Внешнеэкономическое измерение новой индустриализации России Коллектив авторов

Глава 1. Технологическая модернизация в условиях посткризисного развития мировой экономики

Как и в начале века, роль главных факторов развития мировой экономики, все еще ощущающей последствия глобального кризиса, играют глобализация рынков товаров, услуг и капитала, а также интенсификация инновационных процессов, способствующих повышению технологичности и конкурентоспособности национальных экономик. В наиболее развитых странах мира переход к экономическому развитию, опирающемуся на высокие технологии и инновации, приобретает все более устойчивый характер.

В основных экономических центрах мира параллельно с решением тактических задач – выполнением антикризисных программ – исследуются вопросы, связанные с определением среднесрочных стратегических приоритетов посткризисного развития и созданием предпосылок для их реализации. Развитые и наиболее успешные развивающиеся страны видят залог своей конкурентоспособности в обозримой перспективе в технологическом обновлении сферы энергетики, транспортных, информационных и телекоммуникационных систем, здравоохранения и охраны окружающей среды. США, ЕС, Япония не без оснований рассчитывают, что современные технологии в перечисленных сферах позволят им сформировать новый, посткризисный технологический уклад, благодаря которому может быть создан фундамент для устойчивого экономического роста, сохранения их лидирующих позиций в мировой экономике и решения социальных проблем, в первую очередь, повышения уровня занятости.

Правительства стран-лидеров демонстрируют готовность продолжать поддерживать фундаментальную науку и стимулировать высокотехнологичные отрасли экономики, только которые и могут создать предпосылки для развития в долгосрочной перспективе. В этих странах даже в условиях осложнившегося финансирования инвестиционных и инновационных проектов тратились значительные средства на исследования и разработки (ИР). В Израиле, например, они составили 4,3 % ВВП, Финляндии – 4,0, Швеции – 3,6, Японии – 3,5, Республике Корея – 3,4, Дании и Швейцарии – 3,0, Австрии и США – 2,8, Китае – 1,8 % ВВП (затраты на ИР в среднем в мире составляли 2,2 % ВВП)[3].

С помощью разнообразных инструментов государственной политики расширяется круг участников инновационных процессов. В них весьма активную роль играет бизнес, вкладывающий средства в поиск новых и оптимизацию существующих технологий, что позволяет ему беспрерывно выводить на рынок новые продукты и услуги. Как и ожидалось, кризис стал импульсом к усилению конкуренции и реструктуризации компаний и целых отраслей.

В США в силу ужесточения конкуренции на мировых рынках высоких технологий, необходимости модернизации традиционных отраслей (реиндустриализации) и создания новых подотраслей высоких технологий актуальной стала выработка новых подходов к инновационной политике. Поставлена задача повышения наукоемкости американской экономики и улучшения ресурсного обеспечения сектора науки и технологий. Целевым ориентиром избрано повышение расходов на ИР и технологии до 3 % ВВП.

Ключевым вопросом стало переосмысление роли государства в национальной инновационной системе (НИС), которое в докризисный период традиционно считалось лишь «садовником инноваций», обеспечивающим развитие науки, взаимодействие между акторами НИС, преференциальные режимы инновационного предпринимательства. Американская администрация осознала, что при сбое механизмов НИС по-настоящему радикальные инновации могут оказаться незамеченными и не будут должным образом поддержаны, поскольку крупный бизнес – ключевой игрок в либеральной модели НИС – сосредоточен, прежде всего, на решении своих краткосрочных и среднесрочных задач, что неминуемо ведет к ориентации на текущий спрос крупного бизнеса в основных разработках и в академическом, и в венчурном секторах.

Чтобы обеспечить переход экономики на новый технологический уклад, правительство США в соответствии с принятым на вооружение подходом должно выступать теперь в двойственной роли: функционального заказчика радикальных инноваций и оператора их развития. Оно в партнерстве с бизнесом и научным сообществом приступило к «выращиванию» системы инноваций, последовательно охватывающей все стадии инновационного процесса – от проведения ИР до формирования зрелого рынка. Схематично эта система включает в себя следующие элементы:

• рост финансирования фундаментальной и прикладной науки по линии существующих институтов;

• проведение в партнерстве с бизнесом ИР и разработка базовых технологий на доконкурентной стадии;

• организация производства новой технологической продукции и физической инфраструктуры (грантов, гарантий по кредитам, льготного кредитования);

• стимулирование спроса до стадии зрелости рынка путем налогового стимулирования, поощрения внедрения инновационной продукции.

Основной функцией управления инновационными процессами на каждом из этапов становится ликвидация с помощью федеральных ресурсов различных «провалов» рынка, рисков, возникающих на начальной стадии проектов, и пр. При этом действия администрации направляются не только на дополнение усилий акторов в рамках того либо другого этапов, но и на создание условий для концентрации и фокусирования национальных ресурсов на наиболее важных точках жизненного цикла инноваций.

Дополнением данной системы служат меры, направленные на дестимулирование вывода инновационных производств за пределы США и обеспечивающие их локализацию в Америке (закрытие налоговых «лазеек», выделение федеральных средств только на проекты, реализуемые на национальной территории и пр.).

Современный подход США к управлению технологическим развитием характеризуется концентрацией усилий на наиболее перспективных разработках, инновациях и инновационных компетенциях, узкой группе важнейших сложных производств. Это позволяет им оставаться безусловным мировым лидером, стабильно сохраняя свой высокий удельный вес в мировой добавленной стоимости, произведенной сектором хай-тек. По высокотехнологичной продукции он составляет 31 %, по сегменту наукоемких услуг – 34 %[4]. Вместе с тем в результате такого подхода происходит неизбежное «вымывание» из экономики не отнесенных к приоритетам технологичных производств и сокращение рабочих мест.

Важнейшими, определяющими общие перспективы инновационного и научно-технического развития страны признаны новые энергетические и транспортные технологии. До кризиса американская администрация делала основной акцент на развитие альтернативной энергетики, в первую очередь солнечной и ветровой, информатизации и автоматизации магистральных и распределительных электросетей и связанных с ними потребительских решений. При этом она негативно оценивала возможности использования «чистого угля» – угольных теплоэлектростанций с системами улавливания и захоронения углекислого газа, атомной и водородной энергетики, биотоплива. Но в течение 2010–2011 гг. все эти энергетические технологии были включены в число приоритетов. В области транспорта предпочтение отдается автомобилям с гибридными и электрическими силовыми установками и сопровождающими их технологиями изготовления аккумуляторных батарей.

Такая корректировка научно-технической политики связана с убежденностью администрации США в том, что именно упомянутые отрасли станут основой промышленного потенциала следующего технологического уклада. Основанием для такого вывода служат многочисленные экспертные прогнозы, в которых отмечается, что мировая энергетика и автотранспорт уже подходят к определенному пределу в развитии в связи с растущими ограничениями ресурсного, инфраструктурного и экологического характера, предопределяющими необходимость их перехода на новые технологические платформы. Ситуацию не меняет обнаружение в США и в некоторых других странах, включая Россию, перспективных запасов сланцевых нефти и газа, а также наличие технических решений, позволяющих вести их масштабную добычу.

С учетом того, что избранные технологические приоритеты пока не достигли стадии наполнения, администрация полагает целесообразным оказание их развитию массированной федеральной поддержки, имеющей целью обеспечить технологический прорыв, сформировать профильные бизнесы и рынки. Предполагается, что эта поддержка будет способствовать укреплению ведущих позиций США в соответствующих отраслях, обновлению индустриального потенциала страны, экономическому росту, увеличению занятости. Вместе с тем ожидается, что в связи с высокой технологичностью и сложностью обновленные отрасли производства не смогут выводиться за рубеж, что будет служить определенной гарантией сохранения за Соединенными Штатами позиции лидера мировой экономики и научно-технического прогресса.

Поддержка «новой» энергетики и транспорта будущего осуществляется по нескольким направлениям. Во-первых, увеличиваются объемы финансирования и расширяется число программ, касающихся проведения соответствующих исследований и разработок. При Минэнерго США создаются центры по исследованиям в области передовой энергетики с участием бизнеса, академического сообщества и национальных лабораторий. Помимо этого, в соответствии с Законом о конкурентоспособности, в министерстве создана новая структура – Агентство передовых исследовательских проектов в сфере энергетики – для поддержки наиболее рискованных и многообещающих технологических разработок. Начальный бюджет агентства составил 400 млн долл. В процессе реализации находятся проекты научных парков и региональных инновационных энергетических кластеров, для которых выделены существенные, хотя и менее значительные средства.

Другой значимый элемент поддержки – формирование рынков путем стимулирования спроса на новые энергетические и транспортные системы, «чистое» электричество. Для этого используются главным образом налоговые кредиты. В частности, в отношении альтернативной энергетики применяются производственный налоговый кредит, величина которого связана с затратами на выработку КВт ч электроэнергии, а также инвестиционный налоговый кредит, определяемый в зависимости от величины капитальных вложений. Применительно к транспортным средствам налоговые кредиты предоставляются конечным покупателям в пределах 4,5–7,5 тыс долл. за автомобиль в зависимости от типа двигателя.

Несмотря на усилившийся со стороны администрации интерес к промышленному сектору, набольший акцент делается ею на опережающее развитие наукоемких услуг и нематериальных активов, которые рассматриваются как основной фактор конкурентоспособности и инновационности.

В Европейском союзе глобальный кризис актуализировал задачу форсированного развития науки, национальных инновационных систем, поиска новых институциональных и организационных форм обеспечения инновационного процесса. В то же время он не стал поводом для кардинальных изменений в формировании инновационной стратегии. Ответом на кризис явились осуществляемые на паневропейском, национальном и региональном уровнях меры инновационной политики следующего характера:

• системного, связанные с созданием или совершенствованием институтов НИС и формированием благоприятных условий для их развития;

• целевого, заключающиеся в поддержке избранных направлений научно-технического прогресса и отраслей, способных создать базовые предпосылки для будущего роста экономик стран-членов;

• организационного, представляющие собой конкретные способы и инструменты осуществления инновационной политики.

Инновационная политика ЕС носит сложный и комплексный характер и реализуется на основе большого числа стратегий, программ и планов[5]. План развития технологий новых источников энергии, например, предусматривает развитие восьми областей низкоуглеродной энергетики, «Стратегия 2020» – обеспечение «мягкого» роста (стимулирование знаний, инноваций, образования и цифрового общества), устойчивого роста (с упором на климат, энергетику и мобильность) и социального роста (обеспечение занятости и профессионального роста, борьба с бедностью). В целях реализации указанной Стратегии предложено несколько инициатив, которые предстоит скоординированно осуществлять на паневропейском и национальном уровнях, в том числе такие, как: «Электронная стратегия»; «Европа эффективных ресурсов»; «Промышленная политика эры глобализации».

Центральное место среди них занимает инициатива «Инновационный союз», фактически представляющая собой комплексный план по реализации инновационной стратегии ЕС, направленной на стимулирование полной цепочки инновационного процесса – от идеи до рынка. В плане сохранен прежний целевой ориентир – достижение 3 %-ной доли ИР в ВВП для ЕС-27. Он затрагивает широкий круг секторов, включая промышленность и сферу услуг, государственный и частный сектор, высшее образование. С учетом этого в ЕС инновационную деятельность будет принято трактовать более широко, чем это делается обычно, к ней станут относить разработку не только новых технологий, но и бизнес-моделей, дизайна, брендинга и услуг.

В рамках Евросоюза после кризиса продолжалась реализация рамочной программы по конкурентоспособности и инновациям (2007–2013 гг.), которая включала три направления: стимулирование инновационного предпринимательства, поддержка ИКТ и развитие «умной» энергетики. Значимую роль в осуществлении программы играли европейские техно-логические платформы (ТП), которые позволяли обеспечивать выбор стратегических научных направлений, анализ рыночного потенциала технологий, учет интересов государства, промышленных кругов, научного сообщества, пользователей и потребителей, а также мобилизацию государственных и частных источников финансирования. В настоящее время действуют 36 европейских ТП в следующих секторах: энергетике (7 ТП), ИКТ (9), биоэкономике (6), промышленности (9), на транспорте (5 ТП). ТП постепенно превращаются в инструмент формирования стратегических направлений промышленной политики ЕС, используемый для разработки «стратегического видения». Выдвигаются предложения сконцентрировать их деятельность на решении глобальных и наиболее важных для Европы проблем – изменение климата и необходимость развития «чистой» энергетики, «устойчивые» технологии транспорта, производства и потребления, энергетическая и продуктовая безопасность.

В инновационной политике ЕС в качестве ключевого механизма стимулирования научной и инновационной деятельности все чаще выступают налоговые льготы. За счет либерализации налогового режима Евросоюз рассчитывает не только способствовать поддержанию инновационной активности европейских производителей, но и привлечь на свою территорию лучшие лаборатории, научные коллективы, отдельных специалистов, передовые наукоемкие предприятия. Следует, правда, отметить, что в отдельных странах, в том числе с высокими относительными расходами на ИР (Швеция, Финляндия, Германия), налоговые стимулы вообще не применяются.

В большинстве стран, осуществляющих налоговое стимулирование, основным его видом является налоговый исследовательский кредит. Он рассчитывается тремя способами: применительно к общим расходам предприятия на ИР; применительно к величине превышения расходов на ИР в сравнении со среднегодовыми затратами в предыдущий период; комбинированно, т. е. сочетая оба предыдущих способа. В ряде стран предприятия могут вычитать из налогооблагаемой базы до 100 % затрат на ИР.

В КНР продолжается реализация двух крупных общегосударственных программ, связанных с планированием развития науки и повышением ее качества. В случае их успешного выполнения затраты на ИР в Китае к 2020 г. вырастут до 2,5 % ВВП.

Высокие технологии, инновации, знания рассматриваются руководством страны как главный источник экономического роста и инструмент нового этапа индустриализации. Но пока продвижение страны по пути инновационного развития определяется не столько результатами исследований и разработок в национальных научных центрах и на китайских предприятиях, сколько взаимовыгодными отношениями с транснациональными компаниями. ТНК, оценивая китайский рынок как перспективный, стремятся как можно больше расширить свое присутствие в Китае. КНР, применяя тактику привлечения иностранного капитала и его ограничений, осуществляет заимствование технологий и продвигает развитие высокотехнологичного сектора.

Заимствование зарубежных технологий активно осуществляют и другие быстро развивающиеся страны, включая Бразилию и Индию.

Глава 2. Оценка состояния конкурентоспособности российской промышленности на мировых рынках высокотехнологичной продукции

Произошедшая в постсоветские годы деиндустриализация российской экономики и деградации наукоемких секторов отечественной экономики в результате резкого сокращения государственных заказов на разработку новой техники существенно уменьшили экспортный потенциал российской обрабатывающей промышлености. Низкий уровень исследовательской и инновационной активности предприятий, во многом объясняемый недостатками конкурентной среды и отсутствием действенных стимулов к инновациям со стороны частного бизнеса; несовершенство российской инновационной системы, организационный отрыв сектора исследований и разработок от производства; недостаточный уровень ассигнований на ИР – все это сдерживает перевод отечественной экономики на новую технологическую базу, неблагоприятно отражается на конкурентоспособности отечественной обрабатывающей промышленности, в том числе ее высокотехнологичных отраслей, накладывает серьезные ограничения на возможности российского экспорта высокотехнологичных изделий.

Другими причинами являются несовершенство государственной поддержки экспорта и недостаточная адаптированность многих отечественных предприятий к условиям жесткой конкуренции на мировых рынках. Поэтому в основе их внешнеэкономической стратегии скорее наблюдается стремление к выживанию, чем к завоеванию прочных позиций на международных рынках. В результате выход на эти рынки обычно сводится к разовым продажам, при этом не обеспечиваются необходимый технический сервис, снабжение запасными частями и вспомогательным оборудованием; недостаточное внимание уделяется модернизации поставленной техники и созданию новых моделей. Нередки случаи, когда сервисные функции у российских поставщиков перехватывают конкуренты из стран СНГ, Центральной и Восточной Европы, Израиля.

Как следствие, объем российского высокотехнологичного экспорта невелик. Основу его составляет продукция предприятий ОПК, авиаракетнокосмического комплекса, атомной промышленности. Продукция же информационно-телекоммуникационных технологий, достигающая в мировом высокотехнологичном экспорте ³/₄ его объема, в российском экспорте представлена крайне скромно.

Официальная таможенная статистика РФ не содержит данных, характеризующих технологический уровень вывозимых и ввозимых товаров, и, как правило, не дает расшифровки ряда товарных групп, в составе которых могут находиться высокотехнологичные виды продукции. Это, естественно, затрудняет точную оценку размеров российского экспорта высокотехнологичных изделий. Тем не менее, можно выделить отдельные позиции, которые с известной приближенностью можно отнести к высокотехнологичным видам продукции. Анализ динамики выделенных позиций показал, что за период 2000–2012 гг. российский высокотехнологичный экспорт вырос в 3 раза, причем произошло это преимущественно за счет так называемых «традиционных» товаров. Несмотря на то, что темпы роста «новых» высокотехнологичных изделий (связанных с информационно-телекоммуникационными технологиями) были достаточно высоки, их доля в российском высокотехнологичном экспорте осталась незначительной, а это свидетельствует об их низкой конкурентоспособности. Об этом же говорит и соотношение экспорта и импорта новых высокотехнологичных товаров. Так, в 2012 г. объем их импорта превышал объем экспорта в 9 раз (табл. 2.1).

Таблица 2.1. Внешняя торговля России высокотехнологичными видами продукции (млн долл.)

Источник: Таможенная статистика РФ за 2000, 2011 и 2012 гг.

Из данных табл. 2.1 вытекает, что конкурентоспособность российской фармацевтической продукции очень низка. Здесь импорт более чем в 60 раз больше экспорта. Что же касается продукции «традиционных» отраслей, то соотношение экспорта и импорта свидетельствует об их достаточно высокой конкурентоспособности. Да и сам факт того, что многие из этих товаров экспортируются не только в развивающиеся страны, но и в развитые, подтверждает это. Отрицательным моментом является узость номенклатуры этих товаров.

Малые объемы экспорта высокотехнологичных изделий предопределяют их весьма скромное место в российском товарном экспорте и на соответствующих мировых рынках. Более того, их доля в российском товарном экспорте в период с 2000 по 2012 гг. сократилось с 3 до 2 %[6]. Подобный сдвиг в структуре экспорта красноречиво показывает, что наша страна не использовала возможности, открывшиеся перед ней в годы «сырьевого бума», для ускорения перевода экономики на инновационный путь развития.

Низкая доля высокотехнологичной продукции в экспорте заметно отличает Россию не только от большинства развитых стран, но и от многих развивающихся. Так, в экспорте Китая доля высокотехнологичных товаров составляла в 2011 г. 24 %, Мексике – 12 %, Южной Кореи – 22 %, Малайзии – 27 %, Сингапура – 31 %[7].

Очень низкой оставалась в течение 2000–2011 гг. и доля России на мировых рынках высокотехнологичной продукции (0,3–0,5 %). Среди экспортеров подобной продукции она занимает 22–25 место, серьезно отставая от лидеров (табл. 2.2). В отношении страны, располагающей крупной научной базой, подобные показатели могут говорить о несостоятельности научно-технической политики государства.

Мировая торговля высокотехнологичными товарами в течение последних 20 лет претерпела значительные изменения. Во-первых, темпы ее роста в новом столетии оказались заметно ниже, чем в последнее десятилетие XX в., когда они составляли порядка 12 %[8]. В 2001–2007 гг. темпы роста мировой торговли высокотехнологичными изделиями упали до 8,6 %.

Таблица 2.2. Экспорт высокотехнологичной продукции некоторых стран (млрд долл.)

Источники: World Development Indicators 2002, 2009, 2013. The World Bank; Таможенная статистика РФ за 2000–2011 гг.

В 2008–2009 гг. ее рост практически прекратился, а в 2010 г. она пережила серьезный спад (порядка 15 %). Последние данные Мирового банка свидетельствуют о том, что в 2011 г. мировая торговля высокотехнологичными товарами не восстановилась до предкризисного уровня. В эти же годы в ней произошла смена лидеров. Крупнейшим поставщиком этих товаров стал Китай. США и Япония утратили свои лидирующие позиции. Германии удалось их сохранить. В крупных поставщиков высокотехнологичных товаров превратились Южная Корея и Сингапур. При этом Китай, Южная Корея и Сингапур специализируются преимущественно на поставках электроники, компьютерной и телекоммуникационной техники, а США, Франция, Германия – продукции энергетического машиностроения, авиастроения, химии и фармацевтики.

В ближайшей перспективе возможности существенного наращивания российского экспорта высокотехнологичной продукции представляются достаточно ограниченными. Этому препятствуют несовершенство национальной инновационной системы и сохраняющийся недостаточно благоприятный инвестиционный климат.

Существенное расширение российского экспорта высокотехнологичной продукции возможно, по нашему мнению, только на основе масштабных преобразований отечественной экономики, предусматривающих реальное и последовательное осуществление курса на инновационное развитие страны, перевод всей экономики на новую технологическую базу и радикальное улучшение инвестиционного климата. Мы полагаем, что реальную помощь в решении этой задачи может оказать массированный перелив в национальную экономику зарубежных технологий.

Глава 3. Проблемы нейтрализации угроз технологической безопасности в условиях активизации инвестиционно-технологического сотрудничества России с зарубежными странами

Рассматривая необходимость формирования новой промышленной базы для роста российской экономики и диверсификации экспортного потенциала, представляется необходимым решить ряд вопросов принципиального значения, определяющих направленность и логику процессов. Прежде всего, восстановление и поддержание высоких темпов промышленной динамики потребует формирования новых стабильных конкурентных рынков для развивающихся секторов промышленного производства. Такие рынки могут быть ориентированы либо преимущественно на внутренний спрос трех интегрирующихся экономик в рамках Таможенного союза, заполняя имеющиеся товарные ниши на основе активного импортозамещения, либо – за его пределы.

Необходимость диверсификации экспортного потенциала российской экономики является важнейшим условием сокращения зависимости финансовой системы экономики от экспорта энергоресурсов. На это постоянно указывается во всех программных документах и заявлениях российского руководства, начиная со второй половины нулевых годов. Однако практическое решение этой проблемы требует конкретных представлений о направлениях наращивания экспортных возможностей.

Теоретически существуют два сценария решения этой структурной задачи. Традиционный – ориентируется на улучшение использования собственного научного и технологического потенциала, наращивание имеющихся конкурентных преимуществ на основе последовательной ликвидации возникших структурных диспропорций, росте эффективности национальной инновационной системы и повышении конкурентоспособности экономики, что позволяет расширить экспортные возможности в наиболее продвинутых областях научно-технического прогресса, расширить позиции на отдельных технологически емких рынках. По сути, это традиционный путь, по которому идут лидеры мирового технологического прогресса, осваивая рынки перспективной инновационной продукции.

В рамках догоняющего сценария на первом этапе осуществляется выход на рынки с достаточно традиционной продукцией, при этом конкурентные преимущества обеспечиваются исходя из категории цена – качество преимущественно за счет дешевизны рабочей силы и при наличии ряда качественных характеристик последней. Такая модель опирается на привлечение иностранных инвестиций для организации экспортно-ориентированного производства трудоемкой продукции массового спроса, позволяя занять свободное население в промышленном секторе и при жесткой валютной политике накопить определенные ресурсы для наращивания собственного промышленного и технологического потенциала, претендуя на лидирующие позиции в мировом технологическом процессе. Успешный пример такого пути продемонстрировали послевоенная Япония, Южная Корея и ряд других стран АТР. В последние десятилетия по этому пути развивался Китай, который осуществив масштабное тиражирование иностранных технологий, провел широкомасштабную реиндустриализацию национальной экономики и, став «мировой фабрикой», приступил к решению задачи превращения страны в одного из лидеров мирового технологического прогресса.

Россия в ходе двадцатилетнего перманентного углубления рыночных реформ упустила возможности для реализации «восточного» пути модернизации, не использовала имеющиеся условия для наращивания технологического и инновационного потенциала и расширения экспортных возможностей хотя бы в секторе среднетехнологичного машиностроения. В результате российская экономика оказалась в «ловушке неконкурентоспособности», проигрывая по затратам производства продукции развивающимся экономикам, а по ее технологическому уровню странам – лидерам технологического прогресса.

Состояние технологического потенциала отечественной промышленности является важнейшим ограничителем повышения конкурентоспособности выпускаемой продукции и расширения рынков сбыта как внутри страны, так и за рубежом. В таких условиях новая широкомасштабная индустриализация, основу которой должны составить технологическая модернизация и структурная диверсификация промышленного потенциала, становится необходимым и обязательным условием обновления производственного аппарата основных секторов национального хозяйства и перехода на несырьевую модель экономического роста.

В контексте сложившихся условий развития российской экономики речь, прежде всего, идет о разработке и реализации государственной стратегии новой индустриализации, содержание которой для страны имеет свое особое значение. Для России новая индустриализация означает необходимость преломления ярко выраженных тенденций деиндустриализации и примитивизации структуры экономики и обеспечение восстановления отраслей промышленности традиционных укладов на новой технологической основе (т. е. речь идет о реиндустриализации).

Помимо этого, необходимо также сосредоточить усилия в части создания конкурентного сектора, связанного с развитием прорывных технологий, формирующих производственное ядро перспективного технологического уклада (нано-, био-, информационных и когнитивных технологий) и направленных на обеспечение глобальной конкурентоспособности российской экономики в перспективном периоде. Таким образом, речь идет о восстановлении и последующем развитии национальной промышленности на новой высокотехнологической основе, открывающей путь для формирования устойчивой, сбалансированной, независимой от внешнего влияния отечественной экономики.

Для осмысленного движения вперед в данном направлении необходимо формирование долгосрочной выверенной государственной промышленной политики, важнейшей задачей которой должно стать построение государственной системы законодательного, финансового, институционального и кадрового обеспечения «новой индустриализации». Такая политика за счет разработки и проведения комплекса мер государственного регулирования экономических процессов на макро-, мезо- и микроуровнях призвана обеспечить создание гармоничных пропорциональных соотношений в экономике страны, обеспечивающих структурную перестройку экономики и стабильный экономический рост. Такой комплекс мер должен быть представлен в качестве поэтапных задач, сформулированных исходя из мировых трендов и внутренних особенностей хозяйствования.

Следует отметить, что в последние годы тема общественного внимания к проблематике промышленной политики перестала быть запретной, но требования к ее активизации как двигателю экономического роста руководством страны не выдвигались. Ставка по-прежнему делалась на макроэкономическое регулирование в русле финансовой стабилизации и, позднее, пресловутой «стерилизации» нефте-газовых доходов в форме якобы их безрискового резервирования в соответствующих фондах, размещенных в ценных бумагах США. В инвестиционной политике упор делался на привлечение прямых портфельных инвестиций и кредитов. И только с середины минувшего десятилетия на государственном уровне стали приниматься отдельные решения по сохранению и развитию отечественной промышленности. К таким решениям относятся, прежде всего, действия по созданию крупных госкорпораций и вертикально-интегрированных холдингов – от «Ростехнологий» и «Росатома» до Объединенной авиастроительной корпорации и Объединенной судостроительной корпорации. Была поставлена цель – остановить развал высокотехнологичных отраслей российской промышленности, сохранить научный и производственный потенциал за счет консолидации ресурсов и централизации управления.

Новым компонентом промышленной политики в России должны были стать отраслевые стратегии развития. В 2004–2011 гг. было разработано и утверждено 13 таких документов. Отраслевые стратегии призваны определять приоритетные направления развития соответствующих отраслей промышленности и пути их реализации; служить концептуальной основой для государственно-частного партнерства в системе структуроопределяющих проектов; обеспечивать согласованность действий органов государственной власти различных уровней по направлениям развития отрасли в долгосрочной перспективе.

Однако практическое назначение таких отраслевых стратегий остается не вполне понятным. Во-первых, не ясна их взаимосвязь с общими задачами структурной и технологической модернизации национальной экономики, как необходимого условия роста ее эффективности и конкурентоспособности. Во-вторых, остаются не выстроенными механизмы реализации отраслевых стратегий, они до сих пор не трансформированы в конкретные программы развития соответствующих отраслей.

Сформировать системный взгляд на перспективы развития российской экономики и промышленности должна была Концепция долгосрочного социально-экономического развития РФ на период до 2020 г., принятая в 2008 г. и закрепившая инновационный сценарий развития российской экономики в качестве базового.