выращен в инкубаторе из драконьего яйца. Горынычу не больше тридцати лет, совсем пацан. Он ещё ярко-зелёный. У драконов с возрастом яркая окраска переходит в зеленовато-бурую.
Обычно он довольно активный, с интересом смотрит, что происходит вокруг, лопочет что-то на драконьем языке, который понимают только пожилой смотритель Аркен и наш преподаватель по магическим существам профессор Вирений. Профессор подолгу болтает с драконом. Беседа у них очень оживлённая, три головы Горыныча перебивают друг друга, что-то взахлёб рассказывая Вирению. Иногда они играют в шахматы. При этом играет одна голова, вторая подсказывает первой, а третья болеет за Вирения. Иногда Вирений читает дракону книги, сразу переводя на драконий язык. Недавно я видел, как Вирений направлялся к вольеру, держа в руках «Остров сокровищ» Стивенсона.
Но сейчас Змей-Горыныч сидел в углу клетки, уныло свесив головы. У двух голов глаза были закрыты, третья моргала длиннющими ресницами и хлюпала носом. Обеими лапами Горыныч держал огромную простыню в цветочек и утирал слёзы и сопли. Вид у него был такой печальный, что у меня сжалось сердце.
– Видишь, как он тоскует? – шептала Элениэль, дёргая меня за рукав. – Он чувствует дракониху, а полететь к ней не может.
– А не рано ему жениться, он же мальчишка совсем? – засомневался я.
Змей-Горыныч, который немного понимал человеческую речь, замотал сразу тремя головами и умоляюще прижал лапы к груди. Я только сейчас, как следует, рассмотрел нашего дракона. Стыдно сказать, но я не часто посещаю живой уголок. Это Нелька, большая любительница животных, постоянно крутится здесь. У Горыныча, оказывается, разный цвет глаз. На одной морде глаза зелёные, на второй красные, на третьей жёлтые.
– Ну, давай, выпускай его, – теребила меня эльфиечка.
– Я полечу с ним, – пришла мне в голову безумная мысль. – А вдруг он решит совсем улететь?
Как остановить дракона, который вырвался на волю и решил сбежать, я понятия не имел. Но слово не воробей…
– Я полечу с тобой, – упрямо сказала Нелька.
Я легко снял сложные охранные и запирающие чары, не зря же я учусь у Великого Архимага. Дракон осторожно вышел из вольера, стараясь не задеть крыльями железную ограду. Потом сам подставил крыло, опустив его вниз, чтобы мы могли залезть ему на спину. Сидеть на Горыныче оказалось очень удобно, там, где начинались шеи, у него была ровная площадка и какой-то вырост, за который удобно было держаться. Дракон медленно вышел на школьный двор. Я мысленно возблагодарил небо, что сейчас идут уроки, и во дворе никого нет. Горыныч расправил крылья, немного потоптался на месте и легко взмыл в небо, взяв курс на лес.
– Здорово! – восторженно завизжала Нелька.
Да я и сам наслаждался этим полётом. Ветер, солнце и небесная синева поглотили нас. Далеко внизу блестела лента реки Светлинки, впадающей в наше озеро. Поля зеленели дружными всходами. Я чувствовал себя так, будто лечу сам. Так я летал только в детстве во сне.
Внезапно Горыныч резко снизился над небольшой отарой овец и коз, которые мирно щипали траву в низине у реки. Он схватил одну овцу и вновь набрал высоту. Я даже не успел возмутиться. Внизу перепуганный парнишка-пастушок сидел на земле, разинув рот. Горыныч сделал круг над лесом, держа в лапах блеющую овцу, и пошёл на посадку. Приземлились мы где-то в лесной глуши на огромной поляне. Никого не было. Мы с Нелькой соскользнули со спины дракона на землю, чтобы размять ноги. Горыныч вдруг ласково и призывно закурлыкал. Я и не предполагал, что это огромное существо способно издавать такие нежные мелодичные звуки, похожие на песню. Совсем рядом раздалось тихое ответное курлыканье, и из-под большого поваленного дерева робко высунулись четыре головы драконихи.
– Ух, ты, черёхглавка! – возбуждённо зашептала мне Элениэль.
Обычно у драконов либо одна голова, как у европейских, либо три, как у русских. Четырёхглавые драконы встречаются чрезвычайно редко. Учёные утверждают, что они обитают возле действующих вулканов.
Дракониха вылезла на поляну. Мы восхищенно смотрели на неё. Снежно-белая, будто обсыпанная алмазной пылью шкура блестела в лучах заходящего солнца. А глаза у неё на всех четырёх головах были ярко-синими. Горыныч галантно преподнёс ей овцу, которую она благосклонно приняла и проглотила одной из голов. А потом они что-то ворковали друг другу. А потом долго целовались. Очень долго. Очень-очень долго. Ещё бы не долго! Четыре головы драконихи по очереди чмокали каждую из трёх голов Горыныча. Да не по одному разу.
А потом они целомудренно удалились за поваленное дерево. Подсматривать мы не стали. И так было ясно, чем они занимаются. Из-за дерева раздавались страстные стоны, вздохи, шорохи и совершенно неприличное сладострастное хрюканье.
Я сломанной веткой очертил круг, наколдовал сферу летнего воздуха и бросил свою куртку на землю. Мы уселись, и Элениэль прижалась ко мне. Она была тёплая, и от неё почему-то пахло земляникой. Я нашарил в кармане брюк конфету и дал ей. Она вмиг сжевала её и попросила ещё. Ещё у меня не было. Я тоже проголодался, но приходилось терпеть. На землю опустились сумерки, комары начали всё ближе подбираться к нам, несмотря на отпугивающие заклинания. В ветвях деревьев вдруг звонко и радостно защёлкал соловей. Две белки, гоняясь друг за другом, бесшумно пробежали по поляне и взметнулись на берёзу.
Наконец, Горыныч вымахнул из-за дерева, издал радостный вопль и дохнул огнём. Ближайшие деревья вмиг обуглились. Я перепугался, что он подожжёт лес, но огонь быстро угас. Дракониха вышла на поляну, скромно опустив глазки. Она чисто по-женски охорашивалась, лапами приглаживая чешую на мордах. Ещё раз многократно расцеловав Горыныча, дракониха резко взмыла вверх. Её светлый силуэт чётко выделялся на темнеющем небе. Горыныч долго стоял, задрав все три головы и провожая свою подругу взглядом. Потом вздохнул, подошёл к нам, осторожно ткнул меня средней головой и показал правой головой себе на спину. Мы залезли на него. Он потоптался, примерился и взмыл в небо. Летел он медленно и как-то довольно. И Нелька прошептала мне: «Он очень счастлив». Кто бы сомневался!
Внезапно дракон опустился прямо на поле, на зелёные всходы пшеницы. Он совсем по-человечески расхохотался и крутанулся на одной лапе. Его хвост очертил правильный круг, с корнем выдрав зелёные ростки. Я схватился за голову.
– Что ж ты делаешь, скотина безмозглая! – заорал я.
Все три головы повернулись ко мне. На лицах… тьфу, на мордах сияли совершенно одинаковые идиотские блаженные улыбки. Дракон пренебрежительно фыркнул, взлетел и стремглав понёсся к школе.
А возле школы нас ждали. Я сверху разглядел несколько фигур с фонарями в руках. Горыныч опустился на школьный двор и степенно пошёл к себе в клетку. Я еле успел спихнуть Нельку на землю, наказав ей, бежать домой и никому ничего не говорить. Она понятливо кивнула головой и мгновенно растворилась в сумерках. Эльфы большие мастера отводить глаза. Когда ребятишки с нашей улицы играли в прятки, Нельку никто не мог найти, а она ходила позади ищущих и развлекалась.
Я спрыгнул с дракона. Кто-то сразу схватил меня за шиворот мохнатой лапой. Это был наш школьный сторож, леший Елович, который к старости не захотел жить в лесу и устроился на работу в школу. Он тряс меня и ругал такими сочными отборными словами, что я очень постарался их запомнить. Смотритель зоопарка Аркен внимательно осматривал Горыныча, заставляя того открывать рты и высовывать языки. Горыныч терпеливо подчинялся. Но когда смотритель решил прощупать ему живот, дракон нетерпеливо рыкнул, что-то сказал по-драконьему и ушёл в вольер. Там он в два укуса сожрал приготовленную ему на ужин баранью тушу, выдул огромное ведро молока, брякнулся на бок и богатырски захрапел. Аркен, которому хотелось прослушать лёгкие Горыныча, не решался сунуться к нему.
– Аркен, оставь его, пусть спит, – спокойно сказал профессор Вирений. – Елович, отпусти молодого человека, что ты трясёшь его, как грушу.
Похоже, только профессор понял, где был дракон. Он подошёл ко мне и положил руку на плечо.
– Алексей, ты понимаешь, что совершил серьёзное нарушение, о котором завтра будет доложено директору? Аркен человек старой закалки, и такого хулиганства не простит. Он страшно испугался, когда увидел пустой вольер.
Я, молча, кивнул.