Власть бездны Шалыгин Вячеслав

Другое дело, если Пасюк действительно отправит списки куда-нибудь не туда. Например, в ФСБ. Катастрофой это не станет, ведь списки – не черная бухгалтерия контрабандных поставок. Но «на карандаш» Барон попадет однозначно. А оно надо? Когда ты имеешь дело с заокеанскими партнерами, засветка перед ФСБ крайне нежелательна.

Короче говоря, вопрос с Пасюком следовало решать незамедлительно и окончательно.

Бросив трубку, Барон тут же вызвал Карпа, своего главного советника, и вкратце изложил ему суть проблемы.

– Семен не может знать много, – заметил советник.

– Он был со мной на трех встречах. И при тебе крутился. Сдаст хотя бы тех, кого знает, уже будут проблемы.

– Тогда надо его убрать.

– Ты не уловил? Он должен раз в сутки заглядывать в свой тайник… не знаю, что это за хрень… почтовый ящик, может быть… и откладывать автоматическую отправку списка ещё на двадцать четыре часа.

– И долго он будет так «заглядывать»?

– Не знаю. Может, пока не уедет достаточно далеко. Или пока я не поклянусь, что оставлю его в покое.

– Так поклянись, – Карп пожал плечами. – А потом грохнем.

– Думаешь, что говоришь?! Какая-то сявка меня шантажирует, а я всё прощаю?! Ты первый перестанешь меня уважать! Нет, Карпуха, эту крысу будем ловить, пока не выловим. А в покое его оставлю, когда выпотрошу и подвешу за ноги там, где все увидят. Я всё сказал!

Барон хлопнул по столу и почти сразу успокоился. Это означало, что решения своего он не поменяет, даже если Карп нажмет на жадность босса и докажет ему, что охота на крысу влетит в копеечку.

– Тогда… – Карп многозначительно взглянул на босса и изобразил, что закуривает трубку.

– Без вариантов, – согласился Барон. – В этом деле нужна абсолютная гарантия, а её даёт только один специалист. Зови Сталина.

Жизнь ходит по кругу. Нет, формально она идет по спирали, но расстояние между витками настолько мизерное, что нетрудно встретиться с чем-то важным с предыдущего жизненного виража. Именно по этой причине иногда неожиданно возвращаются старые друзья или, наоборот, враги, прострелы в пояснице и жёны. А ещё могут вернуться потерянные вроде бы воспоминания или жизненные штампы. Например, прозвища.

Впервые своё прозвище Иосиф Веретенников получил задолго до того, как у него выросли усы или он начал курить трубку. Учился он в приличной школе, где историю преподавали с душой, а ученики не ленились. Стоило дойти до известного исторического персонажа, Веретенников мгновенно сделался Сталиным и остался им для одноклассников навсегда.

Но интересно не это. Гораздо позже, через два десятка лет, когда жизнь Иосифа круто изменилась, школьное прозвище вернулось, хотя никто из участников события не знал настоящего имени Веретенникова.

Во время одной из разборок почти всю бригаду Барона зажали в углу и почти перестреляли, как вдруг вражеский главарь куда-то исчез. Впоследствии выяснилось, что исчез он бесследно и навсегда.

Оставшись без командира, противник отступил, а рядом с Бароном откуда-то появился невзрачный усатый незнакомец, который со словами «нет человека – нет проблемы» вручил боссу личные вещи исчезнувшего главаря-конкурента.

Пока Барон негромко разговаривал с усатым, бойцы успели прийти в себя и обменяться впечатлениями. На вопрос, почему всё вдруг резко и удачно закончилось, никто ответить не сумел. Лишь кто-то проронил: «Да вон у него спросите… у того, с усами, у Сталина…»

Барон реплику услышал, ухмыльнулся и тут же пустил идею в оборот. И Веретенников не возразил. Так прозвище вернулось в жизнь Иосифа, чтобы остаться навсегда. А сам Иосиф «Сталин» Веретенников остался в бригаде Барона. Вернее, на личном контакте с боссом. Этаким освобожденным специалистом по особым поручениям.

Что оставалось человеку с таким-то прозвищем и на такой должности? Только оправдывать высокое народное доверие. Вернее, высокое доверие нанимателя, который платил Сталину за работу большие деньги.

И у него вполне получалось. Каждый «мокрый» заказ Барона выполнялся настолько искусно, что тут же превращался в легенду. Самое интересное, что Сталин не оставлял ни следов, ни трупов. Заказанный ему субъект просто исчезал, словно его никогда и не существовало. Так что завязка и развитие событий в легендах были разные (особенно ценились истории, в которых клиент узнавал, что его заказали Сталину, и пытался спрятаться), но финал всегда один. Люди просто исчезали.

Как это происходит, да ещё вне зависимости от времени суток, количества охраны и толщины стен убежища, не могли понять даже крупные специалисты по мокрым делам. Все сходились в одном: «у Сталина богатый опыт в плане диверсионной деятельности. А ещё он фокусник. Не в ироничном смысле, а в самом серьезном. Так что совершенно непонятно, почему мастер такого уровня пасется на вольных лугах, а не сидит в одной из специальных государственных контор».

Постепенно легенды создали образ брутального головореза. Косой сажени в плечах, с ледяным взглядом и с неизменной трубкой в зубах. И главное – скажет «в морг» – значит, в морг. Как отрежет.

Именно поэтому те, кто не знал Сталина в лицо, даже не догадывались, с кем обсуждают очередную легенду о загадочном киллере. Им и в голову не могло прийти, что сидящий с бутылкой пива в углу лысоватый, с нелепыми усами, неопределенного возраста дядька – по виду какой-нибудь механик с автобазы – и есть легендарный дорогостоящий киллер. Курил бы он трубку, как в легендах, какое-никакое подозрение могло бы возникнуть. Но Веретенников давным-давно не курил вообще, даже по праздникам за компанию.

Хоть что-то более конкретное о Сталине знали от силы пять человек из ближнего круга Барона. Да и то в общих чертах. Лишнего Сталин не говорил, одевался просто и просторно, в полувоенном стиле, шутил в компании очень редко и только в точку, выпивал символически. На частые подколки по поводу усов обещал сбрить, если проиграет соревнование. Обычно предлагал поставить против его усов сотку новыми рублями и выбрать стрельбу или метание ножей. В обеих дисциплинах он выигрывал всегда. А вот от игр на тотализаторе или в карты обычно уклонялся.

О личной жизни Сталина никто вообще ничего не знал. Жил он где-то на съемной квартире, ездил на приличной, но неприметной машине, а питался дома, хотя иногда бывал в забегаловках для народа. Куда только тратил заработанные деньги, непонятно.

Короче, в жизни Веретенников оставался незаметнее тени. Зацепить его не могли ни свои, ни чужие. Но созданный легендами образ Сталина всё же в одной детали совпадал с реальностью. При всём своём сером виде Сталин имел ледяной взгляд и держал слово. Поэтому его уважали свои и панически боялись чужие.

И ещё один момент. Возможно, это была очередная легенда, но рассказчики ссылались на самого Барона, который как-то случайно обронил, что Сталин видел своими глазами Атлантический инцидент. С какой точки он его видел, почему выжил и почему теперь отсиживался в криминальном сумраке? Эту тайну скрывала пена Потопа.

Вот такая легендарная личность прибыла по первому зову Барона, вернее его советника, развалилась в кресле и выслушала очередное «коммерческое предложение». Необычное предложение. Хотя в целом по профилю.

– Ты хочешь, чтобы я убрал мальчишку? – уточнил Сталин, холодно глядя на босса.

– Сначала ты должен узнать, врал он насчёт списка или нет.

– Врал, – уверенно сказал Сталин. – Обычная киношная уловка.

– То, что идея из кино, ничего не значит. Даже наоборот, повышает шансы, что так всё и есть. Придумать собственную уловку в критической ситуации трудно, а вот вспомнить голливудский штамп – это запросто.

– Он сказал, что спрятал список в Сети, – проронил Веретенников задумчиво и побарабанил пальцами по подлокотнику. – Семен настолько продвинутый пользователь? Какой у него телефон?

– Не помню, – Барон пожал плечами. – Какой-то навороченный.

– Да какой там навороченный, – подал голос советник. – Огрызок допотопный. Предпоследней модификации.

– И что, этого недостаточно? – Босс адресовал вопрос скорее Иосифу.

– Этого достаточно, – Сталин прищурился. – Хорошо, будем отталкиваться от худшего варианта. Допустим, Семен не соврал. Моя задача – вытащить из него код доступа к файлу, а затем…

Он вопросительно уставился на босса.

– Как обычно, – Барон едва заметно кивнул. – Пасюк больше не нужен. Ценник максимальный. За сложность.

– Задача понятна. В чём сложность?

– Он спрятался в драфт-пойнте МЧС на «Молодежной».

– Сложность только в этом?

– Не только. Скорее всего, в течение ближайших трех часов он вылетит в Штаты.

– Значит, надо поспешить, – Сталин поднялся. – А вы сделайте так, чтобы борт вылетел с максимальным опозданием. Карп, откуда обычно уходят борта МЧС? У вас есть люди в этом аэропорту?

– Есть, – вновь ожил советник. – Всё сделаем. Но больше трех часов задержки не обещаю.

– Годится. Я на связи. Будут новости, сразу звоните…

…Веретенников не поехал в пункт вербовки. Пасюк наверняка давно покинул точку. Перехватить клиента Сталин мог только в аэропорту.

Расчет оказался верным. В зоне, выделенной для посадки на служебные чартеры, толпилось, бродило и дремало на рюкзаках великое множество народа во всевозможной униформе, но Сталин без труда нашел группу бойцов МЧС и выхватил взглядом Семена.

Подобраться к нему в толпе не составляло труда, а вот разговор «по душам» исключался. И здесь, и в зоне досмотра тоже. Оставалось подсесть к Пасюку в самолете. И это означало, что ближайшие сутки Веретенникову придется провести в пути. Сначала до Штатов, а потом обратно. И это в лучшем случае.

Перспектива не радовала. Никаких вояжей за океан Иосиф на эту неделю не планировал. Но, если кроме шуток, дело приобретало серьёзный оборот по другой причине. Не планировал прокатить Веретенникова и «Аэрофлот». В списке пассажиров чартерного рейса А-517 такая фамилия не значилась. И эту проблему следовало срочно решать.

«Спокойно, – приказал себе Иосиф. – Время есть. Смотри, слушай, соображай. Решение придет само».

Как и обещал советник босса, рейс задерживался на три часа. Что-то там якобы напутали с развесовкой груза, пришлось исправлять. Но посадку всё равно объявили, и первая группа новобранцев уже почти исчезла в зоне досмотра. Правда, это были не спасатели, а военные.

То, что военных и спасателей перебрасывают не армейским бортом и не самолетом МЧС, а совместным чартером, показалось Сталину моментом интересным, но особого удивления он всё-таки не вызвал. Ведомства экономили и старались комбинировать, а крупные авиакомпании охотно шли навстречу. Госконтракты прилично оплачивались и бонусом гарантировали бесперебойные поставки топлива для всех прочих рейсов компании. По-хорошему, к этим двум группам следовало пристегнуть ещё какую-нибудь. Самолет вылетал вместительный, «семьсот сорок седьмой», он брал на борт больше пятисот пассажиров, а военных и спасателей Сталин насчитал примерно по две сотни.

Веретенников прогулялся в толпе и вскоре выяснил, что не ошибся. На тот же борт А-517 собирались подняться ещё около ста человек. Бойцы частной охранной фирмы с цифрой «7» вместо названия. «Смотрители болот», как зачастую их называли за океаном. Между собой охранники пока общались мало, поскольку впервые друг друга видели, но кое-какие разговоры Веретенников подслушал и на ус информацию намотал.

Борт действительно вылетал за океан, предположительно в штат Нью-Йорк. Какие задачи собирались там решать военные и спасатели – неизвестно, а вот охранникам выдали брошюрки-инструкции по работе на опасных в химическом плане объектах. И в снаряжении у каждого имелись противогазы и костюмы химзащиты. Половина охранников от такой перспективы морщилась и ворчала, но не более того. Другая половина роптала заметно громче, а несколько кадров вовсе собирались развернуться и уйти. Во всяком случае, так они говорили.

Внимание Сталина привлек мужчина лет тридцати пяти, примерно такого же телосложения и невзрачного вида, как и сам Веретенников. Он не ворчал и не митинговал, но так тоскливо смотрел на табло, что не оставалось сомнений – записался в охранники этот кадр с бодуна. Теперь же осознал свою ошибку и мучительно придумывал, как ему выкрутиться, пока не поздно.

Сталин протиснулся к охраннику, встал рядом и придал лицу слегка завистливое выражение.

– Везет вам, работу хорошую получили, – Сталин вздохнул.

– Чего? – Охранник перевел мутный взгляд на Веретенникова.

– Говорю, я тоже улетел бы сейчас куда-нибудь… да вот опоздал, – Сталин ещё раз вполне убедительно вздохнул и взглядом указал на табло. – Повезло тебе.

– Повезло, – охранник хмыкнул. – Как яйца снесло. Думал-то, в Германию отправят. А то и вообще в Польшу. А тут… в самую задницу. Да ещё химзавод охранять. Прямо на болотах. Там этих… сука… живоглотов кругом, что пиявок, так ещё и химия разлита. Не сожрут, так потравимся. «Везение» – не вышептать какое!

– Так ты разорви контракт, – Сталин пожал плечами.

– А кто будет аванс возвращать, ты? – Охранник поморщился. – Если б так, я бы… ага. Только я уже перегнал денежки куда следует. Вернуть не получится.

– То есть на служебной карточке их нет? – Веретенников перешел на деловую волну. – Идем.

– Куда? – Охранник насторожился.

– В сортир.

– Это зачем?

– Махнемся одеждой, ты отдашь мне жетон, карточку и пароль от неё. А я тебе свой паспорт. Вернусь, махнемся обратно.

– Ты чего, серьёзно? – Охранник воровато оглянулся. – Зачем тебе? Нет, заработки-то ничего, приличные, только… опасно ведь.

– Нормально, – отмахнулся Сталин. – Ты идёшь? Другого шанса не будет.

– Иду, – сориентировался наконец охранник. – Выручил, земляк! Не забуду!

– Паспорт не забудь вернуть, остальное фигня.

– Это само собой! – Охранник слегка засуетился. – Только тебе… это… усы надо сбрить. Карточки у нас с фотками. Так-то сойдёшь за меня, но это если без усов. Я сейчас бритву из баула достану, погоди.

– Стой, – Веретенников ухватил охранника за рукав. – Не привлекай внимания. Разберемся. Топай за мной…

…Сбривать усы ножом, используя вместо пены гель для мытья рук – то ещё удовольствие, но Сталин справился с задачей за две минуты и порезался всего-то один раз. Гель попался какой-то особо едкий, ранка ещё долго саднила, но Веретенников заклеил порез бумажкой и забыл о нем. Охранник тоже оказался расторопным малым и переоделся быстро. Напоследок оба встали перед зеркалом и почти синхронно ухмыльнулись. Если не присматриваться, вычислить подмену не сумел бы никто.

– Удачи, земляк, – охранник расчувствовался и едва не полез обниматься. – Паспорт-то…

– Я передумал, себе оставлю, – Веретенников спрятал нож и документы в карман.

– А-а, ну как хочешь, – охранник кивнул. – Мне он ни к чему на самом-то деле. Как звать-то, хоть скажешь?

– Свечку за меня поставишь? – Сталин усмехнулся. – Посиди здесь часок, для надежности. Уезжай на такси, не жмоться. Пока идёшь к стоянке, оставайся в капюшоне. Всё понял?

– Это чтоб на тебя походить? – Охранник деловито кивнул. – Понятно. Спектакль значит спектакль, играем до конца.

– Правильно понял… – Сталин заглянул в карточку охранника. – Захаров Сергей Васильевич. Будь здоров.

– Прощай, земляк, – охранник торопливо юркнул в кабинку и уже оттуда добавил: – Ни пуха ни пера!