Падение (сборник) Товук Виктория

Мог бы прямо при ней за полчаса вырастить из апельсиновой косточки дерево и угостить её сладкими апельсинами! Я послушно участвовал во всех её авантюрах, выполнял все её прихоти, а вот самому проявить инициативу не дотумкал. Теперь кусай локти!

Полежав, я отправился к деду.

– Деда, что происходит? Ведь этот Густав – некромант? Зачем он к нам приехал?

Дед помолчал, потом вздохнул.

– Ты уже становишься взрослым, Лёшка. Вон, какие волосы отросли. Что уж теперь скрывать. Завелась в Светлогорске какая-то тварь, убивает обычных людей.

Он рассказал мне всё.

Теоретически я знал, что при насильственном убийстве любого живого существа, а особенно человека, происходит выплеск жизненной силы. Она рассеивается в пространстве. Но есть извращенцы, рассказывал дед, которые проведя особый ритуал сразу после убийства, вбирают в себя этот выплеск, получая огромную магическую и физическую силу, этакие энергетические вампиры. Такой вампир подсаживается на чужую энергию, как на наркотик, убивая всё чаще и чаще. Семья Вернеров – это одна из семей «Охотников за головами», которые и специализируются на подобных случаях. Ещё они ловят слетевших с катушек вампиров, которые не довольствуются небольшим количеством крови, выпитым из жертвы, а осушают её досуха. Борются они и с магическими опасными существами, которые иногда нападают на обычных людей и на магов. Жена Густава погибла, когда их сыну было всего два года. Теодор не помнит мать. Отец в нём души не чает, всячески пытаясь подольше не допускать сына до их общей профессии. Дед приказал мне не говорить никому, кто такой Теодор.

Я вышел из кабинета деда, уселся прямо на ступеньки лестницы и задумался. Мне вспоминались всякие рассказы, в которых правда мешалась с вымыслом.

О клане «Охотников за головами» говорили разное. Говорили, что таких семей во всём мире штук пять-шесть. Породниться они стараются только между собой, чтобы передавать свои способности по наследству. Все они некроманты. Всех младенцев подвергают каким-то мерзким ритуалам с использованием зелий на основе крови, чтобы на ранней стадии активировать их способности.

Вот почему Теодор так не хотел говорить, на чём он специализируется. Ясное дело, на некромантии. Он возбуждал и интерес к себе и отвращение.

Поздно вечером позвонил Арсениус и сказал, чтобы я пока не приходил на индивидуальные занятия. Он будет занят несколько дней. Хоть посплю завтра подольше!

Утром я подошёл к калитке эльфийского семейства.

– Нелли! В школу пора! – закричал я, предвкушая, как она обрадуется, что пойдёт не одна.

– Лёшенька, а она уже ушла, – выглянула на крыльцо её мама Лотанариэ. – За ней зашёл сын нашего нового соседа, Теодор. Такой вежливый мальчик.

И я поплёлся в школу один. Возле школы я увидел Арсениуса, который давал указания всем нашим педагогам, выстроившимся перед ним.

Увидев меня, Дормидонт сразу надел мне на шею неказистый камень, больше похожий на кусок булыжника, с дыркой посередине, в которую была продета верёвка.

– И не вздумай снимать! Понятно? – очень строго сказал он.

– Угу. А чего вы тут все делаете?

– Отвечаем на дурацкие вопросы глупых детей, – ядовито ответил Мастер зелий. – Ты сто сорок второй, кто задал этот вопрос! Марш в школу!

– Сильвия, за тобой вызов всех духов воздуха и земли, – говорил Арсениус. – Пусть окружат школу кольцом. Вирений, объясни Горынычу серьёзность ситуации, пусть периодически взлетает и осматривает улицы нашего района. Я активирую первый уровень защиты. Вечером попробуем наложить защитную сферу на наш район.

А потом нас собрали в актовом зале. Я увидел, что на всех надеты эти дурацкие амулеты. Перед нами выступил Арсениус. Он объявил, что в городе объявилась какая-то опасная тварь, что школа окружена несколькими уровнями защиты, и что амулеты, которые были выданы каждому, нельзя снимать ни в коем случае.

– Это одновременно ваш пропуск в школу и ваш сторож. Учащимся запрещается выходить из дома после семи вечера. Учащимся запрещается появляться в районе обычников. Да амулет вас туда и не пустит, – Арсениус выглядел каким-то усталым и очень взволнованным. – Амулет сразу сообщит мне, если вы вздумаете нарушить эти предписания. А теперь, идите на уроки.

Сначала всех взволновала эта новость про какого-то монстра, который убивает людей. Но в нашем районе никаких происшествий не было, а что происходит у обычников, нам не говорили. На всех малышей тоже надели подобные амулеты. Наш район общими усилиями был накрыт защитной сферой. Было, конечно, неудобно, что нельзя выходить из дому после семи вечера, но что поделаешь. Особо хитрые пробовали снять эти камешки, но, оказывается, избавиться от амулета можно было, только разрушив камешек. А Дормидонт каждый день стоял в дверях школы и проверял у каждого наличие и целостность амулетов. Костян говорил, что ради интереса пытался выйти за защитную сферу в район обычников. Его просто мягко отшвырнуло в снег. Защитную сферу наколдовывали сильнейшие волшебники во главе с нашим Арсениусом, и получилась она на славу. Никто из детей не мог выйти в городские районы обычников, где орудовал серийный убийца.

А Нелька продолжала общаться с Теодором. Да и другие девчонки очень привечали этого белобрыса. Я невольно наблюдал, как он разговаривает с каждой девчонкой. Ласковая улыбка, как будто предназначенная для неё одной, неподдельный интерес к собеседнице. Он буквально окутывал своим обаянием. К каждой он находил свой подход и тему для разговора. С язвительной, острой на язычок Тамаркой Лопухиной он обменивался незлыми, но очень смешными подколками и шуточками, с тихой серьёзной Лизочкой Шехман говорил о поэзии и наизусть зачитывал ей Омара Хайяма. А Нелька привлекла его к воспитанию нашего Ряба. И он научил этого малыша летать! Теодор раскопал в каких-то старинных книгах зелье для укрепления крыльев птиц. Нелька сварила его и стала давать Рябу. У него реально немного выросли и окрепли крылья, и он с удовольствием начал минут по пять летать над школой. Иногда он с грохотом садился на крышу и, изгибая шеи, пытался заглянуть в учительскую, которая находилась на последнем этаже. Не удержавшись на краю крыши, он часто падал вниз, пролетая мимо окон и выравниваясь только перед самой землёй.

Но если девчонки были в восторге от Федьки, то парни затаили на него злобу.

Я задержался после уроков, потому, что хотел узнать у нашей учительницы по начерталке Сильвии список дополнительной литературы. Мне нравилась начертательная геомагия и хотелось знать о ней побольше.

Я вышел из школы и увидел несколько ребят из нашего класса. Они окружили Теодора. Нелька в сторонке пыталась что-то сказать, но её никто не слушал. Тон задавал здоровяк Костян. Он долго и упорно ухаживал за Тамарой Лопухиной. Лёгкие и непринуждённые ежедневные пикировки Теодора с Тамарой очень нервировали нашего здоровяка.

– Слышь, ты, как тебя, Федька, ты чё к нашим девчонкам пристаёшь? – угрожающе бубнил Костян, наступая на Теодора.

– Простите, я не пристаю. Я просто общаюсь так, как умею, – вежливо отвечал Теодор.

– Чё? Общаешься? Да ты клеишь мою Томку без всякого стыда.

– Наши беседы с госпожой Лопухиной ещё не означают, что я испытываю к ней какие-то чувства.

Для Костяна эта фраза оказалась слишком сложной. Он сжал пальцы, и перед Теодором ударила молния. Любой мало-мальски опытный маг сразу бы поставил щит, а потом попытался или адекватно ответить (я бы сбил Костяна с ног сильной струёй воды), или, в крайнем случае, отступить в школу, где нападать друг на друга было невозможно из-за магического запрета, установленного ещё предшественником Арсениуса.

Но Теодор просто молча стоял перед обидчиком.

– Смотрите, он даже ответить не может! – заржал Костян. – Да ты вообще, маг или обычник?

Нелька вдруг растолкала парней и встала, заслоняя собой Теодора. Я, не раздумывая, присоединился к ней.

– Лёшка, ты чего? Ты его защищаешь, что ли? – удивился Миха Рубчиков. – Он же у нас всех девчонок увёл. Они только о нём и говорят.

– И что? Значит, есть в нём что-то, чего нет у вас, – усмехнулся я.

– Вы лучше уйдите, ребята, – каким-то неестественным голосом произнесла Нелька. – Я ведь и разозлиться могу.

В первом классе Костян, который раньше с эльфами близко не общался, увидев Нельку, заржал, спросил, есть ли у неё хвост, и попытался дёрнуть её за остренькое ухо. Я даже не успел вступиться за неё. Нелька что-то прошептала, мощный порыв ветра сбил хулигана с ног и швырнул на подошедшего Дормидонта, который вовремя выставил щит.

– Эльфов обижать не рекомендуется, – наставительно произнёс Дормидонт, поднимая за шкирку испуганного Костяна. – У них стихийная магия. Если эльф разозлится, он и торнадо на голову обидчика может вызвать.

С тех пор Нельку опасались задирать.

И теперь эта гоп-компания топталась на месте, не решаясь напасть. И тут перед нами с неба рухнул Рябушка. Он отряхнулся от снега, как собака, а потом вдруг напрягся своим небольшим тельцем (небольшим для дракона), зашипел и выпустил язычки пламени сразу из трёх пастей. Огонёк был слабенький, как от спички, но и этого хватило. Костян попятился.

– Пошли, ребята! Неохота с ними связываться!

Потом он покрутил пальцем у виска.

– Вы бы ещё его папашку позвали! Выучили драконий язык, теперь можете измываться над людьми! – с логикой у потомка великанов всегда было неважно.

Всю дорогу домой Нелька утешала Федьку. Говорила, что никакой он не обычник, а самый настоящий маг, что он просто растерялся. Я хотел ехидно заметить, что, мол, не растерялся, а просто струсил, но почему-то промолчал. Федька был бледным и молчаливым.

Я распрощался с ними у своего дома.

– Лекс, ты не понимаешь, – вдруг тихо сказал он. – Мне нельзя тратить магическую силу… Сейчас нельзя… Элениэль, извини, я хочу побыть один.

Потом он повернулся и побежал к себе домой. Притихшая Нелька с грустью смотрела ему вслед. Она даже не кивнула на моё «Пока». От этого мне стало совсем тоскливо. Я пошёл домой. Дед в кабинете с кем-то говорил по телефону. Прислушавшись, я понял, что он обсуждает свою методику расчёта гороскопов со своим вечным оппонентом Павлом Глобовым. Ну, это надолго! Насколько я помнил, дед делал свои прогнозы, учитывая влияние скрытого созвездия Змееносца, а Глобов его не учитывал. Как-то так. Особо я не вникал.

Я неохотно поел и сел за уроки. Конечно, надо бы пойти потренироваться преобразовывать камень в скамейку, но мне было неохота выходить на холод. Кажется, я заболевал. Меня знобило, и из носа вдруг потекло. Я решил залезть под одеяло и немного полежать, а потом позвонить моему персональному доктору. Пусть Нелька сварит какое-нибудь зелье от простуды. Или придёт и вылечит меня просто наложением рук. Пригревшись, я задремал.

– Лекс, смотри, сколько земляники! – Нелька суёт мне под нос полные пригоршни спелой ягоды.

Пригревает тёплое солнышко, в траве жужжит запутавшийся шмель. От Нельки пахнет земляникой, она улыбается и начинает по ягодке скармливать мне её.

– Ешь, Лекс. Лекс! – она целует меня. Губы у неё горячие и солёные.

– Лекс! Лекс! Проснись! – меня тормошат за плечо.

Я неохотно открываю глаза. Мне на нос капают горячие слёзы. Нелька всхлипывает и ничего не может выговорить.

– Нель, что случилось? – я крепко прижимаю её к себе, пытаясь передать немного своей магической силы.

– Помоги! Теодор пропал! Заклинание поиска… Ты же умеешь!

– Нель, как пропал? У него же отец есть.

Из бессвязных фраз и рыданий я понял следующее. Густав рано утром куда-то уехал, и ещё не возвращался. Нелька пообедала, поболтала с матерью и пошла к Теодору. Его мраковики сказали, что кто-то пришёл к Густаву. Но так как его не было, с этим человеком пошёл Теодор.

– Его амулет валяется на крыльце, разломанный. С ним что-то случилось! Лекс, найди его! – Нелька мёртвой хваткой вцепилась мне в руку.

Почему я не обратился за помощью к взрослым? Я и сам не знаю. Хотя, в глубине души знаю. Я просто хотел произвести впечатление на мою неверную подругу.

Заклинание поиска. Ох, как я его не люблю. Вроде и не сложное, и магической силы требуется немного. Меня раздражает возникающий потом неприятный зуд внутри, который усиливается, когда идёшь по следу пропавшего.

Мы выскочили на улицу и подбежали к дому Вернеров. Действительно, кусок гальки, который мы все были вынуждены носить на шее, был разломан на две части. Я взял их в руку. Каждый маг, который умеет вести поиск, придумывает для себя какую-нибудь фразу, которую произносит про себя, когда делает пасы руками. Я не знаю, зачем это надо, но фраза реально помогает. У каждого она своя. Мишка Рубчиков, например, признался мне, что при поиске повторяет: «Раз-два-три четыре-пять, я иду искать! Кто не спрятался, я не виноват».

Я сжал в левой руке осколки Федькиного амулета, а правой начал творить заклинание поиска.

«Позвони мне, позвони, – повторял я про себя. – Позвони мне ради Бога».

Я услышал эту песню в каком-то старом фильме, и сразу понял, что она идеально подходит именно мне.

Внутри появился знакомый зуд, который потянул меня куда-то по направлению к обычным человеческим застройкам.

«Через время протяни, – мысленно повторял я. – Голос тихий и глубокий».

Ноги сами потащили меня к границе нашего района волшебников. Мы с Нелькой побежали, поскальзываясь на раскисшей дороге. И магический барьер, наколдованный всем светлогорским магическим миром, мягко отбросил нас назад. Нелька закусила нижнюю губу, сжала свой амулет, и, произнеся заклинание разрушения, отбросила осколки в сторону. Я махнул рукой и сделал то же самое.

Мы беспрепятственно вышли за магический барьер. Внутренняя щекотка гнала меня вперёд, я чувствовал, что цель близка. Меня тянуло куда-то между пятиэтажок, где стояли мусорные контейнеры. Ещё издали я заметил полицейскую машину. Нелька сразу произнесла заклинание для отвода глаз. Незаметные мы прокрались поближе, и перед нами открылось страшное зрелище.

На талом весеннем снегу лежала маленькая девочка в пуховичке. Ей было лет пять, не больше. Какой-то человек стоял рядом, зорко оглядывая окрестности. А над мёртвой малышкой склонился Теодор.

– Кажется, я смогу, – сказал он. – Только отойдите от меня чуть дальше.

Он сел прямо на снег и взял тельце на руки. Раскачиваясь, он начал нараспев произносить какие-то варварские страшные слова. Я не понимал, почему они кажутся страшными, но смертельный ужас пригвоздил меня к месту. Нелька рядом тихо заплакала, но у меня не было сил даже посмотреть на неё. Мы присутствовали при мрачном ритуале общения с мёртвыми. Я не мог отвести взгляд от Теодора. Вокруг него сгустилась какая-то мгла. Она медленно ползла в стороны. Маленький светлый силуэт, появившийся среди этой тьмы, сиял ярким светом.

– Привет, – ласково сказал Теодор. – Как тебя зовут? Я Теодор. Я тебя не обижу.

– Привет, – охотно отозвался силуэт. – Меня зовут Настя. А где щенок?

– Какой щенок?

– Ну, тут дяденька мне щенка хотел подарить. У него в машине три щенка, он меня позвал, чтобы я выбрала себе. Там один такой был весь чёрненький, я его хотела взять. А дяденька даже поводок достал для щенка. А потом… Не знаю… А где я? Почему так темно? Мне же домой пора, мама будет ругаться! – запаниковала девочка.

– А как выглядел этот дядька со щенками, можешь вспомнить? Ты просто вспомни про себя, я пойму.

– Ты тоже хочешь щеночка? Только, чур, чёрненький мой!

– Хорошо-хорошо. Давай, вспомни его.

– Вот, – призрачная девочка замолчала, её силуэт начал светиться пульсирующим светом. Теодор, как будто пил этот свет всем телом.

– Спасибо, Настя, достаточно, – очень нежно и ласково сказал Теодор. – А бабушка и дедушка у тебя есть?

– Ага. Только бабушка куда-то уехала в прошлом году, а дедушка с нами живёт.

Из темноты вдруг выступил неясный светлый призрак.

– Я уже вернулась, Настёна, – спокойно произнёс он.

– Ой, бабуля! Почему тебя так долго не было? Мы домой пойдём?

– Повелитель, моя внучка вам больше не нужна? – почтительно произнёс призрак.

– Нет, сударыня, – не менее почтительно ответил Теодор. – Я отпускаю её. Спасибо, что вы встретили её за Гранью.

Он разжал руки и осторожно положил безжизненное тельце на снег. Тьма рассеялась, призраки исчезли. Я заметил, как полицейский вытер лицо платком. Потом он подошёл к Теодору, который сидел, обессилено привалившись к мусорному контейнеру. Он был совершенно белый, как будто жизнь вытекла из него.

– Он задушил её собачьим поводком, – прохрипел некромант.

– Парень, ты как? Ну-ка, глотни, – полицейский открыл металлическую фляжку и поднёс ко рту некроманта.

Теодор выпил, закашлялся. Вид у него стал чуть бодрее. Он, цепляясь за край мусорного бака, с трудом поднялся на ноги.

– Он где-то здесь. Тут есть поблизости детская площадка? Он там, он ещё не насытился. Пошли, Валерий Палыч, надо спешить. У него светло-серая Ауди. В салоне три настоящих щенка.

Они пошли куда-то между домами. Нелька потащила меня за ними.

Мы издали увидели светло-серый автомобиль, который стоял возле детской площадки. Было довольно холодно, поэтому малышей на площадке не было. Вдалеке несколько ребят постарше гоняли шайбу в хоккейной коробке.

– Спрячьтесь, Валерий Палыч. Я его попробую выманить, – властно сказал Теодор полицейскому.

Он пошёл по направлению к автомобилю. Мы на почтительном расстоянии крались за ним. А потом Федька внезапно исчез. Исчез у нас на глазах! Вместо него к машине подошёл малыш в тёплой курточке и шапке-ушанке. Он потоптался возле машины и стал заглядывать в окна, приподнимаясь на цыпочки.

– Я могу помочь тебе, малыш? – к нему подошёл непонятно откуда появившийся парень.

Чёрные спутанные волосы падают на лоб, синие глаза, ласковая улыбка. Я с удивлением понял, что знаю его. Это Марк Гвирин. Он окончил школу в прошлом году. Учился еле-еле, специализировался на целительстве вместе с Нелькой. Она как-то рассказала мне, что способности к целительству у него совсем слабые, с трудом может залечить простую царапину. И ведь папаша у него светило в магической медицине, он часто помогает и обычным человеческим хирургам в сложных случаях. А мать специалист в магии проклятий. Она исследует старинные проклятия и разрабатывает способы снятия их.

Странно, что Марк не унаследовал способностей своих родителей.

После школы он попробовал работать в больнице обычников медбратом, но вскоре уволился и куда-то пропал. Говорили, что отец отправил его в Москву учиться в медвузе обычников.

– Ты заблудился? – спросил Марк.

– Не-а. Дядь, а кто это в машине скулит? – спросил Теодор детским голосочком.

– Это у меня собака ощенилась. Теперь не знаю, куда щенков пристроить. Хочешь щеночка?

– Хочу.

– Ну, выбирай, – Марк открыл машину и распахнул дверцу.

Теодор сразу вытащил чёрного щенка.

– Погоди, я сейчас тебе ошейник и поводок дам, подрастёт, будешь выгуливать.

Марк достал с переднего сидения ошейник и дал его Теодору. Ошейник был украшен какими-то блестящими пёстрыми камешками и притягивал к себе взгляд. Теодор засмотрелся на него. Марк неуловимым движением достал из кармана тонкий кожаный поводок, накинул на горло ребёнка и резко затянул. Щенок упал на землю и пополз под машину.

Теодор попытался вырваться. Он сразу скинул образ ребёнка. Теперь Марк пытался придушить подростка чуть пониже его ростом.

– Так ты маг, ублюдок! – злобно прошипел Марк. – Тем лучше!

Теодор заклинанием ножа перерезал поводок. Но Марк начал душить его руками. Теодор попробовал применить к нему парализующее заклинание, но у него не получилось. Видно, наш Федька истратил все силы на общение с убитой девочкой.

Дальше всё происходило одновременно. Я швырнул в лицо убийцы файербол, на мгновение ослепив его. Он выпустил нашего Федьку и схватился за голову. Федька, задыхаясь, свалился на землю и так и остался лежать. Нелька закусила губу, прищурилась, и на Марка рухнул водопад воды, сбив его с ног. Полицейский Валерий Палыч бежал к нам, стреляя в воздух и что-то крича. Мокрый Марк вскочил на ноги и ударил в него молнией. Тот рухнул на землю. Теодор пытался наколдовать Замораживающий кокон, но у Марка льдом покрылись только ботинки.

Марк мигом освободился и изо всех сил пнул Теодора ногой в живот. А потом он одновременно швырнул в меня Паучье превращение, а у Нельки вдруг выросли ушки, которые плотно закрыли ей глаза. Марк был действительно сильным магом. Или приобрёл свою силу через убийства. У меня выросли и утончились руки и ноги, и я упал на землю.

А Марк вдруг достал нож и повернулся к Теодору.

– Не надо было резать удавку, мальчик, – ласково сказал он. – Не люблю крови, но ничего не поделаешь. А потом займусь вами, – обернулся он к нам.

Он грубо схватил Теодора за волосы и запрокинул его голову, поднеся нож к шее.

А потом рядом с ним возникла сверкающая воронка портала, из которого выскочил Дормидонт и неторопливо вышел Арсениус. Они одновременно ударили в Марка парализующим заклятием. Сопротивляться двум сильнейшим магам он не смог, и так и замер с ножом в руке. Арсениус взмахнул рукой, и нам с Нелькой вернулось наше прежнее обличье. Дормидонт склонился над упавшим полицейским, который уже, впрочем, шевелился. Нелька кинулась к Теодору и принялась ощупывать его. Потом начала залечивать его ушибы и ссадины. То, что у меня тоже болело всё тело, её не волновало.

Арсениус подошёл к пленённому убийце. Он снял парализующее заклятие. Вместо этого Марка на руках оказались наручники, лишающие его магической силы.

– А, господин директор, – как-то устало произнёс Марк. – Видите, что вышло? А ведь я просил вас, разрешить мне свободную специализацию. А вы пошли на поводу у моего отца. Ненавижу целителей!

– Марк, он утверждал, что у тебя дар целителя, только ты ленишься, – тихо ответил Арсениус.

– Я всего-навсего хотел заняться магической археологией. Я хотел разыскивать и изучать старинные артефакты, а не мучиться в медвузе для обычников. Хорошо, что в Москве полно скрытых магических тайников. Я же их физически чувствую, господин директор! Вот и нашёл старинную рукопись о том, как увеличить свою магическую силу. И воспользовался ей, – он вдруг расхохотался. – Отец целитель, а сын убийца. Очень символично!

К нам подошёл Валерий Палыч.

– Господин Березин, мы сегодня же проведём обряд лишения преступника его магической силы, а завтра передадим его вам, – официально обратился к нему Арсениус.

Так вот кто это такой! Валерий Павлович Березин, начальник полиции нашего Светлогорска.

– Элениэль, спасибо! Хватит меня лечить, – Теодор пытался отделаться от Нельки, которая находила мельчайшие ссадины у него на теле и залечивала их.

Недалеко вновь образовался сверкающий портал. Из него выскочил Густав Вернер и кинулся к Теодору.

– Сыночек, как же ты меня напугал! Зачем ты один пошёл на ликвидацию?

– Пап, тебя не было, а Валерий Палыч сказал, что девочку убили только что. Он сразу кинулся к нам, как и обещал.

Они вдвоём вошли в крутящуюся воронку и исчезли.

– Нель, у меня, кажется, палец сломан, – несмело попросил я.

– Щас, Лекс, погоди, – она схватила Дормидонта за руку. – Наставник, а как же щенки? Ну, щенки в машине. Они же голодные.

Дормидонт беспомощно посмотрел на Арсениуса.

– Я думаю, пока их можно отправить в наш зоопарк. Аркен хотел пару собак для охраны, – пожал плечами директор.

– А как вы нас нашли? – наконец спросил я.

– А ты думал, что эти амулеты вам выдали как украшения? – усмехнулся Дормидонт. – Как только мы получили сигнал, что три паршивца… Пардон, два паршивца и одна паршивка нарушили магический барьер, мы сразу же кинулись вас искать. Хорошо, Горыныч заметил вас сверху.

Мы задрали головы. Горыныч парил высоко в небе, чем-то напоминая бумажный змей. У него со спины соскользнула пятнистая фигурка. Рябушка плавно опустился прямо перед нами.

– Это я вас увидел, – тараторил он. – А папа не мог опуститься пониже, боялся в проводах запутаться.

Арсениус создал портал и отправил меня и Нельку на улицу перед нашими домами.

– Нель, мне пальцу больно, – напомнил я.

– Я пойду, посмотрю, как там Теодор, – не слушая меня, она кинулась к дому Вернеров.

Дед уже всё знал. Он обнял меня, одновременно хваля за смелость и ругая за самоуправство. Потом осмотрел палец.

– Это просто вывих. Сейчас вправлю. Будет больно, но недолго, – он сильно дёрнул меня за палец. – Что же ты Нелли не попросил.

От неожиданной острой боли у меня потекли слёзы. Дед прижал меня к себе, гладя по голове и укачивая, как маленького.

– Всё ещё больно? – обеспокоено спрашивал дед.

– Угу, – всхлипывал я.

Мне было просто невыносимо больно. У меня болела душа. Или сердце. Я не знаю.

Вернеры уезжали на следующий день. Густав хотел показать Теодора, который полностью истратил свою магическую силу, московским целителям. Густав настоятельно просил не устраивать никаких торжеств в их честь. Поэтому провожали их мой дед и я с Нелькой.

Дед вручил Густаву толстый пакет с длительным гороскопом для Теодора. Нелька стояла с Теодором в сторонке. Они держались за руки, смотрели друг на друга и молчали. Я, как дурак, топтался рядом. Чёрный щенок, которого я взял себе, тихо повизгивая, жался к ногам. Мраковики таскали чемоданы и складывали их неподалёку.

Потом Густав скомандовал: «Пора!» Теодор щёлкнул пальцами, и один из мраковиков подал ему огромный букет белых роз. Теодор поцеловал Нельке руку и преподнёс ей розы.

– Наколдовал? – с надеждой спросила она.

– Купил в цветочном магазине, – грустно улыбнулся Теодор.

Он и Густав шагнули в появившийся портал, мраковики схватили груду чемоданов и по очереди запрыгнули за хозяевами. Сверкающая крутящаяся воронка сразу погасла.

Нелли потерянно посмотрела на розы, уронила букет в снег, уткнулась в меня и разревелась. Я вздохнул и крепко обнял её. Нелли постепенно затихла. Она стояла, прижавшись ко мне, и я ощущал запах земляники от её волос. Дед подхватил озябшего Черныша и пошёл в дом.

– Ой, Лекс, да у тебя же насморк. Ты же весь простужен, – вдруг всполошилась Нелька. – Идём к нам, я быстренько сварю зелье.

Моя подружка вернулась. Я не знаю, что будет в будущем, но сейчас я почувствовал себя счастливым. Счастливым и одураченным. Ну и фиг с ним!