Сокрушительный удар Фрэнсис Дик
– Ты ведь на самом деле не хочешь получить срок? – спросил я.
– Не хочу.
– Предположим, нам удастся отвести все обвинения. Нападение, мошенничество и все остальное…
– Не выйдет.
– Избавить тебя от тюрьмы удастся наверняка.
Длинная пауза. Наконец Файндейл сказал:
– Сделка… Это значит, что ты хочешь чего-то взамен.
– Угу.
– И чего же?
Я облизнул губы и ответил не сразу.
– Я хочу… – медленно начал я, – я хочу, чтобы ты рассказал, каким образом вы с Виком пытались заставить меня присоединиться к вашей шайке.
– И все? – удивился он.
– Для начала все.
– Но ты же сам все знаешь. Вик тебе говорил…
– Я не знаю, что он говорил тебе.
Файндейл недоумевающе пожал плечами.
– Он просто говорил, что, если ты не присоединишься к нам, мы тебя сломаем.
– Послушай, – сказал я, – цена твоей свободы – каждое слово, каждый обрывок разговора, который ты сможешь вспомнить. Особенно – любые сведения о союзнике Вика, который устроил поджог моей конюшни.
– Я же тебе говорил, что не знаю!
– Если хочешь выйти отсюда, постарайся вспомнить как можно больше.
Файндейл уставился прямо перед собой. Я видел, что он постепенно осознает значимость моего предложения. Он обвел взглядом голые стены тесной комнатенки, и его передернуло. Последние остатки безумной, убийственной ярости испарились. Файндейл как-то усох и уже больше не выглядел опасным.
– Ладно, – сказал он. – По-моему, я Вику ничем не обязан. Не хочу я садиться в тюрягу только затем, чтобы спасти его паршивую шкуру. Я тебе расскажу все, что могу.
Он выкурил еще три сигареты, то и дело умолкал, но тем не менее рассказал все, что знал.
– Началось это, наверно, месяца полтора назад. В смысле, незадолго до этого Вик что-то говорил насчет того, что ты – самый опасный для нас противник, потому что ты неплохой барышник, и при этом чертовски честен, и что ты можешь перебить у него кое-какие дела, которые он намеревался прибрать к рукам.
– Места всем хватит, – проворчал я.
– Видать, Вик считал иначе. Во всяком случае, месяца полтора назад он сказал, что пора тебя приструнить. – Он на некоторое время призадумался, глубоко затянулся. – Видишь ли, мы с Виком и еще кое-кто разработали эту штуку…
– Систему взяток, – подсказал я.
– Ага. Я знаю, такие чистюли, как ты, смотрят на это свысока, но в этом нет ничего противозаконного, и многие люди получают на этом неплохие барыши…
– Некоторые люди.
– Ну да, за все платит клиент, да? Ну и что? Вик всегда говорит, что устроителям аукционов тоже выгоднее, чтобы товар шел подороже, потому что тогда комиссионные выше, и они тоже стараются вздуть цены, ну и что с того?
«Зато аукцион имеет обязательства перед продавцом», – подумал я. Но сейчас было не время спорить.
– Ну и вот, мы раскрутили эту штуку, и дела с каждым днем шли все лучше и лучше, а потом однажды… по-моему, это было как раз перед первым аукционом годовиков в Ньюмаркете… – Он умолк, припоминая.
– Так что же произошло? – спросил я.
– Вик был какой-то… я не знаю… взбудораженный и напуганный одновременно.
– Вик – напуганный? – недоверчиво переспросил я.
– Ага. Вроде как напуганный. И при этом возбужденный. Словно кто-то предложил ему сделать что-то, что он и сам хотел сделать, но знал, что это нельзя.
– Как забраться в чужой сад за яблоками?
Файндейл отмахнулся от этого детского сравнения.
– Это тебе не яблоки. Вик сказал, мы заработаем такую кучу денег, что все, что мы получали до того, покажется семечками. Он сказал, что можно заключить сделку с заводчиком, у которого есть жеребенок от Транспортера – настоящая конфетка!
– Это была идея самого Вика? – спросил я.
– Я думал, что да… я не знаю… Во всяком случае, все вышло как по маслу. Вик дал мне пять тысяч только за то, что я участвовал в торге, а сам положил себе в карман штук двадцать…
– А по-моему, тридцать…
– Да нет… – Файндейл удивленно остановился, потом продолжал, уже медленнее: – Нет… Я помню, как он говорил… десять тысяч пошло тому парню, который составил соглашение между Виком и владельцем жеребенка. Я сказал, что это слишком дорого, а Вик ответил, что совет опытного человека стоит денег.
– И часто он платит за советы?
Файндейл кивнул:
– Постоянно.
– И охотно?
– Чего? Да, конечно.
– А его не шантажируют?
Файндейл брезгливо поморщился.
– Я бы сказал, что нет. Чтобы какой-то мелкий шантажист сел на шею Вику?!
– Нет… но похоже на то, что Вик получает огромные взятки от заводчиков и прочих продавцов и сам платит взятки кому-то другому «за советы».
Файндейл нахмурился.
– Да, пожалуй, можно сказать и так…
– А кому – ты не знаешь?
– Не знаю.
– И давно ли он получает эти советы?
– А мне-то откуда знать? Уже год, наверно. А может, и два.
– Так что переменилось полтора месяца назад?
– Вся эта история с тобой. Вик вдруг сказал, что пришло время от тебя избавиться. Либо избавиться раз и навсегда, либо заставить тебя присоединиться к нам и получать свой кусок от общего пирога. Мы все думали, что, если чуть-чуть на тебя нажать, ты присоединишься к нам. Понимаешь, тебе ведь не было смысла упрямиться. Тебе же хуже. Джимини Белл теперь кричит, будто с самого начала утверждал, что ты никогда не согласишься, но это все брехня. Этот мелкий ублюдок на самом деле тогда говорил, что ты человек довольно уступчивый. Настоящая тряпка, говорил он. Всегда готов расчувствоваться. А теперь говорит, будто предупреждал, что ты крепкий орешек! Тварь брехливая.
– А Вик с этим своим знакомым каждый день встречался?
– Не могу сказать.
– А ты подумай.
Он подумал.
– Я бы сказал, что он почти каждый день либо встречается с ним, либо говорит по телефону. Видишь ли, Вик всегда устраивает дела быстро, вот как тогда с той лошадью, которую ты купил в Аскоте…
– А как он это устроил?
Файндейл поморщился. Заерзал на стуле. Я подвинул к нему сигареты и постарался сделать вид, что этот вопрос меня лично совершенно не касается.
– Ну… Вик сказал, что ты покупаешь лошадь для миссис Сэндерс и он этого терпеть не намерен, потому что она выходит замуж за Константина Бреветта, а это его территория.
– Когда он это сказал?
– На аукционе в тот день, когда ты купил Катафалка.
– Он уже тогда нанял Фреда Смита?
Файндейл поколебался.
– Он знал, что Фред Смит отберет любую лошадь, которую ты купишь. Да.
– Вик нанял Фреда Смита сам?
– Понимаешь, я правда не знаю. Вик говорил, что это не он, но я не знаю: он скажет, что его бабушка была готтентотка, если ему понадобится.
– Ронни Норт, – медленно произнес я. – Он знал Фреда Смита?
Файндейл ехидно ухмыльнулся.
– О, они старые приятели!
– В самом деле?
– Ну… Ронни Норт – он ведь родом из Степни, так же как и Фред Смит. Ронни торговал лошадьми еще в те времена, когда лошадей продавали на ярмарках во всех крупных городах. Он начал еще мальчишкой, отцу помогал. Этот Ронни хуже любого цыгана, я тебе скажу. Все штучки знает досконально. Но ушлый, понимаешь? Голова у него есть, у Ронни то есть.
– Ронни продал мне другую лошадь, которую я купил для Керри Сэндерс.
– Ага. Они с Виком ржали до упаду. А потом Ронни говорил, что надо тебя проучить за то, что ты сломал руку Фреду Смиту.
– А ты сам с этим Фредом Смитом когда-нибудь встречался?
– Я его видел. В Аскоте видел, вместе с Ронни. Ронни показывал ему тебя. Мы все там были, понимаешь?
– Понимаю.
– Ну а с Речным Богом вообще все было проще простого. Ронни разузнал, в какую транспортную фирму ты обратился, вызнал у них, какие инструкции ты им дал, и просто послал Фреда Смита тебя перехватить.
– Ронни послал?
– Ронни… или Вик. – Файндейл пожал плечами. – Один из них.
– А не тот неизвестный приятель Вика?
– А может, и он. – Файндейлу, похоже, было все равно. – Речного Бога мы воровать не собирались, понимаешь? У Фреда Смита были деньги. Он собирался заставить тебя взять их, как тогда, в Аскоте.
– А Речной Бог должен был вернуться к Ронни Норту?
– Ага.
– Тогда почему он вообще согласился мне его продать?
Файндейл объяснил – терпеливо, словно бестолковому ребенку:
– Понимаешь, сперва Ронни вообще не собирался тебе его продавать. Потом он позвонил Вику и сказал, что ты ищешь другую лошадь взамен Катафалка. Потом Вик перезвонил и говорит: продай ему лошадь, будет еще один удобный повод его вздуть – тебя то есть.
– Ты сам слышал, как они разговаривали?
– Чего? – Файндейл покачал головой: – Ты что думаешь, я у Вика в кармане живу? Он мне сам рассказывал.
Я немного поразмыслил.
– Ладно, – сказал я, – а кому из вас пришла в голову идея поджечь мою конюшню?
Файндейл резко развернул стул так, что смотрел уже не на меня, а в стену.
– Понимаешь… Вик сказал… стоит как следует поднажать, и ты развалишься… Понимаешь… он видел, как ты говорил с владельцем жеребенка от Транспортера и с тем тренером, у которого он переманил владельца… в баре, помнишь?
– Помню.
– Ага. Ну вот, Вик и говорит, что время шуток миновало и пора с тобой покончить, потому что этот его опытный приятель выдумал штучку, по сравнению с которой эта история с жеребенком от Транспортера – детский лепет, но он не хочет говорить об этом Вику, пока на аукционах ошиваешься ты. Вик сказал, этот опытный мужик боится, что ты поднимешь шум и это может кончиться тем, что покупатели впредь будут осторожнее, а этого нам совсем не надо. И Вик сказал, что надо либо заставить тебя присоединиться к нам, либо избавиться от тебя, а ты недвусмысленно дал понять, что присоединяться к нам не собираешься, так что ты сам виноват, что твою конюшню сожгли.
– А потом что было? – глухо спросил я.
– Ну а потом ты, блин, явился на аукцион как ни в чем не бывало. Все провалилось, Фред Смит угодил в тюрягу, а Вик бесился, потому что никак не мог начать новое крупное дело. Он сказал, что придется просто продолжать раскручивать дело со взятками. Но в последние два года нам и так жилось неплохо, так что ничего страшного в этом не было.
Он снова развернулся ко мне – в нем опять пробудился гнев.
– А потом ты настучал Уилтону Янгу, и все полетело к черту!
– Успокойся, – сказал я ровным тоном. – А ты что думал, я буду послушно подбирать объедки с вашего стола?
– Н-не знаю… – неуверенно ответил Файндейл.
«Теперь знаешь», – подумал я.
– А Вик с этим его опытным приятелем по-прежнему замышляют в ближайшее время провернуть это новое крупное дело?
– Ага. Вот сегодня… Сегодня? – Файндейл внезапно удивился тому, что только сегодня утром он приехал на аукцион в Аскот… – Сегодня… я готов был убить Вика. Я ему сказал, что готов его убить… и тебя тоже… а он сказал, почему бы мне тогда не убить тебя, а он, Вик, смог бы провернуть ту штуку… и ржал, как сволочь… я теперь думаю, наверно, он меня просто подзуживал.
– Видимо, да, – сказал я.
– Ага. Хотел одним разом избавиться от тебя и от меня тоже. Тогда он остался бы полным хозяином.
Он положил локти на стол, взял мою зажигалку и принялся беспокойно чиркать ею.
– Слушай… Я должен сказать тебе одну вещь. Хочешь наколоть Вика так же, как меня?
– В смысле, уличить в мошенничестве?
– Ага… Перевозка лошадей морем вместо самолета – это еще детские игрушки.
– Ну так расскажи!
Файндейл поднял глаза.
– Ты это серьезно – насчет того, что вытащишь меня отсюда?
– Серьезно.
Он вздохнул.
– Ладно… Пожалуй, тебе верить можно. Смех, да и только!
Он бросил зажигалку на стол и откинулся на спинку стула.
– Так вот, – начал он. – Вик раскрутил страховую компанию «Хай-Пауэр» на сто пятнадцать тысяч фунтов.
Глава 14
– Ты уверен? – спросил я.
– Это точно.
– А доказать можешь?
– Ты – сможешь. Если захочешь.
– Как он это сделал?
– Видишь ли… это было года три тому назад… он отправил в Японию четырехлетнего жеребца. Полиграф его звали.
– Помню, – сказал я. – Он пал в дороге.
– Ага. Пал. А Вик его застраховал на время путешествия на сто пятнадцать штук, и в случае чего деньги должен был получить он.
– Ну, в этом нет ничего необычного.
– Ага. И застраховал он его за неделю до отправки. Потому фирма и раскошелилась. Потому что за неделю до отправки Вик точно не мог знать, что лошадь падет, ветеринар его осматривал от носа до кормы и сказал, что все в порядке. Этот ветеринар работал в самой компании, и они ему верили.
– Я не помню, от чего он умер?
– От столбняка, – сказал Файндейл. – До Японии на самолете три дня. Когда его грузили в Гатвике, он был здоров, тихо-мирно поднялся по пандусу в самолет, и все такое. Но к тому времени, как они добрались до Ближнего Востока, он был весь в мыле. На следующей остановке его вывели наружу. Он немного спотыкался. На следующей остановке вызвали местного ветеринара. Тот сказал: «Столбняк». Дали телеграмму в страховую компанию. Те хотели прислать своего человека – все-таки речь шла о куче денег, – но не успели. Конь пал, когда тот мужик был еще в Англии. Вик потребовал свои денежки, и страховой компании пришлось раскошелиться.
– А Вик сам сопровождал лошадь?
– Нет. Он был в Англии.
– Так в чем же тут мошенничество?
– А-а… Видишь ли, та лошадь, которая отправилась в Японию и по дороге сдохла от столбняка, была вовсе не Полиграф.
Он закурил сигарету, поглощенный собственным рассказом.
– Это был конь по кличке Нестегг.
Я уставился на него.
– Да ты что! Нестегг стоит на конезаводе в Ирландии.
– Ага, – сказал Файндейл. – Вот это и есть Полиграф.
На исхудалом лице появилось нечто вроде улыбки.
– Видишь ли, Вик купил Нестегга, потому что у него был клиент, которому он был нужен. Нестеггу было шесть лет, он выиграл несколько скачек на длинные дистанции, а у этого клиента была небольшая конеферма, и ему нужен был недорогой производитель. Так вот, Вик купил Нестегга за десять тысяч и собирался перепродать за пятнадцать, а тут этот клиент вдруг взял да и помер, а его вдова сказала, что ничего не знает и жеребца брать не собирается. Вик не сильно огорчился, потому что Нестегг был хороший конь.
Он несколько раз глубоко затянулся, припоминая.
– Однажды вечером я был у Вика, недалеко от Эпсома, и мы, как водится, обходили конюшню. Показывает он мне Полиграфа, которого на следующий день должны были отправить в Японию. Здоровый гнедой конь. Весь из себя. А через три денника стоял Нестегг. Тоже гнедой и вообще очень похож. Мы зашли, посмотрели на него, а он стоит, весь съежился, и в мыле. Вик его оглядел и сказал, что потом еще раз его осмотрит и, если не станет лучше, утром вызовет ветеринара. Потом мы зашли к Вику в дом, выпили по рюмочке, и я уехал домой.
Файндейл угрюмо взглянул на меня.
– А на другой день Вик отправил в Японию коня, который через два дня умер от столбняка. Когда мы с Виком увиделись в следующий раз, он мне вроде как подмигнул и сунул штуку наличными. Я посмеялся и деньги взял. А он этого гнедого, который якобы был Нестегг, а на самом деле Полиграф, потом продал на конезавод в Ирландию за семнадцать штук. Если бы он отослал в Японию Полиграфа и вызвал к Нестеггу ветеринара, он бы не получил ни гроша. А так ему повезло: он подменил лошадей и получил кругленькую сумму.
– И это приохотило его к легким деньгам в больших количествах?
– Ага… Вот после этого он и стал требовать крупные взятки. Попросил меня помочь… Честно говоря, я был рад.
– И нашел этого опытного мужика, – сказал я.
– Ага… – Файндейл поколебался. – Хотя, может, все было наоборот. Вик вроде как говорил, что этот мужик явился к нему и предложил несколько способов зашибить бабки.
– Ну, он и сам неплохо управлялся, – заметил я.
– Ну… Этот финт с Полиграфом во второй раз бы не прокатил. Вик сделал это только потому, что догадался, что у Нестегга столбняк и, если его не начать немедленно лечить, он умрет, а может быть, и лечение не поможет. А столбняк – штука довольно редкая. Вряд ли во второй раз может случиться так, что им заболеет лошадь, которая была застрахована на крупную сумму, даже если ты сумеешь заразить им лошадь нарочно – а это невозможно. Вик всю ночь гонял лошадь и скормил ей ведро транквилизаторов, чтобы она выглядела нормально. Но чтобы другая лошадь умерла во время перевозки, нужно подстроить какой-то несчастный случай. Страховая компания может что-то заподозрить, и даже если они и заплатят, то могут потом отказаться страховать твоих лошадей. Это слишком рискованно. Но этот опытный мужик тем и хорош, что все, что он предлагает, совершенно законно. Вик говорил, это все вроде торговли собственностью и земельных спекуляций. Можно сделать большие деньги, не нарушая закона, если знать, как его обойти.
Полиция, естественно, довольно кисло отнеслась к моему заявлению, что на вилы я напоролся случайно, а Файндейл невинен, как букетик фиалок. Они спорили, но я стоял на своем, и полчаса спустя Файндейл оказался на тротуаре, дрожа от холодного ветра.
– Спасибо, – коротко сказал он. Файндейл выглядел осунувшимся и подавленным. Он плотнее закутался в свою куртку, развернулся на каблуках и пошел в сторону железнодорожной станции. Рыжая голова выделялась удаляющимся апельсиновым пятном на фоне темной меди увядших листьев буковой изгороди.
Софи ждала меня на обочине, сидя за рулем моей машины. Я открыл дверцу и уселся на пассажирское место рядом с ней.
– Поведешь машину? – спросил я.
– Если тебе так угодно…
Я кивнул.
– Что-то у тебя вид дохлый…
– Да, с чемпионом мира по боксу я бы сейчас не справился.
Софи улыбнулась.
– Ну, как?
– Когда он раскачался, сведения хлынули потоком.
– И что ты узнал?
Я задумался, пытаясь выстроить полученные сведения по порядку. Софи вела машину аккуратно и временами поглядывала в мою сторону, ожидая ответа.
Я сказал:
– Года три тому назад Вик очень чисто раскрутил страховую компанию. Вскоре после этого некто, кого Файндейл называет «опытным мужиком», разыскал Вика и предложил ему союз: Вик должен был зарабатывать деньги более или менее законными путями и выплачивать «опытному мужику» его долю. Думаю, этот мужик догадался, что Вик надул страховую компанию, и счел, что у него хорошие перспективы к участию в законном грабеже.
– Грабеж законным не бывает.
– А как насчет грабительских налогов? – улыбнулся я.
– Ну, это другое дело…
– Когда отбирают в соответствии с законом, это и есть законный грабеж.
– Ну ладно… так что там насчет Вика?
– Вик с тем опытным мужиком занялись перераспределением богатств – в основном, разумеется, в свою пользу, но им удалось привлечь к этому делу еще шесть-семь других барышников.
– Файндейла? – спросила Софи.
– Да. Файндейла в первую очередь, потому что он знал о той истории со страховой компанией. Мне, видимо, просто не повезло, что я сделался барышником именно тогда, когда Вик с опытным мужиком начали раскручивать свое дело. У Паули Текса была теория, что Вик и его приятели решили убрать меня с дороги, потому что я угрожал их монополии, и, судя по тому, что говорил Файндейл, Паули, пожалуй, был прав, хотя, когда он мне это сказал, я счел это полной чушью.
Я зевнул. Софи вела машину ровно и гладко. Она и за рулем была так же спокойна, как во всем остальном. Она сбросила свой меховой капюшон, и серебристые волосы рассыпались у нее по плечам. Обращенное ко мне в профиль лицо было спокойным, решительным и довольным. Я думал, что, наверное, люблю ее и буду любить еще долго. Но я догадывался, что, сколько бы я ни просил ее выйти за меня замуж, в конце концов она откажется. Чем ближе я узнавал ее, тем больше понимал, что она по натуре одиночка. Она могла заводить себе любовников, но нормальная семейная жизнь для нее была чуждой и обременительной. Я понимал, почему ей удалось прожить со своим пилотом целых четыре года: именно благодаря тому, что он подолгу отсутствовал. Я понимал, почему у нее не сохранилось даже воспоминаний о безутешном горе. Его гибель попросту позволила ей вернуться к одиночеству, которое для нее было естественным состоянием.
– Так что там насчет Вика? – повторила она.
– А? Ну… они развернули эту кампанию против меня. Силой откупили у меня Катафалка в Аскоте. Подослали ко мне домой Фреда Смита, чтобы он навредил чем мог. Он подсунул Криспину виски и выпустил на шоссе того жеребца-двухлетку. Устроили так, чтобы я купил и потерял Речного Бога. Когда все это, плюс угрозы со стороны самого Вика, не сработало, они решили, что, если сжечь мою конюшню, это поможет делу.
– Это была их ошибка.
– Ага… ну… сожгли они конюшню… – Я снова зевнул. – Этот Фред Смит опять же. Вику с опытным мужиком требовался тупой исполнитель. Ронни Норт был знаком с Фредом Смитом. Вик, наверно, спросил у Ронни, не знает ли он кого-нибудь подходящего, и Ронни предложил Фреда Смита.
– Как все просто!
– Угу… А знаешь, что странно?
– Что?
– Страховая компания, которую надул Вик, – та самая, в которой когда-то работал Криспин.
Мы приехали домой к Софи, и она заварила нам чаю. Мы сидели рядом на диване, временами ласково касаясь друг друга, и прихлебывали горячий живительный напиток.
– Мне надо вздремнуть, – сказала Софи. – Мне к восьми на работу.
Я посмотрел на часы. Половина пятого, а уже темнеет. Зима… День казался таким долгим!
– Ну что, я поехал?
Она улыбнулась.
– Ну, это зависит от того, как ты себя чувствуешь.
– Секс – лучшее обезболивающее!
– Чушь собачья.
Читать бесплатно другие книги:
