Патрульные Апокалипсиса Ладлэм Роберт

Глава 20

Герхард Крёгер работал над факсом из Бонна, держа шифровальную книгу в левой руке, а карандаш в правой. Он тщательно выводил нужные буквы над зашифрованными словами послания. Чем ближе он подходил к разгадке, тем сильнее волновался, но его ум ученого, требовавший полной концентрации внимания, это волнение сдерживал. Когда он наконец закончил, его охватило радостное возбуждение. Их осведомителю в американском посольстве удалось то, что не получилось у хваленых блицкригеров. В информации агента были, конечно, проблемы, но он нашел уцелевшего Лэтема! Его последний источник остался безымянным, но он утверждал: данные неопровержимы, так как исходят от человека, знакомого много лет — от женщины, которой он оказал немало услуг, живущей сейчас далеко не по средствам. Она не могла соврать ему по двум причинам: во-первых, из-за ее нынешнего весьма зажиточного существования, а во-вторых, и это куда важнее — из-за угрозы разоблачения. Подобные слагаемые позволяют надежно держать внутренний источник информации на цепи.

В чем агент ошибался, так это в том, что, по его убеждению, уцелевший после покушения Лэтем не Гарри, а его брат — Дру Лэтем, офицер отдела консульских операций. Крёгер счел подобное предположение полным абсурдом; все данные — а поступали они из самых разных источников — свидетельствовали о прямо противоположном. Помимо полицейских сводок, сообщений в прессе и предпринятого правительством широкомасштабного розыска убийц, был еще Моро из Второго бюро и его помощник. Этот помощник видел,как Гарри Лэтем сел в поезд метро после перестрелки. Из всех официальных лиц во французской разведке Моро — последний, кто посмел бы соврать Братству. Поступи он так — стал бы парией, человеком, навсегда обесчестившим себя. Гарантом были многочисленные нули в суммах, переведенных на его счет в Берне.

"Мой осведомитель, — говорилось под конец в послании из Бонна, — сообщает, что отдел документации и справок выдал поддельные документы на имя полковника Энтони Уэбстера — военный билет и предварительный заказ посольства на номер в отеле «Интерконтиненталь» на рю Кастильон. Тот же источник утверждает, что ей удалось взглянуть на удостоверение. Фотография явно тоже поддельная: мужчина со знакомыми чертами лица, но скорее блондин, чем шатен, в военной форме и больших очках. Она никогда не видела фотографии Гарри Лэтема, однако считает, что человек на снимке — его брат, Дру Лэтем, офицер отдела консульских операций. По архивным данным посольства, заверенным секретным отделом, тело Дру Лэтема отправили самолетом семье в Соединенные Штаты. Однако, моя проверка, включающая и регистрационные листы полетов американского дипломатического корпуса, показала, что в тот день такого груза не зарегистрировано.

Таким образом, по моему мнению, Лэтем в «Интерконтинентале» не Гарри, а его брат. Вместе с секретной службой посольства и голландкой де Фрис они разработали некую стратегию с целью заманить в ловушку одного или несколько членов нашего Братства. Какая это ловушка, я надеюсь выяснить сегодня вечером, поскольку намерен следить у отеля Лэтема, и даже если на это уйдут сутки, схвачу его и все узнаю. Или убью обговоренным способом".

«Чушь! — подумал Крёгер. — Братья часто бывают внешне похожи. Зачем американцам лгать об убитом Лэтеме? Никаких оснований — наоборот! Список Гарри Лэтема — ключ к глобальному поиску возрождающихся нацистов по всему миру. Он нужен им, вот почему они идут на все, чтобы он остался в живых: обращаются за помощью к несговорчивым антинейцам, подделывают билет и переводят его из отеля в отель. Гарри Лэтем, он же Александр Лесситер, — зубр от разведки, он скорбит по брату и жаждет мести любым способом. Он и не догадывается, что самое большее через двадцать восемь часов ему будет все равно — он умрет». Но Герхарду Крёгеру не все равно. Ему надо найти его и разнести ему выстрелом голову. Теперь он знал куда идти, но отчаянно надеялся, что их агент уже ликвидировал объект — заранее обговоренным способом.

Было 2.10 утра. Крёгер надел пиджак и легкий плащ, плащ нужен был хотя бы для того, чтобы спрятать под ним большой пистолет крупного калибра с шестью разрывными пулями. Каждая из них, попав в тело, производила эффект, подобный смертоносному бенгальскому огню, приводя к полному уничтожению.

— За тобой зайдут ровно в три, — сказал Витковски.

— Почему не раньше? — спросил Лэтем.

— Черт, сейчас всего сорок пять минут. К тому времени, как ты спустишься, мне нужна группа в фойе и команда на улице, а это надо организовать: нормальную гражданскую одежду и так далее.

— Согласен. Что с Карин?

— Она вне опасности, как ты и хотел. Парик блондинки и все прочее — такое, мне кажется, поступило от тебя предложение.

— Где она?

— Не там, где ты.

— Ты сама доброта, Стэнли.

— Ты говоришь, как моя мать, да упокой Господь ее душу.

— Почему бы тебе не успокоиться?

— Потому что ты тут же хочешь получить вознаграждение, а я его не даю... Один, из моих людей возьмет ваш багаж и дипломат за пятнадцать минут до того, как ты спустишься. Если кто-нибудь спросит, куда ты, просто скажешь, что не спится и захотелось еще немного прогуляться. Отелем мы займемся позже.

— Ты действительно считаешь, что Рейнольдс предупредил других нацистов здесь, в Париже?

— Честно говоря, нет, потому что его взвод киллеров исчез — с кем он мог связаться? Из Германии вряд ли кто-нибудь успел сюда добраться, а этот Крёгер — как-никак врач, а не убийца. Я полагаю, он здесь затем, чтобы подтвердить информацию, а не спускать курок, если он вообще знает, как это делается. Рейнольдс действовал один. Его заметили у моего дома, и он хотел как-то это компенсировать. Убив тебя, он бы себя реабилитировал.

— Еще неизвестно, знал ли он, что его заметили, Стэнли.

— Разве? Тогда почему утром он не появился у посольства? Вспомни, хлопчик, двое нацистов скрылись, обманув наружное наблюдение.

— Пожарная лестница и ковер, правильно? — прервал его Дру.

— Соображаешь. Если А равно В, а В равно С, тогда шансы велики, что А равно С. Неплохое правило, им можно руководствоваться.

— Теперь ты говоришь, как Гарри.

— Спасибо за комплимент. Собирайся.

Лэтем быстро сложил вещи в чемодан, что не заняло много времени, так как он его и не распаковывал, лишь достал брюки и блейзер — принятую форму атташе посольства. Теперь оставалось только ждать, в стенах его тюрьмы счет пошел на минуты. И вдруг зазвонил телефон. Он поднял трубку, думая, что это Витковски.

— Да, что там еще?

— Что еще? Это Карин, дорогой.

— Боже,где ты?

— Я поклялась не говорить тебе.

— Чушь собачья!

—Нет, Дру, это называется защитой. Полковник сказал, что переводит тебя... Пожалуйста, я не хочу знать куда.

— Это становится смешным.

— Тогда ты недооцениваешь нашего врага. Я просто хочу, чтоб ты был осторожен, очень осторожен.

— Ты слышала, что случилось сегодня вечером?

— О Рейнольдсе? Да, Витковски мне рассказал, потому я и звоню. Не могу до него дозвониться, все время занято. Это значит, он постоянно говорит с посольством. Мне тут в голову пришла одна мысль, я Должна ею с кем-то поделиться.

— О чем ты говоришь?

— Алан Рейнольдс часто заходит в отдел документации и справок под тем или иным предлогом. Обычно его интересовали наши карты и информация о транспорте.

— И никому это не показалось странным? — прервал ее Лэтем.

— Да нет. Это же легче, чем звонить в аэропорты или узнавать на вокзале расписание поездов; или — что еще хуже — покупать карты автодорог на французском, где все напечатано мелким шрифтом. Наши же карты на английском, и шрифт у них крупный.

— Но тебе это показалось странным, так?

— Только после того, как полковник рассказал о сегодняшнем инциденте, не раньше, честно говоря. У нас многие в выходные путешествуют по Франции, Швейцарии, Италии и Испании. Особенно те, чье передвижение по Парижу ограничено. Нет, Дру, тут другое, и это действительно странно.

— Что именно?

— Таких случаев было два. Я возвращалась в транспортный отдел и видела, как Рейнольдс выходит из последнего коридора перед дверью в этот отдел. Я тогда подумала: «У него, наверное, подруга в одном из офисов, и он зашел договориться с ней пообедать или поужинать вместе» — что-то в этом роде.

— А теперь ты думаешь по-другому?

— Да, но я вполне могу ошибаться. Все мы в отделе документации и справок имеем дело с конфиденциальными материалами. Многие из них не заслуживают грифа «секретно», но всем известно, что работающие в том последнем, дальнем от двери, отсеке занимаются сверхсекретной информацией.

— Что-то вроде табели о рангах? — спросил Лэтем. — Секретность возрастает от офиса к офису по коридору?

— Вовсе нет, — ответила Карин. — Просто офисы разные, но когда кто-то работает над сверхсекретным материалом, то переходит в последний отдел. Там компьютеры мощнее и система связи позволяет тут же связаться с любой точкой мира. Я сама там три раза работала с тех, пор, как появилась здесь.

— Сколько всего офисов в последнем отделе?

— По шесть с каждой стороны от центрального коридора.

— С какой стороны ты видела Рейнольдса?

— С левой. Я повернула голову налево, точно.

— Оба раза?

— Да.

— Когда это было? День, число помнишь?

— Господи, не знаю. В пределах нескольких недель, месяца два назад.

— Попробуй вспомнить, Карин.

— Если в могла, вспомнила, Дру. В то время я просто не придала этому значения.

— Это важно, оннам важен.

— Почему?

— Потому что чутье тебя не обмануло. Витковски говорит, в посольстве есть еще один Алан Рейнольдс, еще один агент — на высоком посту и глубоко внедрившийся.

— Я возьму календарь и постараюсь выделить недели, потом дни. Напрягусь и попытаюсь вспомнить, над чем работала.

— Тебе бы помогло, если бы ты попала в свой офис в посольстве?

— Нет, лучше не в свой, а в помещение суперкомпьютера, оно где-то в подвалах. Там информация хранится в течение пяти лет, а наши бумаги сразу же уничтожаются.

— Это можно устроить.

— Даже если и можно, я понятия не имею, как на этом компьютере работать.

— Ну кто-нибудь да знает.

— Милый мой, сейчас 2.30 утра.

— Мне плевать, луна или солнце на небе. Кортленд может приказать оператору, а если не он, то уж Уэсли Соренсон наверняка. Если же и он не сможет, тогда пусть президент приказывает!

— Не злись. От этого мало толку, Дру.

— Сколько раз мне нужно повторять — я не Гарри.

— Я любила Гарри, но он тоже был не ты. Делай, что считаешь нужным. Может, только разозлившись, и стоит этим заниматься.

Лэтем нажал на рычаг, прерывая разговор, и тут же набрал номер посольства, потребовав позвать к телефону посла Кортленда.

— Мне плевать который час! — закричал он, когда оператор стал возражать. — Это дело национальной безопасности, и я выполняю приказ отдела консульских операций в Вашингтоне.

— Да, говорит посол Кортленд. Что за срочность в такой час?

— Этот телефон надежен, сэр? — спросил Лэтем, понижая голос до шепота.

— Подождите, я заберу его в другую комнату. Телефон постоянно проверяют, да и жена спит.

Через двадцать секунд Кортленд продолжил разговор из комнаты на втором этаже.

— Ладно, кто вы и в чем дело?

— Я Дру Лэтем, сэр.

— Боже, вы же погибли!Я не понимаю...

— Вам и не надо понимать, господин посол. Найдите наших компьютерных гениев и прикажите им явиться в компьютерный зал в подвале.

— Ну и дела... Господи, вас же убили!

—Иногда бывает сложно объяснить, но пожалуйста, сделайте, как я прошу. ...И еще, у вас есть такая возможность. Подсоединитесь к телефону Витковски и прикажите ему мне позвонить.

— Где вы?

— Он знает. Поторопитесь. Я должен уехать через пятнадцать минут, но сначала мне надо переговорить с ним.

— Хорошо, хорошо, как скажете... Мне, наверно, следует сказать: я рад, что вы живы.

— Я тоже. Займитесь этим, господин посол.

Через три минуты в номере Лэтема раздался телефонный звонок.

— Стэнли?

— Что, черт возьми, происходит?

— Надо как можно скорее доставить нас с Карин в посольство.

Дру кратко и жестко объяснил ему то, что де Фрис рассказала об Алане Рейнольдсе.

— За пару минут ничего не изменится, молодой человек. Продолжайте действовать по моему плану, при первой возможности я доставлю вас в посольство и встречусь там с вами.

Лэтем стал ждать. Вскоре прибыл морской пехотинец от Витковски в гражданской одежде и забрал его чемодан и дипломат.

— Спускайтесь через четыре минуты, сэр, — почтительно сказал он. — Мы готовы.

— Вы, ребята, всегда так вежливы в подобных ситуациях? — спросил Лэтем.

— Нервозность плохой помощник, сэр, мешает сосредоточиться.

— Где-то я нечто подобное уже слышал.

— Не знаю. Ждем вас внизу.

Через три минуты Дру вышел из номера и направился к лифту. В этот час он спустился без остановок. В фойе было пусто, ему повстречались лишь несколько загулявших гостей, в основном японцы и американцы, направлявшиеся к лифту. Лэтем шел по мраморному полу, подчеркнуто демонстрируя военную выправку, как вдруг с бельэтажа раздались оглушительные выстрелы, эхом отлетевшие от стен. Дру бросился в пространство между мебелью, не отрывая взора от двух мужчин за стойкой консьержа. Он увидел, как чудовищным взрывом одному буквально разорвало грудь и живот, и его внутренности вывалились на пол; второй поднял руки к голове в тот самый момент, когда ее буквально снесло взрывом, разбрызгивая вокруг осколки черепа. Какое безумие!

Затем снова загрохотали выстрелы, раскалывая просторное, богато украшенное фойе. Следом зазвучали громкие голоса людей, кричавших что-то с британским и американским акцентом.

— Мы ранили его! — кричал кто-то с бельэтажа. — В ноги!

— Он жив! — орал другой. — Попался, сукин сын! Он псих! Плачет и стонет по-немецки!

— Доставьте его в посольство, — раздался спокойный властный голос. — Проведена антитеррористическая операция. Она успешно завершилась, и вы можете уверить владельцев отеля, что все убытки будут возмещены, помимо щедрой компенсации семьям трагически погибших людей. — Это обращение было адресовано уже служащим отеля. — Пусть вам не покажутся бессмысленными мои слова, поверьте, ваши коллеги погибли как герои, и благодарная Европа будет чтить их подвиг. Поторопитесь!

Перепуганные клерки замерли за мраморной стойкой. Мужчина слева спустя мгновение разрыдался, а его коллега медленно, словно в трансе, потянулся к телефону.

Лэтем и де Фрис обнялись под неодобрительными взглядами полковника Стэнли Витковски и Дэниела Кортленда в кабинете американского посла.

— Может, перейдем к делу, к нашим неотложным делам, если позволите? — призвал к порядку посол. — Доктор Крёгер будет жить. Скоро примется за работу наша компьютерная команда из двух человек. Один уже на месте, а его старшего коллегу сажают на самолет, прервав отпуск в Пиренеях. А теперь, черт возьми, кто-нибудь скажет мне, что происходит?

— Некоторые разведывательные операции не входят в вашу компетенцию, господин посол, — ответил Витковски. — Для того, чтобы вы, сэр, могли при случае все отрицать.

— Знаете, полковник, подобное заявление звучит просто неприлично. С каких это пор, будь то обычная разведка или военная, проводящие любые секретные операции не должны находиться под контролем Госдепартамента?

— Для того, сэр, и учредили отдел консульских операций, — ответил Дру. — Его цель — согласовывать действия Госдепартамента, администрации и разведывательных служб.

— Вот уж не сказал бы, что вы что-либо согласовывали.

— В кризисных ситуациях мы не можем себе позволить бюрократических проволочек, — жестко сказал Лэтем. — И мне плевать, если из-за этого я потеряю работу. Мне нужен человек, вернее, те люди, что убили моего брата, потому что они распространяют заразу, которую надо остановить — и отнюдь не бюрократическими спорами.

Кортленд помолчал, откинувшись на спинку стула, и наконец спросил:

— А вы, полковник?

— Я всю жизнь солдат, но сейчас должен субординацией пренебречь. Не могу дожидаться, пока конгресс объявит войну. Мы ужев состоянии войны.

— А вы, миссис де Фрис?

— Я отдала вам мужа, чего еще вы хотите? Посол Дэниел Кортленд нагнулся вперед, массируя обеими руками лоб.

— Как дипломат, я всю жизнь шел на компромиссы, — сказал он. — Может, самое время остановиться?

Он поднял голову.

— Меня могут понизить в должности и услать в Тьерра-дель-Фуэго, но я даю вам свое добро, жулики вы этакие. Потому что вы правы: бывают ситуации, когда медлить нельзя.

Троих «жуликов» доставили к суперкомпьютеру, находившемуся тридцатью футами ниже подвалов. Он был огромным и устрашающим — всю стену в десять футов длиной закрывал толстый стеклянный щит, за которым вращались десятки дисков. Они то крутились, то вдруг резко останавливались, вбирая информацию из поднебесья.

— Привет, я Джек Роу, один из глубинных гениев подземелья, — улыбнулся обаятельный, с соломенными волосами мужчина лет тридцати. — Мой коллега, если он трезв, будет здесь через несколько минут. Он приземлился в Орли полчаса назад.

— Мы не думали застать здесь пьяниц! — воскликнул Витковски. — Дело очень серьезное!

— У нас все дела серьезные, полковник. Да, я знаю, кто вы, это стандартная рабочая процедура. И кто вы, К.О., и кто эта леди, которая, наверно, могла бы возглавить НАТО, будь она мужчиной и в военной форме. Для нас нет секретов — все они на дисках.