Движущиеся картинки Пратчетт Терри

Тварь между тем достигла самого подножия Башни Искусства и вскоре должна была свернуть к Университету. Твари всегда двигаются прямиком к ближайшему источнику магической энергии. Так уж они устроены.

В одной из зловонных университетских кладовых библиотекарь отыскал длинную железную пику, которую сейчас бережно сжимал пальцами одной из нижних лап. Передними лапами он распутывал узел крепящейся к флюгеру веревки, что протянулась до самой верхней точки на башне. На то, чтобы закрепить ее описанным способом, ушла целая ночь.

Библиотекарь окинул взглядом простирающийся внизу город, а потом несколько раз стукнул себя в грудь и прокричал:

– АаааАААаааААА – хнгх, хнгх!

Битье в грудь, наверное, все же было лишним – так, во всяком случае, показалось библиотекарю, пока он пережидал гудение и яркую рябь перед глазами.

В одной руке зажав пику, а в другой веревку, библиотекарь бросился с купола.

Самым наглядным описанием полета библиотекаря будет то, которое ограничится перечислением и толкованием звуков, изданных на разных стадиях данного полета.

Первым шел звук «АааААА аааАААааа», который, конечно, говорит сам за себя, ибо, будучи связанным с самой первой стадией, выражает удовлетворение ярким началом.

За ним прозвучало «Ааааарргххх». Это случилось в момент, когда библиотекарю стало ясно, что из-за какой-то ничтожной погрешности он промахнется мимо кренящейся вбок Твари. Также ему стало ясно, что тело, связанное веревкой с вершиной очень высокой и крайне твердой каменной башни, летит прямо на указанную башню – допущенная ошибка в расчетах относилась именно к тому виду ошибок, о которых потом жалеешь весь остаток своей искалеченной жизни.

Итак, полет подошел к завершению. Самый последней его миг был ознаменован звуком, напоминающим тот, с каким плюхается резиновый куль с маслом о каменную плитку, а этот звук еще спустя мгновение был дополнен чрезвычайно тихим «у-ук».

Пика, позвякивая, исчезла во тьме. Библиотекарь распластался по стене на манер морской звезды, вцепившись пальцами верхних и нижних конечностей во всевозможные выбоинки.

Не исключено, что он смог бы одолеть ожидающий его спуск, однако здесь можно только строить предположения: Тварь протянула к библиотекарю мерцающую руку и оторвала его от стены со звуком, который можно услышать, когда водопроводчик вытаскивает из трубы какую-нибудь особо плотную затычку.

После этого Тварь поднесла библиотекаря к тому, что с некоторых пор стало ее лицом.

Толпа устремилась на прилегающую к Университету площадь. Достабли наблюдали за происходящим со стороны.

– Ты погляди, что творится! – вздохнул Себя-Режу-Без-Ножа. – Тысяча клиентов, и ведь никто им ничего не предложит!

Кресло-убийца медленно теряло скорость. Наконец, ощетинившись градом искр, оно замерло.

Виктор не спешил. Призрачный конь по-прежнему мерцал под седлом. Впрочем, вряд ли то был один конь – это была целая череда коней.

И они не двигались, а просто менялись местами.

Вновь полыхнула молния.

– Что он такое делает? – спросил завкафедрой.

– Пытается преградить ей вход в университетскую библиотеку, – объяснил декан, вглядываясь сквозь завесу ливневых струй, которые начали поливать мостовую. – Чтобы продлить свое существование в реальности, Твари должны подпитываться магией. Так они сохраняют целостность своего бытия… Кхм, дело в том, что, не обладая естественным морфогенетическим полем, Тварь…

– Сделайте же что-нибудь! Взорвите ее своей магией! – вскричала Джинджер. – Я не могу больше смотреть, как мучается эта бедная обезьянка!

– Но мы не можем применить магию! Это все равно что подлить масла в огонь! – отозвался декан. – Да и потом… Я, признаться, с трудом представляю себе, каким образом можно взорвать женщину ростом в пятьдесят с лишним футов. Никогда не думал, что мне придется чем-нибудь таким заняться.

– Какая еще женщина?! Кретин, это же… это персонаж из движущихся картинок! Посмотри на меня, я что, такого же роста? – проорала Джинджер. – Эта штука использует Голывуд! Это чудовище, порожденное Голывудом, страной движущихся картинок…

– Правь, говорю! Правь, покарай тебя боги!

– Я не умею!

– Просто наклоняйся в ту или в другую сторону!

Казначей еще яростнее стиснул пальцы на черенке помела. «Тебе небось легко говорить, – думал он. – Ты-то у нас человек привычный».

Они вышли из Главного зала как раз в ту самую минуту, когда великанша ступила через ворота в пределы Университета. В руке она сжимала верещавшего орангутана. И вот сейчас казначей пытался управиться с помелом, позаимствованным из университетского музея, а этот умалишенный, что пристроился за его спиной, быстро заряжал арбалет.

«Воздушные силы» – так назвал аркканцлер себя и казначея, усевшихся на метлу. А еще он сказал, что «воздушные силы» решают все.

– Ты что, не можешь вести его прямо? – прорычал аркканцлер.

– Эта штука не создана для двоих, аркканцлер!

– Забери тебя холера, я не могу по-человечески прицелиться, когда ты так вихляешь!

Тлетворный голывудский дух, навалившийся на Анк-Морпорк словно тяжелое, ватное одеяло, наконец подействовал и на аркканцлера.

– Мы своих людей не бросаем! – взревел он.

– Орангутанов, аркканцлер, – машинально поправил казначей.

Тварь, пошатываясь, сблизилась с Виктором. Движения ее становились нескладными; силы реальности, что вцепились в нее страшной хваткой, начинали побеждать. Ее плоть мерцала все сильнее; удержаться в образе, в котором Тварь предстала миру, было почти невозможно, и теперь сквозь облик Джинджер проглядывало другое, извилистое и крайне отвратительное обличье.

Твари срочно требовалась магическая подпитка.

Она уставилась на Виктора, перевела взгляд на его меч. Если Тварям доступна такая сложная штука, как «понимание», то сейчас Тварь поняла свою абсолютную уязвимость.

Тварь развернулась и обрушилась на Джинджер и волшебников.

Те скрылись в клубах огня и дыма.

Декан полыхал пламенем особого голубоватого оттенка.

– Прошу, госпожа, не беспокойтесь, – послышался из очага пламени голос заведующего кафедрой. – Того, что вы видите, не существует. Иллюзия, знаете ли.

– Это вы мне объясняете? – воскликнула Джинджер. – Нападайте же на нее!

Волшебники сдвинулись с места.

Джинджер услыхала за спиной шаги. Это подоспели Достабли.

– Почему она боится огня? – спросил Солл, замечая, как пятится Тварь прочь от наступающих волшебников. – Он же не настоящий! Она не может не чувствовать, что он не излучает тепло.

Джинджер покачала головой. Она пребывала на самом гребне кипучей волны истерии, ведь не каждый день видишь гигантский слепок с собственной персоны, сметающий на своем пути все преграды.

– Эта штука использует магию Голывуда, – не унималась Джинджер. – Она ничего не чувствует, ничего не слышит. Она может только видеть. А что она видит, то для нее и действительно. А чего может бояться картинка, как не огня…

Великанша Джинджер уперлась спиной в кладку башни.

– Все, приехали. Теперь уже никуда не денется.

Яркий блеск пламени заставил Тварь сощуриться.

Потом она повернулась. Подняла вверх свободную руку. И начала карабкаться на башню.

Виктор соскочил с коня и перестал концентрироваться. Коня тут же не стало.

Паника уже обосновалась в его сердце, но оно еще могло вместить в себя злорадство. Если бы господа волшебники в свое время преодолели неприязнь к кликам, им суждено было бы сделать великое открытие.

Они бы открыли критическую частоту синтеза. Эта величина имеет универсальный характер, и реальность даже обладает ею. Если то, что вам удалось вызвать к существованию, проживает лишь неуловимую долю секунды, это совсем не значит, что вы потерпели неудачу. Это только значит, что вам следует раз за разом повторять ваш опыт.

Виктор по-крабьи, на полусогнутых ногах обежал вокруг основания башни, не упуская из виду ползущую по стене Тварь, и вдруг запнулся обо что-то металлическое. Перед ним лежало оброненное копье библиотекаря. А чуть дальше, посреди лужи, свернулся клубком кончик веревки.

Мгновение Виктор раздумывал. Затем отрезал острием копья небольшой кусок веревки и сделал плечевое крепление для оружия.

Взял в руки веревку, дернул ее, проверяя, и…

И веревка неприятно поддалась. Он вовремя отпрянул назад. Сотни футов полуистлевшей веревки смачно шлепнулись на землю, туда, где он стоял за мгновение до этого.

Виктор лихорадочно озирался. Нужно было срочно найти другой путь к вершине.

Разинув рты, Достабли смотрели на ползущую по стене Тварь. Поднималась она неторопливо – частенько, в случае отсутствия опоры, ей приходилось использовать визжащего орангутана, которого она прилепляла к стене. Но все же продвижение ее было неуклонным.

– Ух ты! М-да, м-да уж! – сипло бормотал Солл. – Что за картинка!

– Великанша, карабкающаяся с орущей макакой на крышу высокого здания! – со вздохом отозвался Достабль. – А мы не можем это использовать.

– М-да… – сказал Солл.

– М-да… – поддакнул ему дядя, в голосе его вдруг послышалась нотка неуверенности.

Солл задумался.

– М-да-а… Э-э…

– Понимаю, о чем ты думаешь, – медленно сказал Достабль.

– Это все… Спору нет, это смотрится потрясающе, но… У меня, понимаешь, такое чувство…

– Да. Что-то здесь не так, – пробормотал Достабль, не сводя глаз с Твари.

– Что значит «не так»? – покачал головой Солл. – В целом все так! Тут, скорее, не хватает…

Он замолчал, не в силах найти подходящие слова.

И глубоко вздохнул. Достабль сделал то же самое.

Над их головами прогремел гром.

В небе появилось помело, управляемое двумя орущими волшебниками.

Виктор рванул на себя дверь, ведущую внутрь Башни Искусства.

Стоял кромешный мрак; он слышал, как с невидимой крыши капает вода.

Башня считалась старейшим сооружением Диска. Судя по ощущениям, так оно и было. Она давно уже не использовалась; все этажные перекрытия в ней давным-давно сгнили, уцелела одна лестница.

Лестница была крученая и состояла из огромных плит, вмурованных непосредственно в стену. Впрочем, некоторые из них отсутствовали. Чтобы пуститься в путь по такой лестнице даже при дневном свете, нужно обладать известным мужеством.

А уж во тьме… нет, ни за что.

Дверь за его спиной с шумом отворилась. Внутрь ввалилась Джинджер, держа за шиворот рукоятора.

– Ну так что? – поинтересовалась она. – Давай, не тяни время. Надо срочно спасать эту несчастную макаку…

– Орангутана, – рассеянно поправил Виктор.

– Несущественно.

– Темно здесь как-то, – сказал Виктор.

– В кликах не бывает слишком темно, – твердо заявила Джинджер. – Сам подумай, что говоришь.

И она толкнула в бок рукоятора, который очень бойко протараторил:

– Она права. В кликах не бывает темно. И это можно объяснить. Чтобы увидеть тьму, нужен хоть какой-то свет. Иначе никто не поймет, что это темнота.

Виктор посмотрел наверх, а потом вновь покосился на Джинджер.

– Послушай, что я скажу, – внушительно произнес он. – Если я… если что-нибудь случится, обязательно расскажи волшебникам о… о той пещере. Ты меня поняла? В следующий раз Твари попытаются выползти именно там.

– И не подумаю туда возвращаться.

Их оглушил раскат грома.

– Не стой на месте! – процедила холодным, как клинок, голосом Джинджер. – Свет! Ящик для картинок! Крути! Я правильно все сказала?

Виктор со скрипом сжал челюсти и бросился вперед. Света было как раз достаточно, чтобы тьма делилась на более светлые и более темные пятна; он перескакивал со ступени на ступень, без умолку бормоча заклинание, вызывающее голывудскую магию.

– Здесь вполне светло, – говорил он сквозь вдохи и выдохи. – Видно, как здесь темно…

Ноги его начали подкашиваться.

– А в Голывуде я никогда не уставал! – добавил он, надеясь убедить непослушные ноги.

К следующему повороту он изготовился заранее.

– А еще в Голывуде герой является тогда, когда кажется, что все уже кончено! – воскликнул он, прислоняясь спиной к стене и жадно втягивая в легкие воздух. – Когда кажется, что все уже кончено! – пробормотал он, вновь начиная бешеную скачку по невидимым ступеням.

Сменяя одна другую, они мелькали подобно снам, подобно покорно кликающим в ящике картинкам.

О конечно, он предстанет зрителям именно тогда, когда они уже решат, что все кончено! Они ждут этого, по-другому и быть не может.

Если герои не появляются тогда, когда все вот-вот должно кончиться, то мир прекрасно обошелся бы без героев.

Идущая вниз нога не нашла под собой опоры.

А другая нога согнулась, готовая покинуть предыдущую плиту.

Виктор вложил всю свою энергию в прыжок, от которого протяжно и гнусаво взвыли его сухожилия, и его носок опустился на самый край ступеньки. Он, не останавливаясь, тут же сделал еще один прыжок, поскольку иначе мог упасть и как минимум вывихнуть ногу, а то и сломать.

– Сумасшествие, – пробормотал он.

И бросился вперед, внимательно высматривая, не попадется ли еще одна отсутствующая ступенька.

– Когда кажется, что все уже кончено, – бормотал он.

Тогда, быть может, у него есть еще время остановиться, передохнуть? Ведь он должен поспеть тогда, когда будет казаться… Разве не в этом смысл?

Нет. Играть нужно по правилам.

А впереди замаячила очередная дыра в лестнице. Виктор, перестав мигать, уставился на пустующее пространство.

Лететь вниз – далеко.

Виктор приказал себе собраться и взлетел над пустотой. Пустота вдруг породила – всего на крошечную долю мгновения – каменный мостик, ступив на который он перескочил на следующую ступень.

Он улыбнулся, и темноту прорезало яркое, исходящее от зуба свечение.

Впрочем, предметы, порожденные голывудской магией, не обладали особой живучестью. Но просуществовать они могли ровно столько, сколько было необходимо.

Да здравствует Голывуд!

Мерцание Твари угасало, она теперь все меньше напоминала укрупненную версию Джинджер и все больше – резервуар, в котором набивщик чучел держит беспозвоночных. Распластав на площадке башни свою сочащуюся влагой массу, Тварь решила передохнуть. Воздух с шелестом проникал в ее дыхательные пути. Под многотонными щупальцами медленно крошилась кладка – магия исчезала в прожорливой пасти Времени.

Тварь не знала, как ей быть. Куда подевались все остальные? Тварь осталась одна в этой дикой, враждебной среде…

…О, как она зла. Тварь вытянула глаз на отростке и уставилась на орангутана, извивающегося в ее лапе. Башня покачнулась от грозового раската. По камням застучали дождевые капли.

Тварь выпростала щупальце, которое начало быстро оплетаться вокруг библиотекаря…

…И как раз тут Тварь заметила еще одно существо – оно выползало на свет из лестничной шахты.

Виктор распутал узел за плечом и взял в руку копье. Как начинать битву, он не имел понятия. Вероятно, будь на месте его противника нечто человекоподобное, следовало бы крикнуть: «Слышишь, ты! А ну отпусти орангутана и попробуй сразиться со мной!» Или, например…

Унизанное когтями щупальце толщиной с его руку с размаху хватило по камням и оставило на них заметные борозды.

Виктор отпрянул и слева наотмашь нанес Твари ответный удар, пробуривший в шкуре противника глубокую желтоватую скважину. Тварь взвыла и с неприятной проворностью замельтешила щупальцами, готовясь к новой атаке.

«Форма, – подумал Виктор. – В этом мире у Тварей нет формы. Она вынуждена поддерживать свое обличье и тратит на это много сил. И чем больше внимания она уделит мне, тем больше шансов, что она в один прекрасный миг просто рассыплется на кусочки».

На него таращились грозди разного размера глаз, облепившие самые разнообразные придатки противника.

Сфокусировавшись на Викторе, глаза подернулись паутинкой злобных кровяных ниточек.

«Отлично, – решил он. – Итак, она уделила мне внимание. И что мне теперь делать?»

Он ткнул копьем егозящую когтями лапу. В следующий миг, когда псевдощупальце, чью форму, к огромному счастью, было не определить, предприняло попытку обмотаться вокруг его бедер, Виктор высоко подпрыгнул.

К нему, извиваясь, полз очередной отросток.

Стрела прошила его насквозь – как «прошивает насквозь» пущенный из рогатки стальной шарик мешок с заварным кремом. Тварь заскулила.

Над сторожевой площадкой башни бочкой вертелось помело. Аркканцлер лихорадочно перезаряжал оружие.

– Понимаешь, если у нее есть кровь, значит, эту кровь мы можем ей пустить! – услышал Виктор.

И тут же услышал ответ:

– Кто это мы?

Он ринулся вперед, поражая незащищенные придатки и отростки. Тварь пыталась видоизменить обличье, то утолщая кожные покровы, то наращивая щитки в том месте, куда направлялся удар, однако движения ее были нерасторопны. «Они правы, – думал Виктор. – Ее можно убить. Пусть для этого придется весь день копьем работать, но эта Тварь не так уж неуязвима…»

Вдруг перед ним возникла Джинджер – с лицом, перекошенным болью и ужасом.

Виктор застыл.

Пущенная сверху стрела, чмокнув, вонзилась в бесформенные, рыхлые телеса.

– Ха-ха! Ну-ка, казначей, еще один заход!

Странный предмет расплылся и сгинул из виду. Тварь заверещала, отшвырнула от себя, точно букашку, библиотекаря и двинулась на Виктора, выпростав вперед все здоровые щупальца. Одно из них свалило его с ног, а три прочих выдернули из его рук копье. Тварь вскинулась вверх, словно гигантская пиявка, намереваясь сбить копьем своих небесных мучителей.

Виктор приподнялся на локтях и приказал себе сосредоточиться.

Продлить реальность ровно настолько, насколько это необходимо.

Зигзаг молнии очертил силуэт Твари светло-голубым контуром. После пушечного удара грома Тварь зашаталась, как пьяная, а через ее туловище пробежали крошечные шипящие электрические разряды. Над некоторыми конечностями поднялись струйки дыма.

Из последних сил Тварь пыталась совладать с разрывающими ее тело стихиями. Она доковыляла на согнутых щупальцах до края башни, а затем, зловеще уставившись единственным зрячим оком на Виктора, шагнула в пустоту.

Виктор заставил себя рывком подняться на четвереньки и подполз к краю крыши.

Падая в небытие, Тварь не прекращала борьбы. На этом пути она воплотила самые разные этапы эволюции, отращивая то шерсть, то перья, то чешую; она отчаянно искала заветную модель выживания, но…

Время забуксовало. В воздухе разлилась пурпурная дымка. Смерть взмахнул своей косой.

– ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЦАРСТВО МЕРТВЫХ, – сказал он.

…Но затем раздался звук, с каким свежевыстиранное белье хлюпается о стену, и стало ясно, что это падение мог пережить только труп.

Толпа, ежась под проливным дождем, окружила плотным кольцом место событий.

Теперь, когда удерживать тело в повиновении было некому, оно распадалось на отдельные молекулы, которые стекали в водосточные канавы, оттуда уносились в реку и, наконец, исчезали в холодных глубинах моря.

– Смотрите, она совсем расплылась, – заметил профессор современного руносложения.

– Жаль, – сказал завкафедрой. – А выглядела она неплохо.

Он ковырнул жижу носком своего башмака.

– Осторожнее! – предупредил декан. – Если тебе кажется, что перед тобой обычный мертвец, нашедший вечный покой, ты сильно ошибаешься.

Завкафедрой сделал серьезное лицо:

– Клянусь потрохами, эта тварь имеет вполне… вполне умерший вид. Хотя постой… Что-то шевелится.

Одно из щупальцев неожиданно откатилось в сторону.

– Неужели эта штука на кого-то приземлилась? – удивился декан.

Так оно и было. Из-под булькающих останков извлекли полуживое тело Думминга Тупса. Волшебники, руководствуясь самыми добрыми побуждениями, принялись охаживать студента по щекам, пока тот не открыл глаза.

– Что это было? – спросил Тупс.

– На тебя упала туша пятидесятифутового монстра, – честно сказал декан. – А как ты… кхм… как ты себя чувствуешь?

– Всего одну кружечку хотел пропустить! – пробормотал Тупс. – Я бы тут же назад вернулся, честное слово.

– Что-что?

Но Тупс только махнул рукой, не став ничего объяснять. Он поднялся и, качнувшись из стороны в сторону, неровной походкой устремился в направлении Главного зала. Здесь надо отметить, что больше никогда он не пытался покинуть Университет, более того, всякие заманчивые предложения напрочь отвергал.

– Забавный паренек, – промолвил заведующий кафедрой.

И они вновь уставились на останки Твари.

– Красота повергла чудовище, – произнес декан, часто изрекающий подобные сентенции.

– С чего ты взял? – возразил завкафедрой. – Просто башня оказалась слишком высокой, чтобы с нее можно было безнаказанно упасть.

Библиотекарь поднялся и потер голову.

У себя под носом он увидел книгу.

– Читай! – потребовал Виктор.

– У-ук.

– Умоляю тебя!

Орангутан открыл книгу на странице с пиктограммами. С минуту он невразумительно мигал. Затем палец его пробежал к нижнему правому углу страницы и начал скользить вдоль строки в левую сторону.

В левую сторону.

«Так вот, значит, как следует читать эту книгу!» – осенило Виктора.

А это, в свой черед, значило, что все это время он блуждал в потемках.

Бригадир, главный рукоятор, дал панораму стоящих волшебников, а затем резко навел ящик для картинок на быстро расползающегося монстра.

Ручка перестала вертеться. Он поднял голову и с любезной улыбкой оглядел статистов.

– Виноват, господа, не могу ли я попросить вас встать чуть-чуть поплотнее? – сказал он. Волшебники послушно сомкнули ряды. – Свет сегодня никуда не годится.

Солл взял кусок картона и написал: «Валшебники асматривают Трупп, дупль 3».

– Как же так получилось, что ты не заснял ее падение? – проговорил он голосом, который явно попахивал истерией. – Может, найдем дублера и заставим его оттуда свалиться?

А Джинджер, обняв себя за колени, сидела под башней и изо всех сил старалась унять дрожь. Среди тех обличий, что принимала Тварь перед своим приземлением, мелькнуло и ее лицо.

Джинджер заставила себя подняться. Скользя рукой по обшарпанной кладке, сумела удержать равновесие. А потом побрела прочь. Она не знала, что ждет ее в будущем, но большая чашка кофе вырисовывалась там вполне отчетливо.

Когда она проходила мимо двери, ведущей в башню, изнутри донесся частый стук шагов, и на свет выбежал Виктор, а за ним, вихляя конечностями, библиотекарь.

Виктор открыл было рот, но для того, чтобы заговорить, понадобился чересчур долгий вдох. Орангутан оттолкнул его в сторону и плотно сжал руку девушки. То был нежный, даже ласковый захват, однако в нем чувствовался намек на то, что, возникни такая надобность, рука ее в мгновение превратится в желе с молотыми косточками.

– У-ук!

– Слушай, все кончено, – сказала Джинджер. – Чудище подохло. Как еще кончаются сказки? А теперь я ужасно хочу найти какое-нибудь местечко, где можно спокойно выпить.

– У-ук!

– Сам ты у-ук!

Виктор наконец поднял голову:

– Видишь ли… дело еще не кончено.

– Для меня – кончено. Я уже один раз видела, как превращаюсь в Тварь с щупальцами и хоботками. Ты, наверное, понимаешь, что на девушку такое зрелище производит не лучшее впечатление.

– Да при чем здесь это?! – вскричал Виктор. – Мы с тобой пошли по ложному следу! Понимаешь, они скоро опять сюда явятся! Нужно срочно возвращаться в Голывуд! Потому что нужно ждать их именно там!

– У-ук! – согласился библиотекарь, чертя лиловым ногтем на листе зазубрину.

– Что ж, они замечательно обойдутся без меня.

– Не обойдутся! В смысле – еще как обойдутся! Но ты… ты можешь их остановить! Перестань так смотреть на меня! – И он подтолкнул локтем библиотекаря. – Не молчи, расскажи ей все, как есть.