Лучшие мысли и изречения древних в одном томе Душенко Константин
«О зрелищах»
Для похоти недостаточно наслаждаться настоящим злом, – нет, она хочет через зрелище усвоить себе и то, чем грешили еще в давние времена.
«О зрелищах»
Другие [виды] зла имеют предел, и всякий грех оканчивается совершением греха; ‹…› [зависть] же не имеет предела: это зло, пребывающее непрерывно; это грех без конца!
«О ревности и зависти»
Если христианин ‹…› помнит, под каким условием ‹…› он уверовал, то будет ‹…› помнить, что ему в этом веке должно претерпеть более, чем другим.
«О смертности»
Мученичество не в твоей состоит власти, а в воле Божией ‹…›. Иное дело – недостаток готовности к мученичеству, а иное – недостаток мученичества при готовности к нему. ‹…› Бог не хочет крови нашей, а требует веры.
«О смертности»
Зачем же нам просить и молить, да приидет Царство Небесное, когда нам приятен земной плен? Зачем, в часто повторяемых молитвах, мы просим о скором наступлении дня Царства, когда сильнее и пламеннее желаем работать здесь, на земле, диаволу, нежели царствовать на небе со Христом?
«О смертности»
Не должно оплакивать братьев наших ‹…›, они ‹…› не погибают, а только предшествуют нам, подобно путешественникам и мореплавателям. Мы должны устремляться за ними любовию, но никак не сетовать о них: не должны надевать здесь траурных одежд, когда они уже облеклись там в белые ризы; а иначе подадим повод язычникам справедливо осуждать нас за то, что мы, как совершенно погибших, оплакиваем тех, которые, по словам нашим, живут у Бога.
«О смертности»
Нет спасения вне церкви.
Письма, 73, 21, 2
Климент Александрийский
Климент Александрийский (? – до 215), греческий философ, глава христианской школы в Александрии.
Нельзя же на том основании, что человеку смеяться естественно, все делать предметом смеха. И лошадь ведь, которой ржать естественно, не на все ржет.
«Педагог», II, 5
Как праведников может быть много, так и пути спасения их многочисленны.
«Строматы» («Узоры»), I, 4
Можно быть верующим и без науки; зато уразуметь существо веры неуч не в состоянии.
«Строматы», I, 6
У обученных и чувства более изощренны.
«Строматы», I, 6
Вера – это свободный выбор, поскольку она есть некое стремление, и стремление разумное. Но так как в начале ‹…› каждого действия лежит свободный выбор, то выходит, что и вера есть его начало, основа всякого разумного выбора.
«Строматы», II, 2
От доказательств ‹…› вера тверже быть не может.
«Строматы», II, 2
Страх Божий заключается в боязни греха ‹…›. Не самого Бога боюсь я, а боюсь низвержения с лона Его.
«Строматы», II, 8
Человек добродетельный ‹…› [живет] на границе, отделяющей природу бессмертную от смертной.
«Строматы», II, 18
Вожделение не происходит от тела, хотя и удовлетворяется телом.
«Строматы», III, 4
Человек должен стремиться к познанию Бога не из-за желания спастись, но ради божественной красоты и величия, святости, превосходства и сверхъестественности самого этого знания.
«Строматы», IV, 22
Нет познания, которое не имело бы связи с верой; равно как нет и веры, которая не зависела бы от познания.
«Строматы», V, 1
Вера есть слух, ухо души.
«Строматы», V, 1
Есть среди них [христиан] боящиеся эллинской философии, подобно тому как дети боятся привидений. Если вера их – я уже не осмеливаюсь говорить об их познании, – в такой степени слаба, что может колебаться от человеческих рассуждений, то не стоит ее себе и приписывать; пусть эти немощные признают, что никогда и не верили в истину.
«Строматы», VI, 10
Поститься ‹…› значит ‹…› воздерживаться от всякого вообще зла, будет ли оно состоять в деле, в слове или даже в мысли.
«Строматы», VI, 12
Молитва есть собеседование с Богом.
«Строматы», VII, 7
Ремесленник кормится от своего ремесла; язычник – живет по-язычески. Точно так же истинный мудрец в познании имеет все, в чем нуждается.
«Строматы», VII, 7
Мудрец истинный убежден в такой истине: «Все в этом мире идет к лучшему».
«Строматы», VII, 7
Верующий ‹…› простой навык в добродетели обращает во вторую свою природу.
«Строматы», VII, 7
Следует обращаться к Богу с молитвами, только достйными Бога.
«Строматы», VII, 7
Соприкосновение с грехами чужими заразительно.
«Строматы», VII, 7
Кто предпринимает великие дела, подвергается и великим искушениям.
«Строматы», VII, 16
Лактанций
Лактанций (ок. 250 – ок. 330), латинский христианский писатель и оратор.
Первая ступень мудрости – умение распознавать ложное.
«Божественные установления», I, 23
Простой народ подчас бывает мудрее [философов], ибо он мудр настолько, насколько нужно.
«Божественные установления», III, 5
В поклонении мы должны быть разумны, то есть знать, чему и каким образом нам следует поклоняться.
«Божественные установления», IV, 3, 4
Распростер Он [Христос] руки Свои на кресте и измерил весь круг земной.
«Божественные установления», IV, 26, 36
Ничто столь не добровольно, как религия. ‹…› Религию следует защищать терпением и даже смертью.
«Божественные установления», V, 19, 23–24
[Язычники], когда идут совершать жертвоприношения, ничего сокровенного и личного богам своим не несут: ни чистоту сердец, ни благоговения, ни страха. И вот, совершив жертвоприношения, они всю религию в храме и с храмом как нашли, так и оставляют, и ничего из нее не приносят с собой и не уносят.
«Божественные установления», V, 19, 27
Где нет пороков, нет места и добродетели, подобно тому, как нет места победе там, где нет никакого соперника.
«Божественные установления», VI, 15, 7–8
[О стоиках: ] Я не иначе бы как больными назвал тех, ‹…› кто, уничтожив страсти, на которых зиждется вся человечность, хотят довести человека до полного оцепенения ума, стараясь освободить его от побуждений и, как они говорят, вернуть ему покой и безмятежность. ‹…› Те, кто защищают такую безмятежность души, хотят лишить душу жизни, так как жизнь энергична, а покойна лишь смерть.
«Божественные установления», VI, 17, 21–23
Нет никакой славы в том, чтобы не совершать того, что ты и не можешь совершить.
«Божественные установления», VI, 23, 28
Бог и мир создал ради человека, и человека ради Себя. ‹…› Из всех живых существ один только человек был сотворен так, чтобы глаза его были бы устремлены в небо, лицо было бы обращено к Богу.
«Божественные установления», VII, 5, 6
Человек рождается смертным, а затем становится бессмертным, когда начинает жизнь от Бога.
«Божественные установления», VII, 5, 22
Нельзя познать добра и принять его, если мы не умеем познать зла и его отвергнуть.
«О гневе Божием», 13
[Бог] оставляет зло в мире, но, оставляя его, дарует человеку мудрость ‹…›. Когда отъемлется зло, то отъемлется и мудрость, и тогда у человека не останется никакой добродетели, потому что добродетель состоит единственно в том, чтобы одолевать и побеждать зло. Следовательно, эти философы [эпикурейцы], желая освободить нас от зла, лишают нас неоценимого сокровища мудрости.
«О гневе Божием», 13
Покой принадлежит только сну и смерти. Самый даже сон есть не совершенный покой, потому что тут отдыхает одно только тело, а в душе представляются разные образы, и она находится в беспрерывном движении, тогда как тело восстановляет свои силы. Следовательно, одна смерть, собственно, есть вечный покой.
«О гневе Божием», 17
Подобно тому как душа занимается истинными образами в течение дня, дабы тело не подверглось сну, так занимается она ложными мыслями ночью, дабы то же самое тело не пробудилось.
«О творчестве Божием», 18
Максим Исповедник
Максим Исповедник (ок. 580–662), византийский богослов, монах, игумен, противник патриарха Константинопольского Сергия. В 653 г. был подвергнут урезанию языка и отсечению правой руки и сослан в страну лазов (близ Кавказа), где и скончался.
Любовь к Богу ‹…› не терпит ненависти к человеку.
«Четыре сотни глав о любви», I, 15
Удобнее грешить мыслью, нежели делом.
«Четыре сотни глав о любви», II, 72
Не примеряй себя к слабейшим из людей, а лучше расширяй себя в меру заповеди о любви. Примеряясь к людям, впадешь в пропасть высокомерия; а расширяя себя в меру любви, достигнешь высоты смиренномудрия.
«Четыре сотни глав о любви», III, 14
Тот любит всех человеков, кто не любит ничего человеческого.
«Четыре сотни глав о любви», III, 37
Тщеславию монаха свойственно тщеславиться добродетелью.
«Четыре сотни глав о любви», III, 84
Если злопамятствуешь на кого, молись о нем.
«Четыре сотни глав о любви», III, 90
Отрекшийся от вещей мирских, как то: жены, имения и проч., соделал монахом человека внешнего, а еще не внутреннего ‹…›. Внешнего человека легко сделать монахом, ‹…› но не мал подвиг сделать монахом внутреннего человека.
«Четыре сотни глав о любви», IV, 50
Писание не отнимает у нас ничего, данного нам от Бога для употребления, но обуздывает неумеренность и исправляет безрассудность. То есть оно не запрещает ни есть, ни рождать детей, ни иметь деньги и правильно их расходовать; но запрещает чревоугодничать, прелюбодействовать и проч. Не запрещает даже и думать об этом, но запрещает думать страстно.
«Четыре сотни глав о любви», IV, 66
Старайся, сколько можешь, любить всякого человека. Если же ‹…› не можешь, то по крайней мере не ненавидь никого.
«Четыре сотни глав о любви», IV, 82
Всякого человека любить должно, упование же возлагать на одного Бога.
«Четыре сотни глав о любви», IV, 95
Други Христовы всех любят искренно, но не всеми бывают любимы.
«Четыре сотни глав о любви», IV, 98
Почему Бог не сделал нас такими, чтобы мы, даже если бы захотели, не могли согрешить? Это ‹…› не что иное, как сказать: почему Он не сделал нас безумными и бессловесными? Ибо привести нас к добродетели принудительно – значит не оставить нам самим по себе никакой самостоятельности и не позволить нашему естеству быть разумным, т. е. иметь разумную душу. Ведь отними у нас свободу воли, и мы уже не образ Божий, и не словесная и разумная душа, и наша природа воистину растлится, перестав быть тем, чем ей надлежит быть.
Комментарий к сочинению Дионисия Ареопагита «О Божественных именах», IV, 33
Надо не хулить верования других людей, а утверждать собственное, и не писать против веры или исповедания, кажущихся нехорошими, но – в защиту истины.
Комментарий к «Посланию 6» Дионисия Ареопагита
Ориген
Ориген (ок. 185 – ок. 254), глава христианской школы в Александрии, а затем в Кесарии (Палестина). В молодости оскопил себя, буквально истолковав евангельские слова о скопцах, которые «сами себя сделали скопцами для Царства Небесного» (Матф., 19, 12). Во время гонений на христиан был подвергнут истязаниям и вскоре затем умер. Славился исключительной эрудицией; св. Иероним называл его «учителем церквей, первым после апостолов». Однако в VI веке многие воззрения Оригена были признаны еретическими.
Не следует молиться о пустяках.
«О молитве», 8
Вся жизнь христианина должна быть непрерывной великой молитвой.
«О молитве», 12
Каждый, кто спасся от влияния порчи человеческой жизни, каждый, кто не сожжен грехом ‹…›, должен за это благодарить Бога не меньше, чем те, кто, будучи в огне, чувствовали прохлаждающую росу.
«О молитве», 13
Бог избавляет нас от скорбей не таким образом, что более не посещают нас никакие скорби; ‹…› но так, что Божиею помощью мы никогда не оказываемся в скорбях в положении затруднительном.
«О молитве», 30
В искусствах, обыкновенно выполняемых рукою, мысль о том, что, как и для какого употребления делается, находится в уме, а работа выполняется при помощи рук. Так же должно думать о делах Божьих ‹…›: смысл и понимание того, что ‹…› сотворено Им, остаются в них в тайне.
«О началах», II, 4
Кто хочет нарисовать картину, тот предварительно слегка намечает тонким стилем линии будущего изображения и наперед делает знаки для лиц, которые нужно будет нанести [на картину]; и это предварительное изображение, нанесенное в виде легкого очерка, без сомнения, оказывается уже более или менее подготовленным к восприятию настоящих красок. Точно так же и на скрижалях нашего сердца начертывается легкое изображение и предварительный рисунок стилем Господа нашего Иисуса Христа. ‹…› Тем, кто имеет в этой жизни некоторое предначертание истины и знания, в будущей жизни должна быть придана красота законченного изображения.
«О началах», II, 4
Сами кормчие часто не решаются признать, что корабль спасен благодаря их предусмотрительности, но все приписывают Богу не потому, что [сами] они будто бы ничего не сделали, но потому, что зависящее от промысла несравненно больше того, что зависит от искусства. И в нашем спасении зависящее от Бога несравненно больше того, что находится в нашей власти.
«О началах», III, 18
Человек, может быть, никогда не может победить противную силу сам по себе, не пользуясь божественной помощью. Потому и говорится, что ангел боролся с Иаковом (Быт., 32, 34). Мы понимаем это так, что борьба ангела с Иаковом – не то же, что борьба против Иакова.
«О началах», III, 5
Если мир начал существовать с известного времени, то что делал Бог до начала мира? Ведь нечестиво и вместе с тем нелепо называть природу Божью праздной или неподвижной или думать, что благость никогда не благотворила, и всемогущество когда-то [ни над чем] не имело власти. ‹…› Бог впервые начал действовать не тогда, когда сотворил этот видимый мир; но мы верим, что как после разрушения этого мира будет иной мир, так и прежде существования этого мира были иные миры.
«О началах», III, 3
Повелевается, чтобы получивший удар в правую щеку подставил и левую; между тем всякий, кто бьет правою рукою, бьет в левую щеку. Невозможным нужно считать и следующее евангельское предписание: если правый глаз будет соблазном тебе, то его нужно вырвать. Если мы допустим, что это сказано о плотских очах, то как объяснить то, что вина соблазна относится к одному глазу, и именно к правому, хотя смотрят оба глаза? ‹…› Как мы замечаем, буква [Писания] часто заключает в себе невозможный и недостаточный смысл: через нее иногда указывается не только неразумное, но и невозможное. Нет, Святой Дух имел целью вразумить нас, что с этой видимой историей соединено нечто такое, что при глубочайшем рассмотрении и понимании сообщает закон, полезный для людей и достойный Бога.
«О началах», IV, 18
[О словах Христа: «Да минует Меня чаша сия»: ] А быть может, [Христос] хотел отклонить от Себя только этот, особенный род мученичества? ‹…› Вместо чаши, предложенной Ему, быть может, в глубине души Он желал для Себя чаши тягчайшей ‹…›? Но не такова была воля Отца, более премудрая, чем [человеческая] воля Сына.
«Увещание к мученичеству», 29
Дьявол способен к добродетели, но еще не хочет следовать добродетели.
Ориген в передаче Иеронима (письмо 124 (к Авиту)
И твердь, то есть небо, по сравнению с высшим небом есть ад, и ‹…› земля, на которой мы живем, по сравнению с твердью может быть названа адом, и опять, по сравнению с адом, который под нами, места, занимаемые нами, могут быть названы небом, – так что то, что для одних ад, для других – небо.
Ориген в передаче Иеронима (письмо 124 (к Авиту)
Сказав, по апокалипсису Иоанна, что вечное, то есть имеющее быть на небесах, Евангелие настолько превосходит это наше Евангелие, насколько проповедь Христова превосходит священнодействия Ветхого Завета, он [Ориген], наконец, прибавил (о чем и помыслить святотатственно), что для спасения демонов Христос пострадает и в воздухе (то есть в тверди), и в превысших областях. И хотя он не высказал заключения сам, но оно понятно: как для людей Он сделался человеком, чтобы освободить людей, так и для спасения демонов Бог сделается тем, чем и те, для освобождения которых Он придет.
Ориген в передаче Иеронима (письмо 124 (к Авиту)
Тертуллиан
Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан (ок. 160 – после 220), латинский христианский писатель; жил и действовал по большей части в Карфагене, где, по-видимому, основал собственную секту – «тертуллианистов». Считается создателем церковной латыни.
Справедливее судить о скрытом по явному, а не осуждать заранее явное, ссылаясь на скрытое.
«Апология», 3, 2
Закону мало быть справедливым: надо, чтобы его признали таковым люди, от которых он ожидает повиновения.
«Апология», 4, 13
[Бог] невидим – и являет Себя; непостижим – и доступен по благодати; непонятен – и человек понимает его.
«Апология», 17, 2
Все существующее заставляет постичь Бога, и Он все же непостижим; в этом величие его, что люди и знают, и не знают Его.
«Апология», 17, 3
О, свидетельство души, по природе христианки!
«Апология», 17, 6
Христианами становятся, а не рождаются.
«Апология», 18, 4
Чем более вы истребляете нас, тем более мы умножаемся; кровь мучеников есть семя христианства.
«Апология», 50
Бог не честолюбив.
«К Скапуле», 2
Кто есть истинный Бог, Тот все свое одинаково дает как своим почитателям, так и не почитателям.
«К Скапуле», 2
Вы предпочитаете не знать, потому что уже ненавидите, как будто знаете наверняка, что не будете ненавидеть, если узнаете.
«К язычникам», I, 1
Чем более они [люди] расположены ко злу, тем более способны верить ему. Вообще они легче верят вымышленному злу, чем действительному добру.
«К язычникам», I, 7
Это сильнейший защищает слабейшего, так что богам должно быть стыдно пользоваться защитой людей.
«К язычникам», I, 9
Душа не может обрести спасения, если она не уверует, пока обитает во плоти. Итак, плоть есть якорь спасения.
«О воскресении плоти», 8
Укорять плоть следует только для порицания души, которая подчиняет плоть для служения себе.
«О воскресении плоти», 10
Тот, Кто создал, способен и воссоздать, ибо гораздо труднее создать, чем воссоздать, труднее начать, чем продолжить. Так и воскрешение плоти ты должен считать делом более легким, чем ее создание.
«О воскресении плоти», 11
Судить следует только душу – за то, как она пользовалась сосудом плоти. Сам сосуд, конечно, не подлежит приговору.
«О воскресении плоти», 16
У Бога ничего не пропадает бесполезно.
«О воскресении плоти», 60
Если бы на земле было столько же веры, сколько ожидается награды на небесах…
«О женском убранстве», I, 1
Доброму человеку нельзя любоваться казнью злого.
«О зрелищах», 19
О, жалкое неверие, которое отказывает Богу в Его главных свойствах – простоте и силе! Разве не удивительно, что омовением разрушена смерть? Да ведь тем более следует верить там, где именно потому и не верится, что это удивительно! Ибо каковы должны быть дела Божьи, если не сверх всякого удивления? Мы и сами удивляемся – но потому, что верим. Впрочем, неверие тоже удивляется, но не верит, – удивляется простому как незначительному, а величественному как невозможному.
«О крещении», 2
[Душа], сколько я знаю, не христианка: ведь душа обыкновенно становится христианкой, а не рождается ею.
«О свидетельстве души», 1
Ты называешь мертвых «покойными», признавая этим, что жизнь тягостна, а смерть благодетельна.
«О свидетельстве души», 4
Душа старше буквы, слово – старше книги, а чувство – старше стиля, и сам человек – старше философа и поэта.
«О свидетельстве души», 5
Божественное Писание ‹…› есть у нас и у иудеев, к дикой маслине коих и мы привиты.
«О свидетельстве души», 5
При ‹…› нескладности жизни складность учения подозрительна.
Читать бесплатно другие книги:
