Сентрал-парк Мюссо Гийом

1

Алиса

Не сомневаюсь, что в любом человеке таится еще и незнакомец. Затейник. Обманщик. Хитрец.

Стивен Кинг

Первое ощущение — свежий ветерок, дующий прямо в лицо.

Легкий шелест листвы. Вдали журчанье ручья. Негромкое щебетанье птиц. Солнечный свет, о котором можно только догадываться, потому что глаза еще закрыты.

Поскрипывание веток. Запах влажной земли. Запах палой листвы. И острый лесной запах серого лишайника.

И где-то вдали — неотчетливый призрачный гул какой-то другой, несогласной с этой стихии.

Алиса Шафер с трудом открыла глаза. Лучи восходящего солнца били прямо в лицо, одежда промокла от росы. Зябкая утренняя сырость пробирала до костей. В горле пересохло, во рту противный горький вкус. Язык не ворочается, руки-ноги застыли, голова налита свинцом.

Привстала и только тогда поняла, что лежит на грубой деревянной скамье. В полном недоумении она обнаружила рядом еще и мужчину. Плотный, коренастый, он привалился к ее боку и давил на нее.

Сердце у нее заколотилось быстро-быстро, и она едва удержала рвущийся из груди вопль ужаса. Она хотела убежать и рванулась со скамейки, но… Принуждена была опуститься обратно на скамью. Ее правая рука была скована наручником с левой рукой незнакомца. Алиса дернулась изо всех сил, но мужчина лежал неподвижно.

«Черт побери!»

Сердце едва не выскакивало из груди. Алиса скосила глаза на часы. Циферблат старенького «Патек Филиппа» был весь поцарапан, но механизм работал исправно, и календарь сообщил: вторник, 8 октября, 8 часов.

«Господи помилуй! Да где же это я?» — спросила себя Алиса, вытирая рукавом мокрое лицо.

Она огляделась вокруг, пытаясь хоть как-то сообразить, где оказалась. Поняла, что находится в золотом осеннем лесу, где есть и совсем зеленые кустики, что кустов много, и они очень разные. Глушь. Тишина. Скамья стоит на лужайке, вокруг растут дубы, чуть поодаль что-то вроде скалистого выступа и снова заросли кустов. Вокруг ни души. Но, учитывая ее престранное положение, это, наверное, и к лучшему.

Алиса посмотрела наверх. Теплое солнечное сияние, зыбкое, словно бы нереальное. Светящиеся нити пронизывают пылающую крону раскидистого вяза, чьи корни уже укрыты плотным ковром влажной листвы.

«Лес Рамбуйе? Фонтенбло? Венсенский?» — пыталась сообразить Алиса.

Почтовая открытка с репродукцией импрессионистов плохо сочеталась своим безмятежным свечением с сюрреалистическим пробуждением в обществе незнакомца.

Алиса осторожно наклонилась, чтобы как следует рассмотреть его лицо.

Мужчине, похоже, было лет тридцать пять, возможно, даже сорок, у него были взлохмаченные каштановые волосы и небритые щеки.

«Мертвый?»

Алиса приложила три пальца к шее незнакомца над кадыком, почувствовала, как бьется сонная артерия, и успокоилась. Тип был в отключке, но, к счастью, живой. Она стала его разглядывать. Знает она его или нет? Кто же это может быть? Мошенник, которого она собиралась отправить за решетку? Друг детства, которого с годами не узнать? Нет. Лицо этого человека не говорило ей ровным счетом ничего.

Алиса отвела золотистую прядь, мешавшую смотреть, и принялась изучать металлические браслеты, которые накрепко связали ее с неведомым типом. Наручники как наручники. Стандартная модель, с двойным замком. Такими пользуется не только полиция, но и все частные сыскные агентства в мире. Вполне может быть, она сама и надела эти наручники. Алиса порылась в кармане джинсов, надеясь отыскать ключ.

Но ключа не нашла. Зато во внутреннем кармане кожаной куртки она нащупала пистолет. Решив, что при ней ее табельное оружие, она с облегчением положила руку на рукоять. Но это не был SIG-Sauer, которым обычно пользовалась она и все ее ребята из опергруппы. В кармане лежал «Глок 22» из сверхпрочного пластика. Откуда он у нее, Алиса не имела ни малейшего понятия. Теперь надо выяснить, как обстоит дело с патронами. Но одной свободной рукой это оказалось непросто. Однако она справилась, постаравшись не разбудить крепко спавшего незнакомца. В магазине не хватало одного патрона. Разглядывая пистолет, она увидела на корпусе засохшие пятна крови. Распахнула куртку и обнаружила бурые следы на полах блузки.

«Черт побери! Что же я такое натворила?!»

Свободной рукой Алиса стала массировать себе веки. Начинавшаяся мигрень уже отдавала в виски, сдавливая голову невидимыми клещами. Алиса глубоко вдохнула, пытаясь отогнать страх, и сосредоточилась на вчерашнем вечере.

Вчера вечером она отправилась с тремя подругами на Елисейские Поля, решив устроить небольшой праздник. Они немало выпили, заходя то в один бар, то в другой, пропуская в каждом по стаканчику. Побывали в «Монлайте», в «Третьем этаже», в «Лондондерри»… Расстались где-то около полуночи. И Алиса, уже одна, отправилась на улицу Франклина Рузвельта, где оставила на подземной автостоянке свою машину…

И что же дальше? Черная дыра. Мозги плавают в тумане. Сколько ни старается припомнить — белое пятно. Пустота. Память заморожена, заблокирована, парализована. Возникает одна и та же картинка: автостоянка.

«Ну, давай же! Давай, черт тебя подери! Напрягись! Что произошло на автостоянке?»

Алиса отчетливо увидела, как платит за стоянку в автомате, потом спускается по лестнице на третий подземный этаж. Конечно, она малость перебрала, это уж точно. До малышки «Ауди» добралась пошатываясь, разблокировала дверь, села за руль и…

«И ничего. Пустое место».

Напрасно Алиса пыталась сосредоточиться и вспомнить. Ее воспоминания замуровала белая каменная стена. Вокруг вчерашней ночи вырос вал Адриана.[1] Ее слабым попыткам противостояла Великая Китайская стена.

Алиса сглотнула слюну, чувствуя, как внутри вновь просыпается паника, грозя захлестнуть разум. Лес вокруг, кровь на куртке, чужой револьвер…

Нет, дело вовсе не в тяжелом похмелье после веселой вечеринки. Раз она не помнит, как оказалась здесь, значит, ее опоили наркотиком. Это уж как пить дать. Какой-то подосланный гад подсыпал ей в стакан GHB. А почему бы и нет? Вполне возможно. За последние годы, работая полицейским детективом, она часто сталкивалась с преступлениями, совершенными при помощи наркотиков. Это предположение она на время спрятала в укромном уголке и занялась своими карманами. Так. Исчезли бумажник и полицейское удостоверение. В результате она осталась без удостоверения личности, без денег и без мобильника…

Теперь ей было не просто страшно, ей было страшно, тоскливо и безнадежно.

Скрипнула ветка, и стайка испуганных славок мгновенно поднялась в воздух. Ветерок кружил пожелтевшие листья, и один из них коснулся щеки Алисы. Левой рукой, помогая себе подбородком, она стала застегивать молнию куртки и тут вдруг заметила у себя на ладони цифры, написанные шариковой ручкой. Бледные цифры. Едва видные. Школьники так пишут шпаргалки.

212558900

Что еще за цифры? К чему относятся? Что означают? Это она их записала? «Возможно, но полной уверенности нет», — решила Алиса, приглядевшись к почерку.

Она на миг прикрыла глаза, подавленная страхом, безнадежностью, растерянностью…

Но сдаваться не собиралась. Не в ее привычке склонять голову. Этой ночью произошло что-то крайне серьезное. И если она ничего не может вспомнить, то человек, с которым она скована, мигом освежит ей память. Во всяком случае, она на это рассчитывала.

Друг это или враг?

Неизвестно. Поэтому, держа «Глок» в руке, Алиса снова вставила в него магазин и навела на своего спутника, тряханув спящего без лишних церемоний.

— Эй, вы! Подъем!

Мужчина был не в силах стряхнуть с себя сон.

— Шевелитесь, старина! — поторопила своего спутника Алиса, потрепав за плечо.

Он заморгал, зевнул и с трудом разлепил веки. Но как только открыл глаза, испуганно дернулся — увидел ствол револьвера, приставленный чуть ли не к его виску.

Потом с испугом и недоумением уставился на Алису, затем повернул голову и с не меньшим недоумением оглядел лес вокруг себя. Полюбовавшись лесом несколько секунд, мужчина сглотнул слюну, открыл рот и спросил по-английски:

— Кто вы такая, черт возьми? И что мы тут делаем?

2

Гэбриэл

В каждом из нас прячется опасный незнакомец.

Братья Гримм

Незнакомец говорил с сильным американским акцентом, почти глотая букву «р».

— Где мы находимся, черт побери?! — повторил он вопрос, хмуря брови.

Алиса крепче сжала в руке пистолет.

— Полагаю, на этот вопрос должны ответить мне вы! — ответила она по-английски, приближая ствол «Глока» вплотную к виску мужчины.

— Не будем нервничать, согласны? — предложил он, попытавшись поднять руки, но поднялась только одна. — Опустите пистолет, с этими штуками шутки плохи…

Он еще до конца не проснулся и, увидев у себя на руке металлический браслет, спросил:

— С какой это радости вы меня так обрядили? В чем, интересно, я провинился? Драку затеял? Наскандалил в общественном месте?

— Наручники на вас надела не я, — мрачно отозвалась Алиса.

Теперь она имела возможность рассмотреть соседа более внимательно: одет в темно-синие джинсы, кеды «Конверс», мятую синюю рубашку и не менее мятую куртку. Глаза светлые, красивые, усталые, под глазами синяки.

— Однако, не жарко, — пожаловался мужчина, зябко втягивая голову в плечи.

Он опустил глаза, собираясь взглянуть на часы у себя на запястье, но часов там не оказалось.

— Дьявольщина! Который теперь час?

— Восемь часов утра.

С трудом он вывернул карманы куртки и возмутился:

— Да вы все у меня украли! Бабло, бумажник, телефон!

— Я ничего не крала, — возразила Алиса. — Меня обчистили точно так же, как вас.

Он пощупал свободной рукой затылок и сообщил:

— Довольно солидная шишка. К этому вы тоже никакого отношения не имеете?

Ответа он, похоже, не ждал.

Он искоса рассматривал соседку: узкие джинсы, кожаная куртка, из-под куртки торчат полы блузки в пятнах крови. Блондинка, худая, стройная, на вид лет тридцать, волосы собраны в узел, который вот-вот распустится. Лицо тяжеловатое, но красивое — высокие скулы, тонкий нос, тонкая кожа, блестящие яркие глаза, отливающие медью осенних листьев.

Резкая боль помешала Гэбриэлу рассматривать спутницу дальше. Ему показалось, что внутри руки пробежал огонь.

— Что еще случилось? — сердито осведомилась Алиса.

— Больно очень, — сморщившись, пожаловался он. — Похоже, как будто рана саднит…

Из-за наручников Гэбриэл не мог снять куртку, не мог закатать рукав рубашки, но, изогнув шею, сумел разглядеть у себя на руке что-то вроде повязки. Похоже, она была наложена недавно, из-под нее сочилась тоненькая струйка крови, добравшаяся уже до запястья.

— Может, не будем больше валять дурочку? — уже на нервах спросил он. — Где мы, в конце концов? В Уиклоу?

Молодая женщина наклонила голову.

— Уиклоу? А где это?

— Лес на южной стороне!

— Южной стороне чего? — уточнила она.

— Хватит надо мной издеваться! Дублина, естественно!

Алиса посмотрела на мужчину квадратными глазами.

— Вы всерьез считаете, что мы в Ирландии?

Он вздохнул и поджал губы.

— А где мы, по-вашему, еще можем быть?

— Я думала, мы во Франции. Под Парижем. Скорее всего в лесу Рамбуйе.

— Не говорите ерунды! Что за дурацкие выдумки! — оборвал он ее. — Вы-то кто такая, в конце концов?

— Девушка с пушкой, так что вопросы задаю я!

Гэбриэл смерил молодую женщину взглядом и удостоверился, что сила не на его стороне. Воцарилось молчание, и он его не прерывал.

— Меня зовут Алиса Шафер, я капитан полиции, работаю в уголовном розыске в Париже. Провела вечер с подругами на Елисейских Полях и понятия не имею, где мы сейчас и каким образом оказались прикованными друг к другу. Кто вы такой, я тоже не знаю. Вам слово!

После секундного колебания незнакомец решил все-таки представиться:

— Я американец. Меня зовут Гэбриэл Кейн, я пианист в джазовом ансамбле. Живу в Лос-Анджелесе, но часто бываю в разъездах, так как мы даем концерты.

— Скажите, что вы помните о вчерашнем дне?

Гэбриэл нахмурился и прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться.

— Так… Вчера вечером мы играли с ребятами, бас-гитарой и саксофонистом, в «Браун Шуга», одном из джаз-клубов в квартале Темпл-Бар в Дублине.

«Неужели в Дублине? Парень, похоже, явно с приветом!»

— После концерта я отправился в бар и, вполне возможно, немного увлекся кубинским ромом, — добавил Гэбриэл, открывая глаза.

— А потом?

— Потом…

Он наморщил лоб, закусил губу. Совершенно очевидно, что ему так же трудно вспомнить конец вчерашнего вечера, как и ей.

— Если честно, не знаю. Мне кажется, сначала я поругался с парнем, которому не понравилась моя музыка, а потом клеился к девочкам, но ни одну не снял, потому что слишком нагрузился.

— Классно! Просто шик!

Он, махнув рукой, пропустил ее слова мимо ушей и встал со скамьи, вынудив Алису сделать то же самое. Резким движением руки она заставила его снова сесть.

— Ушел из клуба где-то около полуночи, — твердо сказал Гэбриэл. — Едва держался на ногах. Стал ловить такси на Эстон-куэй. Через несколько минут одна машина остановилась и…

— И что?

— Не знаю, — признался он. — Наверное, я дал адрес моей гостиницы и повалился на сиденье.

— А потом?

— Не знаю, говорю же вам!

Алиса опустила пистолет. Несколько минут они молчали, Алиса переваривала полученную информацию. Дурная новость: неизвестный тип не из тех, кто помог бы ей прояснить ситуацию.

— Вы хотя бы понимаете, что ваш рассказ — идиотская шутка и не более? — наконец проговорила она со вздохом.

— С какой это стати?

— С такой, что мы находимся во Франции!

Гэбриэл окинул взглядом лес вокруг них: деревья, густые заросли кустов, камни, выглядывающие из-за плюща, золотистый шатер осенней листвы прямо над головой. Он загляделся на крону гигантского вяза и заметил двух белок. Они прыгали с ветки на ветку, охотясь за синим дроздом.

— Готов поспорить на последнюю рубашку, что мы не во Франции, — сообщил он, почесывая в затылке.

— Что ж! У нас есть возможность определиться! — раздраженно сказала Алиса, пряча пистолет и заставляя своего спутника встать.

Они покинули лужайку и углубились в заросли кустов и деревьев. Накрепко соединенные друг с другом, они продирались через густой подлесок, взбирались по петляющей тропинке, потом спускались вниз, хватаясь за выступающие из склона камни. Понадобилось минут пятнадцать, чтобы выбраться из лесного лабиринта, где сплеталось множество тропок, и их путь пересекал не один ручеек. Наконец они выбрались на узкую асфальтированную аллею, обсаженную деревьями, которые, сомкнувшись кронами, образовали свод. Чем дальше они продвигались по живому коридору, тем ближе подкатывал гул цивилизации.

Родные, привычные звуки — шум большого города.

Охваченная странным предчувствием, Алиса потащила Гэбриэла к солнечному пятну, золотившемуся на листве кустарника. Свет ослепил их, они продрались сквозь заросли и неожиданно очутились на газоне, за которым раскинулась гладь озера.

И тогда они заметили мост.

Узорный выгнутый металлический мост, изящно перекинутый через один из рукавов озера.

Длинный мост сливочного цвета, украшенный арабесками и вазами с цветами.

Известный, знакомый, снятый в сотне фильмов.

Боу Бридж.

Нет, они не в Париже. И не в Дублине.

Они в Нью-Йорке.

В Сентрал-парке.

3

Сентрал-парк. Западная часть

Мы жаждем истины, но в себе находим лишь неуверенность.

Блез Паскаль

— Ну и дела! — прошептал Гэбриэл.

На лице Алисы застыло изумленное и недоуменное выражение.

Как ни трудно было это признать, но факт оставался фактом. Сомнений быть не могло: они проснулись в Рэмбле, самой отдаленной и дикой части Сентрал-парка, в настоящем лесу, площадью гектаров в пятнадцать, что протянулась от озера на север.

Сердца у обоих колотились как сумасшедшие, едва не выскакивая из груди. Они подошли к озеру и оказались на людной аллее, где царило обычное для раннего утра оживление. Любители бега отлично ладили с велосипедистами, с поклонниками тай-цзы и с собачниками, вышедшими на прогулку со своими питомцами. До боли знакомый шум огромного города обрушился на них: урчание моторов, клаксоны, сирены пожарников и полицейских.

— Бред какой-то! — прошептала Алиса.

Женщина напрягала все свои силы, стараясь понять, что же все-таки с ними произошло. Пока было ясно одно: вчера вечером и она, и Гэбриэл солидно перебрали, поэтому и не могли припомнить, как провели остаток ночи. Но не могло того быть, чтобы обоих без всякого их на то согласия погрузили в самолет и отправили в Нью-Йорк. Хотя Алиса нередко бывала в Нью-Йорке, летала на каникулы вместе с Сеймуром, ее коллегой и лучшим другом. Она прекрасно знала, что полет от Парижа до Нью-Йорка длится восемь часов с небольшим, но из-за разницы во времени получалось, будто летишь всего два часа. Когда они летали с Сеймуром, он брал билет на самолет, вылетавший из аэропорта Шарль де Голль в 8:30, а уже в 10:30 они были в Нью-Йорке. Еще Алиса вспомнила, что последний самолет в Америку вылетает из Парижа где-то около восьми вечера. Но вчера в восемь вечера она точно была еще в Париже. Значит, они с Гэбриэлом летели на частном самолете. Если предположить, что их посадили в самолет в Париже в два часа ночи, в Нью-Йорк они прибыли в четыре утра. Для того чтобы проснуться в восемь утра в Сентрал-парке, времени вполне достаточно. В книге такое было бы возможно. Но жизнь — это тебе не книга. Частный самолет или не частный, но административные формальности при въезде в Америку существуют, и процедура эта длительная и сложная. Так что версия не работала.

— Oups, sorry!

Паренек на роликовых коньках нечаянно их толкнул. Продолжая извиняться, он недоуменно и с подозрением уставился на наручники.

В мозгу Алисы немедленно вспыхнул сигнал тревоги.

— Нельзя стоять истуканами, чтобы все на нас глазели, — тревожно зашептала она. — Полицейские могут пожаловать сюда с минуты на минуту.

— И что же вы предлагаете?

— Берите меня за руку! Быстро!

— И что?

— Берите меня за руку! Мы влюбленная парочка и гуляем по мосту! — торопила она своего спутника-недотепу.

Гэбриэл взял ее за руку, и они двинулись по Боу-Бридж. Воздух был сухим и холодным. На фоне голубого неба вырисовывались великолепные здания, видные из западной части парка: башни-близнецы «Сан-Ремо» в стиле ар-деко, легендарный фасад «Дакоты», отель «Мажестик», прославившийся своими апартаментами.

— В любом случае мы должны сообщить о себе властям, — высказал свое мнение Гэбриэл, продолжая двигаться вперед.

— Только этого не хватало! Самолично ринуться в волчью пасть!

Гэбриэл возразил:

— Советую внять голосу разума, детка…

— Еще раз назовете деткой, задушу наручниками. Зажму шею и не отпущу, пока концы не отдадите. Покойники, они малоразговорчивые, сами убедитесь.

Мужчина пропустил угрозу мимо ушей.

— Вы ведь француженка, значит, попросите хотя бы совета у вас в посольстве!

Мысль о расследовании, которым предстоит заняться, подействовала на Алису благотворно. Вот уже несколько лет адреналин, сопутствующий ее профессии, был единственным поддерживающим ее силы горючим. По существу, наркотиком, который сначала уничтожил ее жизнь, а потом стал единственным смыслом существования, ради которого она вставала по утрам с постели.

Алиса перевела дыхание и полной грудью вдохнула свежий воздух Сентрал-парка. Успокоенная тем, что полицейский детектив приступил к своим обязанностям, она наметила план ближайших действий. Сеймур под ее руководством займется расследованием во Франции, она здесь, на месте.

По-прежнему держась за руки, Алиса и Гэбриэл вышли на Строберри-Филдс, Земляничную поляну, треугольной формы сад, который шел к западному выходу из парка. Капитан полиции исподтишка поглядывала на музыканта. В первую очередь необходимо установить, кто на самом деле этот человек. Сама она надела на него наручники или нет? И если да, то на каком основании?

Мужчина тоже посматривал на нее с фанфаронистым видом.

— Ну и что вы предлагаете? — поинтересовался он.

Она ответила на его вопрос вопросом.

— Есть у вас в городе знакомые?

— Да. У меня в этом городе есть даже друг, саксофонист Кенни Форест. Другое дело, что сейчас он в турне и находится в Токио.

Тогда Алиса сформулировала вопрос по-другому.

— Стало быть, вы не знаете в этом городе места, где бы мы могли найти инструмент, чтобы избавиться от наручников, переодеться и принять душ?

— Не знаю, — согласился Кейн. — А вы?

— Я?! Я живу в Париже! Я же уже сказала!

— «Живу в Париже! Я же уже сказала», — передразнил он ее с насмешливым видом. — Так послушайте меня! Я не вижу другого способа, кроме как обратиться в полицию! У нас ни цента, нам не во что переодеться, у нас нет возможности подтвердить, кто мы такие…

— Хватит ныть! Для начала нам нужен мобильник. Вот что главное. Разве нет?

— Но у нас ни цента! С этого я начал! Как вы хотите, чтобы мы раздобыли мобильник?

— Проще простого. Украдем — и дело с концом.

4

Скованные одной цепью

В сердцевине любого препятствия таится новая возможность.

Альберт Эйнштейн

Алиса с Гэбриэлом вышли из парка и оказались на Сентрал-Парк-Вест, улице, тянущейся вдоль ограды. Сделали несколько шагов по тротуару и сразу погрузились в гущу городской жизни: клаксоны желтых такси, спешащих на всех парах в Мидтаун, зазывания продавцов хот-догов, треск отбойных молотков в руках рабочих дорожной службы.

— Только после того, как пойму, что произошло этой ночью!

— Имейте в виду, что рассчитывать на меня не стоит. Я не собираюсь затевать игру в двух веселых беглецов. Как только мы выходим из парка, я иду в первый попавшийся по дороге полицейский участок и рассказываю, что с нами приключилось.

— Вы дурак или только притворяетесь? И если вы до сих пор не заметили, то прошу обратить внимание: нас сковали наручниками, дорогой! Мы неразлучны! Неразделимы! По воле случая связаны накрепко! И до тех пор, пока мы не найдем способа разъединиться, вы делаете то же, что делаю я!

Боу-Бридж плавно соединял между собой север и юг озера, дикую растительность Рэмбла и парк с аллеями и клумбами. Сойдя с моста, они пошли по дорожке вдоль озера к гранитному куполу фонтана Шерри Хилл.

Гэбриэл продолжал настаивать:

— Почему вы отказываетесь пойти со мной в полицейский участок?

— Потому что, как это ни странно, я знаю, что значит иметь дело с полицией!

Джазист возмутился:

— Знаете — и прекрасно! Но какого черта вы тащите на свою галеру и меня?

— Что значит, мою галеру? Да, я сижу по уши в дерьме, но и вы вместе со мной тоже!

— Ничего подобного! Лично мне не в чем себя упрекнуть!

— Неужели? Интересно, откуда такая уверенность? Вы ведь сами сказали, что совершенно не помните, как провели остаток ночи…

Замечание заметно обеспокоило Гэбриэла.

— Вы хотите сказать, что не верите моим словам?

— Ни единому. Ваша байка о баре в Дублине, Кейн, полная лажа!

— Ваша о прогулке на Елисейских Полях тоже! Но это у вас руки по локоть в крови! И это у вас в кармане пушка!

Алиса не дала ему договорить.

— Что правда, то правда, пушка у меня в кармане, поэтому вы закроете рот и будете делать то, что я скажу. Договорились?

Мужчина пожал плечами и горько вздохнул.

Алиса сглотнула слюну, чувствуя, как у нее загорелось под ложечкой, пищевод как будто обожгли кислотой. Стресс. Усталость. Страх. Все сказывается.

Как выйти из этой подлой переделки?

Алиса попыталась собраться с мыслями. Во Франции сейчас едва перевалило за полдень. Ребята из ее подразделения, не увидев с утра начальницы на работе, должны бы уже забеспокоиться. Сеймур в первую очередь и наверняка пытается дозвониться ей по мобильнику. Ему и надо звонить немедленно и просить заняться расследованием. В голове Алисы потихоньку выстроился алгоритм действий. Первое: просмотреть записи видеокамер автостоянки на улице Франклина Рузвельта. Второе: установить, какие частные самолеты вылетели из Парижа после полуночи в Соединенные Штаты. Третье: найти, где стоит ее «Ауди». Четвертое: выяснить, существует ли на свете Гэбриэл Кейн, и если да, то можно ли доверять его рассказу…

«Нельзя терять ни минуты!»

Алиса прищурилась, стараясь как можно лучше осмотреться. На противоположной стороне улицы высился импозантный, песочного цвета фасад «Дакоты», здания, под аркой которого тридцать три года тому назад был убит Джон Леннон. Своими башенками, шпилями, окнами, балкончиками «Дакота» сильно выделялась среди других, украшая готикой небо Манхэттена.

«Средневековье в двадцать первом веке».

Уличный торговец разложил на тротуаре свой товар и за гроши продавал туристам футболки и плакаты с изображением «Битлз».

В десятке метров от Алисы шумела группа подростков-испанцев. Ребята фотографировались перед зданием.

Подумать только, тридцать лет прошло, а легенда жива по-прежнему!..